355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джулия Чернеда » Глаз Паутины » Текст книги (страница 1)
Глаз Паутины
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 00:59

Текст книги "Глаз Паутины"


Автор книги: Джулия Чернеда



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Чернеда Джулия
Глаз Паутины (Труженики Паутины – 1)

Александру Энтони Мацею Чернеде.

Многим судьба постоянно бросает вызов, у многих жизнь непрерывно меняется.

Но я не знаю ни одного человека, кто встречал бы удары судьбы с таким достоинством, кто с большей отвагой бросался бы с головой в приключения и вообще с восторгом и радостью принимал все, что давала ему жизнь.

Любовь моя, эта книга – тебе.

ГДЕ-ТО ТАМ

Ремонтные мастерские и полиция находились в неделе пути, причем если двигаться быстрее света. А опасности на Границе возникали с еще большей скоростью: сломанный воздушный шланг, треснувшая панель или нежданный гость, которого привлекли местные достопримечательности.

Разумеется, опасность, как и все на свете, имела оборотную сторону. Здесь можно было быстро разбогатеть и даже прожить достаточно долго, наслаждаясь своей добычей. Вот с чем была связана такая забота о снаряжении, а также стремление набрать команду из людей, которым не наплевать на собственную шкуру.

Они это знали и теперь прислушивались к звукам корабельного бура, который вгрызался в поверхность астероида, точно зубы хищной морской твари, разрывавшей на части беспомощную рыбешку. Как только трюмный отсек заполнится, все, кто прибыл сюда на этом корабле, станут очень богаты.

Рассчитывать на будущее в пределах Границы опасно. Этой ночью к астероиду никем не замеченная подобралась смерть, она проникла внутрь корабля и начала охоту.

– СОС... СО... – сигналы о помощи, которую ждать бесполезно, смолкли почти мгновенно.

Бур не прекратил своей работы, продолжая загружать трюмы корабля рудой, и его рев был единственным звуком, который нарушал тишину коридоров. Там продолжала бродить смерть, так и не утолившая голода.

ГЛАВА 1
ЛУННОЕ УТРО

Эсен-алит-Куар, – в третий и последний раз произнесли мое имя, эхо понеслось вниз по склону, точно сорвавшиеся в пропасть камешки.

Добро пожаловать домой.

Попытка обрадоваться оказалась безуспешной. Слишком много новых воспоминаний мешалось со старыми, перешедшими в разряд привычных. Возможно, такова была реакция на недавние события, где не самую последнюю роль сыграло возвращение с Ригеля П. Да, я чудом осталась в живых, едва избежав участия в войне. И был еще один положительный момент – вновь осознавать себя безымянной.

Итак, я дома. Может, кто-то и считает домом место, где он родился. Для меня и тех, кто со мной, он там, где собираются члены Паутины, – сегодня это луна Пикко.

Раннее утро, пронизывающий холод. Присутствуют все, кроме Эрш.

– Эсен-алит-Куар, – снова повторили голоса с явным нетерпением.

– Готова, – пробормотала я.

Формально это было правдой. С трудом переводя дыхание, я между тем наблюдала, как члены Паутины окружают меня. Ански заняла место слева. Она была так взволнована, что зависла между циклами и теперь казалась радужным сиянием, а не существом из плоти. Очевидно, это было связано с тем, что Ански пыталась взять под контроль энергию, которую интенсивно излучала каждая ее молекула. Здесь поддержки не будет. И все же видеть одну из Старших в переходном состоянии доставляло некоторое удовольствие.

Всякий раз, приобретая новую форму, мы вынуждены были превращать массу в энергию, чтобы структура менялась на глубинном уровне, и частично энергия оставалась внутри структуры. Все это можно было сравнить с процессами, сопровождавшими сжатие пружины, – причем неизбежные последствия не заставляли себя ждать. Поэтому прежде всего нас обучали методам возврата в форму Паутины, так чтобы не причинять вреда окружающей среде пиротехническими эффектами.

"Если Ански это удается с трудом, – не без злорадства подумала я, значит, мое недавнее выступление не попадает в разряд худших".

Микс, как обычно, опоздала и, быстро перебирая шестью лапами – ее излюбленная форма, – заняла место неподалеку от меня. Лично я считаю, что сострадания в ней столько же, сколько у обитателей Улья: не случайно Микс проводит в их обществе большую часть времени. Вот она-то никому не простит потерю контроля.

В конце концов Скалет и Леси перестали монотонно повторять мое имя и обрели зримые формы. У них был повод для веселья? Как это все мерзко неужели никто никогда не совершает ошибок? Пришлось принять все меры, чтобы эти мои мысли не стали всеобщим достоянием.

Где же Эрш?

Порыв ветра принес запахи влаги и серы. Сегодняшнее место встречи, выбранное Старейшей, мне не нравилось. Я старалась держаться подальше от края скалы, зная по опыту, что стоит мне бросить взгляд вниз, как сразу закружится голова.

Нас окружали каменистые склоны – никакой растительности, унылый, мрачный пейзаж. Впрочем, здесь нет и большого количества тех, у кого он мог вызывать негативные чувства: луна не была плотно заселена живыми существами, и все ее обитатели обосновались в похожих на трещины долинах, окружавших экватор. На горизонте уже появилась Пикко, как всегда ослепительно оранжево-пурпурная, так что на эту громадину было больно смотреть. Когда газовый гигант занимал свое место на небосклоне, его огненное отражение превращало поверхность планеты в отвратительно-пугающее зрелище. Далекое белое солнце давно уступило свое право одарить эту луну другими цветами, разве что во время редких затмений.

Тем не менее это место давно стало традиционным местом сбора. За прошедшее тысячелетие ноги (или то, что вместо них) членов Паутины протоптали не одну тропу к вершине остроконечной скалы. Мы называем ее "пиком, где звучит правда". Есть и другие, менее приятные названия, но зачем их упоминать?

Снизу донесся звук шаркающих шагов, которые сопровождались глухим стуком. Шаги приближались, впрочем, их слышала только я, поскольку в настоящий момент только у меня имелись уши. Я посмотрела туда, где находились истертые ступени, ведущие наверх, где спустя некоторое время появилась очень старая женщина с вьющимися седыми волосами. Она опиралась на палку, тяжело дышала, и каждый ее вдох на мгновение словно повисал в воздухе. Ноги с трудом преодолевали ступени, как будто не хотели расставаться с их поверхностью.

Вокруг меня раздались удивленные и одновременно ободряющие восклицания, сопровождаемые вспышками разноцветных радуг. Эрш в образе человека? Она не принимала его вот уже триста лет. С юных лет мне не давал покоя вопрос, с чем связано его неприятие. Когда Старейшая посчитала, что я стала достаточно взрослой, она поделилась со мной своими воспоминаниями о людях, и больше никаких мыслей по этому поводу в моей голове не возникало.

Возраст Эрш не слишком хорошо укладывается в рамки жизненного цикла человека, она с трудом переставляла ноги, ее кожа свисала, словно обрывки одежды (несмотря на пронизывающий ветер, Старейшая была обнажена).

Когда она заняла шестое и последнее место в Паутине, сверкающие черные глаза нашли меня и пронзили обжигающим огнем. Я инстинктивно прижала уши и опустила хвост, затем почувствовала, как резко поднялась температура тела произошел инстинктивный выброс энергии, ведь мой организм изо всех сил боролся с почти невыносимым желанием перейти в другой цикл. Но кому, как не мне, знать, что если я изменю свою форму в результате эмоциональной реакции, Эрш это не понравится.

Ее взгляд, так не соответствовавший жалкому слабому телу, говорил о могуществе и силе. Эрш в образе человека напомнила нам и, главным образом, мне об очень важной вещи – память формы неумолима. Ее тонкая правая рука заканчивалась чуть выше локтя: в образе человека Старейшая пожертвовала своей плотью, но не стала переходить в другой цикл в присутствии чужих.

Только бы голос не подвел меня и прозвучал ровно и уверенно!

– Я готова к обмену, старший ассимилятор.

Потом я с облегчением выпустила на волю атомы своего тела и вернулась в естественную форму Паутины, одновременно почувствовав, как меня окутал теплый воздух: Ански и Микс последовали моему примеру. Я сосредоточила все силы, чтобы поддерживать свои очертания в форме идеальной капли, и больше ничего не ощущала, так как обоняние, осязание, слух и зрение исчезли. Однако в своей естественной форме я была наделена тончайшим восприятием других, более сложных и невероятных вещей: удивительных химических структур, завораживающего вращения звезд и атомов, гармонии электромагнетизма. Гравитация планеты походила на импульсы, исходившие от громадного, ритмично работавшего сердца, что располагалось у меня над головой, в такт которому немного тише звучал голос луны.

Как правило, мне требовалось несколько мгновений, чтобы справиться с восторгом, который охватывал меня при переходе, но сегодня меня занимало другое – я пыталась разобраться в информации, поступавшей ко мне из Паутины. Скалет, а также Леси изо всех сил старались сохранить целостность своей формы, что удавалось им с большим трудом. И неудивительно – они чувствовали себя не слишком уверенно в присутствии Старейшей. Потом сама Эрш, практически невидимая мне в образе человека, вдруг обрела четкие очертания, вернувшись к своей естественной форме. После этого ветер принес мне ее послание:

– Разделяйся!

Пора спрятать свои воспоминания как можно дальше: когда Эрш в таком настроении, рисковать не стоит. Затем "я-капля" начала растекаться: к членам Паутины потянулись пять моих рук, а в самом центре осталось ровно столько массы, сколько требовалось, чтобы не исчезнуть совсем. Я почувствовала, как широко раскрылись рты и моих рук коснулись острые неровные зубы. Спустя мгновение рты захлопнулись, и процесс поглощения начался.

Интересно, что подумали бы другие существа, если бы увидели нас сейчас? Вряд ли они смогли бы понять, что происходит. Во время разделения, когда ты отдаешь практически всю себя, речь скорее идет о терпении, а не о боли, и, конечно же, главное – чувство долга, а не удовлетворение. Когда тебя поглощают другие члены Паутины, твоя жизнь, безусловно, в опасности, поэтому приходится сражаться с инстинктивным желанием изменить форму и таким образом защитить себя. А разве можно объяснить словами, какую несказанную радость приносит победа в таком сражении и что может сравниться с доверием, с которым ты предлагаешь своим соплеменникам жизнь, испытывая при этом ни с чем не сравнимое счастье причастности и единения...

Тот, кому это неизвестно, испытает лишь ужас при виде того, как пятеро существ пожирают шестое.

Стоп. Почему мне в голову пришло слово "ужас"? Неожиданно меня охватило почти непреодолимое желание спастись бегством. Ведь я же сохраню свою целостность благодаря воспоминаниям о радости единения, которую испытала раньше, – таков щит, уберегающий меня от голодных зубов.

...Казалось, прошло несколько часов, и в самом конце от меня почти ничего не осталось. На одно короткое мгновение я почувствовала, что исчезаю, и содрогнулась. Не является ли происходящее наказанием, которое назначила мне Старейшая?

Словно в ответ прозвучал приказ:

– Поглощай!

Каким-то непостижимым образом я смогла сформировать свой собственный рот, но у меня не осталось сил, чтобы шевелиться. Ну же! Рот наполнился субстанцией, и мне удалось оторвать от нее кусок. Вкус Эрш, ее воспоминания. Я ощутила, что увеличиваюсь в размерах, и открыла рот шире, стала поглощать быстрее. Вкус Ански, потом Скалет. Одна за другой мои соплеменницы отдавали мне свою массу вместо той, что я подарила им, обмен проходил четко, уверенно и легко.

Итак, они меня покинули. Я осталась одна и сейчас сидела, скорчившись, на скале. Чтобы сплести нити пяти других воспоминаний, принять живые куски пяти чужих жизней и сделать их своими собственными, требуется время. Мне нужно было отделить информацию от личностей, сохранить себя, защитившись от влияния остальных. Эрш всегда поглощала воспоминания первой, а затем передавала их мне уже измененными. Видимо, учитывая, в какую передрягу я попала, на этот раз она решила не вмешиваться.

В любом случае, спешить не стоило. Тем более что остальные сейчас пытаются осознать и переварить мои воспоминания о Краосе и приключения среди людей.

ГЛАВА 2
ДЕНЬ ПЛАНЕТЫ

Краос – моя первая миссия. Я была так горда, так уверена в себе, и, как выяснилось довольно скоро, чересчур уверена.

"Когда ты одна, все совсем иначе, Младшая".

Предостережения Эрш, которые я, считая себя очень умной, проигнорировала, всегда являлись вариацией на одну и ту же тему. Иначе? Конечно, все будет по-другому, – сказала я себе. Наконец у меня появилась возможность освободиться от их советов, решений, а главное, от их уверенности в том, что если я самая молодая, то, значит, и самая бесполезная.

Может быть, Старейшая считает меня дурой? Неужели мне непонятно, как важно поддерживать определенную форму – думать и вести себя в соответствии со своим образом и внешним видом. Или она (а вместе с ней и остальные) полагает, что меня ждет провал? Ну, моей уверенности в себе хватило бы на целую Паутину – особенно после того, как я узнала, что для моей миссии необходимо принять облик ланиварианки – тот, в котором я родилась. Я подозревала, что Эрш выбрала для меня задание, имея в виду, что данное преимущество мне пригодится. Поэтому особых проблем не предвиделось, если, конечно, не придется переходить в другой цикл.

К сожалению, ее опасения подтвердились. Пробуждение на Краосе – не из самых приятных – произошло в тот момент, когда тучи над головой поглотили челнок и я оказалась в полном одиночестве на вершине горы. Паника, охватившая меня, привела к мгновенному возврату в форму Паутины. Возможно, Скалет, даже выйдя на орбиту, почувствовала тепло, которое я испускала. "Я-капля" дрожала, сопротивляясь порывам чужого ветра.

Оставалось единственно разумное решение – спрятаться так, чтобы меня никто не увидел. Впрочем, учитывая место высадки, с этим особых проблем не будет. Итак, я забралась в крошечную пещеру: предполагалось, что ею следует воспользоваться для хранения артефактов, которые мне удастся собрать.

В кромешной темноте я вступила с собой в продолжительный диалог: умоляла, спорила, уговаривала и угрожала – безрезультатно. Проходили часы в мучительных попытках собрать необходимую энергию, и в конце концов я превращалась в ланиварианку. Затем мне удавалось сделать несколько шагов по тропинке, ведущей вниз, в город, однако очередная вспышка экзотермической энергии возвращала меня в форму Паутины. Скоро вся пещера внутри почернела от сажи.

Страшнее этого мог быть только неожиданный свидетель – какой-нибудь любопытный краосианин. Не говоря уже о том, что я действительно взрывалась и тем самым представляла для него опасность, следовало думать еще и о том, что будет, если несчастный останется в живых и станет свидетелем моего перехода в другой цикл. Краос – не слишком цивилизованный мир, здесь даже нет литературы, в которой содержались бы малейшие намеки на жизнь за его пределами. А я могла стать причиной ее появления.

Скалет вернется только через десять планетарных лет. И сколько же времени мне придется провести здесь в качестве жертвы собственного страха? Мой облик ланиварианки мгновенно прореагировал на эту мысль – начал мерцать и струиться. Впрочем, мне удалось быстро вернуться в свое естественное состояние представительницы Паутины и предотвратить очередной катаклизм.

В памяти всплыл очередной совет Эрш.

"Если тебе не удастся поддерживать свой образ, – сказала она (это предположение показалось мне оскорбительным), – вернись к основам, вспомни уроки и повтори все сначала".

Возвращение назад не рассматривалось – впереди у меня было десять лет. Я устроилась поудобнее и начала вспоминать.

Форма капли является естественной и исходной формой нашего вида. Ее изменения-циклы – инстинктивная реакция на опасность, когда требуется, чтобы наше молекулярное строение полностью соответствовало окружающей среде. К счастью, данный инстинкт стал частью далекого прошлого Паутины и теперь просыпался крайне редко. Будучи самой Младшей, могу подтвердить, что это очень унизительно, когда в моменты напряжения ты вдруг начинаешь чувствовать, как приобретаешь цвет пола или занавесок.

Чтобы побороть инстинктивное желание менять форму, необходимо научиться жесткому контролю над собой. Его секреты, как я убедилась на собственном опыте, не имеют ничего общего с обучением в прямом смысле слова – скорее, это можно назвать издевательством со стороны тех, кто тебя старше. Так дети-гуманоиды соревнуются друг с другом, кто сможет дольше задерживать дыхание. Разумеется, я не ребенок и никогда им не была, хотя и считаюсь Младшей – так у нас принято.

В каком-то смысле у меня есть мать. Когда-то, около пятисот стандартных лет назад, романтическая натура Ански поддалась мужскому обаянию ланиварианца. К счастью для обитателей Галактики, генетическая комбинация, в результате которой рождается отпрыск Паутины, возникает не чаще одного раза в тысячелетие – если таковое вообще возможно. Остальные потомки Ански влачат обычную эфемерную жизнь, ничем не отличаясь от других представителей народов своих отцов.

Мне кажется, сама Ански не получает особого удовольствия от своих романтических похождений, потому что слишком часто они заканчиваются беременностью. В результате ей приходится некоторое время терпеть неудобства, медленно, но неуклонно увеличиваясь в размерах. Не самая привлекательная картина. Хотя... Ански нравится погружаться в чужой образ жизни – вот так я и появилась на свет. Ански преподнесла Эрш подарочек. Но это уже другая история.

О чем это я?.. Ах, да. Сделать самый большой вдох, какой только получится, – это похоже на мгновение, когда фрагмент массы Паутины превращается в энергию и распространяется по вашей естественной форме, деформируя и изменяя молекулярную структуру, чтобы она соответствовала создаваемому образу.

Сначала желание выпустить весь воздух кажется непреодолимым. Но оно проходит, и растет ваша уверенность в себе. Ничего сложного. Боли нет, тем не менее приходится постоянно и старательно контролировать желание выдохнуть, освободить легкие и снова наполнить их воздухом. Вам кажется, что горло отекло, как будто воздух, пытающийся вырваться наружу, сосредоточился именно там, словно остановленный надежными воротами. Такие же ощущения возникают, когда истинная форма Паутины стремится выпустить на свободу энергию, чтобы измененные, чуждые атомы вернулись в свое обычное состояние.

Но вы продолжаете держаться, правда, это очень трудно. Сердце грохочет в груди, точно океанский прибой. Потом каким-то непостижимым образом свежая струя воздуха проникает к вам в ноздри. Это сигнал к взрыву, когда измученные легкие вышвыривают наружу застоявшийся воздух. Вы начинаете делать судорожные вдохи, тело из последних сил впитывает жизнь, и свежий воздух вливается в горло, подобно прохладному напитку в жаркий летний день.

Превращение массы Паутины в энергию является бессмысленной жертвой, если ее не использовать, соединив с памятью. И все-таки превращение – это самая легкая часть, гораздо сложнее поддерживать новый образ. Сначала возникает боль, а потом страх, что у тебя ничего не получится. Я, можно сказать, выросла на историях о Младших, которые взрывались до того, как получали разрешение перейти в новый цикл. И хотя абсолютно точная память является гордостью, а также проклятьем моего рода, я сомневаюсь, что эти истории правдивы. Я никогда не причиняла окружающей среде серьезных повреждений, если не считать кратера на одном из астероидов. Задача состоит в том, чтобы знать границы своих возможностей и всякий раз чуть-чуть сдвигать их. Когда я в первый раз изменила форму, мне удалось продержаться всего несколько секунд, которых хватило, чтобы испытать настоящее ликование. Вновь обретя свое естество, я почувствовала потерю массы, равновесия – и голод, который указывал на то, кем я являюсь.

Ко второму веку жизни я научилась способам, помогавшим удерживаться в чуждом мне образе на протяжении нескольких минут, практически не испытывая при этом никаких неприятных ощущений. Однако Старшие могли находиться в принятой ими форме столько, сколько им требовалось. Некоторые из них вообще редко появлялись в своем естественном облике, чувствуя себя гораздо удобнее с руками, щупальцами или пальцами, помогавшими им пользоваться местными достижениями науки и техники.

Движимая шутливым презрением Старших (или, что еще хуже, фразами типа "всему свое время"), я постепенно освоила более сложные способы контроля энергии, которые помогали дольше удерживать обретенную форму. Мне удалось научиться снижать напряжение, обнаружив, что некоторые из этих методов так же просты, как умение сохранять температуру тела, особенно в холодные ночи, привлекая на помощь небольшие количества лишней энергии. Еще сто лет практики – и я все реже теряла новую форму, прежде чем действительно собиралась сделать это. Примерно тогда же выяснилось, что могущественные Старшие стараются входить в новый цикл в закрытых помещениях или в моменты, когда, как они думали, их никто не видел.

К четвертому веку жизни мне удалось значительно отточить свое мастерство. Я могла принимать любой образ, который помнила, и находиться в нем столько, сколько хотела. Именно тогда Эрш с неохотой признала, что, несмотря на мой нежный возраст (кстати, она надеялась, что я останусь Младшей, поскольку старательно присматривала за Ански), мне уже можно дать задание.

И вот я отправилась на Краос, чтобы выполнить свой долг перед Паутиной – добыть молекулярные образцы разумных существ, живущих на планете, и запомнить все, что касается их поведения и культуры. Тогда новое знание станет достоянием всей Паутины, и в нашей общей памяти появится информация о еще одном виде. Если, конечно, мне удастся, в прямом смысле этого слова, вернуть себя назад.

В конце концов голод стал лекарством, которое исцелило страх. Попытки войти в цикл, разумеется, отнимали у меня массу, а пополнить ее можно было единственным способом – поглотить другую живую материю. Около моего убежища росли кусты; я истончилась и накрыла собой ветки и листья, до которых смогла без усилий добраться. А затем мне удалось убедить атомы растения отдать часть своей массы и таким образом увеличить мою.

В тот момент, когда во мне исчезли остатки растительности, окружавшей пещеру, стало ясно, что особого выбора у меня нет. Я могла игнорировать свой голод до тех пор, пока не возникнет необходимость принять форму достаточно большого размера – вот в чем заключалась проблема.

Обличье ланиварианки, необходимое для выполнения задания на Краосе, являлось моим родовым состоянием, поэтому я инстинктивно чувствовала, когда моя масса становилась достаточной для того, чтобы в него перейти, или когда была слишком мала для данного перевоплощения. Учитывая количество массы, которую придется израсходовать, чтобы пройти очередной цикл, я понимала, чем рискую. Если невозможно будет сохранить данную форму во время следующей попытки, я буду вынуждена отказаться от дальнейших экспериментов до тех пор, пока не смогу найти и переварить дополнительное количество живой массы, обитающей на этой горе. Впрочем, мне ничего не мешало остаться в своем естественном виде – и прятаться в пещере следующие десять планетарных лет или нарушить первое и главное правило Паутины: никогда не показывай свой истинный облик чужакам. Меня невольно передернуло: что я тогда услышу от Эрш!

Цикл начался, и я "вцепилась" в память так, как не делала до сих пор никогда. Через несколько минут ситуация была такова: я задыхаюсь, но сохраняю целостность.

Что там, снаружи? Солнечный свет, тепло... Мое новое тело, обладающее достаточно ограниченными возможностями, было наделено исключительным чутьем и зрением. Я сделала осторожный шаг вперед, потом еще один. Легкие наполнил прохладный свежий воздух. Пока все идет хорошо.

Осторожно согнув пальцы обеих рук, я посмотрела на широкие костяшки с мягкими подушечками. Каждая новая секунда, проведенная в новом теле, придавала мне все больше и больше уверенности в собственных силах.

"Все получится", – подумала я, слишком поздно сообразив, что это говорит во мне уверенность Эрш: у нее, в отличие от меня самой, не возникло сомнений в моих способностях.

Я встала на четвереньки (мои руки и ноги были одинаковой длины) ланивариане принимают такую позу, если им предстоит бежать на дальнее расстояние, а еще для одного диковинного театрального представления. Запрокинув голову, я рассмеялась в лицо ветру, который принес мне известие о ничего не подозревающем городе, расположившемся у подножия горы. Что ж, придется стать еще и актрисой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю