Текст книги "Короли и кости (ЛП)"

Автор книги: Джульетт Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Когда я подняла рубашку, из неё выпал тонкий предмет. Это было нижнее бельё, сделанное из тончайшей ткани, напоминавшей батист. Я стянула свою изношенную рубашку и натянула новую. Ленты на лифе туго затягивали её, поддерживая грудь. Пусть она у меня была невелика, но приятно было чувствовать такую поддержку.

Мой старый наряд был всего лишь тонкой преградой, защищавшей от натирания грубой шерстяной ткани платьев, которые я носила.

Новая рубашка доходила до бедер. Под брюки больше нечего было надеть. Натянув их, я отметила, что ткань была плотной, но удивительно мягкой. Мне нравилось, как ощущалась на теле эта одежда, слой за слоем.

Обнаружив ножны от кинжала на земле, я сняла их с ремня и прикрепила к новому поясу. Когда Валлон вернётся, я намеревалась потребовать вернуть мне кинжал.

К тому времени, как я надела длинный плащ, я уже улыбалась, желая, чтобы у меня было зеркало, чтобы взглянуть на себя. Новая одежда подходила мне не только по размеру – она подходила мне как личности. В ней я чувствовала себя сильнее, увереннее.

Знакомое хлопанье огромных крыльев возвестило его возвращение. На этот раз я подготовилась к его прибытию.

Приземлившись, он снова окинул меня взглядом – на этот раз долгим и пристальным. Взглянув на себя, я осознала, как хорошо одежда подчеркивала мою миниатюрную фигуру, и задумалась, где он мог так быстро её раздобыть.

– Где и как ты нашёл одежду так быстро? Она сидит идеально.

– Вижу, – протянул он, стоя неподвижно и продолжая разглядывать меня.

Тепло разлилось по щекам. Этот взгляд я уже видела на лицах мужчин. Многие так смотрели на меня, некоторые даже предлагали подарки, чтобы соблазнить. Один путешественник и вовсе предложил монеты за ночь в моей постели. Но я избегала их всех, даже тех, кто мне нравился.

Я знала, что, будучи полукровкой, я не была завидной партией для брака. Мужчины, к которым я испытывала симпатию, никогда не смотрели на меня как на потенциальную жену.

Единственным исключением был Деллин, сын кузнеца. Он начал ухаживать за мной сразу после исчезновения Тессы. Тогда я легко потянулась к его вниманию – мне было одиноко.

В течение месяца Деллин часто приходил в таверну, задерживаясь после ужина и кружки меда. Мы разговаривали о повседневных делах, о погоде, о войне и надеждах на её скорейшее завершение.

Однажды вечером он оставил мне кольцо. Оно было сделано из железа, не из драгоценного металла, но украшено искусной гравировкой в виде вьющихся листьев. Я помню, как в груди расцвело нежное чувство – кто-то заботился обо мне.

На следующее утро я, встав пораньше, отправилась в кузницу, чтобы поблагодарить его. Но там меня встретил его отец.

– Зачем тебе нужен мой сын? – строго спросил он, глядя на меня из дверного проёма с выражением явного неодобрения.

Когда я опустила взгляд на кольцо на пальце, кузнец, кажется, всё понял. Возможно, он даже видел, как его сын ковал это кольцо.

– Деллин дал это тебе? – произнёс он с суровым, почти гневным тоном.

Я замерла, не зная, что ответить. Его голос звучал угрожающе. В этот момент в комнату вошёл Деллин.

– Какую бы игру ты ни затеял, сын, лучше прекрати её. Сейчас же, – резко произнёс его отец.

Деллин вывел меня наружу. Он не был зол на меня, но выглядел раздосадованным моим приходом.

Будучи неопытной в отношениях, я прямо спросила:

– Ты ухаживаешь за мной, чтобы сделать своей женой?

Лицо Деллина вспыхнуло, и он покачал головой.

– Нет, не женой. Ты же знаешь, я не могу взять тебя в жёны. Но я мог бы быть добрым и нежным любовником для тебя, Марга.

Его слова, словно подарка, преподносимого мне, будто это что-то особенное, и тут же отвержение самой мысли о браке, словно это абсурд, до сих пор отзываются болью в моей душе.

В тот день я осознала, что, будучи полукровкой, для людей я – ничтожество. Рождённая от матери, обманувшей своего мужа, я была для них такой же – ненадёжной, неверной женщиной, годной лишь для того, чтобы греть их постели, но не их сердца.

Я вернула ему кольцо и, подняв голову, ушла, несмотря на слёзы, струившиеся по щекам. Тогда мне больше всего на свете нужна была Тесса.

Этот день стал для меня уроком. Какими бы ни были взгляды других мужчин на мою кровь, я знала: я – честная фейри. И если я когда-нибудь найду достойного мужчину, я буду преданной женой. Поэтому я стала оберегать единственное, что могла предложить будущему мужу, – свою невинность.

Тесса считала меня глупой. У неё было несколько любовников, и она утверждала, что это весело и приятно. Но Тесса была чистокровной древесной фейри. Мужчины смотрели на неё иначе. Она не могла понять моей настороженности.

Поэтому фейри теней, стоявший передо мной, мог разглядывать меня сколько угодно. Даже если его горячий взгляд вызывал во мне тепло и желание, я не собиралась давать ему то, чего он хотел.

– Ты часто находишь маленьких фейри, чтобы срывать с них приличную одежду? – спросила я.

Этот вопрос, казалось, выдернул его из раздумий. Он вернулся к своей стороне угольного костра и перевернул кролика на вертеле. Синий жар углей обжаривал мясо быстрее, чем обычное пламя.

– Я знаю одну фейри-призрака, которая живёт неподалёку, в Пограничных землях. Я купил у неё одежду.

– И кролика ты тоже успел поймать? Ты удивительно умелый мужчина.

Его брови сдвинулись, а шею залил румянец. Он… смутился?

– Она охотилась, так что я купил и кролика, – сказал он, встречая мой взгляд через костёр, когда я снова села, скрестив ноги. – Я подумал, что ты, возможно, голодна.

Я и правда была голодна, но вопросы, которые нужно было решить, были важнее моего желудка.

– Твоё имя – Валлон. – Я кивнула на спящую древесную фейри. – Гвенда мне сказала. Как твоё полное имя?

Он замешкался, но лишь на мгновение.

– Я лорд Валлон из Дома Хеннауин, верховный жрец Гадлизеля.

В его голосе звучала гордость. И так и должно быть. Четыре рога на его голове говорили о его благородном происхождении. Золотые кольца, украшавшие их, указывали на высокий статус.

И всё же, услышав это, я ещё острее почувствовала, почему этот фейри теней держался с такой уверенностью и значимостью.

– И почему же благородный жрец похитил простолюдинку-древесную фейри?

Его взгляд стал острым, проницательным. Передо мной был воин, вошедший в таверну моего отца.

Холодный и решительный, он удерживал мой взгляд и твёрдо произнёс:

– Это было последним желанием моего отца. А также твоего.

Глава 7

Валлон

Её фиалковые глаза широко распахнулись от удивления, но она не произнесла ни слова. То, что я собирался рассказать, станет для неё ударом. Это была печальная история – её история. Мне предстояло поведать её, чтобы заслужить хоть каплю доверия.

– Мой отец, – начал я, – любил охоту. Ты слышала о горных оленях с чёрными рогами?

Она молчала, но покачала головой.

– Это исполинские создания. Некоторые вырастают величиной с паллазийских жеребцов. – А те, в свою очередь, могли быть вдвое выше фейри теней. – Эти олени живут высоко в заснеженных горах. И хотя нам несложно взлететь, чтобы поохотиться на них, гораздо труднее спустить добычу вниз. Поэтому мы охотимся весной, когда они спускаются за свежей травой.

Я снял кролика с вертела, оторвал поджаренную ногу и протянул её Марге. Она взяла, но её взгляд не отрывался от меня.

– Ешь, Марга.

– Рассказывай, – потребовала она.

– Ешь, – повторил я.

Когда она подчинилась и осторожно откусила кусочек, напряжение в моей груди чуть ослабло. Я тоже оторвал кусок и продолжил:

– Отец охотился у подножья гор, когда услышал крики – мужские голоса, полные страха и боли, а затем рёв зверя. На скальном выступе он увидел четверых лунных фейри, сражавшихся с баргой. Точнее, трое сражались, а четвёртый был ранен.

Марга судорожно сглотнула.

– Значит, ты знаешь этого зверя.

Она кивнула, нахмурив брови.

– В детстве папа пугал нас, что, если мы не будем себя хорошо вести, нас утащит барга.

– Не самое доброе предостережение.

– Нет.

– Барга – свирепое, территориальное существо, – продолжил я. – Когда оно голодно, нападает на всё, что движется. Они вчетверо больше меня, с когтями длиной с твою ступню.

Она бросила взгляд на свой обутый в сапог носок и плотнее поджала ногу.

Я доел последний кусок кролика, вытер пальцы тканью и вынул из сумки флягу. Передав её Марге, я наблюдал, как она отпила, держа сосуд одной рукой, а затем вернула его мне. Я вновь устроился напротив неё.

– Что было дальше? – спросила она.

– Отец вступил в бой с баргой. Он был мастерским воином и охотником. Наконец зверь понял, что ему не одолеть их, и сбежал. Один из лунных фейри оказался послом из Иссоса. Он направлялся на восток с тремя телохранителями. Один из них был смертельно ранен, защищая своего господина.

В груди сжалось – я приближался к той части истории, которую меньше всего хотел рассказывать. Но скрывать её я не мог.

– Отец подошёл к лунному фейри. Тот лежал с переломанным крылом и вспоротым брюхом. Отец понял, что спасти его не удастся. Этот мужчина имел бледные, белые волосы и фиалковые глаза, знак благородного рода. Он был стражем Иссоса.

Марга замерла, забыв о еде, кусок кролика безжизненно свисал с её ладони. Надо было заставить её доесть, но теперь было поздно.

– Иссосский страж протянул отцу руку и притянул его ближе. Он умирал. Он сказал отцу, что подвёл свою пару. Она была древесной фейри, замужней женщиной. Он нашёл её слишком поздно – она уже была женой другого и растила его ребёнка. Но теперь она носила дитя самого стража. Он знал, что не сможет разлучить её с семьёй, но поклялся заботиться о ней всегда. Перед смертью он умолял моего отца присмотреть за его ребёнком, понимая, что его ждёт непростая жизнь полукровки.

К тому моменту по лицу Марги уже свободно текли слёзы, и у меня внутри всё переворачивалось от этого зрелища. Но я должен был рассказать до конца.

– Отец спросил его, почему он не обратился к своим спутникам. Почему он просит об этом фейри теней, который живёт так далеко от земель древесных фейри? И тогда умирающий ответил: он знал, что клятва фейри теней, данная в час смерти, нерушима.

Она не задала вопрос, но между её бровей пролегла морщинка, и я поспешил объяснить:

– Фейри теней с глубоким почтением относятся к мёртвым и к их душам, когда те уходят в загробный мир. Для нас обещание, данное умирающему, становится вечной клятвой. Нерушимой.

Я сделал глоток из фляги и отставил её в сторону.

– Отец поклялся присмотреть за ребёнком, когда тот появится на свет, убедиться, что малыш будет в безопасности. И он сдержал клятву. Долгие годы он наблюдал за ней. Он рассказывал мне, что девочка была ласковой, любимицей матери и сестры. И даже когда мужчина, которого она считала отцом, выгнал мать из дома, сестра продолжала заботиться о ней, а тот человек, хотя и не был её настоящим отцом, всё же обеспечивал её.

Марга всхлипнула и выронила кусок кролика. Я протянулся через пространство между нами и вложил в её ладонь платок. Она взяла его, тихо шмыгнув носом, и вытерла лицо.

– Отец рассказал мне обо всём этом на смертном одре, меньше года назад, – продолжил я. – И передал мне свою клятву. Он заставил меня поклясться, что я буду защищать эту девушку, где бы она ни была. Он потерял её след, когда её клан покинул леса Мирковира, спасаясь от войны. А потом он сам тяжело заболел и уже не мог искать её.

Я чувствовал это каждой жилой, каждым нервом – она была самым важным из всех моих предназначений.

– Чтобы найти тебя.

Она шумно вдохнула, снова вытирая лицо, и моё сердце сжалось от желания утешить её. Но я не сдвинулся с места.

– Значит, теперь этот долг пал на тебя, и ты вынужден присматривать за мной, – её голос дрожал.

Боль, звучавшая в её словах, разрывала меня, словно лезвие, вонзающееся глубоко под кожу.

– Марга, – я поймал её затуманенный взгляд. – Это не ноша для меня.

Если бы она знала, что я понял за последние часы, она, скорее всего, бросилась бы прочь. Но правду, что отпечаталась в моей крови с того самого мгновения, как я увидел её в таверне, уже было не изменить. Я застал её вовремя.

При мысли о том, что её так называемый отец пытался с ней сделать, во мне вспыхнул новый гнев. Но я молчал, давая ей осознать услышанное. Я ожидал, что она ещё долго будет плакать, но внезапно она раздражённо зарычала, скомкала платок и швырнула его на землю.

– И что же ты собираешься со мной делать? – резко выпалила она. – Гвенда сказала, что я буду жить в твоем доме в горах. Но этого не будет.

– Ты предпочла бы вернуться к трактирщику и ждать, когда он снова выставит тебя на кон в своей игре в «Королей и Кости»?

– Я не собираюсь переходить из рук одного хозяина в руки другого.

– Я не хочу, чтобы ты была моей служанкой.

Я ожидал от неё чего-то гораздо более ценного.

Она вскочила и зашагала из стороны в сторону, но пространство между нами было слишком тесным, и вскоре ей пришлось остановиться. Она скрестила руки, оперлась на толстую ветку и уставилась сквозь листву в ночное небо.

Когда она снова заговорила, голос её стал мягче, но раздражение всё ещё ощущалось:

– Если среди светлых фейри я была изгоем, то среди фейри теней стану угнетаемой.

То, что она вообще задумалась о жизни среди моего народа, несколько ослабило сдавившую грудь тревогу.

– Никто не скажет о тебе ни слова дурного. Это я тебе обещаю, – уверенно ответил я. – К тому же я живу за городом, в уединённом доме. Со мной живёт моя мать. Она знает о тебе и ждёт встречи.

Марга резко повернулась ко мне, вскинув брови.

– Твоя мать знает?

– Конечно. Мои родители были истинными спутниками. Они не имели секретов друг от друга.

Как и должно быть у истинных спутников.

Она снова отвернулась к ночному небу.

– Моя сестра рассказывала, что в детстве наша мать часто уходила на несколько дней, якобы продавать травы и зелья в соседней деревне. Но её не бывало гораздо дольше. Тогда отец и выгнал её – решил, что она шляется по другим мужчинам. Только она этого не делала, – резко добавила Марга, будто я мог с ней не согласиться. – Во всяком случае, я не думаю, что она изменяла отцу после моего рождения. – Она пожала плечами. – Иногда я просто… знаю вещи.

– Нет, Марга. Она не изменяла.

Окончательность в моём голосе заставила её снова повернуться ко мне.

– Ты знаешь, что с ней случилось?

– Она искала твоего отца. Лес Мирковир недалеко от Иссоса. Два дня пути пешком. Один, если ей повезло найти попутную повозку.

– Как ты можешь это знать?

– После смерти отца я отправился в Иссос и выяснил, что твоя мать много раз пыталась разыскать свою пару после твоего рождения. Он исчез. Она боялась самого худшего.

– И не зря.

Я кивнул, соглашаясь.

– Когда трактирщик выгнал её, она отправилась в Иссос и узнала правду. Она прожила там много лет, работая в аптекарской лавке.

– Она мертва?

– Да, – ответил я честно. – Аптекарь заболел павианской чумой. Говорят, она ухаживала за ним, но тоже заразилась. Они оба умерли в течение года, так мне сказали местные.

Она с трудом сглотнула, опустив голову.

– Я знала, что она умерла. Каким-то образом знала.

Тихий вздох сорвался с её губ.

– Чума… – прошептала она. – Никто из нашего клана не был заражён, но я слышала, что это страшная болезнь, медленно истощающая тело, сначала отбирая магию.

– Это правда. Она не коснулась фейри теней.

Хотя другая болезнь, куда более страшная, уже начинала распространяться.

– Значит, она умерла одна… – ещё одна слеза скатилась по её щеке. – Бедная моя мать.

– По словам местных, она не страдала. Её уважали. Соседи заботились о ней до самого конца.

– Я не знаю, откуда во мне было это знание, но услышать это… больнее.

– Я понимаю. Прости.

Она молчала какое-то время, тихо плача. Я заставил себя оставаться на своём месте, давая ей возможность осмыслить новость и оплакать мать в одиночестве. Спустя несколько минут она взглянула на меня внимательнее, её взгляд задержался на моих крыльях так надолго, что я прочистил горло, возвращая её внимание.

Румянец тронул её щеки, но она тут же спросила, смело и прямо:

– Как ты попал в Иссос?

Она махнула рукой в сторону моих крыльев.

– Вряд ли ты просто прилетел в город, и люди стали отвечать на вопросы жреца фейри теней.

Я усмехнулся.

– Ты права. Никто бы не ответил фейри теней. Но они охотно говорили с благородным жителем Иссоса, особенно если в их карманы падало несколько монет.

Она фыркнула, не веря. Её слёзы высохли, но в уголках глаз всё ещё пряталась боль.

– Я не понимаю.

– Что ты знаешь о фейри теней?

– Только слухи. Что вы – демоны неба, враги всех прочих фейри, убийцы.

Я не сдержал смех – она говорила всерьёз.

– То, что мы предпочитаем жить в уединении, не делает нас врагами. И мы не убиваем без причины.

Я посерьёзнел.

– Но мы территориальны. Мы не любим чужаков в наших горах.

Для их же блага, в первую очередь.

– Всё это не объясняет, как ты попал в Иссос, не подняв тревогу у дворцовой стражи и не вызвав переполох.

Я поднялся и снял оставшееся мясо с вертела.

– Ты ещё голодна?

– Нет. И ты увиливаешь от ответа.

Я оторвал последний кусок, задумался, стоит ли сохранить остатки на завтрак, и решил, что нет. Ей нужен был полноценный завтрак. Я швырнул кости в ночь и услышал, как они с хрустом ломают ветки.

– Валлон.

То, как она произнесла моё имя, заставило меня вздрогнуть. Я повернулся и увидел, что она стоит всего в нескольких шагах.

На мгновение я замер, заворожённый тем, как голубоватый свет ласково очерчивал её нежное лицо.

Наконец, я ответил:

– Я новгала.

– И что это значит?

– Проще показать.

– Тогда покажи, – потребовала она.

Для девушки, которую с детства учили считать себя никем, которую заставили служить отцу, не давшему ей ни капли заботы и любви, она была удивительно упрямой и требовательной.

И мне это нравилось.

Очень.

Она должна была быть именно такой, если собиралась стать моей.

А она станет.

Глава 8

Марга

– Хорошо, – согласился Валлон.

Затем он прошептал что-то на незнакомом языке. Демоническая речь. Я уже слышала её раньше – несколько фейри-призраков говорили на ней в Пограничье, когда я привозила туда травы на продажу.

Он призывал магию. Я почувствовала, как воздух вокруг нас сгустился, покрывая мою кожу мурашками. Из груди вырвался слабый всхлип – я не ожидала, что его магия окажется… приятной. Она окутала меня, словно кокон из тепла. Мощная энергия пробежала сквозь моё тело, оставляя за собой едва уловимый трепет. Я не знала ни одного древесного фейри, чья магия могла бы сравниться с этим.

Я ахнула, когда внешность Валлона изменилась, уступая место образу стражника Иссоса – с золотыми крыльями, светлыми волосами и фиалковыми глазами. Я вздрогнула и отпрянула назад.

Он усмехнулся, но улыбка теперь принадлежала не Валлону. Передо мной стоял незнакомец в сапфирово-золотых доспехах Иссоса.

– Ты можешь превращаться, – выдохнула я, нерешительно шагнув вперёд, чтобы разглядеть его лучше.

– Нет. Это всего лишь иллюзия, – голос Валлона прозвучал из уст стражника. – Я не изменился. Это мираж.

Я смотрела на него с изумлением, покачав головой.

– Это выглядит так… реально.

Я протянула руку, но тут же отдёрнула.

– Можешь тронуть меня. Если хочешь.

Даже в обличье стражника его взгляд оставался пронизывающим. Я осторожно дотянулась до прозрачного верхнего крыла над левым плечом, где совсем недавно зашивала ему рану. Но прежде, чем мои пальцы коснулись бы крыла фейри, они наткнулись на грубую кожу его истинного крыла, похожего на крыло дракона. Я сжала его костяной край – невидимый, будто хваталась за воздух.

Я рассмеялась, проведя ладонью по невидимому изгибу крыла.

– Это невероятно.

Он молчал, но когда я подняла взгляд, то поняла, что стою слишком близко. Его дыхание участилось, но он оставался неподвижен, словно высеченный из камня.

Я всё ещё держала его крыло, когда иллюзия растворилась, возвращая истинный облик Валлона во всей его внушительной красоте. Когда я впервые увидела его в трактире, а затем, когда он погнался за мной и унёс прочь, меня охватывал страх. Но теперь… теперь я не могла видеть в нём ничего, кроме его мужской притягательности – резкий изгиб скул, глубокая ямочка на подбородке, мягкость губ, сияние алых глаз, которыми он теперь смотрел на меня, будто собирался поглотить целиком.

– Новгала, – произнёс он низким, бархатным голосом, – использует тень и свет, чтобы создавать иллюзии.

– Но твои иллюзии выглядят настоящими, а не просто как игра теней.

– Я могу манипулировать светом и тьмой до мельчайших деталей, – с холодной уверенностью ответил он. – Потому что я силён.

– Именно поэтому ты стал верховным жрецом своего клана фейри теней?

– Это одна из причин. В моей должности нужно владеть многими видами оружия.

– Зачем жрецу оружие? Что ты за жрец?

Он не ответил. А я всё ещё держалась за костяной край его крыла. И почему-то не могла отпустить. В груди поселилось странное, но нестерпимо сильное желание… остаться рядом.

– Так вот как ты выиграл в королей и кости? – спросила я, понимая, что он не собирается рассказывать больше о своей службе жрецом. Пока что.

– Да. Когда мы ушли, иллюзия рассеялась, и все увидели, что череп крысы лежал на самом краю доски, и на самом деле я не выиграл.

– Значит, ты выиграл меня с помощью лжи.

– Я выиграл тебя с помощью магии. И даже если бы не выиграл, я бы всё равно тебя забрал.

Его алые глаза потемнели, а скулы напряглись.

– Я никогда бы не позволил этому послу прикоснуться к тебе, Марга. Ты принадлежишь мне. Я тот, кто защищает тебя.

Наши взгляды встретились. Я почувствовала его тепло – мы стояли так близко, что казалось, между нами не осталось воздуха.

– Из-за клятвы твоему отцу, – тихо уточнила я.

Он не согласился и не возразил. Просто смотрел, его взгляд обжигал меня, сердце забилось быстрее.

Наконец его взгляд скользнул по моей руке, всё ещё лежавшей на его крыле.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он, и мне показалось, что его клыки стали длиннее, острее. – Завтра нас ждёт долгий день.

Я медленно убрала руку, и он тут же закрыл глаза, делая шаг назад.

– Ты можешь спать там, – он кивнул на груду шкур и мехов.

– А ты?

– Я буду стоять на страже.

В какой-то момент этой ночью я осознала, что страх перед ним улетучился бесследно. Но он по-прежнему оставался крупным, сильным мужчиной. И пусть это мало бы мне помогло, если бы он решил причинить вред, я всё равно хотела хоть какой-то защиты.

– Я хочу свой кинжал, – сказала я, протягивая ладонь.

Он мгновенно потянулся к поясу, вытащил оружие и протянул мне рукоятью вперёд. В его руке кинжал казался крошечным, и вдруг я поймала себя на том, что завороженно смотрю на его длинные пальцы с когтями.

О богиня, что со мной происходит?

Я взяла кинжал и скользнула им в ножны на поясе под плащом.

– У меня есть кое-что ещё, – мягко произнёс он, расстёгивая небольшую сумку на поясе.

А затем извлёк оттуда тонкую золотую цепочку – ожерелье моей матери.

– Моё ожерелье, – выдохнула я, охваченная волнением.

– Подними волосы, – велел он. – Я надену его.

Я на мгновение замерла, затем развернулась к нему спиной и убрала волосы с шеи. Его большие ладони сомкнулись передо мной, ловко подхватывая цепочку с обеих сторон. Я с удивлением наблюдала, как он, несмотря на размер рук и когти, аккуратно справляется с крошечным замком, не ломая хрупкую цепочку.

Один из когтей едва коснулся моей кожи, легко скользнув по шее, и по спине пробежала дрожь.

– Прости. Почти готово.

Но это был не страх. Не боль. Совсем наоборот.

– Готово, – сказал он, отступая.

Я опустила взгляд на любимый лунный камень, затаивший в себе столько воспоминаний. Я и не подозревала, что он взял его. Я уже смирилась с мыслью, что никогда больше не увижу его.

– Спасибо.

Я повернулась и увидела, что он уже устроился у ствола широкого дерева, раскинув крылья, скрестив ноги в сапогах.

– Это ожерелье очень важно для меня, – призналась я.

– Я знаю.

Его глаза мерцали в синеватом свете углей.

Больше не говоря ни слова, я улеглась на импровизированное ложе, натянув на себя одну из шкур, и отвернулась к огню и Гвенде, которая по-прежнему крепко спала.

В мыслях вновь ожила история моей матери. История моего настоящего отца. Боль их трагической судьбы отозвалась во мне глубоко внутри. Я моргнула, прогоняя слёзы, и закрыла глаза, представляя, что чувствовала моя мать, когда нашла своего истинного спутника уже после того, как вышла замуж.

Боги вершили судьбы каждого, если в них верить. А я верила.

Я почитала Эльску, Богиню Леса. В нашем новом селении у нас не было храма, ведь мы покинули леса Мирковира. Но я всё равно приносила ей дары, плела венки из можжевельника и ночного флокса – цветов, которые, как считалось, были её любимыми. Оставляла их у самого большого дуба в роще за домом, создав свой собственный храм. Я молилась ей каждую неделю, надеясь на её благословение.

Когда-то я молила её вернуть маму. А потом поняла, что мне достаточно Тессы. Но той ночью, когда Тесса ушла за лекарством для отца и не вернулась, я поняла, что, возможно, богиня вовсе не заботилась обо мне.

Может быть, меня ждала такая же трагическая судьба, как и мою мать. Вечно искать свой путь и осознавать его слишком поздно. Никогда не найти истинную пару, оставшись навеки изгоем, полукровкой.

– Твой отец любил твою мать, – раздался глубокий, бархатистый голос фейри теней. – И он любил тебя. В этом можешь не сомневаться. Единственная причина, по которой он не увёз её в Иссос, была в том, что она не могла бросить твою сестру.

Я верила ему. Но это не облегчило боль, а лишь сделало её глубже. Наполнило пустоту внутри ещё сильнее. И я чувствовала себя одинокой как никогда.

Глава 9

Марга

Я пробудилась от тревожного сна под звонкий перезвон и нежное щебетание утренних жаворонков. Размытые тени забытого сна рассеялись, уступая место воспоминаниям о вчерашнем дне и прошедшей ночи. Я резко села, и тут же на моих губах появилась улыбка.

Валлон сидел, скрестив ноги, по другую сторону тлеющего костра, чей жар я ощущала даже на расстоянии, а тусклый свет углей мерцал в сером предутреннем сумраке. Он был склонён вперёд, тихо разговаривая с Гвендой, которая сидела на корточках на той самой ветке, где спала ночью. В руках у них были изящные серебряные чашечки.

Я протёрла глаза, выбираясь из тёплого гнезда из одеял. Живот заурчал от сладкого пряного аромата, что витал в воздухе. Они оба посмотрели на меня.

– Доброе утро, – произнёс Валлон небрежно, поднося чашку к губам.

– Доброе утро, Марга! – звонко поприветствовала Гвенда, отпивая из своей крохотной чашечки, которая была точной копией Валлоновой, только куда меньше.

Я сонно заморгала, недоумевая, не снится ли мне всё это. Между ними стоял парящий серебряный чайник и небольшой молочник на аккуратном серебряном подносе.

Вчера, когда этот устрашающий фейри теней ворвался в гостиницу моего отца и силой увёл меня с собой, я никак не могла представить его вот так – сидящим с очаровательной древесной фейри, неспешно попивающим утренний чай из явно дорогого и изысканного сервиза.

– Ты любишь чай? – поинтересовался он.

– Обожаю, – призналась я честно, хоть мне и не доводилось пить его из столь изящной посуды.

– Присаживайся. – Он указал на шкуру у огня, где я сидела вчера, допрашивая его.

Я устроилась поудобнее, скрестив ноги, и зачарованно уставилась на чайный сервиз. Валлон наполнил чашку, и в воздухе закружился новый аромат.

– Добавить сливок?

Я кивнула.

– Я чувствую запах корицы. Что это за сладкий аромат?

– Засушенные корки марагорда и плоды шиповника. Чай простой, но мне по душе.

Я едва не заплакала от радости. Марагорд – восхитительный фрукт, который мне редко удавалось попробовать. Он рос в Нортгалле и на севере Лумерии, и был просто бесподобен.

Я наблюдала, как он наливает сливки, с изяществом удерживая миниатюрный молочник в своих широких, когтистых ладонях. Его длинные пальцы двигались аккуратно, ни разу не дрогнув. Когда я приняла чашку и сделала первый глоток, он внимательно наблюдал за мной. Я довольно зажмурилась, наслаждаясь пряной сладостью и насыщенным вкусом сливок. Этот чай оказался лучше любого, что я когда-либо заваривала.

– Это божественно, – тепло призналась я.

Он улыбнулся.

– Вот и хорошо.

Мы сидели в молчании, смакуя напиток, пока лес вокруг нас пробуждался, наполняясь звонким пением птиц. Я провела пальцами по краю серебряной чашки, любуясь замысловатым узором: изящные крылья, показавшиеся мне драконьими, но, присмотревшись, я поняла, что это были крылья фейри теней, переплетённые в замысловатые завитки.

Я указала на Гвенду.

– У неё тоже есть своя чашка?

– Гвенда обожает чай, – просто ответил он.

Он не объяснял, почему столь явно заботится о древесной фейри. Гвенда довольно улыбнулась, обнажив заострённые зубки, и снова приникла к чашке, обхватив её обеими ладонями.

– Их делают в Гадлизеле?

– Ты удивлена.

– Пожалуй, да.

– Гадлизел – цивилизованный город. Мы любим чай не меньше других фейри.

Я рассмеялась.

– Я привыкла пить его из грубой глиняной кружки с трещиной сбоку. Это куда роскошнее, чем мне доводилось встречать.

– Ты достойна всех благ, какие пожелаешь. – Его голос был мягким, но в нём звучала абсолютная уверенность.

На мгновение я замерла. Он действительно верил в это. Помимо Тессы, он был первым, кто желал для меня лучшей жизни. Я поспешила сменить тему.

– Как выглядит Гадлизел?

Он допил чай и поставил чашку на поднос.

– Это огромный город, раскинувшийся в долине посреди гор Солгавии. Дворец ближе к вершине. Наши здания выстроены из светлого сланца, добываемого неподалёку. У нас трудятся умелые мастера и искусные ремесленники, благодаря которым Гадлизел стал одним из красивейших городов всех земель.

– Он красивее, чем Силвантис или Иссос? – Эти два города были величайшими в Нортгалле и Лумерии.

– Гораздо.

Он наблюдал за мной, взгляд его скользнул к моим губам, когда я вновь пригубила чай.

– Я бы хотела увидеть Гадлизел.

Его брови чуть нахмурились, прежде чем он аккуратно поставил чашку обратно на поднос.

– Ты увидишь его. Но пока мы поживём на моей вилле. Она выше, над самим городом.

Мне не хотелось разрушать это тихое, умиротворённое утро, но я не могла не сказать:

– Я хочу найти свою сестру.

Он не выглядел удивлённым.

– Если она жива и действительно живёт среди фейри-зверей, – продолжила я, – я должна её отыскать.

– Я знаю, – спокойно произнёс он. – Я знал, что ты захочешь. Но прежде мне нужно встретиться с принцем. Я слишком долго отсутствовал.

– Ты был здесь? – Я обвела рукой окрестности. – Как долго?

Его взгляд оставался неизменно спокойным и выверенным.

– Несколько месяцев.

Несколько месяцев в этом укрытии, среди холода и ветра? Все это время он следил за мной?