Текст книги "Жребий принцессы"

Автор книги: Джудит Тарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20

Хирел предоставил магам заниматься устройством празднества, и они прекрасно все организовали. Зал сверкал магическим светом: потолок был усеян белыми и золотыми, голубыми и зелеными, красными и желтыми искорками, похожими на драгоценные камни. На сером камне расцвели цветы и обвились вокруг колонн, позади которых колыхались портьеры, вытканные из света и тени, с изображениями, которые двигались и изменялись, стоило лишь бросить на них взгляд.

Хирел стоял возле негаснущего огня в окружении магов, одетый, как и полагается принцу в день свадьбы, в восемь белых одежд, усыпанных бриллиантами. Маги из гильдии стояли по двое: каждый служитель света со своим темным братом. Среди них был и Зха'дан, раскрашенный, увешанный побрякушками, с волосами, заплетенными в косички; он своим роскошным нарядом затмевал само пламя, Зха'дан послал Хирелу ослепительную улыбку, на которую принц едва ответил.

Он взглянул на своего спутника. Аранос, неразлучный со своими жрецами, у которых находился свиток брачного договора, занимал место почетного сородича. Напротив них стояли князь Хан-Гилена и Орозия, а также магистр гильдии. Они произнесли полагающиеся слова: ритуальный вызов и ритуальную уступку. Невесту они называли Саревадин. Странно было слышать это имя в качестве женского. Можно было подумать, что императрица Элиан специально выбрала это имя, чтобы оно подошло как сыну, так и дочери.

Хирел привел в порядок свои взбудораженные мысли. Договор оказался чрезвычайно длинным и сложным. Но суть его оставалась простой. Наследник Асаниана берет в жены наследницу Керувариона. Он дает ей полную свободу, которую, в свою очередь, получает от нее. Когда он вступит во владение наследством, он обязан разделить с ней свой трон; таким же образом она обязана разделить с ним трон Керувариона. Их первенец унаследует обе империи.

Поставив свою подпись там, где было указано, Хирел выпрямился – и застыл.

По асанианским обычаям невеста не присутствовала на брачной церемонии. После того как родственники невесты, исполнив положенный ритуал, отдавали ее мужу, рабы отвозили ее в закрытых носилках в новый дом. Там она праздновала свадьбу вместе с остальными женщинами гарема, в то время как ее супруг делал то же самое в компании мужчин. Тогда, и только тогда, ему позволялось увидеть ее: закутанную в покрывало, усыпанную драгоценностями, окруженную богатым приданым.

Невеста принца Асаниана тоже надела покрывало – белую сияющую накидку, наброшенную на блестящие волосы. Ее платье было сшито по северной моде, возмутительной для асанианских глаз: несколько рядов юбок, белых и золотых, широкий золотой пояс вокруг тонкой талии и расшитая золотом блуза. Украшения из золота и изумрудов, достойные сокровищницы любого правителя, унизывали ее запястья, сверкали на шее и на лбу, покачивались в ушах и вплетались в волосы. Но всего этого было недостаточно, чтобы прикрыть ее грудь. На ее сосках, так же как на губах и веках, блестел золотой порошок.

Она взяла перо из окаменевших пальцев Хирела и написала свое имя рядом с его подписью, сначала в соответствии с правилами Ста Царств, а затем – по-асаниански. Хирелу пришлось прикусить губу, чтобы не опозориться, засмеявшись в столь торжественный момент. Аранос побледнел. Даже князь Орсан был несколько ошарашен ее появлением и ее самонадеянностью. Наконец, совершив брачную церемонию по законам Асаниана, они предстали перед князем и жрицей, чтобы совершить ритуал Керувариона. Орозия велела принести жреческий обруч Саревана, взяла его в руки, подняла вверх и пропела на незнакомом Хирелу языке длинный гимн, завершившийся высоким вибрирующим звуком. Ее руки опустились. Она очень торжественно надела обруч на шею Саревадин. Дочь Солнца пыталась слабо сопротивляться. Но князь сурово одернул ее.

– Ты не должна отрекаться от своего призвания. Ты принцесса Керувариона и продолжаешь оставаться жрицей Аварьяна. Так же, как это делает твой отец. И как делали это другие королевы.

Тогда она покорно склонила голову, подчиняясь, но не чувствуя себя униженной.

Хирел произнес слова, которые ему велели сказать, но стоило ему закончить, как он забыл их. Это были только слова. А перед ним стояла реальность. Рука, которую он держал, ничуть не теплее и не увереннее, чем его собственная; голос, который что-то произносил, когда он молчал; глаза, смелые и испуганные одновременно, и внезапное сияние улыбки. Он был пойман. Околдован. И это он, принц, все подчинявший логике, обладающий королевской волей!

Он едва притронулся к свадебному угощению. По ритуалу жених обязан был что-нибудь съесть и выпить. Они пили из одного кубка и ели из одной тарелки. Она ела и пила за них обоих.

Она зажигала все обращенные к ней взгляды. Даже холодный Аранос попал в ее сети, ловил каждое ее слово и сникал, когда она отворачивалась от него. Севайин, вот как все называли ее. Севайин Ис'кириен, Дважды Рожденная Дочь Солнца.

Когда все кончилось, они остались наедине, запертые в комнате, где был очаг, низкий столик с вином и сладостями и кровать, достаточно широкая, чтобы на ней можно было устроить настоящую битву. Хирел не знал, куда себя деть. Она, то есть Севайин (он должен был свыкнуться с этим именем), несколько утратила свой хрупкий блеск. Она наполнила вином кубок и протянула его Хирелу. Он отказался. Она задумчиво поиграла кубком, сделала глоток, помедлила, отставила его в сторону.

– Ты знаешь, что это еще не все, – сказала она. – Остается самое трудное. Надеюсь, ты не растерял своего мужества. Потому что, – голос ее дрогнул, – потому что я не думаю, что у меня оно когда-либо было.

Она выглядела очень храброй, стоя здесь во всей своей красе и стараясь не дрожать. Хирел доверился своему телу.

Оно велело ему подойти к ней и обнять. А может быть, это она обняла его. Они прильнули друг к другу, словно дети. Тишину нарушила Севайин. – Мне это снилось, – сказала она.

– И ты еще утверждаешь, что не обладаешь пророческим даром?

– Я не пророчица. Я просто сумасшедшая. – Севайин уверенно засмеялась. – И в довершение всего теперь мне нет спасения. Придется начать познавать высокие искусства.

– Я с восторгом обучу тебя им. – Хирел отстранил ее на длину вытянутой руки. Она робко улыбнулась, и он ответил на улыбку. – Должен признаться, что как любовник я опытнее с женщинами, а не с мужчинами. К тому же у меня явная склонность к женщинам.

– А у меня… явная склонность… к тебе. Она подалась вперед и коснулась губами его губ. Ее руки нашли застежки на его одежде. Это был свадебный наряд, и он с легкостью соскользнул с Хирела. Штанов на нем не оказалось. У Севайин захватило дух. – Ты снова вырос, львенок.

– Как тебе повезло, – сказал он, – ведь никому не дано знать, когда в тебе просыпается желание. Она опустила глаза и тихо сказала: – Это знаю я.

Он коснулся ее, и она затрепетала. То, что сказал Хирел, было не совсем правдой. Ее грудь напряглась. Он освободил ее от всего лишнего: от одежды, ожерелий, нагрудных украшений. Расстегнул ее пояс. Юбки, одна за другой, упали на пол. Их было девять. Он оценил эту иронию.

Севайин сняла с себя другие украшения и струящуюся вуаль. Остался лишь обруч да еще одна драгоценность – золотая цепочка вокруг ее бедер, тонкая как волос, с изумрудной застежкой. Хирел протянул к ней руку.

– Нет, не сейчас, – засмеялась Севайин, задыхаясь. Ее сердце гулко билось. – Это цепочка девственницы. И снимать ее нельзя, пока ты не превратишь меня в женщину.

Она действительно была девственницей. А потом стала женщиной. Когда Хирел пробил ее ворота, она громко закричала.

От боли. От ликования. Эти чувства пели в его душе, творя великую и удивительную гармонию, симфонию соединившихся тел. Он парил, сливаясь с этой гармоний.

А потом они оба ругнули без сил. Он положил голову ей на грудь. Она вплела пальцы в его волосы. Биение их сердец мало-помалу замедлялось. Щеки Севайин были влажными, но слезы, которые по ним текли, вовсе не были слезами горя.

Рука Хирела блуждала по ее животу и бедрам и наконец наткнулась на застежку цепочки. Золото соскользнуло на постель. Его пальцы продолжили свой путь между ее бедер. Севайин вспыхнула, но слегка отстранилась от него. Он уступил ее воле, и его рука замерла на ее бедре.

– Хирел, – сказала Севайин спустя какое-то время. Повернув голову, он поцеловал ее грудь. – Хирел, где ты был, когда маги творили надо мной свое дело?

Он поднял голову, недоумевая, почему она выбрала именно этот момент для подобного вопроса. Но сразу же ответил ей: – Я был заперт в комнате, и никто не пускал меня к тебе. Она взглянула в его глаза. – Где ты был. Хирел?

– Я же сказал тебе. Я… – Он осекся. Она прекрасно слышала его слова. Однако ей хотелось знать больше. – Меня заперли, но я слышал твои крики. А все утверждали, что стоит тишина. – Действительно было тихо. Я молчала. Хирел. – Но я слышал тебя, – продолжал настаивать он. – Ты слышал… – Она нахмурилась. Будь прокляты эти ведьмы с их загадками. На ее губах заиграла улыбка, но Севайин спрятала ее. – Ты находился в моем разуме. Ты и маги. С тех пор ты находишься одновременно внутри моего разума и снаружи. – Но это же нелепость.

– Разве у тебя были когда-нибудь ночи любви лучше этой? Или необычнее?

– У тебя к этому талант. И я опьянен тобой. Улыбка вновь расцвела на ее лице.

– А я люблю тебя, мой гордый принц. Но с моей магической силой что-то происходит. Я уже давно подозреваю это. Все началось, когда среди своей боли я обнаружила тебя, и твое присутствие облегчило мои страдания. А потом что-то начало расти во мне; когда ты меня касаешься, это становится сильнее. Я боялась поверить, боялась даже мечтать. Но теперь я знаю. Мы – маги, Хирел. Мы оба. Он поднялся на колени.

– Ты действительно маг. Я рад за тебя. Когда ты лишилась своей силы, это было ужасно. Но я… ко мне это не относится.

– Да ведь в тебе-то все и дело? – настаивала Севайин. – Ты был рядом со мной, когда я потеряла свою силу. Ты был возле меня, когда я чуть не умерла, и именно ты вернул меня опять к свету. Ты нашел Глаз Силы. И ты почти подчинил его, но тут я его уничтожила. А потом мы полюбили друг друга; мы вместе смотрели в лицо жизни и смерти. Каким-то непонятным образом моя магия переместилась в тебя. И теперь она часть тебя.

– Нет, – сказал Хирел. – Я могу поверить в невероятное, но не в невозможное.

Севайин сжала руки. Он так и не привык к ее силе, хотя помнил, кем она была и кем всегда останется: прирожденным воином, подготовленным к войне. Он взглянул в ее глаза и потерпел сокрушительное поражение.

Все его чувства обострились. Он мог видеть сквозь камень, он слышал звуки из запредельных миров. Его кожа ощущала мельчайшие частицы воздуха. Он вкушал любовь, страх и радость. Он вдыхал аромат чудес.

– Сила, – прошептала Севайин. Ее губы не шевелились. – Это сила. Я думала, что потеряла ее, и хотела умереть. – Но ведь я не создан для этого!

Она отстранилась. Хирел пошатнулся, ослепший, оглохший, бестелесный. Мало-помалу чувства снова вернулись к нему, только теперь они притупились и поблекли, став самыми обыкновенными земными чувствами. Лишь Севайин, лежавшая рядом с ним, осталась яркой; ее лицо, освещенное лампой, казалось призрачным видением, коронованным языками огня. С огромной нежностью Хирел прикоснулся к ее щеке. Мощная волна силы накатилась и обожгла его.

Улыбка Севайин была и радостной, и печальной; в ней смешались тепло и холод, пахнущие цветами. Огненными цветами, жгучими и сладкими.

– О нет, любовь моя, – сказала она. – Ты создан для этого. Это пылает в твоей крови. Ты – источник силы.

– А, – сказал он уныло, но без злости, – значит, я спутник мага. Ее глаза сверкнули. – Ты намного больше, чем спутник! – Ну конечно. Ведь я твой господин и супруг. – И мой возлюбленный.

Севайин принялась ласкать его, пока он не задрожал от удовольствия. Ее радость рождала в его сердце сладостную песнь. Севайин снова обладала прежней силой, растущей в ней, возносившей ее к небесам, увлекавшей Хирела вместе с ней, кружившей в безумном танце. Она дотянулась до того огня, который был в ней, направила на него свою силу воли.

Хирел на ощупь преодолел стену ослепляющей боли и увидел, как она сжалась в комочек на полу, ошеломленная и подавленная.

– Искалечена, – сказала она. – Все еще… после всего… – Нет! – вскричал Хирел. Она едва слышала его.

– Я была так уверена. Я знала. Моя сила вернулась назад. Она начала возвращаться ко мне сразу после изменения, а ты – ее средоточие. Но боль все еще со мной. А стены высоки как никогда. – Она подняла голову. Улыбнулась. – Я разобью их. Клянусь Аварьяном, Хирел, разобью.

* * *

Красный князь снова куда-то исчез. Не видно было и Араноса. Маги не пожелали сказать Хирелу, где он. Он мог только догадываться, как обстоят дела, у него было слишком мало оснований делать выводы. Это тревожило его. Война продолжалась, но на чьей стороне преимущество, маги отказывались сообщать.

Он не мог найти Севайин. Она присутствовала в его разуме, его тело помнило о ней, как об огненной вспышке в ночи. Наступит время, обещала она, и он узнает, как следовать за призраком в его урочище. Но пока еще он не умел этого, а она хорошо спряталась. В нем на мгновение вспыхнул гнев, ведь жена должна всегда находиться в распоряжении супруга.

Но его жена делала то, что хотела. Так, и только так она поступала всегда, даже находясь в этом безрадостном уединении.

Что же касается Хирела, то он не мог делать ничего из того, что подобает принцу. Вокруг были одни маги, которые не собирались прислуживать ему как рабы; они лишь следили, чтобы он имел все необходимое. Он был вынужден купаться, одеваться и развлекаться сам. В крепости находилась библиотека, занимавшая огромную комнату со сводчатым потолком. Но ни в одной книге не нашлось ответа на то, что происходит сейчас между империями. Один из магов согласился провести с Хирелом несколько поединков без оружия, но с ним невозможно было говорить о чем-либо, кроме обхватов, бросков и выпадов. Наконец беспокойные блуждания привели Хирела в самый центр замка, в зал силы, уже лишенный роскошного свадебного убранства. В очаге по-прежнему горел огонь. Севайин сказала, что если он погаснет, то крепость падет, ибо именно это пламя скрепляло каменные стены цитадели.

Хирел сел напротив огня, выглядевшего как самое обычное пламя. Тепло ласково окутывало его тело; танец огня успокаивал его гнев. Он закрыл глаза и увидел, как в темноте замелькали искорки.

– Если ты и есть сила, – сказал он, обращаясь к огню, – то служи мне. Скажи мне то, чего не хотят открыть мои тюремщики. – Достаточно ли ты силен, чтобы выдержать правду? Хирел посмотрел через плечо, ничуть не удивившись. Возможно, в этом был повинен магический огонь. Магистр гильдии опирался на два посоха. Его мантия, цвет которой невозможно было определить при этом освещении, казалась сотканной из серебряных и фиолетовых нитей, она мерцала, словно императорский шелк.

– Я должен знать, – ответил ему Хирел. – Асаниан повержен? – Нет.

– Мой отец мертв? – Конечно, нет. – Может быть, я лишен моих титулов?

– Ты ведь знаешь, что это невозможно. – Тогда, – сказал Хирел, – мне нечего бояться. Маг сел рядом с ним. Ну и ну, подумалось Хирелу, да ведь он молод. Но его тело так искривилось и в нем чувствовалась такая боль, что магистр казался глубоким стариком. Но меньшего он не заслуживал.

– Действительно, – спокойно сказал он. – Такова моя расплата за обладание магией. Когда-то я был очень красив, силен и на редкость грациозен. Я танцевал в храме Шаваана в Эшаране, что в Девяти Городах. – Но ведь…

– Да, это позволено делать только женщинам. То, что я сотворил с твоей возлюбленной, я пережил и сам. И даже больше того. Всем, что у меня было, я пожертвовал ради того, чтобы стать магистром магов. Хирел посмотрел на его разбитое тело, взглянул в его ясные глаза.

– Какую цену ты хочешь получить от меня? – Не я, принц. Это сила. Это она распоряжается тобой по своему выбору.

– Нет, магистр, выбор совершаю я. Магистр улыбнулся.

– Возможно, так оно и есть. А возможно и другое. Разве ты не связан нерушимыми узами с Дочерью Солнца? Разве ты не признаешь реальность магии?

– Волей-неволей, – сказал Хирел. Он сощурил глаза. – Расскажи мне обо всем. Магистр склонил голову, затем поднял ее. – Быть может, в конце концов, это не так уж и ужасно. Это всего лишь владение силой. Ты находишься вне твоего мира, принц, и вне твоего времени. Там по-прежнему стоит осень; война только что началась. Мирейн Ан-Ш’Эндор взял Кувриен. Зиад-Илариос объявил, что сам поведет армии Асаниана и будет наступать до тех пор, пока его священная персона не займет трон Керувариона. Хирел обнажил зубы в улыбке. – Какой скандал!

– А разве нет? Однако это не идет ни в какое сравнение с тем скандалом, который потряс нынче весь Асаниан. Хирел не поверил своим ушам.

– Это правда, принц. Союз против нас, осмелившихся взять тебя в заложники. Внезапно Хирел рассмеялся. – Попался, который кусался!

– Только в том случае, если им удастся найти нас. – Удастся, – сказал Хирел. – Ты не повелеваешь всеми магами.

– Верно, – согласился магистр. – Солнцерожденный сильнее меня. Но если он примет предложение твоего отца, это лишь посодействует выполнению наших намерений. Они могут найти нас, могут организовать осаду, они даже могут взять нас приступом. Это не имеет значения. Ведь ты здесь, вместе с твоей женой, которая носит наследника обеих империй.

– И они будут сражаться вместе. – Хирел нахмурился. – Если только все складывается вам на пользу, то почему твои маги не хвастаются этим?

– Слишком рано, чтобы испытывать уверенность. Солнцерожденный может отказаться от союза. Золотой двор может восстать против твоего отца. Сам Зиад-Илариос может решить действовать в одиночку, несмотря на свое предложение Мирейну.

– А мы, дети императоров, – сказал Хирел, начиная наконец понимать, – можем попытаться бежать от вас. Интересно, как поступит Солнцерожденный, когда узнает, что стал отцом дочери?

– Он узнает об этом. В положенное время. Когда это наилучшим образом послужит всем нам.

– Долго ли нам ждать, магистр? Долго ли вы намерены держать нас взаперти? – Так долго, как это необходимо.

– Так долго, сколько сможете. – Хирел поднялся. – Я должен бы посочувствовать. Гнев императора падет на твой орден. Тебя, конечно, беспокоит, что твои люди будут страдать, а принцы все равно будут пользоваться полным доверием своих повелителей?

– Это доверие прекрасно послужит нам всем, – сказал магистр.

– Так доверься же нам, повелитель магов. Позволь нам присутствовать на ваших, советах. Ведь мы – ваше главное оружие; неужели мы не имеем права голоса, коль скоро речь идет о том, чтобы использовать нас? – Разве оружию дается подобная милость? – Разве оружие восстает против того, кто носит его? – Твоя жена не сделает этого. Она видела будущее и не предаст своего пророчества.

Хирел понял, что за этими словами кроется что-то еще. – Ты боишься ее даже больше, чем меня. Ты заключил договор отчаяния с принцем, лишенным силы. Но рожденная в магии принцесса внушает тебе новые опасения, ибо она может пренебречь прежними страхами и безумствами. Это по твоей вине она испытывает такую ужасную боль при каждом новом приливе ее силы? Это ты возводишь новые крепкие стены, когда она сметает старые? – Хирел поднялся на ноги и смотрел на мага сверху вниз с царственным величием. – Мы хотим, чтобы наши отношения строились на доверии, и тогда мы сможем оказать вам намного большую помощь. Однако, если вы будете обращаться с нами как с пленниками, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вырваться на свободу.

Магистр сидел молча, явно не испугавшись этой угрозы. Хирел тоже не желал нарушать тишину. Наконец маг произнес:

– Может быть, мы ошибались. Но мы всего лишь хотели оградить вас от беспокойства.

Хирел скрестил руки на груди и принял многозначительный вид. – Вы предпочли бы выслушивать сплетни и полуправду из уст наших учеников? – продолжал магистр. – Здесь нет учеников. Магистр вздохнул.

– Князь Орсан нас предупреждал. К сожалению, я не захотел прислушаться к нему. Я не слишком опытен в ведении дел с принцами.

– С юными принцами. С детьми, которые отказываются быть детьми. С учениками, наделенными высокомерием мастеров. Маг улыбнулся.

– Именно так. Высокий принц. Ты простишь меня? – Если ты будешь доверять мне.

– Я попытаюсь.

– Я узнаю, если ты не сделаешь этого. – Хирел отступил назад. – Доброго тебе дня, мой господин.

* * *

Хирел уже вышел из зала, как вдруг его словно ударило. "Жена, которая носит наследника обеих империй". Уже. Откуда они узнали?

Ну конечно, они должны знать. Ведь они маги. Он кинулся бежать. Остановился, вспомнив о достоинстве принца. Послал его к чертям и устремился на поиски своей жены, прислушиваясь к звукам ее присутствия.

Это оказалось нетрудно, потому что его вела необходимость. Сидя на самой вершине горы, Севайин взывала к орлам. Задыхающийся Хирел без сил упал возле ее ног. У него не было боязни высоты, однако эта гора оказалась невероятно высокой. Долгое время он не мог восстановить дыхание. Наконец взглянул вниз и едва не лишился чувств. Вцепившись в равнодушный камень, он заставил себя открыть глаза. Перед ним была Севайин. Несмотря на лютый холод, на ней были лишь обруч, штаны и пара браслетов. Ноги оставались босыми. Закутав Хирела в свою накидку, она обняла его и принялась согревать поцелуями.

– Я умею говорить с ними, – возбужденно сказала она. – С орлами. Они бронзовые, ты заметил? Они не знают своих белых сородичей.

Хирел свирепо посмотрел на нее.

– Ты собираешься предстать перед дворами обеих империй в таком же виде, как перед этими орлами? Она проследила за направлением его взгляда. – Моя грудь не привыкла к одежде. – А ты хоть задумывалась почему? Сказав это, принц покраснел. Она пожала плечами. – Наверное, в этом нет ничего особенного. Может быть, у меня слишком чувствительная кожа. А может, я просто еще не приспособилась, ведь другие женщины привыкают к этому.

– Да, постепенно, – сказал Хирел. – Примерно дважды по девять циклов Ясной Луны.

Воцарилось гробовое молчание. Севайин отстранилась, уселась на пятки и взглянула на свое тело. Обхватив груди руками, она ощутила их тяжесть, провела пальцами по едва заметной округлости живота. Заглянув внутрь себя, она познала трепет новых чувств Хирела. Она подняла голову, и Хирел прочел в ее глазах потрясение.

– Я беременна, – сказала она. – Я действительно беременна…

Она не могла поверить в то, что произошло с ней. Даже несмотря на то, что знала. Даже несмотря на то, что вышла замуж за Хирела ради этого.

Ее охватила дрожь. Хирел раскрыл полы плаща и молча прижал Севайин к себе. Ее разум был отгорожен и пуст. Как же изменился Хирел за столь короткий срок: не чувствуя ее разума, он блуждал наугад, словно пораженный слепотой. Когда они были в разлуке, он намного легче переносил одиночество. Но когда ее тело было рядом, а разум закрыт…

Гнев вспыхнул в его душе, согревая его в порывах ледяного ветра. Значит, вот какая жизнь предназначена ему! Быть калекой, когда ее нет рядом, и чувствовать себя целым и невредимым только в ее объятиях. Жить ради прикосновения ее руки и тосковать без этого прикосновения. Севайин оттолкнула его.

– Я не хочу, – сказала она. Ее голос окреп. – Не желаю! Я хочу снова оказаться в моем прежнем теле. Я хочу быть тем, кем была рождена.

Гнев Хирела превратился в ужас. Еще один шаг – и Севайин рухнет в пропасть. Он видел, что она думает об этой возможности, стоя на самом краю и сжав на груди руки, словно силясь разорвать ненавистную плоть, превратившуюся в ее тюрьму.

Севайин резко взмахнула руками. Она смеялась, и это было страшно.

– И не только я одна, мой супруг. В этом-то вся суть. Теперь я знаю, почему многие мужчины так ревностно следят за тем, чтобы их женщины были заперты в клетках. Мы слабы. Мы хрупки. Мы неблагоразумны. Но мы обладаем могуществом. Ибо без нас не было бы и вас. И без нашего согласия, полученного по доброй воле или по принуждению, никто из вас не смог бы похвастать сыном.

– Но ведь наше согласие тоже требуется, – сказал Хирел, делая осторожный шаг вперед.

Севайин качнулась назад. Его сердце замерло. Она улыбнулась.

– Ну и согласие! Всего несколько мгновений удовольствия – и вы свободны. А женщина страдает дважды по девять циклов Ясной Луны; ее боль становится все сильнее, превращаясь в конце в смертную муку, и часто приводит к смерти.

– Но не всегда. Намного чаще она оборачивается великой радостью.

– Может быть. – Севайин отбросила с лица непокорные рыжие пряди. – Я уже пережила это однажды, Хирел, но тогда я могла найти спасение в моем собственном теле. Я не перенесу это снова, не имея подобного выхода. Мне не выдержать. Я была создана для охоты, для битвы, для встречи со смертью от острого клинка или ядовитых зубов – короче, для мужской доблести. А не для этого. – Я никогда не замечал в тебе трусости. – Да, мне страшно. Ведь я женщина. – Она наклонилась к нему. – А тыхрабрый и доблестный принц. Вот и вынашивай этого ребенка. – Я не могу.

– О, разумеется. Ты избегаешь даже мысли об этом. – Севайин…

– Севайин! – с издевкой повторила она. – Севайин, которая когда-то была Саревадином. Теперь былая красота уничтожена, и приходится смотреть в лицо суровой реальности. Эта игра прекрасно началась. Я получила тело, о котором страстно мечтало мое прежнее "я"; я смогла наконец стать твоей возлюбленной; во мне неожиданно возродилась моя волшебная сила. Тебе не кажется, что я достаточно заплатила за все это? Не пора ли мне остановиться и снова стать тем, кем я была прежде? Я даже могу без страха думать о войне. Все, что я делала, не смогло отсрочить ее, не то что прекратить. – Ты хочешь покинуть меня, Вайин?

Она наконец отскочила от края и бросилась на Хирела. Он опрокинулся на спину. Она неистовствовала, она смеялась; она упала на камни рядом с ним, прижав кулаки к глазам и размазывая слезы. – Наверное, ты презираешь меня.

Хирел нежно взял ее за руки, отвел их от лица и прижал к своей груди. – Я люблю тебя. – Одному богу известно почему. – Да.

Он поцеловал ее в соленые от слез губы. Она отдернула голову.

– Таким ты мне нравишься больше. Со мной ты становишься свободнее.

– Это оттого, что ты свободнее со мной. – Не я, а мое тело, в котором я заключена. – Но ведь тело принадлежит тебе так же, как и разум. – Разве ты не понимаешь? – Севайин взглянула ему в глаза. – Ты любишь меня, потому что таково предначертание магов. Я хочу тебя, потому что они наложили то же самое заклятие и на мое тело.

– Ни один маг на свете не способен заставить человека любить, – сказал Хирел. – Мое тело тянулось к тебе с момента нашей первой встречи, когда я увидел твое разбойничье лицо и ужаснулся твоей необычайной наглости. А некоторое время спустя ты завладела и моим сердцем. – Севайин усмехнулась. Он спокойно и твердо взглянул на нее. – Да, я отдал тебе свое сердце. Не умаляй моего дара.

– Ты безнадежен. – Она высвободила руки и сомкнула их у него за спиной. – Нам обоим необходимо уладить дела с магами.

– Верно, – сказал Хирел. – Только обещай мне, Вайин, что не начнешь этого без меня.

Севайин заколебалась. Хирел настойчиво смотрел на нее. Наконец она медленно произнесла: – Если смогу. – Сможешь.

Она сжала губы и ничего не сказала. Хирел поднял ее на ноги. – Давай возвращаться в нашу тюрьму. – Нам уже приходилось иметь дело с оковами, правда? Она повела его вниз с вершины, цепкая, как горная кошка, и бесстрашная, как умалишенный. Ей посчастливилось, что Хирел любил ее до безумия. Будь по-другому, он всем сердцем возненавидел бы ее за то, что она сумела одержать над ним верх.