Текст книги "Возвращение"

Автор книги: Джудит Ривз-Стивенс

Соавторы: Уильям Шатнер,Гарфилд Ривз-Стивенс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 14

В сгущающихся сумерках Пикард и Беверли ползли по пересеченной местности по направлению к стене бараков.

Стена была ориентиром на разрушенной Звездной базе, поскольку, кроме куба боргов в сотне метров отсюда, это было самое большое из сохранившихся сооружений – растрескавшаяся поверхность из прессованного силикона, меньше двух метров в высоту и не более десяти метров протяженностью от края до края.

У дальнего конца стены, ближе к кубу, кровати и шкафчики бараков были сплавлены вместе каким-то оружием, обычно использующимся для извлечения оптической информационной схемы сети региональной компьютерной системы. Тело молодого мичмана в форме было наполовину погребено в щебне другой стены, разрушенной полностью.

По характеру уничтожения отряда десантников, Вейнлейн заключила, что Борг напали ночью, потратив, по крайней мере, четыре дня, «убеждая» персонал базы вступить в коллектив добровольно, и насильственно ассимилировав затем всех оставшихся.

Пикард старался не думать о том, ЧТО это были за четыре дня для персонала Звездной Базы 804. Он и Беверли были в то время уже в пути, ожидая размещения здесь, пока Звездный Флот проводит исследование сторожевых рейдов в этой части границы. Что, если бы они прибыли неделей ранее? Или борг – неделей позже? Все уже могло быть кончено, и он бы снова оказался среди…

– Ложись! – скомандовала Вейнлейн.

Пикард и Беверли упали наземь, укрывшись за стеной. Вейнлейн, Крул и Бейер уже заняли позиции. Крул и Бейер выглядели так, словно только что вернулись в Планеты Удовольствий Риглис, спокойные и невозмутимые. Вейнлейн была бодрой, как всегда. Пикард был раздражен своим потрепанным состоянием. После трех дней на подножном корму и ночевок в броне он чувствовал себя совсем не на пике активности.

Вейнлейн дернула пальцем трикодер, закрепленный на ее предплечье.

– Все еще никакого движения, – она одарила Пикарда холодной усмешкой, – Сельди в бочке.

– Вам известны мои возражения. – Тон Пикарда соответствовал тону самой Вейнлейн.

– Приму к сведению, – подтвердила она. – Но даже если они ожидают прибытия за ними своего рода материнского корабля, какая разница, что произойдет в следующие двадцать минут?

– Почему двадцать минут? – спросил Пикард. Идея расписания после стольких дней ожидания была неожиданной…

Вейнлейн надела свой боевой шлем.

– Потому что именно столько на это потребуется.

Рядом с ней Крул и Бейер перезарядили свои фазерные винтовки новыми энергетическими зарядами.

– Сколько там дронов? – спросила Беверли. Как будто это имело значение.

– Сорок два гуманоида, – сказала Вейнлейн, герметично пристегнув край шлема к скафандру, – три многочленных конструкционных соединения, один перебежчик.

– И две сволочи, – добавил Крул. Его улыбка выглядела почти дикой.

– Нам нужно только десять гуманоидов, – продолжила Вейнлейн, игнорируя Крула. – Люди Шелби говорят, что это двойной минимум, требующийся для того, чтобы поддержать коллективный разум, когда они отрезаны от связи с коллективом.

– Я знаю теорию, – сказал Пикард. Он вытащил свой шлем, привязанный к спине. – Но, что Шелби говорит насчет того, что будет делать остальная часть дронов Борга, пока мы… будем убегать с их товарищами?

– Командир говорит, что как только они увидят вас, они попробуют вступить в контакт с Локьютусом. Именно поэтому вы будете впереди по центру. Вы будете вербально активизировать все их внутренние диагностические программы, пока мы отберем наших десять.

Пикард отстранился от прикосновения Беверли. В нем снова вспыхнуло беспокойство, что тактика Вейнлейн могла оказаться слишком упрощенной.

– Ты видела, что случилось, когда я попытался проделать подобное с той несчастной женщиной, остановившей меня в первый день нашего пребывания здесь. Я в лучшем случае лишь задержал ее на несколько минут.

Вейнлейн проигнорировала его протест, проверяя показания трикодера.

– «Монитор» будет над нами через семь минут тридцать секунд.

Она показала вспомогательную нарукавную повязку транспортерного маячка.

– Пока вы противостоите ответной реакции Борга, я и мои люди припечатаем это на наши десять целей, затем «Монитор» заберет нас всех отсюда. Борг будут еще в ступоре, когда мы ударим по базе, и коммандер Шелби заберет их у нас.

Пикард натянул свой шлем. Он рассчитывал, наконец, предпринять какие-то действия, хотя и знал, что достиг уже границы своих полномочий, данных ему Звездным Флотом, чтобы руководить миссией.

– Вы, очевидно, думаете, что Борг не включат свое силовое поле.

Вейнлейн положила руку в перчатке на стекло шлема.

– Нет, если Локьютус скажет им не делать этого.

Она опустила, защелкнув, непрозрачное стекло, и ее лицо исчезло. Теперь она, и Крул, и Бейер были немного больше, чем сами механизмы.

– Мы начнем через минуту, – сказала Вейнлейн. На этот раз Пикард услышал ее по коммуникатору в шлеме. – Крул и Бейер идут первыми и занимают позиции у главного входа. Потом вбегаем мы с Пикардом.

– Как насчет меня? – спросила Беверли. Она надела свой шлем, пристегивая его к скафандру.

– После того, как мы четверо окажемся внутри, ты займешь позицию непосредственно у входа снаружи. Если все пойдет хорошо, ты просто будешь держать свою позицию до тех пор, пока «Монитор» не заберет нас.

– А если что-то пойдет не так? – спросила Беверли.

– Что бы ни произошло, Пикард должен выйти оттуда.

Беверли защелкнула стекло своего шлема.

Пикард пристально смотрел на четырех призраков перед собой. Один-единственный звездолет должен будет противостоять кораблю Борга? Трое десантников пойдут за более сорока дронами? Чего ожидал Звездный Флот? Что думала Шелби? Или это не было обдуманное решение, а только отчаяние? Пикард положил руку на стекло своего шлема. Было достаточно темно для того, чтобы требовались приборы ночного видения для совершения пробежки к борговскому кубу.

– Позвольте мне последний раз предупредить, – сказал он. – Пока мы будем внутри, никаких резких движений, до того как мы установим, что Борг идентифицируют нас как врагов.

Шлем Вейнлейн съехал на бок от веселья:

– Капитан, если мы будем двигаться достаточно быстро, у них не будет времени нас опознать. Пятнадцать секунд.

Она держала свой палец у пульта управления на предплечье.

– Микро-сигнал на «Монитор» через три… два… один… передача!

Она нажала на контроль, посылая закодированное не пеленгуемое послание космическому кораблю, регулируя его в процессе, чтобы иметь возможность экстренной телепортации.

– Приготовьтесь, капитан. Мы отправляемся через восемь… семь…

Пикард начал опускать стекло шлема.

Двойная вспышка голубого цвета сверкнула в его стороне.

– Сопротивление бесполезно, – сказал борг.

Пикард оттолкнул Беверли к себе за спину, оборачиваясь к двум дронам, материализовавшимся в двух метрах от него с внезапностью, свойственной транспортатору Борга.

Руки обоих кибернетических существ заканчивались сверкающими разрядами пересечений узлов антиматерии. В точном фокусе устройства были хороши для рукопашного боя и сбора трофеев. В широком луче они были разрушительнее фазеров.

Узлы повернулись в сторону Крула и Бейера, чьи винтовки уже пошли в ход.

И как раз, когда Вейнлейн крикнула Пикарду снять шлем, он шагнул вперед со шлемом в руках, оказавшись лицом к лицу с дроном.

– Нет, – скомандовал он.

Борг немедленно посмотрели на него, тотчас замерев на месте.

Красные сенсорные лазеры сошлись на его лице.

– Локьютус? – сказал один.

Затем оба дрона растворились в слабых импульсах квантового тумана.

– Частота один использована, – рявкнул Бейер по системе связи.

– Включение выбора случайной частоты. – ответил Крул. Индивидуальные силовые поля, защищающие боеспособных дронов, постоянно приспосабливаются к любому виду оружия, направленному против них. Ни одна из частот фазера не может быть использована против них больше одного раза, потому что силовое поле вокруг каждого из оставшихся в коллективе немедленно изменяется, чтобы отразить эту частоту.

Вейнлейн схватила Пикарда за руку.

– Давайте, продолжим. Нам ведь нужны эти пленные?

Но Пикард отпрянул назад.

– Они знают, что мы здесь.

Вейнлейн подняла свое стекло. Пикард смог лишь различить очертания ее лица в мягком свете фонаря, закрепленного на ее шлеме.

– Они будут сбиты с толку. У нас еще есть время.

– Нет! – убедительно сказал Пикард. В этот раз он должен был заставить Вейнлейн понять. – Они все время знали, что мы здесь! Подумайте! Они не транспортировались, чтобы захватить нас, до тех пор, пока мы не послали сигнал, раскрывший местонахождение «Монитора».

Пикард почувствовал прилив адреналина от остроты сражения, затем его чувства замедлились до гиперобостренного состояния. Миссия могла завершиться успехом или провалом в течение нескольких следующих секунд.

– Вы говорите, что это ловушка? – спросила недоверчиво Вейнлейн.

– Что это еще может быть?

– Тогда где остальные? – спросила требовательно Вейнлейн. – Почему они не идут за нами?

Пикард почувствовал неуместный приступ смеха, поднимающийся внутри. Это же было очевидно.

– Мы им не нужны. Им на нас наплевать. Им нужен «Монитор».

Вейнлейн посмотрела поверх стены на куб, возвышающийся над разрушенной звездной базой.

– Но у них не установлено на этой штуке никакого вооружения. Никаких двигателей.

– Потому что они – приманка! – сказал Пикард. – Это все, чем они являются.

Теперь это было совершенно очевидно.

– Поэтому они и не ассимилировали базу в считанные секунды. Им нужно было растянуть процесс, чтобы затащить нас сюда.

Вейнлейн пробормотала что-то на древневулканском диалекте. Она переустановила контроллер на предплечье, затем нажала коммуникационный контакт на шее.

– Архангел! Это красный лидер! Отменить альфа альфа один альфа. Вы попадете в засаду! Подтвердите!

Пикард услышал все необходимые ему подтверждения.

Никакого движения в подпространстве.

Он бросил взгляд на свой трикодер, который показал ему, что все частоты забиваются. Источником помех был куб.

Беверли посмотрела на свой трикодер.

– Теперь мы находимся в пределах силового поля Борга. – объявила она мягко. – Никакая транспортация невозможна.

Вейнлейн выглядела пораженной. Позади нее Крул и Бейер держали свои фазерные винтовки в боевой готовности, постоянно осматривая ближайшую территорию.

Пикард распознал выражение глаз Вейнлейн – угрюмых и мрачных, какими они стали.

Взгляд командира, исчерпавшего все возможности.

Пикард, напротив, чувствовал, что всё больше контролирует ситуацию.

– Лейтенант Вейнлейн, мы в ловушке на вражеской территории, отрезаны от связи с командованием. Как капитан Звездного Флота, я отменяю все приказы коммандера Шелби.

Он двинулся вперед и вытащил служебный фазер Вейнлейн пятого типа из кобуры.

– Теперь я возглавляю эту миссию.

В тот же момент Пикард увидел, как Крул и Бейер направили на него свои фазерные винтовки. Беверли шагнула на линию огня, но Пикард мягко оттолкнул ее назад.

– Я не враг, – сказал Пикард. Он показал на куб. – Враг там.

Вейнлейн колебалась, как и предполагал Пикард. Но, в конце концов, она подала знак своим людям:

– Всё в порядке. Капитан принимает командование.

Винтовки опускались медленно. Но они опустились.

Пикард не остановился на этом, а ещё больше закрепил свою победу.

– Слушайте внимательно. В этом кубе есть работающий транспортер, а также генератор, создающий силовые поля, и некое устройство, создающее помехи в подпространстве. Наша цель состоит в том, чтобы взять под контроль все три системы.

Вейнлейн нахмурилась.

– Если вы не хотите брать пленных, почему бы нам просто не взорвать эту штуку?

– Потому что где-то рядом находится корабль Борга, намеревающийся захватить «Монитор». Это – наша цель. Основной объект нашей миссии еще раз в пределах нашей досягаемости.

– Но есть лишь один способ захватить контроль, – сказала Вейнлейн.

– Я знаю, – ответил Пикард, понимая, что он каким-то образом перестает нервничать и беспокоиться. Так или иначе, этот момент должен был наступить, и он не мог больше оттягивать его наступление.

Он повернулся к Беверли, отдал ей фазер и вытащил из сумки маленький предмет. Интерфейс.

– Мы возвращаемся к первоначальному плану, – сказал он, срывая герметичную печать.

Даже в окружающей темноте он мог разглядеть внутри чуждую выпуклую поверхность нейромолекулярной прикрепляемой пластины.

Она была холодной на ощупь, когда он вынул ее. От неё тянулся толстый кабель, сконструированный для подключения к плате и энергетическому элементу, уже расположенному под его броней.

На мгновение он удивился, какое слабое воздействие произвел на него вид всего этого – тот же размер, форма, внешний вид, как тогда, когда Борг прикрепили это к его черепу.

А потом он понял почему.

Там, над ним, был в опасности звездолет.

Вокруг него находились люди из Звездного Флота, ожидающие его приказаний.

И тысячи миров Федерации, межзвездная цивилизация, какой еще не было в истории, балансировала на грани исчезновения, чтобы быть спасенной или разрушенной буквально за несколько минут или часов действиями одного-единственного мира.

В гуще событий не оставалось места для сомнений. Он не мог этого себе позволить. Он был капитаном звездолета.

Настало время со всем разобраться.

ГЛАВА 15

Устойчивый пульс своеобразных генераторов «Томеда» отбивал ритм в коридорах корабля. Для Сэлэтрели ободряющий звук был такой же частью её жизни, как стук её собственного сердца. Даже сейчас, когда её мысли сосредоточились на следующей стадии её плана, она осознавала мощь корабля, которым командовала, и черпала в ней силу.

Она стояла в коридоре за пределами голодека Звёздного Флота, который был услужливо ассимилирован Боргом с одного из судов Звёздного Флота, встреченных ими с тех пор, как они прибыли в этот квардант. Она не лгала, когда сказала Кирку, что это был один из немногих полезных вкладов, которые Федерация сделала галактике – и этой миссии.

Ромуланские голографические симуляторы никогда не смогли бы создать земное окружение с такими убедительными подробностями, как это устройство. И, судя по тому, как Кирк реагировал на встречу с её голографическим дубликатом в воссозданном варианте его родного края – Айове, иллюзия была совершенна.

Сэлэтрель наблюдала, также бесстрастно, как её далёкие вулканские родственники, как на обзорном экране Кирк обнял её собственного двойника. Вокс стоял рядом с ней. Слева от неё, и она видела его черепной имплантант и зрительный сенсор. Она предпочитала так. Не было возможности спутать его с тем, кем он когда-то был. И никогда не мог стать снова.

– Кирк обманывает нас, – заявил Вокс.

Сэлэтрель сложила руки вместе.

– Коллектив мыслит слишком бинарно. Мои медицинские сканеры показывают, что он просто смущен. Это то, чего мы ожидали на данной стадии его состояния.

– Наш анализ регенерирующего устройства показал, что его память должна вернуться неповреждённой.

На экране двойник Сэлэтрели и Кирк достали из секций хранения по бокам от седла наездника красно-чёрное, узорное одеяло и какую-то разновидность пищевого контейнера, сделанного из одеревенелых, переплетённых растительных усиков. Сэлэтрель снова поздравила себя с решением воспользоваться голодекой Звёздного Флота. Ни один ромуланский программист не смог бы вообразить такое неправдоподобное сочетание артефактов и живности.

– Очевидно, регенерирующее устройство было испорчено. Оно самоуничтожилось прежде, чем процесс был закончен.

– В этом нет ничего плохого.

Вокс повернулся к ней. Она подняла на него взгляд и снова испытала и отогнала внезапную острую боль. Гнев, отразившийся на половине лица её бывшего возлюбленного, которая всё ещё оставалась ромуланской, был очевиден и знаком.

– По твоей просьбе коллектив предоставил технологию, которую ты запросила, чтобы вернуть Кирка в функциональное состояние. Он нефункционален. Этот проект должен быть завершён.

– Ты всё ещё не понимаешь изящество этого, – резко сказала Сэлэтрель.

– Изящество – не полезное качество. Эффективность полезна. Сокращение усилий, ведущее к увеличению ресурсов – это идеал. Жизнь улучшается когда все способствуют общему благу.

– Это то, что мы здесь делаем, – сказала Сэлэтрель более примирительным тоном. – Смотри. Кто самый величайший злодей, когда-либо ниспровергавший волю ромуланского народа?

Сэлэтрель смотрела, как суровое выражение лица Вокса словно бы смягчилось, как будто та его часть, которая всё ещё была ромуланской, освободилась от той, что была Боргом.

– Мясник «Икара-VI», – не понимая существа фразы, сказал он. – Джеймс Тиберий Кирк.

– Точно, – сказала Сэлэтрель. – Именно когда наши люди были готовы сбросить иго Федерации, восстать против несправедливого принуждения, оказываемого на нас Договором Альгерона, Джеймс Тиберий Кирк убил патриотов, которые возглавили первую волну нашего освобождения.

Трагическая история битвы Икара-VI была известна каждому ромуланскому ребёнку: как первое замаскированное ромуланское судно намеревалось исследовать земные внешние посты, воинственно выстраиваемые вдоль границ Нейтральной зоны. И как, после его успешной миссии, но прежде его триумфального возвращения, Кирк и его корабль нанесли поражение его командору, с помощью бесчестной тактики: изобразить беспомощность рядом с хвостом кометы Икара, чтобы соблазнить ромуланское судно его уничтожением.

Для ромуланцев это не могло бы быть большим преступлением даже если бы Кирк выстрелил по женщинам и детям, которые подняли руки в знак сдачи.

Но борговская серьёзность уже вернулась к Воксу. Он больше не казался тронутым историей.

– Джеймс Тиберий Кирк был солдатом. Он выполнял свои обязанности по защите своей территории. Мы не могли ожидать меньшего.

– Он защищал чудовищное осквернение нашего суверенитета и нашего достоинства. Устроенная им бойня отбросила назад стремления нашего народа на поколения, когда миротворцы пришли к власти, – напряженность в голосе Сэлэтрели возросла.

Вокс пристально смотрел на Сэлэтрель, словно его не волновало, что она говорила и думала. Но Сэлэтрель могла прочесть на лице Вокса и другое выражение. То, что пришло с ассимиляцией. Это был путь, который имелся у Борга для сведения всего и всех к сырьевому материалу. Как будто они постоянно просчитывали отдачу, которой они могли ожидать, против усилия немедленного поглощения того, что они видели.

– Это факты, – заявил Вокс, и Сэлэтрель ждала, что он скажет дальше. Это было то, что Вокс всегда говорил, когда у них возникал этот спор. – Твой дед был командором первой миссии проникновения в Нейтральную Зону для проверки маскировочного устройства. Джеймс Тиберий Кирк убил твоего деда. Следовательно, твоё участие в этом процессе подозрительно.

– Имя Кирка оскорбительно для всей Ромуланской Империи, – автоматически отпарировала Сэлэтрель, как она это делала всегда. – Моё участие в этой процедуре – удача.

Вокс вернул их спор обратно в настоящее.

– Где изящество в удаче?

Сэлэтрель отвернулась, словно для того, чтобы исследовать экран, не уверенная больше, что сохранит самоконтроль, если продолжит смотреть на изуродованное лицо Вокса, со всем, что представляло его уродство.

В голографической симуляции Кирк и её двойник сидели на узорном одеяле, в тени дерева. Несмотря на её заверения, высказанные Воксу, Сэлэтрель нахмурилась. Было необычно, что Кирк всё ещё был занят беседой. Согласно её психографическим проекциям, сейчас он должен был приступить к занятию любовью. Но анализ этой аномалии должен был подождать. Она направила свою энергию на то, чтобы победить Вокса, пускай только на словах.

– В отношении ассимиляции Федерации, кто величайшая угроза желаниям коллектива?, – спросила Сэлэтрель, всё ещё глядя на экран и нетипичное поведение Кирка.

– Жан-Люк Пикард, – ответил Вокс.

– И снова, – сказала Сэлэтрель, – точно. Вы высосали из его разума всю информацию о Звёздном Флоте и Федерации, которая была вам необходима, когда он был ассимилирован. А другой частью этого уравнения является то, что вся информация, нужная Звёздному Флоту, чтобы победить вас второй раз, похоронена где-то в сознании Пикарда. Разве ты не видишь… логику ситуации? Ты и я повернём наших величайших врагов друг против друга. Ромуланские люди наконец-то отомстят Кирку, в то время, как Борг будет способен устранить последний барьер перед успешной ассимиляцией Федерации.

– Только если Кирк выполнит свою миссию за семь дней, которые у него остались, – сказал Вокс.

– Мы работаем над удалением нанитов. Он может просуществовать и дольше.

– Нет, – сказал Вокс. – Нейронные имплантанты убьют его задолго до того, как наниты фатально реконфигурируют его тело.

Сэлэтрель стремительно развернулась лицом к Воксу.

– Что?

– Чтобы сконструировать эти голографические симуляции, чтобы создать легенду, в которую он бы поверил и которую принял, нам требовалось больше, чем информация содержавшаяся в доступных файлах.

Вокс продолжал, словно забыв о её ошеломлённой реакции.

– Чтобы понять личность Кирка за время, которое у нас было в наличии, было необходимо установить нейронный интерфейс, чтобы сделать его мысли доступными для нас. Не было необходимости информировать вас о наших действиях.

Тело Сэлэтрели окаменело от ярости и страха. Что ещё Вокс мог сделать без её ведома? Её план основывался на действиях Кирка, каким он был в прошлом, а не тормозимого подпространственным интерфейсом борговского муравейника лишённых воображения дронов.

– Вы сделали Кирка боргом?

– Нет, – сказал Вокс. – На данной стадии это имело бы обратный эффект для задания, которое он должен выполнить. Он должен функционировать как человек, чтобы находиться среди себе подобных. Коллектив не контактирует с ним.

Сэлэтрель заставила себя расслабиться. Кирк всё ещё был под её командованием. Но Вокс ещё не закончил со своими удивительными откровениями.

– Элементы его эмоциональной структуры были загружены для анализа. – Маленькая улыбка возникла в молчаливых чертах Вокса. – Его не так просто контролировать, как ты думаешь. Вот почему я говорю, что он обманывает нас.

Сэлэтрель взвесила своё положение. Как она сказала своему центуриону, Трасиусу, единственным возможным результатом её действий была победа.

А победа основывалась на сохранении ею контроля. Ею, а не Боргом.

Она решила cблефовать перед Воксом

Сблефовать перед коллективом.

– Тогда почему вы не ассимилируете его? Почему не ассимилируете нас всех? – Её рука драматически обвела коридор, её корабль, весь флот диссидентов, боровшихся на её стороне.

Что бы Вокс ни думал, это нельзя было определить по его выражению.

– У нас есть договор, – ответил он спокойно. – Борг и ромуланские диссиденты. Вы помогаете коллективу в ассимиляции Федерации, а мы позволяем Звёздной Империи существовать не ассимилированной. В качестве… любопытного эксперимента. Долгосрочное изучение не ассимилированной культуры позволит нам стать более искусными в приглашении других культур в коллектив. Это эффективное использование наших ресурсов.

Сэлэтрель всматривалась в ромуланский глаз Вокса в поисках правды.

– Ты искренне ожидаешь, что я поверю в это?

Выражение лица Вокса осталось неизменным.

– Если ты хочешь выжить, у тебя нет выбора. Сопротивление бесполезно.

Пульс Сэлэтрели ускорился с последним заявлением Спикера. Её диссиденты не сопротивлялись Боргу. Экипаж ромуланской «Боевой Птицы», который был ассимилирован в то время, когда Вокс стал Спикером Борга сохранили достаточно своего ромуланского достоинства и пыла, чтобы фактически предложить коллективу соглашение. И зачем Боргу было тратить ресурсы на относительно маленькую Империю, когда Федерация висела позади Нейтральной Зоны, готовая к ощипыванию?

Сопротивление никогда не было выбором или даже стратегией. Так почему Вокс упомянул это? Если это не было сигналом.

Откуда-то из самой потаённой глубины ромуланца, которым был Вокс.

Нерешительно, Сэлэтрель снова проверила изображение на экране. На нём Кирк мягко удалил руку её двойника со своей ноги. Что с ним было не так? Это также было нетипично для Кирка.

– Почему он это делает? – раздражённо спросила она. – Сопротивляется соблазнению?

Вокс внимательно посмотрел на экран.

– Он знает, что она – иллюзия.

– Неотличимая от действительности.

– Он – человек момента, – сказал Вокс. – Погружённый в реальность. Он принадлежит этому устройству не больше, чем этому времени.

Вокс повернулся к Сэлэтрель. На секунду ей показалось, что с ней заговорил его ромуланский голос.

– Ты не понимаешь, кого ты спустила с привязи.

Ради её плана Сэлэтрель не приняла бы, не смогла бы принять этот вердикт. Не от коллектива. И не от Вокса. Слишком многое зависело от этого плана, и от неё.

– Смотри, – сказала она Спикеру. – Я покажу тебе, что понимаю. Кирк всего лишь марионетка, которой нужно управлять. А я – его кукольник.

Сэлэтрель зашагала к арке-входу в голодек.

– Что ты собираешься сделать? – спросил Вокс. Вопреки здравому смыслу, Сэлэтрель надеялась, что его вопрос выдает заинтересованность любом ответе, который она даст.

– Занять место моего двойника, – сказала она. – Удалить иллюзию.

Если получится, она причинит боль тому, что осталось в Воксе от её возлюбленного.

– И я хочу, чтобы ты наблюдал за каждым мгновением.

Спикер безучастно смотрел на неё. Но Сэлэтрель знала, что какая-то часть его переживала боль. Она страстно желала увериться в этом.

– Это неэффективное использование моего времени, – сказал Вокс.

– Что если Кирк и я составим план мести против коллектива? – проговорила Сэлэтрель. – Если он связан с коллективом тем же образом, что и Пикард, тогда нет ли здесь того же типа обмена данными? Нет ли у него тех же секретов заключённых в сознании? Не таит ли он в себе такую же большую угрозу для вас, как и Пикард?

– Кирк будет мёртв через семь дней. Пикард пропал. Возможно, Звёздный Флот отправил его в заключение за потерю его корабля на Веридиане.

– Федерация – не Звёздная Империя, – упорствовала Сэлэтрель. – Эти трусы, вероятно, хлопнули его по руке и извинились за то, что дали ему нестандартное судно. Он там, Вокс. Готов действовать против вас. Если Кирк не остановит его. – Она нанесла решающий удар. – И ты знаешь это. Иначе ты никогда не задействовал бы те ресурсы, которые уже израсходовал.

На этот раз у Вокса не было ответа.

Сэлэтрель положила руку на контрольную панель входа.

– Наблюдай внимательно, – сказала она. – Мы посмотрим, смогу ли я вернуть Джеймсу Тиберию Кирку ещё какие-нибудь воспоминания. Или тебе.

Затем двери открылись с нежным механическим шипением и Сэлэтрель шагнула внутрь.

Вокс спокойно наблюдал за обзорным экраном. Голографический двойник исчез, когда настоящая Сэлэтрель вошла к Кирку.

Охваченный приветствующим комфортом группового сознания, Вокс отметил, что Кирк не отреагировал удивлением на исчезновение двойника. Восстановленный человек управлял собой больше, чем представляла Сэлэтрель.

Сознание Вокса плыло среди тысяч глаз и рук, вовлечённых в работу коллектива в этом секторе, разделяя всё, что он думал и чувствовал с таким множеством других, что конечным результатом этого было всеобъемлющее оцепенение. На каком-то уровне, не более важном, чем один из мелких процессоров в массивной параллельной нервной сети, Вокс наблюдал за Кирком, когда Сэлэтрель расстегнула застёжку на своей тунике, позволив ей упасть с плеч, и встала перед Кирком обнажённая.

И Вокс продолжал наблюдать, как Кирк обнял женщину, которая была его возлюбленной. Но какой бы дискомфорт ни чувствовала крошечная искра личной воли, всё ещё остававшаяся внутри него, он был незначителен по сравнению с блаженством коллектива.

Через семь дней Кирк будет мёртв.

Вскоре после этого падёт Федерация.

А затем, несмотря на их сделку, Ромуланская Звёздная Империя должна стать совершенной, когда она тоже примет дар блаженства.

Борг недавно обнаружил, что ложь была превосходным способом сохранения ресурсов. И именно эта ветвь коллектива стала довольно неплохо практиковать ее.

Уверенный в в своем знании того, что Сэлэтрель присоединится к нему снова, Вокс наблюдал за тем, что происходило на красно-чёрном узорном одеяле под деревом.

Его глазной сенсор не колебался в концентрации.

Его органический глаз купался в искажающей пелене влаги.

Эмоции были бесполезны.

Коллектив был всем.