Текст книги "Навсегда"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Тейлору захотелось отвлечь Адама от этих мыслей; он слышал боль в его голосе.
– Так что же было с психиатром?
– После года напрасных усилий он сдался. Он ничего не мог из меня вытащить, потому что я не помнил (и не помню), что случилось после того, как меня похитили. А кошмары неожиданно прекратились, так же внезапно, как и начались.
– Значит, ты вернулся к семье и стал жить нормальной жизнью, – отметил Тейлор, улыбаясь его жесту.
– Не совсем. Я никому не говорил (до сих пор, по крайней мере), что после того, как кошмары прекратились, меня стали одолевать воспоминания о родителях. Казалось, я мог вспомнить каждый момент, проведенный с ними. – Адам на мгновение прикрыл глаза, и Дарси почувствовала, что он борется со слезами.
– И я скучал по ним. Я скучал по тому, как моя мать смеется, и по тому, как она обычно… – Он с трудом перевел дыхание. – В общем, я скучал по ним и я…
–… захотел узнать, что случилось с ними, – подсказал Тейлор.
– Нет. Не то, чтобы я не хотел. В течение всех этих лет я был погружен в себя.
– Ты осознал, что не такой, как все, и создал свой собственный мир внутри себя, – мягко подсказала Дарси.– Тебе хотелось отгородиться от внешнего мира.
Секунду Адам смотрел на нее, молча. Она постаралась заблокировать свое сознание, чтобы не передавать ему свои мысли, но он знал, что она думает: «Как и я». У Адама не было той силы (или, как называл это Тейлор, «дара»), какая была у Дарси, но ужас, пережитый им в раннем детстве, сделал его непохожим на других, таким, как она.
– Да. Точно, – подтвердил он мгновение спустя. – Я поступил в колледж и в то время, как мои родственники готовились стать юристами, или преуспевать в бизнесе, я изучал древнюю историю. Я понятия не имел, что стану делать с такой специализацией, но погрузился в чтение книг по истории давно минувших цивилизаций. Потом, после колледжа, я просто плыл по течению. Благодаря семейным связям, мне было предложено несколько преподавательских мест, но чего я по-настоящему хотел… Что если я скажу, что хотел исчезнуть? Я хотел убежать от себя.
– Да, это понятно, – отозвалась Дарси прежде, чем Тейлор мог вставить хоть слово.
– У меня были деньги, семейное состояние, но я их не трогал. На самом деле я никому не говорил, где я нахожусь или куда собираюсь отправиться… не то, чтобы я и сам знал это. Я брался за любую работу. Четыре года работал грузчиком на грузовом судне, пару лет был ковбоем на ранчо в Аргентине. Я просто скитался по всему миру, живя то там, то здесь, но, по сути, не живя вообще. Одно время я пробовал писать, но то, что ложилось на бумагу, казалось, выливалось из какой-то темной части моей души, и я оставил это занятие.
– Что заставило тебя приняться за это? За поиски зла? Вообще впутаться во все эти ведьмовские штучки? – спросил Тейлор.
– Одна из моих кузин, Таггертов, выплеснула на меня чашку чая. Какая ирония! Я путешествовал по всему свету в поисках… я даже не знаю толком, чего, да только ничего не нашел. И вот однажды, во время одного из моих редких визитов к родственникам в Колорадо, это произошло. Несколько моих кузенов и я стояли у теннисного корта. Они смеялись и болтали, а я просто сидел и смотрел на них, я был там, но не с ними. Все мы потягивали холодные напитки, но одна из моих кузин, Лиза, пила горячий чай круглый год. Она вскочила, чтобы воодушевить своих братьев, игравших в теннис, и горячий чай из ее чашки выплеснулся на левую сторону моей груди. Собственно, это была ерунда, но Лиза подняла шум и настояла, чтобы я снял рубашку. Она хотела убедиться, что я не очень пострадал.
Адам глубоко вздохнул.
– Но чай не сильно обжег меня, потому что как раз эту часть моей груди пересекал толстый шрам.
– От той «сочившейся гноем язвы», – тихо сказал Тейлор.
– Да. Этот шрам был у меня, сколько я себя помню. И я о нем особенно не задумывался. Моя кузина Сара рассказала, что думала, будто я свалился на скалы, но точно не знала. И поскольку я не помнил целый кусок своей жизни, шрам не казался таким уж важным. Он был тугим, и порой, когда я поднимал руку над головой, его слегка потягивало, но я никогда не обращал на это внимания.
– До того дня, – сказал Тейлор.
– Верно, – подтвердил Адам. – В тот день одна из моих кузин, младше меня на год, которая ничего и помнить не могла о похищении, сказала, что шрам этот очень уродливый, и я должен обратиться к пластическому хирургу, чтобы избавиться от него. Тогда ее брат, на шесть лет старше меня, сказал: «Может быть, ему надо увидеть то, что находится под ним».
– Клеймо, – догадалась Дарси. – Оно было скрыто под фиброзной тканью.
– Да. Как только мой кузен это сказал, его мать тут же велела ему пойти в дом и принести ей свитер, хотя было около тридцати градусов в тени.
– Ты спросил у кузена, что он имел в виду?
– Нет. Я видел по выражению лица его матери, что она не хочет поднимать разговор о похищении и обо всем, что тогда произошло. Мне всегда было жаль ее, потому что она по-настоящему старалась сделать меня частью семьи, но не смогла. Я знаю, что она себя винила за то, что…
– За твою угрюмость? – спросила Дарси.
– Да. За мою угрюмость и за мою неприкаянность.
– И что ты тогда сделал? – спросил Тейлор.
– На следующий день я вылетел в Нью-Йорк, где проконсультировался с пластическим хирургом. Я попросил осторожно удалить фиброзную ткань, потому что под ней скрывается нечто, что я хотел бы увидеть. Это было больше, чем клеймо. Кожа (Адам говорил, словно о ком-то другом, а не о себе) сначала была глубоко прорезана и уж потом обожжена раскаленным железом, окрасившим ее в черный цвет. Когда фиброзная ткань шрама была срезана, черный рисунок стал ясно виден.
– И тут ты понял, что тебе рассказали далеко не все, – проговорил Тейлор, откидываясь назад на стуле и глядя на Адама в раздумье.
– Да. Сначала я взялся на «нормальные» поиски информации. Я нанял частных детективов, я даже получил доступ к архивам ФБР, но там ничего не было. Наконец, исчерпав все «нормальные» средства, я обратился к ясновидящей, но все, что она могла сказать, это то, что мои родители мертвы, и что вокруг их смерти много зла. Было досадно слушать все эти глупости. Я хотел знать, кто, как и, самое главное, почему.
– Почему мои родители были убиты до того, как смогли заплатить выкуп? Мой отец начал обналичивать активы, как только узнал о моем похищении. Но ничего не было заплачено. Что случилось с их самолетом? Тысяча вопросов роилась в моей голове.
– Но ясновидящие, с которыми я консультировался, не могли на них ответить. И я покинул их еще более обескураженным, чем до встречи с ними.
– Я решил, что с меня хватит всех этих медиумов, но тут одна из них позвонила и сказала, что со мной хочет поговорить Хелен Габриэль. Это имя мне ничего не говорило, но звонившая настоятельно советовала позвонить Хелен. Все, что я мог у нее узнать, это то, что Хелен Габриэль была медиум из медиумов, самой лучшей.
– Настоящей в отличие от шарлатанов? – подсказал Тейлор, знавший это по собственному опыту.
– Да,– ответил Адам.– Похоже было, что эта женщина не зависит от клиентов. Я имею в виду, к ней нельзя записаться на прием. Вас должны к ней пригласить.
Адам взглянул на Тейлора.
– Вы ведь встречали таких, верно?
Тейлор улыбнулся и, казалось, раздумывал, должен ли он рассказать то, что знал.
– Есть всего двенадцать женщин, – сказал он мягко.
– Которые могут изменить мир своим сознанием, – продолжила Дарси, с горящими от возбуждения глазами.– Аватары.
Когда Тейлор улыбнулся дочери, его лицо выражало такую любовь (и гордость), что Дарси зарделась от удовольствия.
– Потом, когда все это кончится, я хочу, чтобы ты рассказала мне все про твое удивительное образование, которое дало тебе такую скрытую часть информации, как эта.
В полном восторге Дарси повернулась к Адаму, у которого на лице было написано: «Я же тебе говорил!» Он говорил ей, что ее отец непременно оценит ее образование.
– Так что же Хелен сказала тебе? – спросил Тейлор. И по тому, как он произнес ее имя, Адам понял, что он знал об этой женщине.
– Сначала она меня разочаровала, сказав, что не знает точно, что случилось с моей семьей. Но потом привела меня в смятение, заявив, что один из членов моей семьи все еще жив.
– Держу пари, это снесло тебе крышу, – сказал Тейлор.
– О да. Я был готов нанять легионеров и атаковать того, что держит в плену одного из моих родителей, кто бы ни был этим захватчиком, но я не знал, кого атаковать и где его искать. И тогда Хелен сообщила, что для меня есть только один способ узнать правду о прошлом. Она сказала мне, что в Кэмвеле, штат Коннектикут, есть женщина, владеющая волшебным зеркалом. Когда она это сказала, я чуть было не ушел. Я всегда был реалистом, даже в детстве терпеть не мог истории обо всех этих волшебных штуках.
– Это так, – подтвердила Дарси. – Он совсем не знает сказок.
– Я думаю, Хелен читала мои мысли, потому что она сказала, что кое-что волшебное реально существует. Она сказала мне, что зеркало принадлежало Нострадамусу. Честно говоря, я не мог поверить тому, что она говорила. Но она утверждала, что если я достану это зеркало, то смогу в нем увидеть, что случилось с моей семьей. Обратите внимание, она всегда говорила «семья», а не «родители». Я только позднее понял, почему.
– И в связи с зеркалом на сцене появляется Дарси, верно? – спросил Тейлор.
Адам не мог смотреть Дарси в лицо, потому что не хотел, чтобы она слышала то, что он должен был сказать. Когда он, наконец, заговорил, его голос был едва слышен.
– Мне было сказано, что я могу украсть зеркало, но увидеть в нем что-либо сможет только девственница, которой минуло двадцать два года. Если я не найду такую девственницу, зеркало для меня останется просто куском стекла. В общем, она велела мне дать объявление в «Нью-Йорк Таймс», якобы так я смогу найти девственницу, которая сможет прочесть зеркало.
– Ты хочешь сказать, что ни одна из тех женщин, что проходили собеседование…? – Дарси замолкла.
– Ни одна из них, – подтвердил Адам, улыбаясь Дарси, но он не собирался говорить ей, что уникумом была она, а не все они.
– Надо же, – удивилась Дарси.
Адам повернулся, чтобы взглянуть на нее.
– Не то, чтобы это меня огорчало, но почему ты…? Ну, ты знаешь…
Дарси пожала плечами.
– Мне ни разу не пришлось даже испытать искушение, – честно ответила она. Не только вслух, но даже мысленно она не произнесла: «пока я не встретила тебя».
– Тогда зачем ты обручилась с Патнемом? – спросил Адам с большим раздражением, чем хотел.
– О, это бизнес.
– Какой бизнес может заставить обручиться с…?
– Как ты обнаружил, что у тебя есть сестра? – прервал его Тейлор. Ему не понравилось раздражение в голосе Адама, и он не хотел потерять нить повествования. С проблемами Дарси в Патнеме еще будет время разобраться. То, что знал Адам, могло помочь им сегодня вечером, его рассказ был важнее.
Адам неохотно оставил Дарси в покое.
– Как я уже сказал, мне не сразу бросилось в глаза, что Хелен все время говорит «семья» вместо «родители», но однажды она обмолвилась, сказав «все трое». Я спросил, не имеет ли она в виду под третьим меня. Хелен удивленно посмотрела на меня и сказала: «Нет, я имею в виду твою сестру». Я подумал, что она повредилась в уме. Мне пришлось немало потрудиться прежде, чем я выяснил, что для нее тот факт, что девочка была всего лишь эмбрионом, когда я был похищен, вовсе не означал, будто ребенок был нежизнеспособен. И я все еще сердит из-за того, что ни один из моих кузенов ни разу не упомянул, что моя мать была беременна, когда меня похитили.
Адам перевел дыхание.
– И это подводит нас к сегодняшнему дню.
В течение последних минут он не смотрел на Дарси, потому что боялся, что его слова снова разозлят ее. Он нанял ее как персональную помощницу, а на самом деле втравил в нечто, связанное с убийством людей. Он нанял ее из-за ее «особенности», ее девственности.
Дарси знала, о чем он думал, и знала, почему он не смотрел на нее.
– И меня еще называют лгуньей, – пробормотала она про себя; и, прежде, чем он успел ответить, добавила:
– Как вы думаете, этот магазин уже открылся? Мы с Бо умираем с голоду.
Услышав это, Боадицея села на кровати и посмотрела на Дарси со странным выражением на лице.
– Бо, – прошептала она. – Это то, что называют уменьшительным именем?
«Она знает о мире еще меньше, чем я», мысленно передала Дарси Адаму, удивившись ее замечанию.
– Я думаю, твой отец хочет показать ей мир, – прошептал Адам на ухо Дарси и кивнул в сторону Тейлора, заботливо склонившегося над Боадицеей. Ее руки уже не были связаны, и она смотрела на Тейлора широко открытыми глазами, казалось говорившими, что она готова следовать за ним, куда угодно.
– Я должна буду рассказать ей о мужчинах, – сказала Дарси с отвращением.
– А что ты о них знаешь? – спросил Адам. Это было странно, но им вдруг овладела удивительная легкость (и даже ощущение счастья), каких он ни разу не чувствовал за все эти годы. Вот он только что поведал свою ужасную историю, и никто не испытывал жалости к нему. Никто не смотрел на него глазами, в которых читалось бы: «Бе-е-е-едный Адам. Бедный похищенный и осиротевший Адам. Если бы он не убежал от матери, когда был малышом, его родители были бы живы и сегодня». Нет, вместо этого в комнате находилось еще три других человека с жизненными историями не менее душераздирающими, чем его собственная.
Дарси была покинута своей красавицей матерью, позволившей воспитывать ее кому угодно. И она всю жизнь скрывала свои экстраординарные способности.
Адаму и думать не хотелось, что почувствовал Тейлор, узнав о том, что стал бесплодным. Ведь мать вбила ему в голову, что именно ему суждено передать по наследству семейный «дар», а он не оправдал ожиданий. И всю жизнь он пытался компенсировать эту свою «неудачу».
Потом Адам посмотрел на женщину, которая была его сестрой. Невозможно даже представить себе, какой была ее жизнь в заточении, в самом деле, решительно невозможно представить.
Может это и эгоистично, но с этими людьми он чувствовал себя комфортно. Когда он был с ними, он не был паршивой овцой. Он был одним из них, составлял с ними одно целое.
– Ты слышала? – снова спросил Адам. – Что ты знаешь о мужчинах?
Дарси взглянула на него в замешательстве. Он что, серьезно? Или просто дразнит ее? С Адамом и его непостижимым чувством юмора никогда нельзя было знать наверняка.
– Ну? – Адам начал приближаться к Дарси с угрожающим видом.
Она инстинктивно попятилась.
– Ничего я не знаю…
В следующее мгновение она пронзительно взвизгнула, когда Адам сгреб ее за талию, поднял вверх и бросил на кровать. Нависнув над ней, как огромное чудовище, он растопырил пальцы, словно это были когти, наклонился и стал ее щекотать.
Сначала Дарси не сообразила, что происходит, потому что ее в жизни еще никто не щекотал. Она была серьезным ребенком, и никто не потрудился пробиться через эту серьезность, чтобы заставить ее смеяться.
Но Адам попробовал, и через пару минут он заставил Дарси вертеться на постели, задыхаясь от смеха.
– И что ты собираешься рассказать моей сестре о мужчинах? – спросил он ее.
– Что они хорошие и замечательные, – выдавила Дарси, подтягивая коленки к груди и вереща.
– Они все милые и любящие? – спросил Адам, пробегая пальцами по ее ребрам.
– О да. Да, да, да, – простонала Дарси.
– Ну, тогда ладно, – серьезно сказал Адам, отступая от нее.– Думаю, мы это выяснили.
Боадицея, которая до этого держалась особняком, стояла теперь в ногах кровати, наблюдая за спектаклем с увлеченностью антрополога, изучающего туземцев в естественных условиях.
– Интересно, – проговорила она, когда Адам перестал щекотать Дарси. – Но теперь, наверное, надо бы достать еды, – и она направилась к двери.
«Миссис Спок», мысленно передала Дарси Адаму, заставив его засмеяться, и все они направились к выходу.
(Мистер Спок – герой телесериала Стар трек – Звездный путь, странноватая личность. – Прим. Пер.)
Адам снял свой свитер и накинул его поверх черного трико Дарси.
– Если ты собираешься выйти на люди в таком виде, то тебе придется передумать, – сказал он.
– А что не так с моим костюмом? – спросила она, выходя из номера и глядя на него через плечо.
– С костюмом все в порядке, – ответил Адам. – Меня волнует то, что внутри.
– Правда…? – Дарси улыбнулась ему. – Спорим, ты меня не поймаешь, – она толкнула его и бросилась бежать. У Адама чуть сердце не остановилось, когда он увидел, как она перебегает через оживленную автомагистраль.
Внутри продуктового магазинчика все они от души веселились, наблюдая в какое благоговение повергло Боадицею все увиденное.
И каждый пытался представить себе, что значит никогда в жизни не видеть продуктового магазина. Каждому хотелось порасспросить ее о многом. Но Боадицея на все вопросы отвечала: «Еще нет. Пока не время говорить обо мне». Пока же они видели только, что в ней странным образом сочетались крайняя невинность и великовозрастность. Она раздражала Адама и очаровывала Дарси. Только Тейлор, казалось, принимал ее такой, как есть, не прося у нее больше того, что она могла дать.
Несмотря на все трудности, несмотря на то, что ожидало их вечером (а может быть, как раз из-за этого), они казались счастливой смеющейся группой, когда покупали всю эту массу еды, еды, которой, они это знали, им никогда не съесть.
Чтобы ни случилось сегодня вечером, сюда они уж точно не вернутся.
Поскольку они все время смеялись и были заняты друг другом, то не заметили старухи, которая вышла откуда-то сзади и смотрела на них. Даже Дарси не почувствовала волн злобы, исходивших от нее, потому что та уже давно научилась блокировать испускаемые ею вибрации. Почти всем на планете она казалась просто обычной старушкой. Никто не заметил, как она скользнула назад за занавеску. Никто не видел, как она достала телефон и набрала номер, известный еще только троим на земле.
И никто не слышал, как она сказала: «Они здесь».
Глава 17
Еду разложили на кровати, находящейся ближе всех к выходу. Адам и Дарси, скрестив ноги, сели рядом друг с другом на кровати, а Тейлор подтянул к ней стул. Боадицея заняла другой на почтительном расстоянии в несколько футов. Но спустя несколько минут, Тейлор переместил свой стул так, чтобы быть напротив Боадицеи. И они вместе принялись за еду на узком туалетном столике под окном.
Дарси, сидя на кровати и подложив под себя ноги, кормила Адама и ела сама. В этот момент она думала, что никогда не была так счастлива в своей жизни. Глаза Адама дразнили ее и намекали на замечательные вещи, которые произошли между ними. Дарси тоже не могла не думать о прошлой ночи, ведь она лежала, так близко прижавшись к нему, что его руки почти обвивались вокруг нее.
Никогда в своей жизни она и не мечтала, что найдет такого человека как Адам. Этот человек мог стать тем, кто будет любить ее вечно, тем, о ком она всегда мечтала.
Теперь, сидя здесь, с ним, она думала о жизни, о том, что собирается делать, когда приедет в Нью-Йорк; и о том, что была не очень-то счастлива, несмотря на то, что пыталась убедить Адама в обратном. Люди в Патнеме не считали ее будущее малообещающим – так считала сама Дарси.
Но после того как она ответила на объявление в газете, ее жизнь, возможно, изменится. Изменится навсегда.
– Ты странно смотришь на меня,– сказал Адам. – Пытаешься узнать, на какой стороне я действительно нахожусь?
Дарси не засмеялась над его шуткой, как обычно, а только посмотрела на него. Она внимательно рассмотрела его темные волосы и голубые глаза, посмотрела на ямочку на его подбородке. Для нее он был самым красивым мужчиной. С ним ей было так хорошо и весело как никогда во всей своей жизни. Он был щедр, и добр, и…
– Эй, – сказал Адам мягко, – прекрати смотреть на меня так. Ты заставляешь меня думать об очень нехороших вещах. Он отрывал кусок хлеба от буханки (она уже заметила, что Адам ненавидел хлеб, который был уже нарезан, и спросила в бакалее, есть ли у них ненарезанный хлеб). – Я задавался вопросом, могу ли я убедить тебя…. – Адам колебался.
– Заняться сексом с тобой этим вечером и, таким образом, потерять девственность, чтобы я была не в состоянии ничего прочитать в зеркале? – спросила она, с глазами полными надежды.
На мгновение Адам, казалось, рассматривал это предложение. – Даже если бы ты не могла ничего видеть в зеркале, у тебя все еще осталась бы сила, и ты – человек, которого видели в зеркале. Она думает, что именно ты сможешь ее уничтожить.
– То есть, ты хочешь сказать, что мы должны подождать, пока у нас не будет настоящего зеркала прежде, чем мы….
– Да, – сказал он, глядя на нее из-под ресниц. – Кроме того, мне нравится не торопиться.
– Заучит заманчиво… – она замолчала, так как ей послышался шум снаружи. Резко повернувшись, она взглянула на большое окно, занавешенное шторами.
Посмотрев на лицо Дарси, Боадицея выронила еду из рук и бросилась к окну.
– Там никого нет.– Сказала она, пытливо смотря на Дарси, и мягко добавила, – Может быть, просто проехала машина.
– Кстати, – сказал Тейлор, взглянув на Адама, – у тебя есть идеи насчет того, как мы сегодня доберемся до Кэмвела? Я не думаю, что мой Ровер в состоянии это сделать.
Адам не хотел думать об этом сегодня. Он хотел, чтобы обе женщины были в безопасности. Он хотел…
– И мы поедем туда без оружия? – продолжал Тейлор.
– У Адама есть ружье, которое он забрал у того мужчины, пытавшегося похитить нас, – вмешалась Дарси. – Куда ты его дел?
Одну минуту Адам молчал. Он знал, что может доверять Дарси и Тейлору, но он не был уверен в Боадицее. Да, она была его сестрой, и да, она вела себя так, будто была на их стороне. Но он до сих пор не был уверен, можно ли доверять этой женщине. Их взгляды скрестились. Она могла рассказать остальным, что Адам пришел к ней в комнату с оружием в руках, но не стала. И Адам не рассказал им о том, что ружье лежит на подоконнике за шторами, откуда он мог легко его достать.
– У тебя есть нож, – мягко сказала Боадицея. – Он принадлежит ей. Она была очень сердита, что ты взял его. В нем есть некоторая сила.
– Адам сделал копию рукоятки, – сказала Дарси, явно неуверенная в степени доверия к Боадицее. – Он послал копию женщине, но она не ответила.
Она взглянула на Адама, который опустил голову.
– Почему ты так отвратительно и низко лжешь? – начала Дарси. – Она сказала тебе, что написано на рукоятке, ведь так? Но ты ничего мне не сказал.
Адам повернулся и сел на кровать. Он должен был рассказать им то, что знал, но это было странным для него, и, кроме того, это было очень трудно. Но сейчас на него выжидающе смотрели три человека. – Это, – начал он нерешительно, – это нож, который был использован для жертвоприношения. Это кровавый нож, Дарси. – Сказал он, затем умоляюще посмотрел на Боадицею. – Я не хочу, чтобы ты шла с нами.
– Только я,– сказала она уныло. – Другие могут пойти с тобой, а я не могу, правильно? Ты это имеешь в виду? Тебе грозит опасность и ты один. Нас могут убить, но ты будешь принесен в жертву.
Это заявление заставило всех замолчать.
– Простите мою непонятливость, но какая, черт возьми, разница? – воскликнул Адам, затем бросил взгляд на Дарси.
Видя враждебность Адама, Боадицея решила пока больше ничего не говорить.
– Продолжительность, – тихо сказал Тейлор. – Быстрая смерть отличается от медленной.
Адам застыл. – Дарси не идет, – сказал он решительно.
– Иди ко мне, – услышала Дарси в своей голове. – Что? – спросила она, глядя на Адама.
– Я сказал, что ты не идешь, и на этом разговор окончен. Я договорился с владельцем отеля, что могу взять его машину сегодня. На ней мы доберемся туда и обратно. Я думаю, мы можем сделать все, что нужно, и без Дарси. Ты, – обратился он к сестре, – Ты знаешь дорогу вокруг тоннелей? Ту, где она планирует сделать это с… с детьми.
– Да,– сказала она, – она использует для этого тоннели. Я никогда там не была, но смогу найти дорогу.
С каждой новой мыслью, приходившей ему в голову, Адам сердился еще больше – и его злость была направлена на Боадицею. – Неужели ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить ее? Ты же была рядом с ней в течение нескольких лет. Могла же ты, в конце концов, попытаться убежать в течение этого времени? Ты могла…
Он резко замолчал, когда Боадицея застыла; затем она приподняла свою юбку, обнажив длинную, стройную ногу. Но ней было много шрамов: длинные, короткие и глубокие.
– Показать тебе еще? – спросила она без злости. – Возможно, ты хочешь посмотреть на мою спину? Я прекратила попытки убежать от нее, когда она стала вымещать свой гнев на других. Она принесла мне часть тела ребенка и сказала, что будет носить еще и еще, если я снова попытаюсь бежать. После этого я спрашивала, у зеркала удастся ли мне когда-нибудь уйти, и тогда видела вас троих. Я ждала вас в течение шести лет. Я спокойно ждала, и с тех пор ни один ребенок не был убит по моей вине.
Она повернулась к Адаму. – Разве я могла поступить по-другому? Если бы ты был на моем месте, ты убежал бы снова, зная, что по твоей вине невообразимое количество детей было бы измучено, а затем убито? Ответь, мне очень интересно, что ты скажешь.
Они не понимали, действительно ли она ждет ответа на этот ужасный вопрос, но в любом случае у них его не было.
– Ему жаль, – сказала Дарси. – У него очень тяжелый характер, иногда он говорит вещи, которые вовсе не имел в виду. Пожалуйста, прости его.
– Иди ко мне, – она снова услышала голос в своей голове. – Оставь их и вернись ко мне. Дарси поднесла руку ко лбу, и поняла, что слова идут откуда-то изнутри, а не от тех, кто находится в комнате.
– Тебе нехорошо, – сказала Боадицея, взглянув на Дарси.
– Нет, ничего, – ответила Дарси. – Все хорошо. Я вчера слегка ударилась головой, и она немного болит, вот и все. Это у мужчин есть раны. Адам, как твои ребра? И…папа, как твоя рука?
– Нормально, – ответил Тейлор, улыбаясь тому, что она назвала его отцом.
– Вернись ко мне или я убью их.
С каждым слогом, слова становились отчетливее и яснее. И Дарси знала, кто говорит внутри нее. – Это только между нами, верно? – Дарси вернулась к голосу в ее голове; потом она посмотрела на Адама, чтобы убедиться, не услышал ли он ее мысли. Но он все еще смотрел на свою сестру, размышляя над тем, что она ему сказала.
Виски Дарси пульсировали от смеха, отразившегося в ее сознании, а глаза закрылись от силы этого звука. – О, да, – сказал голос. – Ты и я. И никого больше. – Опять смех. – Если ты не хочешь потерять их всех, ты должна вернуться.
– Извините, мне нужно… – Дарси вскочила с кровати и пошла ванную. Оставшись одна, она села на крышку туалета и закрыла глаза. Через дверь она слышала ясный низкий голос Боадицеи, вероятно, рассказывавшей мужчинам о своей жизни в плену.
Дарси сидела в тишине, прислушиваясь. Она ждала, что эта особа скажет ей что делать. И боялась, что Адам сможет услышать ее, если она скажет голосу в своей голове слишком много.
У Дарси было мало опыта, но все же, она закрыла глаза и откинула голову на фарфоровую плиту, стараясь слушать изо всех сил.
– Это только между нами, – сказал голос. – Между двумя ведьмами.
Нет, – подумала Дарси. – Нет, нет, нет! В моей силе нет зла.
Даже при том, что Дарси не отображала свои мысли, как она научилась делать это с Адамом, голос мог услышать ее мысли. Этот человек – эта женщина, поскольку голос больше был похож на женский, могла слышать любую мысль Дарси.
– Если ты хорошая, то ты спасешь их. Или ты хочешь, чтобы я показала что сделаю?
– Нет! – Воскликнула Дарси.
– Дарси, малышка, с тобой все хорошо? – Спросил Адам с другой стороны двери.
– Прекрасно, – сказала она. – Ничего если я немного полежу в ванне?
– Конечно, – засмеялся Адам. – Не торопись.
Дарси повернула оба крана, включив воду на полную мощность, так чтобы шум заглушил все звуки. – Я не хочу иметь с вами ничего общего. – Думала она. – Ничего.
Но невольно она увидела видение. Это было как видеозапись, проигрывающаяся в ее голове. Она видела спину этой женщины, высокую и худую. Она носила тщательно продуманный, замысловатый головной убор и мантию из красного бархата. Впереди нее был высокий каменный алтарь, а на нем был ребенок, которого держали трое мужчин.
– Нет, нет, нет. – Думала про себя Дарси, и закрыла лицо ладонями. Она бы узнала это лицо в любом возрасте. Этим ребенком был трехлетний Адам.
– Дарси? – снова позвал Адам, слегка постучав в дверь.
– Я имею право спокойно выплакаться? – огрызнулась она на него.
– Хорошо, – он ответил мягко. – Но если я тебе понадоблюсь, я буду здесь.
Дарси все еще думала о видении, которое она увидела. – Пусть это закончится,– думала она. – Пожалуйста, Боже, останови это. В фильме ужасов ты можешь просто закрыть глаза и не видеть кровавых сцен, но сейчас она не могла остановить это видение, которое играло в ее голове. – Пожалуйста, нет. – Она подошла к маленькому окошку, но вид, представший перед ней, не мог затмить ту сцену, у нее внутри.
Тощая женщина взяла нож и нанесла глубокие порезы на кожу ребенка. Затем она взяла раскаленное клеймо из огня и… – О, Боже, – воскликнула Дарси, опустившись на колени и приложив руки к лицу. Когда клеймо коснулось нежной кожи малыша, Дарси схватила полотенце и прижала ко рту, чтобы сдержать крик. Это было как наяву. Она все видела. Она слышала крики ребенка. О Боже, она чувствовала запах горелой плоти.
Внезапно комната и алтарь исчезли, и на их месте появился мужчина. У него было вытянутое, почти серое из-за усталости и беспокойства лицо. Дарси сразу поняла, что видит отца Адама. Пока Дарси смотрела, мужчина вышел из маленького самолета и одно мгновение озирался вокруг. Вновь повернувшись, он помог приятной молодой женщине выйти из самолета. Опустившись на землю, она поднесла руку к животу, так как это делают беременные, защищая свое дитя. Казалось, вокруг не было ничего кроме посадочной полосы и леса. Но Дарси видела тени, перемещающиеся в деревьях. Она беспомощно наблюдала как мужчина и женщина шли, направляясь к лесу. Она увидела, как мужчину схватили сзади, и когда его жена оглянулась, у него уже было перерезано горло.
– Хватит, – умоляла Дарси. – Хватит.
Но это был не конец. Было еще одно видение. Беременная мать Адама тяжело опустилась на кровать. У нее начались роды, и она кричала, но не от предродовых болей. Нет, она кричала, потому что ребенок был оторван от нее.
Дарси все это видела – она чувствовала боль этой женщины. Она чувствовала, что жизнь женщины вытекала вместе с кровью, лившейся из ее тела. Ничего не было сделано, чтобы остановить кровотечение. – Мои дети, – повторяла женщина, умирая от потери крови. – Мои дети.
