Текст книги "Навсегда"
Автор книги: Джуд Деверо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Джуд Деверо
Навсегда
Серия: Адам и Дарси Монтгомери – 1
Перевод: Дамский клуб LADY
Аннотация
Дарси Монро преодолела детство, когда ее отвергали, благодаря своей кипучей энергии и позитивному жизненному настрою…и экстраординарной способности. И теперь изобретательная молодая женщина, работающая личным ассистентом Адама Монтгомери, уделяет не только профессиональное внимание потрясающе красивому миллионеру. Но одно обстоятельство мешает Адаму принять любовь Дарси: он полон решимости раскрыть тайну исчезновения родителей. Ее сверхъестественные способности должны были помочь ему в борьбе с хозяйкой темных искусств. То, что Дарси предложила ему в конце, оказалось для Адама подарком большим, чем он смел надеяться: Дарси полюбила его всем сердцем, всей душой: Навсегда…
Пролог
Склонившись над ребенком, женщина начала задавать вопросы. Что она сделала за день? Правду ли сказала? Кого видела? Что узнала за этот день?
В общем, такая сцена могла бы быть в любом из миллиона домов, но в этом доме было отличие.
Комната сама по себе была простая, скудно обставленная: никаких мягких, плюшевых игрушек, никаких кукол или игр. На окнах железные решетки. На столе аккуратно сложенные книги, листы бумаги с ручками поверх них. У одной стены небольшой книжный шкаф, но в нём не находилось ни одного детского наименования. Вместо этого на полках стояли книги о рунах и символах, о друидах. И еще там было множество книг, посвящённых женщинам прошлого, тем, которые завоевывали страны и управляли народами.
Три стены были увешаны различными видами оружия: старинным и современным, ножами, мечами и тем, для которого требуется порох. Оружие это образовывало на стенах совершенно симметричные узоры: круги, ромбы, треугольники и квадраты.
Над узкой детской кроватью висела огромная картина, в основу сюжета которой была положена карта башня из колоды таро – карта смерти.
После нескольких минут опроса женщина села на стул рядом с ребенком и, как она это делала каждую ночь, начала рассказывать сказку. Она рассказывала одну и ту же историю каждую ночь, никогда ее не меняя больше, чем на одну строчку, потому что хотела, чтобы ребенок запомнил историю и почерпнул из нее пользу.
– Жили-были, – начала женщина, – две сестры: одну звали Хизер, а другую Беатрис. Вообще-то они были ненастоящими сестрами, не по крови. Отец Хизер умер, когда ей было двенадцать, а мать Беатрис умерла, когда той стукнуло всего два года. Когда обеим девочкам исполнилось по тринадцать, их родители поженились, и Беатрис с отцом, долгое время жившие только вдвоем, переехали в дом, который богатый отец Хизер оставил своей жене и единственному ребенку.
Но хотя разница в возрасте девочек составляла всего три месяца, они оказались очень разными. Некоторые злые языки, а их было немало в том маленьком городке, утверждали, что Хизер получила всё, в то время как Беатрис – ничего. И это действительно походило на правду. У Хизер были красота, ум, талант и даже немного дара ясновидения, который она унаследовала от своей прапрабабушки. Ее необычных способностей было не так много, чтобы прослыть чудачкой, но достаточно, чтобы быть популярной на каждой вечеринке. Хизер могла взять чью-то руку, закрыть глаза и рассказать этому человеку его судьбу, которая всегда была хорошей. Если Хизер видела что-нибудь плохое в чьем-то будущем, она держала это при себе.
С другой стороны, Беатрис была не особо привлекательной, со средними способностями, не имела каких-либо известных талантов и не обладала какими-либо сверхъестественными способностями.
Так получилось, что люди любили Хизер и игнорировали Беатрис. На последнем году обучения в средней школе Хизер поехала в школьную поездку во Францию и вернулась другим человеком. Если раньше она была дружелюбной, общительной молодой девушкой, которая частенько бегала на свидания с мальчиками, то после возвращения из Франции она на долгие часы стала запираться в своей комнате и отклоняла все приглашения. Она отказалась от главной роли в школьном спектакле, прекратила брать уроки пения. И она сторонилась мальчиков, как будто они были врагами.
В то время как другие считали похвальным, что Хизер стала такой прилежной в учебе, Беатрис находила это очень странным. Почему это ее сестра, у которой было всё, о чем она, Беатрис, мечтала, отказывается от этого? Беатрис спросила сестру о том, что происходит. "Нельзя доверять парням, полагая, что они будут хорошо себя вести", – был единственный ответ, который дала Хизер перед тем, как проскользнула обратно в свою комнату и заперла дверь. Беатрис подумала, что это очень странный ответ, потому что ей не хотелось, чтобы парни вели себя хорошо, но ведь ее никогда и не приглашали на свидания. "Cлишком странная", – говорили мальчики о Беатрис.
И однажды Беатрис решила выяснить, что происходит. Когда, как она знала, Хизер оставалась дома одна, Беатрис вбежала в парадную дверь, крича, что их дорогую мамочку только что сбил грузовик и что прямо сейчас она истекает кровью в пункте неотложной помощи больницы. Как Беатрис и думала, Хизер выбежала, схватив ключи от машины отчима (он поехал на работу на метро), и вся в слезах рванула с места, разбрызгивая гравий. Конечно, Хизер не тратила время на то, чтобы запереть дверь своей спальни, так что Беатрис знала, что у нее будет возможность основательно, никем непрерываемой, поискать, что же было такого интересного в комнате ее сестры.
После часа поисков Беатрис не нашла ничего действительно интересного или нового, а Беатрис знала все в комнате Хизер, даже то, что она хранила свой дневник под неплотно прибитой паркетной доской. Единственной новой вещью в комнате Хизер было старое зеркало, которое, как предположила Беатрис, та купила в антикварном магазине во Франции. Во Франции так много красивой одежды, и так красивы французские мужчины, а Хизер, вполне возможно, провела все время, рыская по антикварным магазинам. «Это так похоже на нее», – подумала Беатрис.
Но, даже глядя в зеркало так усердно, как только могла, Беатрис не видела в нем ничего особенного. Однако потом, вздыхая в раздражении от того, что на этот раз Хизер превзошла ее, Беатрис спросила вслух:
– Интересно, когда она вернется?
Как только она произнесла эти слова, в зеркале возникло изображение Хизер с разъяренным лицом, едущей в машине назад к дому. Не то чтобы гнев Хизер по поводу ее лжи волновал Беатрис. Нет, Беатрис давно уже поняла, что есть способы справиться с Хизер; ведь, видишь ли, Хизер была из тех глупых людей, которые любят. А Беатрис поняла, что людьми, которые любят, можно манипулировать. Все, что надо при этом сделать – это забрать или пригрозить забрать то, что они любят, и этот человек станет твоим рабом.
Так что теперь, глядя в зеркало, она наконец-то знала, почему Хизер проводила так много времени одна в своей комнате. На что она смотрела в зеркале?
– Покажи моего отца сейчас же, – сказала Беатрис, и в то же мгновение появилось изображение отца в постели вместе с его хорошенькой секретаршей.
Это заставило Беатрис рассмеяться, ведь она всегда знала, что ее отец женился на глупой матери Хизер только из-за денег, которые той оставил муж.
Беатрис не стала больше задавать вопросов, потому что услышала, как внизу вошла в дом мать Хизер, а Беатрис знала, что ей надо сойти вниз и притвориться, что рада ее видеть. Вообще-то ей надо было притвориться, будто она думала, что ту сбил грузовик. Беатрис заботилась о том, чтобы её мачеха считала свою падчерицу любящей дочерью.
Через две ночи после того, как Беатрис раскрыла секрет зеркала, Хизер была найдена висящей на балке в подвале. Видимо она встала на перевернутое ведро, завязала на шее петлю, а потом отпихнула ведро.
В горе, которое последовало за смертью кого-то так сильно любимого, город дал Беатрис, пусть ненадолго, всё то внимание, о котором она мечтала. Но затем Беатрис начала замечать людей, оглядывающихся на нее и шепчущихся, поэтому она попросила зеркало показать ей будущее. Оказалось, что гробовщик что-то заподозрил, когда увидел красные ссадины на запястьях Хизер и предположил, что это следы от веревки. Явно руки Хизер были связаны у нее за спиной, когда она встала на ведро.
Беатрис увидела в зеркале, как ее сажают в полицейскую машину, а на запястьях у нее наручники.
На следующий день Беатрис исчезла. Никто из знакомых ее больше не видел. В семнадцать лет она начала вести жизнь, в которой ей нужно было скрываться и маскироваться, и которой никогда не будет конца.
Что Беатрис усвоила за свою короткую жизнь, так это власть денег. Они с отцом были довольно бедны, и она видела, как он лгал, мошенничал и брал в долг, чтобы иметь хорошую одежду и хорошую машину (которую он украл) и предстать подходящим женихом для богатой вдовы. Беатрис видела разницу между собой, которая выросла в бедности, и Хизер, которая росла в роскоши.
Поэтому в течение следующих лет Беатрис использовала зеркало, чтобы накопить денег. Она быстро выяснила, что зеркало может показать всё, что она пожелает узнать: будь то прошлое или будущее. Но зачем ей беспокоиться о прошлом? Важно ли ей увидеть, как ее отец выталкивает в окно ее мать? Она хотела увидеть, какие акции и компании будут преуспевать. Со временем она купила за наличные много акров земли в Кэмвеле, в штате Коннектикут, и переехала в маленький домик на окраине поместья.
И вот тут история сделала поворот. Видишь ли, зеркало может быть коварным. Когда дело касается предсказания будущего, зеркало показывает то, что может случиться и, скорее всего, случится, но оно не объясняет, хорошо это или плохо. Нужно заглянуть далеко вперед, чтобы увидеть это. Но поскольку Беатрис использовала зеркало только для получения денег, она не знала этого.
В конечном счете, получилось так, что Беатрис достигла уже двадцати шести лет, была очень богата, но все еще оставалась девственницей. Так как она никогда не заглядывала далеко вперед в зеркало, то не знала, что ее девственность была необходимым требованием для того, чтобы видеть образы.
Но ее сестра, Хизер, знала. Я говорила тебе, не так ли, что Хизер была умной?
Так вот, однажды, когда Беатрис с помощью зеркала проверяла уровень цен на бирже, она вдруг обратила внимание на прекрасный весенний денек за окном и прошептала: "Интересно, будет ли когда-нибудь в моей жизни мужчина?" Изображение биржи в зеркале сменилось образом ее самой под цветущим грушевым деревом, занимающейся любовью с красивым мужчиной. Поскольку к этому времени Беатрис несколько удовлетворила свою жажду богатства, этот молодой человек притягивал ее. Так что в тот день она вышла из своего уединенного дома и бродила по округе, пока не нашла грушевое дерево, которое видела в зеркале; а потом она проводила целые дни с раннего утра и до позднего вечера, сидя под ним и ожидая.
И в течение тех дней она не заглядывала в зеркало, что было очень плохо, потому что если бы она заглянула, то увидела бы результат своего свидания.
Наконец, на утро четвертого дня, появился красивый молодой человек. Он путешествовал автостопом по США, как молодые люди иногда делают, но в то утро ему не повезло с попутками. Он был голоден, его мучила жажда, и он был в плохом настроении, когда повернул за угол и увидел невзрачную молодую женщину, сидящую под цветущим грушевым деревом с полной корзинкой для пикника. Итак, он остановился, и когда желудок его был наполнен, он занялся с ней любовью.
Однако что-то очень странное произошло с Беатрис. Пока молодой человек занимался с ней любовью, то есть делал то, чего она хотела в течение долгого времени, она думала: "Не могу дождаться, когда вернусь к своему зеркалу и к добыче денег". А еще она подумала, что весь процесс "занятий любовью" чрезвычайно переоценен, и тут же поклялась никогда не делать этого снова. Так что, как только смогла уйти от молодого человека, она побежала назад к дому и к своему любимому зеркалу.
Но поскольку не была больше девственницей, она не смогла увидеть образы в зеркале.
Бедная Беатрис. В конце концов, оказалось, что зеркало было тем, что она могла любить, и оно предало ее. Ее захлестнул такой неистовый приступ гнева, что зеркало сотрясалось, пока чуть не упало со стола.
Несколько недель после этого Беатрис болела и не знала, что делать, чтобы почувствовать себя лучше. Это правда, что у нее денег было больше, чем она могла потратить, но именно тогда она поняла, что ей нравилась власть, а не деньги. Тогда она начала думать: "Как вернуть власть? У меня все еще есть зеркало, и хоть сама я и не могу читать в нем, но, несомненно, кто-то другой может".
Вот когда Беатрис обнаружила, что за деньги можно купить все. Она легко нашла человека, который согласился похищать для нее юных нетронутых девочек. Одну за другой Беатрис ставила их перед зеркалом, но если девочка ничего не видела, Беатрис "избавлялась" от нее. Она не могла отослать несчастную назад к родителям после того, что та видела.
Наконец, через год или чуть больше Беатрис нашла маленькую девочку, которая могла видеть образы в зеркале, так что Беатрис держала ребенка достаточно долго. Но образы девочки были нечеткие; она не могла видеть и половину того, что могла Беатрис.
– Кто может видеть лучше тебя? – спрашивала Беатрис у напуганного ребенка. Маленькая девочка думала, что если она будет работать очень усердно – у нее болела голова, когда смотрела в зеркало – и найдет кого-то другого, чтобы смотреть в зеркало для "ведьмы", как она про себя обращалась к Беатрис, тогда "ведьма", конечно же, отошлет ее домой. И это, в самом деле было то, что Беатрис каждый день обещала доверчивой, но не очень умной малышке.
Так что ребенок смотрел и спрашивал, спрашивал и смотрел, и однажды к ней пришло четкое видение. Беатрис записала каждое слово, которое сказала девочка.
Она сказала, что тем человеком, кто сможет ясно видеть в зеркале, будет девочка, которую похитит Беатрис. Она видела, как Беатрис похищала дитя из магазина, и рассказала в деталях, как ребенок выглядел, где находился магазин, что ребенок делал, и как Беатрис смогла обмануть мать. Она рассказала ей все, что видела. Она даже видела, как Беатрис выжгла клеймо на груди ребенка.
– Заклеймила? – спросила Беатрис, затем пожала плечами. Почему бы и нет?
Итак, Беатрис "отослала" ребенка, потому что он слишком много видел; затем Беатрис сделала все, что было увидено в зеркале.
Однако, уже после того, как она заклеймила кричащего ребенка, слуга сказал ей, что она украла мальчика.
И снова ярость, которую испытала Беатрис, была ужасающа. Она не могла вернуть того несчастного ребенка, который получил видение, чтобы все разъяснить, потому что та девочка "ушла" навсегда. На этот раз, перестраховываясь на случай, если он понадобится ей снова, Беатрис поместила бесполезного мальчика в металлическую клетку, пока решала, что делать дальше. У нее ушел целый день на то, чтобы понять, что у мальчика, которого она похитила, должна быть сестра. Разве зеркало не показало, что похищение приведет к девочке, которая сможет читать в зеркале? Но как заполучить сестру? Понадобилась только одна поездка в Нью-Йорк, чтобы увидеть, что родители мальчика теперь окружены полицией.
Поскольку Беатрис имела заурядную внешность, ее, казалось, никто не замечал. Ей было всего двадцать семь, но она сутулилась из-за лет, проведенных склонясь над зеркалом. Она с легкостью проскользнула с несколькими горничными через служебный вход причудливого жилого дома и вскоре выяснила, которая из них работала у "его" родителей.
С такой же легкостью она избавилась от постоянной горничной, затем надела ее униформу и пошла в квартиру. Но, поднимаясь наверх на лифте, она поняла, что мальчик, которого она забрала, был единственным ребенком. Несколько секунд, охваченная паникой, она думала, что зеркало соврало. Но потом улыбнулась, сообразив, что мать, должно быть, беременна дочерью. Ее дочерью. Ребенком женского пола, который принадлежал Беатрис, тем самым, который мог читать в зеркале.
Так что Беатрис пошла в квартиру и сказала, что ее кузина, их постоянная горничная, была слишком расстроена, чтобы работать, потому что сильно любила маленького мальчика. Отец мальчика посмотрел на Беатрис строго, слишком строго, на ее взгляд, а затем кивнул: все в порядке и она может войти. Казалось, он знал, что Беатрис есть что сказать ему, и хотел услышать, что она скажет.
После этого все было очень просто. Когда Беатрис закончила убираться, а она не слишком хорошо выполнила эту работу, возможность представилась сама, и Беатрис передала отцу записку. В ней говорилось, куда он и его жена должны пойти на следующий день. Она покинула квартиру так незаметно, как будто ее никогда и не было там.
На следующий день, как было указано, самолет с родителями маленького мальчика приземлился на частной взлетно-посадочной полосе Беатрис.
Мужчину убили сразу же, так как он был совершенно бесполезен, а самолет разобрали на части, деталь за деталью, а затем сожгли и закопали. Но женщину, которая и в самом деле была беременна, содержали в относительном комфорте (хотя она, по мнению Беатрис, и не ценила этого) до тех пор, пока ребенок не родился; затем ее отправили вслед за мужем.
В конце концов, Беатрис осталась с симпатичным маленьким ребенком женского пола, которого она растила в роскоши и комфорте.
И, верный предсказаниям, ребенок мог видеть образы в зеркале так же четко, как будто смотрел телевизор.
И Беатрис знала, что если уж она не могла сама читать в зеркале, то у нее хотя бы была лучшая замена. Единственное упущение в ее плане было в том, что ребенок-мальчик сбежал из металлического клетки, в которую она его поместила.
Кто бы мог предположить, что такой маленький ребенок окажется достаточно умным, чтобы отпереть замысловатую и крепкую щеколду.
В течение нескольких месяцев после побега мальчика Беатрис отслеживала все новости из газет или по телевидению о ребенке, который был найден бродящим в лесах Коннектикута. Он был покрыт клещами и охвачен лихорадкой. Его на время госпитализировали. Но когда Беатрис узнала, что ребенок ничего не помнил о том, что с ним случилось, она расслабилась и обратила все свое внимание на маленькую девочку, которая теперь принадлежала ей.
Вскоре она узнала, что маленькая девочка, которую она назвала Боадицея в честь королевы-воительницы (о ней Хизер писала научный доклад, который Беатрис выдала за свой собственный), была очень смышленой. Она подумывала о том, чтобы увидеть в зеркале такие вещи, которые Беатрис никогда и не помышляла увидеть. Постепенно Беатрис начала использовать зеркало через Боадицею как способ получения власти, а не только как средство получения денег. Беатрис начала контролировать людей и предприятия.
И, более того, она использовала зеркало, чтобы искать другие магические предметы, потому что решила: то, чего она хочет, – бессмертия. Если его можно приобрести, она собиралась это сделать.
Это была история, которую она рассказывала ребенку, и все шло хорошо в течение многих лет. У Беатрис было достаточно последователей, которые жили только затем, чтобы исполнять ее приказы. Она владела несколькими важными людьми, и она нашла формулу бессмертия. Беатрис собрала шесть из девяти необходимых предметов, когда зеркало показало фрагмент с девочкой, худенькой малышкой со светлыми волосами и голубыми глазами и с девятью родинками на левой руке, которая должна была стать ее погибелью.
После этого единственной целью в жизни Беатрис стало избавиться от той худенькой маленькой девочки.
Глава 1
Дарси еще раз просмотрела заявление о приеме на работу, проверяя, была ли она абсолютно правдива в каждой строчке, не прибегала ли к «воображению». Ее мать говорила, что «воображение» Дарси было чем-то вроде семейного проклятия. «Должно быть, пришло по линии твоего отца», – говорила Жерлен Монро всегда, когда дочь делала что-то, чего она не понимала. «Кто бы он ни был», – непременно добавлял вполголоса дядя Верн, и тогда начинался спор. Когда доходило до той части, где дядя Верн кричал, что у его племянницы не «богатое воображение», а что она всего лишь банальная лгунья, Дарси тихонько покидала комнату и открывала книгу.
Но сейчас Дарси была в замечательном Нью-Йорке, имея в активе прекрасное образование, полученное в колледже, и подавала заявление на лучшую работу, которую кто-либо когда-либо видел. "И я собираюсь ее получить!" – сказала она сама себе, закрывая на мгновение глаза и прижимая к груди свернутую газету. "Я приложу к этому мое Искреннее Убеждение, и тогда я точно получу эту работу", – подумала она.
– Вы в порядке? – спросила стоящая перед ней молодая женщина с акцентом янки, как определила Дарси.
– Замечательно, – сказала Дарси, улыбаясь. – А вы?
– На самом деле чувствую себя идиоткой. Я имею в виду, можете ли вы в это поверить? – спросила она, показывая такую же газету, что сжимала Дарси. Молодая женщина была высокой, намного выше Дарси, и, если сравнивать с Дарси, она была откровенно толстой. Но ведь Дарси люди всегда описывали как худышку. "Она по-модному худая", – сказала бы ее мать. "Жерлен, – резко сказала бы ее сестра Тельма, – ты не кормишь девочку ничем, кроме желе и подслащенных хлопьев. Она, наверное, смерть как хочет есть". Это утверждение вызвало бы сильный гнев у матери Дарси, а затем поток слов о том, как тяжело было растить дочь в одиночку. "Ты и не растила ее; растили соседи", – сказал бы дядя Верн; затем спор бы накалился.
Дарси улыбнулась женщине перед собой и сказала:
– Я думаю, что это чудо.
Дарси была довольно хрупкого телосложения, с широко расставленными голубыми глазами, аккуратным носиком и небольшим ртом, похожим на бутон розы. Она была всего пять футов и два дюйма ростом и весила так мало, что ее одежда всегда свободно висела на ней. Даже сейчас ее короткая черная юбка, потертая сзади, была скреплена на талии большой английской булавкой.
– Вы ведь не думаете, что и в самом деле получите эту работу? – спросила женщина впереди нее.
– О да, думаю, – сказала Дарси, глубоко вздохнув, – я верю в позитивное мышление. – Если ты так мыслишь, то сможешь достичь, чего хочешь, – вот то, во что я искренне верю.
Женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, затем она коварно улыбнулась:
– О’кей, так как вы думаете, в чем конкретно заключается эта работа? Это не может быть секс, потому что слишком много платят. И я не могу представить, что это связано с производством наркотиков или что им нужен наемный убийца, потому что объявление публичное. Так как вы думаете, чего они на самом деле хотят?
Дарси моргнула, глядя на женщину. Ее тетя Тельма постирала единственный костюм Дарси в стиральном порошке, который купила на распродаже, затем вынула из машинки до того, как начался цикл полоскания. "Таким образом экономишь деньги", – сказала тетя Тельма. Может, это и было дешевле, но теперь от высохшего на ткани порошка руки Дарси чесались внутри лишенных подкладки рукавов костюма, так как ее розовая гофрированная блузка была без рукавов.
– Я думаю, что кому-то нужен личный помощник, – сказала Дарси, не понимая вопроса женщины.
Та на это рассмеялась:
– Вы действительно верите, что кто-то собирается платить сотню тысяч в год ЛП (личному помощнику) и что вы получите работу, потому что вы... Что? Ах да, потому что вы верите в то, что получите ее?
Прежде чем Дарси смогла ответить, женщина, стоящая в очереди позади нее, сказала:
– Дайте ей передохнуть, ладно? А если вы не верите, что получите эту работу, тогда какого черта стоите в очереди?
Дарси не одобряла ругательства в любом виде и собиралась что-то сказать, но женщина, стоящая в очереди третьей позади нее, сказала:
– Кто-нибудь имеет хоть малейшее понятие о том, что это за работа? Я жду четыре часа и ничего не могу узнать.
– Четыре! – громко сказала женщина, стоящая на несколько человек впереди. – Я тут уже шесть часов!
– Я провела ночь на тротуаре, – крикнула женщина, стоящая в очереди на полквартала впереди.
После этого все женщины начали разговаривать друг с другом, и, поскольку очередь была длиной почти в четыре квартала, стало довольно шумно.
Но Дарси не принимала участия в обсуждении того, что это в действительности была за работа, потому что в своем сердце, в самой глубине его, она знала, что эта работа была для нее. Это был ответ на ее молитвы. В течение последних четырех лет, все годы учебы в колледже она молилась каждую ночь, чтобы Бог помог ей с ситуацией, в которой она оказалась в Патнеме.
И прошлым вечером, когда увидела это объявление, она поняла, что это ответ на ее молитвы.
– Точно, как раз для твоей квалификации, – сказал дядя Верн, когда Дарси показала ему объявление. Его лицо скривилось в небольшую ухмылку, которую Дарси знала слишком хорошо.
– Я никогда не пойму, почему твоя мать позволила тебе выбрать тот претенциозный навороченный колледж, – снова сказала тетя Тельма. – Ты могла бы пойти в школу секретарей, чтобы получить настоящую работу, а не такую, которая тебе понадобится после замужества.
– Я... – начала Дарси, но затем она умолкла. Она давно поняла, что бесполезно пытаться объяснить им это.
Вместо этого она просто позволила дяде Верну и тете Тельме постепенно выдохнуться, затем пошла в перестроенный чулан в их квартире, который теперь был ее комнатой, и села читать. Ей нравилось читать научную литературу, потому что она любила узнавать новое.
Но дядя Верн был прав: объявление было написано так, как будто подразумевало квалификацию Дарси.
ЛИЧНЫЙ ПОМОЩНИК
Компьютерные навыки не требуются. Должен быть готов путешествовать, поэтому никаких семейных привязанностей. Должен быть молодым, здоровым, заинтересованным. Начальная зарплата 100 тысяч долларов в год, плюс медицинская и стоматологическая страховка. Обращаться лично, в 8:00 по адресу: 211, Западная улица, 17, апартаменты 1А.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что эта работа как раз для нее? – спросила тетя Тельма прошлой ночью. – Там говорится: «никаких семейных связей». А если уж у Дарси и есть что-то, так это семья.
– Со стороны матери, – сказал дядя Верн, ухмыляясь. Тетя Тельма не была спорщицей, как ее сестра, мать Дарси, так что она лишь поджала губы, взяла пульт от телевизора и переключила программу с канала Дискавери, который смотрела Дарси, на QVC.¹ Тетя Тельма знала биографии всех продавцов телемагазинов. Она говорила, что телемагазины делают так, что она чувствует себя как дома, даже в таких больших деловых городах, как Нью-Йорк. Один на один она часто говорила Дарси, что ей не следовало уезжать из Патнема десять лет назад: не надо было выходить замуж за честолюбивого мужчину и переезжать далеко в Индианаполис. И еще она говорила, что, когда три года назад босс Верна попросил его поехать в Нью-Йорк, чтобы контролировать бригаду ленивых сварщиков, она должна была отказаться ехать с ним. Но она поехала и страдала каждую минуту в городе, который терпеть не могла.
Теперь, ожидая в очереди, Дарси пыталась не слушать злые слова, которые носились вокруг нее. Вместо этого она закрыла глаза и сконцентрировалась на картинке того, как ей говорят, что она получает эту прекрасную работу.
С течением дня в конец очереди просачивалась информация. Когда ты входишь в здание, тебя приглашают в комнату ожидания и, наконец, в комнату для собеседования. Ведущая в комнату собеседования дверь тяжелая деревянная, "та самая дверь". О том, что происходит внутри комнаты, известно мало, возможно, потому, что ни одна женщина не хотела подвергнуть опасности свой шанс на получение такой замечательной работы.
Было уже почти четыре часа, когда Дарси наконец попала в здание. Там была женщина, стоящая в дверях комнаты ожидания; она впускала в комнату ровно столько женщин, сколько там было стульев. Еще несколько часов назад все в очереди поняли, что мужчины в действительности не рассматривались в качестве претендентов на должность. Они поднимались вверх по ступенькам, но спускались назад спустя лишь пару минут.
– Я же вам говорила, – сказала женщина около Дарси. – Секс. Это связано с сексом.
– А что у вас есть такого, что стоит сотню тысяч в год? – спросила женщина, держа в руках туфлю и потирая ногу.
– Дело не столько в том, что у меня есть, а в том, что я могу с этим сделать.
– Быть отделанной, вероятней всего, – сказал кто-то громко, и на мгновение Дарси подумала, что начнется драка. Так бы и произошло, если б такие слова были произнесены в ее родном Патнеме, в Кентукки, но она уже поняла, что северянки дрались скорее словами, чем кулаками. "Было бы намного добрее просто врезать им в нос", – сказала ее мать, когда однажды услышала, как ссорилась пара девушек-янки.
– Следующий, – резко сказала женщина, как только деревянная дверь открылась и оттуда вышла молодая женщина, которая первой заговорила с Дарси, пока они были в очереди. Дарси вопросительно взглянула на нее, но женщина только пожала плечами, как будто говоря, что не знает, хорошо прошло ее собеседование или нет.
Встав, Дарси неожиданно почувствовала головокружение. Она не ела с тех пор, как рано утром вышла из квартиры дяди Верна.
– Я хочу, чтобы ты основательно позавтракала, – сказала тетя Тельма, вручая Дарси поп-тарт² и пластиковую чашку, наполненную теплой пепси. – Фрукты тебе полезней, чем те хлопья, которыми тебя кормит мать. Еще тебе нужен кофеин и сахар и что-то теплое внутрь, когда ты выйдешь на охоту за работой", – по-доброму сказала она.
Но сейчас, когда Дарси слишком поспешно встала, казалось, что завтрак был очень давно. Она сделала пару глубоких вдохов, расправила плечи и, сдерживая порыв сунуть руку под пиджак и почесать зудящее место на плече, прошла в открытый дверной проем.
Вдоль одной стены комнаты тянулись окна, столь грязные, что она едва могла видеть сквозь них здание напротив.
На полу под одним окном была беспорядочная куча металлических складных стульев, в большинстве своем сломанных.
В центре комнаты стоял большой дубовый письменный стол из разряда тех, нескончаемый запас которых имеют, казалось бы, все магазины подержанной мебели. За столом на одном из металлических стульев сидел мужчина а слева от него, ближе к краю стола, сидела женщина. Ей было за пятьдесят, одета она была в симпатичную двойку: свитер с кардиганом и длинную хлопковую юбку, а вокруг шеи и на руках у нее искрились золото и бриллианты. У нее было совершенно обычное лицо, такое, которое никто бы не заметил в толпе, за исключением того, что у нее был самый пронзительный взгляд, который когда-либо видела Дарси.
