Текст книги "Стаут (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Она не хотела выслушать то, что я должен был сказать три дня назад. Надеюсь, сегодня все будет по-другому. Мне нужно, чтобы сегодня все было иначе.

В последний раз, когда мы разговаривали, она была не в том состоянии, чтобы услышать все, что я скажу. Надеюсь, сегодня все будет по-другому. Я стою у двери во внутренний двор и собираюсь постучать, когда вижу ее на кухне. И все ее кулинарные принадлежности на столе. Черт. Она печет. Из-за меня. И это меня просто убивает.

Она подпрыгивает и поворачивается, когда я стучу по стеклу. Она качает головой из стороны в сторону, когда понимает, что это я.

– Нет. Уходи.

Я едва слышу ее голос через дверь. Я снова стучу, но она отказывается смотреть в мою сторону.

– Нам нужно поговорить, – я говорю эти слова громко, мне нужно знать, что она их слышит.

Она игнорирует меня, как будто меня не существует.

– Пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что сказать. Я искренне верю, что ты все поймешь, когда я объясню.

Ничего. Никакого ответа. Она вообще выходит из кухни, так что я не могу видеть ее из двери во внутренний двор. Я проверяю ручку, но она не поддается. Неудивительно, поэтому я достаю свой телефон и отправляю серию мольб.

Прошло 3 дня. Ты не можешь игнорировать меня всегда.

Мы должны поговорить об этом.

Пожалуйста, Макс. Я люблю тебя.

Оставь меня в покое.

Ну, по крайней мере, я получил ответ. Не тот, который я хочу, но это лучше, чем быть проигнорированным. Аделин не знает всей истории о Вэнсе или почему я был на его стороне. Пока она не поймет, она не простит меня. Я буду считаться врагом. Я ее потеряю.

Я не могу позволить этому продолжаться. То, что я намереваюсь сделать, может быть худшим шагом, который я сделаю с Аделин. Но она отказывается видеться или говорить со мной. Она не оставляет мне выбора. Я достаю ключ от ее дома и делаю то, что будет лучшим или худшим для наших отношений.

Я отпираю дверь и захожу в дом. Ее нигде не видно. Я слышу скрип надо мной. Спальня. Хорошо. Это то, где я хочу ее видеть. Мне не придется перебрасывать ее через плечо и нести туда.

Я в доме и поднимаюсь наверх.

Я предупреждаю ее, потому что не хочу напугать ее, зайдя в ее спальню без предупреждения.

– Не смей подниматься сюда, Торн.

Я стою в дверях, когда мое имя слетает с ее губ.

– Убирайся сейчас же.

– Нет. Ты поговоришь со мной. Или по крайней мере выслушаешь.

– Я не хочу ничего слышать.

Она уже переоделась для сна. Футболка и трусики. На два предмета больше, чем обычно она одевала каждую ночь с тех пор, как мы были вместе.

– Не смотри на меня так. Ты можешь забыть об этом.

Ее соски тверды и чуть не протыкают ткань футболки. Моей футболки. Кто знал, что она может быть такой чертовски сексуальной?

– Я знаю. Я здесь не для этого.

Я подхожу к ней, готовый к бою.

– Нет. Остановись.

Она прыгает на кровать на четвереньках и пытается уползти, но я ловлю ее за талию. Я тяну ее под себя и ложусь на нее сверху.

– Нет, Макс. Ты не слушаешь меня, так что у меня нет другого выбора, кроме как заставить тебя.

Она противится, но я обнимаю её, тем самым сдерживая, чтобы она была не в состоянии двигаться.

– Ты сделала меня своим мужчиной. Я могу не контролировать тебя больше нигде, кроме как в этой спальне. Ты дала мне эту власть. Ты настояла, чтобы я доминировал над тобой, потому что это то, что тебе нравится и чего ты хочешь. Это я проявляю свою власть над тобой. Ты не можешь отключить это сейчас.

Она перестает бороться, но я продолжаю держать ее крепко.

– Это то, кто мы есть, Макс. Потому что ты сделала нас. Кем ты просила меня быть для нас. Я контролирую. Ты подчиняешься.

Она тяжело дышит. Я не знаю то ли это последствия нашей физической борьбы или потому, что она возбуждена. Может быть оба варианта. Но сейчас не до секса.

– Это так странно, как события одной ночи более двух лет назад могли привести к этому разговору.

Я ослабляю хватку и переворачиваю нас на бок, так что спина Аделин прижата к моей груди.

– Устраивайся поудобнее. Это не короткая история.

Аделин приспосабливается и не отталкивает мою руку, когда я переплетаю наши пальцы. Я чувствую уверенность. Она верит в нас. Мое беспокойство ослабевает...немного. Подношу ее руку ко рту и целую.

– Ты знаешь, что после Иден у меня был плохой период. Постоянные вечеринки и женщины. Таким образом я пытался выкинуть ее предательство из головы. Я ненавижу говорить тебе это, но все было именно так.

– Ты не ненавидишь говорить это больше, чем я ненавижу слышать это.

Наконец-то. Слова, кроме как уходи или оставь меня в покое.

– Ты знаешь, как я себя вел; то, о чем я тебе не говорил, было ночью, когда все это остановилось. Ночью все было поставлено в совершенно другую для меня перспективу.

Тело Аделин расслабляется рядом с моим. Наконец-то.

– Я был на вечеринке с друзьями, которые на самом деле не были моими друзьями. Я оказался там, где не хотел быть. Кровать Иден. Я не уверен, что на самом деле произошло. Может быть мы трахались. Возможно, мы этого не делали. Понятия не имею. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что я хотел быть подальше от ее дома и от нее. Так что я сел в грузовик и поехал домой. Я был в миле от своей квартиры, когда увидел синие огни. Одна гребаная миля. Вот где они меня достали.

– Кто достал?

– Дорожный патруль. Офицер, который остановил меня, сказал, что им позвонили, и сообщили о пьяном водителе за рулем машины, похожей на мой грузовик. Я почти уверен, что этим человеком была разъяренная шлюха, которая проснулась в пустой постели. Конечно, у меня нет доказательств. Но мне дали тест на алкогольное опьянение. Я прошел его. Но я провалил тест на взгляд. Меня отвезли в участок, где я также провалил тест на содержание алкоголя в крови. Я едва справился, Аделин. Это было безумно близко, но это все еще было неудачей, поэтому меня обвинили в управлении автомобиля в нетрезвом состоянии.

Я жду, пока она ответит, но она этого не делает.

– Как ты можешь догадаться, данный проступок не лучшим образом мог сказаться на пивоварне. Поэтому, по рекомендации моего адвоката, я добровольно лег на тридцатидневную программу в реабилитационном центре для наркоманов. И прежде чем ты спросишь, ответ – нет. Я никогда не был наркоманом или алкоголиком. Мое решение касалось компании, моих деловых партнеров и сотрудников. Я сделал то, что считал лучшим для всех них. И там я встретила Вэнса Хортона три года назад.

– За год до того, как он убил Томми.

– Вэнсу было девятнадцать, когда он первый раз сел за руль в нетрезвом виде. Парень не был алкоголиком, но судья сказал, что он либо пройдет программу, либо отбывает тюремный срок. Его выбор. Поэтому он решил пройти тридцатидневную программу. У нас была группа каждый день в течение месяца. Я не мог не заметить, насколько он молчалив. Всегда такой тихий. Никогда не рассказывал ни слова о себе, но я увидел в нем что-то. Что-то знакомое. Какое-то время я не мог понять, но потом понял. Он напоминал мне меня. Девятнадцатилетняя версия меня, если бы меня не забрали у Джимми и Кристи. Я познакомился с Вэнсом в ближайшие недели и был прав. Его домашняя жизнь была почти идентична моей в детстве. Разница была в том, что я выбрался, а он нет. Я почувствовал эту странную связь с ним и захотел помочь парню. Ему уже было девятнадцать, но я хотел сделать для него то, что сделали для меня, когда мне было шесть. Так и сделал. Я помог ему избавиться от родительской версии Джимми и Кристи. Я дал ему работу. Нашел ему место, где остановиться. У него хорошо получалось. У него была симпатичная подружка, Тони. У них уже была маленькая дочь. Два годика. Я был немного раздражен, когда она снова забеременела через два месяца после того, как он встал на ноги. Я думал, что он должен был проявить больше ответственности, но он был счастлив иметь свою собственную семью, поэтому я решил, что тоже должен. Я гордился тем, как далеко он зашел за такой короткий промежуток времени. Они отлично справлялись в течение девяти месяцев. Пока не вернулись его родители. Они сказали, что им некуда идти. Заставили Вэнса чувствовать вину за то, что он оставил их на улице, он позволил им переехать в его квартиру. Это должно было быть на неделю. Но это заняло две недели, а потом еще две. Так бывает с наркоманами. Порочный круг, который никогда не заканчивается. Это стало большой проблемой между ним и Тони. Как ты можешь себе представить, она не хотела, чтобы наркоманы жили в ее доме с её дочерью. Но также ей не нравился отец Вэнса. Она говорила, что он ее смущает. И как оказывается не зря. Примерно через шесть недель после их переезда отец Вэнса изнасиловал Тони.

– Когда она была беременна? Боже. Это ужасно.

– Вэнс заставил уйти своих родителей, но ущерб уже был нанесен. Тони не могла оставаться там, где на нее напали. Она винила Вэнса, потому что это он привел его отца в их жизнь. Поэтому она ушла с Виллоу и не позволила Вэнсу видеться с ней. Когда он их потерял, его жизнь рухнула. Он пил целый месяц. Некоторое время я сидел и смотрел. Я думал, что он справится сам, но он не справился. Я взял на себя смелость помочь ему снова исправиться. Так и было. Он вернул свою жизнь между строк. Опять же, я гордился им за то, как далеко он зашел. Но потом наступил тот воскресный день.

Она знает, о чем я говорю.

– Вэнс был дома и смотрел гонки. Он выпил несколько бутылок пива, когда ему позвонила Тони и сказала, что Виллоу госпитализировали с тяжелым менингитом. Он запаниковал, как любой отец, который любит своего ребенка, и сел за руль, чтобы поехать к ней. Он направлялся к своей больной дочери, когда проехал на красный и сбил твоего брата.

Она вздрагивает в моих руках, набирая  воздух в легкие, слезы словно вор крадут ее устойчивое дыхание.

– У Тони начались схватки, когда ей сообщили об аварии. Больной ребенок в больнице и еще один на подходе. У нее не было никого, на кого она могла бы положиться, кроме меня. Поэтому я вмешался и остался с Виллоу в больнице, пока она рожала их вторую дочь, Кили.

– Мне никогда не говорили об обстоятельствах, – шепчет она между мучительными рыданиями.

– Я знаю. Они не сказали тебе об этом в приговоре. Они говорили о Вэнсе, как о каком-то рецидивисте, монстре, который сел в машину выпивший, не обращая внимания на людей. Но это было совсем не так. Он испугался за дочь и в панике совершил ошибку. Его ошибка стоила жизни твоему брату.

Аделин вздрагивает напротив меня, еще громче рыдая.

– Жизнь Вэнса была одним плохим обстоятельством за другим. То же самое было бы, если бы меня не забрали у Джимми и Кристи. Я не защищаю Вэнса, севшего за руль машины после выпитого пива. Я не был в зале суда, чтобы сплотиться ради убийцы твоего брата. Я был там, чтобы поддержать человека, который в некоторых из самых уродливых гребаных обстоятельств пытался быть любящим и заботливым отцом своей маленькой девочке. Я стоял рядом с человеком, который пытался стать лучше, несмотря на то, что родился в одной из худших ситуаций, которые только можно себе представить. Я навещаю Вэнса в тюрьме, потому что ему нужно знать, что в мире есть человек, который не отказался от него. Я дал Тони работу на складе. Девочки, с которыми ты играла в офисе Молли были Уиллоу и Кили. Эти дети – часть моей жизни. Вообще-то, Вэнс и Тони тоже. Они никуда не денутся. Так что тебе нужно принять решение. Ты все еще хочешь меня или покончишь с нами?

Много для одного раза для Аделин. Все, что она думала она знала о Вэнсе, оказалось неверным. Ей понадобится время, чтобы это усвоить.

– Я понимаю, что тебе нужно подумать об этом, но я хочу сказать тебе кое-что, прежде чем я уйду. Я никогда не был так несчастен, как за последние три дня. Разлука с тобой подтвердила, как сильно я тебя люблю. Я так хочу и нуждаюсь в тебе в моей жизни. Я не хочу снова стать тем, кем был до тебя.

Я целую её в макушку.

– Ты моя, Макс. А я твой. Моя связь с Вэнсом не должна изменить этого, но в конечном счете решение за тобой.

Я ослабляю хватку и встаю с кровати.

– Надеюсь, ты все еще любишь меня, Макс. Я не прошу тебя простить Вэнса Хортона, но я прошу тебя простить меня за то, как ты думаешь, что я обидел тебя.

***

– Только что звонила Шарлотта. Она сказала, что Кристи умерла около часа назад.

– Неужели эта почечная недостаточность, наконец, забрала ее?

Я до сих пор не могу поверить, что Лоури рассматривала возможность отдать этой ужасной женщине одну из своих почек.

– Оливер.

– Вполне нормальный вопрос.

– Я не спрашивала.

– Нет нужды, когда всем насрать.

Я жду, когда моя сестра начнет ругать меня за то, что я говорю такое о мертвой женщине, но она этого не делает. Удивительно.

– Макколлумы хотят, чтобы мы пришли на похороны.

Ерунда. Люди Джимми и Кристи не видели нас двадцать четыре года.

– Семья хочет, чтобы мы пришли на похороны или Джимми хочет, чтобы мы пришли, чтобы оплатить счета?

– Мы оба знаем, что у нас будут выманивать деньги, но она была нашей биологической матерью, и теперь она мертва.

"Скатертью дорога" – думаю я, но я держу эти слова при себе. Лоури слишком мягкосердечна, чтобы согласиться со мной.

– Чего ты хочешь?

– Она была дерьмовой матерью, но она растила меня десять лет, а тебя – шесть. Я думаю, нам стоит пойти. Не ради нее, а ради нас. В терапевтических целях.

– В терапевтических целях?

Лоури всегда говорит обо всем, что это в терапевтических целях. Прошло двадцать четыре года с тех пор, как мы были с ними. Я чувствую, что мне надоела терапия из-за того дерьма, что они с нами сделали.

– Я пойду из-за тебя. Не по какой другой причине.

– Шарлотта сказала, что они будут ждать нас, прежде чем мы договоримся.

Конечно. Мы платим.

– Уже поздно ехать сегодня.

– Я определенно не хочу ехать сейчас. Я вернулся домой из Саванны два часа назад.

– Я так хотела позвонить тебе в эти выходные. До смерти хочу услышать о твоих романтических выходных с Аделин. Ей понравилось все, что я спланировала?

У нее наконец-то появилась улыбка на лице, и мне придется её стереть.

К черту мою жизнь.

– Этого не произошло.

– Чего не произошло?

– Романтического отдыха в выходные. Я поехал один.

И где её выражение лица "какого хрена"?

– Один? Почему?

– Долгая история, сестренка. Я устал и не хочу сейчас об этом говорить.

– Хорошо. Думаю, завтра во время поездки ты всё объяснишь.

Я рад, что она не настаивает на ответах сейчас.

– Во сколько ты хочешь поехать? Около семи?

– Я не спешу. Скажем, в восемь часов.

Может быть я смогу улучить дополнительный час сна. То есть, если я вообще смогу заснуть.

– Брю может сесть за руль. Он не против.

– Я не буду спорить с ним по этому поводу.

– Хорошо. Встречаемся около восьми.

Смерть Кристи вытягивает множество детских воспоминаний на поверхность моего мозга. Отвратительные вещи, о которых я не думал годами. Я притворяюсь, что они меня не беспокоят. Но это не так. Я говорю Лоури, что я в порядке. И иногда это действительно так. Но не всегда. Кто бы не облажался в какой-то степени из-за того, как Джимми и Кристи обращались с нами?

Мама и папа самые лучшие. Наша жизнь с ними помогла стереть многое из того, что мы пережили. Но не все. Мне не нужно это дерьмо на тарелке, пока я пытаюсь разобраться с Аделин. Мне не нужно, чтобы она видела меня таким. Она и не увидит. И она не узнает о Кристи, пока я не вернусь, если она захочет быть рядом со мной для поддержки. Я не хочу, чтобы она связывалась с Макколлумами.

Глава 22

Аделин Максвелл

Лишь единожды в жизни я была столь же несчастна, как сейчас. В день, когда потеряла Томми. Но это было совсем другое несчастье, чем то, что я чувствую сейчас. Моего брата забрали у меня в мгновение ока. Я не успела попрощаться. Без возможности сказать последнее слово. Вот он в порядке. В следующий миг он уже мертв. И все это из-за глупого решения одного незнакомца.

Вот только теперь я знаю, что смерть Томми не была результатом одной ошибки одного человека. Эта авария произошла после долгой серии плохих обстоятельств, не всех из них по вине Вэнса Хортона. Неужели я потратила столько времени и сил на ненависть к человеку, который этого не заслуживает? Я не могла решить, потеряла я Томми или нет. Но у меня есть выбор касаемо Оливера.

И я не хочу отпускать его. Я была в доме Оливера четыре раза. Грузовик и мотоцикл стоят у дома, но его самого нет. Что-то здесь не так. Я не звонила ему и не отправляла сообщения. Я не хотела, забегать вперёд. Я хочу, чтобы он увидел меня, увидел мое выражение лица и понял, почему я пришла к нему.

Я надеялась, что это произойдет в его доме. Я хотела наткнуться на него, а затем подняться наверх.

– Привет, Молли. Как дела?

– Хорошо. Занята, как обычно. Как ты?

– У меня все хорошо. Вообще-то, отлично.

Лучшее, что у меня было за последние дни.

– Вижу, ты принесла еще вкусностей.

Я должна была. Я пекла как сумасшедшая в эти выходные, что у меня закончились соседи, готовые попробовать мои вкусности.

– Да. У меня было настроение для выпечки в эти выходные. У меня такое бывает.

Я кладу пластиковый контейнер на стол Молли.

– Ты не против посмотреть, занят ли Оливер?

– О.

Странное выражение появляется на ее лице.

– Его здесь нет, дорогая. Он уехал в Саванну вчера утром с Лоуренс и Тэпом.

Я так и знала. Что-то не так. Они не поехали бы домой без причины.

– Что случилось?

– Мать Лоуренс и Оливера скончалась в воскресенье вечером.

Боже. Нет. Нет. Только не Либби. Оливер, должно быть, в агонии. О, Лоуренс. Она потеряла маму.

– Она попала в аварию?

Либби казалась такой здоровой и активной. Представить не могу, чтобы она умерла от какого-то осложнения со здоровьем. Оливер никогда не говорил, что она больна.

– Я не уверена. Все, что я знаю, это Тэп позвонил Портеру первым делом в понедельник утром, чтобы сообщить нам, что их не будет несколько дней.

Поверить не могу, что мать Оливера умерла. Он не звонил тебе, Аделин. Он не связывался с тобой. Это так много говорит о том, как сильно я его ранила. Я была злобной сукой. И теперь я расплачиваюсь за это. Оливеру больно. Я должна быть с ним в Саванне в такое тяжелое для него время, а не здесь. Это наше первое важное событие в жизни пары, и я подвела его. Меня тошнит от самой себя.

Молли знает, что мы с Оливером вместе. Ей должно быть интересно, почему он уехал, не сказав мне что-то столь важное.

– Мы поссорились. Очень сильно, и это была моя вина.

– Это не мое дело, дорогая.

– Может и нет, но я хочу, чтобы ты знала, что Оливер не сделал ничего плохого. Это я во всем виновата.

– Дорогая, я знаю Оливера. Все будет в порядке.

– Я надеюсь.

Я очень на это надеюсь. Он отказался от меня? Я смотрю на часы. Скорее всего сейчас идут похороны.

– Я позвоню позже.

Вихрь коричневых кудрей мчится в комнату прямо в объятия Молли. Уиллоу.

– Молли!

– Ах, вот и моя девочка.

Уиллоу заползает Молли на колени.

– Хорошо провела день в детском саду?

– Да, мэм.

– Чему ты научилась?

– Ммм...не знаю.

– Не похоже, что ты многому научилась, если не знаешь.

– Ммм...август.

– Ты выучила месяцы года?

Милашка пожимает плечами.

– Наверное.

Молли смотрит на меня и подмигивает.

– Первая неделя дошкольного образования.

Уиллоу смеется.

– Ты знаешь, какой месяц идет после августа?

– Сентябрь.

– Да, а у кого в сентябре день рождения?

– У меня.

– Верно. И сколько тебе будет?

– Четыре.

Уиллоу такая красивая девочка. Длинные каштановые кудри. Яркие голубые глаза. Так же, как и у ё отца. И я возненавидела их. Думала, что они чудовищные. Западающие в память.

Я присаживаюсь на корточки, так чтобы находиться на уровне Уиллоу.

– Какую вечеринку ты хочешь?

– Принцессы.

– В розовых тонах?

– Да, мэм.

Ее учили хорошим манерам.

– Мне нравятся такие вечеринки. Спорим, ты не знала, чем я занимаюсь. Я своего рода сказочная крестная-фея. Скажи мне, чего ты хочешь на своей вечеринке, и я это сделаю.

– Как у Золушки?

– Немного. Ты хочешь, чтобы я поговорила с твоей мамой о вечеринке на твой день рождения?

– Да, мэм.

– Я сделаю это для тебя.

Я вижу, как она смотрит на кексы, поэтому я показываю на контейнер.

– Хочешь один?

– Да, мэм.

 – Ее мама не против?

– Она не против. Всё хорошо.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как я полагаю, Тони.

– О, привет. Я Аделин. Девушка Оливера.

– Я Тони. Я работаю на складе. Это моя дочь, Уиллоу.

По всей видимости Тони не больше двадцати одного или двух, но она выглядит как минимум на пятнадцать лет старше. Жизнь не была добра к этой женщине.

– Где Кили? – спрашивает Молли.

– У Фрэнки выходной, поэтому она взяла её.

Семья Ловибонда. Это реально, она существует.

– Уиллоу сказала мне, что хочет вечеринку на свой день рождения в следующем месяце.

– Уверена так оно и есть. И я бы хотела этого для нее, но это очень дорого.

Я потрачу каждый пенни на вечеринку этой девочки, не моргнув глазом, но я не хочу, чтобы Тони знала, кто я.

– Оливер сказал, что мы с ним что-нибудь придумаем, если ты согласишься.

Тони качает головой.

– Этот человек слишком добр к нам.

– Он очень хороший человек, который хочет, чтобы у Уиллоу была вечеринка ее мечты. Так что ты на это скажешь?

– Как я могу отказать своей малышке в дне рождения?

– Отлично. Я свяжусь с тобой через пару недель, и мы обсудим детали.

– Спасибо тебе. Это действительно замечательно.

Тони протягивает Уиллоу руку.

– Давай, глупышка. Молли должна вернуться к работе.

Я машу Уиллоу, когда она оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Пока.

– Это было мило с твоей стороны.

– Уиллоу всегда ходит на работу к Тони?

Пивоварня – неподходящее место для ребенка. И небезопасное.

– Обычно нет. Ее няня уволилась несколько недель назад. Она вынуждена брать девочек, пока не найдет замену. Но мальчики знают об этом.

Мне нравится, что Молли называет Оливера, Лукаса и Портера мальчиками.

– Стаут превратил складское помещение в игровую комнату для них. Он боялся, что они могут пострадать на складе.

– Это определенно не место для детей.

– Он ни за что не рискнет, чтобы что-то случилось с девочками. Он просто без ума от них.

– Я вижу.

– Мальчики в один из своих субботних выходных покрасили комнату в розовый цвет и сделали по максимуму безопасной. Купили новых игрушек. Лучше, чем любой детский сад, который я видела.

Я могу представить их троих, красящих стены и пьющих пиво.

– Молодцы.

– Однажды Оливер станет отличным отцом.

– Я тоже так думаю.

Я очень хочу, чтобы у моих-наших-детей был такой папа.

– С этими тремя было так тяжело несколько лет назад. "Скоты" вот как можно было бы описать их. Но сейчас...они совсем другие. Смягчились. Будь умной девочкой и зацепись за него до того, как какая-нибудь другая женщина зацепится за него.

– Не беспокойтесь. Я намерена так и сделать.

Я буду держаться за Оливера Торна и никогда не отпущу.

***

Я звонила Оливеру снова и снова. Он не ответил. Я написала несколько сообщений. Он также на них не ответил. И мне страшно. Я испортила гораздо больше, чем думала изначально. Я думала, все в порядке. Я люблю тебя, малыш. Мы с этим обязательно разберемся. Это были его последние слова. Так почему мы не разбираемся с этим? Почему он не отвечает на мои звонки и сообщения?

Есть лишь один выход. Узнать, что происходит у Лоуренс.

Пожалуйста, позвони мне как сможешь. Я беспокоюсь за Оливера.

Он не отвечает на мои сообщения и звонки.

Лоуренс отвечает почти сразу.

5 минут. Нужно сначала отсюда убраться.

Убраться от кого? Оливера? Тот факт, что ей нужно убраться от кого-то, беспокоит меня.

Что, черт возьми, происходит в Саванне?

Я отвечаю на звонок.

– Привет, Лоуренс.

– Привет.

– Соболезную по поводу твоей мамы. Я обожала Либби.

Я плачу, произнося эти слова. Мне так грустно, что у меня не будет шанса узнать их маму получше.

– Мама в порядке.

Что?

– Молли сказала мне, что твоя мама умерла.

– Наша биологическая мама.

О. Слава Богу, это была не Либби. Очевидно, я не знаю всей истории, но я так рада, что это была не Либби. Я не знаю, как Оливер справится с этой утратой. Но он все еще не ответил мне. В порядке ли мы?

– Оливер игнорирует мои звонки и сообщения.

– Он не игнорирует тебя. Столько всего произошло. Как только мы сюда приехали, началось дерьмовое шоу. Эти люди просто с ума посходили.

Это плохо, если Лоуренс так говорит. Она никогда не говорит ничего плохого.

– Он ничего мне не сказал. Он просто ушел, не сказав ни слова.

– Мы разговаривали по дороге. Олли знал, что ты будешь настаивать на том, чтобы поехать с ним, когда расскажет, что наша биологическая мать умерла. Поверь мне, он поступил правильно, не рассказав об этом.

– Он должен был рассказать мне.

Нет. Он не был уверен, что я все еще люблю его. Он не мог мне рассказать. Как я могу сомневаться в масштабах его любви?

– Можешь ли ты сказать, что ты бы не настаивала на том, чтобы поехать с ним, если бы узнала?

– Нет. Я бы хотела быть рядом с ним.

– Вот почему он тебе не рассказал. Он подумал, что будет лучше попросить у тебя прощения после того, как все будет сказано и сделано. Пожалуйста, не сердись на него.

Часть меня обижается, но есть другая часть, которой нравится, что он пошел на такие крайние меры, чтобы защитить меня. Снова.

– Ну, теперь я знаю, так что скажи ему, чтобы позвонил мне. Я хочу с ним поговорить.

– Да...в этом проблема, учитывая, что Оливер в тюрьме.

Дерьмо.

– Что случилось?

– Долгая история, и это он должен рассказать тебе. Не я. Но Брю сейчас в участке, думает, что можно сделать, чтобы вытащить его. Надеюсь, ему не придется остаться на ночь.

Нутром чую, что в этом замешан Джимми. Боже, надеюсь Оливер не закончил то, что начал двенадцать лет назад.

– Я еду.

– Он этого не хочет.

– Меня это не волнует. Я люблю его и собираюсь приехать.

Я не могу сидеть здесь, пока он проходит через ад.

– Я категорически против этого, Аделин. Оливер так сильно тебя любит. Он не хочет, чтобы эти люди были в твоей жизни.

Эти люди – часть его жизни. А это значит, что они часть и моей жизни.

– Я позвоню, когда доберусь до Саванны. И ты скажешь мне, куда ехать: в дом твоих родителей или в тюрьму.

– Он совсем с катушек слетит, если ты появишься здесь.

Дерьмо. Я уже знаю, что прямых рейсов в Саванну нет. На самолете я не доберусь быстрее, чем на машине. Пересадка и заранее зарегистрировавшись, возможно, будет еще дольше.

– Мне нужно собрать сумку, но я потороплюсь. Я должна быть там около полуночи.

– Мы будем ждать тебя. Я напишу, если его отпустят до твоего приезда. А также адрес моих родителей. Мы остановимся там сегодня вечером. Со стороны Мейкона идет строительство шоссе, так что будь осторожна.

– Хорошо. До скорой встречи.

***

Квентин и Либби встречают меня у входной двери, когда я подъезжаю к их дому.

– Аделин. Иди сюда, милая.

Либби крепко обнимает меня.

– Мне так приятно наконец-то видеть тебя в нашем доме.

– Я не уверена, что Оливер будет чувствовать то же самое, когда узнает, что я здесь.

Я была такой храброй в Бирмингеме, но теперь я не так уверена. Особенно после утомительной езды.

Либби счастлива, что я здесь. Она все время улыбается.

– Мы выставим его в сарай, пусть только пожалуется.

– Или отправим обратно в тюрьму.

Квентин смеется. Мне легче от того, как отец Оливера шутит по поводу его ареста. Надеюсь, это значит, что обвинения не слишком серьезные, если они смеются над этим. Лоуренс и Тэп сидят в гостиной, когда мы входим.

– Боже, я рада, что ты добралась. Я беспокоилась, что ты поедешь одна на том участке строительства. Днем-то там опасно, я и представить не могу, каково там ночью.

– Всё не так плохо, но, конечно, отняло времени.

Час, если быть точной.

– Где Оливер?

– В душе. Это первое, чего он захотел, когда вошел в дом.

– Значит, он только что пришел?

– Да. Примерно за пять минут до тебя.

– Полагаю, ты бы назвала это идеальным временем.

– Я тоже так думаю.

– Давай, милая. Ты должна быть в его комнате, когда он выйдет из душа. Это будет приятным сюрпризом для него после последних двух дней.

Лоуренс поднимается с дивана.

– Мы идем спать. Увидимся за завтраком. Удачи тебе, сестренка.

– Спасибо.

Я следую за Либби по коридору в комнату Оливера.

– Я очень рада, что ты приехала. Несмотря на то, что думает Оливер, ты ему нужна.

Я боюсь его гнева.

– Он будет сердиться на меня за то, что я приехала.

– Возможно, но недолго. Дай ему, и он это переживет.

Дать ему?

– Мой сын был заперт в тюрьме с незнакомыми людьми несколько часов. Уверен, он будет рад любой женской ласке, которую ты предложишь.

Либеральная Либби поощряет меня к отношениям с ее сыном. Под ее крышей.

Я люблю его, и сегодня я удостоверюсь, что он знает, что он – все, чего я когда-либо хотела. Мой ответ будет "да". Да, я вижу картину в целом и люблю его еще больше за заботу о Вэнсе и его семье.

Глава 23

Оливер Торн

Я встречаю маму в коридоре по пути из ванной.

– Желаю хорошо провести остаток ночи.

Хорошо провести остаток ночи? Может быть это она так радуется, что моя задница дома, а не в тюрьме. И что это с ее тоном? Она очень уж веселая. Может быть она таким образом пытается заставить меня забыть о том, что я провел день и большую часть ночи в тюряге.

В этом вся Либби Торн. Всегда на позитиве.  Всегда пытается заставить другого человека чувствовать себя лучше. Это одна из причин, почему я так ее люблю.

– Спокойной ночи. Люблю тебя, мама.

Она останавливается и обнимает меня, целуя в щеку.

– Люблю тебя, мой мальчик. Я очень горжусь тобой.

"Горжусь" кажется странным выбором слова после того дерьмового дня, который у нас был.

– Гордишься, что я провел вечер в тюрьме?

– Да. Я чертовски горжусь тобой.

– Сидя в камере, я почувствовал, что я все равно должен быть Оливером МакКоллумом.

– Ты не Макколум. Ты один из нас. Торн. Так было двадцать четыре года.

Мама улыбается. Не знаю, что делать.

– Увидимся за завтраком. Возможно. Если ты его не проспишь.

Это невозможно.

– Ты же знаешь, что этого не случится.

– Это была длинная ночь. И она еще не закончена.

– Для меня она закончилась, потому что я валюсь с ног.

Иметь дело с этими проклятыми Макколлумами в течение двух дней, особенно с Джимми, было утомительно.

– Посмотрим.

Я думаю над странным разговором с моей мамой, когда вхожу в свою спальню. И все вдруг обретает смысл, когда я вижу, кто сидит на моей кровати.

– Привет.

Я стою в дверях и смотрю на нее. Моя Макс. Пытаюсь решить, хочу ли я подбежать к ней и притянуть ее в свои объятия или поставить на колени и отшлепать ее задницу. А потом поцеловать.

– Пожалуйста, не сердись.

Она стоит, крутя руки и кусая нижнюю губу. Нервничает. Я захожу внутрь и закрываю дверь в спальню. Это единственное приглашение, которое ей нужно, чтобы притянуть её в свои объятия.

– Оливер. Я просто...я люблю тебя и хочу быть с тобой в такое время. Я хочу, чтобы ты нуждался во мне рядом. Я хочу, чтобы ты делился со мной всем. Будь то хорошее или плохое.