Текст книги "Последний грех (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Я не могу и не хочу останавливать инстинктивные подмахивания моих бедер ему на встречу.

Мои бедра и его язык работают друг против друга. Это прекрасно.

– Ты знаешь, как заставить меня чувствовать себя хорошо.

Я не уверена, что происходит. Думаю, я просто трахаю его рот. Но мне плевать. Это ужасно приятно, и я не хочу это останавливать.

– Ооох. Сейчас…сейчас…

Я сжимаю простыни в кулак и падаю на подушки.

– Соси мой клитор Брек. Прошу.

Он делает это, и я распадаюсь на миллионы осколков.

– Аааах.

Мои ладони крепко сжаты. Сердце колотится. Лицо пульсирует, как и все тело. Тепло растекается по конечностям.

– О Боже. Это было восхитительно.

– Идеально. Теперь очередь за мной. Мы теряем время, и я действительно хочу взять тебя сзади.

Мое тело превратилось в кашу, но мне удается перевернуться лицом вниз. Он ставит колено между моих бедер и отталкивает их друг от друга. Пальцы скользят по моему входу.

– Ты заставляешь меня хотеть трахнуть тебя так сильно. Я едва могу терпеть.

Сегодня он богат на грязные словечки. Это всегда заводит.

– Я хочу все, что ты можешь мне дать.

Опустив голову вниз, я трусь об него. Син проводит головкой члена по моему входу, я поддаюсь назад, и он немного входит. Затем отстраняется и шлепает меня по заднице.

– Я контролирую. Всегда.

– Продолжай убеждать себя в этом.

Он скользит членом вверх/вниз по мне, дразня.

– Ты меня убиваешь.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

– Тебя, внутри, прямо сейчас.

Он продолжает дразнить меня, вынуждая произнести волшебное слово.

– Пожалуйста.

– Ну раз, пожалуйста,…

Он входит в меня одним плавным движением и останавливается.

– Ох, малышка! Ты ощущаешься так хорошо. Быть внутри тебя словно оказаться на небесах. Каждый раз.

Он начинается двигаться в/из меня, и я ничего не могу поделать с собой, начинаю двигаться ему навстречу.

Он снова шлепает меня.

– Остановись. Я командую.

Он не больно ударяет меня, только, чтобы привлечь внимание, но благодаря этому я только начинаю двигаться быстрее.

– Малышка!

Я не делаю ничего плохого.

– Ты можешь держать меня, но я не остановлюсь. Тебе придётся связать меня, чтобы я не двигалась.

Он сильно впивается пальцами в мои бедра.

– Это можно устроить.

Я слышу звук, который он издает, приближаясь к оргазму.

Он толкается в последний раз.

– Аааа…

Его тело нависает над моим, рот прижат к уху.

– Я чертовски люблю тебя.

Он выходит из меня. Рукой поглаживает мой зад, прежде чем шлепнуть.

– Ай! Это было больно.

– Знаю. Я привлек твое внимание?

– Мое внимание всегда приковано к тебе.

– Возможно, но это не значит, что ты всегда меня слушаешься.

Это правда.

– Нет, это не так.

– Знаю, ты думаешь, будто бы я слишком внимателен и беспокоен. Это лишь потому, что я хочу, чтобы ты и наши дети были в безопасности. Я делаю это не так сильно, как хотелось бы, потому что я боюсь последствий. Я никогда себе не прощу, если с ними что-то случится, потому что я отпустил контроль ради минутного удовольствия.

– Я не хочу, чтобы случилось что-то плохое, но прошу поверь, я знаю свое тело и что оно может стерпеть.

– Мы все наверстаем, после того, как они родятся.

– Ладно, но после этого я получу все, что захочу. Как только им исполнится шесть недель, я хочу, чтобы ты трахал меня, как зверь.

– Идет.

* * *

Мы с Сином садимся в автобус с туристами и выбираем места сзади. Места, где сидят плохие дети.

В автобусе довольно тепло. Но стекла все еще холодные, поэтому начинают запотевать.

Я начинаю выводить на стекле: «Блю любит Сина». И рисую сердце вокруг наших имен.

– Произведение искусства, – говорит Син.

Я достаю свой фотоаппарат и делаю несколько крупных кадров своего «шедевра».

– Одну безусловно нужно вставить в рамку.

Он улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

– Син тоже любит Блю.

Я украдкой бросаю взгляд на места впереди, чтобы убедиться, что никто на нас не смотрит. Люди слишком заняты, рассматривая брошюры.

– Ты даже и близко не выглядишь, как обычный турист в окружении нормальных людей.

Он смеется.

– Не уверен, что и тебя это касается. Что же заставляет меня отличаться от нормальных людей?

– Во-первых, твой дорогой костюм, сшитый на заказ. Мы ведь всего лишь осматриваем достопримечательности. Во-вторых, у тебя есть пистолет. Тебе лучше надеяться, что нам не придётся проходить через металлоискатель.

Я одета в леггинсы, сапоги и длинную тунику, а не в костюм, который стоит, вероятно, больше, чем все эти люди зарабатывают за две недели.

– Ты говоришь, что я тоже не вписываюсь, но вот я выгляжу довольно нормально.

– Твое лицо румяное и все светится. Ты выглядишь свеже оттраханной.

– Беременные женщины светятся. Это общеизвестный факт.

– Существует два вида свечения, и у тебя оно от оргазма.

– Это смешно.

– Мужчины могут взглянуть на женщину и по одному ее виду понять, что у нее недавно был отличный секс.

Абсурд.

– Заткнись. Ты спишь со мной.

– О, да. Но я не шучу, – Син наклоняется и целует меня в щеку. – Беременность тебе к лицу.

– Спасибо. Очень мило.

– Это правда.

Восемь часов, и наш автобус трогается.

– Автобус наполнен лишь наполовину, я думала, что будет больше людей.

– Зимой в Шотландии не так много туристов. В летнее время в этом автобусе нечем дышать.

– Я рада, что мы не как селедки в банке. Можем просто сесть и расслабиться.

– До замка Стерлинг ехать примерно час. Можешь прилечь мне на плечо и немного вздремнуть, если хочешь.

– Я в порядке.

Ну…по крайней мере я так думала. Я просыпаюсь от того, что Син гладит меня по щеке.

– Малышка. Мы приехали.

Мы выходим из автобуса, и я достаю свой фотоаппарат. Делаю снимки заснеженного высокогорья. Какой красивый вид. Неудивительно, что они построили замок на возвышенности.

– Великолепно. Здесь можно сделать много красивых фотографий.

Мы отстаем от нашей группы, поскольку хотим все исследовать самостоятельно.

– Сколько лет этому замку?

– Самая старая часть была построена в начале 12 века. Многие короли и королевы были коронованы здесь, в том числе и Мария, королева шотландцев.

Внутри вовсе не так, как я себе представляла. Как будто небольшая коллекция зданий в виде небольшого королевства. Удивительно, это место было построено давно и до сих пор благополучно стоит на этом месте, и принимает сотни туристов.

– Похоже, мне нужно взять курсы истории Шотландии ради наших детей.

– Тебе стоит сделать это как можно скорее, сомневаюсь, что у тебя будет много времени.

Я смотрю в брошюру, которую мне дали. Я чувствую, что должна остановиться и осмотреть все это величие.

– Это то, о чем думают американцы, когда видят шотландские замки. Или, по крайней мере, это то, что я всегда себе представляла.

Это место было построено для королей и королев. Бесчисленное количество королевских особ проезжали через этот вход на конных экипажах. Они шли теми же путями, что и мы сейчас. Возможно даже наступали на ту же брусчатку под ногами.

Мы стоим на самом высоком месте замка, и Син указывает на какую-то точку.

– Это Уэльский монумент, построенный для сэра Уильяма Уолласа. Не Храброе сердце.

Я смеюсь.

– Знаю. Уильям Уоллес был настоящим мужчиной, который умер за настоящее дело.

Монумент находится довольно далеко, поэтому я меняю объектив.

– Ты сможешь привести меня сюда, чтобы мы могли рассмотреть памятник поближе?

– Конечно.

Мы не смогли все рассмотреть, как бы нам того хотелось. Нужно возвращаться в автобус, пора ехать дальше к нашей следующей остановке.

– Нам обязательно нужно вернуться сюда. Я чувствую, что еще много чего не увидела.

Мы идем, держась за руки. Начинает моросить дождь. Моя нога скользит. Слава Богу, Син ловит меня, прежде чем я шлепаюсь вниз.

– Осторожно, малышка. Твой живот сместил твой центр тяжести.

– Уверена, все будет только хуже.

Я провожу подошвой по камням.

– Это не моя вина. Каблуки у этих сапог гладкие. Плохой выбор обуви.

Син обнимает меня и держит за бицепс.

– Я могу ходить и без посторонней помощи.

– Я просто защищаю тебя.

Я иду медленно, пока мы спускаемся со склона.

– Ты думал о том, как изменится наша жизнь, когда родятся эти два розовощеких младенца? Им нужно будет уделять много времени. Они заберут все наше время. Или по крайне мере мое.

– Ты не будешь делать это в одиночку. Мы пройдем через это вместе. Обещаю.

– Мы знаем друг друга полтора года. И уже так скоро станем родителями. Это ужасно страшно.

Мой ботинок скользит во второй раз, и Син снова удерживает меня.

– Никогда не позволю тебе упасть.

Я выпрямляюсь и смотрю на него.

– Позволь мне перефразировать то, что я только что сказала. Стать родителями страшно, но я предпочитаю бояться с тобой, и ни с кем-либо еще.

Наша следующая остановка – очаровательная деревня. Я много раз видела её с дороги, но ни разу не останавливалась, чтобы посмотреть.

– Уже обед. Не хочешь перекусить?

– Да.

Обеденный зал расположен на общественном рынке, где можно купить одежду и сувениры. За изгородями находятся козлы.

– Ты не видела таких дома?

Даже в сельских местностях, на юге, откуда я родом.

– Никогда?

– Однозначно нет.

Я могла бы вырасти в таком месте и была бы счастлива.

Мы спускаемся в кафе – небольшое помещение с несколькими столами и стульями. Мы решили сесть рядом с окном, чтобы видеть всю окружающую красоту, детей, играющих на площади.

Пара маленьких мальчиков просовывают пальцы через проволоку, чтобы погладить животных. Они одеты в одинаковые костюмчики. Очаровательны. Женщина, наверняка их мать, делает снимки.

Скоро я и такой стану. Делающую фотографии маленьких мальчиков. Хотя я всегда представляла маленьких девочек. Может быть даже одну с рыжими волосами, как у Изабел.

Второй «отвлекающий» день прошел замечательно. Я прекрасно провела время с Сином. Посетила мой первый замок. Исследовала озеро и ходила по его пляжу, держа за руку мужа. Ела рыбу с чипсами на обед в очаровательной шотландской деревне и прикупила кое-что на рынке. Син продегустировал виски. Возможно немного переусердствовал. Автобус тронулся, а он уже, кажется, спит.

Мы провели день среди нормальных людей. Было хорошо. Теперь мы возвращаемся к обычной жизни. И страшной новости о том, являюсь ли я дочерью монстра.

* * *

Дерьмо. Уже утро. Я проспала десять часов и все еще чувствую себя разбитой. Вчерашний тур отнял много сил.

Рот наполняется слюной, когда я чувствую запах еды. Может быть вафли или блины. Безусловно, бекон. То, что шотландцы называют беконом, я бы назвала ветчиной. Но независимо от названия, это вкусно.

Я перекатываюсь на свою сторону кровати и что-то чувствую. Толчки? Какая-то вибрация?

Осознав, что это что-то касается меня, я начинаю визжать.

– Син! Иди сюда. Быстрее.

Он врывается в комнату с широко раскрытыми глазами.

– Что случилось?

– Я чувствую, как они толкаются.

– Блядь, ты меня напугала.

Разве я громко кричала.

– Ох, прости. Просто меня это взволновало. Маленькое трепетание, но я знаю, что это было. Это было точно также, как описано в книге.

Знаю, это хорошо, но я не чувствовала этого девятнадцать недель, и ожидание убивало меня. Син подходит ко мне и кладет руку мне на живот.

– Чувствуешь сейчас?

– Нет.

– Им нужно еще немного подрасти, чтобы я их почувствовал, – говорит он.

Я тоже так думаю.

– Прости, что напугала тебя и позвала не из-за чего.

– Это не какой-то там пустяк. Ты почувствовала, как наши дети толкаются в первый раз. Это очень волнующе.

– Я чувствую запах блинов или вафель и бекона.

– Вафли. Я собирался принести тебе завтрак в постель. Или поешь за столом?

Неа. Хочу, чтобы за мной поухаживали.

– Давай позавтракаем в постели.

– Как пожелаешь.

Я встаю и выполняю утреннюю рутину перед тем, как запрыгну обратно в постель в ожидании своей еды.

Син заходит в спальню с подносом. На нем стоит вазочка с розой.

– Где ты это взял?

– На рынке.

– Ты выходил из дома?

– Нужно было купить продукты к завтраку, – он ставит поднос мне на колени. – Выглядишь посвежевшей. Надеюсь, ты почистила зубы и не станешь уклоняться от моих поцелуев?

– Да.

Он наклоняется и целует меня.

– Ммм…мята.

Он обходит кровать и залезает на свою сторону кровати.

Я взволнована. Что он придумал на сегодняшний «отвлекающий» день.

– Что будем делать после завтрака?

– Я договорился о встрече с дизайнером мамы. Через пару часов мы встретимся с ней и с мамой в нашем доме.

– Поверить не могу, что все происходит так быстро.

Син смеется.

– Да, все мгновенно ускоряется, когда твоя мама – самый важный клиент. Она моментально меняет свое расписание, когда звонит Изабелл Брекенридж.

Изабелл все организовала. Это так мило.

– Ничего, если с нами пойдет Эллисон?

– Конечно.

– Ты видел ее, когда готовил завтрак?

– Нет. Думаю, она еще спит. Уверен, она даже с места не сдвинулась, когда ты завизжала.

– Долгое время она работала по ночам. Ее внутренние часы по-прежнему дают о себе знать.

Я кладу свою вилку. Я съела достаточно.

– Было очень вкусно. Я наелась.

– Рад, что тебе понравилось.

Син поднимает поднос с моих колен.

О лучшем муже и мечтать нельзя.

– Я до сих пор удивляюсь твоей доброте.

– Я обещал тебе, что сделаю все, чтобы ты была счастлива. Это я и делаю.

– Да. Каждый божий день.

Глава 18

Синклер Брекенридж

Покупка дома. Тур по замку. Деревенские магазинчики. Дизайн интерьера. Было весело, но моя игра в «отвлечение» подошла к концу. Три дня ожидания окончены. Пришло время для правды.

Мы с Блю идем в спальню, поскольку это единственное место, где мы можем остаться наедине. Садимся рядом на кровати. Она вскрывает конверт с результатами теста на отцовство, но не достает оттуда лист.

– Ты не обязана читать прямо сейчас. Если чувствуешь, что не готова, отложи до более подходящего времени. Если никогда не будешь готова, ну что ж тоже неплохо.

– Не думаю, что смогу лишить себя облегчения, если это докажет, что он не мой отец.

Она думает, что Тодд не ее отец.

– Это может оказаться неправдой. Что тогда?

– Ты знаешь меня. Я могу справиться со всем, если это правда.

Это проверенная истина, но не в данном случае. Я боюсь за Блю, но я должен поддержать ее решение. Это моя обязанность, как ее мужа.

Сделав глубокий вдох, она достает сложенный лист и передает его мне, даже не взглянув.

– Пожалуйста, прочти. Я не могу этого сделать.

Нет, чтобы написать просто «да» или «нет». Всё намного сложно, но через мгновение я всё же расшифровываю приговор. Заключение: нельзя исключить. Вероятность отцовства девяносто девять и девять десятых процента. Тодд Кокберн – ее отец.

– Ты молчишь. Это не к добру.

Я складываю лист и кладу его на кровать.

– Он твой биологический отец.

Блю кивает и смотрит прямо перед собой.

– Ладно. Единственное, что это меняет, так это то, что я скажу ему, прежде чем убью.

Мы уже не раз говорили об этом, опять та же песня.

– Малышка, мы уже говорили об этом.

– Ты сказал, что не хочешь, чтобы я подвергала себя опасности. Нет никакой опасности. Стрельба из оружия не поставит меня или детей под опасность.

Это она так считает.

– Физически нет. Но ты не знаешь, как это повлияет на твою психику. Теперь это осложнится еще и тем обстоятельством, что он твой биологический отец.

Это определенно оставит свой отпечаток.

– Никаких осложнений. Всего лишь досадная деталь.

– Которую ты еще не успела переварить.

– О чем здесь еще думать? Он убил мою маму! Сбежав от него, она родила меня. Убив её, он пытался убить и меня. Думаю, я уже довольно хорошо все переварила.

Если бы все было так просто.

То, что я собираюсь сказать ей, вызовет массу проблем.

– Я не могу позволить тебе сделать это.

– Ты не можешь позволить мне сделать это? Что это значит?

– Именно то, что я сказал.

– И кто тогда это сделает?

– Я.

– Если бы только знал, что это для меня значит. Это мой последний грех. Восемнадцать лет я искала этого человека. Я посвятила этому большую часть своей жизнь. Это все, чем я жила и дышала с тех пор, как мне исполнилось семь. Семь! Все мое детство и сознательная жизнь вращались вокруг этого, и теперь ты говоришь мне, что собираешься сделать это за меня.

– Пожалуйста, постарайся понять.

Она качает головой.

– Малышка.

Я двигаюсь к ней, но она поднимает руку.

– Нет.

Она в ярости. Ей нужно остыть, прежде чем мы продолжим разговор.

Я встаю, беру ноутбук и файлы с кресла и складываю их в портфель.

– Я буду в офисе, если тебе что-нибудь понадобится.

Ответа не следует.

– Я люблю тебя, малышка.

По пути в ванную она отвечает и хлопает дверью:

– Увидимся вечером.

* * *

Эта ситуация превратила мою жену в человека, которым она не является. Блю – всегда разумна и тщательно все обдумывает. Я никогда не встречал таких женщин.

Приехав в Братство, я сначала решаю зайти к отцу. Стучу в дверь.

– У тебя есть минутка?

– Конечно.

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

Он кладет ручку на стол.

– Звучит серьезно.

– Блю – дочь Тодда Кокберна.

Отец кивает мне, чтобы я закрыл дверь.

– Предполагаю, она плохо это восприняла.

– Она хочет убить его.

– Я прекрасно понимаю ее. Она не единственная, кто хочет это сделать.

Отец был расстроен, узнав о том, что Тодд убил Аманду, но узнав о Каре…это сломало его и маму. В этом он винил себя, ведь Тодд – член братства. Он чувствовал вину за то, что не защитил ее от него.

– Я рад, что ты ничего не сделал, пока мы ждали результаты теста.

– Блю не в состоянии убить кого-то.

Ему не нужно убеждать меня.

– Я должен вмешаться, как её лидер, чтобы решить проблему?

– Нет. Она прекрасно понимает, что мои слова не повлияют на нее.

– Она чувствует, что может все, потому что она моя жена. Она такая упертая. Это все усложняет.

Я собираюсь просить отца о невозможном.

– Я понимаю, как сильно ты хочешь убить Тодда. Он забрал твою дочь и женщину, которую ты любил. Кару и Аманду уже не вернешь. Но Блю жива, и она не успокоится, пока не отомстит за смерть своей матери. Я боюсь, что, если она убьет его своими руками, это принесет больше вреда, чем пользы. Как муж, я должен сделать это за нее. При всем уважении, я прошу тебя позволить мне сделать это.

– Ты многого просишь.

– Я знаю, папа. Мой отец и жена хотят одного и того же. Я знаю, что это значит для вас обоих.

– Я не могу вернуть Кару и Аманду. Если ты уверен, что это поможет Блю, то я не могу отказать тебе в такой возможности.

– Спасибо.

– Когда ты хочешь сделать это?

– Все зависит от того, как пойдет разговор с Блю.

– Желаю удачи, сынок.

Длинный день. Я не могу сосредоточиться. Всё, о чем я думаю, это Блю и о ее реакции на то, что я собираюсь сделать.

Я написал ей три смс, но она ни на одно не ответила. И я ужасно этому не рад. Я бы беспокоился о ее безопасности, если бы не Кайл и Блэр.

Рабочий день заканчивается, но я не собираюсь ехать домой, я не готов к очередному спору, поэтому заезжаю в Дункан. Джейми согласился пропустить по стаканчику виски. А может быть и десять.

Я рад, что он принял мое приглашение. Последние несколько дней были посвящены исключительно Блю, с Джейми я разговаривал только по телефону. Он несколько раз говорил мне, что у него все хорошо, но вот по его тону я бы так не сказал. Мне нужно увидеть его, чтобы убедиться.

Он ждет за нашим столиком, перед ним два стакана виски. Как всегда, Гиннес.

– Я смотрю ты начал без меня.

Он толкает один в мою сторону.

– Только первый. Но определенно не последний.

Я глотаю Джонни Уокера. Чертовски гладко. Каждый раз.

– Как Уеслин и Иванна? – спрашиваю я.

– Уеслин скорбит, но она в порядке. Иванна страдает.

Не удивлен, она была его любимицей.

– А Тори?

– Зла, как черт.

Предсказуемо. Она еще не осознала, как ей повезло, что я оставил ей дом.

– Что с тобой?

– Поругался с женой. Сильно.

Джейми смеется.

– Я рад, что ты женился не на бесхребетной девушке. Наблюдать за вами одно удовольствие. Никто не хочет уступать.

У меня есть для него новости. Моя жена не только не бесхребетная. У неё еще есть яйца. Большие.

– По возвращении домой меня ждет продолжение.

– Бывший агент ФБР хорошо отстаивает свою позицию, – говорит Джейми.

Это точно.

– Это не приведет ни к чему хорошему. Эллисон наверно еще будет дома. Не хочу, чтобы она слышала нас.

– Хочешь, я приглашу ее на прогулку или прокатиться по городу?

– Ох черт! Было бы здорово. Ты не возражаешь?

– Конечно нет.

Я стараюсь не пить слишком много виски. Не хочу быть слишком пьяным, когда буду разговаривать с Блю.

Домой я возвращаюсь поздно, но Эллисон до сих пор не спит. Я слышу, как из ее спальни доносится музыка.

«Do I want to know?» Arctic Monkeys. Я узнаю эту песню, потому что Блю всё время слушает ее.

Стучу в дверь.

– Элли. Это Синклер.

– Входи.

Я открываю дверь. Она сидит и красит ногти на ногах.

– Прости, что беспокою, но у меня к тебе просьба. Блю ужасно зла на меня.

Эллисон хихикает.

– О да. Твое имя – дерьмо, – я так и думал.

– Я хочу поговорить с ней. Это будет громко и неприятно. Ничего, если Джейми прогуляется с тобой или прокатит по городу?

Она поднимает на меня глаза.

– Я не видела его с той ночи, когда я подстрелила его отца. Это будет адски неудобно.

– Он сам вызвался. Не думаю, что он бы согласился, если бы думал, что это будет неловко.

Эллисон потирает лицо и вздыхает, наклоняется, чтобы посмотреть в зеркало.

– Я ужасно выгляжу, но это неважно. Если вы собираетесь ссориться, я ухожу.

Я жду, пока Эллисон и Джейми уйдут, прежде чем иду в нашу спальню.

Блю уже в постели, но не спит. Подозреваю, ее голова забита разными мыслями, и она не может уснуть.

Она приподнимается и поправляет подушку под спиной. Подойдя к ней, я опускаюсь на колени. Беру ее руку и целую.

– Я так люблю тебя. Это самое важное, и с этого я хотел бы начать.

– Я тоже тебя люблю.

Ее ответ дает мне надежду на то, что все пройдет лучше, чем я ожидал.

– Я не стал говорить этого утром. Я хочу, чтобы ты поняла, почему я себя так чувствую. Ты веришь в то, что, став палачом Тодда, ты исцелишься. Боюсь, это причинит тебе больше вреда, чем пользы. Это может привести к ужасным последствиям.

– Этого не произойдет. Я убивала и прежде, и всегда была в порядке.

То, что она задумала, отличается от всего того, что было раньше. Я должен заставить ее понять это.

– Ты убивала, но не по своей воле. Каждый раз, тебя заставляли это делать. Я же всегда принимал решения. То, что следует после этого…я не хочу этого для тебя.

– Я должна видеть его конец.

Да, но не таким образом.

– Я понимаю, что отказаться от этого, для тебя является самой трудной вещью, но уверяю тебя это гораздо легче того, что ты задумала.

– Ты просишь меня отказаться от того, чего я добивалась всю свою жизнь.

– Разве месть важнее меня и детей?

Она кладет ладони мне на лицо.

– Никогда не смей думать, что ты и наши дети на втором месте.

– Ты молодец, малышка. Я же хочу, чтобы ты была запятнана, тем, что это может сделать с тобой.

– Ты продолжаешь утверждать, что я хорошая, но это не так. И всё это из-за него.

– Ты не права. Ты бы не любила меня и наших детей, если бы не была такой. Отпусти всё и позволи мне сделать это за тебя.

Она не отвечает. По крайней мере не спорит.

– Отпусти это. Прошу.

– Я не знаю, как.

– Перестань быть рабом своих демонов. Действуй на опережение. Прими решение, которое позволит мне убить Тодда Кокберна.

Я вижу, как она борется с собой.

– Я уже запятнан.

Она закрывает глаза и кивает.

– Ладно. Делай, что хочешь.

* * *

Бетонный пол. Стены из шлакоблоков. Одинокая лампочка висит над головой.

Последние четыре дня клетка из четырех железных стен служит домом для Тодда Кокберна. Клетка для животного. Очень ему подходит.

Его выпустили из вольера. Теперь он сидит на стуле в темном углу, руки и ноги надежно пристегнуты.

Мои родители, Блю и я приближаемся к нему. Он выглядит спокойным, этого не должно быть.

– Слава Богу, Тан, ты пришел. Эти придурки держали меня здесь несколько дней. Я даже не знаю, как долго я здесь.

Я обращаюсь к двум братьям, стоящим в стороне.

– Найдите стулья для моей жены и матери.

– Я не понимаю. Что происходит?

Разве он еще не осознал, что его поймали или он так искусно притворяется?

– Ты узнаешь обо всем, когда я этого захочу.

Блю садится и смотрит на убийцу своей матери.

– Тодд Кокберн, вас обвиняют в убийстве Кары Брекенридж, Аманды Лоуренс, одиннадцати погибших, которые числятся пропавшими без вести, в покушении на убийство моей жены Стеллы Блю Лоуренс Макаллистер Брекенридж.

Он симулирует удивление.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Тогда позволь мне освежить твою память.

Я открываю коробку с его трофеями и ставлю на стол перед ним. Он не реагирует. Отец делает шаг вперед.

– Шестнадцать лет назад ты был на заседании штаба казино в моем доме. Мы обсуждали изменения, которые планируются в казино в Эдинбурге. Во время встречи ты исчезаешь и проникаешь в комнату моей дочери. Ты задушил девочку ее любимой игрушкой.

Мой отец достает ожерелье Кары из коробки.

– Закончив свое грязное дело, ты снял с ее шеи вот это и выставил всё так, будто она спала, поэтому мы обнаружили ее мертвой только утром.

– Ты убил мою единственную дочь, – мама поднимается со стула и встает перед Тоддом. – Господи, я так сильно любила её. Она была единственным, что Тан не отнял у меня.

– Изабелл, пожалуйста, поверь мне, я не убивал твою дочь.

– Кара была самым прекрасным ребенком, которого я когда-либо видела. Темные локоны на ее головке с самого рождения. Такая милая. Я успела понянчиться с ней только пять лет, а потом ты отнял ее у меня.

– Я не убивал эту прекрасную девочку.

Мама дает ему пощёчину.

– Заткни свой лживый рот!

Я подхожу к маме и усаживаю её обратно на стул.

Отец продолжает.

– Восемнадцать лет назад ты отправился в дом Аманды Лоуренс, женщины, которую я любил. Ты застрелил ее. Она носила бриллиантовые серьги, которые я подарил ей.

Отец показывает ладонь с зажатыми в ней серьгами.

– Вот эти. Ты снял их с нее, а, когда закончил, направился в комнату ее дочери. Ты застрелил их собаку до того, как она успела укусить тебя. Ты вытащил девочку из ее укрытия под кроватью и пытался задушить подушкой.

Папа достает кольцо из коробки.

– Это ты снял с пальца маленькой девочки. Но случилось то, чего ты никак не мог предположить.

Папа указывает на Блю.

– Она выжила и сидит сейчас прямо перед тобой. Жена моего сына, та самая девочка, которую, как ты думал, убил восемнадцать лет назад. Думаю, ты уже догадался, что я подозреваю тебя в том, что это ты позвонил властям в тот день, когда мы вызволяли Блю из плена Ордена.

– Я никогда не делал этих ужасных вещей. Кто-то подставил меня.

– Продолжай тешить себя мыслью о том, что ты не виновен. Убийцу Аманды укусила немецкая овчарка. Если ты не виновен, то на твоей правой ноге не будет шрама.

Один из наших мужчин подходит с ножом в руке, чтобы разрезать ткань его брюк. Отец просит Блю, чтобы она подошла ближе.

– Этот шрам соответствует тому, что ты видела?

Блю подходит ближе, рассматривая его ногу.

– Это именно то, что я и ожидала увидеть, – она стоит перед ним, изучая его лицо. – Ты знаешь, кто я?

– Ты Блю Брекенридж, жена моего лидера.

– Раньше я была Стеллой Лоуренс, дочерью Аманды Лоуренс. И твоей. Ты знал это, когда клал подушку мне на лицо?

– Ты не моя дочь. Ты не можешь ей быть. Я сделал вазэктомию тридцать лет назад, так что этого никак не могло случиться.

– Я ненавижу быть связанной с тобой, но я твоя плоть и кровь, – она протягивает ему лист с результатами теста. – Мы взяли образец твоего ДНК и сравнили с моим. Вот доказательство.

Он молчит.

Лицо Блю искажается от боли

– Зачем ты убил мою мать? Она сбежала от тебя. Она не представляла угрозы.

Никакого ответа.

– Отвечай моей жене.

По-прежнему ничего.

Восемнадцать лет Блю ждала этого момента. Я хочу убедиться, что Тодд даст ей ответы, которые она заслужила.

Должно быть ему нужен какой-то стимул говорить.

– Ох…Тодд. Существует большое количество вещей хуже смерти.

Сангстер молча стоит у стены, ожидая приказа.

– Мы будем ломать тебе пальцы каждый раз, когда вопрос моей жены остается без ответа.

Сангстер улыбается и движется в сторону Тодда.

– Нет! – кричит он, пытаясь отодвинуться от него. – Я отвечу на любые вопросы.

Сангстер останавливается и ждет дальнейших указаний.

– Защеми ему палец на всякий случай.

Тодд борется, пытаясь вытащить руку, но все бесполезно.

По всей комнате распространяются его крики, когда Сангстер закрывает механизм. Кровь капает на пол.

Сангстер заканчивает и бросает палец Тодда на стол. Он вертит клещи перед его лицом, чтобы тот мог видеть.

– Еще раз проигнорируешь вопрос моей жены и потеряешь еще один палец.

– Зачем ты убил мою мать?

– Я проводил махинации в казино Билокси. Узнав обо всем, она не захотела в этом участвовать. Она ушла, не сказав ни слова. Спустя восемь лет я столкнулся с ней, когда она была с Таном. Я знал, что он убьёт меня, если узнает, что я воровал у него деньги, поэтому мне пришлось заставить ее замолчать. Я не знал, что она была беременна тобой, когда ушла от меня. Я даже не знал, что у нее есть дочь, до той ночи. И конечно же не знал, что от меня.

– Я бы не смогла тебя опознать. Ты мог оставить меня целой и невредимой, но ты предпочел убить невинного семилетнего ребенка. Почему?

Тодд закрывает глаза и поднимает лицо к потолку.

– Я ничего не мог с собой поделать. Я не знаю, почему я делаю то, что делаю. Это то, что я не понимаю и не могу объяснить.

Блю расхаживает взад и вперед перед ним, пока говорит:

– Это начинается как зуд и распространяется до тех пор, пока ты не можешь это контролировать. Ты фантазируешь о всевозможных способах убийства. Потому что это не всегда получается сделать так, как запланировал, поэтому можно воспользоваться запасными пунктами. Каждая вещь, снятая тобой с жертвы, помогает тебе переживать эти моменты снова и снова. Это временно удовлетворяет тебя. До тех пор, пока этого не становится мало, и тебе нужно сделать это снова. Снова. И снова.

Улыбка растекается по лицу Тодда, вполне возможно, это самая зловещая улыбка, которую я когда-либо видел. Зло в чистом виде.

– Ты понимаешь это, потому что ты моя дочь. Ты похожа на меня.

Блю качает головой.

– Не говори ерунды. Это то, что я знаю.

– Ты жаждешь узнать, потому что это внутри тебя.

Блю подходит к нему и наклоняется так, чтобы плюнуть ему в лицо.

– Единственным моим желанием было выследить тебя, чтобы убить.

– Ты не видишь этого, но ты очень похожа на меня. Ты – моя дочь. Часть меня находится внутри тебя. И в тех детках, что ты ждешь.

– Не смей говорить так о моих детях, ублюдок! Никогда! – кричит она.

– Ваши дети от родителей, которые привыкли убивать. Их потенциал бесконечен.

Я достаточно наслушался этого бреда. Блю получила свои ответы. Пришло время покончить с этим раз и навсегда.

– Тебя мучает болезнь, которую можно вылечить лишь одним способом.

– Пусть моя дочь сделает это. Она знает, что хочет этого.