Текст книги "Неизбежный грех (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26

Синклер Брекенридж

Блю собирается домой, и я не увижу её 2 недели. Понятия не имею, как я справлюсь без нее все это время, если за три месяца мы и дня не провели порознь.

Прощались мы всю ночь напролет. Я думал, у меня есть достаточно времени в запасе, чтобы сказать Блю, что у меня на сердце. Я. Тебя. Люблю. Три простых слова, но я так и не смог себя заставить их произнести.

Работа забирала у меня почти все время, которое я так хотел провести с Блю. Именно поэтому, я уеду домой после обеда, чтобы провести оставшийся день с моей девочкой. Ее самолет вылетает вечером, так что у нас будет еще несколько часов, чтобы… попрощаться еще раз.

Я уже в душе, когда слышу, как она проскользает в ванную. Я ожидаю, что она присоединится ко мне в любую минуту, но она этого не делает, так что я отодвигаю дверцу душа и нахожу ее обнаженную, стоящую напротив зеркала.

– Любуешься собой?

– Нет, – она смеется и поворачивается ко мне, показывая на место на своем бедре, – Я вот думаю, как будет твоя татуировка смотреться на мне, скажем, здесь?

Она хочет сделать тату?

– Великолепно – вот как она будет выглядеть.

– Ты одобряешь?

– Конечно.

Она присоединяется ко мне под душем, обнимая меня со спины.

– Я знаю, что говорила тебе это уже тысячу раз прошлой ночью, но я буду скучать по тебе, как сумасшедшая.

– Я тоже буду по тебе скучать, малышка-Блю. Я серьезно, – я могу легко сказать ей, что буду скучать, но слова, которые действительно хочу сказать так и не получается произнести.

Но у меня еще есть сегодняшний вечер. Возможно, я все же найду идеальный момент.

– Ты увидишься со своим доктором, пока будешь в Штатах? – надеюсь, она все таки сходит на прием, потому что меня очень беспокоит ее здоровье.

– Обычно, проходит несколько месяцев между нашими приемами.

– Если ты не посетишь врача там, то я найду лучшего здесь и позабочусь, чтобы ты к нему попала, когда вернешься, – я не позволю ей, ждать еще несколько месяцев.

Я поворачиваюсь к ней лицом и оборачиваю вокруг нее свои руки.

– Хотел бы я, чтобы у меня было время заняться с тобой любовью в душе, но у меня его нет. Совещание рано утром.

– Не переживай. Мы наверстаем упущенное, когда ты вернешься.

Уже пять часов вечера, и я уже почти выхожу из дверей офиса, когда Хизер преграждает мне путь.

– Мистер Брекенридж, я так рада, что поймала вас. Вам пришло сообщение от вашего дяди. Он хочет, чтобы вы срочно зашли в его офис.

– Сейчас?

– Да, сэр. Он сказал, что это не может ждать.

Как, блять, вовремя. Если я прямо сейчас поеду к Блю, то у нас будет еще четыре часа до ее самолета. Я не хочу потратить это время споря с Абрамом, вместо того, чтобы провести его в постели с ней.

Я набираю его номер.

– Я получил твое сообщение, но Блю сегодня улетает, мне нужно отвезти ее аэропорт, – не совсем правда, – Можем отложить это на утро?

– Ни в коем случае! Тебе обязательно нужно увидеть это до того, как она уедет, – сомневаюсь в этом, – Поверь мне, Синклер. Ты захочешь услышать, то что я тебе скажу.

– У тебя есть десять минут, – это и все время, которое я позволю ему отнять у меня с Блю.

Между нашими офисами расстояние в пятнадцать минут ходьбы пешком, но поскольку я спешу, то вызываю такси.

Секретарь Абрама все еще на месте, когда я захожу.

– Мистер Брекенридж вас уже ждут.

– Спасибо.

Я останавливаюсь в дверях кабинета. Абрам занят бумагами на своем столе и выглядит так, будто полностью свихнулся, так что я стучу, чтобы он обратил на меня внимание.

– Я здесь.

– Ах, Синклер. Проходи садись, мой мальчик.

Он не звал меня «Мой мальчик» годами. Он сбивает меня с толку. Не думаю, что он готовит хорошие новости.

– Я ненадолго, поскольку спешу.

– Да, я слышал, что Блю сегодня уезжает.

– Всего на пару недель. Она едет, чтобы забрать свое оборудование для студии и повидаться с семьей. Она не видела их месяцами, – почему я перед ним отчитываюсь?

Он делает мне знак рукой, чтобы я заходил.

– Ты заставляешь меня нервничать, когда стоишь там. Проходи садись.

Я делаю, как он сказал.

– Только десять минут. Самолет вылетает в 8.

– Тогда, мне следует поторопиться, – говорит он, – В последнее время кто-то постоянно вмешивался в мои планы, поэтому, чтобы защитить свои интересы, я проанализировал наши самые слабые места.

Я уже знаю, о ком пойдет разговор – о Блю.

– Опять? Серьезно? Почему ты просто не можешь отпустить это?

Он раскладывает передо мной несколько фотографий.

– Посмотри на это, и ты поймешь почему.

Я беру в руки стопку и смотрю. На одной из них Блю одета в выпускную форму. На следующей, она стоит рядом с табличкой «Академия ФСБ. Квантико, Вирджиния. А на следующей, она стоит с дипломом в руках.

– Где ты взял это?

– В доме Гарольда Макаллистера, ее отца, – он разбрасывает по столу фотографии и что-то начинает искать, – Чем дальше, тем становится все интереснее, – он находит фотографию Блю с мужчиной, одетым в форму ФСБ,– Как видишь, Блю пошла по стопам своего отца.

Я в шоке. До меня наконец доходит, что всё это время Блю лгала мне, но я не понимаю почему. У нас нет никаких дел с США.

– ФСБ не сможет тронуть нас. Мы никак не связаны со Штатами.

Абрам встает и наливает нам виски.

– Плевать на ФСБ. Дело все в том, что Блю говорила, что она просто фотограф с Мемфиса, а доказательства доказывают другое.

Должно быть какое-то объяснение, что Абрам ошибается, и что я не люблю женщину, которая предала меня.

– Я не понимаю, но все выясню.

– Это не твоя работа. Лейт привел ее к нам. Это его ошибка, за которую он заплатит. Но ты принял ее в свою постель и ввел в нашу семью. Теперь тебе и убирать её отсюда.

Он явно не подразумевает просто отправить ее домой.

– Ты хочешь, чтобы я убил ее.

– Я хочу, чтобы ты сдержал обещание, которое дал.

Я помню, что обещал, что буду тем, кто разберется с ней, если она окажется не той, за кого себя выдает.

– Я знаю, но…

Но я люблю ее.

– После первого предательства, другого уже не будет.

Я знаю, о чем он. Много братьев умирали и за меньшее.

– Ты знаешь, что иначе никак. Тебе следует ожидать это от каждой женщины, что встретится на твоем пути.

Я понимаю, но не могу принять этого.

– Этому должно быть какое-то объяснение.

– Она предала тебя и Братство. Ей больше нельзя доверять. Она должна умереть.

Я не могу этого сделать.

– Я люблю ее. Она моя. Я заклеймил ее.

– Ты настолько любишь ее, что сможешь умереть вместо нее?

Да, но мое убийство не защитит Блю от Абрама. Он хочет ее крови.

– Слушай очень внимательно, Синклер. Блю играла роль идеальной женщины для тебя, потому что это ее работа. Именно поэтому ты так легко влюбился в нее, но это все ненастоящее.

Я беру фотографию с изображением Блю и вижу женщину, которую я не знаю.

– Все это было ложью, вымыслом, а правда прямо перед глазами, и я этого не увидел.

Что это говорит обо мне?

Абрам откидывается назад в кресле, пальцы сцеплены друг другом.

– Не представляю, что ты сейчас чувствуешь. Это огромное предательство. А для Блю это было всего лишь работой. И она чертовски хорошо ее выполнила. Не вини себя так сильно. Подумай об этом, как о жизненном уроке.

– Я не понимаю, как убить женщину, которую любишь.

– Быстро. Пока твое сердце – или член – не заставили тебя передумать.

– Я потеряю единственную женщину, которую когда-либо любил.

– Твое сердце говорит тебе это, но правда в том, что эта женщина нереальна. Женщины, которую ты любишь – не существует.

Попробуй убедить в этом мое сердце.

– Я понимаю, что она заставила тебя влюбиться в себя. И потому тебе следует убить ее быстро и безболезненно.

Он прав. Опять. Но я не понимаю, как убить женщину, которую так сильно люблю. Я не могу представить большего греха.

Я сижу на диване и потягиваю виски, когда Блю заходит в комнату.

– Син?

– Я здесь.

– Кажется, шторм только набирает обороты, – она включает светильник, – Почему, во имя всего святого, ты сидишь здесь с выключенным светом?

– Я слушаю дождь.

Она замечает выпивку в моей руке.

– И это лучше всего делать в темноте с алкоголем в руках?

– Да, это прочищает мозги, – она остается стоять, а мне кажется, что с минуты на минуту она выяснит, что я все знаю и сбежит, – Тебя не было дома, когда я пришел.

– Я оставила тебе записку, что мой чемодан сломался, – она подходит к столу и показывает его мне, – Я побежала, чтобы купить новый, пока магазины не закрылись.

Она подходит и садится ко мне на колени. Она проводит ладонью по моей щеке.

– Ты сам на себя не похож. Что случилось?

Я должен убить тебя, потому что ты предала меня, и это разбивает мне сердце.

– Я буду ужасно по тебе скучать, малышка-Блю.

Она запускает пальцы мне в волосы.

– У нас еще есть пара часов, позволь поднять тебе настроение.

Она касается губами моих губ и целует медленно, но сильно.

– Ммм… Мне нравится, когда ты на вкус как виски,– она посасывает мою нижнюю губу, – Пошли в постель.

Убить ее быстро, пока сердце или член не заставят меня передумать. Это то, что я собираюсь сделать, но не сейчас. Я не готов пока представить свою жизнь без нее.

– Веди.

Глава 27

Блю Макаллистер

Син целует мои губы всю дорогу до спальни, пока мои ноги не ударяются о край кровати. Тогда, он встает на колени, обнимая меня за ноги, прижимаясь головой к моему животу.

– Я не знаю, как это сделать, как тебя отпустить.

Я приглаживаю его волосы.

– Ты так говоришь, будто это навсегда. Я вернусь через две недели, всего четырнадцать дней, подумай об этом в таком ключе.

Он забирается руками под мое платье, находит трусики и спускает их к ногам. Я переступаю их, и снимаю свое платье через голову. Лифчик летит следом за ним, и вот я стою, обнаженная и уязвимая, перед этим мужчиной, держа в руках свое сердце и протягивая его ему.

Он прижимается губами к моему животу, и оставляет на нем поцелуй, прежде чем последовать ниже. Потом проводит по низу моего живота носом.

– Ты всегда так вкусно пахнешь.

Он немного отталкивает меня, так что я падаю на кровать. Он поднимает мои ступни на кровать по обе стороны от него. Оборачивает свои руки вокруг моих бедер и раскрывает их еще шире. Я уже знаю, что за этим последует, но из меня все равно вырывается крик, когда я чувствую первое прикосновение его губ. Каждый раз, как впервые.

– Оох, Син.

Я погружаю свои пальцы в его волосы, пока он творит что-то непередаваемое своим языком в медленном, неторопливом темпе. Мое тело напрягается по мере ускорения его ритма. Наслаждение медленно накатывает на меня, но когда он вводит в меня палец, то обрушивается лавиной.

– Аах…

Все в моем стоне говорит о наслаждении. Через мгновение эта сладкая пытка продолжается опять, и эйфория разносится по всему моему телу. Абсолютное блаженство.

Полный экстаз – вот, что дает мне Син каждый раз, когда мы вместе.

Он поднимается, и я наблюдаю за лучшим в моей жизни шоу, когда Син раздевается. Когда он так же обнажен, как и я, то ползет по кровати, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Он смотрит в мои глаза, как бы изучая их или запоминая.

Его тело устраивается между моих ног, и он бережно входит в меня. Он двигается медленно, не прерывая контакта наших глаз. Я прижимаю свою ладонь к его щеке, и через мгновение, он накрывает ее своей и прижимает ее еще ближе. Он закрывает глаза, и я понимаю, что он наслаждается нашим прикосновением.

Его глаза остаются закрытыми, когда он рычит и ускоряет темп, вбивая себя в меня глубже. Я чувствую его содрогание внутри меня, после чего он полностью расслабляется на мне.

Он лежит между моих ног, все еще находясь внутри меня. Я провожу рукой по его спине, вызывая у него мурашки. Мне нравится так делать.

– Во мне.. ты видишь, – он резко открывает глаза и смотрит на меня.

Во мне бурлит эмоция, которую я до этого никогда не испытывала, и я больше не могу держать это в себе.

– Я люблю тебя, Синклер.

Я замираю, когда чувствую дуло холодного пистолета у своего виска.

– Что ты делаешь?

– После первого предательства, другого уже не будет.

Я понятия не имею, что это значит.

– О чем ты говоришь? Я не предавала тебя.

– Кто. Ты. Блять. Такая? – он кричит.

Вот дерьмо. Как много он знает?

– Руки за голову. Быстро!

Я медленно делаю, как он сказал.

– Брек, что бы ты не узнал, это уже неважно. Ты знаешь меня настоящую.

Он вдавливает пистолет так сильно, что он, скорее всего, отпечатается на моей коже.

– Я думал, что знаю, – он прикусывает свою верхнюю губу, качая головой, – Скажи мне, Блю? Если играть роль очень хорошо, разве она станет реальной? – его голос ломается на последнем слове.

Да, ему больно, но я не забыла, кто держит дуло у моего виска. Это все еще Синклер Брекенридж. Он убьет меня, если верит, что я предала его или Братство. Но мне нечего это сопоставить.

Мне нужно попытаться докричаться до него.

– Спроси меня еще раз, кто я такая.

Он делает, как я сказала.

– Кто ты?

– Я твоя малышка-Блю. Та, кто любит тебя.

– Сказала женщина с дулом у виска, – он презрительно ухмыляется, – Ты не сможешь сказать ни одной гребаной вещи, чтобы удержать меня вынести тебе мозги прямо сейчас.

Проходит несколько мгновений.

– Блять! Почему, я не могу это сделать?

Он закрывает глаза, и я медленно отодвигаю его руку, что держит пистолет, от своего лица.

– Потому что ты не монстр.

Он отодвигается и садится, кладя руку с пистолетом себе на бедро. Другой рукой всклочивает свои волосы.

– Ты гребаный агент ФСБ.

– Я была. В прошлом, – мне нужно убрать этот пистолет с его руки, – Не знаю, могу ли говорить обо всем этом, пока ты в руках держишь это. Меня это немного смущает, тем более, что минуту назад, ты хотел меня им застрелить, – я делаю жест в сторону прикроватной тумбочки, – Не мог бы ты положить его пока мы поговорим?

– Никаких лишних движений, Блю. Я серьезно. Ты знаешь, на что я способен, – он задерживается на секунду, а потом все же кладет пистолет, – На кого ты работаешь?

– Ни на кого.

– Ты лжешь.

– Нет. Я здесь ради себя самой, – и вот оно, – Я приехала отомстить. Твой отец убил мою мать.

– Абрам был прав. Ты дочь Аманды Лоуренс.

– Все думали, что я тоже умерла в ту ночь. Но, как видишь, это не так.

– Мой отец не убивал твою мать. Он любил ее.

– Ты ошибаешься. Я была там. Я видела его. А когда он с ней закончил, то держал подушку у меня на лице, о тех пор, пока я не перестала бороться. Он подумал, что я умерла.

– Если ты на секунду хотя бы остановишься, то поймешь, что не права.

Он полностью расслабился, так что я бросаюсь к тумбочке, чтобы забрать пистолет. Он не пытается помешать мне, что удивляет.

– Обе руки за голову. Медленно двигайся к изголовью кровати.

Он улыбается и делает, как я сказала.

Я достаю из-под матраса наручники, что положила для момента похожего на этот. Я кидаю их ему на грудь.

– Пристегни себя к изголовью.

Он качает головой, но делает, как говорю.

– Считай, что я сам вложил пистолет тебе в руку.

Я знаю это. Синклер Брекенридж не допустил бы такой халатности.

– Почему ты не убила моего отца, как задумывала? У тебя было полно возможностей сделать это.

Я не отвечаю и иду к одежде разбросанной по полу. Нахожу свою, и начинаю одеваться.

– Потому что ты влюбилась в меня, – говорит он.

Я в трусиках и в лифчике с платьем в руке.

– Да, влюбилась. И это все разрушило.

Я надеваю платье и обуваюсь, стараясь не отводить от него пистолета.

– Я тоже влюбился в тебя.

– Сказал мужчина, пристегнутый к кровати.

– Ты не собираешься убивать меня, так что мне незачем лгать.

Я подхожу и сажусь на краешек кровати.

– Ты прав. Я не собираюсь убивать тебя, но собираюсь оставить пристегнутым здесь, чтобы сбежать, прежде чем Братство пошлет за мной кого-то еще.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Не уверена, что мне следует это слышать. Даже если его руки пристегнуты над головой, он может сделать мне больно другим способом.

– У меня нет времени, мне нужно убираться.

– Пожалуйста, не уходи пока. Пока никто не приедет за тобой. Дай мне пару минут. Это все, о чем я прошу.

Это опасно, но я хочу услышать, что он скажет.

– Только быстро.

– Я люблю тебя, как одержимый. Меня убьет, увидь я, как ты уходишь сейчас через дверь, но я понимаю, почему ты должна это сделать. Тебе небезопасно здесь оставаться. Ты должна уйти до тех пор, пока я не смогу уладить дела с Братством, после чего я найду тебя.

Он понятия не имеет, о чем говорит. Он не сможет меня найти, если я сама этого не захочу.

– Ты не знаешь меня. Меня учили скрываться. Меня уже нет, когда я выйду за дверь.

– Потому что ты агент?

Да.

– Ты никогда больше меня не увидишь.

– Это вызов?

– Называй, как хочешь.

Я забираю сумку с кресла и достаю ключи от наручников, оставляя их на шкафу.

– Когда мой самолет оторвется от земли, я напишу Джейми, чтобы он пришел сюда.

Я накрываю его простыней, чтобы он не был полностью голым, когда его обнаружат.

– Спасибо, – он смеется.

Мне не следует это делать, но я сажусь на кровать рядом с ним, чтобы поцеловать его последний раз. Но я не так глупа, так что прислоняю пистолет прямо напротив его сердца.

– Я собираюсь поцеловать тебя, но одно неправильное движение и ты окажешься бессердечным, как все и думают.

Я прикасаюсь губами к его и дарю поцелуй с привкусом горечи.

– Я люблю тебя, Синклер Брекенридж. Будет чертовски больно больше никогда тебя не увидеть.

Я целую его последний раз и иду к двери. Открываю ее, и оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть на мужчину, которого я люблю, в последний раз. Я касаюсь руками своих губ, все еще чувствуя его вкус.

– Мы оба знаем, что я могу или остаться или выжить. Оба варианта вместе невозможны.

Я знала, что этот день наступит с самого начала. Но я даже не думала, что будет настолько больно. Ощущение, как будто кто-то устроил пожар в моей грудной клетке.

– Я все улажу, малышка, обещаю. Мы будем вместе. Просто нужно немного времени.

Я качаю головой.

– Помнишь, ты говорил мне, что хочешь знать остальную часть моей истории? Что ж, теперь ты знаешь ее конец.