Текст книги "Переполох в Бате"

Автор книги: Джорджетт Хейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Ну а если не так, то хотела бы я знать, как это его еще до сих пор не окрутили? – едко спросила миссис Флор. – У него ведь с головой все в порядке, а?

– Еще бы! Он очень умный человек в расцвете лет.

– Ага, это уже лучше! – воскликнула миссис Флор. – А собой он хорош?

– Нет. Я бы сказала, что наружность у него своеобразная, но он определенно некрасив, мэм.

– Вы так хорошо его знаете, дорогая моя?

Фанни бросила на Серену беспокойный взгляд. Поколебавшись минуту, Серена ответила:

– Очень хорошо. Я знакома с ним всю мою жизнь.

– Вот так раз! Что я тебе говорила! – повернулась миссис Флор к своему спутнику. – Я точно знала, в какую лавочку идти. Тогда ответьте мне, пожалуйста, миледи, будьте уж столь любезны, я ведь знаю, как вы добры. Этот человек сможет стать моей Эмме хорошим мужем?

– О, я надеюсь, что так, мэм! Он может дать ей… прекрасное положение, огромное состояние, связи…

– Все это я и так знаю, – мрачно ответила миссис Флор. – И это совсем не то, о чем я вас спрашиваю, моя милая!

Понимая, что не только миссис Флор, но и мистер Горинг пристально смотрит на нее, Серена ответила:

– Мадам! Прошу вас, вы не должны так подробно расспрашивать меня. Полагаю, что вы не знаете, что когда-то я сама была помолвлена с лордом Ротерхэмом.

Мистер Горинг, замерев, уставился на нее, а миссис Флор так удивилась, что чуть не выронила стакан с вином.

– Вы? – ахнула она. – Господи, помилуй! Боже милосердный! Ну и дела, скажу я вам. Вот уж этого Сьюки решила не писать мне, если только она сама об этом знает.

– Известие о помолвке и о ее разрыве было во всех газетах, мэм, – ответила Серена, слегка покраснев.

– Да уж, могу себе представить, – кивнула миссис Флор. – Это мне урок – надо читать страницу светской хроники, хотя признаюсь вам, что к этому у меня нет особой охоты. Поверьте мне, дорогая, я прошу у вас прощения – если бы и знала об этом раньше, я все равно поинтересовалась бы вашим мнением об этом джентльмене, однако постаралась бы сделать это наедине. Можете мне поверить, тогда бы Нэд Горинг не сидел бы у вас в гостиной, да!

– Я не понимаю, какая разница, присутствую я в комнате или нет, – неожиданно подал голос Нэд. – Если вам угодно, я могу и уйти. Но удалюсь я или останусь, вам все равно не следует задавать миледи подобных вопросов, мэм!

– Благодарю вас! – ответила Серена и улыбнулась ему. – Вполне естественно, если миссис Флор захочет узнать, почему я разорвала помолвку. Мадам, не было никаких причин, которые могли бы помешать ему стать достойным мужем любой другой женщины. Дело было в том, что мы, как выяснилось, не подходили друг другу. Характеры наши слишком похожи. По сути дела, каждый из нас привык приказывать, и ни один из нас не отличается смирением и покладистостью. Но женщина, имеющая более мягкий характер, не будет провоцировать Ротерхэма, подобно мне, и сможет, как мне кажется, стать его счастливой женой.

– Да, только я вам скажу, что и ковер счастлив, когда по нему ходят, – возразила миссис Флор. – Мужчина должен быть хозяином в своем доме; против этого я ничего не могу сказать, если только он не будет вмешиваться не в свое дело. Но если только я узнаю, что этот самый маркиз окажется не хозяином, а тираном, да я ни одного пенни не оставлю Эмме, и посмотрим тогда, что на это скажут и Сьюки, и он!

– Боюсь, мэм, что судьба Эмили ему безразлична.

– Ах так? Что ж, если Эмили была втянута в это помимо своей воли, я отправлюсь в Лондон и скажу его милости, кто я такая и что намерена делать, а именно: снять дом в лучшей части Лондона и назваться его бабушкой. Посмотрим, останется ли он безразличен к этому! – торжествующе воскликнула старая матрона.

КНИГА ВТОРАЯ

Глава XIII

Письмо от леди Терезы пришло сразу же после объявления в «Газетт». Серене казалось нечестным, что приходится платить за право перечитать две страницы стенаний и жалоб. Даже сестра Ротерхэма не смогла бы отреагировать на его помолвку резче. Леди Тереза восприняла это известие как личное оскорбление и возложила вину на племянницу. Она писала о леди Лэйлхэм, что никакими словами невозможно описать бесстыдную вульгарность ее поведения. С того момента, как она привезла свою девицу-дочь в город, эта леди не упустила ни единой возможности, чтобы путаться с ней у Ротерхэма под ногами, но кто мог предположить, что человек его возраста не устроит перед обыкновенной миловидностью и острым язычком? Леди Тереза пророчила катастрофу для всех замешанных в этом деле, добавляя, что когда наступит смертный час старой девы Серены, та вспомнит эти слова и пожалеет. Между тем она оставалась любящей тетушкой.

Двумя днями позже миссис Флор получила заказное письмо из Лондона. Она встретилась с Сереной в зале минеральных вод, улыбаясь протянула ей письмо Эмили, умоляя прочитать его.

– Господь, благослови мою внучку! Я никогда не получала от нее такого письма. Девочка в таком волнении… Впрочем, вы сами увидите.

Серена взяла письмо с некоторой неохотой, но старушка так настаивала на его прочтении, что возразить ей девушка не решилась.

Письмо не отличалось ни особой каллиграфией, ни изящной словесностью, но голос Эмили звучал в каждом неровном, отрывистом предложении.

Серена сочла его детской несдержанностью, поскольку больше письмо напоминало описание обещанного подарка, чем обряда обручения. Имя Ротерхэма упоминалось там и сям, но всякий раз в связи с его положением, богатством, красивыми домами, прекрасными лошадьми и той завистью, которую рождало все это в груди других женщин. Он выезжал с ней в Гайд-парк в своем экипаже, и все прохожие оборачивались им вслед. Когда он повел ее в оперу, она чувствовала себя словно в обществе с принцем, потому что у него имелась собственная ложа в самом лучшем месте, и все раскланивались с ним, никогда не было промедлений с подачей экипажа, потому что, едва завидев маркиза, лакеи со всех ног бежали звать кучера. Когда бабушка увидит его дом, она изумится: неужели ее маленькая Эмили станет хозяйкой такого особняка, будет устраивать в нем приемы и стоять наверху лестницы с короной на голове?! В доме работали сотни слуг, некоторые такие обходительные, что их можно было принять за посетителей, а все лакеи носили черные сатиновые бриджи до колен. Потом был Делфорд-парк, который она еще не видела, но думала, что он великолепнее, чем Милверли, и, как ей придется жить в таком месте, не умещалось в ее голове.

И дальше в том же духе… Перед Сереной возникала картина, создаваемая необразованным ребенком, ослепленным богатством, у которого перехватывало дыхание от того, что, отравленная собственным ошеломительным успехом, она так внезапно стала главной героиней в фантастической сказке. Ни словом не обмолвилась она об искренней привязанности к жениху, ей было наплевать на Иво Баррасфорда, только маркиз Ротерхэм интересовал ее.

Серена не могла поднять глаз от бумаги, так ясно проступало в письме отсутствие любви. Невозможно, чтобы миссис Флор могла обнаружить в этом письме что-нибудь, кроме возбуждения польщенного ребенка; трудно было подобрать вежливые слова для комментария.

– Ну? – спросила миссис Флор. – Что вы думаете об этом, дорогая?

Серена вернула ей сложенные странички.

– Кажется, она немного увлеклась, мэм, что неудивительно.

– Именно! – засмеялась миссис Флор. – Так взволнована и счастлива! Боже, он постоянно поражает ее. Лорд Ротерхэм то, лорд Ротерхэм это, словно во всем Лондоне не осталось ни единой души. Да я и сама не знаю, когда была в таком приподнятом настроении, а какое это облегчение для меня, вы не поверите. – Она вытащила платочек из своего ридикюля и, не скрываясь, вытерла глаза. – Видите, она пишет о моем предстоящем визите в ее большой дом. Господь благословит ее доброе сердце! Я не могу приехать, но даже знать, что она этого хочет, так приятно.

Серена сказала все, что полагалось, и оставила старушку в блистательных мечтах о неожиданном богатстве и роскоши. Она не рассказала о письме Фанни и попыталась выбросить его из головы. Однако мысли ее возвращались вновь и вновь к прочитанному, не видя ничего, кроме разочарования в будущем для такой неподходящей пары, и удивляясь, как это Ротерхэм не сумел разглядеть пустоты за очаровательным личиком.

Прошла неделя, прежде чем Серена получила ответ на свое письмо к нему. Лондонская почта прибывала в Бат каждое утро между десятью и двенадцатью, и письмо принесли через полчаса после того, как она отправилась на пикник в сопровождении своих новых знакомых. Фанни не хотелось отправляться одной в компании гуляк; она не пошла бы сама и робко пыталась отговорить Серену. Но к той быстро вернулось хорошее настроение, несмотря на то что, казалось, она только что была в самом дурном расположении духа. Фанни удивилась быстрой смене ее настроений, как и тому, что майор Киркби не помешал столь неблагоразумному шагу. Однако тот только беспомощно развел руками:

– Что я могу сделать?

– Она должна прислушиваться к вашим словам.

Он покачал головой.

– Да, да! – воскликнула Фанни. – Если бы вы запретили ей…

– Запретить ей? Я? – удивился он. – Да она решительно воспротивилась бы этому. Право же, леди Спенборо, я не смею!

– Она не стала бы вам противиться.

Майор покраснел и пробормотал:

– У меня нет никаких прав… Вот когда мы поженимся… Но чтобы мешать ей получать удовольствие… И определенно, – добавил он более уверенно, – если она это делает, значит, так и надо.

Фанни поняла, что он боится вызвать гнев Серены, и не стала настаивать. Она только молила Бога, чтобы Серена воздержалась от общественных балов и просила ее вести себя скромнее, находясь под опекой миссис Осборн. Серена, водрузив на свои локоны цвета меди очаровательнейшую «сельскую» шляпку из белой соломки, украшенную белыми розочками, слегка прищурила глаза и кротко произнесла:

– Да, мама!

Итак Серена в сопровождении своего майора отправилась на пикник, а Фанни, просмотрев дневную почту и увидев письмо с именем Ротерхэма на конверте, стала смиренно ожидать возвращения Серены в Лаура-плейс. Та вернулась к самому обеду и вместо того, чтобы сразу же прочесть письмо, отложила его в сторону, сказав:

– Фанни, я заставила тебя ждать? О, прости меня! Прикажи немедленно подавать обед: я через пять минут присоединюсь к вам.

– Ах нет, сначала прочти свои письма. Я случайно заметила имя Ротерхэма на одном из конвертов, а тебе, должно быть, не терпится узнать, как он воспринял новости о твоей помолвке.

– Я больше озабочена тем, чтобы ты не ждала обеда. Не думаю, что это так важно: понравится Ротерхэму новость или нет. Я прочту его письмо после еды.

Фанни едва могла поверить своим ушам.

Но когда Серена наконец сломала печать и развернула единственный листок, содержание письма маркиза их разочаровало. Фанни следила, как Серена читала его, едва переводя дух от волнения, и наконец не выдержала:

– Ну? Что он говорит? Он не против?

– Дорогуша, как он может быть против? Он вообще никак не комментирует, пишет только, что будет в Клейкроссе на следующей неделе и приедет в Бат в четверг на один день, чтобы обсудить со мной вопрос о ликвидации опекунства. Мы пригласим его отобедать здесь вместе с Гектором.

– Но это все? – недоверчиво спросила Фанни.

– Разве ты не знаешь, как он пишет? Вот типичный пример. Конечно, он благодарит меня за поздравление и говорит, что ему следует познакомиться с майором Киркби, прежде чем дать формальное разрешение на наш брак.

– Тогда, по крайней мере, ясно, что он не возражает против него, – сказала Фанни с явным облегчением.

Но когда в следующий четверг Ротерхэм стремительно вошел в гостиную, эта уверенность покинула ее. Он явно был в плохом расположении духа. Вокруг рта обозначились морщины, а нахмуренные брови сомкнулись в черту над переносицей. Одет маркиз был тщательно, в сюртук и бриджи, но, как обычно, от него веяло небрежностью, словно покрой его жилета или шейный платок не имели для него значения. Он без улыбки поздоровался с Фанни и повернулся поприветствовать Серену.

По этому случаю та надела новое платье, сшитое для нее лучшей модисткой Бата. Это было выдающееся творение из черных кружев поверх основы из белого сатина, с глубоким декольте и длинным шлейфом. К платью Серена добавила бриллиантовые серьги и тройную нитку жемчуга, которую отец подарил ей на совершеннолетие. Выглядела она великолепно, но слова, услышанные от маркиза, едва ли походили на комплимент:

– Бог мой, Серена! – Он быстро пожал ей руку. – Что это? Костюм сороки?

– Именно так! Кажется, он вам не по вкусу? – ответила она, и глаза ее сверкнули.

Он пожал плечами.

– Я в этом не разбираюсь.

– Никто, мой дорогой Ротерхэм, в этом и не сомневается, лишь один раз взглянув на вас.

С нервной поспешностью Фанни прервала это обещающее начало очередной ссоры, которой она так боялась.

– Лорд Ротерхэм, я должна представить вам майора Киркби.

Он повернулся к майору, которого, казалось, вначале не заметил. Его жесткие глаза смотрели отчужденно. Ротерхэм протянул руку и коротко бросил:

– Как поживаете?

Никогда, подумала Фанни, не встречала двух мужчин, столь непохожих друг на друга. Действительно, они могли бы послужить моделями для Аполлона и Вулкана: один – высокий и стройный, с классическими чертами лица и златокудрый; другой – смуглый, с грубыми чертами, массивными плечами, от всей фигуры веяло мощью, а не изяществом. Во внешнем облике, в поведении, в манерах – никакого сравнения: майор намного превосходил маркиза.

– Мы уже встречались, сэр, – заметил майор.

– Разве? – Брови Ротерхэма слегка поползли вверх. – Я совершенно не помню. Где и когда?

– Не один раз, – ответил майор, спокойно выдерживая пристальный взгляд. – В Лондоне, шесть лет назад.

– Неужели? Если с нашей встречи прошло шесть лет, тогда меня можно извинить за то, что я забыл об этом. Вы один из знакомых Серены?

– Да.

– Тогда неудивительно. Я никогда не различал лиц в толпе.

На этот раз вмешалась Серена.

– Имейте в виду, Ротерхэм, что наше знакомство носит длительный характер.

– Надеюсь, но едва ли можно ожидать, что я в курсе этого. Напротив, у меня есть веские причины считать совершенно иначе.

Серена густо покраснела; майор стиснул зубы; Фанни снова попыталась переменить тему.

– Я не успела еще вас поздравить, лорд Ротерхэм, с вашей помолвкой. Надеюсь, мисс Лэйлхэм в добром здравии?

– В здравии и прекрасно выглядит, – ответил он. – Вы напомнили, что она просила передать вам обеим множество новостей. К тому же я у вас в долгу.

– У меня в долгу? – с сомнением переспросила Фанни.

– Своим знакомством с мисс Лэйлхэм я обязан вам.

Ей ничего не оставалось сказать, как:

– Будьте оба счастливы.

– Благодарю вас! Вы великолепная сваха, леди Спенборо, примите мои поздравления!

Она очень обрадовалась, когда объявили, что кушать подано.

Пока слуги оставались в комнате, за столом обсуждались лишь отвлеченные вопросы. Сильной стороной Серены было умение заводить разговор и направлять его в нужное русло. Ротерхэм посидел с минуту, потом повернулся к Серене и сказал:

– Надеюсь, леди Тереза рассказывала вам о дуэли Букингема с сэром Томасом Харди? Это старые дела! Говорят, причиной послужили какие-то оскорбительные письма, написанные к леди Харди и о ней. Конечно, анонимные, но Харди счел Букингема за автора.

– С подачи ее милости! Уж в этом-то у меня нет никаких сомнений. Не верю ни единому слову. Да и кто поверит?

– Только закоренелые скандалисты. Характеристика джентльмена защищает Букингема или должна защитить.

– Я тоже так считаю. Но скажите мне, Иво, изменилась ли эта устаревшая манера ухаживания? Моя тетя писала, что видела, как эти старцы флиртовали на одном из приемов.

Он ответил так язвительно, что Серена не выдержала и рассмеялась, и уже через мгновение они погрузились в разговор, которого Фанни так надеялась избежать. Казалось, Ротерхэм оправился от своего черного юмора: он развлекал Серену соленым анекдотом. Тут и там возникали имена и прозвища; теперь уже ведущая роль в разговоре принадлежала Ротерхэму, подумала Фанни, и снова она старалась не выбиться из общей колеи. Речь шла, кажется, о герцоге Девонширском, обедающем в Карлтонхаусе и сидевшем между канцлером и лордом Кейтнессом: почему это заставило Серену вскрикнуть? Понсонби слишком ленив, Тиерни слишком плох, лорд Джордж Кавендиш слишком высокомерен для предводителя; предводителя чего?

– Я думала, они топтались на месте всю эту сессию! – сказала Серена.

– Напротив! Броухэм, конечно, допустил лису в курятник. Мало-помалу Крокер превосходно выступил в атаке на бюджет военно-морского ведомства: в результате ему предложили возглавить Тайный совет, но он отказался.

– Вы интересуетесь политикой, майор Киркби? – в отчаянии спросила Фанни.

– Нисколько, – весело ответил тот.

– Какой стыд, Гектор! – укорила Серена.

Он улыбнулся, но покачал головой.

– Тебе придется подучить меня.

– Вы интересуетесь более важными вещами, майор? – спросил Ротерхэм, откинувшись в кресле и сжимая в руке ножку бокала с вином.

– Определенно политика не попадала еще в мое поле зрения.

– Ты должна привести его, Серена. Партии нужна новая кровь.

– Только не я! – откликнулась она. – С моей стороны будет дурно, если я заставлю его заниматься тем, чем ему неинтересно.

– Тем не менее сделай это.

– Вы хотите побиться об заклад?

– Не стану грабителем. Тебе никогда не удастся похоронить свои таланты. – Он поднес бокал к губам и взглянул поверх него на майора. – Серена родилась политиком. Можете ли вы подчинить ее? Я сомневаюсь.

– Она знает, я никогда не решился бы сделать это.

– Боже правый! – воскликнул Ротерхэм. – Надеюсь, вы это несерьезно! Нарисованная вами картина пугает, поверьте.

– А я надеюсь, что Гектор знает, что вы несете чепуху! – сказала Серена, протягивая руку майору и ослепительно улыбаясь.

Он взял руку, чтобы поцеловать.

– Конечно, знаю! И ты знаешь, что чего бы ты ни пожелала, я сделаю это, – со смехом ответил он.

Ротерхэм отпил вина, следя за этой болтовней с неожиданным ласковым выражением на лице. Вторая перемена блюд подошла к концу и, подчиняясь знаку Серены, слуги покинули комнату. Фанни взяла веер, но, прежде чем успела взмахнуть им, Серена сказала:

– Так получила ли я ваше одобрение и согласие, Иво?

– Естественно, если только я не обнаружу, что у майора есть жена в Испании или что-нибудь в этом роде. Когда вы намереваетесь пожениться?

– Не раньше чем кончится траур. Не думаю, что будет благоразумным даже объявлять о нашей помолвке.

– Вы правы. Но после того как контроль за вашим состоянием перейдет из моих рук в руки вашего жениха, будет самое время для этого, только сначала я лично переговорю с ним на эту тему.

– Да, прошу вас! – сердечно сказала Серена. – И мне бы хотелось знать, на что я могу рассчитывать, Иво! Вы знаете, я никогда не пыталась узнать точную сумму, которой я могу располагать, но ради этого гадкого Попечительного фонда…

– Около десяти тысяч в год, – равнодушно ответил он.

– Десять тысяч в год? – повторил майор упавшим голосом.

Ротерхэм бросил на него взгляд.

– Примерно. Точно сказать невозможно. Деньги поступают из нескольких источников, о которых я расскажу вам отдельно.

– Но… Боже, как это может быть? Конечно, я знал, что между нашими состояниями есть разница, но такая!

– Я не думала, что имею так много, – сказала Серена удивленно.

– Но должны быть какие-то ограничения! – воскликнул майор, хватаясь за соломинку. – Таким образом, доход составляет… – он замолчал, занятый подсчетами.

– Что-то около двухсот тысяч, – подсказал Ротерхэм. – Все это принадлежит семье Карлоу вкупе с титулом. Это состояние получил в наследство последний граф от своей матери, и оно принадлежит ему целиком.

– Да, я знала об этом, – сказала Серена. – Отец всегда говорил мне, что я унаследую собственность моей бабушки, но я не рассчитывала на такую сумму. Состояние очень внушительное, не правда ли, Фанни?

– Да я и с половиной всего этого не знала бы, что делать, – с благоговением произнесла Фанни.

Ротерхэм улыбнулся.

– Серена скоро узнает. Вероятнее всего она залезет в долги.

– Лучше бы вложить их во что-нибудь!

Эти слова, произнесенные горячим шепотом, заставили Серену с удивлением посмотреть на майора.

– Что ты хочешь сказать, любимый? Ты ведь не думаешь, что я способна совершить нечто абсурдное, вроде тех долгов, которые мне предрекает маркиз? Уверяю тебя, я не настолько расточительна! Ротерхэм, почему вы смеетесь? Я еще ни разу в жизни не была никому должна!

Он бросил насмешливый взгляд.

– Простите меня, Серена! Надеюсь, вы расскажете мне, как собираетесь поступить с 700 фунтами в год, которые, я считал, вы потратили на свой гардероб и на поддержание своей дорогостоящей конюшни.

– Вы отлично знаете, что всех моих лошадей купил отец.

– Верно. Теперь вам предстоит купить свою собственную.

– Что я могу с легкостью себе позволить.

– Безусловно, но будьте осторожны! Выложить девять сотен гиней за какого-нибудь эффектного гнедого, с которым вы захотели бы расстаться на любых условиях на следующий же день…

Ее глаза и щеки вспыхнули от гнева.

– Неужели вам никогда не нравились лошади?

– Да. Но не припомню, чтобы я заплатил невероятную сумму за животное, которое…

– Прекратите! – воскликнула девушка. – Все это было много лет назад, на заре моей юности. Только вы способны колоть мне этим глаза, Ротерхэм! Разве я продолжаю делать ошибки и сегодня? Разве?

– О, ну не такие серьезные. Я готов поставить крупную сумму на то, что вы переплатили за ту кобылу, которую я видел в Милверли, но…

Она вскочила на ноги.

– Если вы посмеете… если вы посмеете снова сказать мне, что у нее слишком короткий корпус!..

– Серена, ради Бога! – взмолился майор. – Ты огорчаешь леди Спенборо! Что особенного в том, что лорд Ротерхэм хочет покритиковать кобылу?

Она даже головы не повернула, но заставила себя сдержаться.

– Ну, милорд? Ну же?

– Не пытайтесь угрожать мне, девочка! – ответил тот. – Повторяю, у нее слишком короткий корпус. – Он посмотрел на нее горящими глазами. – И вы знаете это.

Серена прикусила губу. На мгновение взгляды их скрестились, но вдруг она рассмеялась и снова села.

– Из всех одиознейших существ… Возможно, корпус у нее немного коротковат… но лишь немного. Вам не следовало бы так некрасиво провоцировать меня на глазах жениха.

– Слишком велик был соблазн. Утешьтесь тем, что в гневе вы прекрасны!

– Благодарю! Сама же я далеко не в восторге от своей несдержанности. Так о чем мы говорили до того глупого спора?

– Майор Киркби высказал желание инвестировать твое состояние. Если я снова не спровоцирую тебя, я поддерживаю столь мудрое предложение.

– Вы ошибаетесь, – сказал майор. – Я и в мыслях не держал уберечь Серену от долгов. Мне бы хотелось сделать так, чтобы ни она, ни я не могли нажиться на нем.

– Но мой дорогой Гектор! – воскликнула Серена. – Ты, должно быть, сошел с ума!

– Я в своем уме. Ты понимаешь, дорогая, что твое состояние в десять раз превышает мое?

– Неужели? А что особенного? Ты боишься, что люди решат, что ты женился на мне из-за денег? Но ведь ты знаешь, что это не так.

– Не только это. Серена, неужели ты не видишь, какое невыносимое у меня положение?

– Нет, почему? Если бы я воспользовалась своими деньгами, чтобы изменить твой образ жизни, то это было бы, конечно, ужасно для тебя, но я обещаю, что этого не произойдет. Все деньги будут у тебя в руках, поэтому, если вдруг я захочу купить дворец или еще что-нибудь в этом роде, то просто не смогу сделать этого.

Майор рассмеялся с каким-то стоном.

– О, дорогая, ты не понимаешь! Но лорд Ротерхэм-то должен понять.

– Да! Я должен не давать согласия на ваш брак?

– Бог видит, я хотел бы этого.

– А я – нет! – сказала Серена. – Гектор, я все понимаю, но ты действительно слишком донкихотствуешь. Обещаю, что мы не будем тратить много, но зачем отказываться от денег? Кроме того, кому они достанутся, если не нам? Ротерхэму? Моей кузине? Я еще не настолько свихнулась, чтобы просто взять и отдать такую сумму им или еще кому-то!

– Я не это имел в виду. Конечно, я не прошу отказываться от состояния и даже не уговариваю тебя вложить все в дело. Но когда дойдет до окончательного решения, не могли бы мы создать новый опекунский фонд, Серена?

Она смутилась.

– Не вижу никакого смысла. О каком фонде идет речь?

– Не… не о каком-то необычном, – пробормотал майор, сбитый с толку ее полнейшим непониманием.

Он увидел, что Фанни смотрит на него с невинным недоумением, и поспешно сказал: – Сейчас не тот случай и не то место! Я надеюсь, что обговорю все с лордом Ротерхэмом, и он даст свое согласие.

– Но это не имеет никакого отношения к Ротерхэму! – с негодованием воскликнула Серена. – Что ты предлагаешь?

– Не будь такой недотепой, Серена, – нетерпеливо сказал Ротерхэм. – Насколько я понимаю, майор Киркби хочет сказать, что твое состояние следует вложить в ваших детей.

– В моих детей! Ты именно это имеешь в виду, Гектор? Господи Боже, почему же ты не можешь сказать это?

– Потому что сейчас не время, – сказал Ротерхэм. – Он же сказал тебе.

– Ну, если это и так, то вы, кажется, так не думаете.

– Нет, но это потому, что у меня отсутствует деликатность.

Она рассмеялась.

– И на меня ничего не тратить? Знаешь, Гектор, мне не хотелось бы вкладывать все состояние в моих детей.

– Не все! Я не настолько неблагоразумен. Но если ты оставишь себе десятую часть, Серена, разве нельзя удовлетвориться этим, тем, что у тебя есть сейчас, и тем, что я могу тебе дать? – умоляюще произнес майор.

Она не колеблясь ответила:

– И этим, и даже меньшим, если бы я была бедна, любимый! Но… но я не бедна и думаю, что с нашей стороны будет смешно выбрать более низкий доход, чем нам необходимо. Допустим, я действительно залезу в долги или нам неожиданно потребуется крупная сумма денег? Мой дорогой, мы сойдем с ума, думая, какими мы были глупцами, отказавшись от этих денег.

Ротерхэм хохотнул.

– Восхитительный здравый смысл, Серена! Я верю в ваш успех и в то, что вы заставите майора Киркби думать по-вашему. Но в конце концов у вас будет несколько месяцев, чтобы решить этот вопрос.

– Да, давайте не будем больше говорить об этом! – взмолилась Фанни, вставая со стула. – Вам обоим это очень сложно.

Майор подошел к двери и распахнул ее. Фанни остановилась рядом с ним, заглянула в лицо и сказала с тоскливой улыбкой:

– Вы найдете разрешение проблемы – я в этом уверена!

Его напряженное лицо расслабилось, он улыбнулся в ответ, но с усилием. Фанни с Сереной вышли из комнаты, он прикрыл за ними дверь и повернулся к Ротерхэму.