Текст книги "Стеклянный цветок (сборник)"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Кроме того, – сказал другой член Совета, коренастая женщина с красным лицом, – ильные горшочки не могут быть разумными. Допустим, у них достаточно большой мозг, размером почти с человеческий. Но это и все, что у них есть. У них нет ни глаз, ни ушей, ни носа и почти никаких органов чувств – кроме осязания. У них только эти слабые щупальца, хватательные органы, в которых едва ли достаточно силы, чтобы поднять камешек. И эти щупальца на самом деле используются только для того, чтобы ухватиться за свое место на дне моря. Они гермафродиты и абсолютно примитивны, подвижны только в первый месяц жизни, пока не затвердеет раковина и не отяжелеет панцирь. И тогда они укореняются на дне, покрываются илом и никогда больше не двигаются. И сотни лет остаются на месте.

– Тысячи, – поправил Хэвиланд Таф. – Это удивительно долгоживущие существа. Все, что вы сказали, несомненно, но выводы ваши – заблуждение. Вы ослеплены войной и страхом. Если бы вы посмотрели на ситуацию со стороны и выдержали достаточную паузу, чтобы поглубже задуматься над этим, как это сделал я, то даже для вашего, военного, склада ума стало бы очевидно, что ваше печальное положение – не природная катастрофа. Трагический ход событий на Намории можно объяснить только действиями враждебного разума.

– Но вы же не ждете, что мы поверим… – начал кто-то.

– Сэр, – сказал Хэвиланд Таф, – я жду, что вы выслушаете меня с должным вниманием. Если вы перестанете перебивать меня, я объясню все. А потом вы сможете решить, верить мне или нет, в зависимости от вашего настроения. – Таф нагнулся к Даксу и шепнул ему: – Идиоты, Дакс. Нас повсюду окружают идиоты. – Он опять повернулся к лордам-хранителям и продолжил: – Как я установил, здесь определенно замешан разум. Трудность была в том, чтобы этот разум выследить. Я изучил работы ваших наморских биологов, живых и умерших, прочел почти все о вашей флоре и фауне, воссоздал на «Ковчеге» многие из местных форм жизни. Но никого подходящего не мог найти. Традиционные признаки разумной жизни охватывают мозг, высокоразвитые биологические органы чувств и своего рода орган для манипуляций, как, например, отстоящий от остальных большой палец у нас. Нигде на Намории я не мог найти существо с такими атрибутами. Но моя гипотеза тем не менее продолжала оставаться корректной. Поэтому я вынужден был перейти на невероятных кандидатов – так как вероятных не было.

С этой целью я изучил историю вашей катастрофы, и мне кое-что пришло в голову. Вы считали, что морские чудовища вышли из темных глубин океана, но где они появились первый раз? На мелководье, у побережья. В тех районах, где были ваши рыбаки и фермеры. Что объединяет все эти районы? Конечно, изобилие живых существ. Но не одинаковых существ. Рыбы чаще всего водятся в водах Нью-Атлантиды, но не встречаются у Согнутой Руки. Но я нашел два интересных исключения из этого правила, два буквально повсюду встречающихся вида. Ильные горшочки, неподвижно лежащие долгие, неторопливые столетия в своих больших и мягких постелях. И – когда-то – существа, которых вы назвали наморскими воинами. Но старая туземная раса звала их по-другому. Она называла их хранителями.

После того как я глубоко все исследовал, появилась возможность разработки деталей и подтверждения моих предположений. Я пришел бы к этим выводам намного раньше, если бы не грубое вмешательство офицера по связи Квай, постоянно мешавшей сосредоточиться и в конце концов грубо заставившей меня потерять много времени на посылку серых спрутов, мечекрылов и прочих подобных им тварей на вашу планету. В будущем я вынужден буду отказаться от такой связи.

Но все же в известной степени эксперимент был полезным, так как подтвердил мою теорию относительно ситуации на Намории. И я, соответственно, продолжал последовательно работать. Географическое изучение показало, что чаще всего чудовища появляются вблизи мест залегания ильных горшков. И самые тяжелейшие схватки бушевали именно в таких районах, дамы и господа хранители. Нашим ужасным противником однозначно были эти самые ильные горшочки, которых вы считали такими вкусными. Но как же это стало возможным? Эти существа обладают большим мозгом, да, но у них отсутствуют все остальные характерные признаки, которые нас научили связывать с наличием разума. И именно в этом было зерно всего! Они определенно должны быть каким-то образом разумными, но каким – неизвестно. Какой разум может жить глубоко под водой – неподвижный, слепой, глухой и лишенный всяких чувств? Я думал над этим вопросом. Ответ, господа, очевиден. Такой разум должен общаться с окружающим миром таким образом, каким не можем мы, должен иметь свои средства и возможности чувствовать и соощущать. Такой разум должен быть телепатом. В самом деле. И чем больше я над этим размышлял, тем очевиднее это становилось.

Но нужно было еще проверить мои выводы. Для этой цели я создал Дакса. Все кошки обладают слабыми пси-способностями, лорды-хранители. Как бы то ни было, много веков назад, в дни Великой войны солдатам Федеральной империи приходилось воевать с врагом, владевшим ужасным псионическим оружием, – хранганийскими духами и гитианками-душегубами. Чтобы осилить таких противников, генные инженеры работали с кошачьими, намного повышая и обостряя их пси-способности, чтобы они могли чувствовать в созвучии с нормальным человеком. Дакс – именно такое особое животное.

– Вы имеете в виду, что он читает наши мысли? – резко спросил Лисан.

– Если у вас есть, что читать, – ухмыльнулся Хэвиланд Таф, – да. Но, что более важно, с помощью Дакса я получил возможность проникнуть к древнему народу, который вы так оскорбительно назвали ильными горшками. Они, должен сказать, превосходные телепаты.

Неисчислимые тысячелетия они спокойно и мирно жили в морях этого мира. Это неторопливая, думающая, философская раса, и их были миллиарды живущих бок о бок, каждый был связан со всеми остальными, каждый был индивидуумом и одновременно частью единого целого всей расы, они были бессмертными, так как обладали опытом каждой отдельной особи, и смерть одного была для них ничто. Но опыт этот в неизменяющемся океане был ничтожным. Их долгая жизнь была большей частью раздумьями, философствованием, диковинными зелеными снами, которых по-настоящему не понять ни вам, ни мне. Это немые музыканты, можно сказать. И вместе они ткали великую симфонию сна, и эти песни длились вечно.

До того как на Наморию явились люди, у них уже миллионы лет не было настоящих врагов. Но так было не всегда. В начале этого морского мира океан кишел тварями, которым Мечтатели были так же по вкусу, как и вам. Уже тогда эта раса разбиралась в генетике и понимала законы эволюции. С их гигантской сетью сотканных воедино душ они были в состоянии манипулировать живой материей куда более ловко, чем все наши генные инженеры. И они создали своих хранителей, ужасных хищников с биологически заложенной программой защищать тех, кого вы называете ильными горшками. Это были их солдаты. С тех времен до наших дней они охраняли их лежбища, а Мечтатели вернулись к своей симфонии снов.

Потом с Аквариуса и Старого Посейдона пришли вы. Блуждая в своих снах, Мечтатели многие годы вас не замечали, пока вы занимались фермами, рыбачили, но вот вы открыли вкус ильных горшочков, и Мечтатели пришли в ужас. Всякий раз, когда вы опускали одного из них в кипящую воду, они все разом воспринимали эту беду. Для Мечтателей это было так, будто на суше – весьма малоинтересном для них месте – появился новый ужасный хищник. Они не имели никакого представления, что вы разумны, так как настолько же мало могли воспринимать нетелепатический разум, как и вы – их слепой, глухой, неподвижный и вызывающий аппетит. Для них существа, которые двигаются, чем-то занимаются и едят мясо, – животные, и ничто иное.

Остальное вы знаете, по крайней мере понимаете. Мечтатели – неторопливый народ, погруженный в свои длинные песни, и реагирует медленно. Сначала они просто игнорировали вас, надеясь, что экосистема сама скоро начнет сдерживать ваш аппетит. Но этого не произошло. Им показалось, что у вас нет естественных врагов. Вы размножались и постоянно расселялись, а тысячи их душ замолкали. И Мечтатели наконец вернулись к старым, почти забытым методам их прошлого и проснулись, чтобы защищаться. Они ускорили размножение своих хранителей, пока моря над их лежбищами не начали кишеть ими, но существа, которых когда-то было вполне достаточно для борьбы с другими врагами, против вас оказались бессильными. Тогда они начали новые мероприятия. Их души прервали большую симфонию и выглянули наружу, и тут они почувствовали и поняли, что им грозит, и начали формировать хранителей, которые были бы достаточно ужасными, чтобы защищать их от этой новой, большой напасти. Вот так все и началось. Когда пришел я с «Ковчегом» и Кевира Квай заставила меня выпустить множество новых угроз мирному царству Мечтателей, они сначала растерялись. Но война сделала их бдительными, и на этот раз они отреагировали быстрее, и за очень короткое время выдумали новых хранителей, и послали их воевать и побеждать тех тварей, что я выпустил. Именно сейчас, пока я говорю с вами в этой вашей весьма импозантной башне, под волнами в океане начинают шевелиться кое-какие новые ужасные формы жизни, и они скоро выйдут, чтобы сделать еще беспокойнее ваш сон в будущие годы. Конечно, если вы не придете к миру. Это полностью зависит от вас, а я лишь скромный экоинженер и даже во сне не осмелился бы указывать, как надо поступить таким людям, как вы. Но я настоятельно рекомендую это. Вот здесь вытащенный из моря посланник – вытащенный с большими для меня неудобствами, должен добавить. Мечтатели сейчас очень взволнованы, после того как почувствовали рядом с собой Дакса, а с его помощью – меня, их мир расширился в миллионы раз. Сегодня они узнали о звездах и о том, что они не одни в этой вселенной. Мне кажется, они будут достаточно разумны, так как им не нужна суша и рыба. Здесь Дакс и я сам. Может быть, мы могли бы начать переговоры?

Когда Хэвиланд Таф смолк, довольно долго стояла тишина. Лорды-хранители сидели оглушенные, с пепельно-серыми лицами. Один за другим они переводили взгляды с равнодушного лица Тафа на покрытую илом раковину на столе. Наконец Кевира Квай обрела голос.

– Чего они хотят? – нервно спросила она.

– Главным образом того, чтобы вы перестали употреблять их в пищу. Мне кажется, это вполне естественное требование. Каким будет ваш ответ?

– Двух миллионов стандартов недостаточно, вы должны заплатить мне пять, – сказал Хэвиланд Таф спустя некоторое время, уже сидя в рубке связи «Ковчега». Дакс лежал у него на коленях спокойно, так как он был совсем не такой шустрый, как другие котята. Где-то в рубке Недоверие и Враждебность носились друг за другом.

Черты Кевиры Квай на обзорном экране раздробились, взгляд стал мрачным и недоверчивым.

– Что вы имеете в виду? Ведь два миллиона это как раз та сумма, о которой мы договорились, Таф. Если вы попытаетесь обмануть нас…

– Обмануть? – Таф вздохнул – Ты слышал, Дакс? После всего того, что мы для них сделали, нам ни с того ни с сего бросают такие ужасные обвинения. Да. В самом деле, ни с того ни с сего. Странная формулировка, если задуматься. – Он опять поглядел на экран. – Хранительница Квай, мне хорошо известна обговоренная цена. За два миллиона стандартов я решил вашу проблему. Я продумал, проанализировал, понял и снабдил вас переводчиками, в которых вы нуждались. Я оставил вам даже двадцать пять телепатических кошек, каждая из которых связана со своим лордом-хранителем, чтобы облегчить дальнейшую связь после моего отлета. И это тоже входит в условия нашего первоначального договора, так как необходимо для решения вашей проблемы. И так как в сердце я больше филантроп, чем торговец, я даже позволил вам оставить Глупость, которой вы почему-то – я не в состоянии объяснить почему – понравились. За это я тоже не беру никакой платы.

– Почему же вы тогда требуете дополнительно три миллиона? – спросила Кевира Квай.

– За ненужную работу, которую вы так грубо заставили меня проделать, – ответил Таф, – Вам нужны подробные расчеты?

– Да, я хотела бы их иметь.

– Отлично. За акул. За морских дьяволов. За гигантских каракатиц. За орков. За голубых спрутов. За кровавые шнуры. За водяное желе. По двадцать тысяч за каждый пункт. Пятьдесят тысяч стандартов за рыбу-крепость. За траву-которая-плачет-и-шепчет – восемьдесят… – Он перечислял очень долго. Когда он закончил, Кевира Квай сурово поджала губы.

– Я представлю ваши расчеты Совету хранителей, – сказала она. – Но хочу сказать вам прямо, что ваши требования непорядочны и чрезмерны и что наш торговый баланс недостаточно велик, чтобы позволить выплатить такую сумму. Вы можете прождать на орбите лет сто, Таф, но не получите пяти миллионов стандартов. Хэвиланд Таф протестующе поднял руку.

– Э, – сказал он. – Значит, я должен нести потери из-за моей доверчивости. Значит, мне не заплатят?

– Два миллиона стандартов, – сказала хранительница. – Как договорились.

– Ну что ж, полагаю, что вынужден буду смириться с этим ужасным и неэтичным решением и считать его суровым жизненным уроком. Ну прекрасно, так и быть. – Он посмотрел на Дакса, – Говорят, что тот, кто не учится на ошибках истории, будет вынужден повторять их. За такой скверный поворот событий я могу винить только себя. Ведь прошло только несколько месяцев с тех пор, как я посмотрел исторический фильм о точно такой же ситуации. Речь шла о корабле-сеятеле – таком же, как мой, – который освободил маленький мир от ужасной эпидемии только для того, чтобы потом выслушать, как неблагодарное правительство планеты отказалось от оплаты. Будь я умнее, этот фильм научил бы меня потребовать плату вперед. – Он вздохнул. – Но я был неумным и должен поплатиться за это. – Таф опять погладил Дакса и замер. – Возможно, вашему Совету хранителей будет интересно посмотреть этот фильм, просто так, для отдыха. Он голографический, весьма драматичен и хорошо поставлен, дает увлекательный обзор функций и возможностей такого корабля, как мой, и, кроме того, рассказывает о том, как поплатился за свою жадность некий маленький мир. Весьма поучительно. Его название: «Гаммельнский корабль-сеятель». Настоятельно советую посмотреть. Конечно же, Намория уплатила ему сполна.

Часть вторая
ПЕСНЬ ГОЛЛИВУДСКОЙ СИРЕНЫ

Когда я учился в седьмом классе, «Сумеречная зона» была моим любимым телевизионным сериалом, и я даже представить себе не мог, что когда-нибудь стану писать для него.

А теперь давайте проясним один момент – здесь мы говорим о двух разных сериалах. По-видимому, я выгляжу значительно старше, чем мне самому кажется, потому что, когда я упоминаю, что работал над «Сумеречной зоной», как правило, слышу следующее: «О, я просто обожал этот сериал. Ну, и как вам работалось с Родом Стерлингом?» (Самые невежественные обычно привносят букву «т» в фамилию «Серлинг».)

Мне тоже нравился тот сериал, но, к своему великому сожалению, должен признаться, что я никогда не работал ни с Родом Стерлингом, ни даже с Родом Серлингом. Однако мне довелось познакомиться с Филом Де Гуере, Джимом Крокером, Аланом Бреннертом, Рокни С. О'Бэнноном и Майклом Кэссатом, а также с целой группой прекрасных актеров и режиссеров во время работы над продолжением «Сумеречной зоны» 1985–1987 годов, которое прожило недолго и которое постигла печальная судьба. Назовем его «СЗ-2». (С тех пор появились еще две инкарнации этого фильма – «СЗ-З» и «СЗ-4», но мы предпочитаем не обсуждать их в приличной компании.)

Я обратил свое внимание на «Сумеречную зону» благодаря «Шуму Армагеддона». «Шум» увидел свет в 1983 году в издательстве «Посейдон пресс», и предполагалось, что он станет настоящим прорывом в моем творчестве, сделает меня автором бестселлеров. Я гордился этой книгой, мой агент и издатель тоже были о ней исключительно высокого мнения. «Посейдон» заплатил мне огромный аванс за права, и я тут же купил себе дом побольше.

«Шум» получил весьма благосклонную критику, его даже номинировали на Всемирную премию фэнтези, но он уступил великолепному произведению Джона М. Форда «Дракон ждет». А потом «Шум» умер. У него имелось все, что нужно для бестселлера, – кроме одного: никто его не покупал. В отличие от весьма успешных «Грез Февра» он плохо продавался в твердой обложке и совсем отвратительно – в мягкой. Истинные размеры катастрофы я осознал только в 1985 году, когда Кирби попытался пристроить мой незаконченный пятый роман «Все черное, белое и красное» и обнаружил, что ни «Посейдон», ни другие издательства не спешат заключить со мной контракт.

Однако, несмотря на то что «Армагеддон» закрыл для меня одну дверь, он распахнул другую. Даже наличие плохих продаж не помешало появлению поклонников. Одним из них стал Фил Де Гуере, создатель и исполнительный продюсер популярного телесериала «Саймон и Саймон». Де Гуере просто обожал рок, особенно «Грейтфул дэд», а когда мой агент показал ему книгу, Фил решил, что из нее можно сделать художественный фильм, и купил права на экранизацию. Он намеревался сам написать сценарий и снять фильм, а также пригласить на концертные эпизоды группу «Грейтфул дэд».

Я и прежде продавал права на экранизацию своих произведений, но, как правило, мое участие сводилось к подписанию контракта и получению денег по чеку. Фил Де Гуере все изменил. Не успели высохнуть чернила на нашем договоре, как он потребовал, чтобы я прилетел в Лос-Анджелес. Там он снял для меня номер в отеле, где мы могли поговорить о книге и о том, как лучше переделать ее в сценарий. Де Гуере написал несколько черновых вариантов сценария, но ему не удалось добиться финансирования, так что фильм так и не был снят. Однако за это время мы настолько подружились, что, когда в 1985 году ему в голову пришла идея возродить «Сумеречную зону» для Си-би-эс, он позвонил мне и предложил попробовать написать сценарий.

Как это ни удивительно, но я не сразу ухватился за предложенную возможность. Да, конечно, я вырос на телевизионных передачах, но никогда не писал для телевидения и никогда не хотел для него писать, поскольку ничего не знал про сценарии, даже не представлял, как выглядит киносценарий или телесценарий. Кроме того, про сценарии для Голливуда мне было известно только одно: это всегда ужасно. Ведь я читал «Стеклянную титьку» Харлана Эллисона. Я даже прочитал «Еще одну стеклянную титьку» и знал, какое безумие царит в Голливуде. С другой стороны, мне нравился Фил, я его уважал, а на него работал Алан Бреннерт, еще один писатель, чьи произведения вызывали у меня восхищение. Де Гуере привлек и Харлана Эллисона в качестве автора и консультанта. И я подумал, что, возможно, эта «Сумеречная зона» будет другой. Да и по правде говоря, мне очень нужны были деньги. В то время я как безумный трудился над серией рассказов о Хэвиланде Тафе для «Путешествий Тафа», чтобы платить за свой новый дом, но «Все черное, белое и красное» не продавалось, и моя карьера писателя лежала в руинах. Я все еще продолжал колебаться, когда Фил заявил, что моя подружка получит пропуск на все выступления «Грейтфул дэд», какие нам с ней вздумается посетить. Против такого устоять было невозможно.

Он прислал мне расписание концертов и целую кучу примерных сценариев, а я отправил ему пачку листов и ксерокопии рассказов, которые, по моему мнению, подошли бы в качестве эпизодов для «Сумеречной зоны». Поскольку я никогда не писал сценариев для телевидения, я решил облегчить себе жизнь и адаптировать свои старые рассказы, вместо того чтобы сочинять новые. Таким образом, я мог сосредоточить все свои силы на форме, а не тратить время на создание новых сюжетов, героев и диалогов. За адаптации платят не так хорошо, как за оригинальные произведения, но в тот момент меня интересовали не столько деньги, сколько мои попытки не выставить себя полнейшим идиотом.

Де Гуере понравились некоторые рассказы из тех, что я ему отправил, и примерно полдюжины должны были стать эпизодами в «СЗ-2», некоторые из них адаптировал я сам, другие – кто-то еще. Однако для моего первого выступления был выбран «Нэклз», история в стиле хоррор, написанная Куртом Кларком. Я нашел ее в не слишком известной антологии Терри Карра.

«Нэклз» относится к типу произведений, прочитав которые ты обязательно хлопнешь себя по лбу и заявишь: «Ну почему мне не пришло такое в голову?» Ведь у каждого бога должен быть свой дьявол. Нэклз – это анти-Санта. Накануне Рождества, пока Санта-Клаус носится по миру в своих саночках и ползает по трубам, чтобы оставить подарки для мальчишек и девчонок, Нэклз разъезжает по подземным туннелям, где царит кромешный мрак, в железнодорожном вагоне, запряженном слепыми белыми козлами, а потом пробирается сквозь каминные решетки, чтобы унести плохих мальчиков и девочек в своем черном мешке.

Выбор Фила привел меня в восторг. Мне казалось, что после честной адаптации «Нэклз» будет отлично смотреться в «Сумеречной зоне». Я также с удовольствием воображал, как подскочат продажи произведений Курта Кларка, никому не известного писателя, который, по моим представлениям, преподавал английский язык в каком-нибудь заштатном колледже в Глуши, штат Северная Дакота, или Богом-Забытой-Дыре, штат Джорджия.

Оказалось, что «Курт Кларк» – псевдоним Дональда Уэстлейка, знаменитого автора замечательной серии о Дортмундере и сотни других детективных и мистических романов, по которым снят не один фильм. Кроме того, выяснилось – когда права были переданы и я подписал договор, – что парни из «Сумеречной зоны» вовсе не хотят, чтобы я честно адаптировал историю Уэстлейка. Им понравилась идея про анти-Санту, но по поводу всего остального: злобный тип, бывшая футбольная звезда, который придумывает Нэклза, чтобы терроризировать своих детей, жену и брата жены, – мне было заявлено, что это нужно убрать. Прежде чем я начну писать сценарий, я должен представить на обсуждение заново написанную историю Нэклза. И кто только сказал, что значительно легче писать адаптации?

Я придумал около полудюжины разных вариантов истории Нэклза. Две написал, остальные изложил Харлану по телефону. Ему ни одна из них не понравилась. Через месяц я наконец попал в точку. К тому времени у меня больше не осталось свежих идей, и я был убежден, что лучше всего опять-таки вернуться к истории Уэстлейка. Харлан впал почти в такое же отчаяние, что и я, и у меня сложилось впечатление, что Фил Де Гуере готов положить моим мучениям конец.

Тут Харлану пришла в голову новая идея. Еще один эпизод тоже никак не получался, оригинал назывался «Король прошлого и будущего». В нем рассказывалось о человеке, который выдавал себя за Элвиса, отправился в прошлое и встретился там лицом к лицу с самим Элвисом. Наемник по имени Брайс Маритано сочинил несколько черновых вариантов сценария, но Де Гуере и его команда считали, что они требуют доработки. Я неплохо разбирался в рок-н-ролле, что доказывает мой «Шум Армагеддона». Харлан предложил нам поменяться. Он сам займется «Нэклзом», а я возьму сценарий Маритано. Фил решил, что стоит попытаться, обмен был произведен с весьма серьезными последствиями для всех участников.

Сказка о Нэклзе получилась невероятно страшной. Подход Харлана Эллисона к сюжету встретил гораздо больше поддержки, чем мой. Он написал сценарий, который и получил зеленый свет. Эд Эснер играл главную роль, а сам Харлан выступил в роли режиссера. Он добавил новый поворот в историю Уэстлейка, который, однако, вызвал гнев цензуры. В самый разгар работа была остановлена. Те, кому интересны подробности, могут прочитать о них в сборнике Харлана «Спад» вместе с оригинальным рассказом Уэстлейка и сценарием Эллисона. Несмотря на благие намерения Фила и Харлана удовлетворить нужды телевидения, цензоры Си-би-эс оказались непреклонны. «Нэклз» был запрещен, и Харлан ушел из сериала.

Тем временем я по-прежнему пребывал в Санта-Фе у себя дома, за тысячу миль от разворачивающихся сражений. Я занимался «Королем». Элвис подвинул в сторону Нэклза. Я написал черновик сценария «Короля прошлого и будущего» и, когда его одобрили, приступил к работе. Это был первый телевизионный сценарий в моей жизни, и потому он отнял у меня больше времени, чем следовало. Я ужасно волновался, когда отправил готовый вариант в «Сумеречную зону». Если Филу не понравится то, что я сделал, мой первый сценарий на телевидении станет последним.

Ему сценарий понравился. Не настолько, чтобы снять первую версию (вскоре я узнал, что в Голливуде никто никогда не принимает первый вариант сценария), но достаточно для того, чтобы предложить мне поступить в штат после того, как провалился «Нэклз» и уход Харлана создал определенные проблемы «Зоне». Совершенно неожиданно я отправился в страну теней и субстанций, идей и диковинных вещей, в мир, расположенный между самыми потаенными страхами человека и его глубокими знаниями: в город Кино, в Калифорнию.

Я начал работать в сериале, когда подходил к концу его первый сезон, в качестве жалкого «писателя на ставке» (всем известно, что это жалкое положение, раз упоминается слово «писатель»). Мой первый контракт был заключен на шесть недель, но даже это меня радовало. После весьма оптимистичного начала рейтинги «СЗ-2» начали постепенно падать, и никто не знал, возобновит ли Си-би-эс сериал в новом сезоне. Я начал свою работу, написав несколько черновых вариантов сценария «Короля прошлого и будущего», затем перешел к новым сценариям – адаптациям «Последнего защитника Камелота» Роджера Желязны и «Потерянных и найденных» Филлис Эйзенштейн. Шесть недель обсуждения историй с Де Гуере, Крокером, Бреннертом и О'Бэнноном, чтение сценариев, бесконечные записи замечаний, заседания, посвященные рекламе, и присутствие на съемках многому научили меня. Ни один из моих сценариев не был принят, пока в конце концов не был запущен в производство «Последний защитник Камелота».

Подбор актеров, бюджет, совещания перед запуском очередной серии, работа с режиссером – все это было мне в новинку. Мой сценарий оказался слишком длинным и дорогостоящим. Кстати сказать, это станет моей отличительной чертой во время работы в кино и на телевидении – все мои сюжеты будут слишком длинными и слишком дорогостоящими. Я старался держать Роджера Желязны в курсе всех изменений, которые нам приходилось делать, чтобы он не слишком удивился, когда увидит свое творение на экране. В какой-то момент один из наших продюсеров, Харви Фрэнд, подошел ко мне с озабоченным выражением на лице. «Или лошади, – сказал он, – или Стоунхендж. Но не то и другое сразу». Проблема оказалась для меня слишком трудной, и я спросил у Роджера. Он ответил: «Стоунхендж». На том мы и порешили.

Декорации построили в павильоне звукозаписи, позади моего офиса, из дерева, штукатурки и раскрашенной парусины. Хорошо, что не было лошадей – Стоунхендж трепетал бы точно листок на ветру всякий раз, когда они просто спокойно двигались бы мимо него. Без лошадей фальшивые камни выглядели замечательно – в отличие от трюков. Режиссер хотел видеть лицо сэра Ланселота во время драматического сражения, а это означало, что придется убрать забрало шлема Ричарда Кайли… а значит, и его дублера.

Все шло хорошо, пока во время сражения на мечах кто-то сделал некое движение не в том порядке и дублер лишился носа. «Ну, не целиком, – объяснил мне Харви Фрэнд, – всего только кончика».

«Последний защитник Камелота» вышел 11 апреля 1986 года в качестве завершающей серии сезона. После этого я отправился домой в Санта-Фе, не имея ни малейшего представления о том, будет ли новый сезон. Вполне могло так получиться, что мой короткий роман с телевидением подошел к концу.

Но когда в мае прошла реклама передач на осень, выяснилось, что Си-би-эс решила возобновить «Сумеречную зону». Я получил повышение и стал редактором. Несколько новых писателей и продюсеров присоединились к нам в этом коротком втором сезоне, самым заметным из них был Майкл Кэссатг, который занял мое место в самом низу цепочки. Его офис находился рядом с моим. Коротенький, циничный, талантливый, забавный и мудрый в том, что касалось нравов Голливуда. Это он объяснил мне, что нужно сделать, чтобы получить кабинет получше («приди на работу как можно раньше и просто переезжай»), и вместе со мной пытался научить какаду Де Гуере говорить «дурацкая идея» – по нашему мнению, это значительно оживило бы наши сборища.

Второй сезон «СЗ-2» начался для меня чрезвычайно успешно. Оба моих сценария, оставшихся после первого сезона, – «Потерянные и найденные» и «Король прошлого и будущего» – были запущены в производство. Поскольку я стал редактором, у меня появилось много новых обязанностей – я больше переписывал историй и играл более значительную роль на наших совещаниях. Кроме того, я написал два новых телевизионных сценария. «Игрушки Калибана» – адаптация рассказа Терри Матца и «Дорога, по которой никто не путешествует», которую вы найдете в этом сборнике, – мой первый (и последний) оригинальный сценарий для «Сумеречной зоны». Сюжет я придумал несколько лет назад, когда собирался принять участие в антологии, посвященной войне во Вьетнаме, но рассказ так и не написал.

В антологии типа «Сумеречной зоны» все рассказы становятся звездными. Здесь не нужно думать о недельной плате, повторяющихся персонажах и продолжении сюжетной линии. В результате нам иногда удавалось заманить ведущих актеров и режиссеров, которые никогда в жизни не согласились бы принять участие в эпизодических сериях. Мне очень повезло с моей «Дорогой». Мой сценарий послали Уэсу Крейвену, и он согласился снимать фильм, потому что ему понравился сюжет.

Мы говорим о телевизионных фильмах, которые идут примерно час (как правило, это драмы) или полчаса (комедии положений), но, разумеется, на самом деле серии еще короче, потому что часть этого времени (довольно большую) съедает реклама. В середине 80-х «часовая» драма в действительности шла примерно сорок шесть минут, а «получасовая» комедия – двадцать три. Естественно, когда снимается серия, очень редко удается получить фильм именно той длины, какой нужно. Но проблема решается просто. Редактор сериала вместе с режиссером и продюсерами относит пленку в редакторскую и режет ее, пока не остается сорок шесть или двадцать три минуты.

«СЗ-2» включал серии по часу, но использовал формат другого сериала Серлинга «Ночная галерея», а не оригинальной «Зоны». Каждая часовая серия состояла из двух или трех не связанных между собой эпизодов разной длины. Впрочем, аккуратно разделить сорок шесть минут на две одинаковые части по двадцать три минуты удавалось редко. На одной неделе шла серия, состоящая из получасового эпизода, потом история на шестнадцать минут; на следующей – двадцать одна минута плюс двадцать пять; затем – восемнадцать, пятнадцать и тринадцать минут. Не имело значения, какой длины были отдельные сегменты, если в результате получалось сорок шесть минут.