Текст книги "Песчаные короли (сборник)"
Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин
Соавторы: Пол Уильям Андерсон,Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Воскресные газеты прорвали плотину. И в понедельник газеты вышли под заголовками: “Все еще очаровательная в восемьдесят лет!” (“Миррор”), “Места для сидения – подросткам” (“Скетч”), “Стоячие места для стариков” (“Мейл”), “Антигерон ставит моральные проблемы” (“Ньюс-Кро-никл”), “Никаких привилегий для богачей” (“Трампитер”), “Новый подход к возрасту” (“Мейл”).
Только газета “Таймс” продолжала обдумывать все это и, воздерживала от каких-либо выводов.
Совершенно беспричинно, просто потому, что газета оказалась под рукой, Диана взяла “Трампитер” и начала читать передовую статью.
“Если правительство тори позволит частным фирмам разрабатывать величайшее открытие века и выпускать его по цене, доступной лишь богатым дармоедам, то это вызовет, как минимум, национальный скандал. Такая ситуация, при которой те, кто способен платить, должны жить дольше, чем те, кто платить не может, является насилием над демократией и над понятием “благо государства” в целом. “Трампитер” от имени народа требует, чтобы правительство немедленно национализировало антигерон. Он не должен оставаться привилегией меньшинства. Мы призываем к справедливому разделу, на равных условиях. Запасы антигерона надо конфисковать, а при больницах организовать соответствующие центры. Населению следует выдать карточки, дающие право на бесплатное омоложение в соответствии с декретом об охране здоровья. Девизом в этом деле должно стать равенство для всех. И только семьи рабочих, которые создают материальные блага страны, будут пользоваться преимуществами…”
Газета “Мейл” писала:
“Наша первая забота – старые люди. Они должны пользоваться преимуществами, что даст им возможность прожить еще несколько лет! Честь нашей страны будет запятнана, если молодым разрешат использовать это чудо-лекарство для себя, в то время как старые люди должны будут преждевременно умирать из-за его отсутствия. Необходимо немедленно установить строгий приоритет, начиная с пожилых людей, независимо от богатства и власти…”
Газета “Телеграф”:
“Ни принцип: “Кто первый пришел, тот первый получил”, ни желание угодить отдельным сословиям общества не могут стать критерием в подходе к разрешению проблемы самого новейшего научного чуда, которое, если верить репортерам, стало знамением нашей эпохи. Оно должно быть доступным для всех. Но Рим строился не в один день, и проблема разделения препарата таким образом, чтобы это полнее всего отвечало интересам нации, пока мы не сможем полностью удовлетворить потребности всех, требует серьезного рассмотрения. Несомненно, судьба народа в значительной степени зависит от мудрости и опыта тех, кто руководит нашей экономической политикой и промышленностью. Они, как правило, дальновидны, что и приводит их к такому положению. Но на их способность прогнозировать отрицательно влияет сознание того, что они зачастую не могут увидеть плодов своей деятельности. Но когда продолжительность жизни увеличится…”
Газета “Миррор”:
“Каково, – задают себе сегодня вопрос женщины всей страны, – каково это будет оставаться в шестьдесят – семьдесят лет молодой не только душой, но и лицом и фигурой?
Во-первых, это будет означать долгие годы, на протяжении которых вы сможете рассматривать себя в зеркале без постоянного страха: “А не угасает ли его любовь так, как угасает моя красота?”
Во-вторых, это будет означать больше уверенности в себе. Как часто вы говорили себе: “О, если бы я в молодости знала то, что знаю сейчас”? Но в будущем, если сведения о действии антигерона не преувеличены, вам больше не придется этого говорить: у вас будут молодость плюс опыт и привлекательность….”
“Газетт” писала:
“Долгая жизнь для вас – бесплатно!.. Шесть счастливых читателей “Газетт” окажутся среди первых, кто вступит в новый век. Вы можете получить антигерон совершенно бесплатно…. Единственное, что вам нужно сделать, это внести…”
Диана быстро просмотрела остальные газеты и на минуту задумалась. Потом сняла трубку и набрала номер:
– Доброе утро, Сара.
– Доброе утро, мисс Брекли. Очень хорошо, что вы позвонили по внутреннему телефону. Коммутатор занят с той минуты, как начал работать. Бедная Виолетта просто сходит с ума. Каждая газета, каждый зевака в стране и каждый профсоюз стремятся связаться с вами немедленно.
– Передайте ей, чтобы на коммутаторе не принимали больше вызовов, – распорядилась Диана. – Кто сегодня дежурит в холле?
– Кажется, Хиксон.
– Хорошо. Прикажите ему закрыть все двери и не впускать никого, кроме клиентов с назначением на сегодня и наших работников. Он может, если захочет, взять себе помощника. А если на улице соберется большая толпа, пусть звонит в полицию. Поставьте кого-нибудь из шоферов и грузчиков возле дверей склада и заднего входа. Оплата сверхурочная.
– Хорошо, мисс Брекли.
– И еще, Сара, позовите, пожалуйста, к телефону мисс Брендон.
Вскоре послышался голос мисс Брендон.
– Люси, – сказала Диана, – я просмотрела газеты. Все они подходят к этому вопросу с разных точек зрения. А я хочу знать, что на самом деле говорят и думают об этом люди. Выберите пять или шесть девушек поинтеллигентней из нашего персонала и дайте им задание. Пусть походят по кафе, коктейль-барам, столовым и другим публичным местам, иными словами, везде, где собираются люди, и разузнают, что они в действительности думают по этому поводу. Поделите между собой районы. Возвращайтесь не позже половины пятого, чтобы доложить. Не выбирайте таких, которые любят выпить. Я договорюсь с мисс Трефорд, и каждой из вас выдадут по четыре фунта на расходы. Все ясно?
– Да, мисс Брекли.
– Хорошо. В общем, приступайте, только сначала тщательно отберите людей. А теперь попросите, пожалуйста, мисс Толвин соединить меня с мисс Трефорд.
Диана уладила несколько финансовых дел с мисс Трефорд, а потом снова позвонила мисс Толвин.
– Я думаю, мне лучше исчезнуть на сегодня.
– Я тоже так думаю, – согласилась мисс Толвин. – Хиксон говорит, что уже несколько человек отказываются покинуть зал, пока не увидят вас. Похоже, нам грозит своеобразная осада. Трудности начнутся во время ленча.
– Подумайте, нельзя ли устроить так, чтобы наши работники входили и выходили через дверь соседнего дома. Я не хочу отсылать их домой, потому что, если кто-нибудь из наших клиентов каким-то образом прорвется к нам, он должен убедиться, что с нами все в порядке. До тех пор, пока это будет возможно, все должно идти по-старому.
– Да-а, – протянула мисс Толвин с сомнением в голосе. – Я сделаю все, что от меня зависит.
– Я полагаюсь на вас, Сара. Если я буду нужна, позвоните мне по внутреннему телефону.
– Я думаю, кто-нибудь попытается пробраться к вам на квартиру, мисс Брекли.
– Не бойтесь, Сара. У нас там два здоровенных, хорошо оплачиваемых швейцара. Всего вам самого лучшего.
– Это аморально, – пожаловался главный управляющий. Он окинул взглядом коллег, которые собрались на обычную утреннюю планерку в конторе фирмы “Искусство привлекательности”. – Четыре раза я пытался убедить эту женщину открыть счет вместе с нами; и каждый раз ответ был один и тот же: она не собирается создавать большое предприятие, массовый рынок ее не интересует, она зависит от частных рекомендаций. Я сказал, что в один прекрасный день она будет вынуждена расширить дело, и мы с радостью поможем ей провести рекламную кампанию. Я нарисовал перед ней обычную картину – расширение или разорение, но она все равно отказалась. А теперь посмотрите на это! Кто завладел ею? Кто торгует ее делами? Торгует – так я сказал? Просмотрите сегодняшние газеты. Какая глупость!
– Кто бы это ни сделал, он попирает интересы всей области, – сказал заведующий финансами.
– Нам надо бы найти его и заставить замолчать, – предложил кто-то. – Он не дурак, умеет создавать впечатление, надо сказать.
Главный управляющий фыркнул:
– Все это может подорвать веру в честность рекламы. Вселять надежду и веру – это одно дело, претендовать на чудеса – совсем другое.
Самый младший член группы несмело прокашлялся. Он не так давно окончил Оксфорд и стал акционером фирмы год назад. Но он приходился племянником управляющему, поэтому все обернулись в его сторону.
– Меня удивляет… – начал, он. – Я хочу сказать, мне кажется, мы все уверены в том, что это сплошной обман. А фактически каждая утренняя газета… – Он не закончил, смущенный выражением их лиц. – Лишь идея… – добавил он тихо.
Управляющий сочувственно покачал головой:
– Невозможно, конечно, разобраться во всем за несколько месяцев, Стефан. Мне все равно, кто это делает, но это аморально!
Телеграмма министру внутренних дел:
“Сэр, на экстренном совещании Всеобщего совета британских владельцев похоронных бюро, которое состоялось сегодня, единогласно принята следующая резолюция. Совет высказывает правительству свое серьезное беспокойство по поводу препарата под названием “антигерон”. Разрешение пользоваться им неминуемо приведет к падению спроса на услуги наших бюро, а это, в свою очередь, вызовет рост безработицы среди членов союза. Совет настойчиво просит предпринять действия, соответственно которым производство и употребление антигерона будут объявлены вне закона”.
– Я… э… я… я хочу знать ваше мнение о моем возрасте, доктор.
– Мадам, я здесь не для того, чтобы льстить своим пациенткам или разгадывать шарады. Если у вас нет свидетельства о рождении, обратитесь с Сомерсет-хауз.
– Но могло же случиться недоразумение. Я хочу сказать, бывает путаница, разве это не так? Это может быть и не мое свидетельство… Кто-то мог ошибиться, записывая в книгу, правда?
– Но это почти невозможно.
– Все равно, доктор. Я хочу увериться. Не могли бы вы…
– Если это какая-то игра, мадам, то я не принимаю участия….
– О нет, прошу вас, доктор…
– Я уже тридцать пять лет занимаюсь врачебной практикой, мадам. И за все это время ни у одного из моих пациентов, разве что совсем уж старых, не возникало сомнений относительно их возраста. И вдруг сегодня утром ко мне приходят две леди и требуют определить, сколько им лет. Это же абсурд, мадам.
– Но… я хочу сказать… Это стечение обстоятельств.
– Кроме того, это невозможно. Самое большее, что я могу сделать, это сказать приблизительно.
– Именно так вы ответили той первой леди?
– Я… э-э… да, очень приблизительно.
– Тогда, пожалуйста, не откажите и мне, пусть будет также очень приблизительно. Это так важно для меня…
– Три кофе, пожалуйста, Крис. Послушайте, парни, дела на бирже не улучшаются. Знающие люди говорили, что до конца недели все устроится. В субботу утром многие газеты удивлялись, почему в пятницу они впали в такую панику.
Когда биржа открылась, казалось, не произошло никаких изменений. Но это продолжалось минут десять, а потом снова началась паника. Цены полетели вниз, как осенние листья.
– Однако… о, спасибо, Крис… вот это девочка! Нет, Крис, если ты будешь пренебрегать мной, я пожалуюсь лорду-мэру, и он устроит тебе выволочку! Да, на чем это я остановился?
– Вы сказали “однако”.
– Неужели? Странно, почему? Если в этом антигероне что-то есть, почему же никто не подтверждает и не опровергает этого официально? Тогда бы мы знали, что делать.
– А вы сегодня читали газету?
– В газете об этом не сказано ни слова.
– Послушай, дружище, жены некоторых высокопоставленных лиц посещают салон “Нефертити”. В парламенте ходят слухи, будто они так глубоко в это верят, что убедили и своих мужей – вот где кроется причина.
– А теперь обдумайте все трезво. Это очень серьезно. Я думаю, слухи верны. Если бы там ничего не было, они давно бы уже развеялись. Этот антигерон уже вызвал замешательство на бирже. Если так пойдет дальше, то я не удивлюсь, если биржа прекратит операции, вплоть до какого-нибудь официального заявления.
– Разве такое возможно?
– А почему бы и нет, если это в ее интересах? Во всяком случае, могу побиться об заклад, что дело с этим антигероном никогда не зашло бы так далеко, если бы, черт их всех побери, о нем написали правдивую статью.
– Ну и что?
– Теперь самое время покупать – все летит вверх ногами.
– Что покупать, бога ради?
– Ладно. Только держите язык за зубами. Универмаги.
– Универмаги?!
– Тише, друг. Теперь слушайте. Это же ясно, как божий день. Знаете ли вы, что семьдесят пять процентов женской одежды в нашей стране покупают женщины в возрасте семнадцати – двадцати пяти лет?
– Правда? Звучит немного неправдоподобно, но я не понимаю….
– Однако это так. А это означает вот что: если даже этот антигерон не такой эффективный, как его описывают, – пусть он, скажем, только удваивает продолжительность жизни, – выходит, вдвое больше женщин будут считать, что они в возрасте от семнадцати до двадцати пяти; значит, они будут покупать вдвое больше одежды, чем сейчас. Верно я говорю?
– Значит, надо будет производить вдвое больше одежды.
– Тем лучше. А если эффект антигерона постоянный, еще лучше, ибо увеличение оборота на сто процентов – это не мелочи. Займитесь мануфактурой, и вы не ошибетесь.
– Но я все еще не понимаю, почему семьдесят пять процентов….
– Не имеет значения. Подумай над всем этим, дружище. Я исчезаю, чтобы вложить свои денежки в женское белье…
– Спилер! Спилер! Где вы?
– Я здесь, сэр Джон.
– Очень кстати. Спилер, вы знаете что-нибудь об этом антигероне?
– Только то, что писали в газетах, сэр Джон.
– И что вы об этом думаете?
– Я ничего не могу сказать, сэр Джон.
– Разговаривал со своей женой. Она верит в него безгранично. Уже несколько лет она посещает “Нефертити”. Должен согласиться с ней. Можно сказать, ни на один день не постарела с тех пор, как мы поженились.
– Леди Чертерхэм чудесно сохранилась, сэр Джэон.
– Черт побери! Взгляните на это фото. Сделано девять лет назад. Теперь она выглядит такой же молодой и красивой, как тогда, когда ей было двадцать лет.
– И в самом деле, сэр Джон.
– Я хочу, чтобы вы связались с женщиной, которая руководит этим заведением – какая-то мисс Брекли. Договоритесь немедленно о курсе омоложения. Сейчас же. Если она не будет соглашаться из-за чрезвычайной занятости, предложите ей двадцать пять фунтов сверх обычной платы.
– Но, сэр Джон, я понял, что леди Чертерхэм уже…
– Бог мой! Спилер, так это же не для моей жены, это для меня.
– О… э-э… да. Понимаю. Хорошо, сэр Джон.
– Это дело в стадии подготовки, инспектор. Все идет к тому, что нам раньше или позже придется арестовать ее, хотя бы для ее собственной безопасности. Как вы думаете, можно ли обвинить ее в торговле опасными лекарствами, что карается законом?
– Старший инспектор и я уже обговаривали этот вопрос, сэр. У нас нет доказательств, что она применяет какой-либо известный наркотик, и вся беда в том, что никакие лекарства не считаются опасными, пока они не квалифицированы как таковые.
– Тогда подозрение в незаконном владении?
– Слишком рискованно, сэр. Я уверен, что ничего запрещенного мы там не найдем.
– А как насчет бродяжничества?
– Бродяжничества, сэр?
– Она говорила им, что они будут жить двести лет. Это же гадание, да? А это делает се мошенницей или гадалкой, словом, кем-то, кто попадает под закон о бродяжничестве.
– Вряд ли это возможно, сэр. В действительности она ведь не занимается гаданием. Насколько я понимаю, она просто заявила, что есть средство, которое увеличивает продолжительность жизни.
– Все равно это может быть мошенничеством.
– Может, сэр. Но в том-то и дело, что никто не знает, мошенничество это или нет.
– Но мы же не можем ждать двести лет, чтобы убедиться в этом. Мне кажется, самое лучшее, что можно сделать, это квалифицировать ее поведение как ведущее к нарушению общественного спокойствия и придерживаться этого, пока нам так нужно.
– Я очень сомневаюсь, что это подтвердится во время сегодняшнего допроса, сэр.
– Возможно, Аверхаус, возможно. И все же нам нужны доказательства…
– Да, сэр. Я их добуду.
“Королева и антигерон. Газета “Ивнинг Флэг” не сомневается в том, что высказывает чувства подавляющего большинства своих читателей, заявляя, что приоритет в использовании результатов самого нового достижения британской науки должен принадлежать первой леди в нашей стране…”
– Берт, слышишь, Берт, включи, пожалуйста, Би-Би-Си! Вот так, милый. Будет говорить та женщина, которая знает, что нужно делать, чтобы прожить двести лет. Мне, конечно, не хочется жить так долго. Временами мне надоедает жизнь. Но неплохо знать, как…
“Добрый вечер, леди и джентльмены. Наш выпуск новостей за эту неделю, без сомнения, привлек всеобщее внимание…. Мисс Диана Брекли… Мисс Брекли дает интервью Руперту Пиджену…”
“Итак, мисс Брекли, ваше заявление на прошлой неделе вызвало что-то вроде брожения масс”. – “Это-то и нужно было ожидать, мистер Пиджен”. – “Не могли бы вы для тех, кто не читал последних газет, в очень простой форме изложить основное содержание вашего заявления?” – “А оно и так совсем просто: если люди захотят жить дольше, то для этого сейчас есть средства”. – “Понятно. Это, конечно, очень просто. Вы заявляете, что разработали такой способ омоложения, который гарантирует это?” – “Я не думаю, что нужно усложнять вопрос, мистер Пиджен”. – “Не понимаю”. – “Заявляете вы, что вы уже завтракали сегодня, или вы на самом деле сегодня уже завтракали, мистер Пиджен?” – “Но я… Это тенденциозно, мисс Брекли!” – “Тенденциозно что, мистер Пиджен?” – “Э… э… ваше заявление… Я имею в виду, что вы заявили, будто много людей уже прошло у вас курс омоложения, результатом которого будет долголетие….” – “Да, заявила”. – “Сколько людей приблизительно?” – “Семьсот лиц”. – “И все они женщины?” – “Да, но это только из-за стечения обстоятельств. Средство в той же мере эффективно и для мужчин”. – “Как долго проживут эти люди?” – “Этого я не могу вам сказать, мистер Пиджен. А сколько лет проживете вы?” – “Но, как я понял, вы заявили… вернее, вы сказали…” – “Я сказала, что возможная продолжительность их жизни увеличилась, и если не прерывать курса, их жизнь может стать вдвое или даже втрое длиннее, чем обычно. Это зависит от количества принятого препарата. Однако это совсем не означает, что я сказала, как долго они будут жить. С одной стороны, если вы удваиваете продолжительность жизни, вы одновременно удваиваете возможность фатальных случаев, а с другой, вполне вероятно, увеличиваете вдвое склонность к заболеваниям”. – “Значит, женщина, возможная продолжительность жизни которой утроилась, не осознает этого? Точно так же, как не осознает и своей нормальной продолжительности жизни?” – “Конечно”. – “И, если откинуть несчастные случаи и серьезные заболевания, она может дожить до своего двухсотлетия”. – “Да”. – “Далее, мисс Брекли, многие газеты утверждали, что никто из тех, кому вы вводили ваш антигерон – верно я называю?” – “Верно. Антигерон”. – “…что никто из них и не подозревал, что проходит такой курс, пока вы об этом не заявили несколько дней назад?” – “Я думаю, отдельные лица догадывались”. – “Значит, вы не отрицаете этого?” – “А зачем мне отрицать?” – “Гм, я считаю это одним из самых серьезных обвинений. Все эти люди приходят к вам и доверяют вам себя, а вы вводите им этот антигерон, который дает возможность прожить двести лет, даже не говоря им об этом. Мне кажется, это может иметь серьезные последствия”. – “Да. Если перед человеком двести лет жизни, то…” – “Я имел в виду… э… элемент обмана, на который указывается в сообщениях”. – “Обмана? Что вы имеете в виду? Не было никакого обмана, как раз наоборот”. – “Боюсь, я не совсем…” – “Очень прости, мистер Пиджен. Я руковожу заведением, которое мы не имеем права называть по радио. Эти люди пришли ко мне как клиентки и сказали, что хотят сохранить свою молодость и красоту. Это, конечно, образное выражение, так как сохранить их не может никто. Но я предложила продлить их. Клиентки ответили, что именно это и имели в виду. Я так и сделала. Разве это обман?” – “Но вряд ли они рассчитывали на это, мисс Брекли”. – “Вы хотите сказать, что они надеялись, будто их непременно обманут, и я повинна в том, что обманула их, на самом деле дав им то, что они просили, вместо лжи, на которую они рассчитывали? Именно это вы хотели сказать, мистер Пиджен? Суть моей профессии состоит в продлении молодости и красоты. Я единственный представитель этой профессии, который делает то, о чем его просят, причем делает хорошо, а вы толкуете о каких-то “серьезных обвинениях”. Я вас не понимаю, мистер Пиджен”. – “Вы заяв… я хочу спросить, омоложение антигероном всегда ли надежно на сто процентов?” – “Из моих семисот клиентов была только одна неудача. Леди, которая страдала редкостной, неожиданной формой аллергии”. – “Итак, вы не можете сказать, что антигерон абсолютно надежен?” – “Конечно, нет. Но на девяносто девять процентов – полный успех”. – “Мисс Брекли, говорят, если антигероном будут широко пользоваться – если им вообще будут пользоваться – это сильно повлияет на нашу социальную систему. Вы согласны с этим?” – “Конечно” – “Какое именно влияние вы предвидите?” – “Мало ли что изменится, когда у нас появится возможность прожить двести лет”. – “Мне кажется, мисс Брекли, пока нет научного исследования вашего заяв… э… собственно антигерона?” – “Вы ошибаетесь, мистер Пиджен. Я сама как биохимик исследовала его очень детально”. – “Я… э… мы хотим сказать – независимого исследования”. – “Нет, пока что нет”. – “Вы приветствовали бы такое исследование?” – “Почему я должна приветствовать его? Я полностью удовлетворена действием антигерона”. – “Но вы не будете иметь ничего против такого исследования?” – “И снова – почему я должна быть против? Говоря откровенно, мистер Пиджен, мне все равно. Единственное, что можно сказать в пользу исследования, это то, что оно может привести к открытию других, лучших видов антигерона. Это химическое вещество, очевидно, из класса тех, которые вырабатываются микроорганизмами и способны замедлять отдельные процессы обмена. Оно имеет некоторое сходство с антибиотиками”. – “Понятно. А не могли бы вы назвать нам источник этого вещества?” – “Я предпочитаю пока ничего не разглашать”. – “Вам не кажется, мисс Брекли, что если бы вы дали нам некоторые сведения, это… э-э… вселило бы больше уверенности?” – “Мы, кажется, не понимаем друг друга, мистер Пиджен. Почему вы считаете, что я хочу вселить уверенность? Я не обращаю в веру и не занимаюсь политикой. Анти-герон существует. Результаты его действия так же не зависят от веры, как и движение планет. Верят ли в него люди или нет, – это ни в какой мере не влияет на его особенности”.
– Э, переведи на другую станцию, Берт. Она не собирается ничего нам сказать. Можно было ожидать, что все это напрасное дело. Так лучше…
