сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)
– Не желаете ли шарфик, добрый сэр? – спросила у него скрюченная старуха, стоявшая за грязным прилавком, заваленным всяким барахлом.
Торис остановился, и мысли, роившиеся у него в голове, тоже прекратили свое движение. Тупо глядя на беззубую старуху, он увидел в ее руках полинявший шарф.
– Зачем он мне? – брякнул он.
– О, этот шарф можно использовать совершенно как угодно – мелко рассмеялась старуха. – Допустим, вам нужно что-то прикрыть, например недостающие зубы… – она кокетливо обмотала тканью запавший рот. – Или скрюченные пальцы. – она прикрыла шарфом узловатые руки, – Родинки, бородавки, родимые пятна, оспинки…
Перечислив все возможные дефекты, при чем перечисление тут же сопровождалось наглядной демонстрацией преимуществ шарфа, старуха выдвинула новый довод:
– Да, в конце концов, даже такой молодой сэр сам знает, что он хотел бы спрятать!
– Нет, спасибо, – Торис смерил ее пристальным немигающим взглядом. – Душу не скроешь ни под какой тряпкой.
Отвернувшись, он сделал несколько шагов и смешался с оживленной толпой. Пройдя вдоль нескольких овощных рядов и перешагнув полноводную и благоухающую сточную канаву, он заметил вишнево-красный тент цыганской повозки. Целая группа цыган-вистани, собравшись перед стоявшими полукругом кибитками, отплясывала что-то беззаботно веселое под звуки скрипок и тамбуринов. Музыка, звучавшая в прохладном воздухе, напомнила Торису что-то давно забытое, теплое и уютное, и он с увлечением стал следить за кружащимися танцовщицами.
"Как странно, – подумал он, – что они танцуют в такой хмурый день, как сегодня. Они словно не замечают мерзкой погоды!…”
Он протолкался сквозь толпу и решительно приблизился к тем, кто смотрел представление цыган.
Танцы к тому времени уже закончились, и кареглазая девочка обходила зрителей с протянутой перед собой шляпой, умоляюще заглядывая в глаза каждому. Торис заметил, как хорошо одетый аристократ небрежным жестом бросил в шляпу медяк. Девчонка расцвела и поклонилась, сверкнув белоснежными зубами. Выудив монетку из шляпы, она подбросила ее вверх и, поймав ее оттопыренным карманом на платье, пошла дальше по кругу. Восхищенный мастерством и ловкостью маленькой цыганки, Торис протолкался поближе и встал в первом ряду.
Девочка подошла к Торису в последний момент, когда уже раздавалась музыка для следующего танца. Шляпы в ее руках больше не было, она просто протягивала к жрецу чумазую ладошку и заглядывала в глаза. Кармашек на ее платье оттопыривался. Торис, пристально глядя на вышедших в круг танцовщиц, вел себя так, словно он не видит маленькую бродяжку. Та поколебалась немного, выразительно глядя на него, однако жрец остался невосприимчив к ее чарам, и девочка, решительно сжав губы, отвернулась. Прежде чем она успела шагнуть к кибитке, она с изумлением обнаружила в ладони сверкающий золотой и растерянно обернулась к Торису. Тот продолжал притворяться, будто он здесь ни при чем. Девочка смотрела на него пристально и внимательно, и наконец улыбка, тронувшая уголок губ Ториса, выдала его с головой. Он озорно подмигнул, тем самым признаваясь в содеянном.
Девочка сделала настоящий реверанс, и жрец, наклонившись к ней, что-то зашептал ей на ухо. Сначала маленькая цыганка пугливо озиралась, прижимая обеими руками карман с монетами, однако довольно скоро страх в ее глазах погас. Она дважды кивнула и пошла к повозкам, сделав Торису знак следовать за собой. Через два десятка шагов ребенок привел жреца к головному фургону. Поднявшись по ступенькам, девчушка с силой постучала в деревянную дверь.
– Мадам Дачия! Выходите! Тут один “жоржик” хочет вас видеть.
***
Юлианна в тревоге глядела из окна своей комнаты в гостинице. Приближался вечер, и серый туман становился все более тусклым. Определенно что-то случилось. Казимир не возвращался со вчерашнего утра, а сегодняшним утром исчез и Торис.
Поднявшись с кресла, Юлианна решительно шагнула к двери, намереваясь найти Геркона Люкаса и расспросить его о пропавших друзьях, но остановилась.
"Торис велел мне оставаться и ждать его”, – подумала она.
Должно быть, Казимир все-таки попал в какую-то беду, и Торис отправился его выручать. Юлианна громко фыркнула себе под нос и сказала:
– Они оба неисправимы!
В дверь смежной комнаты кто-то постучал.
Юлианна внимательно посмотрела в ту сторону сквозь дверной проем, соединявший ее спальню с комнатой Ториса. Из-под двери, ведущей в коридор, просачивался желтый свет масляного фонаря, и девушка различила две темные тени сапог. За дверью кто-то стоял. Потом стук повторился, и Юлианна осторожно двинулась к двери в спальню, надеясь закрыть ее, прежде чем гость постучит снова или уберется восвояси.
Дверь в коридор неожиданно распахнулась, и Юлианна в ужасе застыла на месте.
На пороге возникла высокая фигура человека в темном плаще, который блестел от капелек влаги. Это был мужчина, широкоплечий и сильный, с единственным круглым оранжевым глазом. Когда он шагнул в комнату, свет фонаря из коридора скользнул по серебристому клинку кинжала в его руке.
Юлианна быстро захлопнула дверь в спальню, оставив незнакомца в комнате Ториса. Обшарив карманы в поисках ключа, она вспомнила, что ключ остался на столе, вне пределов досягаемости. Тогда она уперлась в дверь собственной спиной и вцепилась пальцами в круглую ручку защелки. Сквозь тонкое дерево ей были отчетливо слышны тяжелые шаги пришельца. Шаги приближались.
Раздался шорох. Кто-то взялся за рукоять защелки с другой стороны и стал поворачивать. Круглая металлическая ручка скользила в пальцах Юлианны, как она ни напрягала силы. Тогда она покрепче уперлась ногами в пол и налегла на дверь всем телом.
Защелка лязгнула.
Незнакомец уверенным мощным движением распахнул дверь, и Юлианна, не удержавшись на ногах, распростерлась на полу. Темная фигура склонилась над ней.
– Юлианна, дорогая моя, покорнейше прошу принять мои извинения, – сказал Геркон Люкас, помогая ей встать и сгибаясь в грациозном поклоне.
Юлианна оперлась о спинку кровати и прижала руку к груди, сдерживая бешено колотящееся сердце. Люкас выпрямился и продолжил:
– Я, собственно говоря, хотел только передать Торису этот нож и не подумал о том, что дверь между комнатами может оказаться открытой.
– Она и не была открыта, пока вы не прошли сквозь нее как… как…
Бард улыбнулся ей самой обезоруживающей улыбкой:
– Не мог же я допустить, чтобы вы подумали, будто кто-то грабит комнату Ториса, ведь правда?
– Для чего жрецу понадобился кинжал? – спросила Юлианна вежливо, меняя тему разговора.
– Какой-то ритуал Милила, – пожал плечами Люкас с беспечным выражением на лице, которое вдруг сменилось озабоченностью. – Да вы вся дрожите! – воскликнул он и шагнул к ней, широко разведя руки.
Юлианна благоразумно отступила к окну.
– Где Казимир?
Люкас снова пожал плечами:
– После нашей вчерашней экскурсии мы остановились в одной таверне, где подают превосходное мекульбрау. Вскоре я ушел, а Казимир задержался еще на некоторое время. До меня, правда, дошли какие-то дикие слухи, но я предпочел бы не повторять их в вашем присутствии.
За разговором он продолжал приближаться, и Юлианна вытянула вперед руку.
– Прошу вас, уходите!
– И снова я вынужден просить вас о снисхождении, моя дорогая, – ответил Люкас, опускаясь перед ней на одно колено и целуя ей руку. – Простите меня, если мой маленький городишко чем-то оскорбил вас. Скажите, что бы я мог сделать, чтобы исправить это зло?
На языке Юлианны уже вертелся довольно ядовитый ответ, однако она взглянула в лицо барда и промолчала. Должно быть, в двадцатилетнем возрасте он был очень похож на Казимира. Юлианна довольно долго смотрела в его огромные глаза, прежде чем осознала, что он все еще держит ее за руку. Зардевшись, Юлианна сделала шаг назад и уперлась в подоконник.
– Как бы вы могли исправить это зло?. – повторила она, оглядываясь на клубящийся за стеклом туман. – Найдите Казимира и верните его сюда. Разыщите и Ториса. В этом месте что-то неладно…
Люкас легко поднялся с колена и, нежно взяв ее двумя пальцами за подбородок, сказал:
– Не беспокойся. Я найду Казимира.
Затем он решительно развернулся, шагнул к ее кровати и положил свой устрашающего вида кинжал в ноги. Не оборачиваясь к Юлианне, он попросил:
– Проследите, пожалуйста, за тем, чтобы Торис получил кинжал, как только вернется.
– Обязательно, – ответила девушка, слегка дрожа.
Люкас пошел к двери. Одним быстрым движением он открыл ее, шагнул в ярко освещенный коридор и исчез, захлопнув дверь за собой.
***
Цыганская повозка слегка раскачивалась, пока ее обитательница пробиралась к двери. Сквозь стон скрипок и лязг тамбуринов Торис расслышал все же легкий звук шагов. Наконец медная ручка повернулась, верхняя часть двери распахнулась, и в проеме появилась довольно молодая цыганка. Опершись локтями на нижнюю половину двери, которая все еще оставалась закрытой, она посмотрела на Ториса. Ей никак не могло быть больше тридцати-тридцати пяти лет, черные кудрявые волосы падали на яркую пеструю блузку, а двигалась она с естественной грацией кочевницы, позвякивая монистами, сверкающими на ее груди. Голова ее была задорно приподнята, а маленькие руки были удивительно пропорциональны.
Цыганка небрежно оглядела Ториса с головы до пят и спросила:
– Хочешь выбраться отсюда, красавчик?
Торис был потрясен до глубины души. Он не успел сказать ни слова, как ничего не говорил о своих намерениях маленькой девочке, которую он просто попросил о встрече с главой клана.
– Неужели мои намерения столь очевидны? – спросил он наконец, поднимаясь к дверям и касаясь руки мадам Дачии легким поцелуем.
– Мне – да, – отозвалась цыганка отнимая у него руку и с подозрением его разглядывая. – Наверное, все-таки будет лучше спрятать свои намерения так, чтобы тот, от кого ты бежишь, не догадался о них.
Торис указал на ярко расписанный фургон:
– Можно мне войти, чтобы обсудить условия?
В глазах цыганки мелькнул алчный огонек:
– Позволь мне сначала полюбоваться на твой кошелек, а уж потом я впущу тебя в свою повозку.
Торис достал из-под полы своего жреческого одеяния позвякивающий мешочек с монетами.
– Здесь только золото и серебро, – объяснил он кратко. – Ни одного медяка.
Щелкнула вторая задвижка на нижней половине двери, и дверь распахнулась целиком.
– Ну что ж, входи, добрый жрец.
Слегка пригнув голову, Торис проник в фургон. Внутри он казался гораздо больше, чем снаружи. Четыре окна давали достаточно света, даже несмотря на то, что все они были занавешены кружевными шторками, однако с потолка свешивалась и зажженная масляная лампа. Обстановка была более чем скромной: узкая кровать, легкий складной стул, маленький стол и несколько подвесных полок с глухими, непрозрачными дверцами. В каждом углу висели меха, связки перьев, одеяла и попоны.
Оглядевшись по сторонам, Торис уселся на хлипкий стульчик, а мадам Дачия устроилась на кровати, не забыв запереть дверь.
– Куда ты хочешь попасть, красавчик? – спросила мадам, и ее мягкий голос прозвучал вполне по-деловому.
Торис нервно теребил висевший у него на шее амулет Милила.
– В Гундарак, – ответил он. Мадам Дачия пристально смотрела в огонь фонаря.
– Мне кажется, ты не очень туда стремишься, – заметила она спокойно.
– Я бегу не столько в Гундарак, сколько из Картакана, – объяснил Торис и помрачнел. – Или ты можешь предложить мне что-нибудь получше?
Цыганка задумчиво нахмурила лоб и молчала. Наконец она сказала нерешительно:
– Нет. Это довольно странный край, мой юный жрец, но я, хотя и слышала о лучших землях, никогда их не видела.
– Значит, Гундарак, – подвел итог Торис. – Поедут два человека: я и мой друг.
Зеленые глаза мадам Дачии, казалось, пронзили его насквозь.
– Любовница или сестра? – спросила она сурово.
– Ни то ни другое, – раздраженно отозвался Торис. – Впрочем, ты права – это женщина. Любовница того, от кого мы вынуждены спасаться бегством.
– Гм-мм… – с сомнением хмыкнула Дания. – Это будет стоить дороже. Повышенный риск, знаешь ли.
– По десяти золотых с каждого, – твердо сказал Торис. – Этого будет достаточно.
– По двадцати, и по рукам! – предложила цыганка.
– Я мог бы взять те же сорок золотых и купить лошадь, – вздохнул Торис вставая.
– Сядь! – приказала цыганка столь резким голосом, что юноша против своей воли опустился на стул. – Если бы ты мог уехать на лошади, ты так и поступил бы давным-давно, – объяснила цыганка. – Может быть, ты даже пытался, но заснул на границе. Так что не надо угрожать тем, чего ты не в силах исполнить.
– Десять за меня и двенадцать за женщину.
– Я должна рисковать всем своим кла-
Ном за двадцать два золотых? Хорошо, пусть будет тридцать восемь с обоих.
– Каждый из нас заплатит по четырнадцати, – предложил Торис. – Всего будет двадцать восемь – это как раз посередине между нашими начальными ставками…
– Ничего подобного. Половина – это тридцатка, а за то, что ты жульничал, я прибавлю еще пять. Итого – тридцать пять с вас двоих!
– Тридцать два!
– Тридцать пять!
– Тридцать три?
– Тридцать пять!!!
– Какая дорогая это штука – свобода! – проворчал себе под нос Торис. – Тридцать четыре.
– По рукам.
– Я хотел бы выехать сегодня вечером. – заметил Торис.
– Сегодня вечером?! – с негодованием воскликнула мадам Дачия. – Сегодня мы не выступим, если ты только не удвоишь цену. Мы отправляемся завтра.
– Завтра? – растерянно проговорил Торис, не в силах скрыть своего разочарования. “Если ночью мне будет сопутствовать удача, – размышлял он, – то завтра мне вовсе не потребуется никуда бежать. Лучше, пожалуй, оставить себе некоторую свободу выбора”.
– Если едем завтра, то и оплата – завтра, – сказал он. – В полдень я буду у вас.
– В сумерках, – поправила его мадам Дания. – Или ты хочешь лишить нас половины выручки от торговли? Мы будем торговать до тех пор, пока люди будут покупать, и отправимся в путь, когда торговля прекратится.
– Значит завтра, в сумерки, на этом самом месте, – с сердитым вздохом подвел черту Торис.
Поднявшись с шаткого стульчика, он шагнул к двери и даже взялся за ручку защелки, но не нажал ее.
– Как ты узнала что я собираюсь бежать? – спросил он. – И откуда тебе известно, что вторым человеком будет женщина?
Цыганка поднялась с кровати и улыбнулась:
– У тебя на лице было предательство… предательство и страх. Но боялся ты не за себя. За кого же еще станет мужчина бояться, как не за женщину, даже если она сильнее, чем он сам? Так я узнала, что твоей спутницей будет женщина. И если за нее ты боишься, то себя чувствуешь – предателем. Ты скорее вонзишь кинжал в свою собственную спину, чем в спину того, кого предаешь…
Торис наградил цыганку мрачным взглядом и, решительно поворачивая запор на двери, сказал:
– Если ты правишь лошадьми так же умело, как и читаешь по лицам, то я не зря потрачу свои тридцать четыре золотых.
ГЛАВА 18
Стоя в коридоре словно гостиничный служка, Торис внимательно разглядывал большое плоское блюдо, которое он прижимал к груди. Блюдо слегка гудело, и посуда позвякивала, словно отзываясь на частые удары его сердца. Пытаясь успокоиться, Торис несколько раз глубоко вдохнул, а затем вставил ключ в дверь своей комнаты. Прежде чем повернуть ключ и открыть дверь, он с осторожностью посмотрел вдоль коридора, освещенного светом масляных ламп. Сквозь щели в полу поднимались из таверны внизу тонкие струйки пара и дыма, похожие на призраков. Кроме них в коридоре никого не было.
Ни постояльцев, ни служащих, ни Казимира…
Торис снова занялся круглой медной рукояткой. Стиснув ее в руке, он попытался повернуть ручку, но его влажные от пота пальцы только безрезультатно скользили по металлу.
– Торис! – донесся из дальнего конца коридора хриплый шепот.
Молодой человек поднял голову и повернулся на звук.
По темной лестнице поднимался в коридор Казимир. Он был до неузнаваемости перемазан в крови и казался каким-то бестелесным, распространяя вокруг себя запах дыма и смерти.
Торис повернулся так быстро, что чуть было не опрокинул поднос.
Призрак исчез.
Пропитанный испарениями с нижнего этажа воздух был недвижим.
Задыхаясь от пережитого ужаса, Торис прислонился спиной к двери.
– Это просто нервы… – пробормотал он и понюхал стоящую на подносе тарелку с бараниной, из-под крышки которой поднимался дразнящий парок. Затем он подумал о зловещем тумане и о длинной ночи, которая едва началась.
Где– то там, в ночи, был Казимир.
Любимый друг.
Смертельный враг.
"Сегодня я убью моего старинного друга”, – подумал Торис, снова втягивая в ноздри резкий пряный аромат мяса. Если
