Текст книги "Тран: Создатель чудовищ"

Автор книги: Джордж Роберт Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Явгмот никогда не предполагал, что такая красота может существовать на свете. Живя среди прокаженных и людей-ящериц, он стал верить в то, что люди – это не более чем случайно созданная движущаяся совокупность внутренних органов и хрупких костей. Теперь он разглядел в людях нечто большее, нечто героическое. Он смотрел на толпу обывателей, а думал о судьбе нации.

Переливающееся миллионами солнечных бликов основание Храма поднималось все выше, одновременно разворачиваясь в горизонтальной плоскости и принимая то положение, которое ему надлежало занять согласно замыслу архитектора. Оно уже взмыло над Дворцом Советов, и теперь драгоценные камни сверкали прямо над головой Ребекки. Вытянув руки, она нежно погладила камни ладонями, и они ответили ей благодарным сиянием. Наконец кристаллическая основа Храма замерла в воздухе.

Феерическое зрелище заставило людей замолчать. В наступившей тишине вновь послышался голос Ребекки:

– Здесь будет наш Храм!

Ее речь прервала волна бурных аплодисментов.

– Наступило новое время, и это, – она указала на парящий фундамент, – шаг в будущее, отделяющий нас от земного мира. Каждый, кто захочет войти в Храм, должен будет совершить этот шаг. Позвольте мне сделать его первой.

Люди затаили дыхание. Явгмот даже привстал в своем летающем кресле, с силой вцепившись в подлокотники.

А Ребекка уже шагнула в никуда. На мгновение ее фигура словно застыла в воздухе. Толпа ахнула, но в следующую секунду женщина опустилась на камни фундамента. Каждый кристалл запечатлел ее образ и пропустил его сквозь себя. Теперь ее изображение, подобно мириадам маленьких солнц, светило всем, кто находился внизу.

Вопль восторга прокатился по Бульвару Советов:

– Слава Халциону!

Толпа ожила, зашевелилась и раскололась на части. Те, кто находился ближе к Дворцу Советов, хлынули вверх по широкой лестнице, которую Ребекка пристроила к восточному фасаду. За считанные секунды молодые мужчины и женщины достигли крыши и бросились к центральному куполу. Глаза горожан светились экстатической радостью.

Явгмот понял, что пришел его час. Облетев вокруг купола Дворца Советов, он первым достиг шпиля, остановил кресло и не раздумывая шагнул в пустоту. Земля внизу закружилась в бешеном ритме. Не успел целитель испугаться, как почувствовал, что приземлился на сверкающее основание будущего Храма, прямо в удивленные объятия Ребекки.

Вдвоем они заскользили по гладкой поверхности кристаллов. Одежды их перепутались, ноги и руки переплелись. Оба старались подняться. Наконец им это удалось, и Явгмот снова радостно обнял и закружил смеющуюся Ребекку.

– Ты сделала это1 Ты сделала это!

И город отозвался эхом.

– Мы все это сделали! – прокричала она.

Ее слова едва не убили Гласиана. Слова, и смех, и сияющий образ Ребекки в объятиях этого недоноска.

– Отвези меня... обратно! – крикнул изобретатель мужчине, катившему его кресло наверх. – Я не могу вынести... такое сияние.

Глава 5

Сегодня Ребекка снова решила задержаться в Храме. Устроившись у края парящего над городскими улицами основания, она вглядывалась в грани кристаллов и думала о том, что они очень похожи на оскаленные зубья огромного медвежьего капкана. Оранжевые лучи закатного солнца вились между камнями, и свет становился холодноватым, как будто огонь горел за льдинками.

Ребекка покачала головой, по ее спине пробежали мурашки. Она и не думала, что пришедшим в ее Храм может овладеть такое состояние. Обычно она поднималась сюда в замечательном расположении духа.

Задолго до восхода кристальная громадина ловила первые розовые лучи и отражала их вниз, пробуждая жителей Халциона, а днем вбирала весь свет, превращаясь в маленькое городское солнце. Даже в пасмурную погоду, когда небо затягивалось синими тучами, словно покрывалом, Храм отделял потоки красного и желтого света от всех прочих и рассеивал их над городом, позволяя прозвучать только одному раскату грома из двадцати, только одной молнии из двадцати промелькнуть над столицей.

А вот на закате, в преддверии приближающейся ночи, кристаллический фундамент начинал испускать потоки совсем других энергий. Тогда присутствие чего-то потустороннего, почти враждебного, словно обретало спою незримую плоть. Искрящееся золото оборачивалось холодным серебром. Ярко-красные языки пламени гасли в ледяном безмолвии.

Уже дважды Ребекка пыталась задержаться в храме, и каждый раз ей становилось не по себе. Лунное сияние отражалось от прозрачных камней, потоки холодного света дрожали, воплощаясь в зыбкие фигуры призраков.

Священное место превращалось в ледяную пещеру.

Ребекка оглядывала свое детище, стараясь стойко перенести испытание. И понимала, что не сможет.

«Что это? Ошибка замысла или воплощения? Оракул видит только то, что он видит».

Архитектура Восхождения, созданная и теоретически обоснованная Ребеккой, не предполагала приятного прощания с Храмом. Покинуть любое из ее строений означало вступить на путь регрессии, возвратиться с уровня возвышенного, величественного в светское, бренное, мирское. Все, что человек приобретал, войдя в Храм, он терял, покидая его.

Последнее ее творение оказалось наихудшим. Уходя из святилища, человек ощущал, как темнота и холод вновь проникают в его просветленную душу.

– Чем заманчивее обещание, тем больше риск, – напомнила сама себе Ребекка. – Если я не могу вынести темной сути собственного создания, как я могу требовать этого от сограждан?

Женщина печально вздохнула и вдруг почувствовала чье-то присутствие прямо за своей спиной. Страх скользнул под сердце. Резко обернувшись, она увидела, как из сгустившегося зловещего сумрака выступила высокая фигура.

– Ах, вот вы где. – В знакомом голосе слышались нотки обвинения.

– Явгмот, – выдохнула Ребекка. – Что вы здесь делаете? Бродите вокруг? Вы меня напугали.

– Разве вы не слышали, как я звал вас, пока поднимался по куполу и шпилю? – Мужчина шагнул вперед и стиснул руки Ребекки в холодных ладонях.

– Нет, не слышала, – архитектор отстранилась, – и это часть задуманного. Храм не пропускает шума нижнего мира. Здесь надо быть свободным от всего мирского, всего бренного...

– Достаточно, – остановил ее Явгмот. – Вам следовало бы больше времени проводить с людьми и меньше с холодными, бездушными камнями. Вы любите свои идеи, свои разработки, но вы забываете, для кого вы все это придумываете.

– Простите, я слишком увлечена своей работой. – Ребекка потупилась, разглядывая свои пальцы. – Вы правы, я заточила себя в работе, как в гробнице. Но сегодня другое. Сегодня я как раз думала о своем на роде, о чуде, о человечности и долгих годах, которые ждут нас впереди...

– Я пришел за вами. Есть новости. Важные новости.

– Гласиан?!

– Он чувствует себя замечательно, – успокоил Явгмот. – Во всяком случае, в настоящее время. Но новости касаются именно его. Впрочем, как и всех нас.

– Что-то случилось? – быстро спросила Ребекка.

– Я все расскажу вам, – целитель снова взял ее за руку-на сей раз его пальцы были теплыми, – внизу, в лазарете. Вам, Гласиану и Джиксу. Пойдемте, нас ждет летающее кресло. Можно было бы подняться на нем прямо сюда, но...

– Я не хочу, чтобы кто-либо добирался сюда в кресле, – оборвала его Ребекка. – Это разрушает символический мир, созданный мной.

– Да, да, – раздраженно проговорил Явгмот, – символический мир... Вы, моя дорогая, вообще живете в собственном придуманном мире. К сожалению, ваши представления об идеале, ваши идеи не имеют ничего общего с реальностью, с жизнью тех, для кого вы проектируете и строите ваши дома. Они не понимают нас, потому что вы страшно отдалились от них. Пойдемте. – Он потянул ее к выходу. – Спуститесь со мной к людям, в мир случайностей, как вы его называете. У нас много случайностей, которые требуют обсуждения.

Ребекка казалась потерянной. Прикусив губу, она кивнула и последовала за целителем.

* * *

«Как могли эти демоны построить такой рай? – недоумевал Джикс. Накрепко привязанный ремнями к койке, он мог только немного поворачивать голову. – Белые потолки, чистая кровать, вкусная еда, чудесный вид из окна... Но вот горожане... Они относятся ко мне, словно к куску мяса», – думал отверженный.

Постоянно пребывая в состоянии лихорадочного возбуждения, Явгмот и его ассистенты были заняты только тем, что резали его тело, вскрывали гнойники, ставили капельницы или впрыскивали новые препараты, видя перед собой лишь болезнь, но не живого человека.

«А Гласиан? Этот еще хуже. Просто чудовище. – Джикс перевел взгляд на соседнюю койку и. усмехнулся. Изобретатель лежал неподвижно, отвернувшись к стене. – Большинство обывателей стремятся стать такими же, как он, – твердолобыми, эгоистичными, жестокими параноиками».

– Демоны, – вздохнул молодой человек.

– Заткнись, – прорычал Гласиан не оборачиваясь.

– Это правда, – подтвердил Джикс. – В тебе живет целая банда демонов.

– Ты так говоришь только потому, что ты не наш.

Это мы построили город, и мы составляем сообщество. – Спина изобретателя затряслась от приступа сильного кашля. – Ты и тебе подобные создали то, в чем вы живете в ваших пещерах. И твое место там.

– Но пещеры-то вырыли не мы, а вы, – огрызнулся Джикс. – Это темная сторона, тень Халциона. Невозможно построить идеальный мир, потому что в жизни наравне существуют и добро и зло. Все, на что вы оказались способны, – постараться просто разделить их: положить все хорошее в одно место, а все плохое – в другое. Перед тем как построить свой замечательный город, вы должны были выкопать Пещеры Проклятых, чтобы сбрасывать в них весь человеческий мусор, который вы не хотите видеть возле себя. Создавая ваших красивых людей, людей будущего, вы выбросили на свалку половину горожан.

– Мы не выбрасывали тебя на свалку. Тебя просто тянет в такие места, – поправил его Гласиан.

– Скажи мне, кто дал вам право решать, кто достоин жить в вашем прекрасном обществе, а кто нет? Мы больше не хотим, чтобы нас выбрасывали или отбраковывали. Мы выбираемся на поверхность, вылезаем и разыскиваем людей, которые нас туда отправили. Когда-нибудь мы убьем вас всех.

Гласиан снова затрясся, и Джикс не мог с точностью сказать, смеется он или его душит новый приступ кашля.

– Вы хотите попытаться убить нас, а сами наполняете собой коллекторы, словно чумные крысы. И едва вы высовываетесь, вас снова, как крыс, сбрасывают вниз.

– Ты и твои люди обречены, Гласиан.

– Ты и твои люди заблуждаетесь, Джикс.

– Возможно, мы все обречены и все заблуждаемся. – В дверях показался Явгмот. – У меня для вас потрясающие новости.

– Как твое здоровье, Гласиан? – Выскользнув из-за спины целителя, Ребекка быстро прошла через палату и опустилась на колени возле кровати мужа. Гласиан нехотя повернулся и увидел полные тревоги глаза жены. Следуя инструкциям Явгмота, она завязала нос и рот шарфом, а руки обернула чистой марлей. – Мне кажется, ты выглядишь немного хуже, чем утром.

– Все из-за этого вонючего хорька, – ответил Гласиан, слабо махнув в сторону Джикса, – который без умолку болтает о своих заблуждениях и проповедует геноцид.

– Возможно, это не заблуждения, – жестко произнес Явгмот. – Мне удалось обнаружить причину болезни, и я пришел к выводу, что жителям Халциона грозит серьезная опасность, – глаза его буравили слушателей, – а также всем обитателям пещер под городом.

– Да и черт с ними! – прорычал Гласиан. – Мы все равно умираем!

– Вот то, что отравляет людей. – С этими словами Явгмот выудил из кармана ярко-красный кристалл размером с человеческое сердце. – Один он не представляет большой опасности. А вот сочетание камней с разного рода устройствами в летательных аппаратах, автоматических дверях, кристаллы, вмонтированные в дома и мостовые, – все это создает пересекающиеся потоки энергий, разрушающих саму живую материю растущих организмов. Вот откуда взялась проказа. Ваша плоть разлагается, потому что не может самовосстанавливаться. Влияние камней препятствует естественному излечению, оно тормозит даже регенерацию биологических тканей, пропитанных питательными веществами.

– Это невозможно, – отмахнулся Гласиан. – Почему тогда твоя рука еще не отсохла?

– Каждое живое существо, – терпеливо объяснил Явгмот, – обладает иммунитетом, защищающим организм от воздействия целого ряда негативных факторов, в том числе и от влияния этих энергий. У одних он сильнее, у других слабее. Но у большинства из нас из-за постоянного взаимодействия с матрицами энергетически заряженных камней сопротивляемость может бьпъ снижена. И, если она снижена или нарушена, в биологических тканях начнут развиваться необратимые процессы, результатом которых станет смерть организма. Рано или поздно это произойдет со всеми нами, -угрюмо заключил целитель.

Его речь была прервана хихиканьем Джикса. Все взгляды устремились на отверженного, даже Гласиан перевернулся на другой бок, чтобы взглянуть на насмешника. Их гнев только подстегнул Джикса.

– Я же говорил, вы обречены! – восторженно воскликнул он. – Это просто великолепно! Вас убивает то, на чем вы построили свой прекрасный город! Сама основа вашей жизни ведет вас к смерти. Но ирония в том, что вы не сможете отказаться от благ и комфорта, вы уже неспособны жить так, как все остальные люди на земле. – Резко оборвав свой лающий смех, Джикс пристально взглянул на присутствующих и добавил: – Вы убиваете себя и даже не хотите остановиться.

– Да, но люди внизу тоже заражены и тоже обречены на смерть, – спокойно напомнил о реальном положении вещей Явгмот. – Гласиан мог заразиться, когда ты ударил его силовым камнем, но сопротивляемость его организма была снижена в результате долгой работы на производстве. По той же причине болезнь так быстро распространилась и в Пещерах Проклятых.

Энергия, вырабатываемая магическим производством, отравляюще действует и на неприкасаемых.

Взгляд Джикса загорелся бешенством.

– Демоны! Вот вы кто! Демоны!

Ребекка поднялась с колен и подошла к Явгмоту. Сорвав нервным движением шарф, молодая женщина не отрываясь смотрела в глаза целителя.

– Это не может быть правдой. Скоро два года, как я занята строительством Храма. Это самая мощная и мире матрица, содержащая силовые камни. Но у меня нет никаких признаков болезни.

– Возможно, у вас хорошая иммунная система, – мягко проговорил Явгмот. – По крайней мере, я на это надеюсь. Тот факт, что вы не заразились, хотя достаточно долго общались со своим мужем, не принимая мер предосторожности, заставляет меня думать, что я прав. В конце концов, это инфекционное заболевание, передающееся от человека к человеку. Нарушенная сопротивляемость одного организма может разрушить и сопротивляемость другого. – Явгмот сжал руки Ребекки в своих. – Я искренне надеюсь, что у вас хороший иммунитет.

– Ложь! Наиковарнейшая ложь[ – выкрикнул Гласиан. – Это ты во всем виноват, преступник, отверженный! Ты пришел, потому что в отчаянии мы были готовы испробовать на себе все, включая твои чудовищные методы. А теперь ты говоришь, что это камни убивают меня? А может, таким образом ты хочешь отомстить и разрушить все созданное нами, а заодно и нас самих?! – Изобретатель перевел дух и продолжил, грустно качая головой: – Нет, это не может быть правдой. В течение сотен лет мы жили рядом с камнями. Наши целители, – он поднял палец и взглянул на Явгмота, – настоящие целители, – сумели наполнить лас жизненной силой, и они не разделяли нас на категории, как мясники скотину.

– Придется признать, что «настоящие целители» обманули ваши ожидания. – Явгмот окинул присутствующих пылающим взглядом. – Одно их прикосновение губительно для вас, оно разъедает вашу плоть. Есть только одна надежда. Теперь, когда причина заболевания выяснена, осталось найти способ бороться с ним. Обещаю, я спасу твою несчастную жизнь, Гласиан, и твою, Джикс, и жизни всех горожан и проклятых. Я найду вакцину, которая раз и навсегда избавит нас от этой заразы, и тогда город сможет жить, а Храм Транов станет вечной славой народа, и вся нация шагнет в будущее и никогда не пойдет путем нисхождения. Обещаю!

– Ничего ты не сделаешь, – махнул рукой Гласиан. – Ты не способен лечить, ты можешь заниматься только вивисекцией. Я еще застану твою очередную высылку.

– Подожди, Гласиан, – перебила его Ребекка. В ее ушах все еще звучали слова Явгмота.

– Я соберу старейшин, чтобы они объявили тебя государственным преступником, – продолжал Изобретатель.

– Дорогой, пожалуйста...

– Твоя деятельность и твои лживые идеи должны быть поставлены вне закона! – не унимался Гласиан.

– Лживые??? – не выдержал Явгмот.

С этими словами он направился к шкафу, вынул скальпель и одним движением вспорол бинты на теле Джикса. Пропитанные засохшей кровью и сукровицей, они разошлись, открывая взглядам бледную грудь и живот пациента, сплошь усыпанные гнойниками. Прижав кристалл к ребрам больного, Явгмот обернулся к Гласиану:

– Это ложь? Ложь?

Бледно-серая кожа вокруг камня сделалась коричневой, а затем начала лопаться, испуская потоки темной крови и зловонного гноя. Джикс истошно заорал, тело его содрогалось в агонии. Бордовые метастазы поползли в стороны, гниение распространилось уже по всей груди.

– Хватит! – закричала Ребекка. Рванувшись к больному, она почти уже выхватила камень, но Явгмот сжал ее руку.

– Это ложь? – уже спокойно спросил он.

– Нет, – выдохнула женщина, со страхом глядя на целителя. – Пустите! Вы делаете мне больно. Вы делаете больно ему! Может быть, вы и правда наша единственная надежда, может, вы и найдете средство излечения, но, прошу вас, не забывайте о тех людях, ради которых вы проводите ваши исследования!

Явгмот прищурился, на секунду крепче сжал пальцы, дрожащие на ее запястье, а потом вдруг решительно поднялся и направился к двери.

– Хорошо, – бросил он через плечо, покидая больничную палату.

Глава 6

Конечно же Гласиан знал, что Явгмот лжет. В самую первую секунду их встречи изобретатель сказал себе: этот человек – шарлатан. Но он оказался не просто ловким обманщиком, нет, он был просто чудовищем.

Все, что он говорил о камнях и о проказе, не могло быть правдой. Как человек в здравом уме может утверждать, что самая основа жизни и величия транов является источником заразы? Говорить о том, что Империя зиждется на ложных принципах, несущих в себе угрозу для ее же граждан? И обосновывать все это евгеническими теориями, настаивать на том, что люди – всего лишь млекопитающие, что они произошли от животных, что каждая биологическая ткань состоит из еще меньшей ткани, каждый организм из еще большего числа организмов и так до бесконечности... все это просто смешно. Гласиан прекрасно понимал это.

А вот Ребекка... С каким вниманием она слушала его доводы! Даже бесчеловечный эксперимент над Джиксом не поколебал ее веру в этого лжецелителя. А если он пользуется благорасположением архитектора пространства Империи, то, не ровен час, сможет завоевать и симпатии горожан.

От подобных мыслей Гласиану сделалось не по себе, и он хотел было обратиться к жене, чтобы объяснить наконец, как она заблуждается, но Ребекка была занята только Джиксом и его страданиями.

«Да, – думал Изобретатель, глядя, как жена хлопочет над окровавленными повязками отверженного, – этот парень – еще худший мошенник, чем Явгмот. Его почерневшая грудина – ерунда по сравнению с моими гнойниками. А Ребекка? Разве она склоняется в беспокойстве над постелью собственного мужа? Прикасалась ли она когда-нибудь к моим струпьям так, как она прикоснулась к этому недокормышу, сняв с него камень? А ведь он – разносчик заразы, неприкасаемый. И вообще... думает ли она обо мне? Нет. Но я никогда не преувеличивал своих недугов, я жаловался только на десятую часть своих страданий, не то что этот жалкий комедиант...»

– Ему не настолько больно! – не выдержал Изобретатель.

– Замолчи! – укоризненно покачала головой Ребекка.

Наконец тело Джикса обмякло, и он потерял сознание. Ребекка все еще ворковала над ним, когда в комнату вошли целители, чтобы устроить отверженного как можно комфортнее. Они назвали его состояние комой. Сцена выглядела очень трогательно. Гласиан считал все это представлением. Но разве они слушали его? Конечно нет. Главный Изобретатель был гением, а этот парень всего-навсего вонючей крысой, которая отгрызет свою ногу, чтобы выбраться из мышеловки. Кому они еще поверят, как не крысе? .

Когда целители ушли, Ребекка присела на кровать мужа, чтобы успокоить его, а он в ответ все говорил ей об идеях Явгмота, о том, что никакой он не гениальный врачеватель, а лживое чудовище, что Джикс плут и убийца. Но она не слушала его. Вернее, не слышала. Она всегда видела в людях только хорошее, и просто неспособна была воспринимать темные стороны человеческой натуры. Ребекка могла смотреть на чудовище в упор и не замечать его.

Вечером, когда жена ушла, а Джикс все еще пребывал без сознания, Гласиан решил развлечь себя единственным доступным ему способом – принялся размышлять. Болезнь приковала его к постели, лишив возможности работать на любимом производстве, своими руками воплощать в жизнь дерзкие проекты, но разум его был свободен, а идей все так же возникали в его сознании, выстраиваясь в стройные теории. Нет, они рано списали Главного Изобретателя со счетов. Он еще способен мыслить, а значит, может приносить пользу великой Империи Транов.

Сегодня Гласиан обратился к вопросам природы и энергетических свойств силовых камней. В процессе зарядки сердцевина кристалла подвергается определенного рода облучению, интенсивность которого достаточна для того, чтобы материя внутри камня превратилась в чистую энергию. А что же происходит с пространством, занятым этими частицами?

Согласно теории, материя существует только благодаря сжатию пространства. Иными словами, деформированное пространство улавливает энергию, замедляя ее до материальной формы.

Представим себе лист бумаги под дождем. Капли падают на ровную поверхность, но не скапливаются на ней. Дождь продолжается, бумага коробится, намокает и впитывает в себя все больше воды. То есть изменяются форма и структура самого листа. Появляются складки, вода скапливается в них... Не так ли и энергия изменяет пространство? Если это рассуждение верно, то можно предположить, что, когда материя внутри камня превращается в энергию, пространство распрямляется и разворачивается. Получается, что, заряжая кристалл, мы тем самым создаем пространство. Вывод: каждый силовой камень содержит не только значительное количество энергии, но и огромное пространство, целое измерение, уменьшенное до невероятно малых размеров...

«Чертова проказа, – выругался Изобретатель, – ну да ничего, вот поправлюсь и поставлю настоящий эксперимент. Я докажу свою правоту, и тогда жители Халциона узнают, что их гений вернулся. Я снова завоюю их доверие...»

Впадая в мутную тяжелую дремоту, Гласиан продолжал размышлять о будущем, но мысли его стали путаться, на изможденное тело навалилась усталость, стало трудно дышать. Хотелось освободить горло от ненавистных бинтов. Гласиан попытался поднять руки, как вдруг понял, что вовсе не тугие повязки стянули его глотку. Открыв глаза, он увидел Джикса. Парень сидел на нем верхом, стараясь задушить давнего врага. Всегда бледное лицо отверженного сделалось бордовым от напряжения, а на лбу выступили капельки пота. Заметив, что Изобретатель пристально смотрит прямо в глаза убийце, Джикс на мгновение ослабил хватку. Должно быть, перед его внутренним взором промелькнула истинная, чудовищная картина злодеяния. Смерть Гласиана будет бесконечной утратой не только для жителей города, но и для подлых крыс подземелья, которые питаются городскими объедками.

Вновь сомкнув холодные влажные пальцы на шее противника, Джикс начал свою речь:

– Так вот кто все это сделал с нами. Я привык думать, что заразил тебя, но оказывается, что это ты заразил нас всех. Ты заразил тысячи людей в пещерах, ты... – Всякий раз, как он произносил слово «заразил», капля слюны, попросту говоря, плевок, срывался с его губ и падал прямо на лицо Гласиана. – Это достаточная причина, чтобы уничтожить тебя.

Изобретатель даже не мог набрать воздуха в легкие, чтобы ответить на обвинения неприкасаемого.

– Уничтожить меня? – беззвучно прошептал Гласиан.

– Это не убийство. Это справедливый суд.

– Убей меня, и ты сам погибнешь.

После этих слов Джикс разжал пальцы, давая врагу возможность вздохнуть. Еще секунду назад эта мерзкая вонючая крыса хотела стать героем, но у нее не хватило решимости. Гласиан торжествовал. Поймав взгляд отверженного, он понял, что Джикс сделает все, чтобы сохранить свою шкуру.

– Пощади меня, и Явгмот пощадит тебя, – прохрипел гений Халциона. – Без него мы оба мертвецы.

Но парень оказался не так-то прост. Приблизив побагровевшее лицо к лицу Гласиана, он проговорил тихо, но очень отчетливо:

– Ты прав, я не буду убивать тебя сейчас. Скорая смерть – слишком дорогой подарок. – Растрескавшиеся губы Джикса скривились в отвратительной усмешке. – Разве ты не понял? Явгмот ничем не поможет ни тебе, ни мне. Ты будешь умирать очень долго, корчась в невыносимых муках. Так долго, что смерть будет для тебя желанным избавлением. Еще при жизни ты познаешь ад, как познали его мои соплеменники там, в нижнем мире. Явгмот будет продлевать твою агонию. Я хочу только одного: чтобы ты дожил до того дня, когда мы выйдем на поверхность и разрушим ваш сусально-розовый рай.

Гласиан оцепенел. Этот прокаженный даже не знал, как близок к правде. Джикс сполз с груди Изобретателя и уже развернулся к своей кровати, но вдруг обернулся и показал сжатый кулак.

– Не вздумай поднимать тревогу, понял?

– Ты никогда не выйдешь из города. Живым тебя не увидят в твоих пещерах.

– Я знаю все пути вниз, – отозвался Джикс. – И я знаю все пути наверх.

Конечно, Гласиан попытался позвать на помощь, но 6ыл слишком слаб. Из его передавленного горла вырывались лишь хриплый свист и клокотание. Никто его не услышал.

Халцион больше не внимал своему гению. Совсем другой человек был теперь в центре внимания обывателей.

* * *

Увенчанное тяжелым куполом из серого камня, угрюмое восьмиугольное здание Дворца Советов в течение столетия было самым высоким в Халционе. Возведенное на самой вершине вулкана, оно горделиво взирало вниз, словно осознавая свое превосходство перед остальными городскими постройками. С первого же взгляда на это громоздкое, перегруженное деталями строение, становилось ясно, что возводилось оно не по проекту Ребекки.

Явгмот стоял в центре огромного зала. Совет Старейшин обсуждал ситуацию с Гласианом. Представители восьми городов-государств Империи Транов заняли свои места на возвышениях под каждым трансептом Дворца. Самые крупные города-государства, Халцион и Ньорон, были представлены тридцатью старейшинами, остальные делегации не были такими многочисленными.

За центральным подиумом, образованным скрещением двух широких лестниц, теснились руководители разного уровня: вожди, лидеры кланов, пророки, провидцы, гении. Если бы не лепра, Гласиан занял бы место среди двадцати последних.

– Я категорически с вами не согласна, – отвечала Ребекка на замечание одного из старейшин. Архитектор поднялась со своего места и подошла к Явгмоту, словно защищая его. – Это касается не только жителей столицы. Изобретения моего мужа Гласиана изучаются и используются по всей стране. Именно они продвинули нас по пути прогресса. Сама идея использования силовых камней принадлежит ему, но и это не главное. Главное заключается в том, что благополучие наших городов-государств напрямую зависит от технологий, связанных с использованием этих камней. И если мы откажемся от подобных технологий, наши города, а значит и всю Империю, ждет крах. Поверьте, это – не преувеличение и не красивая метафора.

Председатель собрания поправил складки широкой серой мантии и повернул скрытое маской лицо к худой высокой женщине, старейшине из Лозанона:

– Ваше мнение?

– Насколько я знаю, у нас нет достоверных данных о том, что лепра затронула кого-либо из граждан страны, кроме вашего мужа и этих отбросов из пещер. Действительно, источник болезни вашего супруга находится под землей, но не в самом городе. Почему бы просто-напросто не удвоить число стражников, охраняющих вход в пещеры, и временно не отменить право навещать родных в подземелье, пока... болезнь сама себя не исчерпает?

Ребекка вскинула голову и приготовилась ответить, но Явгмот опередил ее:

– На пути в Халцион я лично встречал следы этого заболевания в трех городах и еще в четырех слышал об этом несчастье.

– Но всегда среди черни, – перебила Явгмота старейшина из Лозанона. – Всегда среди остронуждающихся...

– Нет, – резко оборвал ее целитель. – Я зафиксировал шесть случаев заболевания среди обывателей Халциона, среди тех, кто никогда не имел контактов с неприкасаемыми. И это при том, что еще не проводилось массового обследования населения. Находясь в Пещерах Проклятых, я проследил динамику развития болезни и выявил все – начальные и конечные – признаки этого недуга. По сути дела, я могу предположить, что среди почти четырехсот человек, собравшихся здесь, десять заражены, но не знают об этом.

Слова Явгмота произвели сильное впечатление на слушателей. Все присутствующие разом заговорили, некоторые повскакивали со своих мест.

Председательствующий поднялся с кресла, призывая к молчанию. Стражники в дверях заметно напряглись, ожидая приказа восстановить порядок, но этого не потребовалось. Через минуту в зале вновь воцарилась тишина, и ведущий заседание предоставил слово старейшине из Чигнона, дородному представительному мужчине, пользующемуся всеобщим уважением и хорошо владеющему ораторским искусством.

– Согласен, подобные заявления носят тревожный характер. Но кто их делает? Явгмот, человек, три года назад объявленный врагом государства и изгнанный к прокаженным. Тот, кто проповедует евгенические идеи, не признанные большинством горожан. – Мужчина повернулся к Явгмоту: – Почему мы должны прислушаться к твоим словам и поверить, что ты перестал быть нашим врагом и стал нашим другом?

– Вы вольны не верить мне, – спокойно ответил опальный эскулап. – Что ж, у вас есть возможность самим сделать выводы. Я лишь предлагаю сформировать группу врачевателей и ученых, которые изучат результаты моих исследователей. Если предоставленных мною материалов окажется недостаточно, пусть они сами проведут независимые тесты и огласят решение перед высокочтимым собранием. Тех, кто убедится в моей правоте, я приглашаю к сотрудничеству. Уверен, наша совместная работа принесет много пользы городу и всей Империи.

В дискуссию вступил старейшина из Ньорона: