Текст книги "Король и ведьма"
Автор книги: Джордж Смит
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
VIII
– Да, – согласился я. – Придется сражаться, другого выхода у нас нет.
Я пристально рассматривал три корабля. Они были уже почти на одной линии с нами, на расстоянии примерно тридцати-сорока ярдов. Весла гребцов, дружно поднимаясь из воды, сверкали на солнце, носы галер с шумом рассекали волны.
– Мы спасемся, только если потопим один или два корабля.
– Потопим? Но как, чем? – спросила Эннис. – У них-то есть таранные устройства, хотя Синие, наверное, и не станут их применять. Они захотят взять нас свеженькими, утопленники для них – второй сорт.
– Почему? Какая им разница?
– Видишь ли, Синие пираты, хотя сами они и живут в море, предпочитают есть людей живьем, выловленные из моря тела для них не так вкусны.
– Вот как! Гурманы, ничего не скажешь! – Я проглотил комок в горле. – Тогда потопить хотя бы одну из этих галер нам просто необходимо!
– Каким образом ты собираешься это сделать? У нас ведь нет подходящего оружия – ни арбалетов, ни катапульт.
– Да, но зато у нас есть «Андраста». Она больше, мощнее этих суденышек, и у нее все еще достаточно высокая скорость. Если ударить одну из этих малюток с борта, мы легко ее переедем.
Подойдя к рулевому веслу, я убедился в том, что оно снова стало управляемым. Подвижность вернулась к нему, когда по воле Мюллеартах стал стихать Подгоняющий ветер.
– Встаньте у борта, вы должны отразить атаку нападающих! – крикнул я матросам.
Мой приказ застал их сгрудившимися у кают, куда они собирались попрятаться. Услышав мой голос, они начали беспомощно озираться.
– Встаньте у борта, кому говорят! Надо отбить атаку пиратов! – крикнул я грозно. – Выбирайте, с кем будете иметь дело: с Синими пиратами или со мной, черт бы вас побрал!
Матросы предпочли первое. Неохотно подняв брошенное оружие, они выстроились вдоль правого борта во главе с капитаном и боцманом.
– Укройтесь за переборкой, пока не подойдем к ним вплотную! – приказал я, потому что лучники на вражеских кораблях стали натягивать тетивы, и было ясно, что через минуту или две они начнут нас обстреливать.
Мы все еще продолжали двигаться со скоростью, на которую «Андраста» сама по себе не была способна. Взбираясь на волны, она скрипела и стонала. Синие пираты наверняка знали, какую предельную скорость может развить корабль подобного типа, и не ожидали, что мы так быстро приблизимся к ним.
– Пригнись! – крикнул я Эннис, толкнув ее под прикрытие борта корабля. В этот момент мы проходили между первой и второй галерами. Раздался звон тетивы, и на нас обрушился град стрел. Большинство из них застряло в ткани паруса, но одна вонзилась в доску палубы всего в каком-нибудь футе от нас, и еще одна ранила матроса в руку.
Я налег на рулевое весло, и «Андраста» повернулась, нацелившись на галеру по правому борту от нас. Оттуда донесся звук, похожий на звон цимбал, и гребцы стали дружно табанить весла. Я выругался, поняв, что они уходят от нас. Попытайся галера повернуться, высокий нос «Андрасты» ударил бы ее в середину борта, но она уверенно уходила от опасности задним ходом. Мы ничего уже не могли поделать… Разве что… Я снова взялся за рулевое весло. «Андраста» повернулась лишь немного, но и этого было достаточно. Мы не протаранили судно, как мне хотелось бы, но «Андраста» прошла впритирку к его левому борту, ломая весла, как спички, и сбив главное рангоутное дерево с большим парусом, рухнувшее на палубу. Так мы хоть на некоторое время обезвредили одну из галер, оставив ее, неуправляемую, дрейфовать в море.
При виде этого команда «Андрасты» разразилась радостными криками, а Эннис поцеловала меня в щеку.
– Ну ты и задал им! Одну из трех ты вывел из строя! – воскликнула она.
Но ликовать было рано. Прежде чем вступать в бой с Синими, надо было потопить хотя бы одну из галер. Взгляд мой упал на самую дальнюю от нас. Мы сейчас подходили к ней с наветренной стороны. На борту суденышка прозвучала труба, и Синие пираты встали вплотную к борту, приготовившись к атаке. Мы подошли уже достаточно близко, и я мог разглядеть, что кожа у них была и в самом деле синей – замечательного бирюзового оттенка.
И снова Синих застала врасплох высокая скорость «Андрасты» – последнее дуновение Подгоняющего ветра. Я резко развернул корабль, и внезапно его мощный нос навис над средней частью галеры. На секунду мелькнули удивленно-испуганные лица Синих пиратов, и толстый тип, которого я принял за капитана, бросился к рулевому веслу в отчаянной попытке уйти от неизбежного столкновения.
Но было поздно. «Андраста» ударила галеру как раз посередине, у рубки. Высокая носовая часть купеческого корабля крушила низкие борта пиратского судна, ломая весла. Она прорезала узкую палубу почти до середины, и суденышко перевернулось. Я почувствовал, как «Андрасту» слегка тряхнуло, когда она, подмяв под себя галеру, проехала по ней килем. Крики гибнувших Синих матросов заглушил треск ломавшихся досок.
Экипаж «Андрасты» шумно приветствовал две половинки галеры, всплывшие за нашей кормой и тут же погрузившиеся в морскую пучину. Но радостный крик замер у них на устах, когда человек двадцать Синих – остатки экипажа потопленной галеры, – стали карабкаться к нам на борт с ловкостью обезьян.
Через секунду они уже стояли на полубаке – двадцать приземистых человекообразных существ с синими лицами и узкими черными бородками, в металлических шлемах и меховых плащах, под которыми были надеты доспехи из дубленой акульей кожи.
Мой экипаж выстроился против них. Один из Синих молниеносно поднял руку и метнул копье. Оно насквозь пронзило грудь одного из наших матросов. Остальные повернулись и побежали.
Я не стал тратить на них времени и слов. Сняв Головоруб с перевязи и держа его в одной руке, другой я ухватился за линь, оторвавшийся от мачты и болтавшийся над полуютом. Вцепившись в него что есть силы, я прыгнул вниз и, пролетев над головами удиравших матросов «Андрасты», ударил ногами в самую гущу Синих. Мне удалось опрокинуть двоих и слегка задеть третьего. Косоглазый Синий с приплюснутым носом и торчащими клыками, взвыв, как дикий зверь, замахнулся на меня коротким мечом. Все еще держась за линь, я отразил удар Головорубом.
Но тут они окружили меня. Издав воинственный клич, который сделал бы честь и моему предку королю Дюффусу, я, держа Головоруб уже обеими руками, быстро прочертил им круг над головой.
Головоруб пел… нет, скорее ревел, рассекая воздух. Вот по палубе покатилась голова пирата, с еще открытым в боевом кличе ртом. Синяя рука с зажатым в ней мечом взлетела в воздух и, перевернувшись несколько раз, упала и замерла. Еще одного Синего мой клинок поразил в живот, пробив доспехи и разрезав их владельца почти пополам. Он упал, фонтаном разбрызгивая синюю кровь.
Остальные попытались взять меня в кольцо. Один из пиратов что было сил ударил своим коротким мечом. Я почувствовал удар, но моя замечательная, созданная земной наукой кольчуга выдержала, не дав клинку оцарапать меня. Синий воин отступил с выражением крайнего удивления на лице. Он ожидал, что я упаду, истекая кровью, а вместо этого обломился конец его меча!
– Эй, вы, синюшные морские ублюдки! – крикнул я. – Выходи на мой меч! Я всех вас угощу отличной шотландской сталью!
По-моему, получился великолепный геройский боевой клич, способный устрашить кого угодно, однако Синие его не оценили. Проверещав свои боевые кличи, они снова кинулись на меня. Одного из них я тут же проткнул Головорубом насквозь, и он повис, как молочный поросенок на вертеле. Но под его весом мой меч слегка наклонился вниз, и я на секунду замешкался, вынимая клинок из обмякшего тела пирата. И тут с полдюжины ударов обрушились на мои плечи и голову. Шлем и кольчуга спасли меня от гибели, но удары были так сильны, что я, качнувшись, упал. Однако, падая, я успел вытащить Головоруб из тела Синего и смог отразить удары остальных мечей.
В эту минуту экипаж «Андрасты», воспрянув духом, бросился в гущу сражения с абордажными саблями и пиками в руках. Двое тут же упали, пронзенные мечами Синих, но эта внезапная атака отбросила нападавших в носовую часть корабля. Я прикончил еще одного, а другого, приподняв, бросил в гущу его товарищей. Они попадали и стали озираться в поисках путей к отступлению.
– Эй вы, рыбьи жабры! Водоплавающие людоеды! Головоруб тоже ест людей! По нескольку человек одним махом! – крикнул я, бросаясь к ним.
Но они, похоже, уже достаточно хорошо изучили аппетит Головоруба и теперь быстро пятились от его пятифутового клинка. Один из пиратов выхватил из-за пояса метательный топор и швырнул его в меня, но я вовремя поднял свой меч: ударившись о него, топор отскочил и упал в море.
– А теперь мой ход! – с этим криком я запустил в него мой длинный кинжал. Метатель топора секунду глупо разглядывал рукоятку, торчавшую из его груди, затем рухнул навзничь. Его товарищи отходили к борту, собираясь, видимо, прыгнуть в море и пуститься вплавь к потерявшей управление галере, которая дрейфовала ярдах в двухстах от нас.
– Плывите к своей лохани, вы, морские гадины! – кричал я, потрясая Головорубом. – И давайте поторапливайтесь, а не то я всех вас выпотрошу и попотчую свою команду жареной рыбкой!
Они, конечно, последовали бы моему любезному совету, не выбери Эннис именно этот момент, чтобы крикнуть с мостика:
– Дюффус! К нам подходит галера!
Я быстро оглянулся через плечо. Действительно, единственная невредимая галера стремительно приближалась к нашему кораблю с левого борта, весла были подняты, и весь синий экипаж выстроился вдоль леера, готовый идти на абордаж.
– Прикройте левый борт! – приказал я матросам «Андрасты». – Возьмите абордажные орудия и толкайте Синих вниз!
Сам я в два прыжка очутился у левого леера, схватив абордажную пику и приготовившись отбиваться от идущих на приступ Синих.
Внезапно я почувствовал себя страшно одиноко. Экипаж «Андрасты» при виде приближавшейся галеры снова сбежал с поля боя. Матросы ринулись на корму, видимо, надеясь воспользоваться буксирной шлюпкой, привязанной к пиллерсу полуюта.
Синие пираты с первой галеры, ободренные внезапным подкреплением, передумали спасаться вплавь и бросились в атаку, неистово визжа и размахивая мечами. Неприятельская галера 'подошла вплотную, и сорок или пятьдесят синих матросов стали карабкаться на высокий борт «Андрасты». Я оказался один, без всякой помощи, между двух отрядов нападавших.
В течение нескольких ужасных секунд я лихорадочно искал в памяти какой-нибудь боевой клич или хотя бы достойное ругательство, чтобы выкрикнуть его этому сброду, но не мог ничего придумать. Мне даже вспомнилась добрая старая безопасная Земля, и я спросил себя, не хочу ли я теперь туда вернуться, но, представив себе лос-анджелесские скоростные дороги, решил, что лучше все же иметь дело с отрядом Синих пиратов, чем с одним ревущим фольксвагеном.
Схватившись за линь, я подтянулся и вскарабкался на леер. Ногами я зацепился и прочно держался за ванты, и обе руки у меня оказались свободны. Синие пираты карабкались по борту с ножами в зубах и мечами в ножнах.
Свесившись за борт, я ударом пики сбил четверых нападавших. Их сплющило между двумя бортами и, взвизгнув, они пошли ко дну. Но остальные продолжали взбираться вверх со стремительностью обезьян, завидевших бананы. Перепончатая лапа схватилась за мою ступню, другая потянула за пику, и я чуть было не свалился за борт.
Выпустив из руки пику, я чудом удержался на вантах. Тут один из пиратов рассек кинжалом мою ступню. Я ударил его Головорубом, и он, став еще более синим, опрокинулся в воду.
Но в этот момент ко мне подобрались матросы с потопленной галеры. Они были вооружены мечами и копьями, и вот уже одно копье ударило меня в грудь с такой силой, что я задохнулся, хотя кольчуга и выдержала удар. Чей-то меч, зацепившись о наносник шлема, все же оцарапал мне обе щеки. Финн Мак-Кул мог сдерживать натиск пятидесяти или шестидесяти противников одновременно, но того количества Синих, с каким сейчас пришлось иметь дело мне, было бы и для него, пожалуй, многовато.
Поэтому я несказанно обрадовался, увидев, что матросы «Андрасты» несутся в мою сторону, визжа так, будто за ними гонятся бешеные собаки.
– Молодцы! Всыпьте им, парни! – закричал я, решив, что они идут мне на помощь.
Но они пронеслись мимо, к носу корабля, и я не осудил их, ибо в тот же момент увидел, от чего они убегали. Это оказался неправдоподобно огромный белый леопард с оскаленной пастью и горящими злобой красными глазами.
Даже на такой сумасшедшей планете белые леопарды не могли разгуливать посреди океанской глади. Неужели он все это время находился на борту? Да нет, я бы давно уже знал об этом. Тогда откуда же он мог взяться? Не иначе как чье-то колдовство, подумал я. Вот только чье?
Во всяком случае, этот зверь появился как нельзя более вовремя. Через минуту-другую меня или сбросили бы за борт, или нарезали кусочками, как селедку на консервном заводе. Леопард, оставив в покое наш экипаж, набросился на Синих. Подмяв под себя одного из них, зверь могучей лапой раздирал другого в клочья. Остальные бегали вокруг, ища возможность пустить в ход свои мечи, но это им не удавалось: белый леопард разил их со скоростью лазерного луча, его клыки и когти убивали пиратов наповал, не оставляя надежды на спасение.
Леопард гораздо успешнее истреблял Синих на палубе, чем я отражал атаки карабкавшихся на борт. Все новым и новым пиратам удавалось взобраться к нам на корабль. Двое из них кинулись ко мне по лееру. Перестав держаться за ванты, я бросился им навстречу. Одного я рассек Головорубом почти напополам. Ни щит, ни кольчуга не спасли его от моего палаша. Другого мощным ударом кулака я отправил за борт, но чуть было сам не последовал за ним, уклоняясь от брошенного в меня копья и ловя его на лету.
С копьем и мечом в руках я побежал по лееру, не отваживаясь посмотреть на корму, где Синие наиболее активно карабкались на борт «Андрасты». Вместо этого я внимательно посмотрел вниз на пиратское судно. Как и у всех кораблей подобного типа, палуба у него была только в носовой и кормовой частях. В средней части у бортов находились скамьи для гребцов, и между ними – лишь тонкая обшивка корпуса. Мне в голову пришла неплохая идея…
Закрепив Головоруб на перевязи за спиной, я взял тяжелое копье обеими руками. Снова крепко обхватив ногами ванты, я свесился как можно дальше за борт, поднял копье над головой и изо всех сил метнул его. Копье пробило днище вражеской галеры, и в отверстие стала поступать вода.
Тут в меня попали три стрелы. Одна отскочила от кольчуги, вторая – от шлема, третья содрала кожу с предплечья. Рука стала красной от крови. В ту же минуту на меня напали пятеро или шестеро пиратов. Держась одной рукой за борт, они ловко орудовали мечами, зажатыми в другой.
Некоторое преимущество моего положения заключалось в том, что обе мои руки были свободны, хотя одна из них и сильно кровоточила. Головоруб был гораздо длиннее, чем их оружие. Но их было шестеро, а я один. Согласитесь, довольно значительный численный перевес. К тому же они теперь всадили в борт «Андрасты» мечи и кинжалы, и сбить их за борт стало труднее, чем прежних. Мне однако удалось быстро прикончить двоих: один получил удар мечом по горлу, другому я отсек руку, и он, сперва ударившись о борт галеры, пошел ко дну.
Но остальные держались, а вскоре к ним на подмогу пришли еще пятеро с галеры. Мечи их свистели вокруг меня. Они кололи, рубили, разили. Мое тело под доспехами ныло от ударов, руки и ноги, не защищенные кольчугой, сильно кровоточили, голова начала кружиться, и я чувствовал, что недолго еще смогу удерживаться на моем ненадежном насесте.
Сбросив за борт еще несколько пиратов, я понял, что пора оставлять мою позицию, и спрыгнул на палубу, иначе мне пришлось бы тоже отправиться за борт. Противник усилил атаку. Цепляясь за ванты, морские пираты взбирались на леер. Тем временем белый леопард прикончил уже половину Синих, находившихся на палубе, сам оставаясь невредимым.
Я медленно отступал к рубке, за которой пряталась команда «Андрасты». Если бы мне удалось заставить этих трусов вступить в бой, у нас появился бы хоть какой-то шанс. Без них не было и его.
– Выходите, трусливые идиоты! Вы что, хотите, чтобы вас сожрали эти рыбьи ублюдки? – крикнул я матросам. Но они не шевельнулись, настолько парализованные страхом, что даже перспектива стать каннибальской пищей не могла заставить их защитить себя.
Я встал спиной к рубке. Отступать было некуда, а отбиваться приходилось с дюжиной мечей. Все тело болело, и я был едва в состоянии поднять над головой свой меч. На доски палубы, где я стоял, натекла лужица крови, кровавый след тянулся от борта по всему пути моего отступления.
Синие почуяли поражение противника. Испустив победный клич, они начали смыкаться вокруг меня. Я ужаснулся, представив себе, что будет, если я дамся им в руки живым, и решил, что лучше брошусь на их мечи. Но это на самый крайний случай, а пока я из последних сил продолжал отбиваться.
За ударом, обрушившимся мне на голову, последовал другой – по плечу. Я рухнул на колени, подняв над собой Головоруб. Все пираты разом набросились на меня, нанося удар за ударом по моему усталому и израненному телу.
И тут вдруг откуда-то раздался высокий, резкий звук трубы. Руки Синих, занесенные для ударов, замерли в воздухе. Выражение их лиц сменилось с яростного на озабоченное. Некоторые повернулись, глядя на свой парусник. Звук трубы повторился, и они кинулись бежать. Лишив себя удовольствия прикончить меня, они со всех ног помчались к своему кораблю. Вскарабкавшись на леер и балансируя на нем, они глядели вниз. Я, поднявшись на ноги, побежал за ними и увидел, что галера быстро наполнялась водой. Оставшиеся на борту Синие не успевали вычерпывать ее. Копье, брошенное мною, помогло нам больше, чем я ожидал.
Перерезав веревки абордажных крюков, экипаж галеры отчалил от нашего борта на своей поврежденной посудине. Синие, стоявшие на нашем леере, попрыгали вниз. Некоторые попали на галеру, а те, что промахнулись, пустились следом за ней вплавь.
Я оглядел палубу нашего судна. Синих на ней не осталось, за исключением убитых и раненых. Положив на палубу Головоруб, я бессильно опустился рядом. Мой палаш был весь в синей крови, но я выглядел намного живописнее, залитый с ног до головы кровью двух цветов – синей и красной. Крадучись, наш доблестный экипаж вылез из укрытия и стал сбрасывать за борт убитых пиратов. Предварительно они сдирали с трупов все представлявшее хоть мало-мальскую ценность. За убитыми последовали раненые, а я был слишком слаб, чтобы вмешаться и запретить им это.
Потом матросы приблизились ко мне. Я не знал, что у них на уме, но не смог бы сопротивляться, даже если бы они решили швырнуть меня в море вслед за Синими. Но матросы, остановившись на некотором расстоянии, просто разглядывали меня, преисполненные суеверного ужаса.
Я огляделся, ища глазами Эннис, но в этот момент ко мне, мягко ступая и облизываясь, подошёл белый леопард, вымазанный синей кровью, и стал тереться о мое плечо. Матросы в панике разбежались.
– Кис-кис, – пробормотал я.
Леопард исчез. На его месте, уперев руки в бока, стояла Эннис. Тут я вспомнил, как она говорила мне, что может менять облик и превращаться в любого зверя.
– Ну и по-дурацки же ты себя вел, Дюффус Дженьери! – сказала она насмешливо. – Скакал тут и резвился, как персонаж из «Кольца Нибелунга».[13]13
«Кольцо Нибелунга» – цикл из четырех опер Р. Вагнера на сюжеты из древнего эпоса германских племен.
[Закрыть] Тебя ведь могли убить, понимаешь?
– И правда, как это я не догадался, что меня могут убить? – ответил я и потерял сознание.
Позднее, придя в себя, я обнаружил, что раны мои перевязаны. Эннис смазала их каким-то скверно пахнувшим снадобьем, которое, по ее уверениям, обладало чудодейственным лечебным эффектом. Укрытый одеялом, я лежал на досках каюты рядом с Головорубом. Доски казались мне жестче обычного, и впервые за все время моего пребывания в этом мире я чувствовал озноб.
– Мы подходим к морю Мрака, – сказала сидевшая на койке Эннис. – Приготовься к тому, что будет очень холодно и очень темно.
– И все-таки я не могу понять, как это один из участков поверхности планеты не освещается солнцем.
– Да, это так. И ничего тут не поделаешь, – равнодушно отозвалась Эннис. Видимо, на Анноне никому не приходило в голову интересоваться тайнами природы. Все необъяснимое и непонятное относили на счет волшебства, и всех это устраивало. Возможно, именно поэтому здесь не существовало науки как таковой, подумал я. Может быть, потому цивилизация Аннона так отстала от земной?
Но в самом ли деле это отсталость, вот в чем вопрос. Здесь не было ни атомных бомб, ни ревущих реактивных самолетов, ни чудовищных автомобилей. Конечно, пенициллина и других наших эффективных лекарств здесь тоже не знали. Зато умели делать эту черную мазь, от которой так быстро унялась боль моих ран.
– Дюффус, – позвала Эннис в тот момент, когда я с трудом менял положение своего измученного тела, укладываясь между столом и койкой.
– Слушаю, принцесса.
– Мне холодно.
– Сочувствую вам, ваше величество.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!
– А что же вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что чем ближе мы подходим к морю Мрака, тем становится холоднее. Ты не замерз на полу?
– У нас, настоящих мореходов, это зовется палубой.
– Черт возьми, ответишь ты мне или нет? Тебе холодно?
– Я начинаю привыкать и к этому. И не хотел бы бросать закаливание на данном этапе, чтобы потом начинать все сначала:
– Чтоб тебе пусто было, Дженьери! Почему ты не делаешь то, чего я хочу?
– О Слава Лохлэнна, я ведать не ведаю, чего вы хотите.
– Нет, знаешь! Ты знаешь, что я пообещала Бран-вен, и знаешь, что обещания надо выполнять!
– Полагаю, что я и Бранвен квиты. Я для нее так старался тогда в храме, а она нас сегодня подвела.
– Дженьери, если ты немедленно не заберешься на эту койку, я нашлю на тебя мышей, и они станут бегать по твоему животу!
– О, я буду этому только рад! С детства люблю мышек! Они такие славные. Помнишь, у Бернса:
– Дюффус, прошу тебя! Ты что, не видишь? Я тоже дрожу как в лихорадке! Меня мучает предчувствие чего-то ужасного! Я боюсь. Пожалуйста, иди ко мне и обними меня!
– У тебя предчувствие чего-то ужасного? Боже мой, что может быть ужаснее сегодняшней драки с Синими?
– Не знаю. Но Морриган и Мюллеартах не сидят сложа руки, и я боюсь.
Как это было непохоже на мою самоуверенную ведьмочку! На самом ли деле она так испугана или это только предлог?
– Дюффус… прошу тебя… Я хочу тебя… Хочу, чтобы ты взял меня!
Вот это уже больше походило на правду! Похлопав Головоруб по рукоятке, чтобы он не ревновал, я взобрался на койку. Скользнув под одеяло, я обнял Эннис и прильнул к ее губам. Руки ее благоухали, а губы были мягкими и податливыми. Ни о чем другом, кроме моей ведьмы-королевы, я не мог сейчас думать. Да, некоторыми колдовскими приемами она владела в совершенстве.
