Текст книги "Тайный огонь"

Автор книги: Джонатан Страуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

Когда Стивен оказался на деревенском лугу и взглянул в беззаботное лицо летней деревни, решимость едва не оставила его. Взрослые судачили у лавки бакалейщика, мороженщик сидел в своем фургончике, продавая потным ребятишкам размякшее мороженое, солнышко припекало от души, и все выглядело совершенно обыкновенным. Казалось ужасно глупым являться в этот упорядоченный мирок с рассказом о загадочных и жутких событиях. А еще глупее казалось воображать, будто хоть кто-нибудь в это поверит. Стивен почти отчаялся. Дважды он притормаживал свой велосипед на краю луга, останавливался, размышлял – и дважды садился в седло и медленно ехал дальше. Да, ужасно глупо – но все-таки сейчас это была его единственная надежда.

Когда он въехал во двор церкви Святого Уиндема, в глазах внезапно вспыхнула боль – и тотчас угасла. А вместе с болью исчезло и ощущение паники и собственной непроходимой глупости, которое мучило Стивена с тех пор, как он покинул дом. Шум деревни за спиной улегся. Покосившиеся могильные плиты и кривые тисы вдоль стены напоминали об иной, более древней системе ценностей, о том, что не стоит поспешно судить и осуждать.

Когда Стивен вошел в церковь и ощутил величавый покой холодного серого камня этих стен, он почувствовал себя еще увереннее. Рассказать обо всем оказалось куда проще, чем он думал.

– Том, – начал он, – мне нужно рассказать тебе об одном важном деле, только, боюсь, ты подумаешь, что я сошел с ума.

Возможно, Том мог бы подсказать Стивену, отчего он почувствовал себя увереннее, войдя в церковь. Но ему было не до того.

Стивен поведал ему почти все. Начал он с Ямы и с того, что там произошло с Майклом и с ним самим. Услышав про Яму, Том с шумом втянул в себя воздух, но не промолвил ни слова.

Стивен рассказал про свое новое зрение и про то, на что оно способно. Когда он заговорил об этом, Том нахмурился и едва не перебил мальчика, но все-таки сдержался и стал слушать дальше, уставившись на ромбовидные переплеты окон над алтарем.

Стивен рассказал про мистера Кливера и про то, как выглядит его душа. Когда дошло до этого, Том вздрогнул и выругался сквозь зубы, на миг переведя взгляд на крест, мирно лежащий в углу.

Стивен рассказал про ночное нападение на комнату Майкла. Когда мальчик упомянул имя той, кого он увидел за окном, Том вскочил и принялся расхаживать взад-вперед, яростно растирая лоб ладонью.

И наконец, Стивен рассказал ему про Майкла и про то, как тот вел себя утром.

– Когда Майкл был у Кливера и впервые заглянул ему в душу, Кливер сказал ему одну вещь. «Ты тоже станешь тем, что видишь». И с ним действительно что-то происходит, и это что-то явно на руку Кливеру! Потому я и решил прийти к вам. Я просто не знаю, что делать. Только пожалуйста, не говорите, что я псих! – закончил он почти умоляюще: молчание Тома его несколько озадачило.

– Нет, Стивен, – ответил Том, – я не скажу, что ты псих, хотя принять твою версию насчет… души мне весьма трудно. Однако насчет всего остального… В остальное мне не так трудно поверить, как ты думаешь.

Стивен сидел с каменным лицом.

– Честно говоря, мне было бы спокойнее, если бы вы подняли меня на смех. Это было бы как-то правдоподобнее. Я бы точно поднял вас на смех, будь я на вашем месте.

– Сама по себе вся эта история про новое зрение и про… нападение действительно выглядит совершенно невероятной. Но я был у вас, когда появился Майкл, и слышал, как доктор сказал, что не понимает, в чем дело. А главное – у меня за последнюю пару дней появились свои проблемы похожего свойства.

– Это какие? – спросил Стивен.

Том рассказал ему про крест и про остальное. Кому-кому, а Стивену это знать стоило.

– Неудивительно, – закончил Том, – что люди, получившие зрение, принимали души окружающих за бесов и чертей. И нетрудно понять, отчего окружающие считали их колдунами и ведьмами.

Стивен покраснел.

– Ага, так вы думаете, я колдун, да?

– Нет, не думаю. Я просто хочу сказать, что полученная тобой сила весьма сомнительного происхождения. То, что ты видишь, нельзя считать душами людей, я в этом уверен.

– Ну а что же это тогда? И не надо мне полоскать мозги вашими религиозными проповедями!

– Я тебе мозги не полощу!

– Еще как полощете!

– Ладно, ладно. – Том не без труда взял себя в руки. – Мы зря тратим время, а оно очень дорого! Кливер представляет какую-то угрозу для Майкла, и нам нельзя оставлять Майкла одного, пока не поймем, в чем дело… О боже! Сара!

Он застыл как громом пораженный.

– А что Сара? Что с ней?!

– Она поехала на ферму Хардрейкер!

– Это плохо?

– Ее попросил об этом Кливер. И эта ферма упоминается в книге. Это дурное место!

– Как?! И вы ее отпустили?

– Слушай, я же тогда не знал про Кливера… Хорошо, хватит! Грозит ей опасность или нет, мы не знаем. А вот насчет Майкла мы это знаем точно. Думаю, следует привезти его сюда, в церковь. Изначально церковь должна была служить лучшей защитой, раз это чертог Виниддина.

– Это не помешало им вломиться сюда, – заметил Стивен.

– Предложи что-нибудь получше! Давай привезем его в церковь, а потом поедем искать Сару. После этого обдумаем создавшееся положение. Думаю, нам нужно найти пропавший обломок креста.

– Может, они его давно уничтожили, – сказал Стивен, – или сбросили в заброшенный рудник.

– Возможно. Но наверняка мы этого не знаем. Происходящее сейчас явно заставляет их спешить. Для чего бы им так навязчиво преследовать твоего брата? Чего они хотят и почему не преследуют тебя?

– Вы не забывайте, я получил совсем малую дозу. А Майкл, возможно, впитывал эту дрянь несколько часов! Может, из-за этого он более полезен для них?

– Весь вопрос в том, для чего именно. Ладно, идем. Нам надо спешить.

Машина Тома стояла по ту сторону деревенского луга, на небольшой стоянке, предназначенной для местных служащих. Они со Стивеном перешли через дорогу и зашагали по траве, выгоревшей до августовской желтизны. Луг был усеян резвящейся малышней и разным мусором. В самом центре луга раскидывал свою палатку бродячий кукольник, и перед красно-белым навесом уже собралась возбужденная стайка ребятни, предвкушающей представление. Неподалеку выстроилась очередь к мороженщику.

Том со Стивеном были почти на середине луга, когда на дорожке, ведущей в их сторону, показался мистер Кливер. Он был в белом костюме и стремительно шагал вперед, держа в руке трость. Стивен и мистер Кливер заметили друг друга одновременно. Стивен увидел, как крупная голова внезапно дернулась вперед, точно у пса, почуявшего запах добычи.

Мальчик хотел было предупредить Тома, но тут голову пронзила такая вспышка боли, что перед глазами все поплыло. Стивен, вскрикнув, закрыл лицо руками и почувствовал, как что-то ворвалось в его разум: что-то огромное и чуждое, оно неуклюже ворочалось из стороны в сторону, оскверняя все вокруг себя. Это вторжение в святая святых его собственной души взбесило Стивена. В нем что-то полыхнуло, и он отчаянным толчком вышвырнул чужака вон из своего разума.

Все это заняло долю секунды. Том едва успел заметить, что с мальчиком происходит неладное, как Стивен, изгнав из себя незваного гостя, бросился бежать.

Он сломя голову несся через луг, глядя перед собой сквозь щелочку в пальцах, которые защищали его пылающие глаза от яркого солнечного света. Стивен ничего не сознавал, кроме того, что приближается враг и нужно бежать, и потому сеял хаос на своем пути: опрокидывал малышей, точно кегли, натыкался на гуляющие парочки, выбил из рук несколько порций мороженого… За ним оставался хвост вопящих, бранящихся и ошеломленных людей. Дважды разъяренные очевидцы успели пнуть его в ответ, но он не подумал остановиться. Он даже почти не заметил этих пинков: враждебное, чуждое существо было рядом, преследовало его и тыкалось в его разум, пытаясь войти.

Он пролетел через луг, перемахнул через улицу, не заметив едущих по ней машин, и ворвался на площадку перед чайной «Старая мельница», где были в безукоризненном порядке расставлены белые стульчики и столы с накрахмаленными скатертями. Стивен опрокинул три стула, пожилая леди уронила липкую булочку на свой цветастый подол, а отставной полковник огрел его тростью. Затем мальчик перемахнул через стену и скрылся на аллее, которая вела мимо чайной к мельничному ручью.

Скрывшись из виду, Стивен исчез из зоны влияния мистера Кливера, так что почтенный джентльмен был вынужден перенести свое внимание на другого.

Преподобный Том Обри все это время стоял как вкопанный и, разинув рот, наблюдал за хаотическим перемещением Стивена. Теперь же он наконец обернулся и только тогда заметил приближающегося человека в белом.

«О нет!» – подумал он. На миг он испытал искушение последовать примеру Стивена и сбежать без оглядки, но представил себе, как это будет выглядеть: деревенский викарий, опрометью несущийся по многолюдному лугу, – и решил остаться и сделать вид, что ничего не произошло. «В конце концов, – сказал он себе, – он же не знает, что я его подозреваю!»

– Добрый день, преподобный! – Мистер Кливер дружески помахал Тому тросточкой и улыбнулся. – Славный денек сегодня, а? Молодежь так резвится! А им это, конечно, только на пользу. Я и не знал, что юный Макинтайр умеет бегать, как заяц! Надо будет взять его в нашу легкоатлетическую команду.

– Да, действительно…

Том лихорадочно искал хоть какой-нибудь предмет беседы. Как на беду, он обнаружил, что не может припомнить, в каких именно комитетах состоит мистер Кливер, не говоря уже о каких-нибудь подходящих темах, которые можно было бы с ним обсудить. О чем с ним говорить? Что…

Он ощутил несильный, но уверенный толчок в середину лба, как будто его аккуратно ткнули палкой. А потом…

Потом вдруг в месте толчка образовался разрыв, и его разум оказался раскрыт и обнажен. Том ощутил, как что-то вошло в него, и с такой силой, что он едва не потерял сознание.

Голос в мозгу:

«Что тебе известно?»

Он не мог сопротивляться. Враждебное присутствие сдавило его мозг, и его стало тошнить обрывками мыслей.

«Крест… Я знаю, что вы его украли. Ванесса Соукрофт тоже в этом замешана. Я знаю из книги Уиллиса. Она пыталась сбить нас со следа, но я все равно нашел. Я намерен защитить от вас Майкла».

Между ними прошла белокурая девчушка с огромным рожком тающего мороженого. Капли мороженого падали на траву. Девчушка обернулась, чтобы на них посмотреть, и кусок мороженого ляпнулся на ботинок мистеру Кливеру. Они с Томом остались неподвижными, точно статуи. Раздался голос матери, и девчушка засеменила прочь.

«Мы не знаем, зачем он вам. Но Стивен видел вашу душу, этого довольно. Еще я думаю, что вы связаны с драконом».

Глаза мистера Кливера не мигали. Том смотрел в них и не мог оторваться. Шум толпы притих, отдалился, как будто они ушли под воду.

«Мы сейчас едем к ним, чтобы забрать Майкла. Потом отыщем Сару на ферме».

Выражение лица мистера Кливера слегка изменилось – впервые за все это время. Глаза чуть-чуть сузились.

«Ферма Хардрейкер», – выблевал Том.

Голова мистера Кливера слегка наклонилась вперед, что выдало его крайнюю сосредоточенность. Внезапно он выпрямился. Разум Тома содрогнулся, когда чуждая сущность покинула его. Глаза у него выпучились. На него разом вновь нахлынул шум деревенского луга. Визг, смех, крики, треск моторов… Мистер Панч лупил свою Джуди[4]4
  Панч и Джуди – персонажи традиционного английского кукольного театра.


[Закрыть] толстой дубинкой. «Вот как надо-та!» – торжествующе верещал он.

– Благодарю вас, преподобный, – сказал мистер Кливер. – Всегда приятно с вами поболтать. Узнаешь много полезного… До свидания.

Он помахал ему своей тросточкой и быстро зашагал обратно к дому.

Том остался стоять столбом посреди луга, с лицом, искаженным от немого ужаса.

Глава 26

Майкл внезапно проснулся. Некоторое время он лежал в постели неподвижно, ощущая на губах острый кислотный вкус. В комнате было очень жарко; подушка, куда он уткнулся лицом, стала влажной. Ему снова снился сон; он это знал, но не мог вспомнить, что ему снилось. Только слабое ощущение, как будто в животе что-то шевелится, перед самым пробуждением. Странно: вот теперь совсем исчезло.

Мальчик с трудом сел, посмотрел на часы и поморгал, чтобы смахнуть тонкую пленку, залепившую глаза. Час тридцать пять. Он проспал четыре часа – дольше, чем рассчитывал. По идее он должен был отлично выспаться, но, как часто бывает, когда ляжешь спать днем, чувствовал себя вовсе не отдохнувшим, а наоборот, выжатым и раздражительным. Все тело зудело и чесалось, как будто он сел в крапиву. И еще эта жара… Окно было закрыто, и солнце светило прямо на кровать. Надо душ принять, что ли…

При мысли о душе он вспомнил про Стивена. Майкл побагровел. Ну, этого простить никак нельзя! Стивен важничает и угрожает, пользуется тем, что он старше и сильнее… ничего! Все равно он бледнеет и корчится, когда Майкл использует свое новое зрение! А скоро придет время, когда грубая физическая сила вообще не будет иметь значения.

Надо принять душ, а потом… Посмотрим.

Майкл встал с постели и побрел к запертой двери. Но не сделав и двух шагов, обратил внимание, что в знакомом интерьере что-то изменилось. Ключ из замка исчез! Майкл заподозрил неладное и ускорил шаги. Подергал за ручку…

Заперто! И незачем спрашивать, кто это сделал, – и так понятно.

Майкл сперва глазам своим не поверил. Стивен запер его в его собственной спальне! Родной брат! Это открытие потрясло Майкла. «Разве я сторож брату моему? – подумал он. – Или он мне?» В порыве бешенства он пнул дверь, ушиб пальцы на ноге и разъярился еще сильнее. Взгляд при этом нерефокусировался. Комнату затопило красным. Из глаз полыхнуло жаром; Майкл зарычал, точно зверь.

И тут внизу, в далекой прихожей, зазвонил телефон.

Майкл застыл. Он знал, что звонят ему, что надо ответить. Об этом говорили пульсирующие толчки во лбу. А его заперли!

Телефон зазвонил снова.

Майкл в отчаянии рухнул на колени, вытянув руки со стиснутыми кулаками к двери, преграждающей путь.

«Ну, Стивен! Я тебя убью, когда поймаю!..»

Телефон зазвонил снова.

«Когда выберусь отсюда!»

Где-то в мозгу Майкла его гнев собрался в комок, такой плотный и жаркий, что ощущался как раскаленный уголь в черепе. Глаза у него закрылись, но под опущенными веками колыхалась багровая завеса. Все его тело, все конечности расслабились. Обмякшие руки легли на ковер, плечи слегка поникли… Вся ярость, все напряжение сосредоточились в голове, в сокровенном месте, где они нарастали и разгорались все быстрее и быстрее, и наконец боль и тяжесть сделались невыносимы, и Майклу показалось, будто голова сейчас лопнет.

Он открыл глаза.

И дверь вспыхнула.

Майкл не видел, как в центре двери возникло пламя, расползающееся во все стороны. Он на мгновение ослеп; багровые взрывающиеся линии, точно вены, сплетались и расплетались у него перед глазами. Рот его был полуоткрыт, но Майкл молчал. Единственными звуками в комнате были потрескивание дерева и шипение отслаивающейся краски. А вдалеке снова зазвонил телефон.

Жар был так силен, что центральная часть двери выгорела и провалилась минуты за три. А пламя все расползалось наружу, кольцо огня росло. Коридор, видимый сквозь растущую дыру, наполнился дымом.

Майкл внезапно закашлялся, вздохнув впервые с того момента, как рухнул на колени. Его грудь судорожно вздымалась, он оскалился, точно животное. Наконец глаза наполнились слезами, и зрение прояснилось. Багровая завеса исчезла. Майкл непонимающе уставился на полыхающий обруч, почти располовинивший дверь его комнаты. А где-то за дверью, за задымленным, покрытым пеплом коридором по-прежнему настойчиво звонил телефон.

Мальчик поднялся на трясущиеся ноги, и в них влилась новая сила. А вместе с силой в нем появилась невероятная уверенность в себе. Огонь догорал, дойдя до дверной рамы. От двери остались только тлеющие уголки, соединенные жидкими обугленными дощечками. Посередине торчал из косяка обнажившийся прямоугольник замка. Замок покорежило от жара.

Майкл шагнул к кольцу обугленного дерева и потрогал пальцем край. Край был теплый и хрусткий. Мальчик наклонился и шагнул в проем. Мелкие хлопья пепла осели у него на волосах. Он миновал кучку дымящихся угольков, прошел по коридору, оставляя на ковре серые следы и тихо смеясь про себя.

Внизу, в нише рядом со стойкой для тростей и вешалкой для шляп, звонил телефон. Майкл снял трубку.

– Я рад, что у тебя все получилось, Майкл, – сказал мистер Кливер.

Глава 27

Ферма Хардрейкер находилась в паре миль от Фордрейса. Она притулилась на склонах длинного отрога Уиррима. Проезжая по незаасфальтированной дороге, Сара миновала множество мелких полей со следами свекольных грядок, некошеных лугов и чахлых сосновых рощиц. Это все были земли фермы.

Про эту ферму Сара кое-что слышала. Для ее бабушки слово «Хардрейкер» являлось синонимом лени и преступного небрежения. У семейства Хардрейкер была скверная репутация, и хозяйство свое они запустили напрочь. Когда-то эти владения считались весьма завидными, а теперь, со смертью последнего из Хардрейкеров, кругом воцарилось запустение. Летом в полях никто не работал, а по осени дожди превращали угодья, заросшие сорняками, в черно-зеленое месиво.

Хорошо, что ферму наконец продают. Теперь кто-то возьмется за нее и вернет хозяйство к жизни. Из-за холма уже показались сбившиеся в кучу крыши дома и хозяйственных построек. Дорога к этому времени давно превратилась в заросшие травой колеи, усеянные камнями и острыми осколками кирпича. Наконец Сара оказалась у вымощенного булыжником двора, над которым нависал черный силуэт дома, и остановилась.

Когда-то это было обширное, богатое хозяйство. С трех сторон двор был окружен конюшнями и огромными сараями, откуда и теперь торчала пыльная солома. А дальше, за боковыми воротами и крытыми переходами, лежал целый лабиринт: еще сараи, кладовые, коровники, курятники, загоны, раскиданные по склону холма как попало, без намека на план. В черепичных крышах большинства зданий зияли дыры, и оттуда, точно черные обглоданные ребра, выглядывали стропила.

Сара побарабанила пальцами по рулю. По дороге гнев на Тома слегка поулегся, и теперь девушка не торопилась выходить из машины. Фактически она ведь вторгается в чужие владения. Конечно, мистер Кливер сам просил ее побывать на ферме, но он не говорил, что она может приехать сюда одна, когда пожелает!

Но с другой стороны, какая разница? Ферма явно полностью заброшена. Если она по-быстрому все осмотрит, никому хуже не будет, зато потом можно будет прочистить мозги Тому Обри.

Сара вышла из машины. Из-под туфель взметнулись клубы пыли, от жаркого, наполненного ароматом цветов и цветочной пыльцой воздуха сразу зачесалось лицо и захотелось чихать. Она окинула взглядом унылую картину.

«Ох, Том, – сказала она про себя, – какой же ты осел! С чего бы Ванессе Соукрофт здесь жить? Она такая чистюля!»

В лицо внезапно дунуло пыльцой, и Сара чихнула. Она протерла глаза платком и вытащила из машины блокнот. Раз уж она тут, надо поскорее осмотреть владения и ехать домой.

С тускло-серого фасада главного дома пялились на нее пустые черные окна. Саре сделалось не по себе, и она повернула к хозяйственным постройкам. Дом может подождать до другого раза.

В стене ближайшего сарая красовалась огромная дыра. Внутри было пусто, только в углу валялась груда старых мешков. Следующий сарай был завален сломанными деревяшками и гнутыми лемехами, хотя когда-то там явно держали скот: у Сары защекотало в носу от устоявшегося запаха навоза. Девушка вздохнула и черкнула несколько слов в блокноте. Мистеру Кливеру придется немало потрудиться, чтобы выручить за эти развалюхи приличные деньги…

Идя вдоль края двора, Сара дошла до прохода, некогда перегороженного боковыми воротами. Теперь деревянные створки сгнили и лежали на земле. Вымощенная плитняком дорожка тянулась между двумя сараями, потом сворачивала за угол и терялась из виду. Сара пошла по дорожке, на глазок оценивая размеры и состояние строений: гулкие коровники, кладовые, заросшие паутиной, груды кирпича, ржавые серпы, мешки с зерном, кучи заплесневелой муки – кругом гниль, тоска и запустение.

Через некоторое время эта атмосфера начала действовать Саре на нервы. Она вошла в коровник, быстро прошагала по проходу между пустыми стойлами и очутилась перед замызганной желтой дверью.

Сара бездумно повернула ручку. Дверь открылась, глухо проскребя по каменному полу, и девушка вошла. К ее изумлению, за дверью был не очередной коровник или сарай, а явно часть жилого дома. Сара нахмурилась. Местная география начинала ее смущать. Ну ладно, раз уж она вошла, стоит немного осмотреться.

Комната, куда она попала, предназначалась для мытья посуды. На крюке, вбитом в потолок, висел большой котел, а на кухонном столе рядом с краном лежала деревянная щетка. Несколько ступенек вели к невысокой арке, за которой виднелся темный деревянный пол. Миновав короткую лесенку, Сара очутилась в длинном коридоре, уходившем куда-то во мрак. Отчего-то она все сильнее чувствовала себя не в своей тарелке. В этом коридоре было слишком мало окон и слишком много черных, слегка приоткрытых дверей. И гнетущая тишина. Нет, лучше все-таки подождать мистера Кливера…

Дверь налево, почерневшая от старости, стояла нараспашку. Сара заглянула внутрь, впервые заметив, как вспотели руки и затылок. Дом как будто накапливал в себе жару, хотя по идее в толстых каменных стенах, наоборот, должна была сохраняться прохлада.

Комната была пуста. Посередине лежал старый ковер, на нем стояло несколько стульев и изъеденный молью диван, из-за плотно занавешенных окон внутри царил полумрак, точно в спальне больного. Девушка вернулась в коридор. В дальнем конце виднелась огромная дверь, почти наверняка та самая, что вела наружу, во двор. А справа оказалась лестница наверх.

Саре внезапно захотелось на улицу, пусть даже придется дышать густым от пыльцы воздухом. Тут было чересчур душно и жарко… Нет, надо сворачиваться и приехать как-нибудь потом. И не одной. Разве что заглянуть наверх, проверить, нет ли сгнивших балок и серьезных повреждений… И все, потом она уедет.

Лестница была крутая, не лучше приставной. С обеих сторон над ней нависали оштукатуренные стены. Наверху белело одно-единственное узкое окошко, так что с освещением тоже было не ахти. Через шесть ступенек лестница повернула под прямым углом. Еще шесть ступенек – и еще один поворот. Какая старомодная конструкция! Этому дому, должно быть, сотни лет. На лестнице было особенно жарко и становилось жарче с каждым шагом. Все равно что в парнике или в какой-нибудь оранжерее в ботаническом саду.

Сара остановилась как вкопанная. Что это был за шорох там, наверху? Или ей почудилось?

Вокруг снова сгустилась тишина. Внутренний голос отчаянно вопил, требуя повернуть назад и драпать отсюда, в поля, на вольный воздух. Но другой, упрямый голос ответил: «Крысы. Конечно крысы. Тут должно быть полно крыс». И Сара тихо-тихо продолжала подниматься по лестнице, ставя ноги на самый краешек ступенек.

Очередная ступенька пронзительно скрипнула.

Сару будто ножом пырнули. Она замерла на месте, тяжкое молчание горой навалилось на плечи. «Не дури, Сара. Ты же большая девочка!» Еще пять ступенек – и она очутилась наверху.

Лестничная площадка. Сквозь ближайшую дверь виднелась ванная: белые стены, громадная викторианская ванна на четырех чугунных ногах. И зеркало. Зеркало было занавешено, только внизу просвечивала серебристая полоска. «Зачем это зеркало занавешено? – подумала Сара. – Странное какое место».

Она только глянет и уйдет. Девушка решительно пересекла лестничную площадку и подошла к широко распахнутой коричневой полированной двери. Комната за дверью была залита солнечным светом, на стене висели листы бумаги. Сара шагнула через порог, увидела комнату целиком, и сердце у нее заколотилось так отчаянно, будто пыталось вырваться наружу.

На застеленном белой скатертью столе лежал камень, а вокруг валялись бумага и ручки. Камень был прямоугольный, с выровненными гранями – кроме одной, которая выглядела корявой и зазубренной. Сара сразу поняла, что это. Поняла она и то, что в одиночку ей его не поднять: камень был фута два в длину и почти фут в толщину. Верхняя плоскость камня была накрыта замусоленным листом кальки. Кто-то явно тщательно сводил узоры, высеченные на камне…

Сара уже хотела было повернуться и бежать отсюда немедленно. Потом передумала и шагнула вперед. Для полиции всего, что она уже знает, будет достаточно, но этого недостаточно для нее самой. Что происходит? Эта калька… Сара наклонилась над столом, всматриваясь в узор. Голова, грубо прорисованная, всего лишь неровный овал с двумя точками и щелью, обозначающей рот.

Внезапно она резко развернулась и огляделась вокруг. Развешанные по стенам листы представляли собой рисунки, копии и фотографии остальной части креста, в разных масштабах, с разных сторон, испещренные пояснениями, вписанными красной ручкой, схемами, подчеркиваниями и выделениями; присутствовали здесь и более старые документы, наброски и мелкомасштабные карты Уиррима.

«Ох, Том! – подумала Сара. – Прав ты был. Но бога ради, зачем им все это?»

Ей особенно бросился в глаза один из листов. На нем, похоже, был изображен срез пластов земли. На неровной поверхности стояли схематичные фигурки человечков. А внизу была приклеена ксерокопия изображения существа, высеченного на кресте…

Шум. С лестницы. Скрип половиц.

О нет!

Где бы спрятаться? Выскочить на лестничную площадку? Нет, они с минуты на минуту будут здесь. Вот другая дверь, в противоположном конце комнаты. Маленькая дверь, должно быть, она ведет в чулан. Подергать за ручку… Открывается? Отлично. Ныряем туда.

Комнатушка. Темная. Сара немного постояла, прижавшись спиной к двери. В лицо дышало жаром, как будто она уткнулась носом в раскаченную батарею. В носу щипало от непонятного кисловатого запаха.

Потом глаза попривыкли к темноте.

На кровати она увидела старика.

Он лежал на спине, руки по швам, вытянувшись во весь рост, точно старинное мраморное надгробие. Тело было ужасно тощее: ребра торчали так, словно вот-вот продырявят белую простыню. Зубы были оскалены, глаза закрыты.

И от тела исходил чудовищный жар. Жар накатывал волнами, от которых у Сары застучало в висках и пересохло во рту. Девушка глазела на этого старика, объятая смертным ужасом, не в силах ни думать, ни шевельнуться, ни что-нибудь предпринять. Страх вытянул из нее последние остатки сил.

И тут старик поднял голову и уставился на Сару невидящими глазами.

Сара вскрикнула, рванула ручку у себя за спиной, распахнула дверь и выскочила наружу. Не помня себя от страха, она промчалась мимо креста и выскочила на лестницу. За спиной слышались торопливые шаги. Судорожно всхлипывая, девушка понеслась вниз, прыгая через три ступеньки. На последнем пролете она оступилась и оставшиеся ступени пересчитала собственной пятой точкой.

Секунду она пролежала у подножия лестницы, потом заставила себя подняться на ноги. В этот момент из комнаты в дальнем конце коридора появился мужчина Он бросился к ней. Сара ринулась прочь по коридору, сбежала по лесенке, ведущей в посудомойню, выскочила в хлев. Сзади гулко разносились тяжелые шаги по каменным плитам. Девушка пролетела мимо стойл во двор, пробежала по боковому проходу, свернула за угол…

И очутилась в пустом сарае. Сара растерянно застыла. Здесь она не была… Туда! В ту дверь! Нет. Заперто. Господи, господи… А если сюда? Амбар. Выхода нет. Но вот лестница… на чердак, набитый сеном. Быстрей! Так, осторожно, балки гнилые… Забиться подальше… Он ее не увидел?

Тишина. Сара застыла, точно статуя, в желто-буром сумраке сеновала. Снаружи донеслись шаркающие шаги. Брань сквозь зубы. Снова тишина.

Сара стояла неподвижно. В воздухе висела сенная пыль. В носу зачесалось… Девушка отчаянно задергала носом, зажмурилась, молясь, чтобы не чихнуть. Теперь зачесалась уже гортань, глаза начали слезиться.

О господи, только бы не чихнуть. Терпи, черт бы тебя взял!

В носу свербело все сильнее. Сара сдавила себе ноздри вспотевшими пальцами. Плечи затряслись от усилий сдержать накатывающийся чих.

Господи…

И Сара чихнула. Дважды. Так тихо, как только могла.