Текст книги "Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток, Африка и Европа после 1945 года"

Автор книги: Джонатан Блоч

Соавторы: Патрик Фитцджеральд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Новое консервативное британское правительство Э. Хита приняло решение продать оружие Южной Африке. Это показало, что англичане все больше склонялись в пользу заговора против Оботе. Отступление от ранее проводившейся Великобританией политики в данном вопросе встретило возражение со стороны лидеров Содружества, во главе которых стояли Ньерере, Оботе и Каунда. Все трое угрожали выйти из Содружества, если Хит не изменит своего намерения. Позиция этого уважаемого триумвирата таила в себе угрозу того, что Африка помешает Великобритании проводить намеченный курс. Этот вопрос стал своеобразным пробным камнем для проверки зрелости внешней политики Хита в Африке. Не исключалось, что вопрос о продаже оружия станет первым пунктом повестки дня конференции глав правительств стран Содружества в Сингапуре. Оботе дважды заявлял о своем отказе принять участие в работе конференции. С соответствующей просьбой к нему обратились Каунда и Ньерере, и поэтому кабинет Уганды решил, что Оботе поедет на конференцию и изложит общую негативную точку зрения африканских стран по поводу продажи оружия Южной Африке. 11 января 1971 года Оботе отбыл на эту роковую конференцию, создав тем самым идеальные [141] условия для заговорщиков. Когда один из африканских лидеров назвал на конференции политику Хита «расистской», последний ответил: «Хотел бы я знать, кому из вас будет позволено вернуться с этой конференции в свою страну».

Заговор оказался успешным во всех отношениях. Ударные силы вместе с «Анья-нья» штурмовали казармы Малив и полностью подавили сопротивление преданного Оботе танкового батальона. Здание парламента в Кампале было окружено. Преданные Амину нубийцы захватили большую часть имевшегося в стране оружия. Израильтяне оказывали Амину техническую поддержку, в частности, управляли танками и пилотировали истребители на праздничном воздушном параде после переворота. Полковник Барлев якобы оказывал помощь Амину при формировании состава правительства.

В своей последней фазе заговор направлялся кенийской разведкой, которая после получения страной независимости работала в тесном контакте с англичанами. В некоторых сообщениях говорилось, что Оботе, возможно, укрывал повстанцев, боровшихся против Кениаты, и предоставлял им возможность для прохождения подготовки, что являлось для Кении еще одним побудительным мотивом для участия в заговоре. Когда было объявлено о перевороте, Оботе вылетел из Сингапура в Найроби, где оценил создавшуюся ситуацию, связавшись по телефону из отеля со своими людьми в Уганде. Затем он возвратился в Уганду для установления связи с лояльными ему войсками. Он прибыл в отель вместе с вице-президентом Кении Арапом Мои, который сразу же позвонил Кениате. Однако, когда помощники Оботе пытались по телефону связаться с Кампалой, им сообщили о неисправности линии. У Оботе возникли подозрения, и одного из своих людей он послал в город, чтобы попытаться позвонить оттуда. Линия связи с Угандой работала бесперебойно. Когда Арап Мои возвратился к Оботе, телефоны в отеле, которые считались неисправными, удивительно быстро были приведены в полный порядок. После ухода Мои они снова замолчали. Усиленный кордон подразделений безопасности вокруг гостиницы не позволил Оботе незаметно скрыться.

Сразу после прихода к власти Амин заявил о своей поддержке позиции Хита по вопросу о продаже оружия Южной Африке. Правительство Великобритании первым официально признало режим Амина, тем самым оказав давление на другие африканские страны. Вскоре после этого Уганде была предоставлена экономическая помощь в размере 10 миллионов фунтов стерлингов (использование которой должно было осуществляться под контролем англичан), 15 самолетов «Феррет», 36 бронетранспортеров «Саладин», а также другая военная техника. Армии на временной основе была выделена группа инструкторов. Тем не менее Амин выразил свое возмущение [142] по поводу отказа Великобритании предоставить ему реактивные истребители и другое более современное вооружение, необходимое для планируемого им вторжения в Танзанию с целью обеспечения себе выхода к морю.

К тому времени Рольф Стайнер, деятельность которого чуть не сорвала заговор, вновь оказался в Судане. Власти Уганды передали его Судану, несмотря на отсутствие официального соглашения о выдаче преступников, и правительство Судана намеревалось провести крупный судебный процесс, главное внимание на котором планировалось уделить вмешательству Запада в африканские дела. Барнард и Дайвелл передислоцировали подразделения, использовавшиеся для поддержки операций в южном Судане, на базы в Эфиопии, а Гей вернулся в Европу.

В этот период правительство Нимейри оказалось на грани свержения и только с помощью англичан ему удалось восстановить свое положение. Это подтверждало мысль о том, что режим все больше сползает на прозападные позиции. Наконец процессу над Стайнером был дан зеленый свет, так как международная пресса проявила к нему интерес. Вынесенный Стайнеру смертный приговор был заменен 20 годами тюрьмы. В конце концов, по «причинам гуманного порядка» он был выслан в ФРГ.

С момента прихода к власти правительства Нимейри западные державы оказывали на него давление. Хотя Нимейри не опирался на традиционные религиозные партии, тем не менее, эти партии сохранили значительное влияние, и Запад оказывал им тайную поддержку. Во время визита в их цитадель, находившуюся на острове Аба (в русле Нила), на Нимейри было совершено покушение сторонниками партии Аль-Умма. Инцидент воспламенил чуть тлевшее восстание, подстрекавшееся англичанами и американцами, но Нимейри быстро подавил его, подвергнув остров бомбардировкам.

Внутри Революционного совета существовали серьезные разногласия по политическим вопросам. Для их урегулирования Нимейри единолично стал принимать многие важные решения. Он также запретил несколько политических организаций и ввел новые законы, ограничивавшие профсоюзное движение. Поскольку поддержка Нимейри внутри страны все уменьшалась, он понял, что ему потребуется внешняя помощь, которую можно было получить только от Запада. Однако Запад не торопился делать соответствующие предложения.

19 июля 1971 года власть в Судане захватил майор Хашим аль-Атта, один из офицеров, выведенных из состава Революционного совета. В выступлении по радио он заявил, что целью переворота было «внесение коррективов в курс майской и октябрьской революций». Была разрешена деятельность запрещенных Нимейри партий. Новый режим возглавил Революционный совет в составе семи человек. Председатель совета подполковник Бабикер ан-Нур, [143] находившийся в Лондоне, заявил, что он осуществлял эффективное руководство переворотом. Бабикер ан-Нур и член совета майор Хамадалла готовились возвратиться из Лондона в Судан. Ан-Нур был хорошо известен англичанам, поскольку проходил в Ашфорде подготовку по вопросам ведения военной разведки. 21 июля ан-Нур заявил репортерам, что вечером возвратится в Хартум. В тот день был только один рейс 045 компании БОАК. Самолет вылетал из аэропорта Хитроу в 21 час 45 минут по Гринвичу. Оба суданца сели в самолет. Первый отрезок полета до Рима самолет прошел без каких-либо осложнений. После 45-минутной остановки самолет взял курс на юг, оставив позади холмы Италии. Примерно в 0 часов 50 минут по Гринвичу самолет вошел в воздушное пространство, контролируемое с Мальты, и сделал обычный запрос в аэропорт Луга. Луга осведомилась о пункте назначения самолета, контролер был удовлетворен ответом пилота Роя Бауэра о том, что Хартум готов его принять.

Хотя аэропорт Луга осуществлял эффективную высокочастотную радиосвязь на всем ливийском отрезке этой воздушной трассы, тем не менее, правилами предусматривалось, что направлявшиеся в Хартум через Лугу самолеты, летевшие на высоте ниже 40 тысяч футов, на 20–25 минут попадали в зону, контроль над которой осуществлял аэропорт Бенин, расположенный около города Бенгази. Согласно версии БОАК, во время полета произошли следующие события. В 1 час 28 минут по Гринвичу, когда самолет находился прямо над Бенгази на высоте 35 тысяч футов, Бенин на высокочастотной радиоволне дал самолету приказ на посадку. Бауэр переключился на свой высокочастотный канал передатчика – второй пилот в это время оставался на связи с Бенином – и запросил у Луги разрешения вернуться в Рим. Разрешение было дано. Самолет начал медленный разворот на 180 градусов, чтобы лечь на обратный курс. Когда он начал это делать, Луга отменила свое разрешение, а аэропорт Бенин заявил, что самолет будет сбит, если он не пойдет на посадку. Самолет углубился только на 40 миль в воздушное пространство Ливии и через 5 минут мог бы легко выйти из него, избежав тем самым перехвата со стороны ливийских истребителей. Однако пилот принял решение посадить самолет. Стюардесса проинформировала об этом ан-Нура и Хамадаллу, которые быстро избавились от своих личных документов. Хотя майор Хамадалла понимал, что прекращение полета может стоить им жизни, он не мог удержаться от шутки: хорошо бы выпить до посадки еще одну порцию виски – ведь в Ливии сухой закон. После посадки самолета ан-Нур и Хамадалла были арестованы сотрудниками службы безопасности Ливии.

Другой рычаг контрзаговора приводился в движение двумя пронимейровскими чиновниками, которые во время переворота аль-Атты [144] были за границей. Находившиеся в Белграде министр обороны Судана Халид Аббас и Мохаммед Абдул Хашим на частном реактивном самолете, предоставленном компанией «Лонро», вылетели в Каир. Затем с министром обороны Египта Аббас прибыл самолетом в Триполи для окончательной подготовки мероприятия. Планом предусматривалось использование египетской военной академии в Джебел Аулии в качестве оперативной базы. Армейские офицеры Египта оказывали помощь. Во главе пронимейровских сил стояли Мохаммед Али Кергассен и другие офицеры, отказавшиеся присоединиться к аль-Атте. Поздним вечером 27 июля хартумское радио объявило, что Нимейри восстановил свою власть. Ан-Нур и Хамадалла самолетом были доставлены в Хартум и казнены. Нимейри начал массовые аресты членов коммунистической партии.

Из-за последовавших за этим беспорядков забылась мистическая история, связанная с угоном самолета компании БОАК. Бауэр возвратился в Лондон и уехал домой. Руководитель полетов компании Джон Мигер не ответил на пресс-конференции на щекотливый вопрос о том, почему Луга сняла свое разрешение. Мальтийцы заявили, что, поскольку самолет летал на высоте ниже 40 тысяч футов, он не подпадал под их контроль и они не могли дать разрешение или отказать в посадке. Как заметил один журналист, пресс-конференция была «максимально дипломатичной, чтобы все запутать». Контроль над полетами осуществлялся в Мальте компанией «Интернэшнл Аэррадио», главным держателем акций которой являлась английская авиакомпания БОАК. Хотя весь штат «Аэррадио» состоял из мальтийцев, посты трех главных руководителей занимали англичане. В ответ на заданный в парламенте вопрос относительно этого инцидента советник-посланник министерства иностранных дел Джозеф Годбер заявил, что «правительство Ее Величества самым серьезным образом рассматривает предпринятые ливийскими властями действия, которые, несомненно, являются грубым нарушением международной практики гражданской авиации. Получив информацию об этом деле, я немедленно вызвал посла Ливии и заявил, что действия его правительства вызывают возмущение. В самых сильных допустимых в данном случае выражениях я протестовал против действий, которые мы осудили как непростительные».

После глубокого изучения инцидента, проведенного Эриком Руле из газеты «Монд», начали выявляться слабые места в версии БОАК относительно случившегося: «Командир самолета Бауэр утверждает, что контрольный пункт на Мальте не разрешил ему войти в воздушный коридор, который позволил бы возвратиться в Рим. Официально это объяснение было опровергнуто. Послушное исполнение Бауэром приказов вызывает у некоторых людей большие подозрения в том, что он поддерживал постоянную связь с одним из директоров БОАК в [145] Лондоне, который во время полета постоянно консультировался с одним из старших чиновников МИД Великобритании».

До того как появились эти разоблачения, в английском сатирическом журнале «Прайвит ай» была помещена статья, в которой говорилось, что за отлетом ан-Нура и Хамадаллы внимательно следили сотрудники МИД Великобритании и, по крайней мере, один агент разведки МИ-6. В ней также обращалось внимание на опровержение мальтийцев в отношении якобы снятого ими разрешения на возвращение самолета в Рим и указывалось, что, если бы пилот летел на высоте несколькими футами выше 40 тысяч, он не находился бы в воздушном пространстве Ливии. После этой статьи в следующем номере появилось анонимное письмо, которое усилило предыдущие предположения: «Сопровождавший ан-Нура и Хамадаллу один агент английской разведки на самом деле означал семь агентов МИ-6, один из которых сел в самолет в Риме, чтобы помочь командиру самолета Бауэру, если некоторые джентльмены первого класса будут вести себя слишком возбужденно во время незапланированной посадки на аэродроме Бенин».

Всегда быстро находящий тему для рассказа «Прайвит ай» обратился в БОАК за списком пассажиров этого рейса.

– Извините, – заявил представитель авиакомпании, – мы не можем дать списка пассажиров. Мы обычно это делаем только в случае каких-либо происшествий с самолетом. – Является ли угон самолета происшествием? – В известном смысле – да. – Поэтому как в отношении списка пассажиров? – Извините, – ответил представитель БОАК. – Как вы можете себе представить, могут быть такие обстоятельства, когда некоторые пассажиры не хотят, чтобы стало известно о том, что они летели каким-то конкретным рейсом.

Представляется, что этот инцидент нигде официально не зафиксирован. Ни министерство торговли, ни Управление гражданской авиации Великобритании, ни Международная организация гражданской авиации не могут дать об инциденте никаких справок. Через два месяца правительство Великобритании предоставило Судану субсидию в размере 100 тысяч фунтов стерлингов, а департамент экспортных кредитов выделил на пять лет 10 миллионов фунтов стерлингов для оплаты заказов суданского правительства. Предшествовавшая экспортному соглашению работа была выполнена фирмой «Лонро», которая сама подписала выгодное инвестиционное соглашение с суданцами. После отъезда из Судана египетских представителей в качестве преподавателей суданского штабного колледжа прибыли офицеры английской армии. С Великобританией возобновились связи по линии подготовки военных специалистов.

Кредитное соглашение было необычным по двум причинам. В то время общий объем английского экспорта в Судан составлял [146] всего 12 миллионов фунтов стерлингов. Объем торговли между двумя странами сразу же увеличился почти вдвое. Кроме того, британское правительство консерваторов обычно не предоставляет кредитов режимам, без компенсации национализировавшим британские авуары (как это сделал Нимейри). Согласно соглашению, в качестве вознаграждения за помощь, компания «Лонро» назначалась единственным агентом для суданских закупок в Соединенном Королевстве. Это был не единственный случай, когда интересы МИД и «Лонро» совпадали.

Хотя министерство иностранных дел и МИ-6 должны были бы быть удовлетворены успешным осуществлением в 1971 году своих планов в Восточной Африке, но даже лучшие намерения могут неожиданно привести к обратным результатам. В данном случае правительство Великобритании несет ответственность за содействие приходу к власти в Уганде одного из самых кровавых режимов нашего времени.

Почти сразу же после переворота Амин начал проводить чистки, устраивать резню и первыми жертвами стали поддерживавшие Оботе подразделения вооруженных сил. Скоро стала очевидной финансовая несостоятельность Амина. Его прежние союзники – Великобритания и Израиль – отказались вкладывать средства без изучения целесообразности осуществления проектов. Кроме того, они настаивали на том, чтобы деньги выделялись только на конкретные нужды. Необходимость иметь наличную валюту для оплаты услуг большой армии наемников заставляла Амина искать таких союзников, которые могли бы удовлетворить его запросы. В начале 1972 года Амин выслал из страны израильских военных советников. Он разочаровался в англичанах, когда они отказались предоставить ему вооружение, необходимое для вторжения в Танзанию. В качестве ответной меры Амин выслал из Уганды всех граждан азиатских стран, у большинства из них были английские паспорта; их коммерческая деятельность имела большое значение для экономики страны. Амин также национализировал принадлежавший Великобритании капитал, хотя для недопущения такого шага он и был приведен англичанами к власти. Имеются сведения, что осенью 1972 года рассматривались планы по отстранению Амина от власти. Однако Англия ограничилась направлением в Уганду майора Грэма, с тем чтобы «привести Амина к ноге», как об этом заявил один из агентов разведки.

Между тем официально Амину продолжала оказываться поддержка: офицеры военной разведки Уганды обучались в Ашфорде по крайней мере до середины 1974 года, когда не удалось реализовать поддерживавшийся Великобританией план организации в Уганде курсов подготовки.

Даже когда жестокость режима Амина стала известна всему миру, англичане не ушли из Уганды.

Дипломатические отношения [147] между двумя странами были разорваны в 1971 году, однако коммуникационное и сигнальное оборудование продолжало поступать в Уганду до февраля 1979 года. Английские фирмы, включая «Пайе телекомюникейшн» и кембриджскую компанию «Секьюрити системз интернэшнл», поставляли государственному бюро исследований Уганды технику для осуществления слежки. На это бюро возлагается ответственность за пытки заключенных, которые были задокументированы, и за жестокое обращение с задержанными.

В 1979 году Амин был свергнут в результате совместных действий угандийских повстанцев и танзанийских войск. В течение следующих 18 месяцев события в стране совершили полный обратный цикл. В Уганду возвратился Милтон Оботе, проведший почти 10 лет в изгнании в Танзании. Он одержал победу на декабрьских выборах 1980 года, результаты которых оспариваются его противником. С этого времени в стране продолжался разгул насилия, начавшийся в Уганде во время правления Амина. По мнению некоторых лиц, он принял даже худшие формы. Оботе отказался от программы, которую пытался осуществить во время своего первого пребывания у власти, и стал выступать за экономику, ориентирующуюся на свободный рынок. В результате Запад стал оказывать помощь Уганде, несмотря на допущенные Оботе во время выборов нарушения и его противозаконные действия в отношении политических противников. Расположенная в Лондоне фирма «Фалконстар», занимающаяся проблемами обеспечения безопасности, осуществляла подготовку вновь сформированных специальных военных сил Уганды, а группа специалистов Международного банка реконструкции и развития (МБРР) и Международного валютного фонда разрабатывала условия предоставления займа, фактически полностью повторяя то, что делалось для Амина. Финансовые круги испытывали сдержанный оптимизм, поскольку, как заявил журналисту один английский банкир на приеме в Коммерческом банке Уганды, «страна доведена до крайности. Это – финиш».

В числе военных советников Амина в первые годы его правления был майор Уолсворт-Белл. Этот факт вызывает удивление, поскольку настойчивость майора в деле получения от правительства Великобритании пособия по безработице за период, последовавший за его увольнением с предыдущей работы, доставила большие неприятности министерству иностранных дел. Более того, суд согласился с доводами Уолсворт-Белла, что он был нанят бывшим министром лейбористского правительства Морисом Фолеем для выполнения заданий разведывательного характера.

Во время военной службы Уолсворт-Белл специализировался по вопросам разведки, пройдя подготовку на курсах управляемого оружия, технической штабной работы, современных [148] методов ведения разведки. В 1956 году он был прикомандирован к попку королевских африканских стрелков, дислоцировавшемуся в Кении, а на следующий год отправился в Австралию, чтобы принять участие в испытаниях Великобританией атомного оружия. После прохождения курсов по проблемам ядерного оружия при королевском военном колледже Уолсворт-Белл был направлен в посольство Великобритании в Вашингтоне. В 1963 году он поступил на работу в пивоваренную фирму «Гиннес», а затем стал работать в бюро по делам молодежи Замбии, которое якобы занималось проблемами безработицы среди молодежи. О его последующей карьере ничего неизвестно вплоть до февраля 1969 года, когда к нему обратился с предложением Морис Фолей, в то время младший советник-посланник министерства иностранных дел, с которым его познакомил их общий друг Барни Хейхоу. Фолей просил его войти в состав международной группы наблюдателей, направляемых в Нигерию, в которой шла гражданская война.

После получения в 1960 году независимости Нигерия до начала 1966 года управлялась выборным правительством. В это время некоторые подразделения армии предприняли попытку свергнуть правительство. Командующий нигерийской армией генерал-майор Иронси расстроил планы мятежников и захватил власть на следующий день после того, как совет министров страны единогласно признал, что не может контролировать положение. Во время переворота были убиты гражданские политические деятели, в том числе несколько лидеров северных провинций и премьер-министр Балева, тело которого обнаружили в канаве. Премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон находился в Нигерии за несколько дней до переворота, участвуя в работе конференции стран Содружества.

С дипломатической точки зрения трудно придумать что-либо более обескураживающее, и Вильсон пришел в ярость по поводу неспособности большого аппарата резидентуры МИ-6 в Лагосе предсказать переворот.

Иронси отменил федеральную систему правления, которая действовала с момента получения страной независимости, и заменил ее единой администрацией с центром в Лагосе. Вслед за этим вспыхнули мятежи, наиболее серьезные из которых произошли в северных провинциях. Было убито много жителей восточных провинций, особенно из числа народности ибо, так как все руководители переворота были из этой народности и убийства осуществлялись из мести за смерть северных лидеров. В июле Иронси был свергнут начальником штаба армии подполковником Говоном. Новое правительство вернулось к федеральной конституции, но убийства представителей ибо не прекратились. Тысячи жителей ибо бежали с севера в восточные провинции. Попытки разрешить противоречия между администрациями различных регионов ничего не дали. [149]

К маю 1967 года на севере Нигерии было убито уже около 30 тысяч человек, и губернатор восточной провинции генерал Оджукву пришел к выводу, что внутренние проблемы страны не поддаются разрешению. 30 мая 1967 года Оджукву провозгласил сепаратную республику Биафра. Говон уволил Оджукву, поскольку не мог допустить отделения Биафры, где находились большие залежи нефти. Военные действия начались в июле: в течение первых двух месяцев войска Биафры полностью контролировали всю восточную провинцию и значительно продвинулись к столице региона Бенин-сити, находящейся в 150 милях от Лагоса. Однако постепенно военные подразделения нигерийского правительства, используя военную помощь других стран, вытеснили их с занятой территории.

В начальный период конфликта в Нигерии правительство Великобритании придерживалось нейтральной позиции. Но присутствие британских компаний «Шелл» и «Бритиш Петролеум» в Нигерии в качестве самых больших производителей нефти оказало решающее воздействие на отход Великобритании от нейтрализма (в то время правительство Великобритании владело 49% акций «Бритиш Петролеум»). Капиталовложения этих двух компаний достигали 250 миллионов фунтов стерлингов, из них три пятых приходилось на Биафру. Оджукву был заинтересован в том, чтобы доходы от нефти, составлявшие в год около 7 миллионов фунтов стерлингов, вместо нигерийского правительства поступали в распоряжение Биафры. Вопрос заключался не только в очевидных финансовых выгодах, но также и в том, что это придало бы, так сказать, законность правительству Биафры как администрации, имеющей источники получения средств. Поскольку основной нефтяной район Нигерии и единственный нефтеочистительный завод в Порт-Харкорте находились под контролем Биафры, позиции Оджукву являлись достаточно сильными. Главной заботой компании «Шелл» и «Бритиш Петролеум» было обеспечение непрерывного потока нефти, что требовало максимального взаимопонимания с обеих сторон. Указанные компании заключили соглашение с Биафрой о распределении доходов, но в нем ничего не говорилось о той части прибылей, которая отходит нигерийскому правительству. Взбешенное правительство Нигерии в ответ заблокировало побережье Биафры, осуществив вслед за тем успешное нападение с моря на нефтяной район в Бонни. Власти Биафры обвинили английских служащих в захвате Бонни и арестовали регионального менеджера Стэнли Крэя, хотя выдвигавшиеся против него обвинения не были доказаны. Вскоре после этого началась война, поставки нефти оказались под угрозой. Поскольку Суэцкий канал был закрыт, удовлетворение потребностей Великобритании в нефти в основном зависело от Нигерии. [150]

Стремясь быстрее разрешить кризис и обеспечить поставки нефти, Великобритания встала на сторону законного правительства Нигерии. Здесь сказались и другие менее важные факторы. Скажем, ряд комментаторов подчеркивали близкие личные отношения Гарольда Вильсона с британским Верховным комиссаром в Нигерии Дэвидом Хаитом, который поддерживал Говона.

К началу 1969 года войска Оджукву оказались запертыми в секторе углообразной формы в районе города Оверри, один выступ которого выходил на север к городу Онича на реке Нигер, а другой – на восток, на реку Кросс. Таковой являлась ситуация, когда в этот район должен был прибыть Уолсворт-Белл в качестве «объективного и беспристрастного» наблюдателя. Группа наблюдателей, в состав которой его включили, была образована правительством Нигерии для расследования сообщений об актах жестокости и плохого обращения с попавшими в плен военнослужащими Биафры, в которых обвинялась нигерийская армия. Составленная из офицеров Великобритании, Канады, Польши, Швеции и Алжира, группа должна была придерживаться строго нейтральных позиций. Как отмечал один английский журналист, освещавший военные действия, в «докладах группы снимались обвинения с нигерийской армии в серьезных нарушениях правил ведения войны, а в кругах, близких к Биафре, высказывались сомнения в беспристрастности группы наблюдателей».

Уолсворт-Белл, занимавший пост заместителя руководителя английского контингента группы, заявил позднее, что 5 марта 1969 года на встрече с Морисом Фолеем и Рональдом Барроузом, соответственно парламентским заместителем министра и помощником министра иностранных дел, он получил дополнительное, секретное задание «по сбору военной информации». В дополнение Фолей поставил перед ним задачу дать нигерийской армии рекомендации о способах самого быстрого завершения военных действий. На следующий день в ресторане клуба «Ориентал» офицер нигерийской секции МИ-6 Крейг Смелли проинструктировал его относительно характера военной информации, которую Уолсворт-Белл должен направлять в Лондон. Для этого, как указал Фолей Уолсворт-Беллу, ему следует использовать секретные каналы связи. Все сообщения должны упаковываться в два конверта: первый адресуется руководящему чиновнику министерства иностранных дел, во внутреннем конверте помещается его неофициальное личное сообщение непосредственно для Фолея.

Миссия Уолсворт-Белла началась неудачно. Сразу после прибытия в Лагос он узнал, что майор Шеперд, с которым он должен был поддерживать контакт по линии разведки, выехал из страны два месяца назад. Когда Уолсворт-Белл осведомился у преемника Шеперда, выполняет ли он работу своего предшественника, [151] то получил недружественный отрицательный ответ. Между прочим, этот невинный вопрос привел к разглашению секретной задачи Уолсворт-Белла, что вызвало тревогу у сотрудников английской миссии. Уолсворт-Белл имел беседу с исполняющим обязанности ее руководителя, который сделал ему выговор. Уолсворт-Белл не принял это всерьез. Он объяснил Фолею, что «для пользы дела я вел себя как ягненок». Согласно Уолсворт-Беллу, для протокола он получил еще один нагоняй лично от Фолея во время пребывания последнего в Нигерии. Кроме того, Фолей направил ему письмо, в котором просил придерживаться своих обязанностей наблюдателя. Однако Уолсворт-Белл продолжал направлять Фолею сообщения с изложением военной разведывательной информации, и последний признал, что он, начиная с июня, получал такие письма.

Уолсворт-Белл направлял также бригадному генералу Хассану Катсине, начальнику штаба нигерийской армии, и подполковнику Одулайе из штаб-квартиры армии в Лагосе многочисленные сообщения, комментарии и предложения. Устные советы касались стратегии и мер тактического характера, направленных на завершение войны.

В одном из сообщений Уолсворт-Белла в адрес Фолея говорилось: «Как вы в скором времени узнаете, дислокация трех дивизий будет изменена», что, по заявлению Уолсворт-Белла, явилось прямым результатом данных им рекомендаций. В том письме он сообщал Фолею, что убедил нигерийское командование отвести 24-ю дивизию с ее плацдарма в Онича в резерв за Нигер, рассредоточить ее и держать в готовности для маневра с целью нанесения быстрых ударов по жизненно важным объектам на занятой мятежниками территории. В другом сообщении Фолею он говорит о том, что посоветовал нигерийцам отвести войска с восточных фронтов и сконцентрировать их для одновременного нанесения удара по Оверри и важной взлетно-посадочной полосе в Ули, на территории Биафры, то есть предполагалось нанесение ударов с севера на юг.

В начале мая Уолсворт-Белл возвратился в Лондон, чтобы проинформировать разведку министерства обороны о военной ситуации. Через несколько дней он встретился с Фолеем в палате общин и передал ему два документа, в которых изложил комментарии и предложения для нигерийских вооруженных сил. Фолей рекомендовал Уолсворт-Беллу направлять все последующие документы на свой частный адрес. Он также снабдил Уолсворт-Белла рекомендательным письмом к руководителю миссии Нигерии в Лондоне бригадному генералу Сэму Огундайпу.