Текст книги "Король Серебряной"

Автор книги: Джон Рэкхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Однако второй глаз продолжал функционировать, а разверстая пасть с громадными зубами, как и прежде, грозила гибелью.

Теперь пронзительный вой заглушал все другие звуки. На Лэмпарта веяло горячим зловонным дыханием. Сумеет ли Доротея его выдержать?… Впрочем, девушка, похоже, ничего не замечала и думала только о том, как поразить злобного врага. Она встала на колени, подавшись вперед, и прицелилась.

Лэмпарт, обливаясь потом, старался подвести сани поближе, но так, чтобы их не раздавили могучие челюсти чудовища. Ему приходилось следить и за ногами ящерицы, которая продолжала кружиться в безумном вальсе. Наконец Доротея выбрала момент и сделала выпад… Копье ударило в броню и отскочило, а девушка едва не упала с платформы, лишь каким-то чудом ей удалось удержаться.

Тяжело дыша, Лэмпарт отвел сани назад. Огромная пасть сомкнулась в нескольких дюймах от передней части платформы. Доротея, успевшая встать, наклонилась и вонзила свое оружие прямо в глаз гигантской ящерицы. И снова потеряла равновесие.

Лэмпарт беспомощно смотрел, как огромная голова поднимает отчаянно цепляющуюся за копье девушку высоко вверх. Однако уже в следующий миг, забыв обо всем на свете, он бросился бежать по бугристой спине раненой твари. Лэмпарта переполнял слепой гнев, он хотел только одного – убивать. Подскочив к тому месту, где начинались передние лапы чудовища, Джон принялся наносить яростные удары по шее. Полетели искры, кусочки брони – меч вгрызался в плоть ящерицы.

Неожиданно Лэмпарт заметил, что к нему медленно приближается одна из лап. Он отклонился и нанес такой могучий удар, что едва не отрубил всю конечность – фонтаном брызнула кровь, стало скользко, и Джону пришлось опуститься на колени. Перехватив меч, он раз за разом вонзал клинок в разверстую рану. Пот заливал ему лицо, шею и руки, но он почувствовал, что огромное тело под ними задрожало.

В следующий момент он заметил, что шея чудовища опускается вниз. Еще через секунду она упала, будто ствол гигантского дерева, и осталась неподвижно лежать на земле. А Доротея вскочила на ноги – целая и невредимая, без единой царапины!

Сжимая меч, Лэмпарт спрыгнул с неподвижного тела и помчался к ней.

– С тобой все в порядке?

Девушка кивнула, подняла руки и прижалась к нему, как ребенок, дрожа и всхлипывая.

– В жизни не была так напугана! – выдохнула она, крепко обнимая Лэмпарта. – Я изо всех сил держалась за копье и боялась его выпустить. А зверюга пыталась меня стряхнуть! Но потом упала. Замертво! О, Джон! -Доротея слегка отодвинулась, чтобы на него посмотреть. Ее взгляд вдруг стал внимательным. – Я ее убила, правда?

– Ну, ящерице пришел конец, – уклончиво ответил Лэмпарт. Потом Джон обнял девушку за плечи, и они повернулись к огромной туше. – Какая большая! Нашим друзьям будет еды на целый месяц!

– Кстати, а где они? – поинтересовалась Доротея, поворачиваясь, чтобы взглянуть на неожиданно опустевшие склоны.

– Полагаю, наблюдают за нами. Ждут, что мы станем делать дальше. Наверное, перепугались до смерти! Тут их должно быть очень много. А как дать им понять, что мы друзья?

– Давай покажем кусок мяса, – предложила Доротея, – в качестве жеста доброй воли?

– Ну, это мы уже сделали, – заметил Лзмпарт с усмешкой. – Мы добыли для них тонны мяса.

– Да, но… мы можем специально отрезать большой кусок и оставить на видном месте… Джон! – Доротея схватила его за руку. – А где наши сани?

– Проклятье! С другой стороны! Пойду пригоню. А ты пока достань копье! – Он бегом обогнул ящерицу и с облегчением увидел сани, парящие в десяти футах от поверженного чудовища.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы забраться на борт, но за эти мгновения Лэмпарт успел сообразить, какое жуткое впечатление они наверняка произвели на местных жителей. Теперь будет очень нелегко войти с ними в контакт.

«Возможно, не следует и пытаться. Это их планета. Что мы можем им предложить?»

Отложив сомнения на другое, более удобное время, он направил сани к голове чудовища. И с удивлением заметил, что копье все еще торчит из глазницы. Интересно, почему Доротея его не достала?

Лэмпарт вытащил копье и полетел дальше. Девушка стояла возле плеча чудовища и разглядывала все еще кровоточащую рану.

– Ящерицу не я убила, – с укором обратилась она к Лэмпарту. – Ведь так? Твоя работа?

– Мы убили ее вместе, Доротея. Мы оба. Вместе. Ты пронзила глаз, а я прикончил эту тварь. Я не мог поступить иначе. Чудовище тебя утащило, я не сомневался, что ты погибнешь! Я… должен был действовать!

Он снова развернул сани и направил их к месту, где голова твари переходила в шею.

– Как насчет передней лапы? – предложил Лэмпарт. – Одна из них почти отрублена.

Он предоставил Доротее управлять санями, а сам завершил начатое дело, после чего они вместе оттащили кусок мяса и положили на чистый плоский камень. Затем немного постояли, глядя на таинственно затихший склон.

– Обращаться к ним со словами бесполезно, – сказал Джон. -Может быть, поймут жесты… Это вам, от чистого сердца!

Они подождали несколько минут. Ничего не произошло. Лэмпарт вдруг почувствовал ужасную усталость.

– Давай поищем море, – предложил он, повернувшись к Доротее. – Оно где-то близко. Мне необходимо помыться. Да и тебе тоже. Едем!

Найти воду оказалось совсем несложно. Очевидно, гигантская ящерица вышла из моря – или озера? – и проложила широкий след среди деревьев. После короткого перелета вдоль «просеки» Лэмпарт и Доротея бросились к голубой отмели… и впервые столкнулись с насекомыми. Когда тучи маленьких существ поднялись им навстречу, девушка вскрикнула и отчаянно замахала руками, но довольно скоро выяснилось, что насекомые не любят влаги. Джон направил сани вперед, и, как только они оказались над чистой водой, гудящий рой исчез.

– Следует соблюдать крайнюю осторожность, – предупредил Лэмпарт. – Если дно резко понижается, мы можем рухнуть вниз. Я бы не хотел рисковать. Сначала нужно выяснить, какие существа населяют озеро. Возьми крышку бака и обливайся. Не бойся намочить пол.

Он удерживал сани на одном месте, пока Доротея мылась, сняв с себя свой двойной передничек. Девушка явно получала удовольствие и даже не огорчилась, когда ей пришлось смывать с юбки кровь. Потом настала очередь Лэмпарта, а Доротея взялась за руль. Вода была теплой и очень соленой. Джон не заметил рыбы, но в данных обстоятельствах это ничего не значило. Покончив с мытьем, он присел рядом с девушкой, которая рассматривала пойманное насекомое. Оно оказалось на удивление тяжелым.

– Я сразу понял, что они не умеют летать, – сказал Лэмпарт. – Подпрыгивают и жужжат, как сумасшедшие, стараясь «пролететь» подальше, а потом снова падают на землю. Вот почему они опасаются глубокой воды… Доротея, как ты думаешь, существа на склонах были такими же людьми, как мы?

Глава 11

Через некоторое время, чистые и отдохнувшие, они возвратились на поляну на медленно движущихся санях – чтобы никого не испугать. Однако живущие в пещерах люди, наверное, выставили часовых, поэтому здесь было по-прежнему пусто и тихо. Только кусок мяса исчез.

– Придется вернуться позднее, – негромко проговорил Лэмпарт. – Может быть, много раз, пока они к нам не привыкнут. Если это вообще произойдет.

Он развернул сани и направил машину обратно.

– Насколько рассчитана твоя программа? – спросила Доротея, прерывая молчание.

– Общий план предполагал, что в каждом районе я буду находиться в течение тридцати дней, в зависимости от обстоятельств, естественно. Но на первую стоянку отведено вдвое больше – шестьдесят. Чтобы привыкнуть к сложным условиям. Затем перелет примерно на пятнадцать градусов западнее, причем характер местности будет играть не последнюю роль. Таким образом, я облечу всю планету – триста шестьдесят градусов – за два года.

– По твоим словам, сейчас идет тридцать пятый день. Значит, у нас осталось двадцать пять. После чего придется перебраться на новое место.

– Я понимаю, о чем ты думаешь. – Лэмпарт смотрел вперед. Расщелина петляла, по бокам мелькали красные и синие деревья. – Мы живем в очень симпатичном районе, я успел к нему привыкнуть. Кроме того, рядом мы обнаружили людей – или вроде того… однако я уверен, что на планете есть и другие разумные существа. И красивые места.

– Но там все будет иначе, – возразила Доротея, опустив ладонь на его руку. – Именно здесь мы встретились. Я хочу сказать, впервые узнали друг друга по-настоящему. И ты сбил с меня глупую спесь, показав, какова я на самом деле!

– Не нужно так говорить, – запротестовал Лэм-парт. – Ты даже не представляешь, какие ужасные планы я вынашивал. Я уже считал планету своей собственностью! – Он рассмеялся. – Хорошенького я был о себе мнения, да? Джон Лэмпарт, хозяин целого мира… А потом, когда я понял, кто ко мне прилетел, и вспомнил, как ты пыталась одержать надо мной верх… Я ведь думал, что мне удалось от тебя сбежать – если забыть о кошмарах. В них ты меня постоянно преследовала.

– Джон! Тебе снятся кошмары… про меня?

– Теперь – нет. Они прекратились, как только ты прилетела. Ты хорошо себя вела, оказалась надежным другом и партнером – я никогда не думал, что такое для меня возможно. Черт возьми, многое изменилось. Когда я вспоминаю прежнего Джона Лэмпарта, то кажусь себе очень скучным типом.

– О нет! – Теперь пришел черед протестовать Доротее. – Скучным ты никогда не был. С самого начала я чувствовала, что у тебя есть качества… не знаю, как их правильно описать… – Задумчиво глядя перед собой, Доротея сжала руку Лэмпарта. – Все люди, с которыми я раньше встречалась, не представляли для меня никакого интереса. Уже через несколько минут знакомства мне становилось все ясно. Определенный набор поз, фраз и ценностей… А ты… В твоей душе будто жили целые миры, скрытые от посторонних глаз. Но я довольно быстро поняла, что ты никого туда не пускаешь. И страшно злилась: тебе дано так много, а мне – ничего.

Доротея неожиданно повернулась к Лэмпарту, и в ее глазах возникло просительное выражение.

– Мои слова кажутся глупыми, Джон? Я такая богатая и испорченная… На самом деле у меня ничего нет. Я жила короткими мгновениями, постоянно искала что-то новое, интересное и возбуждающее. Но ты же знаешь, мне было на все наплевать!

Я прилетела сюда, и моя жизнь изменилась. Я что-то делаю, помогаю тебе… я приношу пользу, даже если она и минимальна. Например, юбка из кожи ящерицы – совершенно уникальная для меня вещь. Потому что я сделала ее сама. Кстати, – Доротея хихикнула, и у Лэмпарта потеплело на сердце, – сиденья немного жестковаты, но это поправимо.

Она встала, балансируя на планке, сложила юбку и уселась на нее.

– Вот так-то лучше. Я не придираюсь! – торопливо добавила она. – Сани получились великолепные! Не понимаю, как тебе удалось их придумать. Это как раз то, о чем я говорила, – в тебе заключено столько…

– Я не заслужил и половины твоих похвал, – смущенно прервал ее Лэмпарт. – Да, я много повидал и кое-что сделал. У меня хорошая память – и не более того. Однако наше средство передвижения, – он критически оглядел сани, – нуждается в существенной доработке. Если построить борта, можно будет перевозить грузы, как в лодке. Кроме того, ты права – удобные сиденья тоже не помешают. Пожалуй, я сумею поставить нечто вроде мачт, а сверху натянем тент.

Они снова замолчали, разглядывая проносившиеся мимо скалы и заросли кустарника. Затем Лэмпарт обернулся, посмотрел на небо и покачал головой. Меропа еще не взошла, а сколько всего случилось!… Он вспомнил гигантскую ящерицу, ее странное поведение и отдельные пункты собственной эволюционной теории. «Интересно, что это за «люди», которым мы помогли?» – подумал Джон, с восхищением вспоминая, как мужественно человечки сражались со свирепым врагом.

– А нельзя задержаться и собрать винных плодов? – спросила Доротея, прервав его размышления.

– Почему бы и нет? У нас полно времени. Вот мое дерево-стрела. Роща где-то поблизости.

Лэмпарт направил сани в лощину и постарался пролететь как можно дальше; затем молодые люди соскочили на землю и протащили сани немного вперед, после чего Джон заглушил двигатель и спрятал свое замечательное средство передвижения под каменным козырьком.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь позарится, – усмехнулся он, – но от старых привычек трудно отвыкнуть.

Через несколько минут ему удалось добыть несколько веточек с золотыми яйцами, и молодые люди уселись рядом, чтобы насладиться чудесным соком. Доротея снова надела юбочку, и у Лэмпарта неожиданно возникла забавная идея.

– Из того огромного куска шкуры, – небрежно бросил он, – получился бы прекрасный пол для саней. Или чехлы для сидений. Но ты, естественно, хочешь сделать себе платье, не так ли?

– А зачем мне платье? – ответила Доротея вопросом на вопрос.

– Понятия не имею, – признался он.– Женщины всегда были для меня загадкой. Мне до сих пор не удалось найти ответ на вопрос: зачем тебе понадобилась юбка? С моей точки зрения, туфли нужны гораздо больше. Впрочем, должен сказать, что выглядит она отлично.

Доротея неожиданно улыбнулась, и на щеке у нее появилась ямочка, которой Лэмпарт раньше не замечал.

– А кто тебе сказал, что ты плохо понимаешь женщин?

– Никто. Я их просто не знаю, вот и все. Помнишь, – продолжал Лэмпарт, забыв о своих коварных замыслах и увлекаясь новой идеей, – ты спрашивала, влюблялся ли я когда-нибудь? Была ли у меня девушка?

– Помню.

– Ну, мне казалось, что у меня ни с кем не будет близких отношений до тех пор, пока я не смогу уважать этого человека как личность. Наверное, мне не слишком везло: женщины, с которыми я встречался… их было не так уж много, если подумать… понимаешь, у них рано или поздно возникала одна и та же идея. Их устраивал только такой вариант: я должен стоять на коленях, в переносном или буквальном смысле. А они будут играть роль босса. И получать все только потому, что они женщины – по какому-то непонятному мне праву.

Однажды я видел запись о феминистском движении в конце прошлого века. Его сторонницы хотели равенства. Чтобы с ними обращались по-человечески. Одинаковые возможности и все такое прочее – звучало совсем неплохо. А что с тех пор изменилось? Женщины продолжают играть в прежние игры, делая упор на то, что принадлежность к слабому полу дает им право рассчитывать на особое отношение.

Он бросил на Доротею быстрый взгляд, пытаясь понять, как она воспринимает его рассуждения. Однако девушка сидела молча, обхватив колени, и смотрела куда-то между деревьев.

– Такая постановка вопроса всегда меня настораживала. Я не могу уважать того, кто говорит: «Вы должны изменить для меня правила, потому что я женщина!» Вот почему у меня ничего не получалось… Но я был влюблен.

– В самом деле?

– О да. По правде говоря, я влюблен до сих пор. Можешь смеяться, сколько хочешь, однако у меня есть идеал женщины. Ты видела кассету – избранное из историй о капитане Шторме? Конечно же вряд ли актриса, играющая роль Звездной Королевы, похожа на свой персонаж, но это она. Женственная, нежная блондинка, очень красивая и какая-то чистая… Ты понимаешь, о чем я? Даже обнаженная она выглядит… нормально. Ну а теперь давай смейся!

Доротея повернулась к нему, ее глаза сияли.

– Не собираюсь. Джон, почему я должна смеяться? Я не вижу ничего забавного в том, что у человека есть идеал… Ведь речь идет не о реальной женщине. Вполне разумно. Я считаю, что именно так и стоит влюбляться – тогда твое чувство навсегда останется с тобой. В жизни любовь встречается редко. Большинству приходится довольствоваться чем-то лишь отдаленно на нее похожим. Если долго полировать медь, она становится блестящей, как золото. И быстрее изнашивается.

Доротея снова отвернулась, встала, немного поколебалась, а потом присела у ног Джона на жесткую землю и прижалась щекой к его колену.

– Ты обращаешься с женщинами – по крайней мере со мной – совершенно правильно. Ты позволял мне делать то, что я хочу, не задавал лишних вопросов, хотя и не всегда понимал мои мотивы… Ничего лучшего и быть не может. Объяснить тебе, почему я стремилась получить юбку, а не туфли и почему возненавидела твои длиннющие, похожие на кальсоны брюки?

– Если хочешь. – Он погладил ее волосы, а Доротея еще раз потерлась щекой о его колено.

– Ни одна женщина не скажет мужчине всей правды до тех пор, пока не будет уверена в последствиях, но я готова ответить на твои вопросы. Ты прекрасно чувствуешь себя обнаженным, потому что в себе уверен. Со мной дело обстоит иначе. Ты меня потряс, заставил усомниться в себе. Я больше не знала, что собой представляю. Должно быть, я стремилась к тому, чтобы ты уважал меня как личность, такую, какая я есть, без ярлычка «Колсон» и без моего прошлого.

А длинные кальсоны ужасно мешали. Сплошное безобразие. Поэтому мне хотелось иметь нечто собственное и в то же время женственное. Вот зачем понадобилась юбка. Наверное, тебе трудно понять?

– Нет. Я знаю это чувство. Мне довелось испытать нечто похожее, когда я возился со своим первым мечом. Конечно, я мог бы выковать клинок из корабельного металла, если бы речь шла просто об оружии, но я хотел иметь что-то свое, сделанное собственными руками, да еще из местных материалов. И хотя получилось не слишком здорово, я был ужасно горд. Ты сама смастерила юбку – вот почему она так много для тебя значит.

Лэмпарт снова нежно погладил волосы девушки.

– Ты совершенно зря думаешь, будто плохо выглядишь обнаженной. Дело не только в твоей фигуре, хотя она почти идеальна, а в том, как ты двигаешься. Все на месте, все гармонично. Уж поверь мне, ни одна женщина не нуждалась в юбке меньше!

– Нет, тут я с тобой не согласна, Джон! – Доротея неожиданно вскочила на ноги и встала перед ним. – Я все про себя знаю! И мне прекрасно известно, как я выгляжу. Видит Бог, в прошлом я потратила на собственную внешность немало времени и денег. Я совсем не хочу использовать свою красоту в качестве приманки. Мне нужно, чтобы ты уважал и восхищался мной как личностью. Во всяком случае, – она вдруг заговорила почти шепотом, – так было до сих пор. Я больше не нуждаюсь в юбочке. Правда?

Доротея ловко развязала одновременно оба узла, и в тот же миг маленькие кусочки кожи упали на траву, а девушка осталась стоять, с беспокойством глядя на Лэмпарта.

Неожиданно он оказался совсем близко, сжал ее плечи, увидел слегка приоткрытые губы.

– Ты знаешь, что я не люблю тебя, Доротея. Помнишь, я говорил… несколько минут назад. Да, ты замечательная, яркая личность, достойная уважения. Я рад, что ты здесь. И мне будет тебя не хватать, когда ты улетишь. – Голос Лэмпарта стал хриплым, когда ее чувственные руки, лаская, прикоснулись к нему. – Это не любовь! – пробормотал он.

– Я понимаю, – прошептала Доротея. – Твое чувство настоящее. Мечта останется с тобой… но я рядом, здесь и сейчас.

Она подняла лицо, предлагая губы, и Лэмпарта потрясла страстность ее поцелуя и огонь, который он зажег в нем самом.

Крепко обнявшись, они опустились на траву.

И некоторое время лежали неподвижно, радуясь тому, что просто находятся рядом. Лэмпарт обнаружил, что не хочет – или не может – ни о чем думать. А потом вдруг сообразил, что смотрит через плечо Доротеи на огромный белый светильник в небе, и легонько толкнул девушку в бок.

– Эй, принцесса, хранитель времени уже почти занял свое место. Пора возвращаться домой. Только сначала наберем фруктов.

Они вернулись на корабль за полчаса до наступления рассвета, который имел для них особенное значение. Лэмпарт понимал: на Серебряной начинается новая эра. Ливень подарил ему ощущение ни с чем не сравнимой силы и энергии, ищущей выхода. Молодые люди стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но Джон знал, что Доротея испытала такой же восторг.

– Новый день, – проговорил он, и Доротея оказалась в его объятиях. Они поцеловались. – Я не случайно назвал тебя принцессой. Ты больше не Доротея Колсон. Для меня ты принцесса. Навсегда.

– Нет, Джон, титул ничего не значит. И мне не нужен другой ярлык. Одно ясно – я больше не Куколка Колсон. Впрочем, если уж быть честной до конца, я ею никогда и не была.

Они вернулись на корабль и уселись завтракать, а Лэмпарт пытался понять, что же она имела в виду.

– Что значат твои слова… ну, что ты, мол, никогда не была Доротеей Колсон? Ведь ты ничего не говоришь просто так, ради красного словца.

– Моему Джону все интересно, – улыбнулась девушка. – Я расскажу. Тут нечем особенно гордиться…

Об этом знает лишь Карлтон Колсон и парочка клерков. Он не мой настоящий отец. Разве он может кого-нибудь полюбить… и лечь в постель с женщиной? Даже ради продолжения рода?

Лэмпарт почувствовал, какой горечью и болью наполнены слова Доротеи. Она продолжала объяснять, а ее губы слегка дрожали.

– В то время шли публичные дебаты о перенаселении, ученые изобрели и довели до совершенства препарат, вызывающий стерильность, а кое-кто из политиков пытался провести через Мировой конгресс закон, гласящий, что ни один гражданин Земли не должен иметь больше одного ребенка. Никаких детей без соответствующего сертификата… Помнишь, какая широкомасштабная развернулась пропаганда? Карлтон Колсон воспользовался моментом, чтобы меня купить. Полезно для имиджа, понимаешь?

– Иными словами, он тебя удочерил?

– Да, по закону. В действительности он меня приобрел. Колсон тщательным образом изучил мою наследственность… нет, я неудачно формулирую… он проверил множество людей и выбрал самых подходящих – с его точки зрения. И купил меня – мне было шесть месяцев! Затем нанял дорогих воспитателей и учителей. Я стала его собственностью и предметом гордости. Когда мне исполнилось десять лет, он открыл мне правду. Я могла получить все, что пожелаю, кроме свободы стать собой. Он сказал, что я обязана во всем, что делаю, быть лучшей. Я не ищу для себя оправданий, Джон, но разве ты не удивлялся тому, что я вела себя как законченная стерва?

– Тебе нет нужды придумывать оправдания – во всяком случае, для меня. Только жаль, что я не знал раньше…

– О нет! – перервала его Доротея. – Если бы ты знал, то, возможно, ничего бы не было! – Она покачала головой. – Я такая глупая… мне кажется, что-нибудь случится… и все будет испорчено!