Текст книги "Затерянные во времени (Авторский сборник)"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

– Ладно, ребята,– сказал он своим спутникам, все время остававшимся позади.– Идемте.

Насвистывая, он вразвалочку вышел из комнаты. Марк и Гордон через несколько минут сделали то же самое.

– Что все это значит? – с любопытством спросил Марк, когда они шли по просторной пещере.

Гордон предпочел уклониться от ответа.

– О Мигеле никогда ничего нельзя сказать наверняка. Он любит выпить и, вероятно, думает, что у нас спрятано много спирта. Не волнуйтесь из-за него.

Не удовлетворившись ответом, но, заметив, что дальнейшие расспросы нежелательны, Марк сменил тему.

– Насколько я понял, вы хотите сказать, что местное общество делится на два класса – пленников и аборигенов, которые с ними не смешиваются?

– И пигмеев. Не забывайте о них!

– Что? В этой части пещер?

– Их здесь несколько дюжин. Полагаю, это какие-то преступники. Очень немногие из нас что-либо знают о них. Если хотите узнать больше, вам придется расспросить Махмуда. Только он, Мигель и еще несколько человек потрудились выучить язык пигмеев.

– Значит, три основные категории. Пленники вроде нас, аборигены, родившиеся здесь, и пигмеи-преступники. Так?

– Да, но пленники тоже делятся на несколько категорий... Но это вы сами узнаете.

Дальнейший путь к расписанной пещере они проделали молча. Марк обдумывал полученную информацию. Этот мир под землей оказался сложнее, чем он думал, и, судя по поведению Мигеля, жизнь здесь кипит значительно круче, чем кажется на первый взгляд.

Его мысли прервал поток возбужденных голосов, доносившихся из пещеры.

– Эй, слушайте внимательно! – Голос Смита звучал громче других.– Махмуд расскажет кое-что интересное!

Глава 3

В пещере, кроме Смита и Махмуда, было четверо незнакомцев. Марк с удивлением заметил, что они повернулись и с интересом уставились на него. Однако интерес продлился недолго. Они снова повернулись к Махмуду. Смит заговорил, опередив араба:

– Вам бы, ребята, было легче понять, если бы вы сначала услышали рассказ Марка. Марк, расскажите им с того самого места, как ваша «Солнечная птица» упала в море.

Марк послушно рассказал о водовороте, воронке, блужданиях по пещерам и туннелям до того, как оказался в освещенной пещере.

– Спасибо,– сказал Смит, когда он закончил.– А теперь твоя очередь, Махмуд.

Махмуд недавно разговаривал с пигмеями-пленниками. Он взял себе за правило общаться с ними. Их язык дался ему без особых трудностей, и теперь он говорил довольно бегло. По причинам не совсем понятным он и Смит считали, что взаимопонимание с отбросами общества может иметь свои преимущества. Во всяком случае, не худо знать, что происходит в пещерах у пигмеев. Теперь Смит решил выяснить, что делает Мигель: его общение с маленькими человечками порождало самые разные домыслы.

Полку преступников-пигмеев недавно прибыло, и они принесли тревожные новости. До сих пор доходили слухи, что в главных пещерах дела обстоят не блестяще, но теперь до обитателей пещеры-тюрьмы впервые дошли новости из первых рук.

– Все дело в воде,– возбужденно объяснил Махмуд.– Новое море прорывается к пещерам, хотя карликам, конечно, не известно, что это море.

– Ну, мы это уже узнали от Марка,– заметил Гордон.

– Да, но прорыв был только один, это известно из нескольких источников. Было несколько больших водопадов вроде этого и много поменьше. Иногда дно Нового моря разрушается, но чаще вода прорывается сквозь вентиляционные шахты. Это неплохо. Поток обычно не очень сложно остановить. Но при образовании больших водопадов положение становится серьезным. Пока что их удавалось останавливать, прорывая отводные туннели, но сюда все же проникло большое количество воды.

Марк вспомнил звучный треск в туннеле, по которому они с Маргарет попали в освещенную пещеру. Значит, этот туннель разрушился из-за пигмеев...

Махмуд продолжал:

– Они испуганы. Заблокировать туннели одно дело, а вот избавиться от воды – совсем другое. Можно было бы воспользоваться насосами, но насосов у них, конечно, нет. В некоторых местах можно проделать отверстия и отвести воду пониже, но где гарантия, что в следующий раз не прорвет в другом месте? Кроме того, соленая вода уже проникла в некоторые пещеры-резервуары питьевой воды. Если бы уровень воды в море оставался таким, какой есть, карлики могли бы с успехом победить стихию, но уровень воды поднимается, и в любой момент может случиться новый прорыв. Они очень испуганы.

– Эй, подожди! Откуда им известно, что вода продолжает подниматься? Никто из них пока что не показывался здесь,– перебил его Смит.

– Потому что вода продолжает прибывать сквозь огромное количество вентиляционных отверстий.

– Что еще делают пигмеи?

– Ничего особенного, насколько я слышал. В конце концов что они могут сделать? Кажется, ходят разговоры о том, чтобы убраться на север. Там есть пещеры на более высоком уровне, но там нет грибных насаждений. Может быть, грибы удастся пересадить, но сомнительно, чтобы они скоро дали урожай.

– Значит,– задумчиво произнес Смит,– у них есть выбор между тем, чтобы остаться здесь и утонуть, и тем, чтобы уйти на север и умереть с голоду. Можно, конечно, выйти на открытое пространство. Но они этого не сделают,– добавил он, задумчиво глядя на Гордона.

Тот покачал головой.

– Да, они этого не сделают,– согласился он.

– Почему? – спросил Марк.– Это же так разумно.

– Разумность тут ни при чем. Она подразумевает, что жить на вулкане – безумие, однако люди продолжают на нем жить. Эти пигмеи слишком давно живут здесь и давно адаптировались. Конечно, солнечный свет сразу же ослепил бы их. Но дело в том, что при любом раскладе мы, безусловно, останемся здесь. Приятная перспектива.

Смит кивнул.

– Стоит только воде прорваться, и мы утонем, как крысы. Выход отсюда только один, и находится он на высоте ста футов – большинство пещер расположено именно на такой высоте. Может быть, мы смогли бы продержаться в воде, пока наши головы не упрутся в потолок, а затем – прощайте...

Марк, оглядев всех по очереди, увидел, что большинство смотрит на американца. Наконец один из незнакомцев спросил:

– Что же нам делать?

Казалось, он говорил за всех. Молчаливое признание лидерства Смита. Наверное, в некоторых теориях Гордона есть здравый смысл и, как Марк понял позже, в некоторых его планах тоже. Махмуда считали коварным, но очень умным. Но когда требовалось принять решение, они смотрели на Смита. И он начинал думать...

Гордон наблюдал, как человек, который может что-то предложить, если его спросят, но не будет делать этого добровольно.

Незнакомец снова нарушил молчание:

– А если мы объединим наши усилия? – спросил он.– Теперь уже, наверное, недалеко...– Он вдруг замолчал и бросил на Марка подозрительный взгляд, а Смит поднял глаза.

– Слишком уж ты разболтался, Браддон. Держи язык за зубами.– Он повернулся и задумчиво посмотрел на Марка.

– Все в порядке,– вмешался Гордон.– Он будет с нами. Марк не такой, как Мигель.

– Он не был бы сейчас здесь, если бы я думал иначе,– ответил Смит,– но все равно мы должны быть осторожными.– Он обратился прямо к Марку.– То, что мы говорим, не должно уйти дальше, понимаете? Мы не только против Мигеля. Он у нас как на ладони, чего не скажешь о некоторых его ребятах. Держите это в секрете, или вам не сносить головы!

– Мы только что видели Мигеля,– снова вставил Гордон.

– Где?

– У Зикля.

– И что он там делал?

Гордон пожал плечами.

– Высматривал, что бы стащить. Но единственное, что ему досталось, это выпивка.

– Что ж, будем надеяться, что он объявится там снова. Зикль может передать ему кое-какую информацию.

– Что ты имеешь в виду?

– Мигель что-то вынюхивает, и если нам понадобится направить его по ложному следу, Зикль это сделает. Он терпеть не может Мигеля, но торопиться не будет. Я бы не хотел оказаться на месте Мигеля, когда негр начнет действовать.

– Я этого не знал,– обиженно произнес человек, которого назвали Браддоном.– Что все это значит?

Смит признался, что ему и самому не все ясно. Что-то связано с женщиной, с которой живет Зикль. Мигель, видимо, заинтересовался ею, остальное угадать не трудно.

– Мигель ничего не добьется от Зикля,– добавил он.

– Но он чертовски подозрителен... Он знает, что в воздухе что-то витает.

– Ну, а мы разве этого не знаем?

– Нет, я говорю не об угрозе затопления, бьюсь об заклад, он прекрасно об этом знает. Я имею в виду нас.

– Да что ты? – Смит повернулся к Махмуду.– Ты что-то слышал?

Махмуд в самых неопределенных выражениях поведал, что Мигель недавно сблизился с некоторыми пигмеями-пленниками. За его бесконечными расспросами стояло нечто большее, нежели простое любопытство.

– Постарайтесь узнать все подробности. Вам предстоит выяснить, чем он заинтересован. У него, должно быть, есть какая-то причина выведывать, и этой причины достаточно, чтобы не шуметь. Мы должны быть осторожными.

– Конечно,– согласился один из пришедших,– но что нам делать?

– Ускорить, как можете, работу в верхнем туннеле. Что вы думаете о греческом туннеле, Гордон?

Гордон, казалось, уже обдумал этот вопрос, и его ответ прозвучал сразу.

– Затопить его.

Смит задумался. Верхний туннель круто поднимался вверх. Сейчас трудно было поверить, что его конец очень далеко от поверхности. Люди изнуряли себя тяжелой работой в этом туннеле бессчетное количество лет. Никто из живущих ныне в пещерах-тюрьмах не мог вспомнить, когда его начали, и лишь немногие избранные знали о его существовании. Группа мужчин, твердо решивших не погибнуть в этих катакомбах, начала прорубать дорогу наружу. Медленно, потому что скудный запас их инструментов совершенно не годился для такой трудной задачи, они прорубили проход под самым крутым углом. Продвижение оказалось медленнее, а путь длиннее, чем они ожидали, но это были люди, обладающие активным умом. Они продолжали работу над туннелем, потому что она давала надежду и занятие. Без работы они бы давно опустились до уровня большинства пленников, и осталась бы только безнадежная апатия, если не безумие. Поэтому работа продолжалась уже несчетное количество лет. По мере того, как увеличивалась длина, люди старели. Они больше не были молодыми и сильными обитателями пещеры. Они стали людьми среднего возраста или стариками с прерывистым дыханием и слабеющими руками.

Но на смену им приходили другие. Люди всех рас попадали в пещеры самыми разными путями, некоторые были обозлены, некоторые настроены фаталистически, кое-кто быстро уставал, но всегда находились сильные духом люди, которых воля к жизни побуждала к действиям. Те, кто планировал туннель, выбирали себе последователей: показывали им проход, который однажды выведет к свету и свободе, учили их работать с камнем и уговаривали продвигаться дальше. И мужчины помоложе брали иступившиеся инструменты и принимались за работу. Как и старики, они начинали прорубать дорогу к свободе, сохраняя душевное здоровье. Надежды они не теряли ни на минуту. Теперь, чтобы пройти туннель из конца в конец, требовалось несколько часов. Люди работали спокойно, но свет ожидания в глазах погас. И все же они знали наверняка, что в один прекрасный день раздастся глухой звон в скале, лом пробьет тонкую поверхность, и в пещеру прольется свет. И продолжали трудиться.

Они тоже старели, и им на смену приходила молодежь. Авторы идеи туннеля не доживут до того, чтобы снова увидеть солнечный свет. Многие уже умерли, а те, кто остался, сильно одряхлели. Но их работа до сих пор жила. Остальные работали с верой, которую можно затуманить, но не задушить. Работники хорошо выбирали последователей. Отступников было мало. Большей частью работники держались поодаль от тех, кто пал духом, чтобы не попасть под их пагубное влияние. Остальные, как и положено, знали, что рабочие осуществляют какой-то план, но их это не интересовало. Если людям нравится работать, когда их никто ни о чем не просит, разве что иногда ухаживать за грибными пещерами, то это их собственная глупость. А сами рабочие пресекали на корню всяческие вспышки любопытства.

Проблему представляли собой несколько индивидуалистов вроде Мигеля. Это были нестойкие и асоциальные типы. Рабочие знали, что на них нельзя положиться в регулярной работе. Они были неуместны, и поэтому нежеланны. Их игнорировали, насколько это было возможно.

Отношения самих рабочих тоже складывались не гладко. Дважды у них возникали серьезные разногласия. За несколько лет до появления Смита человек по имени Джеймсон посеял смуту, убеждая других в бесполезности и колоссальной трудоемкости работы. Почему бы, спрашивал он, не прорубить горизонтальный туннель? Он давно уже должен был бы связать их с пещерами пигмеев, откуда, наверняка, есть дорога наружу. Пленников было достаточно, чтобы одолеть целую армию карликов.

После некоторых сомнений ему было разрешено начать строительство горизонтального туннеля, но, пройдя пятьдесят ярдов, он наткнулся на подземную реку, и дальнейшее продвижение стало невозможным. Его предложение попробовать заново в другом месте не встретило поддержки.

И все же еще один проход был начат греком, имени которого никто не помнил. Из неизвестного источника он узнал, что под ними неглубоко расположена еще одна система пещер. Он, как и Джеймсон, был убежден, что в пещерах пигмеев они без труда найдут дорогу на поверхность. Направленный вниз проход был прорыт его последователями на глубину более ста футов, но безрезультатно. Вот этот Греческий туннель, как его называли, и предложил затопить Гордон.

– Почему? – спросил Смит.

– Во-первых, я не очень-то верю в ту затею, но главная причина заключается в том, что если Мигель всерьез шпионит за нами, то рано или поздно наткнется на рабочих в Греческом туннеле.

– Ну и что? Пускай. В конце концов главное – это выход наверх. Я подумал, что если нам удастся пробиться, он может послужить дренажем на случай затопления.

– В этом что-то есть,– признался Гордон.– Но у меня такое чувство, что лучше бы Мигель ни о чем не узнал.

– Ну, это несложно,– заявил кто-то из присутствующих.– Почему бы просто не уничтожить его?

– Это не так просто. У него есть приятели. Кроме того, неизвестно, как это воспримут остальные аборигены. Мы не должны пачкать руки убийством именно тогда, когда решили ускорить работу. Правильнее всего упорно работать. Сейчас мы должны были бы почти закончить.

Последняя реплика, похоже, ни на кого не произвела впечатления. Марк, наблюдая за лицами людей, спрашивал себя, как часто они и те, кто был до них, слышали эти слова: «мы должны были бы почти закончить». Вероятно, они начинали сомневаться, что это когда-либо произойдет. Однако предложение ускорить темпы приняли с энтузиазмом. Похоже, перед ними снова забрезжила надежда. Они будут работать, не считаясь со временем, до тех пор, пока не победят. Это было избавлением от утомительной монотонности бытия, в котором время не имеет значения.

Смит поднялся.

– Что ж, договорились,– сказал он.

Всеми забытый Марк наблюдал, как они расходятся.

Гордон обернулся.

– Ложитесь спать,– велел он.– Завтра я вам еще кое-что покажу. А если здесь появится Мигель, в чем я очень сомневаюсь, помните – ни слова о туннелях!

Он помчался догонять остальных. Марк благодарно растянулся на своей постели. Он чувствовал себя изможденным, от усталости снова застучало в голове. Похоже, он еще не до конца восстановил силы. Сон сморил его, и он заснул с мыслями о побеге. Приятно было слышать слова Гордона. Его «завтра» вызывало чувство надежды в этом аду, где есть только бесконечное «сегодня»!

Глава 4

– Где это мы? – спросил Марк, когда они с Гордоном вошли в большую пещеру.

– Примерно там, где вы увидели грибные пещеры... Потом вам придется здесь поработать.

Гордон говорил очень громко, чем привлек к себе внимание нескольких групп пленников, которые повернулись в их сторону. Одна из женщин указала на Марка и засмеялась. Услышав насмешку, он вдруг вспомнил детство и директора школы. Слова женщины были произнесены на неизвестном языке, но смысл он уловил. Он слышал те же самые нотки в голосах практичных людей, выносящих приговор непрактичным идеалистам. Так он попал в класс фарисеев.

Однако в тех «рабочих», с которыми он до сих пор встречался, не было ничего фарисейского. Они работали, потому что хотели выбраться на свободу, и для того, чтобы сохранить душевное здоровье, как негр Зикль. Превосходство, которое они, безусловно, испытывали перед пассивным большинством, было скорее случайным, нежели намеренным. Оно было лекарством от атрофии, поражавшей умы бездельников. Жизнь в пещерах доставляла минимум радостей, так почему же от нее отказываться? Особенно женщин пугала мысль о том, что они умрут, зная, что никогда не жили. Легче и понятнее жить по установленным правилам, чем пытаться изменить их.

«Что бы сделала Маргарет,– подумал Марк,– приговоренная жить здесь? Приняла бы она обычаи большинства, подобно этим женщинам, или боролась?..»

Он снова попытался стереть из памяти ее образ, постоянно возникающий в сознании. Он попробовал отодвинуть ее на задний план, направив все свое внимание на окружающую обстановку.

На этот раз они прошли мимо поворота, который вел к пещере Зикля, и направились к более широкому туннелю. Марк заметил, что пересекающиеся туннели часто представляют собой природные трещины в скальной породе, расширенные до восьми, а то и десяти футов в зависимости от важности. Острые, опасные углы выровнены и отшлифованы. Места для установки ламп на потолке были тщательно обработаны и очищены от сталактитов, которые в естественных пещерах создают впечатление, что вот-вот свалятся на головы смельчаков. Трещины на полу были заделаны или через них перебросили мостки. Полы и стены были выровнены, беспорядочная природа укрощена до тюремной суровости.

По пути Гордон то и дело показывал на боковые отверстия. Они, говорил он, ведут к пещерам, отданным аборигенам и пленникам-пигмеям. Марк не пытался запоминать дорогу. Для его проводника смена пещер, поворотов, туннелей и боковых отверстий была так же неповторима, как улицы города, но для новичка одни от других ничем не отличались. Попадавшиеся навстречу мужчины и женщины не проявляли к ним никакого интереса и неторопливо проходили мимо. Марк заметил, что некоторые несли за спиной огромные грибы.

Гордон остановился в большой пещере и артистичным жестом показал в сторону дальней стены.

– Вот задачка для вас,– произнес он.

Марк подошел, чтобы получше рассмотреть фигуры, высеченные в стене в виде барельефа.

– Египетские боги? – спросил он.

– Некоторые из них, но есть и другие. Посмотрите! Этот, с головой коровы Хатор, а другой малый, по-моему, Сет, хотя голова немного другая: морда короче, чем обычно. А это, должно быть, Ра: голова ястреба, правильно, но солнечного диска нет. И посмотрите на его скипетр – это шар, а не голова собаки... Махмуд говорит, что этот шар символизирует вот их,– он показал на горящие лампы.– Если это так, то, значит, резьба выполнена уже после того, как эти люди отказались от внешнего мира и солнечного света. Ра был создателем всего существующего – без света не было бы никакой жизни. А это что? – Он указал на женскую фигурку с рыбой вместо головы.– Предположительно, какая-то богиня плодородия. Была такая богиня Хамхит, но у нее была рыба на голове, а не вместо. А вот еще один малый с головой змеи... Если бы это было изображение змеи на короне фараона... Но это обычная голова змеи. Рядом с ним Баст, трещотка и все...

– Баст? – переспросил Марк.

– Конечно, посмотрите на кошачью голову! Позже греки стали называть ее Бубастис, и все перепуталось. Они поставили ее во главе того, чем она никогда не собиралась управлять. Египтяне видели в Баст нежность и тепло, она была как-то связана с Ра, но...

Но Марк не слушал. Баст! Эта проклятая кошка! Может ли здесь быть какая-то связь? Он вспомнил, что когда на них напали, Маргарет держала на руках кошку.

– Это сделали пигмеи? – перебил он Гордона.

Гордон, которого прервали, выглядел озадаченным. Марк повторил:

– Эти фигуры вырезали пигмеи?

– Вне всякого сомнения. Очень давно. Думаю, еще до того, как эти пещеры стали использовать, как тюрьмы. А что?

– Они до сих пор поклоняются этим богам?

– Я бы сказал – да, если верить Махмуду. А что?

Марк проигнорировал второй вопрос, как и первый. Его только сейчас осенило, что присутствие кошки многое меняет. Да у него и не было причин об этом задумываться, пока он не увидел фигурку с головой кошки. Может быть, Маргарет не попала в тюремную пещеру, потому что несла кошку? Он спросил Гордона, и тот задумался.

– Интересно. Может быть, и так. Конечно,– добавил он,– нельзя сказать с абсолютной уверенностью, что это сделали пигмеи. Здесь, должно быть, когда-то побывали египтяне, но я не уверен, что именно они вырезали этот барельеф. Ра, например, египтяне никогда бы не изобразили без солнечного диска. Если бы это сделали пленники, они, скорее всего, тоже не забыли бы про солнце. Оно всегда было их самым мощным символом. Поэтому я имею все основания предполагать, что этот барельеф – работа пигмеев. Более того, Махмуд что-то говорил об их поклонении животным. Животные здесь так редки, что когда они появляются, то автоматически становятся божествами.

– Значит, возможно, Баст, я имею в виду нашу кошку, стала объектом поклонения?

– Возможно, да, но я бы не стал возлагать на это больших надежд. Нам не так много известно о пигмеях.

Однако фантазия Марка разыгралась. Если здесь действительно сохранилось поклонение Баст, и кошка по-прежнему осталась священным символом, каково будет положение Маргарет? Разве к ней не будут относиться с почтением, как к посланнице богини, призванной передать какой-то знак? А, может быть, объявят полубогиней? Дурные предчувствия, не дававшие покоя, стали понемногу исчезать. Этим, несомненно, можно объяснить отсутствие Маргарет в тюремных пещерах...

Гордон, наблюдая за ним, увидел, как посветлело лицо Марка, и понял ход мыслей. Не стоит разрушать этот воздушный замок, но лично он не верил, что девушка в безопасности. Не менее вероятно, что ее обвинили в святотатстве за то, что она завладела священным предметом, а за такое преступление всегда полагается самое жестокое наказание. И все же не стоит об этом говорить. Марк еще не совсем оправился от болезни. Чувство надежды будет для него лучшим лекарством, поэтому Гордон продолжил рассказ о пигмеях.

– В старину их, должно быть, было гораздо больше. Сейчас они вырождаются, как все примитивные расы, и такая огромная система пещер им не нужна. Я думал, что эти фигурки, вероятно, были вырезаны, когда население было многочисленным, а пещеры еще не стали тюрьмами. Но, может быть, я ошибаюсь. Их могли вырезать пигмеи-пленники, стараясь искупить какую-то вину. Точно сказать нельзя. Можно лишь сказать, что фигурки похожи и одновременно непохожи на своих египетских двойников.

– Довольно странно, что они приняли египетских богов и продолжают им поклоняться,– задумчиво сказал Марк.

– Если это действительно так.

– Но, конечно...

– Я хочу сказать, откуда вы знаете, что это не египтяне приняли их богов? Раса пигмеев, думаю, настолько стара, что нам трудно это представить. Древние египтяне, наверное, значительно моложе наших пигмеев.

– Чем вы это докажете? Система пещер, наверное, совершенствовалась столетиями, но сказать, что они древнее египтян?..

Гордон пожал плечами.

– Когда-нибудь я поделюсь с вами своими соображениями, но объяснение будет долгим. А сейчас надо идти дальше.

Они вышли из пещеры с барельефом в туннель с пологим склоном. Марк давно понял, что тишина вокруг них не такая уж полная. Сначала они слышали только оживление и тихое эхо, но потом раздался новый звук, совершенно не похожий на шарканье шагов и голоса. По мере того, как они продвигались, звук становился все более похожим на журчание текущей воды.

Вскоре они остановились перед небольшим родничком, бьющим из трещины в стене. Гордон поднял каменную чашу и подставил под струю. Пил он с удовольствием.

– Слава Богу, соль еще не добралась до нашей воды,– с облегчением произнес он.– Это хуже, чем утонуть;

Он принялся рассуждать, как ужасно, когда нет свежей воды. Но даже представив себе пленников, сходящих с ума от жажды, Марк все равно не мог подавить радостное возбуждение.

Он воспрянул духом. Чувство надежды ускоряло мыслительный процесс. Казалось, слабость и тревога покрыли его ржавчиной. Теперь же вся ржавчина сошла, уступив место свежему маслу. Марк чувствовал, что его тело вырвется из этой тюрьмы, как вырвалась душа. Гордон был потрясен таким преображением. Марк выглядел сейчас инородным телом, он вновь обрел пружинистую походку, редкую среди обитателей пещеры. Гордона потрясло, как сильно надежда повлияла на физическое состояние Марка.

Повеяло слабым запахом сырости, и Марк понял, что они приближаются к грибным пещерам. Гордон говорил, что их пять, и все связаны между собой. Их урожаи до недавнего времени легко удовлетворяли потребности людей, но с ростом населения, вызванным притоком новичков и рождением детей, пищи стало не хватать. Кризис в подземном мире стремительно приближался с разных сторон.

Гордон внезапно остановился и поднял руку. Марк ничего не слышал, кроме слабого журчания текущего мимо них ручейка.

– Кто-то бежит,– сказал Гордон.

Он молча схватил Марка за руку и прижал к стене. Марк недостаточно долго прожил в пещерах, чтобы понять, что назревает что-то из ряда вон выходящее. Люди здесь не знали, что такое бег. Да и зачем? Время не терялось и не выигрывалось: его не существовало! Наконец Марк начал различать звуки шагов. Оба с нетерпением следили за последним поворотом. Звук становился громче.

– Только один,– сказал Гордон, наклонился, поднял обломок скалы и крепко зажал в руке.

Фигура, одетая в развевающиеся серые лохмотья, выскочила из-за поворота. Заметив их, человек резко остановился и прислонился к стене. Гордон выбросил камень и вышел вперед.

– Махмуд! – удивленно воскликнул он.

Араб, слегка задыхаясь, приблизился.

– В чем дело? – спросил Гордон.

– Мигель,– взволнованно произнес Махмуд.– Я говорил с пигмеями, нашел таких, кто его ненавидит, и они рассказали мне...

– Что же? – с нетерпением спросил Гордон.

– Мигель пытается выяснить, где туннель!

– Ну, это нам известно! А что еще он пытается выяснить?

– Это не все! Он с друзьями и большинством пигмеев-пленников хотел заключить сделку с пигмеями. Мигель предложил показать им наш туннель в обмен на свою свободу, но те не согласились, и тогда он пошел на компромисс. Он покажет им туннель, если их выведут из системы тюрем и покажут ряд обычных пещер.

– Это не принесет ему большой пользы.

– А он и его друзья думают, что принесет. Вероятно, надеются, что он каким-то образом выберется на свободу и приведет помощь. Во всяком случае, сделка заключена.

Гордон уставился на него.

– Заключена?

– Заключена.

– Так вот на что он способен! Он безумец, если полагает, что ему когда-нибудь позволят выбраться отсюда!

– Но у него есть какой-то план, можете быть уверены!

– Он знает, где туннель?

– Нет, но...

– При его настойчивости это не займет много времени, чтобы выяснить, да?

Араб кивнул.

– Значит, придется им заняться,– заключил Гордон.

– Ты имеешь в виду – убить его? – спросил Марк.

– Именно, он же крыса!

– Но остальные, не продолжат ли они сделку и без него?

– Со всеми предателями мы обойдемся точно так же!

– Помогут ли такие меры? Мне кажется, настоящий вред уже причинен: пигмеи узнали о существовании туннеля. Он был в безопасности, пока о нем не знали. Сейчас кот выпущен из мешка, и я не зижу пользы от убийства Мигеля.

– Он обязательно найдет туннель, либо уже обнаружил. Он самый смышленый из этой банды. Я бы задержал его и продолжил работы над туннелем. Но если уже нашел, то от Мигеля надо тотчас же избавиться, пока он не рассказал кому-либо еще.

– А вы уверены, что он не успел рассказать?

– Уверен. Мигель боится, что приятели подведут, поэтому будет держать все в тайне до последнего момента.

Разговаривая, они подошли к первой из грибных пещер, и Марк поймал себя на том, что гигантские грибы удивляют, как и в первый раз. Почему-то запомнилось, что они куда меньше. Ему хотелось задержаться и осмотреть эту фантастическую картину, но его спутники слишком спешили. Гордон вел налево, придерживаясь тропинки между порослью и стеной. Через проход шириной в несколько ярдов они проникли в следующую пещеру. Здесь многие грибы были срезаны и унесены в жилые пещеры, где из них готовили пищу. Они прошли по влажной земле, усыпанной мусором, и нырнули в поросль. Продвигались медленно и все более неуклюже. Гордон предупредил Марка, чтобы тот переступал через щупальца, а если возможно, то избегал их. Нет, признался он, серьезной причины для волнения нет, но лучше следов не оставлять.

В третьей грибной пещере Марк по-настоящему насторожился. Он шел по сложной тропе среди стволов и каких-то растений, похожих на длинные, изогнутые кабачки. Марк изо всех сил старался двигаться с тем же мастерством, с каким шли Гордон с арабом, и не оставлять следов, но чувствовал, что ему это плохо удается. Он сломал несколько стволов и раздавил несчетное количество щупальцев, и казалось невероятным, что кто-то может проделать такой извилистый путь, не оставив следов. Наконец Гордон громко сообщил, что они дошли до главных грибных пещер. Где-то здесь спрятано начало туннеля, ведущего вверх.

Марк испытал облегчение, когда увидел между двумя грибными шляпками серую каменную стену. Минуту-другую спустя они стояли на краю грибной рощи.

Услышав шарканье чьих-то шагов, все трое резко обернулись. Марк мельком заметил человека, исчезнувшего между стволами справа от них. Махмуд тоже его увидел. Прежде чем до остальных дошел смысл происходящего, он стремглав и бесшумно пустился в погоню, вслед за ним развевались лохмотья бурнуса. Марк раскрыл рот, но Гордон поднял руку. Оба остановились и прислушались.

Махмуд бежал между стволами по оставленному следу. Сначала ничего не было слышно, кроме стука шагов, приглушенных ударов стволов и щупальцев. Беглец впереди двигался на ощупь, топча низкорослые грибы и виляя между толстыми стволами. Тоненькие стебельки, которые он ломал на своем пути, трещали, но не так резко, как ветки, а глухо, как прогнившее дерево. Гордон с Марком могли следить за его продвижением по качанию многочисленных высоких, похожих на зонтики шляпок. В воздух взметнулось облако белых спор. Брызгая слюной и кашляя, туда устремился Махмуд. Минуту спустя раздался сдавленный крик; еще минуту продолжалась ожесточенная борьба, сопровождаемая треском ломающихся стволов.