Текст книги "Затерянные во времени (Авторский сборник)"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 51 страниц)

ОБМЕН МИРАМИ

Глава 1
Беженец из 2145-го

За окном лаборатории ярко светило солнце. Был один из тех июньских дней, когда забываешь обо всех недостатках цивилизации и кажется, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Мы с профессором Лестранжем проработали уже около трех с половиной часов и не предвидели никаких неприятностей.

Тогда, в 1945 году, Лестранж выглядел точно так же, как на портрете, сделанном десять лет спустя и украшающем обложки школьных учебников физики. В сорок лет у него был высокий лоб – отличительная черта человека выдающегося ума – и проницательные глаза, замечающие многое из того, что скрыто от обычных людей. И хотя в ту пору он еще не совершил ни одного из своих революционных открытий, его разработки уже принесли ему признание в научных кругах. Но время, когда его имя стали чтить наравне с именем Эдисона, а портреты появились на первых полосах миллионов газет, еще не наступило.

Подходил решающий момент нашего эксперимента. Я с :трудом пытался преодолеть растущее возбуждение и унять дрожь в руках. Лестранж же был холоден и абсолютно спокоен: во время работы его лицо хранило бесстрастное выражение как у хорошего игрока в покер, и ни одно поспешное движение не выдавало его беспокойства. Он по-|следний раз проверил, все ли подключено и настроено как надо, и велел мне отойти в сторону. Когда я выполнил его указание, Лестранж положил руку на рубильник. Я буквально впился взглядом в сложную конструкцию: через несколько секунд станет ясно – стоим ли мы на пороге удивительного открытия или же перед нами плод потраченных впустую долгих месяцев работы.

Грохот, внезапно раздавшийся за нашими спинами, ударил по моим натянутым нервам как разряд молнии. Я подскочил от неожиданности и резко обернулся. Лестранж медленно опустил руку и от удивления разинул рот. В любой другой ситуации подобное проявление изумления со стороны обычно хладнокровного профессора смутило бы меня, но тогда я сам был слишком поражен увиденным. Посреди комнаты валялся какой-то странный механизм, а в нескольких футах от него на полу неподвижно распласталось тело какого-то человека.

Через несколько секунд незнакомец пошевелился и сел. На нем был облегающий темный костюм из материала, текстурой и отделкой напоминающего кожу, и, очевидно, скроенный из одного куска. Мужчина был высок и атлетически сложен, а его лицо свидетельствовало о твердости характера, хотя в тот момент на нем отражалась явная растерянность. Несколько секунд незнакомец оглядывал лабораторию, изучая обстановку. Было совершенно очевидно, что он чем-то изрядно обеспокоен, но, когда он обратился к нам, голос прозвучал твердо и даже повелительно:

– Скорее дайте мне какую-нибудь веревку. Ну же!!! Что-то в его интонации заставило меня подчиниться и начать лихорадочно шарить по карманам.

– Вот,– наконец промямлил я и протянул ему моток бечевки.

Он схватил ее, повернулся к валяющейся на полу загадочному устройству и привел его в вертикальное положение. Более всего оно напоминало каркас какой-то миниатюрной клетки с золотыми стойками, перекрещивающимися в виде решетки. Внутри за решеткой я успел заметить ковшеобразное сиденье, перед которым располагались два ряда циферблатов. Рассмотреть что-нибудь еще у меня не хватило времени. Незнакомец склонился над приборной доской и подкрутил несколько верньеров, затем привязал конец бечевки к небольшому рычажку. Затем, отойдя настолько далеко, насколько позволяла длина бечевки, он резко ее дернул.

Неожиданно машина исчезла. Теперь перед нами стоял только незнакомец, в руках у него была веревка. Мужчина облегченно вздохнул и повернулся к нам:

– Господа, должен принести вам свои извинения...

– Сэр,– возмущенно перебил его Лестранж,– мне бы очень хотелось узнать, по какому праву вы вторглись сюда?

– Признаться, такого права у меня нет. Я могу лишь умолять вас не лишать меня того, что в древние времена называлось «правом убежища». Вы ведь мистер Лестранж, изобретатель аккумулятора? Кстати, меня также зовут Лестранж, Джон Лестранж.

– Да,– ответил профессор,– мое имя действительно Лестранж, но никакого аккумулятора я не изобретал!

– Разве еще нет? – удивился наш странный гость.– Значит, я прибыл раньше, чем предполагал. Что ж, прошу прощения – похоже, я немного запутался в датах.

Лестранж изумленно заметил: , – Я вас не слишком понимаю. Без сомнения, позднее вы нам все объясните. Однако, как следует из вашего имени, мы, похоже, состоим в некоем родстве?

– Разумеется, мы родственники, правда дальние.

– Надо будет проверить. Никогда раньше ничего о вас не слышал. Да, позвольте представить моего ассистента, Гарри Райта.

Незнакомец протянул мне руку:

– Как же, наслышан о вас, мистер Райт,– с улыбкой сказал он.– То, что вы спасли мистера Лестранжа, было по-настоящему мужественным поступком.

Настала моя очередь удивиться. За те шесть лет, что мы были знакомы с профессором, он ни разу не подвергался опасности большей, чем любой человек, каждый день переходящий оживленную улицу.

– Вижу, что опять допустил промах! Пожалуйста, забудьте об этом,– извинился наш гость.

Тут выражение его лица мгновенно изменилось, приветливая улыбка исчезла. Каким-то умоляющим тоном он спросил:

– Скажите, господа, кто-нибудь из вас видел или слышал о машине, подобной той, на которой я сюда прибыл?

Мы с сомнением покачали головами. Лично я не мог припомнить ни одного устройства, хотя бы отдаленно напоминающего исчезнувший механизм.

– Да, действительно, это попросту невозможно,– задумчиво произнес он,– но на всякий случай я должен был спросить.

Его пристальный взгляд медленно скользил по комнате, останавливаясь то на одном, то на другом предмете до тех пор, пока не остановился на установке, подготовленной к проведению нашего так внезапно прерванного опыта. Лицо незнакомца просветлело, и он сделал несколько шагов в сторону аппаратуры. Мы с Лестранжем постепенно начали приходить в себя, мало-помалу освобождаясь от ощущения какой-то нереальности происходящего. Переглянувшись, мы поняли, что думаем одно и то же: наш незваный гость – шпион! Уж слишком внимательно изучает он плоды наших многомесячных трудов! Лестранж выхватил из ящика стола револьвер.

– Руки вверх! – неожиданно -приказал он.

Незнакомец подчинился с легкой улыбкой.

– Я слышал, что вы живете в непростые времена,– заметил он.

– Отойдите вон туда и не двигайтесь,– велел Лестранж.– Так, а теперь рассказывайте, почему вас так заинтересовала наша работа?

Человек, назвавшийся Джоном Лестранжем, в изумлении уставился на нас.

– А что же удивительного в том, чтобы выказывать интерес к открытию, которое со временем совершенно изменит лицо планеты? – дружелюбно спросил он.– Кроме того, возможно, я и ошибаюсь, но эта установка несколько отличается от той, изображение которой я видел в журнале несколько лет назад. У меня складывается впечатление, будто некоторые блоки там соединялись чуть иначе. Левый терминал крепился прямо к...

– Что вы такое несете!? – возмущенно рявкнул Лестранж.– Вы, должно быть, сошли с ума! Эта штука всего четыре дня как собрана.

– О Господи! – воскликнул незнакомец.– Ну хорошо, попытаюсь объяснить вам все по порядку, но, предупреждаю, это очень долгая история. Кстати, нельзя ли сначала хоть немного поесть? А то у меня уже целые сутки ни маковой росинки во рту.

К концу трапезы наше отношение к загадочному незнакомцу заметно изменилось. Он перестал быть для нас чужаком, став гостем, которого мы по его просьбе теперь называли просто Джоном. Беседуя с ним за столом, мы мало-помалу оставили наши подозрения на его счет, однако так и не смогли понять, кто же он в конце концов такой. Наш гость явно был хорошо образован и в то же время во многих отношениях совершенно невежествен. Он неплохо разбирался в политике, но знания его в этой области казались слишком общими, а стоило коснуться деталей, как выяснилось, что в них он абсолютно не разбирается. В разговорах об известных современных деятелях он проявлял заметную нерешительность, будто боялся ляпнуть что-нибудь невпопад. Его знание литературы было превосходно, хотя порой он ссылался на произведения, о которых я ничего не слышал, хотя, по-видимому, они и принадлежали авторам, чьи имена были широко известны. Складывалось впечатление, что достаточно уверенно он чувствует себя лишь в двух-трех сферах.

Когда мы наконец прошли в кабинет Лестранжа, профессор предложил гостю сигару.

– Табак? – переспросил Джон.

– Естественно,– с удивлением ответил Лестранж,– что же еще?

– Там, откуда я прибыл, существует много вещей, которые можно курить. Поэтому в таких вопросах лучше перестраховаться.

Он поудобнее расположился в большом кресле и закурил сигару.

– А сейчас, если вы наконец готовы выслушать длинную историю,– сказал он,– я с удовольствием объясню вам причину своего столь внезапного вторжения.

– Наш эксперимент...– начал я.

– ...не будет успешным в том виде, в котором он сейчас был вами подготовлен. Поверьте мне, я даже могу указать вам, где вы просчитались.

Я воспринял это его заявление вполне серьезно, поскольку чувствовал, что гость неплохо разбирается в тонкостях нашей работы. Лестранж тоже согласно кивнул.

Тогда Джон начал свой рассказ:

– Полагаю, для начала следует объяснить, почему мой выбор пал именно на вас, а не на кого-нибудь еще. Причина первая – наши родственные связи. Вторая то, что опираясь на информацию, полученную мною из литературы, я не без основаниий оценил вас как человека гораздо более широких взглядов, чем кто-либо из ваших современников. То есть, именно вы скорее всего поверите моему рассказу. Что же касается нашего родства... Моя семья всегда гордилась тем, что ведет прямое происхождение от вас и вашей жены Джой.

– Позвольте, но ведь я не женат! Я...

– Пожалуйста, разрешите все объяснить по порядку. Ситуация очень сложная, но я не теряю надежды, что мне удастся убедить вас. Ведь очень немногим выпадает возможность убеждать в чем-нибудь своих прапрапрадедов. Видите ли, я родился в 2118 году от Рождества Христова. Или, может быть, точнее сказать «буду рожден»? Я беженец из XXII века. Поэтому я точно знаю, что вы вскоре женитесь, хотя сказать, когда это произойдет определенно, не берусь.

Наверное, будет легче, если я поведаю вам свою историю в прошедшем времени. Ведь та жизнь для меня – теперь самое настоящее прошлое. Отправив машину назад я на ваших глазах сжег за собою все мосты.

Поверьте, но там у себя в двадцать втором веке мы знаем намного больше, чем вы здесь в двадцатом. Мне известно, что время устроено или течет таким образом, что и существует и не существует одновременно. Но, например принципы работы той машины, которая принесла меня сюда, для меня такая же тайна за семью печатью, как и для вас. Я просто установил дату, нажал рычаг, и вот я здесь, в лаборатории. А оставить машину себе и исследовать ее я просто не отважился, так как уверен, что хозяева могут проследить ее местонахождение. Уж больно велик риск.

Глава 2
Голос из будущего

Мир, в котором я жил, совсем не такой, каким представляют себе будущее люди XX века. Герберт Уэллс был бы разочарован. Освоение тех научных достижений, которые уже были сделаны в физике, химии и технике, свело прогресс в этих областях знаний к минимуму. К концу XX века наука продвинулась так далеко вперед, что цивилизации пришлось претерпеть серьезные изменения, чтобы дать возможность природе восстановить нарушенный прогрессом баланс. Полагаю, вы уже и сейчас замечаете, как начинают рушиться политические и социальные устои, позволяющие вести более простой образ жизни. Война перестала решать все вопросы – она могла лишь искоренить старые порядки, но никак не преобразовать их. Таким образом, сами видите, что наши эпохи отличаются скорее лишь своими общественными институтами, а никак не уровнем технического развития. С 2000 года почти единственной формой двигателя для любых форм механизмов стал тот самый аккумулятор Лестранжа, о котором я уже упоминал. Двигатель внутреннего сгорания исчерпал свои возможности. Поезда, корабли, самолеты – все, кроме самой тяжелой техники, со временем будет приводиться в действие с помощью вашего изобретения.

Конечно, довольно странно рассказывать человеку о результатах его открытия еще до того, как он его совершил. Но уверяю вас: ваша маленькая аккумуляторная батарея повлияет на будущее планеты так, как еще не влияло ни одно изобретение в истории человечества. Даже машина, на которой я сюда прибыл, питается от усовершенствованной формы вашего аккумулятора. Диапазон ее действия – почти полмиллиона лет.

– Постойте, но ведь вы говорили...

– О, да, конечно, я совершил на ней лишь маленькое путешествие. Просто увлекательную поездку на пару столетий назад.

Оглядываясь назад, я вижу, что предвестники бедствия, с которым мы столкнулись, появились уже около года назад, по-моему, в 2144 году. Газеты опубликовали статью о крушении товарного поезда (тяжелые и непортящиеся грузы у нас все еще находят более выгодным перевозить по железной дороге). Следствие так и не выяснило причину аварии. Но на месте происшествия был найден остов какой-то машины очень странной формы. Ее каркас из какого-то неизвестного золотистого металла хотя и был покорежен ударом, однако выдержал огромную нагрузку. Хотя этот неизвестный золотистый металл уже и сам по себе явился настоящей загадкой, еще большее недоумение вызвало тело, найденное лежащим у железнодорожного полотна. Не было ни малейших сомнений, что оно принадлежит человеку. Однако нам, чьи стандарты красоты восходят еще к античным временам, это человеческое существо показалось скорее жалким уродцем. Рост его составлял пять футов, объем черепа в два раза превышал нормальный за счет необычайного увеличения лобной части. Шея была необычайно толстой – явно чтобы выдерживать тяжесть головы, а плечи узкими и едва заметными. Слабые руки заканчивались маленькими кистями с короткими пальцами без ногтей, а ступни ног казались чересчур нежными. Когда тело изучили патологоанатомы, они заметили и много других отличий: на удивление маленький кишечник, отсутствие слуховой системы и атрофированные зубы.

Сейчас же посыпались различные предположения. Одни говорили, что это настоящее чудо, другие принимали загадочное существо за результат какого-то эксперимента, третьи – за гениальную мистификацию, четвертые – за неудачную попытку создания искусственного живого существа и т.д. И только одно объяснение оказалось близким к правде. Какой-то чудак предположил, что это, возможно, тело инопланетного исследователя, который попросту выбрал неудачное место для посадки. Но это предположение было тут же отвергнуто, так как металлический каркас – не самая подходящая форма для космического корабля. Тем не менее, как выяснилось позднее, единственной ошибкой было слово «инопланетный».

Начавшие было утихать споры вспыхнули с новой силой, когда вскоре было найдено другое такое же тело. Мальчик, первым обнаруживший его, рассказывал, что рядом находилась и блестящая машина, но, когда он дернул рычаг, она исчезла. И снова одно за другим стали высказываться различные предположения. Были перебраны все возможные версии. Все, кроме единственно верной: люди 2144 года обнаружили тело своего далекого потомка. Это было первое предостережение, но мы просто не смогли этого понять, так что оказались совершенно неподготовленными к тому, что произошло далее.

Последний акт этой драмы начался три месяца назад. Да, прошло всего три месяца...

Джон замолчал и с горечью посмотрел на нас.

– Мы,– продолжал он,– жили во вполне счастливом мире. Цивилизация, казалось, спокойно развивалась и шла к какой-то далекой, но определенной цели. И все это оказалось в один момент сметено, обращено в хаос. Время и пространство странным образом искривились, потеряли свое былое значение.

То была самая счастливая ночь в моей жизни. Мэри еще живет где-то в запутанном лабиринте времени, но никогда нам больше уже не быть вместе, как в тот памятный вечер. И вот в ту самую ночь, казалось специально созданную для влюбленных, по всему миру из репродукторов и телевизионных приемников прозвучало следующее сообщение:

– Люди двадцать второго века! Мы ваши потомки из пятьсот тысяч двадцать второго века предлагаем вам обмен. В мире, где мы живем, для нас больше нет будущего. Мы завоевали время и можем получить вашу Землю. У вас есть только два варианта: полностью подчиниться нашей воле или же подвергнутся истреблению. Мы вовсе не жестокосердны, и у нас нет ни малейшего желания уничтожать вас, наших предков. Вместо этого, мы предлагаем обмен: ваш мир – на наш. Мы переправим вас через бездну времени в мир, к которому вы, маложивущая раса, скорее всего, легко приспособитесь. В нем смогут жить ваши дети и внуки. Но для нас, людей, продолжительность жизни которых измеряется тысячелетиями, конец слишком близок. Поэтому мы прорвались сквозь время, чтобы получить возможность продолжить существование своей расы. Так что подготовьтесь сами и соберите имущество, которое собираетесь взять с собой. Мы назначим время и место».

Мы с Мэри не знали, что и подумать. А так как у нас было достаточно других дел, то решили, что утро вечера мудреней. Однако новый день не разрешил загадку, а скорее, наоборот, все окончательно запутал. Люди задавались многочисленными вопросами: где находится источник голоса, почему он звучал на всех радиоволнах и по всем телевизионным каналам, почему на телеэкранах не появилось изображение говорящего и все такое прочее...

Это вызывало у людей смутное беспокойство. И, хотя никто не понял истинного значения послания, необычная форма его передачи обеспокоила общество, не привыкшее к новшествам. Но даже те, кто всегда недоверчиво относился ко всему необычному, в данном случае почувствовали серьезность ситуации. Все понимали, что нужно что-то предпринимать. Правительства всех стран, якобы официально проигнорировавшие сообщение, на самом-то деле просто пребывали в полной растерянности.

Через несколько дней прозвучало второе сообщение.

Мы с Мэри как раз сидели у открытого окна, когда вновь послышался голос.

– Я же вроде бы выключила радиоприемник,– удивилась Мэри.

Я поднялся, подошел к приемнику и внимательно осмотрел его. Он, несомненно, был выключен. Может, короткое замыкание? Я выдернул шнур из розетки и тут же с изумлением уставился на динамик, так как голос как ни в чем не бывало продолжал:

– ...Насколько мы понимаем, вы так и не занялись приготовлениями, поскольку, видимо, просто не осознали серьезности наших намерений...

Это было просто невероятно! Я схватил приемник и грохнул его об пол. Вообще-то мне было известно много способов заставить работать неподключенный приемник, но в данном случае явно не был использован ни один из них. Голос между тем продолжал:

– Нам не хотелось бы причинять вам никакого вреда, но, если вы не подчинитесь нашим требованиями, мы будем просто вынуждены ликвидировать вас. И, поверьте, это вовсе не пустые угрозы. Вот наше предложение: вы назначаете комиссию, которая посетит наш мир, а потом доложит вам обо всем, что увидит. Вы должны воочию убедиться, что спасти вас может только покорность. Пусть ровно через неделю ваша комиссия соберется в парижском аэропорту Ле Бурже, а мы пришлем туда за ней свой транспорт».

Мы с Мэри тревожно переглянулись. За этим невыразительным голосом чувствовалась какая-то сила, заставляющая воспринимать происходящее всерьез.

– Что ж, постараюсь войти в эту самую комиссию,– протянул я после продолжительного молчания,– и докопаться до истины.

Мэри одобрительно кивнула:

– Да, Джон, это очень похоже на тебя,– а затем, слегка нахмурившись, добавила: – А тебе не кажется, что это может быть опасно?

– Не думаю,– успокоил я ее.– Какой смысл собирать комиссию лишь для того, чтобы убить ее членов. В таком случае они могли бы попросту начать уничтожать нас прямо сейчас. Скорее всего, кем бы эти существа ни были, они честны с нами. Хотя в целом все это действительно выглядит более чем странно.

Будучи человеком довольно влиятельным, я без труда сумел добиться назначения в комиссию. Огромный воздушный лайнер вскоре доставил меня в старинный аэропорт Ле Бурже, где я и присоединился к большой группе ожидающих обещанный транспорт людей. Они являли собой довольно пестрое сборище, состоящее из французов, американцев, немцев, англичан, японцев, греков, индусов и людей многих других национальностей. Правда, при этом никто из них не представлял свое правительство официально. Государственные деятели формально проигнорировали ультиматум, что не помешало им оказать полную поддержку желающим ответить на призыв. Своей короткой угрожающей речью неизвестный умудрился привлечь внимание многих выдающихся людей, которые решили войти в состав комиссии.

Не прошло и часа с момента моего прибытия, как на огромной высоте толпа ожидающих увидела золотистый цилиндр, с огромной скоростью несущийся по направлению к аэропорту. По-видимому, только теперь многие начали осознавать возможную опасность. На таком расстоянии трудно было определить размеры цилиндра, но все равно вскоре стало ясно, что он ничуть не меньше самого крупного из наших космических кораблей. По обе стороны его тянулся длинный ряд иллюминаторов. Определить же, что именно приводит в движение странный летательный аппарат, не было никакой возможности.

Через несколько мгновений из всех громкоговорителей прозвучало предупреждение о посадке. Огромный цилиндр опустился на поле с неожиданной легкостью, так что сотрудникам аэропорта ничего не пришлось делать.

– Просим подняться на борт, – произнес голос, который мы уже начали узнавать. Тут же в нескольких местах корпуса обшивка раздвинулась, образовав проходы. Мы было в нерешительности переглянулись, но затем дружно вошли внутрь корабля. Со щелчком закрылись двери, и оказалось, что мы в просторном салоне, занимающем почти все внутреннее пространство. Затем корабль поднялся примерно на тысячу футов выше обычного потолка полетов и, развернувшись, взял курс на юг.

Когда первое удивление от всего увиденного прошло, мы вновь обрели способность говорить.

– Мне все это совсем не нравится,– заявил маленький французик, который еще в аэропорту представился мне как мсье Дювэн.– Слишком уж все таинственно. Разве мы дети, чтобы устраивать нам такое представление? Стоявший рядом с ним сэр Генри Дин пробормотал:

– По-моему, все это просто смехотворная мистификация, организованная какими-то безответственными шутниками, но ничего, скоро мы выведем их на чистую воду.

Француз кивком выразил свое одобрение и, повернувшись ко мне, спросил:

– А вам, мсье, не кажется оскорбительным, что со столь выдающимися людьми обращаются как со стадом овец? Где же прием, приветственные речи?

– Но, если это и вправду неудачная шутка,– заметил я,– то зачем же нам выглядеть еще глупее?

– Значит, вы тоже думаете, что это шутка? – спросил сэр Генри.

В ответ я довольно невежливо заметил, что прибыл сюда лишь наблюдать и делать из своих наблюдений соответствующие заключения. Что у меня нет ни малейшего желания запутывать себя безосновательными предположениями и строить преждевременные теории. Конечно, мой ответ был, пожалуй, излишне резок, но уж больно эта парочка раздражала меня.

– Пустыня! – крикнул кто-то. Я посмотрел в окно и увидел, что мы летим над бесконечными песками к самому сердцу Сахары.