Текст книги "Затерянные во времени (Авторский сборник)"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц)

– Дейл!

– Извини, Мэри, извини, милая.– Он снова повернулся к ней.– Мне не следовало этого говорить. Но неужели ты не понимаешь, что для меня значат ракетопланы? Работа с ними отнимала всю мою жизнь. Попытайся это понять, дорогая.

Слушай, ты всю свою жизнь хотела ребенка, которого тебе предстоит родить. А что если бы тебе вдруг сказали: ты не сможешь его иметь,– вообще никогда не сможешь иметь детей. Разве после этого весь мир не показался бы тебе никчемным? Разве жизнь не лишилась бы смысла? Именно это я и ощущал. Я пообещал тебе бросить дело, которым всю жизнь хотел заниматься до того, как встретил тебя. Ну, я пытался и сделал все, что в моих силах, но этого обещания я сдержать не смогу...

Мэри лежала молча. Она не понимала, точнее, не хотела понимать. Муж вел себя эгоистично и глупо. Сравнивать разбившуюся машину с мертворожденным ребенком! Говоря так, словно его страсть к скорости можно сравнивать со стремлением родить ребенка. Какая чушь! Он сам говорил, словно ребенок. Почему он не мог понять, что это значило для нее?..

Дейл продолжал говорить. Что-то о том, что она творит своим телом, а он – своим умом. Что ни ему, ни ей нельзя налагать запрет на право другого творить. Но она никогда и не говорила, что ему не следует строить ракетопланы – ему не следует на них летать. Это нечестно... Ведь это его ребенка ей предстояло родить. Его собственного ребенка, который заставлял ее чувствовать себя такой больной и старой...

– Что ты собираешься делать с новой ракетой? – спросила она.

– Попытаюсь выиграть приз Кейнца,– кратко ответил он.

Мэри резко села на постели. Глаза ее расширились в ужасе.

– О, Дейл, нет...

Голос ее оборвался, Мэри упала в обморок.

Глава 3
Последствия

Во вторник вечерние газеты подняли изрядный шум вокруг Дейла, но читающая публика, закаленная примерами того, как сегодняшние сенсации на следующий день опровергаются, в среду утром восприняла это сообщение как новинку. Игнорировать извергнутые с Флит-стрит заголовки было невозможно.

«КЕРТЕНС ОТВАЖИВАЕТСЯ НА СМЕРТЕЛЬНЫЙ РЕЙС» -

вопила «Дейли Хейл».

««КЕРТ» И ПОКУШАЕТСЯ НА ПРИЗ КЕЙНЦА» —

ревела «Дейли Эксцесс», а «Вьюс-Рикорд» подхватывала:

«АНГЛИЙСКИЙ АВИАТОР БРОСАЕТ ВЫЗОВ КОСМОСУ»

«Постер» и «Телеграмм» напечатали передовицы о британской смелости и отваге, поминая Нельсона, генерала Гордона [1]1
  Гордон, Чарльз Джордж (1833-1885) – английский генерал. В 1855 году участвовал в Крымской войне. В 1860 – в колониальной войне Англии и Франции против Китая. В1863-1864 подавлял там же восстание тайпинов, проявив при этом исключительную жестокость. С 1874 по 1879 гг.– губернатор в Судане (сначала до 1877 г. провинции, потом всей страны). В 1884 г. снова отправлен в той же должности в Судан для подавления восстания махдистов, где и был убит во время штурма Хартума.


[Закрыть]и Малькольма Кэмпбелла [2]2
  Кэмпбелл, Малькольм (1895-1948) – английский гонщик, установивший мировые рекорды скорости в гонках на суше и воде. Все свои гоночные автомобили и глиссеры он называл «Синяя птица».


[Закрыть]. «Постер» также поведала, что Дейл когда-то охотился верхом.

«Дейли Социалист» после похвального слова на первой странице, очень схожего с помещенным в «Хейл», в короткой статье, на менее заметном месте газеты, задавалась вопросом: нельзя ли было пущенные на такое предприятие средства с большей выгодой израсходовать на социальные нужды? «Дейли Артизен» преподнесла данную историю под несколько пристрастным заголовком:

«МИЛЛИОНЕР НАЦЕЛИВАЕТСЯ НА НОВЫЙ МИЛЛИОН».

«Громовержец» упомянул в небольшом абзаце «этот интересный проект».

В девять часов утра «Вечернее Знамя» сообщило в спецвыпуске:

«ПЛАНЫ АВИАТОРА»

На что «Стеллар» ответила:

«ПОЛУЧИТСЯ ЛИ У НЕГО? МОЖЕТ ЛИ ОН ПРЕУСПЕТЬ В ЭТОМ?»

В десять часов телефон в кабинете главного редактора «Дейли Хейл» зазвонил вновь. Чей-то голос уведомил, что миссис Дейл Кертенс желает увидеться с ним по срочному делу.

– Ладно,– согласился он.– Тащите ее наверх.

В десять двадцать у главного редактора «Дейли Хейл» завязался долгий и сложный телефонный разговор с лордом Дитерниром, владельцем концерна «Концентрированная Пресса». Приблизительно в десять сорок он распрощался с миссис Кертенс и вернулся к письменному столу с пересмотренной издательской политикой.

В одиннадцать часов мистер Фуллер от имени мистера Кертенса сообщил агентству по найму, что ему требуется полдюжины компетентных секретарей.

В двенадцать часов некий Билл Хиггинс, рабочий, занятый на строительстве моста Черинг Кросс, отправился на обед. Насытившись мясным пирогом и несколькими глотками холодного чая, он обратился к новостям со всего света, листая «Экспресс». Неспешно просматривая газету, он со временем добрался и до первой страницы. Там на него произвела впечатление большая фотография Дейла Кертенса. Для усиления героического эффекта камеру расположили ниже, чем обычно. Взгляд Билла поднялся к заголовку, он нахмурился и толкнул локтем в бок соседа.

– Что это за Приз Кейнца, Альф? – спросил он.

– Тю! – промямлил Альф, аккуратно сплевывая в мутные воды Темзы.– Неужто ты никогда не слыхал о Призе Кейнца? Тю!

– Нет, не слыхал,– уведомил его Билл. Он был человеком терпеливым.

Альф любезно объяснил.

– Этот малый, Кейнц,– американец. Он построил первую фабрику ракетопланов в Чикаго, а потом почти сразу стал миллионером. Но ему было мало того, что его клятые ракетопланы бухают и грохочут по всему миру; он не понимал, почему бы им не рвануть и куда подальше.

– Что ты имеешь в виду? На Луну? – спросил Билл.

– Да, на Луну и к другим планетам. Так что в 1970-м он взял да и выложил пять миллионов долларов – а это больше миллиона фунтов. Создал фонд, который выплатит эти деньги первому, кто доберется до какой-нибудь планеты. Конечно, если тот вернется.

– Тю! Миллион фунтов! – Сумма произвела на Билла впечатление.– И его еще никто не заработал?

– Никто – и вряд ли кто получит,– пренебрежительно бросил Альф.– И вообще не увидит как своих ушей,– добавил он и снова сплюнул в Темзу.

В час двое вполне сытых на вид джентльменов решили поесть в «Кафе-Ройяль».

– Вижу,– непринужденно заметил тот, что повыше ростом,– что твой племянник подписал себе смертный приговор. Думаешь, он пойдет до конца?

– Дейл? О, да, он, безусловно, попытается. Надо отдать ему должное, он всегда оставался без единой царапины.

– Ну-ну. Полагаю, это означает, что тебя тоже ждет кругленькая сумма?

– Никогда не радуюсь раньше времени. Кроме того, Дейл не дурак. Он знает, что делает. Возможно, ему это удастся.

– Да брось. Ты ведь на самом-то деле в это не веришь?

– Когда-нибудь кто-нибудь да сумеет это сделать. Так почему бы не Дейл?

– Чепуха! Добраться до другой планеты и вернуться! Это невозможно. Для нынешнего веки межпланетное путешествие то же самое, чем был для прежних столетий философский камень. Это фантастика и химера.

– Современникам и первый полет человека в воздухе казался фантастикой.

В два часа молодой школьный учитель обвел учеников серьезным взглядом.

– Это,– сказал он,– урок истории. Мне хотелось бы знать, что же для вас в действительности означает история. Я хочу, чтобы вы видели в ней то же, что и я – не унылую череду фактов и дат, а повесть о восхождении Человека на пьедестал Славы: повесть, которая все еще не рассказана до конца. Если кто-либо из вас видел сегодняшние утренние газеты, то мне интересно – осенила ли вас, как она осенила меня, мысль, что через год с чем-то мы увидим, как создается новая история. Понимаете, о чем я говорю?

– О полете ракеты Керти, сэр? – выкрикнул визгливый голос.

Учитель кивнул.

– Да. Мистер Кертенс собирается получить Приз Кейнца за первый межпланетный рейс. Как вам известно, мистер Кертенс очень храбрый человек. Многие уже пытались получить этот приз, и, насколько нам известно, все они погибли.

Многие расстались с жизнью, пытаясь добраться до Луны, и большинство людей говорило, что добиться этого невозможно – возникло даже движение за запрет подобных попыток. Но люди продолжали стремиться к иным мирам. Дункан, К. К. Смит и Садден действительно добрались до Луны, но разбились при посадке на ее поверхность. А затем пришел великий Драйверс. В 1969-м году он облетел на своей ракете вокруг Луны и целым и невредимым вернулся на Землю. Все были поражены, и впервые действительно поверили, что мы сможем покинуть Землю, если приложим достаточно стараний. И мистер Кейнц, который жил в Чикаго, сказал: «Если человек способен добраться до Луны, то способен добраться и до других планет». Он отложил пять миллионов долларов для тех, кто сумеет добраться туда и вернуться. Первым попытался Йорнсен. Его ракета оказалась слишком тяжелой. Он упал обратно на Землю где-то в Тихом океане. Затем сделал попытку великий Драйверс. Он набрал достаточно большую скорость, чтобы не упасть обратно, подобно Йорнсену, но недостаточно большую, чтобы оторваться от планеты, и застрял. Его ракета по-прежнему находится на орбите; иногда ее видят мельком в большие телескопы.

– Скажите, сэр, а что случилось с самим Драйверсом?

– Должно быть, умер с голоду, бедняга,– если у него раньше не иссяк воздух. Он летел вместе с другом, и, наверное, их трагедия одна из самых мрачных – оказаться в капкане на орбите, откуда они могли смотреть на планету внизу, зная, что им никогда не вернуться. После этого сделал попытку Симпсон на ракете, созданной в мастерских самого Кейнца. Он стартовал где-то в Иллинойсе, но что-то вышло не так. Ракета упала на берегу озера, на самой окраине Чикаго, и взорвалась. Взрыв разрушил сотни домов и убил несколько тысяч человек. С тех пор было еще десять или более попыток. Некоторые ракеты упали обратно, другие оторвались, и о них никогда больше не слышали.

– Значит, сэр, возможно, кому-то уже удалось, это сделать, а мы и не знаем?

– Такое возможно. Сказать точно ничего нельзя.

– Как по-вашему, сэр, Керти сумеет выиграть этот приз?

– Этого тоже нельзя сказать. Но если он сумеет, то напишет более важную страницу истории, чем Колумб.

В три часа мистер Джефферсон, преподаватель физики в той же школе, продемонстрировал заинтересованному, хотя и скептически настроенному классу, что в вакууме ракетный двигатель еще эффективнее, чем в воздухе.

– Ньютон учил нас,– начал он,– что всякое действие вызывает противодействие, равное по силе и противоположное по направлению...

В четыре часа новость дошла до бунгало на склоне горы в Уэльсе. Принесшая ее девушка тяжело дышала после того, как вернулась из деревни внизу. Она взволнованно обратилась к мужчине среднего возраста.

– Папа, сообщают, что Дейл Кертенс намерен получить Приз Кейнца.

– Что? Дай посмотреть.

Он набросился на выпуск «Эксцесс», торчавший у нее из сумки с покупками, и со своего рода отчаянной живостью развернул его.

– Наконец-то,– сказал он, добравшись до конца колонки.– Наконец-то! Теперь они обнаружат, что мы были правы. Мы сможем убраться отсюда, Джоан. Сможем вернуться и посмотреть им в лицо.

– Возможно, папа, но он пока еще не осуществил задуманное.

– Если кто-то и сможет это сделать, то только Кертенс. И ему-то они все будут вынуждены поверить.

– Но, папа, милый, тут даже не говорится, что он намерен добраться до Марса. Венера намного ближе; ракета, вероятно, полетит туда.

– Чепуха, Джоан, чепуха. Конечно, она летит на Марс. Смотри, здесь сказано, что он намерен стартовать где-то в октябре. А Марс выйдет в противостояние примерно к середине апреля следующего года. Кертенс явно основывается на расчетах Драйверса – чуть меньше двенадцати недель на полет до Марса и меньше одиннадцати – на возвращение. Это даст ему несколько дней на исследования планеты и ремонт машины. Он не может позволить себе отложить возвращение ни на день после противостояния. Видишь, все сходится.

– Не вижу, папа, но не сомневаюсь, что ты прав.

– Конечно, прав, это ясно как день. Я намерен написать ему.

Девушка покачала головой.

– Я бы этого не делала. Он может передать письмо репортерам, а ты знаешь, что это будет означать.

Мужчина утратил свой душевный подъем и нахмурился.

– Да. Наверно, он так и поступит. Мы подождем, милая. Подождем до тех пор, пока он не расскажет, что обнаружил на Марсе. Вот тогда мы вернемся домой и посмотрим, кто посмеется последним...

В пять часов телефонный разговор между миссис Дейл Кертенс и ее свекровью был в разгаре.

– ...Но, Мэри, милая, это бесполезно,– говорила старшая миссис Кертенс.– Ты никак не сможешь остановить его. Я знаю Дейла. Коль скоро он что-то решил, остановить его невозможно.

– Но его надо остановить. Я не могу ему это позволить. И нажму на все кнопки, чтобы остановить. Вы не понимаете, что это для меня значит.

– Дорогая моя, я понимаю, что это для тебя значит, но я его мать, и потому знаю о том, что это значит для него. Нам придется просто подавить свои эгоистические устремления.

– Эгоистические устремления! Вы называете эгоистическими устремлениями попытку помешать ему погубить себя.

– Мэри, неужели ты не видишь, что делаешь? Ты теряешь его. Если тебе удастся остановить его, он возненавидит тебя за это, а если продолжишь уговоры, он возненавидит тебя за попытки остановить. Пожалуйста, Мэри, оставь это. Это нечестно и по отношению к Дейлу, и к тебе, и к ребенку. В твоем состоянии непозволительно так себя вести. Мы можем делать лишь то, что приходится делать большинству женщин – безропотно мириться с происходящим.

– Вы не понимаете. Без него у меня больше ничего не будет.

– У тебя будет ребенок, Мэри. Ты должна устраниться от всего прочего. Приезжай сюда и сиди тихонько, пока все не закончится.

– Как я могу где-то сидеть тихонько, пока это продолжается? Вы должны приехать и увидеться с ним. Наверно, если мы обе с ним поговорим... Вы приедете?

Миссис Кертенс помолчала, прежде чем ответить.

– Ладно. Приеду.

Она положила трубку и вздохнула. Самое большее, на что она могла надеяться – это на то, что удастся убедить Мэри в бесплодности ее попыток бороться с судьбой.

В шесть часов диктор прочел два срочных сообщения, сводку погоды и добавил:

– Все, несомненно, прочли газетные сообщения о желании мистера Кертенса выиграть Приз Кейнца. Нам удалось убедить мистера Кертенса лично явиться на студию и рассказать вам, что именно он надеется совершить. Мистер Дейл Кертенс.

На миллионах экранов появилось приятное лицо Дейла, дружески улыбающегося невидимым зрителям.

– Сегодня вечером Би-Би-Си любезно пригласила меня сюда,– начал он,– и я благодарен ей за предоставленную мне возможность исправить определенные недоразумения, которые, кажется, существуют в отношении моих намерений. Во-первых, позвольте мне сказать, что я намерен добраться до другой планеты и вернуться на Землю. Верно также и то, что по множеству причин, в которые я не буду сейчас углубляться, планета, избранная мной – это Марс. Но совершенно неверно, будто я намерен совершить этот рейс в одиночку. На самом-то деле, когда мой корабль взлетит, на борту нас будет пятеро. Мне также хотелось бы рассеять распространенное мнение, будто я совершаю преднамеренное самоубийство. Заверяю вас, что мы не самоубийцы. Имеются более дешевые и менее утомительные способы покончить с собой... Конечно, мы рискуем. Существуют известные опасности, к которым мы можем подготовиться, опасности, которых мы надеемся избежать, уповая на удачу, и опасности совершенно неизвестные. Но мы убеждены, что это не пустые надежды – мы справимся. А не будь мы убеждены, мы бы и не пытались... Благодаря смелости и настойчивости тех, кто со времен подъема Огюста Пиккара в стратосферу в 1931 году раздвигал границы исследования пространства, нам не придется бросаться головой в омут. Мой корабль станет лучше любого, летавшего прежде. В отличие кораблей первых пионеров, он спроектирован с таким расчетом, что должен справиться с полетом в безвоздушном пространстве. Кроме того, мы надеемся, что сумеем пережить и неизвестные опасности. Каждая экспедиция, покидающая Землю, имеет больше шансов на успех, чем ее предшественница – иначе говоря, она меньше рискует. Я утверждаю, что если мы преуспеем, то завоюем для Англии честь быть первой страной, осуществившей межпланетное сообщение. Подчеркну: для того, чтобы это стало возможным, отдали свои жизни лучшие люди. Если можно выделить из армии героев одного человека и сказать: «Вот этот – величайший из них всех»,– то я бы указал на Ричарда Драйверса. По сравнению с тем риском, на который пошел этот храбрый гений, мы мало чем рискуем. История упорства этого изумительного человека перед лицом мира, глумящегося над ним, после того как трое его друзей насмерть разбились на Луне, и повесть о его одиночном полете вокруг нее навсегда вошли в бессмертный эпос человечества. Его достижения не имеют себе равных. Именно благодаря ему стало возможным наше путешествие. Так что, как видите, мы не первопроходцы. Мы лишь последователи великой традиции, надеющиеся пройти по пути знания чуть дальше, чем прошел предыдущий исследователь. Если нам будет дарован успех, то мы удовлетворимся тем, что окажемся достойны своих предшественников и своей страны...

Замигал красный огонек, и погасли софиты, когда студию отключили от эфира. Вошел некий джентльмен важного вида. Он поздоровался с Дейлом и пожал ему руку.

– Благодарю вас,– сказал он.– Вы поступили очень любезно, прибыв так скоро.

Дейл улыбнулся и покачал головой.

– Нет, это я должен вас благодарить.

Джентльмен озадаченно посмотрел на него.

– Разве вы не видели сегодняшнее вечернее «Знамя»? – продолжал Дейл.– Они пытаются остановить меня. Это означает, что завтра этим займется и «Хейл». Я был рад высказаться первым.

– Пытаются вас остановить?

– Да. Не знаю почему. Остановить меня не удастся никому, но попытки могут оказаться хоть и мелкой, да досадной помехой, если у них наберется много сторонников.

– Хм. Удивительно, как это людям не тошно от подобных фокусов Дитернира? Но, похоже, их не воротит. Ну, я рад, что вы приехали, и надеюсь, что вы на самом деле настроены столь же оптимистично, как во время выступления.

– Почти,– признался Дейл, когда они расставались.

Глава 4
...И реакции

В цех Кертенса, где в окружении лесов покоилась огромная ракета, проникали лишь слабые отголоски общественного волнения. Хотя Дейл достаточно охотно давал интервью алчущим труженикам прессы, он Категорически отказывался нарушить нормальный ход работ в своих мастерских. Тех немногих журналистов, которые, прибегая к разным уловкам, пытались проникнуть в цеха, принимали отнюдь не вежливо. Увеличенный штат сторожей охранял двери с помощью полицейских собак, и работа продолжалась с той же неспешной эффективностью, что и раньше, до того, как тайное стало явным. Самым наглядным результатом всемирного интереса к этой работе было новое здание для разросшегося секретариата Дейла.

О расследовании по делу о проникшем на завод незнакомце сообщалось со всеми подробностями, сообщения эти изучались самым внимательным образом, но никаких сенсационных откровений не появлялось, тело так и оставалось неопознанным. Главный свидетель дал показания, получил от коронера поздравления с тем, что уцелел, побывав на волосок от смерти, и покинул суд с репутацией смельчака.

Два дня спустя «Чикаго Эмблем» объявила, что покойный был– американским гражданином По фамилии Фордер. И негодующе потребовала более тщательного расследования обстоятельств дела, намекая, что тогда Дейл, возможно, станет выглядеть далеко не так красиво. Передовая статья заканчивалась воинственным требованием провести через конгресс специальный закон, дабы помешать Призу Кейнца уплыть за границу.

– Вот В этом-то и вся соль,– объявил Фуллер, показав статью Дейлу.—Держу Пари, за этим делом стоят «Мастерские Кейнца». Они боятся, что ты уведешь приз.

– Похоже на то,– кивнул Дейл.– И все же это в некотором смысле хорошая новость. Она предполагает, что американцы не делают ракету с целью попробовать самим получить приз.

– Не знаю,– Фуллер смотрел на развитие событий не столь оптимистично.– Знаю, что нам сообщают именно такие сведения, но с этими агентами никогда нельзя сказать наверняка: не являются ли они двойными или тройными? В равной мере вполне возможно, что «Мастерские Кейнца» готовятся к такой попытке и думают, что у любых соперников руки опустятся, когда те поймут, что у них нет шанса получить приз.

– Ну, наши ребята из разведки нас пока не подводили. Можешь быть уверен, что если бы где-то сооружали космическую ракету, мы бы об этом узнали – точно также, как сейчас весь мир прослышал о нашей.

– Возможно. Но я бы сказал, что это их рук дело, поскольку застреленный тобой тип – американец. В любом случае, наши соперники намерены заполучить приз и накопившиеся по нему проценты. Не говоря уж о деньгах, сам факт достижения цели вернет их на вершину славы. За последние год-два репутация «Мастерских Кейнца», знаешь ли, сильно пошатнулась – и если приз получит кто-то другой, это станет их концом.

На следующий день «Дейли Хейл» выбросила за борт свою шумную, но неинтересную редакционную политику под лозунгом: «Спасем Английского Короля Скорости от Самого Себя» и присоединилась к «Эксцесс» в бранном дуэте против «Эмблем». После язвительного ответа, в котором поминались Георг III и американский долг, «Постдамер Тагеблатт» перевела вопрос в другую плоскость, указав от имени фатерланда, что Кейнц, прежде чем стать американцем, был гражданином Германии, вот он с истинно немецкой щедростью и предложил свой приз всему миру. Кейнц, ответила с некоторой горячностью «Эмблем», был также евреем, которому пришлось бежать из любезного фатерланда. Америка, страна свободных людей, предоставила ему убежище. И битва продолжалась.

За рамками основной потасовки «Вьюс-Рикорд» объявлял, что «Марс должен быть интернационализирован». А Суоннен Хаффер в «Дейли Социалист» спрашивал: «Не будут ли эксплуатировать марсианских рабочих?» «Дейли Артизен» же предсказывала открытие процветающей системы марсианских советских республик. Джеральд Верди писал статьи о «Планировании Нового мира» и необходимости ввести в состав кабинета министра инопланетных дел. «Женская Любовь», публикуя статью о «Женах первопроходцев» со специальными, хотя и неточными ссылками на Мэри Кертенс (которая хотя и не имела пока, к несчастью для журналистов, собственных детей, однако посвятила себя детям других людей, не делая никаких различий между ними), упустила возможность обнародовать самую громкую сенсацию в своей жизни. «Лондонское Иллюстрированное Обозрение» напечатало чертеж типичного ракетного корабля в разрезе и сообщило интересные данные о солнечной системе. «Газета Уэксфордских Пчеловодов» объявила, что будет следить за мистером Кертенсом и предупредила его, чтобы он оставался там, куда его определил Бог.

Акции «Коммерческих Взрывчатых Веществ», компании с ограниченной ответственностью, за три дня поднялись так, словно взлетели на собственном топливе, а затем снова спустились на уровень чуть выше нормального. Сильное падение цены на золото застало всех врасплох. Причину этого удалось отследить: кто-то распространил слух, что спектральный анализ показал присутствие на Марсе золота в огромных количествах. Слух, как положено, оказался ложным, но вот цены на золото на это никак не прореагировали. Это вызвало куда меньше удивления, поведение цен на золото и в самые лучшие времена бывало, мягко говоря, непостижимым. Ставки на бирже стояли пятьсот к одному против того, что Дейл доберется до Марса, и десять тысяч к одному против путешествия в оба конца. Слух о том, что русские уже не один год сооружают ракету под названием «Товарищ», побольше и получше, чем у Дейла, все никак не желал рассеяться, пока советское правительство не выступило с официальным опровержением существования или даже планов создания такой ракеты. Слухи о ракетах немецких, американских и японских соперников были еще менее правдоподобны. Строить догадки насчет имен спутников Дейла стало чем-то вроде национальной игры.

А тем временем работы над ракетой Кертенса шли в том же темпе. Дейл был слишком занят, чтобы чувствовать что-либо, кроме беспокойства о том, будет ли его корабль закончен в срок к середине сентября. Казалось, он слишком занят, чтобы чувствовать себя одиноким от того, что жена переехала в дом к его матери.

Мэри сдалась. Она перестала противиться и освободила мужа от данного им обещания, но была не состоянии вынести пронизывающего весь дом ощущения беспокойства. Она сбежала в тихую сельскую местность в Дорсете, где о царстве машин ей напоминал лишь изредка проплывающий гирокерт, который вращал белыми парусами среди летних облаков.

Ребенок иногда шевелился у нее в утробе, причиняя боль. Теперь уже скоро. Бедный малыш, в каком же мире он появится на свет? Мэри надеялась, что это будет мальчик. Этот мир был миром мужчин, а несчастные женщины со страхом ходили среди его шестеренок и маховиков, преодолевая трудности с помощью грез и стараясь урвать те немногие радости, какие выпадали на их долю. Машины были ненавистными диктаторами и для мужчин, и для женщин. Лишь мужчины могли быть настолько тупы, чтобы мнить себя правителями.