Текст книги "Затерянные во времени (Авторский сборник)"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)

Глава 5
Эвакуация

В установленный день в указанных карликами местах собрались огромные толпы людей. Кроме чудаков, и без того каждый день ожидающих конца света, да репортеров, пришедших сюда по долгу службы, остальные собрались из чистого любопытства. Повсюду царило приподнятое настроение в ожидании необычного шоу и возможности посмеяться над уродливой наружностью карликов.

Все, что произошло в этот день, смогли увидеть миллионы зрителей. Репортерам разрешили отправиться в будущее и вернуться, чтобы мы воочию смогли убедиться в простоте, с которой предстояло свершиться эвакуации, и последние наши опасения рассеялись. Мне довелось увидеть видеозапись лишь того, что происходило на одном из американских сборных пунктов, впрочем в других местах все происходило по тому же сценарию.

Вокруг сооружения, внешне похожего на огромных размеров машину времени, стоял полицейский кордон. Площадь огороженного пространства составляла около двух тысяч ярдов. Свидетели утверждали, что всего два часа назад здесь не было и следа этого сверкающего каркаса. Однако большинство людей готово было скорее поверить в чудеса моментального строительства, нежели в возможность путешествий через пятьсот тысяч лет. Люди парковали свои машины за полицейским ограждением и выходили, чтобы посмотреть на странное сооружение. Что бы они ни представляли по дороге, действительность превосходила все ожидания. Вопреки скептическому настрою, зрители явно были впечатлены огромной сверкающей золотом клеткой.

Гомон толпы, кажется, постепенно снял нервное напряжение: любопытство, поддерживаемое ощущением безопасности, заставляло людей дождаться начала представления. Без предупреждения охрана расступилась, образуя проходы. Вздох изумления вырвался у нас, когда мы увидели, что полиция, чьим долгом было охранять общественную безопасность, спокойно отошла в сторону, а некоторые полицейские даже двинулись по направлению к толпе. Мы не услышали ни звука, но увидели, как люди медленно, словно во сне, стали проходить внутрь огороженного пространства. Что это? Внушение? Гипноз? На всех лицах было одинаковое выражение: бессмысленное и торжественное одновременно. Старики и молодые, женщины и дети, даже собаки покорно заходили в металлическую клетку. Следом за зрителями туда же зашли и полицейские.

В темноте кинотеатра Мэри сжала мою руку.

– Теперь я начинаю понимать, что ты подразумевал под их силой,– прошептала она.

Когда последний человек скрылся внутри, двери с легким щелчком закрылись. Тут же в нескольких ярдах от огромной машины времени появился карлик на такой же, только маленькой одноместной, машине. По рядам зрителей пронесся удивленный шепот. Все взгляды были обращены на человека из далекого будущего. Он выпрыгнул из машины и побежал в сторону безмолвной толпы, но люди в «золотой клетке», казалось, даже не заметили его. В углу одноместной машины времени мы увидели маленькую изолированную кабинку. Карлик вошел туда, повернул стрелки на циферблатах и нажал на рычаг. И в тот же миг «золотая клетка» со всеми ее пассажирами бесследно исчезла.

Пять минут в зале стояла гробовая тишина. На экране мы по-прежнему видели бескрайнюю пустыню и маленькую машину, на которой прибыл карлик. Затем, так же неожиданно, как перед этим она исчезла, «клетка» появилась вновь. Только теперь она, если не считать карлика в кабине, была абсолютно пустой.

Наконец мир осознал происходящее. Снова раздался старый клич: «С этим надо что-то делать!» На карту был поставлен престиж правительства. Оккупанты должны быть изгнаны. Члены нашей комиссии были поспешно вызваны и выслушаны с куда большим вниманием, хотя пользы от этого и на сей раз было мало. Вызвали и меня. Высокомерный чиновник уставился на меня через широкий стол. Его манера обращения была такой, будто он подозревал меня в соучастии.

– Для начала мы хотели бы знать, где находится их основная база?

– Я уже рассказал вам все, что мне известно. Мне кажется, что это где-то на юг-юго-западе от Алжирского побережья. Путь занял у нас около трех часов, таким образом, если вам известна скорость их летательного аппарата, то можете представить себе расстояние.

– Но должны же вы были запомнить хоть какие-то ориентиры!

– Вы полагаете, что в пустыне такое уж множество достопримечательностей? А поскольку никто заранее не знал, куда мы направимся, то и карманную карту Сахары с собой захватить не догадался

– Вы мне не дерзите! Мы нуждаемся в самой полной информации. И для вас же будет лучше, если вы постараетесь нам помочь.

– Хорошо,– согласился я.– Но я рассказал вам все, что мне известно. И если вы когда-нибудь все же найдете это место, то вам поможет счастливый случай, а не тот допрос, который вы мне устроили.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал. Никто из нас не имеет представления о том, где находится это место или же чем оно отличается от любого другого места, где много песка. Но даже если вы обнаружите его, неужели полагаете, что люди, способные загипнотизировать толпу и загнать три тысячи человек в большую птичью клетку, не смогут остановить нескольких пилотов?

Чиновник пренебрежительно фыркнул:

– Когда хоть один из наших пилотов узнает, где они...– начал он.

– ...одним пилотом станет меньше,– закончил я.

Таким образом, правительство не получило от нас необходимой информации, так как у нас ее просто не было. Но уже тогда я понимал, что, даже располагай мы информацией, мы все равно были бы абсолютно беспомощны что-либо изменить. Итальянские, германские и английские самолеты тщательнейшим образом обыскали пустыню в поисках вражеского следа, но вернулись домой ни с чем. Итальянское командование поспешило отреагировать на непроверенную информацию, и их ракеты разрушили французский форт в пустыне. Пошли слухи, что Франция находится в союзе с карликами. Поэтому несомненно, что вражеская база находится где-то на территории Франции.

Французский пилот заявил, что его окружили летательные аппараты цилиндрической формы, похожие на транспортные средства неприятеля. В то же время германские летчики сообщили, что их самолеты обстреляли французы. Франция и Германия обменялись нотами протеста, после чего возникла реальная угроза войны между этими государствами.

Именно в это время кто-то на английской базе произвел проверку боевых ресурсов и пришел к поразительным результатам. За те пять дней, в течение которых велись усердные поиски вражеской базы, британские воздушные силы недосчитались около двенадцати бомбардировщиков и тысячи истребителей. Французские, немецкие, итальянские и египетские власти обнаружили в своих ВВС примерно ту же ситуацию. Судьба всех этих самолетов осталась неизвестной.

Одиночные полеты над пустыней стали непопулярны. В результате вместо отдельных самолетов стали исчезать целые эскадрильи.

В конце концов, самые благие намерения одного итальянского пилота привели к ухудшению ситуации. Он отстал от своей эскадрильи и уже направлялся домой, когда заметил под собой тот самый светящийся цилиндр, который разыскивал весь мир. То ли его разум не поддавался влиянию пришельцев, то ли они сами допустили оплошность, никто не знает, но пилот успел сбросить пять мощных бомб.

Этот пилот, должно быть, был в шоке, когда поток поздравлений прервал знакомый голос.

– Люди двадцать второго века,– начал тот с обычной официальностью,– до сих пор мы обращались к вам как к людям разумным. Но вы так и не вняли нам. Вы не поняли даже того, что если мы потерпим неудачу, то жизнь человеческая просто потеряет всякий смысл, так как не будет иметь никакой цели. Затем мы обратились к вам как к детям, которыми приходится руководить, а вы начали огрызаться, как неразумные щенки.

Теперь же мы окончательно поняли, что вы находитесь на стадии развития первобытных людей. Ваше нелепое оружие не причинило ни малейшего вреда нашему кораблю, зато убило тридцать шесть наших соотечественников, которые находились снаружи. Эти тридцать шесть человек для нас ценнее тысячи вас, а вы убили, их действуя не более разумно, чем действуют животные. Мы не намерены мстить вам за это бессмысленное деяние, но предупреждаем, что ликвидируем всех тех, кто останется здесь по истечении трех недель. Зато все желающие отправиться в наш мир могут отправиться на станции, где их будет ждать транспорт.

Кое-кто обрадовался: раз мы смогли убить нескольких из них, значит, сможем победить и остальных. Но большинство восприняло предупреждение серьезно, и по направлению к назначенным карликами местам хлынули толпы народа.

Мы с Мэри не присоединились ни к тем, ни к другим. Полагаю, что нас удерживали сентиментальные чувства.

Правительства безуспешно запрещали своим гражданам приближаться к базам карликов. Поезда останавливали на подходах, блокировали дороги, но толпы народа каждый день шли туда пешком, а пехота и экипажи танков, посланные преграждать путь толпам, вместо этого присоединялись к ним. Власти больше не контролировали ситуацию.

Англичане послали истребители бомбить одну из сборных баз. Погибли сотни ни в чем не повинных людей, а сооружения карликов не получили и царапины. В Калифорнии два человека, чье сознание оказалось неподвластным внушению, украли маленькую машину времени, и больше их никто не видел. Но с тех пор карлики начали работать парами: пока один сторожил машину, другой занимался перевозкой пассажиров.

В течение трех недель огромные машины времени делали по два-три рейса в день, но и это было сущей каплей в море по сравнению с количеством желающих переправиться в будущее.

И теперь, стоя в своей темной комнате, я думал о приближающемся конце. Люди метались в безумном страхе. Скоро начнется голод. Оставшиеся будут бродить как голодные звери, готовые разорвать друг друга. Пройдет совсем немного времени, и озверевшая толпа будет осаждать единственное спасительное место на Земле – пункт отправки в будущее.

Постепенно в моем уме созрел план, который сулил пусть даже небольшой, но шанс на спасение. Только сначала я должен был вырваться из этого сумасшедшего города и найти Мэри...

Мы залегли среди кустарников неподалеку от одной из станций. Мимо нас тянулись вереницы изможденных мужчин и женщин, стремящихся добраться до машин времени.

– Эвакуация мира,– пробормотала Мэри.

Некоторые катили тачки с имуществом, другие шли налегке, еле передвигая ноги. Но все упорно двигались в сторону сборного пункта и странных машин, которые стали для большинства сверкающим символом спасения. Многие были на последней стадии истощения и едва не падали от усталости.

– Если карлики используют свою силу только для того, чтобы помогать упавшим подняться, то вряд ли для этого они пользуются сильным внушением,– сказал я.– Если ты будешь полностью контролировать сознание, они не смогут завладеть им. Постарайся занять чем-нибудь свой мозг: например, непрерывно умножай числа. Это единственная возможность не поддаться гипнозу.

К счастью, нам так и не пришлось проверить нашу способность противостоять внушению. Мимо нас прошли последние отставшие, помогая друг другу преодолеть конечный этап путешествия. Наконец, транспорт наполнился и двери одновременно закрылись. Те, кому места не хватило, остались ждать следующего рейса.

– Приготовься,– прошептал я Мэри и вытащил из кармана револьвер.

Появились два карлика на маленьких машинах времени. Один из них побежал к кабине, а другой остался на месте. Когда первый карлик исчез в кабине, я навел револьвер на второго. Ужасно убивать человека, чья вина лишь в том, что он недостаточно бдителен. Но это было необходимо, так как он мог бы оповестить своих друзей буквально за несколько секунд.

– Давай! – закричал я, и, как только несчастный упал на землю, мы одновременно вскочили в машины. Я установил дату и место на приборах и положил руку Мэри на рычаг.

– Нажимай,– скомандовал я. Вместо этого она наклонилась ко мне и прижалась ко мне губами

– Люблю тебя,– прошептала она, а затем потянула рычаг. Я крикнул, чтобы остановить ее, но было уже слишком поздно, Мэри исчезла.

Джон замолчал. Мы также не проронили ни слова.

– Где же она сейчас, интересно? – наконец прервал я молчание.

– Когда она опустила руку, то зацепила один из регуляторов. А ведь я был так осторожен! Я абсолютно точно установил стрелки в одинаковые позиции на ее машине, и своей, чтобы мы оказались в одном и том же месте. Мы должны были спастись от этого хаоса. И вот – всего одно неосторожное движение, и ее, возможно, отнесло или в то время, когда погибла Земля, или же, наоборот, она могла оказаться в том времени, когда Земли еще просто не существовало. И теперь моя возлюбленная одиноко скитается где-нибудь в лабиринтах времени и пространства.

– Но вы,– спросил Лестранж,– а как же вы...

– О, я запрыгнул в другую машину. Толпа заметила нас. Ко мне через поле бросилось не менее сотни человек. Кто-то задел машину, и она накренилась. Она начала падать, когда я только начал нажимать рычаг, и завершила падение уже в вашей лаборатории. Но чего же я в результате добился? Теперь я абсолютно одинок. Лучше бы я остался до конца со своим народом. Зачем я пришел сюда, точно зная, что ее здесь не будет? Если бы я сохранил ту машину, я мог бы отправиться и попытаться разыскать ее. Внезапно послышался звонок охранной системы.

– Быстро в лабораторию,– крикнул Лестранж, спрыгивая со стула.– Там наверняка шпион.

Он протянул мне один пистолет, а себе взял другой. Мы тихо подошли к лаборатории, и когда открыли дверь, то увидели уже знакомую золотую раму. Около нее виднелась фигура, одетая точно так же, как наш незваный гость.

– О, Господи, Мэри! – воскликнул Джон, вошедший следом за нами. Он подбежал к машине и впился взглядом в панель управления. Потом обернулся с радостной улыбкой.

– Все ясно, Мэри,– сказал он,– здесь не обошлось без нашего ангела-хранителя. Ты могла изменить время на тысячу или шестьсот лет, но передвинула его только на шесть часов.

Затем он обернулся к Лестранжу.

– Любезный прапрапрадед, не найдется ли у вас еще одного куска бечевки?

ЖЁЛТЫЕ ШАРЫ

Пролог

Кордах, принц Гангистанский, находился не в настроении.

Его советники успели уже привыкнуть к его мрачному виду. Выражение неудовольствия в последнее время буквально не сходило с его смуглого лица. Советники заранее знали, что скажет принц, настолько часто им приходилось это слышать в последнее время.

– Для всех великих наций,– изрек он,– право – это сила. Сегодня много болтают о правах малых наций. И что результате? Да ничего. Разве что ветер поднимает пыль, и эта пыль запорашивает глаза тем, кто раньше хоть что-то видел.

Он окинул взглядом своих советников, расположившихся перед ним полукругом на подушках. Все они, казалось, были поглощены изучением мозаичного пола. Красота узора привлекла их взоры более, чем лицо властителя. Их ладони поглаживали густые бороды, дабы со стороны показалось, будто обладатель бороды погружен в глубочайшие раздумья.

Совет состоял из одних стариков. Не потому, что старики всегда мудры, но потому что им менее свойственна амбизиозность. Будь вы принц Гангистанский или крупная шишка в Чикаго, избыток амбиций в вашем окружении – всегда помеха. Амбиции же большинства советников заходили немногим выше, чем обилие еды и питья, да изредка – новый брак. Принц снова обратился к безмолвствующим бородатым истуканам:

– Что мы можем сделать? Все эти англичане и прочие чужеземцы нас попросту дурачат. Они и не собираются рассматривать наши требования. С нами обращаются как с детьми – это с нами-то, народом Гангистана, дворцы и храмы которого обветшали уже тогда, когда англичане еще укрывались в пещерах. Мы, древний народ, предки, которого восходят к самому Началу Творения. Мы угрожаем им войной, а они смеются, как мы смеемся над разъяренной мышью, загнанной в угол. И вот мы вынуждены сидеть здесь, бессильные что-либо предпринять, в то время как они распространяют среди наших людей ядовитые плоды своего вздорного образа жизни, словно смеясь над священной мудростью наших отцов.

Принц снова сделал паузу, огляделся и, так и не услышав отклика, пожал плечами. Казалось, он даже несколько пал духом. Руки его взметнулись в жесте отчаяния.

– И мы абсолютно ничего не можем с этим поделать. У нас нет ни больших пушек, ни аэропланов. Мы вынуждены просто сидеть и наблюдать, как наше древнее племя отпадает от своих богов и перестает внимательно прислушиваться к голосу мудрости, заглушаемому гулкой пустотой материализма!

Он удрученно замолчал. Гнев его угас, сменившись глубокой печалью, и принц погрузился в раздумья, советники же по-прежнему безмолвствовали, храня почтительный, хотя и несколько скучающий вид, Наконец, один из старцев поднял голову и посмотрел на принца. Он выждал немного, как подобает, прежде чем спросить:

– Дозволено ли мне будет говорить?

– Дозволено, Харамин,– ответил принц.

Старец несколько мгновений поглаживал бороду, пребывая в безмятежной отрешенности.

– Сдается мне, —нарочито медленно начал он,– что мы уже куда сильнее заражены тлетворным влиянием Запада, чем готовы признать. Даже наша манера мыслить ныне любопытным образом уподобляется их ментальной традиции. И вот мы начинаем извращать нашу чистую мудрость, чтобы соответствовать их нелепым обычаям.

По Совету прокатился протестующий шум, но никто не осмелился выразить негодование в полный голос, ибо у старика были особые привилегии.

– Объясни, же что ты имеешь в виду,– потребовал принц.

– Это хорошо заметно на одном примере, мой принц. Посмотри, как эти люди Запада ведут войну. Сперва они ее объявляют, дабы предупредить врага,– разве это не абсурдно? Затем они выступают против врага с оружием, подобным его собственному, что уже попросту нелепо. У них вообще в сущности имеются правила ведения войны – выдумка, достойная разве что детей или слабоумных. Мы с нашей мудростью понимаем: войну надо выиграть или проиграть, а не продолжать по-детски до тех пор, пока обе стороны не сдадутся от изнеможения и слабости. И все же...– он сделал паузу и огляделся.– И все же – вот мы сидим и причитаем, что не можем схватиться с нашими угнетателями на их собственной земле. По-моему, вообще глупо думать о войне в западных традициях.

Принц Кордах нахмурился. Ему не нравился тон советника, но он догадывался, что вызван подобный тон некоей тайной мыслью. Принц холодно спросил:

– Харамин, разве здесь, передо мной, подобает таиться, подобно лисе, в словесных дебрях?

– Принц, у меня есть племянник – человек, весьма искушенный в западной науке и тем не менее сохранивший мудрость наших предков. У него имеется план, который непременно должен заинтересовать Твое Высочество.

Принц подался вперед. Наконец-то они, кажется, до чего-то добрались.

– И где же твой племянник, Харамин?

– Я привел его, и он ждет, когда Твоё Высочество призовет его.

Принц ударил в стоявший рядом с ним гонг и сказал явившемуся слуге:

– Там ждет племянник Харамина. Пусть он предстанет перед нами.

Глава 1
Таинственные растения

Отец добродушно улыбнулся Ральфу Уэйту.

– Как хорошо, что ты опять дома, мой мальчик,– сказал он.– Интересно, долго ты сможешь у нас пробыть?

Ральф, здоровый светловолосый молодой человек, обернулся к нему.

– Боюсь, я только на выходные, папа.

Миссис Уэйт подняла голову и слегка поморщилась, огорченная и разочарованная.

– И только, дорогой? А как по-твоему, если написать им вежливое письмо, не позволят ли они тебе погостить у нас хоть немного еще?

Ральф едва сдержал набегающую улыбку.

– Не думаю, что имеет смысл писать вежливые письма в «Амальгамэйтед Кемикэлз», мамочка,—серьезно ответил он.

– Полагаю, тебе лучше знать, дорогой, но все же ...– и миссис Уэйт умолкла в некотором волнении.

– А у меня тут появилось кое-что новенькое. Покажу после обеда, Ральф. И это – воистину самая замечательная вещь за все годы, что я занимаюсь садоводством...– при этом мистер Уэйт смотрел в тарелку и поэтому не заметил, каким взглядом наградила его жена.

– Но, дорогой,– начала было она,– ведь Ральф захочет... Ральф остановил ее взглядом. Конечно, он хотел пойти навестить Дороти. Более того, истинным его желанием было сию же минуту, но он знал, с каким энтузиазмом отец относится к своему хобби. Старик будет немало разочарован, если не сумеет поразить сына своим последним триумфом в области садоводства. В конце концов, подумал Ральф, не так уж и много у старика радостей с тех пор, как он на старости лет окопался в этом маленьком корнуэльском городишке

– И что же это?

– Увидишь, мой мальчик. Все в свое время. Все в свое время.

Миссис Уэйт хихикнула.

Городок Сент-Брайан располагался неподалеку от южного побережья Корнуолла. Быстрая река Бод бежала через него туда, где ее поджидал Ла-Манш почти что в самом начале Атлантического океана. К северу от городка виднелись загадочные ослепительно-белые конусы – порода, выброшенная из глиняных ям, и с самой высокой их точки можно было проследить, как Бод течет на юг, до самого моря.

Дома здесь были сложены в основном из серого камня, их крыши придавлены такими же камнями – иначе их унесло бы штормами, приходящими зимой с Атлантики. В защищенных местах, где можно было воспользоваться преимуществами мягкого климата, обильно произрастали цветы, фрукты и овощи, лучшим доказательством чему являлся сад мистера Уэйта.

После того как обед закончился, старик с важным видом пересек аккуратный газон и приблизился к некрашеной изгороди, заслоняющей дальний угол его владений. Когда они достигли калитКи, он задержался и как заправский экскурсовод жестом пригласил сына пройти вперед.

– Сюда, мой мальчик,– сказал он с гордостью.– Ты только взгляни на это!

Подходя к изгороди, Ральф основательно приготовился, но при взгляде на обещанный сюрприз все восторженные слова улетучились. Мгновение он безмолвно пялился на садик. Затем спросил:

– Да что это такое, черт возьми?!

– А я-то думал, что это тебя потрясет. Дивное растение, а?

– Но... Но что это за штука? – не унимался Ральф, разглядывая неведомое растение.

– Ну...– неуверенно произнес мистер Уэйт.– Не думаю, что ему уже дали название. Это – что-то вроде эксперимента, который меня попросили произвести. Новая разновидность кабачка или, насколько я понимаю, что-то вроде того. Подожди минутку, я принесу письмо...

И он снова заторопился через газон, а сын его между тем повернулся и принялся с интересом рассматривать «новую разновидность кабачка». Эксперимент или нет, но Ральф решил, что это одно из самых омерзительных на вид растений, которые ему когда-либо доводилось видеть. Грубосферическое, оно более всего напоминало тыкву приблизительно двух футов в диаметре. Но Ральфа поразили не столько размеры, сколько цвет. Эта штуковина лежала перед ним, влажно поблескивая в свете вечернего солнца,– пятнистый, ядовито-желтый шар. Земля вокруг была голой. Шар валялся на боку, соединенный с почвой только жалким черенком, похожим на перекрученный жгут, непропорционально маленький, будто свиной хвостик.

– Штуковина таких размеров должна порядочно весить,– пробурчал Ральф себе под нос.

С некоторой брезгливостью он подсунул руку под шар, а затем уставился на него в полнейшем недоумении. Шар весил около фунта. Ральф все еще таращился на диковину, когда вернулся мистер Уэйт с трепещущим в руках листком.

– А, ты здесь. Вот это плюс инструкция по выращиванию – и это все, что я знаю.

Ральф взял у него письмо, отпечатанное на машинке. Сверху стояло:

«Слоуитт и К0».

Пониже было добавлено мелким шрифтом: «Агенты Экпериментал-Гроуэрз Компани».

– Дорогой сэр,– прочел он,– в ходе нашей экспериментальной работы мы преуспели в выведении нового сорта овощей. Мы весьма и весьма надеемся, что это крайне плодоносное растение успешно приспособится к величайшему разнообразию климатических условий. Настолько, насколько мы оказались в силах воссоздать различные условия в наших лабораториях, результаты не оставляют желать лучшего, и мы чувствуем, что настало время приступить к испытанию растения в условиях реального климата, с которыми ему предстоит столкнуться. Наши агенты в соответствии с данными им инструкциями повсюду ищут людей, так или иначе заинтересованных в данном начинании. Они-то и предложили нам вашу кандидатуру, как неоднократного победителя многочисленных выставок сельхозпродукции, испытывающего к тому же живой интерес к научной стороне садоводства. Итак, мы с большим удовольствием просим вас согласиться нам помочь в испытании этого нового овоща.

Ральф прочел достаточно много, чтобы успеть утомиться и потерять нить.

– Все это просто прекрасно,– заметил он.– Но, черт возьми, чем же все-таки хороша эта штука? Она ведь небось полая. Ты ее уже пробовал на вес?

– Все в порядке. В инструкции по выращиванию, которую они прислали вместе с семенами, говорится, что чрезвычайная легкость плодов поначалу способна поразить огородника. Я так понял, что когда эта штука вырастет, она начнет уплотняться или твердеть. Хотя, признаю, выглядит она очень странно, и такими же чудными были семена.

Он пошарил у себя в кармане, отыскал какой-то предмет и положил себе на ладонь.

– Я сохранил это из любопытства. Видишь, они заключили его... Или, скорее, их – в нечто вроде капсулы. Инструкция предупреждает, что капсулу нельзя открывать ни при каких обстоятельствах.

– Тогда как же...

– А просто закапываешь все целиком и обильно поливаешь. Полагаю, капсула растворяется, и овощ начинает расти. Он определенно показывает отличную скорость роста. Ни за что не угадаешь, когда я эту штуковину посадил.

Он тронул шар носком туфли.

Ральф даже не стал пробовать угадать.

– Ну и когда же? – спросил он...

– Всего три дня тому назад,– с гордостью ответил отец.– Всего за каких-то три дня она достигла таких вот размеров! Конечно, я не берусь судить, сколько еще пройдет, прежде чем от нее будет польза, но все так хорошо началось...

Лекция, которую планировал мистер Уэйт, была прервана. Миссис Уэйт позвала мужа домой.

– Не говори об этом никому, мой мальчик. Я пообещал хранить тайну, пока овощ не созреет,– сказал старик, спеша через лужайку обратно к дому.

Ральф с удовольствием, отправился в гости. Позже он так и не смог вспомнить, результатом любопытства или рассеянности было то, что оставшаяся семенная капсула оказалась у него в кармане. Он знал только одно – ему повезло, что он ее не выбросил.

Дороти Форбс ожидала, что Ральф появится гораздо раньше. Ожидая его, она даже предавалась изобретению различных упреков, которые вполне может высказать дама, которой так пренебрегли. Это было приятным умственным упражнением. И даже чуть более того.

Но вместо того чтобы дать выход своему неудовольствию опозданием, она разгладила платье, движением головы отбросила за спину светлые волосы и предложила Ральфу пройти в сад на качели.

Качели имели такой успех, что прошло не менее получаса, прежде чем нечто в дальнем углу сада привлекло внимание Ральфа, заставив его выпрямиться и уставиться туда. Над верхушкой огуречного парника виднелся край знакомой желтой сферы.

– О Господи! – воскликнул он.

– Что? – спросила Дороти. Проследив его взгляд, она добавила.– О, это один из папиных секретов. Предполагается, что ты этого не должен видеть.

Нескольких секунд хватило, чтобы разрешить все сомнения. Овощ позади парника был абсолютно идентичен тому, который выращивал мистер Уэйт. Ну разве что, может, на несколько дюймов поменьше.

– Странное дело,– пробормотал Ральф. Дороти кивнула, хотя и не совсем правильно поняла его замечание.

– По-моему, это ужасно. Я уже и сама говорила папе: это наверняка очень вредная штука, но он надо мной только посмеялся. Я ее буквально ненавижу. Этот мерзкий, прямо ядовитый желтый оттенок...

– И он хранит это в тайне?

– Да. И ужасно ревнив на этот счет. Говорит, что эта бяка однажды сделает его знаменитым.

Ральф кивнул. Еще больше странностей. Он с минуту поразмыслил. Два человека, каждый из которых думает, будто он единственный в своем роде, выращивают один и тот же заведомо никчемный овощ.

– А не пройтись ли нам немного? – спросил он.

Дороти, несколько удивленная внезапной перемене предмета разговора, согласилась.

То была сумбурная, почти бесцельная прогулка. Однако она провела их по задворкам нескольких садов. И в целом они насчитали свыше двадцати странных желтых овощей.