Текст книги "Затерянные во времени (Авторский сборник)"

Автор книги: Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)

Глава 2
Эпидемия

Когда Ральф возвращался в Лондон, было очевидно, что очень скоро странные растения перестанут быть тайной. Они раздувались до громадных размеров со скоростью, которая делала никакую секретность просто невозможной. Уже два раздражительных джентльмена, считавших себя уникальными экспериментаторами, внезапно открыли, что они – соперники и принялись обмениваться чрезвычайно обидными замечаниями,

Пройдет совсем немного времени, и все двадцать, и еще множество других, пока не обнаруженных садоводов, прослышат об этом и выразят свое негодование. Таким образом, очередное письмо Дороти не удивило его.

«Когда наши с тобой отцы обнаружили, что являются соперниками,– писала девушка,– это уже само по себе было достаточно скверно. Но теперь, наверное, человек двадцать, а то и больше, рвут на себе волосы и грозят друг другу разными юридическими карами. И не только в Сент-Брайане. До нас доходят сообщения, что сотни садоводов, как в Корнуолле, так и в Западном Девоне, растят эту гадость. Наши уже тоже очень большие. Теперь они превышают четыре фута в диаметре и выглядят еще более зловеще, чем прежде. Я даже начинаю их немного бояться. Знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я как-то сказала папе, что дело тут нечисто и я уверена что, у нас в Англии такого отродясь не растили, а он только рассмеялся и ответил, что то же самое когда-то говорили и о картошке. Все равно, думаю, эти шары – скверная затея. Я слышала, что где-то около Ньюквея мальчишки сорвали один такой и сбросили на скалы, а он как взорвется! Я бы то же самое и с нашими сделала, да только мне и думать противно до них дотронуться...Бр-р-р-р...»

Начало письма вызвало у Ральфа легкую улыбку – он хорошо знал, каков темперамент у садоводов-любителей, и догадывался, что зрелище военных действий, будоражащих нынче общину, могло бы немало позабавить стороннего наблюдателя. Но он сделался серьезней, когда вспомнил недобрый вид этих растений, достигших в его приезд еще едва ли двух футов в диаметре. А теперь они увеличились аж до четырех...

Какой бы беспричинной ни была неприязнь к ним у Дороти, Ральф обнаружил, что способен понять девушку и посочувствовать ей. Правда, ощущение это слегка его беспокоило: он предпочитал, чтобы у нелюбви к чему-либо имелись разумные основания.

И все же дело это постепенно отошло для Ральфа на задний план, как вдруг несколько дней спустя ему встретилась заметка в самом низу газетной полосы:

«Из Ньюквея, знаменитого корнуэльского курорта, сообщают о нескольких случаях появившегося там заболевания, сбившего с толку местных врачей. Предполагается, что оно может быть вызвано неразумно продолжительным пребыванием на солнце любителей позагорать».

С минуту Ральф беспокойно соображал, когда же он недавно думал о Ньюквее, затем вспомнил, что как раз где-то там сбросили недавно со скалы желтый шар.

Следующее письмо Дороти информировало его, что состояние возбуждения распространилось по всей Западной Англии. Создавалось впечатление, что местные жители буквально раскололись из-за желтых шаров на две философские школы.

Садоводы и их друзья бурно защищали свое право выращивать на собственной земле все, что им вздумается, в то время как оппозиция без явных причин для подобного рода заявлений утверждала, что это растение, безусловно, вредное. Как полагала Дороти, они разделяли ее все растущую неприязнь к шарам. Несколько дней назад в Бодмине даже имело место нечто вроде бунта, по ходу которого три шара были расколоты.

Дочитав письмо, Ральф вернулся к газете и обнаружил там информацию, которая заставила его озабоченно наморщить лоб.

Оказывается, положение в Ньюквее становилось все более серьезным. Одна из жертв неизвестной болезни скончалась, прочие же пациенты находись в тяжелом состоянии.

Далее следовала информация, что та же таинственная болезнь обнаружена в Бодмине, причем выражалась уверенность, что в последнем случае ее уже никак не припишешь любви позагорать.

Ральф задумчиво вынул из кармана отцовскую семенную капсулу и воззрился на нее.

«Возможно, я и дурак. Не исключено, что это просто совпадение. Но это стоит проверить»,– сказал он сам себе.

Прежде чем заглянуть к себе в кабинет, он позвонил в лабораторию приятеля, который работал в биохимическом отделе «Амальгамэйтед Кемикэлз Лимитед».

Прошло два дня, прежде чем он услышал о результатах исследования капсулы. Биохимик Арнольд Джордан вошел в его кабинет как раз, когда он заканчивал работу.

– Ну как, ты ее раскусил? – спросил Ральф. Арнольд кивнул.

– Да, раскусил. И не уверен, то ли я должен угостить тебя обедом за то, что ты мне ее подсунул, то ли с тебя причитается за то, что доставил мне так дьявольски много работы. В целом же я склоняюсь к последнему.

– Отлично. Ты выглядишь так, как будто немного доброй пищи тебе совсем бы не повредило. Идем.

Только в самом конце обеда, уже за кофе и сигаретами, Арнольд согласился изложить свое заключение, причем начал с претензий:

– Думаю, старина, ты бы мог меня и получше предупредить насчет этого зловредного образчика, который принес.

– Ну я же тебе сказал, что, по моему мнению это какая-то весьма пакостная штука,– заметил Ральф.– В конце концов, причина, по которой я ее тебе принес именно в том, что я о ней почти ничего не знаю.

– И где же ты ее, если не секрет, раздобыл? – с любопытством спросил Арнольд.

Когда Ральф все объяснил, его манеры утратили обычное легкое добродушие, лицо сделалось серьезным.

– Боже мой! Так ты хочешь сказать, что эту дрянь выращивают? Зачем?

– Для еды. А зачем еще выращивают овощи.

– Но ведь это же – грибы.

– Я тоже подумал, что очень на то похоже, но существует немало съедобных грибов, которые нужно только правильно приготовить.

Несколько секунд Арнольд был не в состоянии ответить. Он, казалось, и не слышал последней фразу приятеля, лишь упорно смотрел в одну точку. Когда он наконец очнулся, выражение его лица напугало Ральфа.

– Ты что-нибудь знаешь о грибах?

– Нет,– тут же ответил Ральф.

– Тогда постараюсь быть кратким, но попробую объяснить тебе, что это такое. Прежде всего, существует два типа грибов. Гриб – это либо сапрофит, который живет за счет разлагающихся тканей, либо же он паразит, и в таком случае существует за счет живых тканей. Насколько известно, сапрофиты – ну ты их довольно много пробовал в свое время – это и лесные грибы, и плесень на сыре рокфор, и сотня других разновидностей. Ну а паразиты не столь многочисленны. Например, вид, который чаще всего поражает людей,– так называемый стригущий лишай. Ну, а тот особый образчик мерзости, который ты мне столь любезно вручил – ни то и ни другое. Или, скорее, и то, и другое. То есть можно сказать, что он в равной степени благоденствует и на мертвой, и на живой ткани. Чувствуешь, куда я клоню?

Ральф начал догадываться.

– Эта штука,– продолжал Арнольд,– не просто паразит, но притом еще и самый зловредный из всех известных. Все растения, о которых ты мне рассказывал, надо срезать, ликвидировать и уничтожить, пока они не созрели. Если позволить лопнуть хоть одному, если рассеются споры...– и он выразительно распростер руки.

Ральф нервно оглядел его:

– А ты уверен?

Арнольд кивнул.

– Насчет опасности я убежден абсолютно. Что же до самого растения, то я весьма озадачен. Очевидно, споры были заключены в растворимую капсулу, чтобы их можно было безопасно посадить и взрастить. Если твоя информация верна, все это, похоже, организовывалось со злым умыслом и в широком масштабе. Эти споры не просто случайно рассеяли и вырастили наудачу, нет, были предприняты широкие меры, чтобы побудить людей культивировать этот гриб, в результате чего однажды повсюду разлетятся миллионы спор,– он сделал паузу и добавил: – Наша задача —• попытаться это остановить, старина. Кто-то должен вмешаться, или да поможет Бог тысячам несчастных.

Ральф молчал. Он вспомнил таинственную эпидемию в Ньюквее и подобную же вспышку в Бодмине. Он снова представил себе слизистый желтый шар в отцовском саду, и, когда он взглянул на приятеля, лицо его снова побледнело.

– Мы опоздали,– сказал он.– Уже началось.

Глава 3
Опасность возрастает

– Чепуха! – подчеркнуто резко сказал майор Форбс.– Чепуха и вздор! Вам бы следовало все получше разузнать, молодой человек, а не являться ко мне со всякими старушечьими байками.

Ральф оставил попытки переубедить старика. Накануне вечером, после разговора с Арнольдом, он сел на ближайший поезд, направляющийся на Запад, и провел в дороге всю ночь. Нельзя было терять ни секунды. Насколько он знал, огромные шары могли лопнуть сами собой в любой час, не говоря уже об опасности, что один из них обо что-то случайно ударится, и споры разлетятся по окрестностям.

Ральф примчался в Сент-Брайан усталый и обеспокоенный, но оба старика – отец Дороти и его собственный – выслушали его рассказ с полнейшим недоверием. Тщетно он приводил в качестве доказательства случаи заболевания и пересказывал им услышанное от Арнольда. Никакого проку. Каждый из сельских джентльменов про себя решил, что это какая-то хитрая уловка садоводов-соперников, желающих устранить его с пути. А если это и гриб, какой стоящий мужчина способен испугаться каких-то там лопающихся шаров, пусть даже и необычайно больших.

– Нет,– твердо повторил майор Форбс.– Ты говоришь, что твоя мать и моя дочь хотят уехать. Ничуть не сомневаюсь. Женщины всегда рады рвануть в Лондон не из-за одного, так из-за другого. Возьми их с собой, им полезно сменить обстановку, но не пудри мне мозги.

Подобную же беседу он имел и со своим отцом. Миссис Уэйт попыталась умерить раздражение мужа.

– Ладно, не беспокой больше отца, дорогой. Ты должен понять, что он ничего и слушать не желает. Я бы и сама с удовольствием отправилась на недельку в Лондон, но я ему ничем таким не докучаю. В любом случае, мне скоро надо туда съездить, чтобы кое-что купить.

– Ты просто не понимаешь, мамочка. Это и вправду серьезно. Штука, которую растит отец,– чистый яд.

Миссис Уэйт была явно малость огорчена.

– Ты так и вправду думаешь, дорогой? Я хочу сказать, что это так неправдоподобно и люди, которые нам их прислали, так не думали. Они определенно сообщили, что это – овощи.

– А не все ли равно, что они сообщили? Поверь мне или, скорее, Арнольду как специалисту – эти штуки смертоносны, их надо уничтожить.

– Вот как!? – вмешался мистер Уэйт.– Уничтожить? Хотел бы я посмотреть на того, кто попытается уничтожить мои образцы! Уж я бы ему показал! Слава Богу, в этой стране еще существует закон.

– Ты ведь пообещаешь мне, правда, Джон, хотя бы не есть этого, пока я не вернусь? – сказала миссис Уэйт, как будто ее присутствие должно было нейтрализовать ядовитые свойства растения.

Муж с неохотой уступил ей.

– Хорошо,– довольно грубо сказал он.– Уж это-то я тебе обещаю. Хотя я по-прежнему считаю, что кто-то нас попросту пугает.

– Ну, если ты мне не веришь, заставить я тебя, конечно, не могу,– сказал Ральф.– Но я тебя умоляю...– и он снова в подробностях изложил предупреждение Арнольда, но преуспел только в том, что атмосфера снова накалилась.

Наконец он повернулся к миссис Уэйт.

– Мы только зря тратим время. Лучше пойди упакуй свои вещи, мамочка, и будь готова ехать.

– Прямо сейчас, дорогой?

– Да. Немедленно.

– О, но я, возможно, не смогу быть готова раньше завтрашнего дня. У меня еще куча незаконченных дел.

Ральф снова отправился к Дороти.

– Придется подождать до завтра,– сообщил он.– Никак не могу заставить их поверить, что малейшее промедление опасно.

– Ну, на день раньше, на день позже – невелика разница,– предположила Дороти.

– Возможно, как раз велика. Я хочу забрать отсюда вас обеих как можно скорее. В любой момент может оказаться слишком поздно.

– Завтра в это время нас здесь уже не будет. А теперь давай поговорим о кое о чем другом.

– Я не могу думать ни о чем другом. Ведь я-то слышал, как Арнольд об этом рассуждает, а ты нет. Давай-ка выйдем и еще раз взглянем на эту гадость.

– Привет,– сказал Арнольд, входя в кабинет Ральфа.

– Где тебя дьявол носил последние два дня?

– В Корнуолле. Пытался увезти оттуда своих.

– И как – удалось?

– Дороти и мама – здесь, со мной. А вот отцы наши не дрогнули. До чего же упрямые козлы! А что у тебя?

Арнольд проигнорировал вопрос.

– Ты сделал все, что смог?

– Конечно, все. Разве что – не похитил старых олухов.

Арнольд выглядел озабоченным.

– Боюсь, новости невеселые,– начал он.– Наутро после нашей беседы я отправился навестить одного знакомого в министерстве здравоохранения. И что бы ты думал? Там меня встретили буквально с распростертыми объятиями. Оказывается, масштаб всей этой затеи куда шире, чем мы думали. Власти его еще даже преуменьшают – им, видите ли, не хочется портить людям отдых – или еще какая-то чушь в этом роде. Они мне сказали, что зарегистрированы уже сотни случаев заболевания и несколько десятков смертей. Мало того – вскоре после похорон эти желтые шары начинают вырастать на могилах. Министерские эксперты, как и я, уверены, что об этой форме гриба никто и никогда раньше не слышал, и большинство твердо убеждено, что это чей-то злой умысел. Вчера они издали распоряжение, что эту штуку отныне сажать запрещено, но оказалось слишком поздно. Вокруг мест, где такие шарики лопнули, все уже усеяно новыми.

– И они растут?

– Тысячами. Близ Ньюквея и Бодмина и еще в нескольких местах. И никто их не смеет тронуть.

– Что же, никто ничего не предпринимает? Не уничтожает их?

– Как именно?

– А нельзя ли... Нельзя ли обрызгать их кислотой или еще чем-то? Ты ведь помнишь, первая партия еще не достигла стадии, когда они лопаются сами. Весь этот второй посев – результат случайности. Бог знает, что произойдет, если мы допустим, чтобы они лопнули.

– Никто, кажется, просто не знает, как взяться за дело. Но специалисты не сдаются. Они-то. видят, насколько велика опасность. И работают над этим день и ночь. Ты ведь и сам понимаешь, проблема – в том, как уничтожить шары, не высвобождая споры.

– Наверняка должен быть какой-то путь.

– О, они его непременно найдут. Просто нужно, чтобы способ был радикален, а борьба с этой заразой хорошо организована. Что их больше всего беспокоит в настоящий момент, это – чтобы не возникла паника. Ты не представляешь, на что становятся похожи люди, когда они теряют головы. Если они очумеют и примутся все крушить направо и налево, мы пропали. Можешь мне поверить, соответствующие учреждения уже занялись соответствующими приготовлениями.

– А между тем первый урожай шариков вот-вот созреет.

Ральф окинул взглядом вестибюль отеля, где остановились мама и Дороти. Наконец он заметил миссис Уэйт, расположившуюся в удобном кресле в дальнем углу. Он поздоровался и уселся рядом.

– А где Дороти? – спросил он несколько минут спустя.– Переодевается?

– Переодевается? – переспросила миссис Уэйт.

– Мы договорились сегодня вечером сходить потанцевать.

– О Боже! Ну конечно... Так ты ничего не слышал? Она сказала, что она тебе позвонит.

– Она не звонила. А что такое?

– Ну, она не сможет провести с тобой сегодняшний вечер. Видишь ли, она уехала в Корнуолл.

– Что-что?! – вскричал Ральф, и голос его эхом прокатился по рекреации.

– Да, дорогой. Она сказала: я чувствую, что должна ехать обратно в Корнуолл,– спокойно повторила миссис Уэйт.

– Но почему же ты ее не удержала? Неужели же ты не понимаешь, как это опасно? О Господи, вдруг она уже заразилась! Ведь она может от этого умереть!

Миссис Уэйт не на шутку разволновалась.

– Ну, дорогой, я же ей сказала, что вряд ли это тебе понравится. Но она, кажется, очень уж беспокоилась за своего отца. Такая милая черта для молодой девушки... вот я и посчитала... я просто сочла себя не вправе вмешиваться.

Ральф не ответил. Взглянув на него, мать увидела, что лицо сына словно окаменело, а в глазах появилось выражение, от которого ей стало не по себе. Впервые она начала понимать, что за его поступками и разговорами в последние несколько дней стоит настоящий страх.

– Впрочем, все это может не настолько и опасно. По-моему, просто очередная паника. Поверь, милый, все кончится хорошо, и мы еще здорово посмеемся над собственными страхами. Не беспокойся, дорогой... Я думаю... О Боже!

Ральф отвлекся от своих мыслей, дабы взглянуть, что же вызвало ее изумленный возглас. Подняв глаза, он обнаружил перед собой отца и майора Форбса. Час назад он был бы рад их видеть, он бы испытал искреннее удовольствие при мысли, что все они снова вместе. Теперь же он приветствовал их более чем холодно.

Майор Форбс огляделся.

– А где же Дороти? – спросил он.

Ральф с горечью ответил:

– Уехала спасать вас.

Глава 4
Борьба с угрозой

– Да, мой мальчик,– сказал мистер Уэйт.– Мы, конечно же, весьма тебе обязаны. Ты, казалось, был так убежден насчет грозящей нам всем опасности, что я провел собственное небольшое расследование, некоторое время потолкавшись среди представителей местных властей. Ну и, конечно же, старый инспектор Робертс намекнул мне– он ведь всегда считал себя передо мной в долгу из-за этой истории с его сынишкой. «Мистер Уэйт,– сказал он,– вообще-то я не должен бы вам этого говорить, более того, я в сущности нарушу приказ, если скажу, но если вам нужен мой совет – выбирайтесь из здешних мест, и как можно скорее».

– Да, это был чертовски откровенный намек,– согласился майор.– Мне удалось кое-что услышать о том, что происходит в окрестных краях,– скверные новости. Какой-то дурак поднял панику в Лаунгестоне. Полгорода высыпало на улицу с палками, камнями и ножами, разбивая все желтые шары, какие им только попадались. Один человек мне сказал, что земля буквально побелела от спор – будто снежная буря пронеслась. Некоторые садоводы попытались вмешаться, и вспыхнуло нечто вроде сражения. Кажется, несколько подобных происшествий случилось и в Тавистоке, и в других горродках Западного Девона.

Ральф поднял глаза.

– Как бы там ни было, я выезжаю полуночным поездом – нужно вытаскивать оттуда Дороти. Который час?

Майор фыркнул.

– Не будьте дураком, молодой человек. С девочкой все в порядке. Она может вернуться в любой мрмент, я вам ручаюсь. Въезд полностью перекрыли, так что ей просто придется вернуться. Мы с вашим отцом прибыли на одном из последних поездов, которые пропустили в Лондон.

– Который час? – снова спросил Ральф.

– Без двадцати десять,– сказал майор.– И повторяю: ты только время потеряешь, если вздумаешь туда податься.

– Новости,– внезапно сказал мистер Уэйт.– По радио, конечно же, что-нибудь об этом расскажут,– он позвал лакея и попросил включить приемник. Несколько секунд спустя они уже слушали невозмутимый знакомый голос диктора.

Прогноз погоды оказался мало воодушевляющим.

– Объявляется штормовое предупреждение. Метеослужба в двадцать часов по Гринвичу предупредила все суда в открытом море: мощные западные ветры, переходящие в шторм, могут ожидаться в районе всего побережья Ирландии, а также у побережья Англии к западу от линии Саутхемптон-Ньюкасл и в Ла Манше.

Ральф взглянул на отца, который мгновенно уловил его взгляд, но тут же предупреждающе покосился на мать. Оба они почуяли, чем это пахнет. Тысячи легких желтых шаров, держащихся на каких-то там жалких черенках – и надвигающийся шторм... Диктор приступил к чтению новостей.

– Министерство транспорта попросило нас сделать следующее объявление. Приостановка движения. Движение поездов между Эксетером и всеми населенными пунктами к западу от него временно прекращается. Дальнейшие подробности будут сообщены завтра.

Майор торжествующе взглянул на Ральфа:

– Я же тебе говорил: они изолируют весь район. Так что нет смысла никуда ехать. Дороти и так очень скоро опять будет здесь.

Но Ральф в этом убежден вовсе не был. Майор, похоже, просто не знал, насколько у него целеустремленная дочь. Молодой человек решительно поднялся.

– Я выезжаю немедленно. Даже если отменены поезда, машины еще должны пропускать.

Тук-тук-тук, стучал молоточек Ральфа. Прошло три дня с тех пор, как он оставил Лондон, и вот он вбивает колышки в твердую почву Дартмура.

В послании, которое он получил сегодня утром, сообщалось, что о Дороти никаких новостей по-прежнему нет. Не оставалось сомнений, что она застряла в блокированном районе и теперь находится – если ей вообще удалось достичь Сент-Брайана – где-то в сорока-пятидесяти милях к западу от Ральфа. Он с неудовольствием вспомнил о событиях, в результате которых приступил к своей нынешней деятельности.

Выскочив из отеля, Ральф помчался искать Арнольда. Еще до полуночи он одолжил у того автомобиль и понесся по Пиккадилли, лавируя среди такси, битком набитых возвращающимися домой театралами. Пока он одолевал необозримые пригороды, движение делалось все более плотным. Он надеялся развить приличную скорость на Большом западном шоссе, но достигнув его, понял, что количество транспорта только возросло. Впереди тянулись длинные вереницы грузовиков, не слишком пунктуально державшихся своей стороны дороги. Непрерывный поток частных машин, тянущийся в обратном направлении, просто немыслимый в такое время суток, делал обгон грузовиков задачей довольно-таки затруднительной. Ральф последними словами ругал неуклюжие грузовики и вдруг впервые заметил, что это не коммерческие машины, что они окрашены в цвет хаки, а на бортах у них – армейские эмблемы. Он снова выругался. Вот незадача-то: угодить в гущу военных маневров. Но, может быть, они свернут у Олдершота? Нет, не свернули. Машины продолжали двигаться по шоссе на запад, и, к его отчаянию, вскоре их стало на добрую сотню больше.

– Можно подумать,– пробормотал Ральф себе под нос,– война началась. Кажется, вся наша доблестная армия едет туда же, куда и я!

Вдобавок ко всем прочим бедам поднялся ветер, который принес резкий неровный дождь. И Ральфу, вместо того чтобы рвануть сквозь ночь, как он намеревался, пришлось сбросить скорость до черепашьей. Лишь изредка разрывы в потоке встречных машин позволяли ему вырваться вперед и оставить позади хоть несколько громоздких машин. Утро забрезжило задолго до того, как он достиг Эксетера, и даже по узким улицам этого старинного города он все еще двигался в военной колонне. В двух милях от города дорогу преградил барьер. Часовые с прим-кнутыми штыками помогали полиции заворачивать обратно частные машины. Ни военных, ни полицейских совершенно не тронули ни предложенные деньги, ни явное отчаяние Ральфа.

– Не стоит суетиться, парень,– посоветовал ему полицейский сержант.– Если бы я сегодня брал деньги, я бы сделал себе состояние и вышел в отставку. Езжай-ка ты лучше домой.

Ничего не оставалось, кроме как развернуть машину и в полном унынии вернуться в Эксетер. Там Ральф машинально жевал завтрак и обдумывал следующий ход.

«Частным машинам запрещено»,– сказал полицейский. Но ведь грузовики-то проходили – те самые треклятые грузовики, которые так досаждали ему всю ночь... Сотни грузовиков – их пропускали без каких-либо вопросов и, более того,– без осмотра. Не исключено, что ему удастся вскочить на один из них и забраться в кузов.

Протрясясь несколько миль, грузовик наконец остановился. Задний борт откинули.

– Эй ты, вылезай! – приказал чей-то голос. Сильная рука ухватила Ральфа за воротник и весьма чувствительно потащила из его убежища через штабеля деревянных кольев и мотки колючей проволоки. Он приземлился посреди группы солдат, возглавляемой сержантом. Последний тут же приблизился к нему. Остроконечные усики лишь подчеркивали выражение ярости на лице сержанта, оравшего:

– Какого... Холера, да на кой ляд ты забрался в этот... в грузовик?! А ну-ка идем со мной!

Офицер, к которому привели Ральфа, выслушал его, а затем участливо на него посмотрел.

– Я понимаю ваши чувства,– сказал он,– но выслушайте и вы меня. Вы, кажется, что-то знаете о ситуации, просто не с того конца ухватились. Туда пробираться не имеет смысла,– он махнул рукой на запад.– Если бы вы и проскочили, вам бы все равно ни черта не удалось сделать, разве что стали бы еще одной жертвой. Вашей девушке вовсе ни к чему, чтобы вы погибли. Вы бы лучше подумали о том, что она гордилась бы вами куда больше, если бы вы помогли нам одолеть эту заразу, стереть с лица земли проклятое растение и обезопасить тысячи людей.

– Но она...

– А вы разве не понимаете, что из тела каждого, кто там умирает, растут новые желтые шары. Если вы туда отправитесь, то окажетесь не просто беспомощны – вы еще и пищей для них станете. Нет, мой мальчик, ваше дело – помочь нам бороться с угрозой. У нас – чрезвычайная ситуация, и нам нужна любая помощь, которую вы в состоянии предложить. Что вы на это скажете?

Ральф подумал и согласился, хотя и без особой радости. Он понимал, что офицер прав. Его дело – бороться. Не рисковать попусту жизнью, а... Он не вполне доверял себе. Иногда побуждение найти Дороти оказывалось слишком сильным...

Голос напарника отвлек его от размышлений.

– Как насчет того, чтобы перекурить, приятель?

Ральф согласился. Направо и налево от них по пустынным холмам протянулась длинная линия столбов. Там и сям группы людей, уже закончившие свои участки, начинали натягивать между кольями непроходимую сеть из колючей проволоки. Сзади по дороге тянулась бесконечная вереница грузовиков, везущих новую проволоку и все новые колышки, а поближе, между дорогой и заграждением, целая армия, обливаясь потом, рыла широкую траншею.

Ральфа поразила организованность, благодаря которой всего за какие-нибудь два-три дня власти оказались способны так продвинуться в том, чтобы отрезать целую область от остальной страны. Но одновременно он чувствовал и растерянность. Цель строительства заграждений была очевидна, но он не мог понять, зачем нужна неглубокая и широкая траншея. Не понимал этого и его напарник Билл Оукинс, но Билл с готовностью допускал, что уж власти-то знают, что делают, и времени зря не тратят.

– Угу,– заметил он.– Ловко они взялись за дело. Уж они у нас такие. Несколько дней назад было штормовое предупреждение. Может, слыхал?

Ральф кивнул.

– Ну, как только об этом стало известно, они мигом изменили свои планы – р-р-раз – и готово. Эту загородку должны были ставить на несколько миль дальше. Они даже начали подвозить туда материал, а тут приходит приказ к отступлению. Видишь ли, ветер в здешних краях почти всегда дует с запада. И вот что их напугало: что эту дрянь разнесет по всей стране. Если правда, что там говорят насчет какого-то парня, который это затеял нарочно, так он как раз самое подходящее место выбрал. Однако ветер, в конце концов, был не такой уж и сильный. Большинство этих желтеньких шариков просто прокатилось чуток, а затем застряло в долинах, овражках и все такое – словом, чертовски удачно.

– Так все это,– сказал Ральф, указывая на защитные сооружения,– на случай, если поднимется настоящая буря?

– Ну, что-то вроде того,– согласился Билл. Некоторое время они молча курили. То и дело большие самолеты рокотали над пустошью, неся запасы провизии, чтобы сбросить их в карантинную зону. А как-то раз мимо них покачиваясь и ныряя прогрохотал здоровенный гусеничный транспортер, держа путь на запад. Билл ухмыльнулся, разглядев в кабине людей и оборудование, которое они с собой везли.

– Что это? – спросил Ральф.– Похоже на отряд водолазов, отправляющихся на задание.

– Асбестовые костюмы и маски,– объяснил напарник.– А с собой у них – огнеметы. Чтобы малость поджарить эти пакостные штуковины.