Текст книги "Исследователи Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Официально Тирос находился в состоянии войны с Порт-Каром. Правда, последние несколько лет больших сражений не было. Кос раздирали внутренние беспорядки на Воске. Там шла отчаянная борьба за сферы влияния, десмотря на то что большинство расположенных вдоль реки городов представляли собой свободные государства, мало кто из них решался на открытое противостояние политике Коса и его главного соперника Ара. Между Косом и Аром шло соперничество за союз с речными городами, который позволял контролировать движение по реке и всю коммерции, регионе. Расположенный в глубине суши Ар не имел собственного флота, не считая небольшой речной флотилии, которая иногда успешно противостояла морским судам Коса – раскинувшаяся на тысячу пасангов дельта Воска была закрыта для крупных кораблей. Там обитают болотные тарларионы и коварные улы, крылатые ящерицы с размахом крыльев в несколько футов. На заросших камышами островах живут камышовые люди, без промаха стреляющие из длинных луков, которые они покупают у крестьян на востоке дельты. Формально они подчиняются болотному убару Хо-Хаку. Как и все гориане, они подозрительно относятся к чужим. Не зря для обозначения чужого и врага используется одно слово. На Воске ситуация еще более усложняется за счет речных пиратов и бесконечного соперничества между выросшими на берегах реки городами..

– Сражение было нелегким, – сказал Самос, – корабль вместе со всей командой, грузом и пассажирами достался Веджару.

– Вот оно что! – воскликнул я. – Значит, эта девчонка была среди рабынь на судне!

Самос улыбнулся. Я тут же сообразил, что погорячился.

– Конечно, это не был невольничий корабль, – поправился я. – Иначе бы ей выбрили волосы на голове, чтобы не разводить блох. – Я посмотрел на Самоса. – С другой стороны, ее могли держать в клетке на палубе. Так тоже нередко перевозят рабынь. Ночью и в плохую погоду клетки прикрывают брезентом, чтобы не заржавели прутья.

– Это был не невольничий корабль, – сказал Самос. Я пожал плечами.

– На ее бедре нет клейма, – заметил я. – Что само по себе любопытно. Кому она принадлежала? На ней был чей-нибудь ошейник?

– Она была без ошейника, – ответил Самос.

– Не понимаю, – произнес я. Все выглядело действительно странно.

– Она была одета как свободная женщина и путешествовала с пассажирами. И лишь когда она попала на корабль Беджара, с нее сорвали одежду и заковали в цепи вместе с остальными захваченными в плен женщинами.

– Значит, она была пассажиркой, – сказал я.

– Да, – кивнул Самос. – Она была пассажиркой.

– И документы у нее были в порядке?

– Полностью.

– Любопытно, – покачал я головой.

– И мне так показалось, – сказал Самос.

– Как могло получиться, что землянка, не знающая языка, без клейма, свободная, разъезжала по Гору?

– Мне кажется, тут не обошлось без кюров.

– Похоже, – пробормотал я.

– Беджар тоже обратил внимание на то, что девчонку не заклеймили, – продолжал Самос. – Зная, как меня интересуют такие несоответствия, он тут же меня известил. На нее нагянули капюшон и доставили прямо сюда. Из его пеналов.

– Загадочное дело, – произнес я. – Ты в самом деле не хочешь, чтобы я допросил ее?

– Нет, – сказал Самос, – во всяком случае, не сейчас…

– Как знаешь, – пожал я плечами.

– Присядь, – пригласил Самос и показал на место за низеньким столом, за которым мы только что отужинали.

Я сел и скрестил ноги, Самос устроился напротив меня.

– Узнаешь? – спросил Самос и вытащил из кармана кожаный мешочек. В нем хранилось большое кольцо. Слишбольшое для пальца человека. Самос положил кольцо на стол.

– Конечно. Это кольцо я добыл в Тахари. Оно преломляет лучи света таким образом, что тот, кто его носит, становится невидимым.

– Вот как? – поднял бровь Самос.

Я взял кольцо в руки. Это было тяжелое золотое кольцо с серебряной пластиной. С обратной стороны находился полукруглый переключатель. Чтобы до него добраться, кюр поворачивал камень в гнезде. У кюров, как, впрочем, и у людей, доминирующим является левое полушарие мозга; как следствие, почти все они правши. После первого нажатая силовое поле включалось, после второго – выключалось. В период действия поля обладатель кольца мог видать окружающее в смещенном цветовом спектре.

Я посмотрел на кольцо. То, которое я добыл в Тахари, я давно отдал Самосу, чтобы он отправил его на экспертизу в Сардар. Мне показалось, что подобные изобретения могут заинтересовать Царствующих Жрецов. Странно, что кюры так редко им пользуются. Во всяком случае, с тех пор я не слышал ни об одном кольце.

– Ты уверен, – спросил Самос, – что это то самое кольцо, которое ты передал мне?

– По крайней мере, очень на него похоже.

– То или не то? – повторил вопрос Самос.

– Нет, – покачал головой я, вглядевшись в кольцо. – На кольце из Тахари была небольшая царапина. Вот тут, в углу серебряной пластинки.

– Так я и думал, – произнес Самос.

– Если это кольцо-невидимка, нам очень повезло, – заметил я.

– Как ты думаешь, могли они доверить это кольцо агенту из числа людей?

– Маловероятно.

– Сдается мне, что это обыкновенное кольцо, – проворчал Самос. – Никакими свойствами оно не обладает.

– Понятно, – кивнул я.

– Постарайся не нажимать нa переключатель, – сказал Самос.

– Хорошо, – ответил я и положил кольцо.

– Позволь рассказать тебе о пяти кольцах. Эту информацию я получил совсем недавно из Сардара, хотя сама она основывается на данных, собранных за тысячу лет. Сведения подтверждены документами, попавшими нам в руки в результате аварий, самая недавняя из которых произошла четыреста лет назад.

Давно, очень давно, может быть, сорок тысяч лет назад, кюры обладали технической культурой, значительно превосходящей их нынешний уровень. Техника, благодаря которой сегодня они считаются развитой и опасной расой, – лишь жалкие остатки былого величия. Их культура погибла в результате опустошительных внутренних войн, кульминацией которых стало уничтожение мира кюров. Кольца-невидимки были изобретены неким ученым; исходя из удобств нашей фонетики, мы будем называть его Прасдаком с Утеса Карраша. Это был настоящий мастер. Перед смертью он уничтожил все свои записи, но после него остались пять колец – их нашли среди развалин.

– Что с ними стало? – спросил я.

– Позже они были все уничтожены, – сказал Самос. – Одно кольцо затерялось где-то на Земле. Три или четыре тысячи лет назад пастух по имени Гиж забрал его у убитого командира кюров. Пастух попытался при помощи кольца захватить трон в Лидии, одном из земных государств.

Я кивнул. Насколько я помнил, Лидия подчинилась влиянию персов в шестом веке до нашей эры, если пользоваться хронологией Земли. Разумеется, это произошло много лет спустя после Гижа.

– В устье Лауриуса есть город с похожим названием, – заметил Самос.

– Верно, – кивнул я. Порт назывался Людиус.

– Не исключено, что здесь есть какая-то связь, – произнес Самос.

– Может быть, – кивнул я. – А может, и нет. Никогда нельзя быть уверенным, что фонетическое сходство указывает на историческое единство. В данном случае связь показалась мне маловероятной. Тем более если учесть независимость и стиль жизни Людиуса. С другой стороны, жители Лидии вполне могли быть основателями этого города. Завоевательные походы Царствующих Жрецов относится к глубокой древности. После Войны Гнезд, насколько мне известно, завоевательные походы прекратились.

– Кюры, разумеется, так дела не оставили. Они вернулись за кольцом и убили Гижа. А само кольцо было уничтожено при взрыве.

– Любопытно, – заметил я.

– Остаются еще два кольца, – сказал Самос.

– Одно из них – кольцо из Тахари, – предположил я.

– Несомненно, – кивнул Самос.

Я посмотрел на лежащее на столе кольцо.

– Думаешь, это пятое?

– Нет. Я уверен, что пятое кольцо до сих пор находится в стальном мире. Они не стали бы рисковать им на Горе.

– Может, их научились воспроизводить? – предположил я.

– Это представляется мне маловероятным по двум причинам, – сказал Самос. – Если бы они могли в точности воспроизводить кольца, то давно бы сделали это раньше. А во-вторых, учитывая скрытный характер изобретателя Прасдака с Утеса Карраша, там наверняка есть механизм, не позволяющий изготовить дубликат.

– Не сомневаюсь, что специалисты Сардара смогли бы распутать такие тонкости, – сказал я. – Кстати, как обстоят дала с кольцом из Тахари?

– Кольцо из Тахари в Сардар не попало, – ответил Самос. От неожиданности я оцепенел.

– Кому, – раздельно произнес я спустя несколько минут, – ты поручил доставить кольцо в Сардар?

– Одному из самых проверенных агентов, – проворчал Самос.

– Кому? – спросил я.

– Шабе, географу из Ананго, исследователю озера Ушинди, первооткрывателю озера Нгао и реки Уа.

– Его обманули?

– Не думаю.

– Тогда мне ничего не понятно, – сказал я.

– Это кольцо, – произнес Самос, показав на кольцо на столе, – нашли среди вещей девчонки, которая сидит сейчас в клетке с тарларионами. Когда Беджар захватил судно, оно было у нее.

– В таком случае, – сказал я, – это не пятое кольцо.

– Тогда откуда оно?

– Не знаю, – пожал я плечами.

– Посмотри. – Самос положил на стол плоскую черную коробку. Иногда в таких хранят важные документы. Сверху на ящичке крепилась чернильница. Имелся также отсек для гусиных перьев. Самос извлек из ящика несколько сложенных вдвое бумаг и сломал печать.

– Эти бумаги тоже находились среди вещей нашей прелестной пленницы, – заметил Самос.

– Что за бумаги? – спросил я.

– Здесь проездные документы и свидетельство гражданки Коса, вне всякого сомнения фальшивое. Самое главное, здесь рекомендательные письма и банковские документы, по которым можно получить целое состояние на Монетной улице в Шенди.

– Кому адресованы рекомендательные письма, – спросил я, – и на чье имя выписаны банковские документы?

– Одно письмо адресовано человеку по имени Мсалити, – сказал Самос, – второе – Шабе.

– А банковские бумаги?

– На имя Шабы.

– Выходит, Шаба передал кюрам кольцо и получил за это деньги. В Сардар, таким образом, он должен был отвезти другое кольцо. Вот это? – спросил я, показав на лежащее перед нами кольцо.

– Правильно, – кивнул Самос.

– Но Царствующие Жрецы тут же заметят, что кольцо не настоящее, – сказал я. – Для этого достаточно нажать на переключатель.

– Боюсь, что нажатие на переключатель вызовет взрыв, от которого весь Сардар разлетится на куски.

– Получается, – прошептал я, – что в этом кольце взрывное устройство?

Самос кивнул. За время работы ему пришлось познакомиться со многими техническими новинками. Как бы то ни было, как и большинство гориан, настоящего взрыва он еще не видел.

– Полагаю, это будет подобно молнии, – произнес он, осторожно подбирая слова.

– Царствующие Жрецы могут погибнуть, – сказал я.

– Что породит недоверие и напряженность между людьми и Царствующими Жрецами.

– А кюры между тем получат свое кольцо. Шаба станет богачом.

– Выходит, что так, – сказал Самос.

– Корабль, как я понял, направлялся в Шенди? – спросил я.

– Разумеется.

– Думаешь, девчонка об этом знает?

– Нет, – покачал головой Самос. – Полагаю, ее функции были ограничены. В Шенди работают агенты кюров, которым она должна была передать кольцо.

– А может, и сами кюры? – предположил я.

– Для них там слишком суровый климат, – сказал Самос, – хотя исключать этого нельзя.

– Не сомневаюсь, что Шаба прячется. Вряд ли его можно запросто повстречать на улицах Шенди.

– Может быть, на него удастся выйти через Мсалити.

– Это будет весьма деликатное поручение, – заметил я, ч Самос кивнул.

– Шаба очень умный человек. Скорее всего, Мсалити не знает, где он. Не сомневаюсь, что он сам выходит на связь с Мсалити. И если Шаба почувствует неладное, то исчезнет надолго.

– Получается, что выйти на Шабу мы можем только через девчонку, – сказал я. – Поэтому ты и не хотел, чтобы я с ней разговаривал. Ты хочешь, чтобы она не поняла, что попала к тебе?

– Именно так, – кивнул Самос. – Для меня крайне важно, чтобы она не догадалась, где находится.

– Скорее всего, она знает, что ее корабль захватил Беджар. Никто не поверит, если мы ее просто так выпустим. Сразу же станет ясно, что ее используют в качестве приманки для Шабы.

– Нам нужно забрать кольцо, – сказал Самос. – И ни в коем случае не допустить, чтобы оно попало в руки кюров.

– Шаба хочет получить банковские расписки, кюрам нужно фальшивое кольцо. Выходит, что все постараются выйти на нашу очаровательную пленницу.

– Я тоже так думаю, – кивнул Самос.

– Все знают, что корабль захватил Беджар, – повторил я. – Когда рабынь выставят на продажу, она должна стоять на платформе вместе с остальными девушками.

– Невольниц вывезут на рынок, – продолжил Самос.

– Естественно. И она будет среди них.

– Придется снять с нее ошейник и побыстрее переслать Беджару, – сказал Самос.

– Я буду присутствовать на аукционе, – произнес я. – Разумеется, меня никто не узнает. Важно проследить, кто ее купит.

– Купить ее может каждый, – проворчал Самос. – Что, если она достанется охотнику за уртами или мастеру по изготовлению весел?

– Значит, ей придется ублажать охотника за уртами или мастера по изготовлению весел, – пожал я плечами. – А мы разработаем новый план.

Охотники за уртами заставляют своих рабынь плыть впереди лодки с веревкой на шее ночью в холодной воде каналов. Нападая на девушек, урты высовываются из воды, и в этот момент охотники набрасываются на них с копьями. Охотники контролируют популяцию уртов в каналах.

– Согласен, – кивнул Самос и передал мне кольцо, рекомендательные письма и банковские расписки. – Тебе это может понадобиться, если встретишь Шабу. Попытайся выдать себя за агента кюров. Все равно он тебя не знает. Заберешь настоящее кольцо. Ему отдашь поддельное. Сардар мы предупредим, пусть поступают с ним по своему усмотрению.

– Отлично, – сказал я и положил кольцо и бумаги в карман.

– Я верю в удачу, – сказал Самос.

– Я тоже.

– Главное, будь осторожен. Не забывай, что Шаба – очень умный человек. Он не даст обвести себя вокруг пальца.

Самос поднялся. Я тоже встал.

– Все-таки странно, – сказал я, – что они не сумели воспроизвести кольцо.

– Не сомневаюсь, что этому были серьезные причины, – сказал Самос.

Я кивнул. Поспорить с этим утверждением было трудно.

Мы подошли к массивной двери зала и остановились. Самос хотел что-то сказать.

– Капитан, – произнес он.

– Да, капитан?

– Не углубляйся в страну дальше чем Шенди. Это земля Билы Хурумы.

– Он великий убар.

– И очень опасный человек. Нынче страшное время.

– Он прозорливый человек, – сказал я.

– И беспощадный тоже, – добавил Самос.

– Главное – прозорливый, – повторил я. – Разве он не собирается соединить Ушинди и Нгао каналом через болота, которые впоследствии можно будет осушить?

– Работы над этим проектом уже начались, – произнес Самос.

– Это истинная прозорливость, – сказал я. – И честолюбие.

– Конечно, – кивнул Самос. – Строительство канала подстегнет коммерцию и военное дело. Уа впадает в Нгао. Когда закончат канал, из Уа можно будет попасть в Ушинди. Туда же впадает субэкваториальный Картиус. Из Ушинди берут свое начало Камба и Ниока, впадающие в Тассу.

– Это будет великолепное достижение, – произнес я.

– Бойся Билу Хуруму, – повторил Самос.

– Надеюсь, мне не придется иметь с ним дел, – сказал я.

– Идею шеста и платформы подсказал мне добрейший человек Била Хурума. Озеро Ушинди кишит тарларионами. Так вот, местами из него торчат высокие шесты, на которых сидят уголовники и политзаключенные. Только там не принято делать под шестом платформы.

– Понятно, – пробормотал я.

– Думаю, тебе нечего бояться, – сказал Самос, – если, конечно, ты не станешь выходить за пределы Шенди.

Я кивнул. Свободным портом Шенди управляли черные купцы из касты купцов. Там же находилась штаб-квартира Лиги черных рабовладельцев, хотя сами рабовладельцы предпочитали вести промысел в море и на побережье к югу и северу от Шенди. Как правило, большинство рабовладельческих акций проводится на чужой территории.

– Удачи тебе, капитан, – сказал Самос. Мы крепко пожали друг другу руки. Когда мы выходили из зала, Самос повернулся к стражнику и произнес:

– Позови Линду.

– Да, капитан, – кивнул стражник и побежал по коридору Землянка Линда содержалась не в пеналах, а на кухне. На ней был обычный домашний ошейник. На девушку возложили кое-какие хозяйственные работы. Самос не любил чтобы рабыни слонялись без дела.

Я подумал о девушке, сидящей на крошечной платформе в камере с тарларионами. Скоро с нее сорвут ошейник и привезут в дом Беджара. Там, скорее всего, ее и заклеймят. Как беззащитно и трогательно она прижималась к шесту. Она уже поняла, что Гор – это не Земля.

– Желаю тебе удачи, капитан, – сказал я Самосу.

– Желаю тебе удачи, капитан, – ответил он мне.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и я пошел к выходу. Дойдя до первых из двух ворот, я оглянулся.

Самос уже ушел. У входа в дом стоял стражник с копьем в руках. Первые ворота были открыты. Я вышел и остановился перед тяжелыми железными воротами, ведущими непосредственно на улицу. Я еще раз оглянулся и увидел, как обнаженную Линду повели на веревке к хозяину. Она тоже меня увидела и застенчиво опустила голову.

Я вышел за пределы дворца Самоса.

Итак, девушка научилась великолепно танцевать танец у кровати. Я почти позавидовал Самосу. Надо будет моих рабынь тоже научить этому танцу. Любопытно, кто быстрее его освоит.

– Приветствую тебя, капитан, – сказал сидящий в лодке Турнок.

– Приветствую тебя, Турнок, – ответил я. Я сел в лодку и взял румпель. Лодка отошла от берега и заскользила по темной воде.

2. Я ПОПАДАЮ НА РЫНОК ВАРГА

Девушка визжала, отчаянно сопротивляясь ошейнику и цепи.

Стоящие справа от нее рабы-мужчины провернули ворот лебедки и вытянули невольницу на демонстрационную платформу.

Мужчины из толпы с любопытством оглядывали рабыню. Неужели ее продают впервые?

Она пыталась отвернуться и спрятать тело от жадных взглядов. Босые ноги девушки утопали в опилках, которыми обычно посыпали платформы. Внутренняя поверхность левого бедра девушки окрасилась в желтый цвет – от ужаса она не сдержалась.

Хозяин аукциона не стал бить ее кнутом. Он просто вздернул ей руки высоко над головой при помощи демонстрационной цепи. Теперь ее было хорошо видно.

На элитных аукционах девушкам за несколько часов до продажи дают слабительное, после чего заставляют опорожнить мочевой пузырь. Для этой цели по рядам пускают огромный чайник. На провинциальных рынках подобными услугами пренебрегают.

Хозяин аукциона схватил невольницу за волосы и повернул голову девушки вначале в одну, потом в другую сторону. Он хотел, чтобы все разглядели черты ее лица.

– Еще одна красавица от славного капитана Беджара после великолепного захвата «Цветка Телнуса»!

Рабовладельца звали Варт. Некогда он был известен как Публий Квинтус из Ара. Впоследствии его изгнали из города за фальсификацию данных о выставленных на продажу девушках. Какую-то простушку, не знавшую даже одиннадцать поцелуев, он продал как рабыню, прошедшую углубленный курс наслаждений. Вообще же словом «варт» называют острозубое крылатое млекопитающее, живущее большими стаями.

– Светловолосая, голубоглазая дикарка! – выкрикивал торговец. – По-гориански почти не говорит. Была свободной. Ничего не умеет. Ее бедро до сих пор не знает поцелуя клейма! Какие будут предложения?

– Медный тарск, – проворчал стоящий перед платформой человек. Он скупал рабынь для сельскохозяйственных работ.

– Я слышал «один тарск»! – провозгласил торговец. – Кто больше?

– Показывай следующую! – выкрикнули из толпы. Стоящие на лебедке рабы напряглись, но ворот не повернули, ожидая команды от своего хозяина.

– Один тарск! Кто больше! Хотя бы два тарска!

Мне показалось, что он сам заплатил за нее два тарска Беджару.

Девчонка была хороша, но до настоящей горианской. рабыни ей было еще далеко. Вряд ли за нее удастся выручить xoрошую цену. А жаль. При таком раскладе девушку действительно может купить любой желающий.

Я огляделся по сторонам. Обыкновенный невольничий рынок, куда мужчины приходят, чтобы купить дешевый товар, иногда по оптовым ценам. Контора самого Варта помещалась в одном из складов. По моим оценкам, на торг пришло около двухсот покупателей и праздношатающихся. На мне была туника, кожаный фартук и берет кузнеца.

– Нет, ты посмотри, – возмущенно произнес стоящий рядом со мной человек. – Как можно просить даже один тарск за такую страхолюдину!

– Не говори! – сплюнул другой.

Наверное, им редко приходится иметь дело с землянками, подумал я. Они даже не представляют, какие страшные получаются женщины в результате противоестественного, уродливого воспитания. Жителям Гора трудно понять, что существуют места, где мужчинам и женщинам с рождения внушают идею равенства и они всю свою жизнь с маниакальным упорством убеждают себя и других, что это правильно, несмотря на всю нелепость подобного подхода. Первое слово, которое слышит ребенок на Земле, как правило, слово «нет». На Горе это слово – «да». Сдается мне, машина и цветок никогда не поймут друг друга.

– Давай другую! – кричали из толпы.

– Выводи следующую!

Разумеется, рабство пробуждает женскую красоту. По-моему, дело здесь в чисто психологических факторах, в частности, в уничтожении невротических комплексов, которые развиваются в женщине вследствие неправильного воспитания. Из рабыни быстро выбивают дурь при помощи кнута. Подобным образом высвобождают ее истинную суть. С другой стороны, диета, физические упражнения, косметика и специальная подготовка тоже играют немалую роль.

– Кто-нибудь предложит за нее два тарска? – не унимался торговец.

Если женщина по своей природе рабыня мужчины, то выходит, что если женщина не рабыня, то она и не женщина? А если женщина вроде бы и не женщина, то о каком счастье может идти речь?

Может ли рабыня быть свободной? Вот великий парадокс ошейника.

– Ну что же вы, знатоки женской красоты? – взывал торговец. – Разве не видите, что перед вами настоящее сокровище? Стройная белокурая дикарка!

В ответ раздался дружный хохот.

– Ну и растяпа этот Варт, – проворчал стоящий рядом со мной человек. – Посмотри, он ведь даже ее не заклеймил!

– Лишние расходы, – добавил другой.

– К тебе, правда, это не относится, – сказал первый, обращаясь ко мне.

На мне был костюм кузнеца. Как правило, девушек, которых не заклеймил хозяин, клеймят в кузницах.

Я улыбнулся.

Торговец выкрикивал данные рабыни: рост, вес, размер ошейника, объем запястья и лодыжки. Все эти данные он предварительно записал у нее на спине красной тушью.

– Неужели охотник за уртами не предложит за нее два тарска? – воскликнул торговец, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал как можно добродушнее.

Жаль, что ни Беджар, ни Варт ее не заклеймили. Так было бы легче за ней следить.

– Она не годится даже в качестве приманки, – в ответ крикнул охотник за уртами. Раздался смех.

– Может, ты и прав, – миролюбиво откликнулся торговец.

– Да урт ее и не захочет! – не унимался остряк. Его слова потонули в хохоте публики.

– Разве что очень изголодавшийся!

– А ты не поленись, сходи на канал, может, урты дадут тебе два тарска?

Народ веселился от всего сердца. Торговец тоже улыбался, очевидно смирившись с мыслью, что выгодно продать девчонку не удастся.

В глазах девушки застыли слезы и горечь. Судя по всему, oна плохо понимала, о чем идет речь, хотя, безусловно, догадывалась, что смеются над ней и что никто из этих грубых и бесцеремонных людей не хочет ее покупать. Она дрожала под насмешливыми взглядами, в то время как торговец то и дело дергал за цепь, отчего руки ее поднимались выше головы.

– Я тебя ненавижу! – крикнула вдруг девушка по-английски, гневно повернувшись в его сторону. – Я тебя ненавижу!

Никто, конечно, ее не понял, хотя все догадались, что невольница рассердилась.

Торговец схватил ее за волосы, скатал белокурые пряди девушки в большой комок и запихал его ей в рот. Она поняла, что волосы лучше не выплевывать.

– Боюсь, дорогуша, что за тебя мне не дадут и ломаного гроша, – беззлобно проворчал торговец по-гориански.

Она опустила голову.

Мне хорошо знакома такая реакция. Очень часто женщины, которые не нравятся мужчинам, становятся злыми и агрессивными. Это своего рода психологическая увертка. Видя, что их не ценят как женщин, они пытаются выглядеть как мужчины. На Земле такие ситуации можно наблюдать сплошь и рядом. На Горе, да еще от рабыни, подобного никто терпеть не станет. Свободные женщины Гора, разумеется, могут делать все, что им захочется. Рабыне же положено угождать хозяину и ни в коем случае ему не перечить. Белокурая красавица может любить, а может и ненавидеть мужчин; став рабыней, ей придется им угождать. И угождать xорошо.

Разумеется, женщина, которая боится не понравиться мужчине, совершает ошибку. Бояться тут нечего. Просто надо стараться. Женщина, искренне старающаяся понравиться мужчине, на Земле огромная редкость. С ними обращаются, как с настоящим сокровищем. На Горе это норма. Такая женщина становится одной из сотен тысяч прилежных рабынь. Готовность услужить мужчине ожидается от каждой выставленной на продажу девушки. Достаточно ей проявить малейшую нерасторопность, и ее тут же подвергнут суровому наказанию. Рано или поздно женщины понимают, что, угождая мужчинам, они реализовывают собственные глубинные потребности.

– Боюсь, что ты ни на что не годишься, голубоглазая блондинка, – задумчиво пробормотал торговец.

Девушка затравленно озирала толпу. Клок волос по-прежнему торчал из ее рта.

Мне даже стало за нее немного страшно. Подобные невротические реакции могут помочь на Земле. На Горе лучше вести себя по-другому.

На Горе никто не станет терпеть женских капризов. Здесь ее обломают в два счета.

Она быстро поймет, что такое ошейник. Не она первая, не она последняя.

Толпа ждала, как поступит торговец. Между тем я не был до конца уверен, что ее привезли на Гор именно кюры. Обычно они выбирают девушек посимпатичнее – как для агентурной работы, так и для продажи. Торговец еще раз поддернул цепь и жестом показал рабыне, что ей не следует пытаться опустить руки. Она испуганно следила за его движениями. Он зашел ей за спину. Я улыбнулся.

Неожиданно она выплюнула изо рта клок мокрых волос и пронзительно завизжала, хотя опустить руки не посмела. Торговец укоризненно покачал головой и снова запихал волосы рабыне в рот, тем самым давая понять, что ей нельзя произносить ни звука. В правой руке торговца был тяжелый кнут. Девушка отчаянно замотала головой, зажмурилась и зарыдала. Торговец, однако, ее не ударил. Она осторожно открыла глаза и захныкала. Торговец выжидательно смотрел на невольницу. Тогда она со слезами на глазах повалилась ему в ноги. При этом девушка неловко ткнулась лицом в опилки. Она так и не осмелилась разомкнуть сведенные за шеей руки и выплюнуть изо рта волосы. Потом перевернулась на спину и покорно вытянула тело для удара. Торговец довольно улыбнулся и взглянул на толпу.

– Ну, кто предложит мне хорошую цену за эту красотку?

Девушка поднялась на ноги и снова тихонько захныкала.

Не поворачиваясь в ее сторону, торговец наотмашь ударил ее по лицу. Изо рта девушки потекла струйка крови, губа начала быстро распухать. Она замолчала.

– Ну так сколько мне за нее предложат? – повторил свой вопрос работорговец.

– Четыре тарска, – произнес кто-то.

– Шесть, – сказал другой.

– Пятнадцать,

– Шестнадцать.

Девушка снова опустила голову. Она не решалась посмотреть на своих возможных хозяев.

Я улыбнулся. Теперь мне стало ясно, почему кюры остановили свой выбор именно на ней. После выполнения задания, как правило, все девушки становились рабынями. Мне показалось, что из нее со временем получится неплохая невольница. Во всяком случае, для землянки она довольно быстро реагировала на ситуацию. Умение подстраиваться под обстоятельства – весьма ценное качество для рабыни. Разумеется, его можно развить при помощи жесткой дисциплины и системы наказаний. При этом не стоит забывать, что беззащитная и покорная рабыня способна пережить вершины страсти и восторга, недоступные скованной собственным достоинством и гордостью свободной женщине.

– Двадцать два тарска! – выкрикнул кто-то.

– Двадцать четыре.

Девчонка действительно произвела впечатление своей отзывчивостью. При надлежащей подготовке из нее через несколько месяцев получится рабыня, которая сможет работать в паговых тавернах Гора.

– Двадцать семь тарсков.

Девушка стояла, низко опустив голову. Ей было стыдно.

Как странно, подумал я. Женщина стыдится того, что ее хотят и предлагают за нее большие деньги. С другой стороны, нельзя забывать, что она только что с Земли.

– Двадцать восемь тарсков.

Блондинка непроизвольно содрогнулась. На Земле она долго и тщательно скрывала свою сексуальность. Здесь, на шумном горианском рынке, ее безжалостно выставили на всеобщее обозрение.

– Двадцать девять тарсков, – произнес мужчина из толпы. Девушка вздрогнула, но головы не подняла. На какое-то мгновение мне даже стало ее жалко.

– Сорок тарсков, – раздался торжественный голос. Он принадлежал Прокопию Минору, или Маленькому Прокопию, владельцу таверны у шестнадцатого причала под названием «Четыре цепи». Минором его называли, чтобы не путать с другим Прокопием, Мажором, у которого подобных таверн было несколько.

Прокопий Минор владел двадцатью девушками. Его таверна славилась дешевой пагой и горячими рабынями. Там то и дело случались драки и поножовщина. Девушки прислуживали обнаженными и закованными в цепи. На запястьях и лодыжках каждой девушки болтались по два стальных кольца. Длинные цепочки сковывали между собой руки и ноги невольниц. Смотрелось это весьма сексуально. Отсюда и пошло название «Четыре цепи». Разумеется, подобный способ сковывания известен на Горе давно. В одном только Порт-Каре им пользуются в четырех других тавернах. Конечно, они не имеют права называться «Четырьмя цепями», поскольку это название официально зарегистрировано в Лиге таверн за Прокопием Минором. Если кому интересно, это таверны «Веминиум», «Кайлуак», «Рабыни Ара» и «Серебро Тарна».

– Сорок тарсков, – повторил Прокопий Минор, или Маленький Прокопий.

Еще раз напомню, что слово «маленький» применимо к Прокопию Минору только в одном случае: когда его бизнес сравнивают с бизнесом Прокопия Большого. Прокопий Мажор – один из крупнейших купцов Порт-Кара. Паговые таверны – всего лишь одно из его дел; помимо этого он известен как владелец кузниц, бумажной фабрики, а также как держатель огромных партий шерсти и соли. Внешне Прокопий Минор отнюдь не производил впечатления миниатюрного человека. Это был здоровенный увалень, хотя и уступающий в размерах Прокопию Большому.