Текст книги "Красотки инспектора Уэста"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– О'кей. А теперь давай забудем про наши амбиции и приложим все усилия для того, чтобы…

– Что-то случилось?

– В Конуэйз рвут и мечут. Им это обходится…

Он дал Тернбулу полученное Чартуордом письмо, в котором говорилось, сколько десятков тысяч долларов теряет, согласно их собственным подсчетам, фирма.

– Ну, теперь я на самом деле, как говорится, не нахожу себе места.

Тернбул презрительно фыркнул и с обиженным видом вышел из кабинета.

Роджер достал сигареты, закурил и уставился невидящим взором на голубое небо. На улице стояла теплынь, но Роджера бросало в дрожь. Да, последние дни оба живут на нервах, к тому же еще и раздражают друг друга. Недавняя вспышка чуть не обернулась бедой. Реакция Тернбула на жалобы Конуэйз весьма характерна, но ведь фирма печется исключительно о своих интересах. И впредь будет о них печься. Так что Ярд могут ждать большие неприятности.

Роджер докурил сигарету и спустился к Чартуорду. Помощник комиссара полиции диктовал секретарше – у этой девицы не было шансов получить приз на конкурсе красоты, даже если бы тот проводился в дебрях Африки, однако у нее была добрая душа. Увидев на пороге Роджера, девушка поспешила оставить его наедине с Чартуордом.

– Понимаю, понимаю, ты делаешь все возможное, но, увы… – Шеф беспомощно развел руками. – Думаю, ты видел «Глоуб» и остальные газеты. Впрочем, что с них возьмешь?…

– Чихать я хотел на «Глоуб». Тем более, они наверняка теперь уволят своего корреспондента, – сказал Роджер. – Что касается нас, то нам нужен Дикерсон, вот в чем загвоздка.

– Ты уверен, что это дело рук Дикерсона?

– Нет, – признался Роджер. – Однако все остальные в этом уверены, в том числе и наша подогретая прессой публика. У меня даже разыгралась на нервной почве чесотка. Три первых убийства были уже достаточно тревожным сигналом, что касается последних двух, то они полностью на нашей…

– Постой, постой, – перебил его Чартуорд и встал из-за стола, эдакая добродушная горилла в твидовых брюках, из-за которых его и без того большой живот казался прямо-таки необъятных размеров. – Нам уже приходилось иметь дело с преступлениями подобного рода, и, как правило, победителями оказывались мы. Вот только хорошо бы принять все необходимые меры для того, чтобы ничего не случилось с оставшимися в живых девушками.

– Я собираюсь упрятать их в одно укромное местечко, – сказал Роджер. – Увезти под покровом ночи и в полной тайне, но потом как бы случайно позволить просочиться слухам относительно их местопребывания.

– С какой целью?

– Подчас мне вдруг начинает казаться, что все это дело рук одной из королев. Я обзываю себя безумцем, но все напрасно, – признался Роджер. – К тому же я все еще не исключил из числа подозреваемых Дерика Тэлбота. Поэтому и собираюсь поселить девушек под присмотром полиции, сообщить каким-то образом Тэлботу об их местопребывании и усилить за ним наблюдение.

– И тем самым превратить девушек в подопытных кроликов? Знаешь, я отнюдь не в восторге от твоей идеи.

– Но ведь там им будет обеспечена куда более надежная защита. Чартуорд набрал воздуха.

– Что ж, действуй по своему усмотрению, только, Бога ради, не допусти, чтобы с девушками что-то случилось.

– Спасибо, сэр, – сказал Роджер. – Дом Джима Фулертона в Путни Хит весьма подходит для этой цели, да и тот с удовольствием поддержит идею. К тому же его жена уехала на целую неделю. – Он встал. – Да, вот еще что: ни у Осборна, ни у Тэлбота нет алиби в связи с убийствами. Они вполне могли действовать сообща. Последняя выходка Осборна, возможно, рассчитана на то, чтобы сбить нас с толку. Поджог в прошлую ночь совершил не он, но это еще ни о чем не говорит.

– Что касается Осборна, то я только что получил донесение от медиков, – сказал Чартуорд. – Они уверены, что у него наблюдался нервный срыв, и ему потребуется длительный курс терапии. Согласно официальному мнению медиков, вероятность того, что он убийца, практически равна нулю. Не знаю, до какой степени можно доверять этим всезнайкам-врачам, однако не стоит сбрасывать со счетов, что в пятилетнем возрасте Осборн лишился матери, а всего через два года умер его отец. Медицинские светилы утверждают, что якобы эти факторы послужили причиной его внутренней заторможенности, вылившейся в страх потерять тех, кого он любит. К Риджине Хауорд у Осборна, безусловно, серьезное чувство, однако он собственник. Тот факт, что девушке угрожает опасность, заставил его перешагнуть грань дозволенного.

Роджер молча слушал шефа.

– Прошу тебя, сделай все возможное и невозможное, – заключил свою речь Чартуорд. – Да, как там Тернбул? Судя по его виду, кипит от негодования. Дай ему понять, что и в жизни, и в работе все бывает не так гладко, как иной раз хочется.

– Все время только это и делаю.

– Он по-прежнему толковая подмога?

– Да.

– Ты что-то от меня скрываешь, а?

– Смогу ответить на ваш вопрос лишь по завершению работы. Все, сэр?

– Нет, – проворчал Чартуорд. – Ради Бога, будь осторожен.

Услышав о новом убийстве, Риджина Хауорд побелела как мел. Она призналась, что в ту ночь спала хорошо, так хорошо, как уже давно не спала, – она приняла две снотворные таблетки, которые прописал матери врач. Она не протестовала против обыска – он был произведен в ее комнате и в платяном шкафу. Никаких улик, указывающих на то, что Риджина могла выходить ночью из дома, обнаружено не было. На оконных рамах не оказалось никаких следов либо отпечатков. Роджер допросил дежуривших ночью полицейских. Никто из них не заметил ничего подозрительного. То же самое показали и те, кто сменил их в шесть утра.

Теперь Роджер держал путь в пригород Кентиш, где проживала вторая из оставшихся в живых королев.

Норма Диэрин несколько отличалась от остальных победительниц конкурсов – ее родители не были богатыми людьми, однако жили в удобном просторном доме, стоявшем чуть поодаль от остальных строений и выходившем окнами в парк. Земля являлась их собственностью, в саду дважды в неделю трудился садовник, в доме прислуживала постоянно живущая с ними горничная. Следовательно, Диэрины жили почти роскошно.

Норма принадлежала к истинному англо-саксонскому типу: светловолосая, синеглазая, с изумительной, молочного цвета, кожей. Она вполне бы могла завоевать титул «мисс Англия», обладай темпераментом Барбары Келуорти. Красота Нормы казалось безжизненной, а по тому ни бархатистая кожа, ни ясные глаза этой девушки не возбуждали так, как красота Барбары или Риджины.

Норма производила впечатление апатичной особы.

– Я только могу сказать, старший инспектор, что меня очень удивляют неудачи полиции, поэтому, раз этот изверг еще на воле, мне придется смириться с затворничеством. Да, я боюсь, но считаю, что паниковать не стоит, верно? К тому же верю, что вы делаете все от вас зависящее.

– Вы правы. Мисс Диэрин, где вы были в прошлую ночь?

– Дома, разумеется. Где же еще мне быть? И, признаюсь вам, если бы не телевизор, с ума бы сошла от тоски. Мы с братом сыграли партию в теннис. Но почему вы не зададите этот вопрос полицейским, которым надлежит за мной присматривать?

– Задам и им, – сказал Роджер. – У вас есть светло-серый костюм?

– Есть. – Норма была изумлена. – И даже два. Но почему вас это интересует?

– Если вы не возражаете, я бы хотел на них взглянуть.

Девушка не стала с ним спорить.

Вместе с ними наверх поднялась мать Нормы. У женщин оказалось три светло-серых костюма на двоих, однако ни один из них даже отдаленно не напоминал описанный полицейскими костюм из гладкой саржи, в который была одета женщина в шляпе с вуалеткой.

Роджер самым тщательным образом осмотрел весь гардероб, точно на самом деле подозревал его владелиц в преступлении. Разумеется, это ничего не дало. Что ж, обычная полицейская рутина, без которой не обойтись.

– А теперь, когда вы, старший инспектор, завершили свой обыск, мне бы хотелось услышать от вас, что все это значит? – спросила Норма.

– Прошлой ночью погибла мисс Келуорти, – сказал Роджер, не спуская с девушки внимательного взгляда.

– Господи! – воскликнула мать Нормы и в изнеможении упала на стул.

Девушка стойко восприняла известие, хотя ее бархатистая кожа побледнела, точно кто-то одним движением смыл с нее все цвета, кроме белого, а в глазах появился страх. Но она не вздрогнула, не впала в транс. Ее голос звучал все так же бодро и уверенно.

– Разумеется, вам по долгу службы нужно все проверять, но дело в том, что этой ночью я не выходила из дома. А вам известно… чьих это рук дело?

– Нет.

– Вы нашли мистера Дикерсона?

– Нет.

– О, Норма, вас осталось всего двое – ты и Риджина, – простонала мать девушки.

– Знаю, – все так же невозмутимо сказала Норма. – Прошу тебя, мамочка, не надо волноваться. Мне хотелось бы верить, что больше ничего дурного не случится.

Роджер был восхищен стойкостью девушки.

– Мы будем делать все от нас зависящее, но кое-что зависит и от вас. Сегодня с наступлением темноты мы с коллегами приедем за вами, чтобы отвезти вас в такое место, куда никто не сможет проникнуть. Мы, разумеется, не можем заставить вас силой поехать туда и…

Он замолчал.

– Что же, я поступлю так, как вы считаете нужным, – мгновенно согласилась Норма. – Риджина Хауорд уже дала согласие?

– Я думаю, она его непременно даст.

– По крайней мере обеих сразу он убить не сможет. В котором часу вы за мной приедете?

– В одиннадцать. – Роджер переводил взгляд с одной женщины на другую. – Об этом никто не должен знать, кроме ваших домашних.

– Да, конечно, – кивнула Норма. – К тому же мне самой неизвестно, куда мы едем, поэтому я при всем желании не смогла бы никого об этом предупредить. Вы приедете лично, не так ли? С незнакомыми людьми я никуда не поеду.

– Да, я приеду лично, – пообещал Роджер.

Дерик Тэлбот швырнул спичку, и та попала в переплет открытого окна в гостиной дома Риджины. Было около семи вечера. Они с Риджиной только что приехали с работы в такси. Роджер Уэст поджидал девушку возле дома. Миссис Хауорд была у соседей.

– Пускай это разумное решение, но мне не нравится, что вы увозите Риджину у меня из-под носа, – разглагольствовал Тэлбот. – К тому же полиция это дело завалила, верно?

– Дерик, это мудрое решение, – возразила Риджина. – Если моя мама не станет по этому поводу переживать, я нисколько не возражаю.

– Votre mere [6]6
  Ваша мать ( франц.).


[Закрыть]найдет себе утешение в обществе соседей, – язвительно заметил Тэлбот. – До вас дошло, о чем я толкую, Уэст? Вы-то ведете себя очень пристойно, но за остальных ваших коллег я бы не стал ручаться. Прежде всего за этого самого, чьей фамилии я умышленно называть не буду. Мне припомнилась старая поговорка о том, как волка поставили караулить ягнят.

– Дерик, – начала было Риджина.

Роджер пригладил ладонью волосы. Да, в такую минуту совсем не просто сохранить на лице улыбку, однако следует проявить максимум выдержки.

– Прекрасно вас понимаю. Вы хотите сказать, что кто-то из полицейских может запросто обвести вас вокруг пальца.

– Может, хватит нести чепуху, а? – взмолилась Риджина. – Маме я скажу, что уезжаю по делам. Если Джеймсоны приютят ее на одну-две ночи, все будет в полном порядке. Можно я сообщу вам о своем решении по телефону?

– Вы, мисс Хауорд, поедете со мной, – заявил Роджер не терпящим возражений голосом. – В противном случае я снимаю с себя всю ответственность.

– Полиция начинает хамить, – саркастически заметил Тэлбот. – Сами оказались беспомощны и теперь хотят все свалить на жертв. – Он был зол на Роджера, но, встретившись с его полным решимости взглядом, быстро опустил глаза. – Ладно, Уэст, виноват. И я тоже вот-вот сорвусь. Уж лучше бы вы подозревали в убийстве меня.

– Дерик, я думаю, тебе пора, – сказала Риджина.

Тэлбот внимательно посмотрел на девушку, которая, несмотря на все потрясения, выглядела великолепно. Казалось, ее красота будет цвести вечно.

– Да, любимая. Остаюсь твоим покорным слугой. Только пускай Уэст позаботится о том, чтобы с тобой ничего не случилось. Иначе, клянусь, сам предъявлю ему счет. И, разумеется, миндальничать не стану. – Он ухмыльнулся. – Не уделишь мне минутку наедине?

– Только не сейчас, Дерик.

Он пожал плечами.

– Что ж, моя милая, придется говорить при людях. Так вот, слушай: я тебю люблю. – Он послал девушке воздушный поцелуй, при этом скривив губы в скорбной гримасе. – От моей Риджины ни ответа, ни привета. Никакой, никакой надежды на…

– Прошу тебя, Дерик, не надо.

Он снова пожал плечами и отвернулся. Роджер притворился, будто смотрит на него, на самом же деле наблюдал за девушкой. Он обратил внимание на ее крепко стиснутые кулаки.

Возможно, Тэлбот был ей небезразличен, хотя, скорее всего, она попросту его жалела. Кто знает… Ведь по Риджине не поймешь, то ли она на самом деле боится, то ли делает вид. Норма Диэрин на самом деле боится.

Хотя это еще ни о чем не говорит.

На полпути к двери Тэлбот обернулся.

– Постскриптум. Если полиция в этом изящном шахматном матче потеряет еще одну королеву, останется последняя и единственная. Победительница. Неужто кто-то всерьез задумал таким образом расчистить себе дорогу к успеху, а, Джина?

Девушка ничего не ответила.

Тэлбот вышел, громко хлопнув входной дверью.

В комнате повисла напряженная тишина. И тут Риджина, похоже, за все время впервые потеряла самообладание. Она закрыла лицо ладонями, шатаясь, направилась к креслу, лягнула его ногой и в изнеможении села. Роджер видел, что у нее вздрагивают от рыданий плечи. Но это были беззвучные рыдания.

Он молча ждал, что будет дальше.

Наконец девушка отняла от лица руки. По щекам текли слезы, которые она и не думала вытирать. Даже не попыталась улыбнуться или притвориться, будто ей чуть-чуть полегчало.

– Еще никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно, – призналась Риджина. – Будто стою перед выбором: убить самой или же быть убитой. – Она взглянула Роджеру в глаза. – Вы будете меня охранять?

– Не думаю, что у вас есть причины нервничать.

Роджер постарался вложить в эту короткую фразу как можно больше уверенности.

– Только прошу вас, прошу вас… – Она замолчала, отвернулась к окну и скрипнула зубами. Так громко, что Роджер даже вздрогнул. – Прошу вас, не говорите Дерику, куда вы меня поместите, – сказала она. – Я… Я боюсь его. Я его всегда боялась. Вы не знаете, какой он жестокий. Как вы думаете, я не совершаю по отношению к нему предательства, а?

– Я не скажу мистеру Тэлботу о том, где вы, – пообещал Роджер Риджине, зная наперед, что не сдержит своего обещания.

Трудней всего оказалось обвести вокруг пальца прессу. Интерес общественности достиг апогея. «Глоуб» и все остальные газеты вовсю на этом спекулировали. Скотленд-Ярд находился в осаде газетчиков, против которых был бессилен любой закон. На Белл-стрит почти всегда дежурил кто-нибудь из репортеров, выслеживая Роджера. Двое слонялись возле дома Риджины, и двое – поблизости от жилища Диэринов. Так называемые наблюдательные посты прессы. И в этом было больше вреда, чем пользы.

Разумеется, для Ярда не представляло особого труда обвести вокруг пальца репортеров. Главное, чтобы они заранее не догадались об этом. Да, Роджер хотел, чтобы Тэлботу стало известно, где Риджина, однако он никак не хотел, чтобы об этом пронюхала пресса.

Пришлось прибегнуть к помощи большого штата служащих.

И сами девушки, и родители Нормы Диэрин проявили полное понимание. Что касается миссис Хауорд, то она была у Джеймсонов и, разумеется, ни о чем не подозревала.

Мероприятие провели быстро и без накладок. Возле дома Риджины затормозило самое обычное лондонское такси. Девушка уже была готова. К машине ее сопровождали двое полицейских. Из машины вышел Уэст, пожал Риджине руку и помог сесть на заднее сиденье. Два репортера, наблюдавшие за домом Хауордов, в мгновение ока оказались заблокированными в конце улицы.

Через час сопровождаемое впереди и сзади полицейскими машинами такси свернуло на подъездную дорогу к жилому массиву Путни Хит. Было уже за полночь, и поблизости не оказалось ни души. Риджина вышла из такси, надев предварительно шляпу с большими низкими полями, и поднялась в квартиру на самом верхнем этаже.

Норма Диэрин уже была там.

Роджер внимательно наблюдал за тем, как встретятся девушки. Они виделись раньше, правда, мимолетно. Сперва обе были в замешательстве. Норма выглядела изумленно – возбуждение придало ее чертам живость и выразительность, однако от нее все-таки веяло апатией. Напротив, красота Риджины казалась живой и естественной, в чем было явное преимущество.

Вдруг Риджина протянула Норме руку, и девушки обменялись рукопожатием.

– Рада видеть тебя, Норма, – сказала Риджина, обняла девушку, притянула к себе и расцеловала в обе щеки. – Ты не слишком нервничаешь?

– Я надеюсь, что это скоро кончится, – сказала Норма. Она на самом деле немного успокоилась.

Они занялись осмотром квартиры, попробовали стальные решетки на окнах обеих комнат, осмотрели вмонтированные в двери специальные замки. Улицы и переулки, ведущие к жилому массиву Путни, находились под неусыпным наблюдением. Уличное освещение, которое обычно отключали в полночь, отныне должно гореть до самого рассвета.

Девушки поселились в смежных комнатах.

Когда Роджер уходил, они все еще были вместе. Обеспечивающий охрану штат состоял из старых и проверенных полицейских, новых жильцов в доме не было, так что вряд ли убийце удастся проникнуть к девушкам. Денька через два Роджер собирался распустить слушок и одновременно усилить наблюдение за Дериком Тэлботом.

Но старшего инспектора Уэста ждал сюрприз.

Полицейский из Челси, совершая патрульный объезд своих владений, заметил «женщину, похожую на Дикерсона».

Роджер втайне разделял возбуждение констебля, однако постарался сохранить бесстрастное выражение лица.

– Сэр, я уверен – это была физиономия того человека, которого мы ищем, – клялся констебль. – Поверьте, я часами вглядывался в его черты, мою жену уже просто тошнит от него. – Парень слегка картавил. – Я не мог ошибиться. Он был одет во все женское. На нем был светло-серый костюм, сэр. Да, да, я абсолютно в этом уверен.

– Хорошо, Харрис, это очень важно. И как ты поступил?

– Я не подал виду, что узнал его, – рассказывал Харрис, – прошел мимо с таким же бесстрастным выражением, какое сейчас у вас, сэр, и свернул за угол. Мне повезло – там как раз оказался сержант Доузи на велосипеде. Я шепнул ему на ушко, и он позвонил в Ярд. Я решил, что лучше обратиться прямехонько в Ярд, а не в участок. Может, я не прав, сэр…

– Начальство тебя простит, – заверил Роджер констебля.

Они держали путь в Челси, к дому на берегу Темзы, возле которого была замечена женщина, похожая на Дикерсона. Роджер так давно дожидался этого момента, что сейчас ощущал в груди болезненную тревогу. Харрис был твердо уверен в своей правоте, но ведь парень вполне мог ошибиться.

Это был большой дом из красного кирпича, окруженный разросшимися деревьями и кустарником, где могли спокойно спрятаться несколько человек. Неподалеку они увидели гараж на две машины и покрытую шифером вышку в углу ограды. Местность моментально оцепили. Все были возбуждены, но действовали четко и продуманно. Роджер в сопровождении суперинтенданта участка Челси направился к дому. Гравий подъездной дороги весь порос сорняками, на всем лежала печать запустения, однако на окнах висели занавески, и за ними могло ожидать все, что угодно.

Роджер позвонил, потом постучал в дверь. Никто не ответил.

Под прикрытием десятка полицейских Роджер отыскал незапертое окно.

Дикерсона в доме не оказалось. Здесь вообще никого не было. Зато полиция обнаружила два серых костюма из гладкой саржи, женское нижнее белье, чулки и туфли слишком большого для женщины размера. На всем отпечатки пальцев Дикерсона. Помимо этого были обнаружены дымовые шашки, хлопушки и прочие «фокусы».

В одной из комнат на первом этаже висели семь больших фотопортретов королев, рекламирующих мыло и моющие средства фирмы Конуэйз. Пять были повернуты к стене. Только Риджина и Норма приветствовали вошедших улыбкой.

Роджер повернул портреты от стены.

Они все были размалеваны либо краской, либо губной помадой.

На лицах Риджины и Нормы не было ни пятнышка.

Здесь же оказалась еще одна улика – запачканная землей визитная карточка.

«Преподобный Э. Милсом, приход Сант-Клео, Челси».

Роджер беседовал с викарием Сант-Клео в его заставленном книгами кабинете с потертой мебелью, в котором священник, судя по всему, проводил почти все свободное время. Он сильно постарел – смерть сына, кажется, навсегда выбила его из колеи.

– Да, я давно знаю Уилфреда Дикерсона, – сразу же признался он. – Это мой прихожанин. Однако наше знакомство носит очень поверхностный характер.

– А вашего сына он знал?

– Да, Хэролда он знал, – с уверенностью заявил Милсом. – Когда-то Хэролд собирался устроиться на работу в Конуэйз. Но Дикерсон его отговорил.

– Почему? – вырвалось у Роджера.

– Потому что, как он выразился, в таком большом синдикате у человека не много возможностей себя проявить. Ведь Дикерсон считал себя обиженным.

– Чем? – с невольным Интересом спросил Роджер.

– Своим положением в Конуэйз.

– И вы, разумеется, знаете, в чем тут дело.

– Да, я знаю, – кивнул священник. – И признаться, не осуждаю его за это. Когда-то он владел небольшим предприятием по производству мыла, доставшимся ему от отца. Конуэйз навязала очень жесткие условия конкуренции, в результате чего Дикерсон потерял свою мыловарню – ее поглотила Конуэйз. В качестве компенсации ему была предложена должность в Конуэйз. однако…

Священник не докончил фразу, очевидно решив, что его соображения не могут интересовать полицию.

– И когда это случилось? – спросил Роджер.

– Лет тридцать тому назад.

– Вы знакомы с миссис Хауорд?

– Нет. Я знал, что у Дикерсона был в молодости неудачный роман, но с кем – узнал только сейчас, благодаря газетам. – Священник откинулся на спинку кожаного кресла с протертыми буквально до дыр подлокотниками и закрыл глаза. О производил впечатление чрезвычайно утомленного человека. – Я тут целый день убеждаю себя повидать вас, мистер Уэст, поделиться своими соображениями, но мне все казалось, что они не стоят выеденного яйца.

– Вы даже себе не представляете, как могут пригодиться любые мелочи, – сказал Роджер уже совсем неофициальным тоном.

– Вероятно, вы правы. Это по поводу яда. Мышьяка.

– Что?!

Милсом открыл глаза. Роджер обратил внимание, что в них снова была та самая странная невозмутимость, поразившая его тогда, в церкви. Будто священник борется с какими-то чувствами, которые, как он считает, ему не подобают.

– Разумеется, я читал про отравленные конфеты и про гербициды. Так вот, сегодня утром я обнаружил, что из моей теплицы исчезла жестянка. – Как бы предвосхищая вопрос Роджера, священник уверенно заявил: – Последний раз я пользовался ядом за несколько дней до появления в моем доме сына.

Голос его звучал бесстрастно, точно страдания выхолостили все чувства этого человека.

– Священник все-таки заговорил, – изрек Тернбул. – Значит, он не может ответить на наш вопрос, почему его сын находился в бегах?

– Похоже, что нет.

– Скорее всего, он водит нас за нос, – заключил Тернбул. – Но мы из него порядочно вытянули. Нам теперь известно, что это за гербициды. Их вполне мог взять Дикерсон – он ходил в эту церковь, а значит, был знаком с расположением помещений как в ней, так и на колокольне. По всей вероятности, они встречались у священника с молодым Милсомом. Половина из сказанного мной не выдержит проверки фактами, но что-то подтвердится.

– А больше ничего ты отсюда не извлек? – спросил Роджер.

– Откуда?

– Из рапорта, – терпеливо пояснил Роджер. Он составил его очень подробно, а Тернбул внимательно изучил.

– Нет. А что там еще?

– Возможно, я ошибаюсь… Прошу тебя, подумай над ним, и если тебе придет в голову то же самое, что и мне, мы, кажется, сумеем ответить на кое-какие вопросы.

Роджер предложил Тернбулу свои сигареты. Тот закурил и ухмыльнулся. Казалось, он был озадачен.

– Если в твоем рапорте что-то есть, я непременно это извлеку, – с уверенностью заявил Тернбул. – Спасибо. А как там Тэлбот?

– Пока никак. Но у нас еще есть время.

Дерик Тэлбот встал с постели, подошел к окну и сел, задумчиво глядя в даль. Пошел второй день с тех пор, как Риджину поселили в каком-то убежище. Дерик был небрит, в мятой пижаме, с всклокоченными волосами – словом, полностью лишился былого лоска, столь впечатлявшего многих.

Буркнув себе под нос что-то невразумительное, он встал, приготовил чай и направился к входной двери. Газету уже принесли, но другой почты еще не было. Шел восьмой час утра. На душе у Тэлбота было погано, к тому же он плохо спал. Последнее время он спит отвратительно.

Тэлбот взял «Глоуб». Ему бросился в глаза заголовок: «ОБНАРУЖЕНО УБЕЖИЩЕ ДИКЕРСОНА». У него перехватило дыхание и даже пришлось опереться на стену. Он впился взглядом в газетные строчки. Все было описано в мельчайших подробностях: как полицейский заметил женщину, похожую на Дикерсона, как полиция оцепила дом, в котором обнаружили фотографии. На первой странице напечатали репродукции фотографий семи королев красоты, лица пяти из них были заляпаны красной краской. «Как будто кровью», – комментировала «Глоуб».

Тэлбот налил чаю.

Когда он брился и наполнял водой ванну, перед его глазами была фотография Риджины, а из зеркала смотрело изможденное лицо пожилого человека.

Тэлбот вылез из ванны, не спеша растер тело полотенцем и стал одеваться с привычной тщательностью.

Никакая сила в мире не заставит его спешить. Он все время поглядывал в «Глоуб» на его туалетном столике. Какое-то колдовство, да и только.

Принесли почту.

Тэлбот отшвырнул счета, распечатал письмо от уехавшего во Францию друга и внимательно его прочитал. На следующем конверте его фамилия и адрес были сделаны тиснением, что его нисколько не удивило. Многие из желающих добиться права оказаться среди приглашенных на конкурс красоты узнают его домашний адрес, поэтому, наряду с целыми пачками безграмотной мазни, приходят самые что ни на есть учтивые письма, содержащие всевозможные просьбы.

Тэлбот распечатал письмо.

«Она вместе с другой девушкой по адресу 28 Хил Крест Кот, Путин Хит. Второе строение, верхний этаж. Если хочешь спасти ей жизнь, забери ее оттуда. Я знаю, как туда проникнуть».

Скрытая напряженность и неприязнь в отношениях между Роджером и Тернбулом все усиливалась, о чем оба знали и делали все возможное, дабы эти чувства подавить. Находка в Хэмпстеде и связанная с нею лихорадка по поводу розысков Дикерсона на какое-то время отодвинули все личное на задний план, но не надолго.

Тернбул больше ничего не смог извлечь из рапорта Роджера.

Обе девушки все еще находились в Путни. Потихоньку распустили слухи относительно их местопребывания, однако Роджера одолевали серьезные сомнения, что кто-то осмелится совершить налет на квартиру, где живут девушки, – дураку ясно, что она усиленно охраняется полицией.

А то ему вдруг начинало казаться, что попытка налета не исключена…

Тернбул по этому поводу никаких соображений не высказывал.

Однажды, в отсутствие Тернбула, у Роджера зазвонил телефон. Это случилось на третий день после того, как было обнаружено убежище Дикерсона, примерно в половине десятого утра. Роджер нетерпеливо схватил трубку.

– Уэст.

– Будете говорить с мистером Дериком Тэлботом?

– Соедините… Доброе утро, мистер Тэлбот.

– Уэст, мне необходимо с вами повидаться, – отрывисто сказал Тэлбот. – Я не хочу появляться в Ярде. Не нужно, чтобы нас видели вместе.

– Что случилось?

– Я получил письмо от Дикерсона, – сказал Тэлбот. – Я думаю, что это письмо от него.

Роджер не стал терять времени.

– Поезжайте на Пикадилли Серкус и ждите меня возле «Суон и Эдгаре». Когда остановится зеленый «моррис», немедленно садитесь в него. Водитель позаботится о том, чтобы избавиться от хвоста.

– Я знаком с вашим водителем?

– Думаю, да.

Притормозив через полчаса напротив Эроса в золоченой клетке, Роджер увидел Тэлбота, нетерпеливо глазеющего по сторонам.

К водителю направился полицейский.

Роджер вышел из машины и сделал ему условный знак.

– Привет, Тэлбот.

Тот вздрогнул.

– Господи, как же вы меня напугали! Я мучаюсь страхами, и меня преследуют призраки. А где ваш громила Ромео?

Они направились к машине. Роджер сделал незаметный знак человеку из Ярда.

– Так зачем я вам понадобился? – поинтересовался Роджер у Тэлбота, выруливая на полосу движения.

Тэлбот сделал какой-то витиеватый жест – он все еще старался казаться легкомысленным.

– Мое почтение главному сыщику, наконец взявшему след! – изрек он. – Я получил таинственное послание. А позвонил вам только потому, что хочу иметь дело с вами, а не с этим самоуверенным Дон Жуаном. С ним я бы предпочел больше не встречаться – тошнит от одного его вида. Не могу поверить в то, что он сможет сделать Риджину счастливой. Вот уж не знал, что в ходе расследования полицейский должен заводить флирт со свидетелем.

– Тэлбот, у меня уйма дел, – сказал Роджер.

– Сейчас выдам вам свой секрет. А выманил я вас, чтобы рассказать то, что не могу позволить себе сделать в Ярде или при газетных ищейках. Вашего Тернбула я считаю болваном и скотом. У него серьезные намерения относительно Джины?

– Я не состою у Тернбула в душеприказчиках.

– Вы его начальник по службе, а следовательно, должны держать его на поводке. – Тэлбот явно вошел в раж. – Если у них с Джиной серьезно, то мне придется уехать в Австралию или куда-нибудь подальше. Я бы даже мог поздравить их издалека. Но если он морочит ей голову, чтобы раскрыть эти убийства… – Тэлбот замолчал и с такой силой вцепился в лацканы своего пиджака, что у него побелели пальцы. – Признайтесь, Уэст, Тернбул ухаживает за Джиной только из деловых соображений?

– Он не получал на этот счет никаких инструкций. Тернбул подвергает себя громадному риску, встречаясь столь часто с мисс Хауорд.

– Да, настоящий поток сногсшибательной искренности, – Тэлбот притворился удивленным. – Очень вам признателен. И какому риску он себя подвергает?

– Благодаря его действиям может создаться предвзятое мнение об очень важном свидетеле, – пояснил Роджер. – Тернбул делает себя мишенью для прессы. А коль хотите знать мое мнение, то он ведет себя как полный идиот. Если вы передадите это ему или кому-то еще…

– О, Ястребиный глаз, зачем же вы отказываете мне в чести? Но я чрезвычайно благодарен вам за все. – Тэлбот достал из кармана письмо. – Вот причина, вынудившая меня испросить вашей аудиенции. Меня ни на секунду не покидает мерзейшее чувство, будто за мной неусыпно следят. Мне же, в свою очередь, не хочется, чтобы о моем поступке стало известно.

Он отдал письмо Роджеру. Тот свернул на Уайтхолл и притормозил на обочине.