Текст книги "Красотки инспектора Уэста"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Мамочка!

– Здравствуй, милая, – сказала вошедшая миссис Хауорд. На ней был темно-серый костюм и маленькая фетровая шляпка без вуалетки. – Решила увидеть собственными глазами, как ты тут устроилась. – Она слабо улыбнулась дочери. – Мне кажется, здесь удобно и очень уютно. Как раз то, что тебе нужно. Правда, милая? Я так и думала: когда ты выиграешь конкурс, у тебя появится вот такая квартирка. А ты бы непременно его выиграла, не случись всех этих несчастий. Но ты замечательно выглядишь, моя милая.

Миссис Хауорд повернулась к Норме Диэрин, улыбнулась ей и стала откровенно ее разглядывать.

– С удовольствием бы выпила чашечку чаю, – неожиданно заявила миссис Хауорд. – Джина, может, угостишь меня чаем? Сюда довольно далеко добираться. – Она устало улыбнулась. Роджер обратил внимание на синеву вокруг ее губ. Риджина была явно встревожена.

– Конечно же, мама. Присаживайся. Я… сейчас.

Она подвела мать к креслу.

Роджер почувствовал упадок сил – это было болезненное ощущение. Женщина поудобней устроилась в кресле и повернулась к нему в профиль. Ей явно не хватало воздуха, и она достала пузырек с таблетками. В нем оставалось всего две или три таблетки.

– Выпью-ка я лекарство, – сказала она и тут же вытащила из своей сумочки небольшие пакетики с конфетами. – Милая, хочешь мятную карамельку?

– Ты ведь знаешь, мама, что я их не люблю, – сказала Риджина. – Может, Норма…

Миссис Хауорд протянула пакетик Норме Диэрин.

– Возьмите конфетку, милая.

– Спасибо, я… Спасибо.

Норма взяла одну карамельку.

Роджер толкнул девушку в локоть, и конфета упала на пол. Казалось, миссис Хауорд этого не заметила. Она положила в рот свою коричневую таблетку, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Риджина направилась в кухню.

Роджер поднял с пола карамельку.

Миссис Хауорд шумно хватила ртом воздуха и закашлялась. Роджер видел, как она корчится в кресле с перекошенным от ужаса лицом. Она закашлялась еще сильней, захрипела.

Миссис Хауорд умирала.

Роджер безошибочно учуял запах горького миндаля. Он понял, что в той коричневой таблетке был цианистый калий.

Риджина застыла на пороге комнаты точно пораженная громом.

Через час полиции стало известно, что в мятной карамельке, которой миссис Хауорд угостила Норму Диэрин, тоже был цианид. Его обнаружили во всех остальных конфетах, а также в двух оставшихся в пузырьке коричневых – «сердечных» – таблетках. Ни на пакетике с конфетами, ни на пузырьке не было ни чьих отпечатков пальцев, кроме отпечатков миссис Хауорд.

– Она знала, что ее дочь не любит мятные конфеты, и решила таким образом покончить с Нормой, а потом и с собой, – высказал предположение сержант Дэлби. – Вероятно, она дошла до предела. Ничего себе дельце! Да и мотивчик будь здоров – уничтожить одну за другой всех красоток, чтобы дочка выиграла конкурс и…

Он замолчал.

– Полнейший абсурд. Ей бы следовало знать, что еще до того, как погибнут все королевы, конкурс либо отложат, либо совсем аннулируют, – рассуждал Чартуорд. Возможно, это и есть единственный мотив преступления, но меня он не совсем устраивает.

– Скорее всего это лишь часть мотива, – заметил Роджер.

Его собеседники вздрогнули и устремили взоры в его сторону.

– Вы не возражаете, сэр, если мы пригласим сюда Дикерсона? – поинтересовался Роджер. – Хотел бы видеть, как он прореагирует на сообщение о смерти миссис Хауорд.

Маленький человек робко переступил порог комнаты. Он все время потирал руки. Роджер обратил внимание, что у Дикерсона большие ладони.

Роджер сообщил Дикерсону о смерти миссис Хауорд.

Его лицо сморщилось и посерело. Нет, он не заплакал, а схватился за спинку стула и медленно сел.

– Я… я боялся, что она выкинет что-то в этом духе, – пробормотал он. – С тех самых пор боялся, как узнал, чем она занимается. Я… я так сильно ее любил. И не хотел предавать. Я знал, что она очень больна и вот-вот должна умереть. Все надеялся, что это случится прежде, чем… всплывет наружу правда. – Он прикрыл глаза рукой, а когда отнял ее, в них стояли слезы. – То несчастье сказалось на ее рассудке. Вы не представляете себе, какая она была красавица… Риджина на нее очень похожа, но еще красивей. Она мечтала, чтобы Риджина выиграла корону королевы – бедная Моди только этим и жила. Но… Не могу себе представить, чтобы Моди могла заранее планировать убийства этих девушек. Бедняжка Риджина, она…

– Дикерсон, что вы делали в доме священника в Сант-Клео в ночь убийства Бетти Джелибранд? – спросил Роджер.

Дикерсон вздрогнул.

– Что я там делал?… Но меня там не было! Это ложь. Я уже несколько лет не был даже поблизости от Сант-Клео. Несколько лет!

– Там повсюду обнаружены отпечатки ваших пальцев, – сказал Роджер. – Ваших и Хэролда Милсома. Интересно, как вам удалось затащить туда Милсома?

Дикерсон изобразил удивление.

– Предупреждаю: говорите только правду. Ложь вас не спасет. Итак, каким образом вам удалось убедить Хэролда Милсома выйти из дома и встретиться с вами в Сант-Клео? Как вам удалось затащить его на крышу и задушить?

– Это… это ложь! Наглая, грязная ложь! – взвился Дикерсон.

– Нам известно все, – невозмутимо продолжал Роджер. – Мы знаем, с какой целью вы убивали девушек. А также то, что вы одевались в костюм миссис Хауорд и выманивали ее из дома, чтобы у нее не оказалось алиби. Она же была не только послушна вам, но еще и благородна. Она так ни о чем и не догадалась. Вы были уверены, что миссис Хауорд унесет эту тайну с собой в могилу, но просчитались. Дикерсон, вы обречены, и вас не спасет никакая самая изворотливая ложь.

– Но зачем мне было убивать этих девушек, этих милых красивых девушек? – воскликнул Дикерсон. – Зачем мне было лишать их жизни в самом расцвете их молодости и красоты? Зачем?

– Хватит риторики. Слышите? – Роджер хлопнул ладонью по столу. – Сами девушки вас нисколько не интересовали. Вы с полным равнодушием измеряли им бюст, талию и все остальное, не так ли? Нет, Дикерсон, красота для вас ровным счетом ничего не значит. Для Конуэйз же, напротив, она значит слишком много. А вы ненавидите Конуэйз. Вы убеждены, что ваше предприятие разорилось из-за Конуэйз. Вы тридцать лет вынашивали план жестокой мести, пока наконец не представился удачный момент.

Дикерсон широко раскрыл рот, словно собираясь закричать. Но крика не получилось.

– Благодаря конкурсам прибыли Конуэйз выросли до невиданных размеров, – невозмутимо продолжал Роджер. – Чему, кстати, содействовали вы, и это чуть было не лишило вас рассудка. И вот вы стали ломать голову, как бы нанести ущерб делу Конуэйз, а попутно вернуть ваше предприятие. После случившегося с миссис Хауорд несчастья вы отчаянно возненавидели красоту, но именно красота и подсказала вам сценарий мести. Тень, главным образом, падала на Тэлбота с Осборном, этих двух пылких обожателей прекрасной королевы Риджины. Что касается вас, то вы старались дергать за ниточки издалека. Вы попытались привлечь наше внимание к Тэлботу, надеясь его заставить нанести визит девушкам в их убежище. Увы, сие сорвалось, и тогда у вас остался единственный шанс – свалить все на миссис Хауорд.

Губы Дикерсона беззвучно шевелились.

– Вот она суть дела, сэр, – сказал Роджер, обращаясь к Чартуорду. – Это был Дикерсон. Стоило мне узнать, что он обозлен на Конуэйз с тех самых пор, как эта фирма поглотила его собственное предприятие, как обнаружился истинный мотив преступления: во что бы то ни стало причинить ущерб Конуэйз. Поначалу он использовал в качестве прикрытия Милсома, ибо, как мне кажется, рассчитывал остановиться на убийстве Бетти Джелибранд. Дела Конуэйз здорово пошатнулись, и Дикерсон решил продолжить свою деятельность. Пытаясь спасти собственную шкуру, он уговорил миссис Хауорд навестить Риджину, подсунув ей отравленные карамели и таблетки, – ведь бедняжка и так уже стояла одной ногой в могиле. Он надеялся, что мы сочтем ее смерть самоубийством. Ему, считай, повезло, ибо единственная оставшаяся в живых соперница Риджины вполне могла отведать мятную карамельку и благополучно отправиться на тот свет. Сэр, я думаю, у нас не будет никаких проблем с доказательствами виновности Дикерсона, которому, как мне кажется, прямая дорогая на…

Солидный и медлительный сержант Дэлби метнулся с проворностью кошки к Дикерсону и схватил его за руку, не дав поднести ее ко рту.

В руке у Дикерсона была таблетка цианида.

Этот яд, предназначавшийся для травли ос, был обнаружен под паркетом его квартиры на Неттл-стрит.

Наконец Дикерсон заговорил, и Роджер получил ответы на мучившие его вопросы. Оказалось, он слышал, как Бетти Джелибранд ссорилась с Милсомом. Выследив девушку, Дикерсон убил ее и направился к Милсому, который, как он знал, лишился рассудка. Он убедил его пойти к отцу, пришел туда сам и сообщил о смерти Бетти Джелибранд. Еще он сказал, что полиция подозревает Милсома, хотя в ту пору еще никто никого не подозревал. Он же убедил Милсома укрыться в сарайчике на строительных лесах, дождался, когда Милсом заснет, задушил его и сбросил с крыши.

В Роджера Дикерсон стрелял потому, что ему нужно было успеть спрятаться на другом конце крыши. Отсидевшись в укрытии, из которого ему было видно происходящее внизу, Дикерсон решил прибегнуть к маскараду. Одежда миссис Хауорд оказалась ему как раз впору.

Он рассудил: Конуэйз может навредить шумиха – и вот девушки получили по почте отравленные конфеты, это снова приковало внимание общественности к этим загадочным убийствам. Те, которые получила Риджина, признался Дикерсон, содержали столь ничтожное количество яда, что не могли причинить ей никакого вреда. О да, Уилфред Дикерсон был искренне привязан к Риджине – совершив это якобы неудавшееся нападение на девушку, отправив ей по почте коробку с отравленными конфетами и письмо с угрозой и небольшим взрывом, он, таким образом, надеялся отвести от девушки подозрения полиции.

Он признался, что слышал, как Тернбул диктовал по телефону миссис Хауорд адрес Риджины.

Теперь Роджер понял, что Тернбул подозревал миссис Хауорд с того момента, когда погибла в дыму Барбара Келуорти. Он сообщил ей адрес дочери, надеясь, что она непременно направится в Путни, где ее и схватят с поличным.

Что касается Дерика Тэлбота, то того мучили страхи несколько иного рода: он опасался, что в совершении всех этих преступлений виновна Риджина Хауорд.

Тэлбот отправился на квартиру Риджины, надеясь отыскать там серый костюм и шляпу с вуалеткой. Когда-то он поднял оброненные Риджиной ключи, чтобы можно было, если захочется, самому проникнуть в дом к девушке. Это случилось несколько недель назад, еще до этих убийств. Тэлбот нашел маленькую серую шляпку с вуалеткой. Но тут явился Тернбул, который за ним следил, и застукал его на месте преступления.

Тэлбот попытался смотаться, но Тернбул воспрепятствовал. Началась драка. Тернбул нокаутировал Тэлбота, разбил ему нос и губы – вот откуда кровь на его руках и костюме.

Дикерсон прятался в одной из комнат и, естественно, все слышал. Когда Тернбул уехал, он зашел в спальню Риджины. Тэлбот уже пришел в себя, и, разумеется, узнал его. Таким образом участь его была решена. Однако Дикерсон боялся, что его могут застукать на месте преступления. Услышав шаги миссис Хауорд, он смылся, не успев завершить свое грязное дело.

Немного погодя Тэлбот пришел в себя и ему удалось написать кровью имя убийцы. Но он лишился чувств и смазал самую важную часть написанного.

Тернбула, все еще пребывавшего в мрачном расположении духа, выпустили на свободу и временно отстранили от работы. Попутно шла проверка его деятельности в период расследования обстоятельств убийств королев красоты.

Через три дня после того, как в деле была поставлена точка, Роджеру позвонил управляющий банка, услугами которого пользовался Тернбул.

– Мистер Уэст, мой клиент просил передать вам письмо. Отправляю его со специальным курьером.

– А вы не знаете, что в нем? – поинтересовался Роджер, не верящий собственным ушам.

– Боюсь, что не знаю.

– Когда он его вам передал?

– Приблизительно неделю назад. На конверте есть дата.

Письмо было написано на следующий день после разговора Роджера с викарием Сант-Клео. Помнится, он тогда предложил Тернбулу найти в рапорте еще кое-что существенное.

Письмо оказалось очень коротким:

«Беседа со священником Сант-Клео.

Упущен мотив: Дикерсон ненавидит все, связанное с Конуэйз. Это получше тех, которые у нас с тобой до сих пор были, верно?

У. Т.»

Роджер протянул письмо Чартуорду.

– Да знаю я, что у него бывают просветления в мозгах, – хмыкнул шеф. – И все равно он плохой полицейский. Ладно, Роджер, я над этим подумаю.

Роджер сидел в выходящей окнами на улицу комнате своего дома на Белл-стрит, когда у обочины затормозила машина. Это случилось вечером десять дней спустя. Ребята уже спали, Дженет возилась на кухне с ужином. Роджер услышал шаги на ведущей к дому дороге и направился к двери.

Включив в холле свет, увидел перед собой Тернбула.

– Можно с тобой поговорить? – бесстрастным голосом спросил Тернбул.

– Ну конечно же. Заходи, Уоррен. – Он отступил в сторону. Его поразило встревоженное выражение лица столь позднего гостя. – Джен, еще пару сандвичей – к нам приехал Уоррен Тернбул.

Они прошли в комнату.

После ареста Дикерсона мужчины виделись раза два-три. Тернбула еще не допустили к работе, и Чартуорд держал в тайне намерения относительно его судьбы.

Тернбул был очень красив и импозантен. Его явно застигли врасплох дружеский прием и широкая улыбка на лице Роджера.

– Обычно по вечерам мы пьем чай, но если тебе хочется…

– Э… спасибо. Виски у тебя найдется? – Когда у Тернбула в руке оказался стакан с виски, его лицо просветлело и даже озарилось искренней радостью. – Мне необходимо что-нибудь для успокоения нервов. Красавчик, требуется твой совет.

– Я тебя слушаю, – сказал Роджер.

– О'кей. Прежде всего ты должен знать, что мы с Риджиной вот-вот должны пожениться. Да, да, это так, в противном случае я ничего в этой жизни не смыслю. Тэлбот уже вполне смирился со своей conge [8]8
  Отставка ( франц.).


[Закрыть]. Риджина слегка нервничает из-за меня, но скоро все образуется.

Оказывается, Тернбул был снова на коне.

– Все образуется еще до свадьбы, – заверил его Роджер. – Ты по этому поводу хотел посоветоваться?

Тернбул улыбнулся.

– Черт возьми, конечно же нет. Послушай, Красавчик, меня хотят вышибить из Ярда. Конечно, я мог бы подать в отставку и всем облегчить жизнь, но мне что-то не хочется. Я уйду, если ты думаешь, что так нужно. Уверен в том, что только ты можешь ответить на самый главный вопрос: выйдет из меня полицейский или нет. Как ты думаешь, а?

– Думаю, что может выйти, – сказал Роджер, нисколько не кривя душой. Он закурил и понял, что и Тернбул курит вирджинские. Какое благородство. – Если честно, то мне бы не хотелось слишком часто работать с тобой – у нас будут вечные трения и размолвки. Но я бы первый пожалел, подай ты в отставку.

– Это я и хотел услышать, – сказал Тернбул. Он был очень растроган.

– Но тебе придется выслушать кое-что еще, – продолжал Роджер. – Ярд, разумеется, волен вынести собственное суждение, однако я считаю, что к моему совету прислушаются. Я скажу им, что в этом деле об убийствах королев красоты ты брал на себя слишком много, единственную грубую ошибку допустил в Сант-Клео. Чартуорду скажу, что тебя примерно на годик следует разжаловать из инспекторов в сержанты. То же самое говорю и тебе. – Он ожидал, что Тернбул вспылит, однако этого не произошло. – Понимаешь, я очень боюсь, что ты начнешь наступать мне на пятки. Нет, уволь, на подобный риск я не могу пойти. Да, мне удастся удержать тебя под ногтем, только если я понижу тебя в должности.

Его глаза смеялись.

Тернбул воспринял все, как нужно.

– Подумаешь, какие-то там год-два… Догоню тебя, Красавчик, а потом перегоню. Глазом моргнуть не успеешь, как перегоню. – Тернбул положил руку на плечо Роджера. – Замолвишь за меня словечко, а? Думаю, Старик к тебе прислушается. Если нужно, могу начать с самых низов. – Он стиснул Роджеру плечо. – Замолвишь?

– Постараюсь, – кивнул Роджер.