Текст книги "Убить или быть убитым"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10
Затерянная улица

Шел дождь.

Доулиш лежал с закрытыми глазами, охваченный теплой, приятной дремотой; он не знал, что произошло за последний день или два.

Ему хотелось понять, не пора ли вставать. А Фелисити…

Она была рядом.

Он прошептал:

– Пора вставать, дорогая!

Она не отвечала, но обычно она просыпалась раньше, чем он. Значит, еще рано вставать. Надо повернуться на бок и попытаться снова заснуть.

Левая рука болела – резкая, пульсирующая боль пронзила ее, когда он начал поворачиваться.

Он больше не двигался; внезапно ов все вспомнил.

Крадущаяся фигура на подъездной аллее, ножевая рана, Хелен, теле Райана, покрытое рубцами, ключи. Он очнулся от наркотического сна, и ему показалось, что Фелисити рядом.

Кто-то действительно был рядом.

Доулиш открыл глаза. Лежа на спине, он мог видеть только потолок и окно напротив кровати. Дождь стучал по стеклам и струйками стекал вниз. Все это было непривычно. Окно на серой стене, голой, сырой, слепой. Какая глупая мысль – слепая стена.

На окне была занавеска, рваная кружевная занавеска, пожелтевшая от крахмала и времени, и к тому же очень грязная.

Умывальник с огромным кувшином и тазом на мраморной плите. Два стула и сложенные на одном из них его вещи.

Стеганое пестрое покрывало было грязным и рваным.

У его ног, там, где они образовывали бугорок под покрывалом, был еще один бугорок.

Он пошевелил ногами и почувствовал знакомое, теплое, уютное прикосновение нежной кожи.

Он медленно повернул голову, уверенный в том, что увидит Кейт.

Рядом, уставившись на него неподвижным взглядом, лежала Хелен.

Взгляд ее выражал удивление. Она выглядела бледной и усталой, но напряжение, которое он заметил раньше, исчезло. Ее темные волосы рассыпались по подушке. Рот был вялым, и один уголок его покраснел, как будто у нее текла слюна; да, на подушке он увидел мокрое пятно. Она смотрела на него смущенно, как и он на нее.

Голое плечо показалось из-под простыни.

Ни один из них не двигался. Доулиш почувствовал судорогу в левой ноге, но не изменил положения.

Вдруг она заговорила:

– Что… что вы… – Голос ее сорвался.

Рука у него пульсировала, в голове стучало, до тошноты болело сердце.

Вдруг она отбросила покрывало и спустя мгновение снова натянула на себя. Краска залила ее лицо и шею. Он улыбнулся, потому что было чему улыбаться. Каков трюк! До чего додумались, только представить себе!

Он сказал:

– Я не знаю, как это случилось. Они тебе тоже дали снотворное?

– Я… да!

– И мне. А потом так уютно и мило устроили нас. Наверняка они где-то смеются сейчас, моя крошка. Но мне не на что жаловаться. Отвернись, пожалуйста, чтобы к мог что-нибудь надеть, – попросил Доулиш.

Она отвернулась, стыдливо прячась под покрывалом, и Доулиш сел. На стене над кроватью висело длинное зеркало, и он сначала увидел свое лицо, исцарапанное, но вымытое, затем мощную грудь, без шрамов, не как у Мика Райана. Он отбросил покрывало и, не глядя на Хелен, подошел к стулу и натянул брюки и майку.

Он провел пальцем по жесткой щетине на лице; подбородок был разбит. Во рту было горько, и сейчас за чашку чая он отдал бы все на свете.

В комнате было сыро и прохладно, поэтому он надел на себя все, кроме галстука и пальто.

Окно было плотно закрыто. Он приоткрыл его, и дождь приятно ударил ему в лицо, приветливый и освежающий. Он вдыхал прохладный воздух, глядя на стену – противоположную стену без окон. Казалось, она бесконечно тянулась влево и вправо. Он выглянул из окна и посмотрел вниз. Это был третий или четвертый этаж. Под ним находилась узкая асфальтированная дорожка или аллея.

Он подошел к двери и толкнул ее – дверь была заперта.

Хелен сказала:

– Что… Что же нам делать?

– Сначала разложим все по полочкам, – ответил Доулиш.

Она повернула голову и посмотрела на него, потом легла на спину, старательно придерживая покрывало у шеи. Он вспомнил, как она разглядывала площадь Пиккадилли, потом вспомнил, как попросил Тима Джереми последить за ней. Берсфорд помешал Стину увезти ее. Джереми должен был обеспечить ее безопасность. Полиция тоже наблюдала за ней. И все же Кейт удалось доставить ее сюда.

Знала ли об этом полиция? Следил ли за ними Джереми? И что случилось с Бертом и Берсфордом?

Он посмотрел на часы.

Было двадцать пять минут восьмого – утро. Он находился здесь, очевидно без сознания, около двенадцати часов!

Многое могло произойти за двенадцать часов, кроме одного – Стин и Мартсон не нашли злополучных ключей.

На его губах появилась улыбка.

– Не вижу ничего такого, чему стоило бы улыбаться, – сказала Хелен и вздохнула. – Мы не можем оставаться здесь. Откройте дверь, надо уходить… надо уходить и…

– Вопрос в том, что мы будем делать потом, – заметил Доулиш. – Дверь заперта, но ее можно сломать. И все же, я думаю, будет благоразумнее подождать, пока что-нибудь прояснится.

– Я не могу оставаться здесь в таком виде!

– Сейчас разберемся, —сказал Доулиш и показал на стул около кровати с ее стороны. Они оставили тебе твою одежду. Будь благодарна за эту маленькую милость.

Он снова выглянул из окна.

Он слышал приглушенные звуки за спиной: скрип пружин, движение стула, шуршание одежды. Но вскоре они затихли, и появились другие звуки, более удаленные от него, знакомые и успокаивающие. Внизу шли люди: значит, они находились недалеко от оживленной улицы. Но он различал что-то еще – печальный звук: звук натягиваемой веревки или скользящей по реке лодки. Возможно, это было море, но, вероятнее всего, река. В Ист-Энде было много узких улочек вроде этой и много пакгаузов с глухими серыми стенами, похожими на ту, что он видел перед собой. Ветра не было: значит, звук прошел расстояние не больше полумили. Значит, он находился в доке, пристанище миллионов бездомных людей, столице страны отверженных.

Он слышал, как за его спиной двигалась Хелен. Она стояла у двери и с выражением безнадежности на лице дергала ручку. Она казалась загнанной и испуганной.

– Мы Должны выбраться отсюда! Кто притащил тебя сюда?

– Ваша подруга, Кейт. Разве не так? Кейт… Ненавижу…

Ее всю передернуло.

– Я… я пришла…

– Так, значит, ты знаешь, где мы?

– Да, – грустно подтвердила она. – Я знала, что мне следовало убежать с ключами и передать им. Если бы только вы их не Отобрали. Они убьют нас, когда узнают, что они фальшивые.

Доулиш сказал:

– Пройдет какое-то время, прежде чем они обнаружат это. Не думаю, Хелен, что они сразу же воспользуются этими ключами. Им нужно время, чтобы составить план нападения на подвалы Джереми. И пока они не влезут с головой в это дело, они не узнают, что мы их надули.

Он мог без особых усилий сломать дверь, но это наделало бы шума. Возможно, он способен взломать замок, так что никто не услышит, но даже если он сделает это, что дальше? Он не давал согласия на то, чтобы его доставили сюда. Поэтому он не уйдет отсюда, не выяснив все до конца. Игра только начиналась. Этим трюком с Хелен они надеялись шантажировать его, какой еще мог быть в этом смысл? Хитрый, коварный, умный трюк, почти наверняка подстроенный Кейт.

Он и Хелен были скомпрометированы. Если бы кто-нибудь узнал об этом… Они могли бы использовать это обстоятельство, чтобы оказать на него давление. Если он будет отказываться что-то делать, они расскажут все Фелисити.

Коварный, хитрый и умный трюк!.. Но Фелисити поняла бы, какой это абсурд. С ее умом она как-нибудь разобралась бы. Однако у женщины есть не только ум, но еще и эмоции, и из всех эмоций самая сильная – это ревность, затмевающая разум. Короче, он не хотел бы, чтобы Фелисити узнала об этом.

На лестнице послышались медленные, осторожные шаги.

Глава 11
Завтрак на двоих

Шаги прекратились; послышался шум, похожий на звон посуды. Доулиш подошел к кровати и сел на нее лицом к двери. Вот в замок вставили ключ, снова зазвенела посуда. Потом послышался чей-то дрожащий голос:

– Откройте дверь! Пожалуйста, откройте дверь!

Доулиш поднялся и широко распахнул дверь.

Маленький старичок с лысой головой смотрел на него быстро мигающими глазами. Лицо гостя напоминало ему голову полинявшей совы. Он так нервничал, что большой поднос в сто руках дрожал.

Доулиш поклонился ему.

– Доброе утро!

– Д-д-доброе утро, – промямлил Сова.

За его спиной виднелись еще два человека, две неясные фигуры. Они стояли около стены, прижавшись в углу, готовые наброситься на него, если он вдруг вздумает убежать.

– Завтрак? – спросил Доулиш, обрадовавшись. – Великолепная мысль, а, Хелен? Поставьте его на туалетный столик.

Старик, шаркая ногами и сгибаясь под тяжестью подноса, прошел через комнату и опустил поднос. Снова раздался звон посуды.

Старик посетовал на плохое утро.

– Отвратительное! – согласился Доулиш. – Но я страшно проголодался. Что у нас там? – Он поднял крышку. – Боже мой!

Ветчина, два яйца, помидоры, жареная картошка. Вид и запах еды были настолько аппетитными, что он забыл посмотреть, что там, за дверью комнаты. Но не совсем. Одна из теней уже была около двери, видны были только ботинок и рука.

На старике был зеленый фартук из грубого сукна поверх фланелевых штанов. Рукава синей рубахи закатаны выше локтя, на тощих руках были видны вздувшиеся вены. На ногах – ковровые тапочки.

– Завтрак на двоих, – проговорил он. – Надеюсь, вам было удобно, мистер?

– О, прекрасно! Не думаю, что мне захочется выходить отсюда утром, на улице так сыро!

– Угощайтесь, угощайтесь! – пробормотал Сова.

Внезапно Хелен бросилась вперед, оттолкнула Доулиша, добежала до двери и выскочила на лестничную площадку.

– Вернись! – закричал он.

Но Хелен не послушалась и побежала дальше. Одна из теней материализовалась и схватила ее рукой за запястье. Это был человек – гончая собака. Он ничего не сказал, он просто повернул ее и втолкнул обратно в комнату. Сова быстро отошел и остановился около кровати. Блеск в его глазах, появившийся после того, как он ударил Хелен по лицу, подтвердил все предположения Доулиша. Хелен, закрыв лицо ладонями, упала на кровать. Она заплакала, горько, отчаянно.

Сова сказал:

– Глупая девчонка!.. – И прежде чем уйти, еще раз ударил ее.

Дверь закрылась. Хелен продолжала рыдать.

– Знаешь, малышка, ты слишком много плачешь, – сказал Доулиш равнодушным тоном. – Я голоден. Послушайся моего совета, не дай всему этому остынуть.

Он расчистил место на туалетном столике и принялся за еду. Она была такая же аппетитная на вкус, как и на вид. Даже чай был горячим. Он съел половину своего завтрака, когда Хелен перестала рыдать.

– Вот и прекрасно, присоединяйся. Еще никто не чувствовал себя хорошо на голодный желудОк.

Она выпрямилась, откинула волосы, подвинула стул и начала есть. Несколько минут они молчали.

– Еще чаю? – спросил Доулиш.

– Да, пожалуйста.

Доулиш налил.

– Чувствуешь себя получше? Я хочу поговорить с тобой.

– Мне нечего больше сказать.

– Нет, есть. В конце концов, мы провели вместе целую ночь, это должно настроить тебя на дружелюбный тон. Ты говоришь, что была уже здесь раньше. Где мы?

– Л…Лайм-хаус, Килиджер-стрит, сорок один. Это неподалеку от какого-то дока. Именно сюда они привели Мика.

– Откуда ты это знаешь?

– Он сам сказал мне.

– А что заставило тебя прийти сюда?

– Они… они прислали за мной, когда… когда захватили Мика. Я видела… видела Мика, как раз после того страшного дня, когда они пытали его огнем. Я сделаю все, все, чтобы только избавиться от них. О, лучше бы он никогда не приходил ко мне! Он был бы жив, если бы не пришел. Они получили бы ключи, и все было бы нормально. Это не я убила Мика, а вы. Это вы виноваты в том, что он мертв!

Она с ненавистью посмотрела На Доулиша.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказал он мягко. – Но ты ошибаешься. Если бы ты и отдала им настоящие ключи, это не помогло бы тебе. Ты всегда будешь в опасности, до тех пор, пока я не приду с ними к какому-нибудь соглашению.

– Какому соглашению?

– Зачем тебе об этом беспокоиться?

Выражение ужаса появилось на ее лице, а с ним и презрение. Он догадывался, что она думает, но лицо его оставалось спокойным.

– Вот как! Вы собираетесь пойти с ними на сговор! Вы собираетесь иметь дело с ними, и вы еще говорили мне, что я непорядочная! Вы хотите получить свою долю, поэтому и не сообщаете в полицию… Вы… вы – крыса! Хуже, чем крыса, змея!

Резко отвернувшись лицом к окну, она уставилась на глухую кирпичную стену. Дождь не прекращался.

Впервые Доулиш начал доверять ей, верить, что только страх заставил ее броситься на лестницу, страх, который был ему вполне понятен. Но она была слабой и своенравной. И если бы ее допрашивали – а ее будут допрашивать, – она сказала бы Кейт или Стину все, что думает о нем.

Он посоветовал:

– Послушайся моего совета, Хелен, не пытайся бежать, лучше сядь и жди, что будет. Если сделаешь это, все будет нормально.

Он повторял адрес снова и снова: сорок один, Килиджер-стрит, Лайм-хаус. Он пощупал свой нагрудный карман. Бумажник был на месте, но не было клочка бумаги, на котором он записал имена и адреса уполномоченных коммивояжеров. Он не мог вспомнить адрес Бенсона, но, может быть, вспомнит его потом. Это хорошо, что он спрятал настоящие ключи, они находятся в надежном месте, в его клубе.

Ключ, в замке повернули, и в комнату, шаркая тапочками, вошел Сова. Его маленькие жесткие глаза уставились на поднос.

– Приятно видеть, мистер, пустые тарелки. Эй, ты, – сказал он, повернувшись к Хелен, – выходи.

Она быстро повернулась:

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказал: выходи. Какой-то человек хочет видеть тебя.

– Нет! – Ее охватил ужас.

– Не делай больше глупостей, или получишь то, чего заслуживаешь. А ну, выходи!

Она повернулась к Доулишу, трогательно протянув к нему руки.

– Все в порядке, – успокоил ее Доулиш, – я пойду с тобой.

– Нет, не пойдешь! – выкрикнул Сова.

Доулиш засмеялся:

– Это мы посмотрим. Пойдем, Хелен.

Он взял ее под руку, и они пошли к двери.

За дверями был человек, он показал им пистолет.

– Доброе утро! – сказал Доулиш.

Человек был маленьким и жилистым. Доулиш протянул руку и легонько оттолкнул его в сторону. Еще один появился на верхних ступеньках лестницы.

– Доброе утро! – снова произнес Доулиш.

– Стон там, где стоишь!

– Не глупи, – сказал Доулиш. – Куда идет Хелен, туда пойду и я. Так нельзя: сначала вы заперли нас вдвоем в комнате на ночь, а теперь хотите, чтобы утром мы расстались.

Хелен тянула его назад, пальцы ее глубоко впивались в раненую руку, причиняя страшную боль, но он силой тащил ее вперед. Только два фута отделяли их от человека, стоящего на лестнице.

Человек отступил на две ступеньки. Доулиш последовал за ним. Кто-то еще появился на площадке внизу. Это была Кейт.

– О, привет! – поздоровался Доулиш. – Уже встала, так рано? Скажи, пожалуйста, этому ничтожеству, чтобы он был поосторожней, а не то я рассержусь!

Площадка была слабо освещена. Кейт стояла, высокая, спокойная и очень красивая, и улыбалась.

– Ладно, Кен, – сказала она, – пусть он идет тоже.

– Но ведь… – начал человек с пистолетом.

– Я сказала, что все в порядке.

Человек пожал плечами, убрал пистолет и быстро пошел вниз по лестнице. Доулиш последовал за ним, таща за собой Хелен. Кейт не двигалась, За ее спиной была открытая дверь. Она произнесла:

– Заходите.

Доулиш вошел в гостиную, которая была больше спальни.

В комнате был Стин.

– Я посылал за девчонкой, а не за Доулишем.

– А мне так надоела спальня, что я надумал прогуляться, —весело произнес Доулиш. – Садись, Хелен.

Колени ее дрожали, и он знал, что если она не сядет, то непременно упадет. Она страшно боялась Стина.

Стин сказал:

– Хорошо, ты уже прогулялся, а теперь иди обратно наверх.

Доулиш приметил еще один стул.

– Нет, пока не пойду. Я хочу выяснить одну вещь. Хелен…

– Кому что делать, будем решать мы!

– Не совсем уверен в этом. – Доулиш наклонился вперед. – Стин, вбей себе в свою тупую башку. Я мог бы вступить в игру. Я еще не решил, но мог бы. И это будет означать многое, чего ты еще не понимаешь. Я могу вывести полицию из игры, я легко могу направить ее по ложному пути. Понимаешь? Я могу помочь многими способами, но при одном условии. И если вы не согласитесь на это условие, у нас ничего не получится.

Ненависть Стина не утихала. Ему было трудно подавить свои чувства, но… ему приказывали.

Кейт и Мартсон хотели, чтобы Доулиш включился в игру.

Кейт по-дружески обратилась к Доулишу:

– Не разыгрывай мелодраму, Доулиш. Куда ты клонишь?

– Четвертую часть для Хелен, – ответил Доулиш. – Мне не нравится, как вы обращаетесь с ней. Ее следует отпустить, и она должна оставаться свободной. Иначе никаких дел.

– Но сегодня обстоятельства уже не таковы, какими они были вчера вечером, – сказала Кейт и тихо засмеялась. – Ты пролюбезничал с ней всю ночь, подумай об этом.

На столе лежало несколько фотографий, больших, глянцевых, похожих на те, которые используют газеты. Доулиш подождал, пока Кейт перевернет их.

Это были фотографии его и Хелен. Вместе.

Глава 12
Темная комната

Глаза Кейт сияли от удовольствия.

– Разве плохие? – спросила она. – Так правдоподобно: вы оба спите крепким сном, устав от любовных утех. Мы боялись, что разбудим вас, когда включали вспышку, но вы даже не шелохнулись. Было немного неловко, когда пришлось поправлять простыни, чтобы вы выглядели поприличнее. Мы поступили по-дружески, не так ли? Неплохая идея, правда?

– Блестящая!

– Я думаю, ты не понимаешь всей прелести этого, – проворчала Кейт. – Я даже боюсь, что не понимаешь всей серьезности этого дела, дорогой Пат. Ты начал этот разговор с того, что готов сотрудничать, и мне это нравится, И Стину тоже, хотя он был бы рад, если бы ты был под землей или в реке. Но есть прямая выгода, если ты нам поможешь. Ты говорил о ней только что. И все равно ты мог бы быть более приветливым, чем сейчас. Ты мог бы служить и нашим и вашим, поэтому небольшой нажим заставил бы тебя остаться с нами. Если ты попытаешься обвести нас вокруг пальца, Патрик, все эти фотографии будут отправлены твоей жене и друзьям. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

– Вполне.

Кейт повела плечами, а Стин сказал:

– Теперь иди наверх. А с девчонкой мы будем обращаться так, как захотим.

– Нет, нет, – возразил Доулиш. – Еще не все ясно. И вот что. Оставьте Хелен в покое. Раз и навсегда. Я просто не могу понять людей, которые боятся таких, как Хелен. Ну, смерть, но ведь она ждет каждого, и иногда от руки убийцы. Но зачем такая жестокость, с какой вы играете на нервах этой девчонки, отчего она чуть не сходит с ума от страха? Нет, это уж слишком. Вы получили ключи. Вы добрались до Мика. Хелен свободна. Или…

– Фелисити получит фотографии.

– Хорошо, Фелисити получит фотографии. – Доулиш поднял руки и широко улыбнулся. – Ты, надеюсь, не предполагала, что я войду в твою гостиную, не приняв некоторые меры самозащиты?

– Чтобы ты ни пытался сделать, это не пройдет. У тебя был друг в машине за углом. Он попал в небольшую аварию. Не серьезную, с ним ничего не произошло, но он не смог поехать за нами. – Она засмеялась. – И у тебя был еще один друг, который следил за Хелен. Он потерял ее из вида на площади Пиккадилли.

– Я предполагал, что вы не упустите из виду очевидные вещи.

– И полиция следила за Хелен, но тоже потеряла ее, – продолжала Кейт. – Был один сыщик из Хаслмира, а другой из Скотленд-Ярда. Оба задержались в подземном переходе, когда Хелен удирала, и она попала прямо сюда, потому что слишком боялась этого. На нее большой спрос. Полиции очень хочется узнать, где она находится. Считай, что это удачный день, Доулиш. Иди наверх и предоставь девушку нам.

Доулиш оперся руками на подлокотники кресла и легко вскочил на ноги.

– Хорошо, – сказал он. – Пошли, Хелен, нам надо убираться отсюда.

Он взял ее за руку и выдернул из кресла.

Им удалось добраться до лестничной площадки, прежде чем те оправились от удивления. Доулиш крепко держал Хелен за руку.

В конце лестницы появился человек, это был Кен с пистолетом в руке. Еще один находился на верхней площадке. Стин бросился к двери, оттолкнув назад Кейт, так что теперь она могла наблюдать за происходящим из-за его плеча.

Стин заорал:

– Доулиш, если ты пойдешь по лестнице, то будешь убит!

– Хорошо, пусть я буду убит, – сказал Доулиш. – Но если я нужен тебе, то я ставлю условия. – Он улыбнулся Хелен. – Не беспокойся, Хелен. Держись за мной.

– Нет! – закричала Хелен. – Нет, они сделают это, они будут стрелять, если вы пойдете вниз! Не делайте этого! Не делайте этого!

Стин сделал два шага вперед. Он трясся от злобы и растерянности: он не знал, чего ждать от Доулиша. Он не подозревал о той особенности Доулиша, из-за которой было так трудно одолеть его: полном пренебрежении опасностью, когда он решал, что момент настал, и о хладнокровии, которое было способно ошарашить и шокировать противников, заставляя их защищаться даже тогда, когда у них было явное преимущество.

– Иди сюда! – приказал Стин и спустился еще на одну ступеньку.

Хелен вырвала руку.

– Не будь дураком, Доулиш. – В голосе Кейт зазвучали другие нотки, и это доказывало одну вещь, которая имела большое значение: они не хотели убивать его.

Он улыбнулся еще приветливее. Настал момент действовать, что могло бы привести к двум результатам: спасти Хелен и произвести глубокое впечатление на Кейт и Стина. Ему даже в голову не приходило, что он может проиграть.

– Сожалею, Кейт, – сказал он, – но нет смысла продолжать, если мы не можем договориться с самого начала. Пошли, Хелен.

Он протянул ей руку.

Она отпрянула назад:

– Нет!

Стин мгновенно оказался между ней и Доулишем. Именно это как раз и требовалось Доулишу. Он включил в игру раненую руку. Боль пронзила ее, как от удара раскаленной саблей, но он сгреб Стина в охапку и стал поднимать его – сначала выше плеч, потом на высоту головы и наконец еще выше. Он зарычал:

– Беги, Хелен!

Он сбросил Стина с лестницы, с силой отшвырнув его. Стин врезался в Кена, который стоял в конце лестницы. Оба рухнули, и Доулиш сбежал вниз, перескакивая через несколько ступеней с такой скоростью, что лестница задрожала. Стоявший наверху человек с пистолетом не рискнул выстрелить, поскольку мог попасть в любого из трех.

– Беги, Хелен! – заорал Доулиш.

Дрожа от страха, она стояла на верху лестницы, когда Доулиш был уже в прихожей. Он увидел пистолет Кена, лежавший у стены, и схватил его. Он оглянулся. Тот, кто находился на верхней площадке, держа в руке пистолет, уже добрался до следующей. Доулиш выстрелил. Пистолет выпал из руки бандита, ударился о ступеньку и покатился вниз.

– Не двигайся, Кейт! – приказал Доулиш. – Вперед, Хелен!

Стин лежал на спине, его лицо исказилось от боли, руки тряслись. Кен пытался подняться на четвереньки. Один глаз его выражал изумление, а другой закрыла опухоль.

Хелен сбежала вниз и теперь уже была рядом с Доулишем.

– Открой дверь, – приказал он. – Будь осторожна, на улице может быть охрана.

Она перешагнула через Стина. Кен не попытался остановить ее; стоя у стены на коленях, он раскачивался из стороны в сторону. Доулиш отодвинул засов, скрипнула дверь. Наступила тишина, слышно было только, как стонал Стин. Похоже, он сломал себе позвоночник.

Хелен прошептала:

– Ни… никого нет.

– Выйди на улицу и посмотри, все ли в порядке.

Доулиш повернулся спиной к двери, широко распахнул ее и вышел, захлопнув за собой. Хелен стояла под проливным дождем, волосы прилипли ко лбу, ее била дрожь.

– Бежим! – сказал Доулиш.

Он взял ее за руку, и они помчались по узкой улице.

За вторым углом был магазин, на двери которого висела вывеска: «Отсюда вы можете позвонить по телефону».

– Войдем. – Он подтолкнул ее к двери, раздался звон колокольчика. В маленьком магазинчике, заполненном консервами и пакетами, никого не было. В одном углу находилось громоздкое приспособление для нарезания бекона, а на полке за ним стояли два огромных куска маргарина и масла.

Дверь, ведущая в служебное помещение, открылась, и в магазин проворно вошла молодая бледнолицая полная женщина.

– Боже, в такой дождь на улице?!

– Глупо, не правда ли? Можно воспользоваться вашим телефоном?

Она указала на маленькую телефонную будку.

– Не хотите ли чашечку кофе, утеночек?

Доулиш набирал номер и одновременно не спускал глаз с окна.

– Прекрасная мысль, – произнес он. – Скажи «да», Хелен.

Окно было заставлено банками с консервированным супом и другими продуктами, сложенными в три разноцветные башенки, завершавшиеся шпилем из одной банки. Между ними Доулиш мог видеть улицу.

Женщина вышла в подсобное помещение.

В трубке затрещало. Ответят ли они когда-нибудь?

К магазину приближался какой-то человек: Доулиш слышал шаги на улице.

Женщина вернулась к прилавку.

– Уже приготовила, мой утеночек, – сказала она.

Снова в трубке раздался треск.

– Гараж Сансона, – ответил мужской голос.

– Мне нужно такси, немедленно, – сказал Доулиш. – Мое имя Доулиш, я нахожусь на углу Килиджер-стрит, Лайм-хаус, и я голоден.

– О’кей, мистер Доулиш. Будем через десять минут.

Доулиш вытер пот со лба и вышел из будки. Хелен прихлебывала из чашки. Женщина, держа в руке еще одну, большую чашку, стояла за прилавком. Она протянула ее Доулишу.

– О, прекрасно! Вы очень добры, – сказал Доулиш, принимая чашку. И тут он услышал дребезжание и взглянул на Хелен. Она напряженно смотрела на улицу, руки ее дрожали. Чье-то лицо прижалось к стеклу – лицо человека, который был на площадке лестницы и чей пистолет он отбросил. Человек отошел от окна и скрылся из вида.

– Осторожно, утеночек, не уроните! – прикрикнула женщина.

Хелен не могла унять дрожь.

– Скажите, что там? – с тревогой спросила женщина, обращаясь к Доулишу. – Что случилось?

Доулиш спокойно пил из чашки.

– Моя подруга нездорова. – сказал он. – Пей, Хелен.

Такси будет только через десять минут, не раньше.