Текст книги "Галактическая одиссея"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Этот х'иак Срэт заговорил, к моему удивлению, по-ришиански, – подал голос молчавший до того капитан. – Некоторое время назад, на Рише, мне рассказали историю о человеке, обменявшем глаз на жизни своих товарищей. На это полагается симметричный ответ – вот на меня и легла обязанность помочь.

– Да, малыш с виду ничего особенного, – кивнул Фша-Фша, – но храбрости ему было не занимать.

– Редчайшее создание – верный раб, – согласился капитан. – О таком чуде приятно хранить память.

– Разумеется, чудо, – ответил я, – но гораздо более редкое: друг.

2

На борту грузового корабля мы провели три месяца; покинули его на планете под названием Глой. Можно было долететь до самого Риша, но только нам в другую сторону, к Зериде… Фша-Фша не собирался меня покидать: все миры одинаковые, говорил он. Воссоединяться с Великим Деревом он не спешил, как переживший бурную любовь человек не спешит влюбляться вновь. С таким трудом разорванные узы подождут… Капитан-ришианец расплатился с нами за службу: мы перебрали ему резервную силовую установку и несли вахты наравне с основным экипажем. Денег хватило, чтобы купить приличную одежду и поселиться в гостинице у космопорта – на случай, если подвернется должность на рейс в нужном направлении.

Ждать пришлось долго, но нам еще повезло: порт с его магазинами, тавернами и жилыми домами располагался среди живописных руин города, заброшенного десять тысяч лет назад.

Циклопические развалины сплошь заросли лианами, контуры их смягчились от времени, и только с воздуха было видно, что горы эти рукотворные.

В этом гостеприимном мире мы даже нашли работу. Ведя скромный образ жизни и откладывая деньги, удалось наскрести на два билета до Таникса – бойкого торгового перекрестка ближе к центру Галактики. Оттуда сообщение с центром куда более оживленное. Всего через несколько дней, проведенных на Таниксе, мы нанялись на суперлайнер в милю длиной. Круиз продолжался четыре месяца, и когда, отслужив по контракту, мы сошли на торговой планете, где жизнь била ключом, над головой во все небо разливалось сияние центра.

– До Зериды все равно три тысячи световых лет, – сказал главный механик, выдавая заработанные деньги. – Почему бы вам не подписаться еще на один круиз? Хороших механиков найти не просто. Обещаю приличное вознаграждение!

– Не трудитесь уговаривать, сэр, – ответил за меня Фша-Фша. – Дейнджеру нужен сказочный цветок, растущий в единственном саду в центре Галактики.

Через пару недель мы устроились уборщиками на старое корыто с экипажем из ящеров, обитающих на самом краю центра, куда корабль и направлялся. Заносчивый шкипер варварам с Окраины никакой другой должности и не доверил бы. Переход оказался долгим, а грязи было не меньше, чем на любой провинциальной лоханке.

На следующий раз вышло совсем скверно: на старом корыте, куда мы нанялись, вышла из строя система управления взлетом и посадкой – как раз в богом забытом медвежьем углу. Месяц мы ждали другого корабля, потом поступили наемниками в местные полицейские силы. Куда только нас не посылали! Маршируя по джунглям и питаясь несъедобными пайками, мы в конце концов выяснили, что «полицейские силы» – это обыкновенные разбойники. Унести ноги и спасти свои шкуры удалось только в самый последний момент. На службе я сделал интересное открытие: мои навыки сортировщика здорово помогали управляться с мачете казенного образца. После пары мелких стычек я разобрался в предмете настолько хорошо, что мог драться на равных с лучшим бойцом батальона. Настроил нужные рефлексы – проще простого.

В основном, однако, планет мы толком не видели. За редкими исключениями на любом из миров Галактики межзвездное сообщение идет через единственный порт – ради экономии и удобства управления. Порты же повсюду одинаковы: безличные города, усредненные по принципу «минимум, зато для любой расы».

Мы сделали один рейс и другой – без большого толку; но на третий раз попали на легкий быстроходный люггер с Тлинтора. Вышло так, что нам повезло.

3

С койки в тесной выгородке, какая полагается уборщику, меня сорвал вой сирены. Через тридцать секунд я уже стоял у экранов, где вся ходовая вахта, включая Фша-Фша, глазела на чудо, в глубоком космосе возможное не чаще одного раза за долгую жизнь. Брошенный корабль – забытый между звезд стальной город. Этот был огромным и, сразу видно, – очень, очень древним.

До корабля оставалось около пятисот миль. Мы медленно сближались, практически на параллельных курсах – еще одно чудо. В десяти милях вахтенный пилот приостановил сближение; пока мы смотрели, главный механик о чем-то советовался с капитаном. В результате последовал приказ ложиться на прежний курс и набирать ход.

– Это как? – возмутились мы (я и Фша-Фша) хором. Я-то раскатал губу на солидное вознаграждение…

– Мы не собираемся брать приз? – негромко, насколько позволяла мягкая натура, взвыл Фша-Фша.

Главный механик одарил его тусклым взглядом рыбьих глаз. Подобно остальному экипажу, он был амфибией и проводил свободное от вахты время в баке с соленой водой. И, подобно всем амфибиям, страдал боязнью открытых пространств – до последней чешуйки на рудиментарном хвостовом плавнике.

– С-с-с… Нереально, – прошипел он холодно.

– Да этому корыту пятьдесят тысяч лет и один день! – возмутился Фша-Фша. – И будь я слепым щенком, если это не риванский астрографический крейсер! На нем же звездные карты времен до Падения! Там же полно информации, забытой еще до того, как на Тлинторе запустили первый спутник!

– И как, по-твоему, должны мы разгонять такую мас-су до с-сверхсветовых с-скоростей? – поинтересовался главный механик. – Эта гора металлолома тяжелее нас-с в миллион раз. Двигатели не потянут.

– Корабль выглядит целым, – возразил я. – Может, и двигатели работают.

– И что с-с того?

– Высадим группу захвата и отведем корабль своим ходом, куда надо.

Тлинторианин втянул голову в плечи – жест, означающий крайнюю степень отвращения.

– Мы, тлинториане, не любим геройс-ских подвигов. Наша задача – дос-ставить груз в целости и с-сохранности…

– Вам даже не потребуется выходить наружу, – заметил Фша-Фша. – Мы с Дейнджером пойдем добровольно.

Главный механик по-рыбьи вытаращился и еще раз поговорил с капитаном. Через несколько минут было объявлено, что его превосходительство капитан не против.

– Одно условие, – сказал я. – Мы делаем всю грязную работу и получаем на двоих четверть призовых денег.

Капитан предложил двадцатую часть; в конце концов мы договорились на десять процентов.

– Не нравится мне это, – пробормотал Фша-Фша. – Слишком уж он легко согласился.

Надев скафандры, мы отправились к древнему кораблю в маленькой шлюпке. Лоснящееся коричневое яйцо диаметром в полмили, рядом с нашим люггером крейсер напоминал астероид. Высадка прошла гладко: люк с внешними запорами без труда распахнулся, и мы оказались в огромном, как пещера, пыльном трюме. Пассажирские палубы, места отдыха, лаборатории, мостик – все было в образцовом порядке. В оружейной кладовой все, чего только душа пожелает, – любое оружие и любые средства зашиты, – но нигде никаких следов жизни. Никакого намека на судьбу экипажа.

В наушниках заквакал голос капитана, напоминавшего о наших обязанностях.

По коридору, где свободно прошла бы груженая фура, мы попали в машинное отделение величиной с Центральный вокзал в Нью-Йорке. Деформационные генераторы, стоявшие по осевой линии, возвышались, как четырехэтажные дома. Глядя на них, я задумчиво присвистнул, но Фша-Фша нисколько не смутился:

– Я и побольше видел. Давай-ка попробуем систему…

Четыре часа провозились мы с приборами и громоздкими рычагами на пульте, кольцом окружавшем кресло величиной с банковский сейф, но труды наши не пропали даром: древние механизмы стройно загудели, будто никто не оставлял их на целую вечность.

После пробных маневров я вывел корабль на правильный курс и задал маршевый режим. Как только мы достигли крейсерской скорости, его превосходительство капитан приказал возвращаться на борт.

– Кого вы собираетесь прислать нам на замену? – спросил я.

– Эту деталь я оставляю на свое усмотрение, – отрезал капитан.

– Я не могу бросить машинное отделение без присмотра, сэр…

Вылупив глаза на экране карманного видеофона, он повторил приказ громче, с цитатами из Галактического Кодекса.

– Ну вот, начинается, – пробормотал Фша-Фша. – И есть ли у нас выбор?

На борту люггера нас встретили холодно: прошел слух, что мы отхватили лишний кусок добычи. Беспокоиться я особо не стал. Тлинториане вообще народ не слишком обаятельный. Без их сердечного участия жить нетрудно.

Уже в пределах системы Тлинтора главный механик вызвал нас к себе и улыбнулся. То есть я так думаю, что улыбнулся.

– Должен сознатьс-ся, я относ-сился к вам обоим не без подозрения, – сообщил он. – Но теперь, дома и с-с таким замечательным призом на безопас-сной орбите… Мои с-сомнения оказались бес-спочвенными, я вижу… Не с-соблаговолите ли выпить с-со мной, джентльмены?

Приглашение было принято, и главный механик разлил вино по вместительным бокалам. Не успел я взять в руки свой, как Фша-Фша неловко зацепился за столик; вино расплескалось. Главный механик благодушно махнул рукой в ответ на извинения и отвернулся – вызвать юнгу, чтобы подтер лужу. Одной секунды Фша-Фша хватило, чтобы бросить какой-то шарик в хозяйский бокал, где тот немедленно растворился. Пока юнга вытирал пролитое вино, мы приятно улыбались друг другу, потом выпили: Фша-Фша и главный механик одним глотком, я понемногу, кивая головой в знак одобрения. Хозяин вновь разлил вино по бокалам. На этот раз мы пили потихоньку, внимательно наблюдая друг за другом. Рыбьи глаза главного механика периодически поворачивались в сторону часов на стене.

– Сколько времени требуется вашему средству, чтобы подействовать? – любезным тоном осведомился Фша-Фша, тоже посмотрев на часы.

Хозяин вытаращил глаза, поперхнулся и просипел:

– Четверть часа…

– Да, уже дает себя знать, – кивнул Фша-Фша. – Мы тут приняли по паре таблеток универсального противоядия – так, на всякий случай. А вы как себя чувствуете?

– Мне… нехорошо. – Рыбий рот широко раскрылся, глотая воздух. – С-с-с… Трудно… говорить.

– Само собой… Теперь рассказывайте: не торопясь, обо всем и по порядку. До зоны планетарного диспетчера еще час хода. Может, даже два.

4

Хотя от орбиты, где остался люггер и риванский корабль, до поверхности Тлинтора не меньше ста тысяч миль, мы отстали от капитанского катера минут на десять, самое большее. Его превосходительство с начальником порта уже поздравляли друг друга, но при виде нас капитанские глаза, и без того весьма выпуклые, едва не скатились вниз по чешуйчатым щекам.

– Быть может, вы просто забыли упомянуть, что капитану Дейнджеру и мне полагается десятая часть призовой суммы? – кротко поинтересовался Фша-Фша, когда нас представили.

– Нелепая ложь! – возмутился достойный командир, но замолчал, когда Фша-Фша извлек диктофон установленного образца, принимаемый любым судом Косы в качестве вещественного доказательства.

Последовала сцена, какую уставы, регулирующие отношения командира и экипажа, не предусматривают, но отпереться капитан уже не мог.

Чуть позже, в четырехкомнатном номере, снятом в ознаменование победы и ради заслуженного отдыха – такое мы могли себе позволить, – Фша-Фша небрежно заметил:

– Кстати, Дейнджер, я тут подобрал небольшой сувенир на риванском корыте…

Повозившись с чемоданом из кожи г'рунта, где он хранил личные вещи, Фша-Фша вытащил небольшой сверток, тут же раскрывшийся в паутину черных ремешков с круглой коробочкой в центре.

– Я попробовал – работает! – Голос Фша-Фша звучал, как у мальчишки, которому надо похвастаться новым велосипедом. – Просто прелесть! Персональный силовой щит. Надевается под одежду – генерирует непробиваемое поле!

– Отличная штука! – похвалил я, отстегивая клапан внизу собственной сумки. – А мне вот эта безделушка понравилась…

Извлеченное на свет божий, блеснуло бриллиантовым блеском узенькое ожерелье – мне как раз впору.

– Прелесть… – Фша-Фша едва не пожал плечами. – Зато моя шлейка такая легкая! Стоит надеть – через пять минут забудешь…

– Оно не просто прелесть, – оборвал я похвальбу. – На самом деле это умножитель восприятия. То есть понижает порог восприятия для зрения, слуха и осязания.

– Обыграли нашего карася, кто бы мог подумать, – сказал Фша-Фша после того, как мы опробовали оба сувенира. – Сам виноват – не надо было баловаться со снотворным.

Призовая комиссия морочила нам голову целый месяц, но в конце концов пришлось опубликовать протокол оценки и рассчитаться: не задерживать же выплату команде из сорока тлинториан? Нам с Фша-Фша досталось больше, чем космический волк может заработать за целую жизнь.

В тот же день мы перелетели на Грикс – мир в большой системе из двадцати семи планет, заселенный людьми, всего в половине светового года от Тлинтора. Задерживаться на Тлинторе с деньгами почему-то не хотелось. На Гриксе мы наконец решили купить собственный корабль: маленький и очень, очень быстрый. Как-никак впереди еще более двух тысяч световых лет…

Вообще на Гриксе можно купить все, что угодно, – в особенности если вам нужен звездолет. Корабли здесь строят сто тысяч лет, со времен еще до Падения. Кстати, именно развал галактической империи дал возможность малоизвестному племени людей распространиться по всей Галактике.

Некоторое время мы присматривались и приценивались: корабли только что со стапеля; корабли в отличном состоянии, совсем как новые; корабли, переменившие двух, трех и более владельцев… Мы осматривали корпуса, лазали по машинным отделениям – можно сказать, пинали покрышки каждого рыдвана на каждой верфи города – и к исходу двух недель так ничего и не решили. Вечером последнего дня нам захотелось посидеть за столиком в саду при нашей гостинице, под фонариками, свисающими с ветвей дерева Гео. Вино притупляет горечь разочарования…

– Все это новье – ширпотреб с конвейера, – кривился Фша-Фша. – Не то что в старые добрые времена.

– Так старая постройка, она ведь – тоже… – возразил я. – Строили, понятно, на века – только при тогдашних скоростях иначе нельзя было.

– Что по средствам, того не надо, – подытожил Фша-Фша. – А чего хочется, не можем себе позволить.

– Если вас, джентльмены, обычный товар не устраивает, – подал голос хозяин гостиницы, наливая нам вина в кувшин, – знаете, у меня есть дядя… Славный старикан, любит рассказывать о прежних временах – ему сейчас больше трехсот лет. Но даже сейчас не чуждается коммерции – у него на заднем дворе есть одна старая посудина; может статься, как раз то, в чем вы, джентльмены, нуждаетесь – если немного отремонтировать…

Не без труда остановив поток хозяйского красноречия, мы выяснили, где тот задний двор, куда и отправились, прикончив кувшин. Дядина торговая площадка выглядела вполне обыкновенно: сорняки выше человеческого роста и офис, переделанный из спасательной шлюпки. В дюзах росли цветы, аккуратно высаженные в глиняные горшочки, а иллюминаторы неярко светились. Мы принялись стучать в крышку люка и не отставали, пока наружу не высунулся горбун с розовой лысиной и лицом, как у морской черепахи. Узнав, что нам надо и кто нас прислал, горбун, кудахча и потирая руки, объявил, что мы попали наконец в нужное место. К этому времени мы уже раскаивались в собственном легковерии. Будет как всегда: металлолом такой древний, что даже нержавеющую сталь проело до дыр… Так или иначе, мы последовали за стариком мимо пирамид устаревших узлов и деталей, покоробленных листов обшивки, по лабиринту аэродинамических плоскостей прямо в заросли, где Красная Шапочка вполне могла бы спрятаться от Серого Волка.

– Если бы вы, джентльмены, оттянули в сторону эти вот стебли проволочной лианы… – вздохнул старикан.

Фша-Фша открыл было рот, чтобы отказаться, но я уже тянул в сторону плющ на стеблях в палец толщиной – из чистого любопытства. Скоро в зеленой полутьме тускло блеснул изогнутый лист обшивки; вдвоем мы скоро освободили корму корабля, имя которому – воплощенная элегантность.

– Его построил сам Сандзио, – объяснил старик. – Видите? – Он показал на эмблему, даже сегодня сверкавшую, как драгоценный камень, на тусклом металле.

Фша-Фша провел рукой по изгибу борта, оценил красоту обводов… Наши глаза встретились.

– Сколько? – спросил я.

– Вы его отремонтируете, приведете в порядок, – негромко сказал хозяин. – Вы не разрежете его на металлолом, не сделаете из него буксир – таскать астероиды?

– Нет, сэр!.. – крикнули мы хором, очень громко.

– Вы мне нравитесь, ребята, – кивнул старик. – Я бы не продал его кому попало. Забирайте – он ваш.

5

За день мы очистили корабль от лиан, которые за восемьдесят лет оплели его от носа до кормы. Старик, которого звали Наут, при помощи уговоров, проклятий и слабоумного парнишки по имени Дюн сумел-таки оживить старый тягач; яхту удалось перетащить на открытое место, где к ней можно было подступиться. Вдвоем с Фша-Фша мы облазали ее от носа до кормы. Никаких нововведений, никаких позднейших переделок! Все настоящее, подлинное, вплоть до бортового журнала на штурманском столе. Полистав журнал, я после обеда отправился в столичный навигационный архив, а за ужином рассказал историю яхты:

– «Глирим», пятьдесят пять футов, стартовый вес сто девять тонн. Проектировщик – Сандзио, главный кораблестроитель правителя Агасса. Построен в качестве флагманской яхты Великого дома, в году Кон…

– Немного больше четырех тысяч лет назад, – вставил Наут.

– В первый же год правитель Агасса достиг на ней Полиона и Гейла, показав рекордную скорость, и выиграл битву при Фонтерейне, во главе эскадры из тридцати двух кораблей. На сороковом году службы, когда длинный список побед был уже вырезан под княжеским гербом, престарелый правитель продал яхту с аукциона, остро нуждаясь в средствах. От видийского перекупщика корабль попал к Соларху Триэ, чей начальник штаба, покоренный благородными обводами яхты, переоборудовал ее для нужд личной разведывательной службы. Девятнадцать лет спустя ее захватили альцетийцы во время разбойничьего набега; поставив на большую платформу с деревянными колесами, запряженную гиеновыми гориллами, яхту прокатили по улицам Альца в составе триумфальной процессии. С тех пор, всеми забытая, она пролежала на окраине вонючего города более ста лет. Деревянная телега под ней сгнила за это время полностью.

Найдя классической красоты корабль, Грё Балырейский приказал вырубить окружающие заросли. Очарованный, предводитель захватчиков перевез яхту на полевую ремонтную базу, где его механики тщетно пытались проникнуть внутрь. Грё сам попытался сбить герб в качестве сувенира, но только сломал свой любимый парадный кортик. Разъяренный, он велел завалить яхту мусором, облить горючим и поджечь. После того как Грё, сровняв город с землей, удалился вместе с войсками, яхту никто не тревожил более двухсот лет. Найденную Имперской астрографической гильдией его лучезарного величества Леона Сорокового, ее вернули на Агасс, где после капитального ремонта она вновь стала флагманской яхтой Императорского дома.

– И это лишь дни ее молодости, – покачал головой Наут, – Где она с тех пор не побывала, чему только не была свидетелем! Но до сих пор не построен корабль быстрее…

Ремонт, переоборудование, чистка, уборка, наладка и снаряжение заняли три месяца. Мы остались довольны, включая Нау-та. Под конец старик признал, что даже правитель Агасса не управился бы лучше. Когда мы заговорили о деньгах, Наут махнул рукой:

– Я скоро умру, к чему они мне? А вы, ребята, почти все на нее истратили. Остальное понадобится, чтобы в пути она ни в чем не нуждалась. Я хочу только, чтобы записи, которые вы добавите в бортовой журнал, не посрамили ее истории.

6

Две тысячи световых лет – дистанция огромная. Огромная, даже когда катишься верхом на гребне волны, в которую двигатели «Джонго III» собрали ткань пространственно-временного континуума, обращая кривизну в ускорение, бросавшее нас к центру Галактики со скоростью в десять – сто – тысячу раз больше скорости света. На каждый прыжок уходило не меньше месяца, и с каждым разом звездная пыль в черном небе сгущалась, свертываясь, как молоко. По дороге нас встречали миры, где цивилизация существовала сотни тысяч лет, и планеты, где от разумной жизни остались лишь кладбища, древнее земных динозавров. Денег почти не осталось, но мы открыли, что даже здесь, у самого сердца Галактики, многие готовы хорошо заплатить за срочную доставку пассажиров и груза.

Интеллект, по мере приближения к центру, принимал самые разнообразные формы, от коллективного разума насекомых до разумных болот Барума, спящих богатырским сном. На множестве миров обитали люди, от суровых первопроходцев, едва выдерживающих натиск ледяных полей, знойных пустынь, первобытных джунглей и свирепых хищников, до рафинированных наследников древних империй, превративших общественную жизнь в сложный формальный механизм, подобный бесконечному балету. Одни миры встречали нас сказочными городами из нефрита и хрусталя, на других мошенники с лицами неаполитанских беспризорников планировали грабеж и убийство; нас неизменно выручали риванские сувениры – и твердая решимость выжить во что бы то ни стало.

Так настал день, когда на обзорных экранах появилась Зерида – укутанный зеленой дымкой мир в обществе двух больших лун.

7

Порт-Радаз представлял собой многослойную симфонию из садов, бассейнов, тенистых деревьев над гладкими, как стекло, мостовыми, изящных фасадов и посадочных площадок, где корабли стояли, словно фигуры на доске. Одевшись по-парадному, мы с Фша-Фша проследовали на поезде из игрушечных вагончиков, наподобие гольф-каров, к невысокому терминалу.

Формальности оказались необременительными: обаятельный седовласый таможенник, похожий на сэра Орфео, только постарше, поздравил нас с прибытием, вручил по цветной карте, где текущая позиция обладателя отмечалась зеленым огоньком, и осведомился, чем он может быть полезен.

– Мне хотелось бы получить сведения об определенном лице, – сказал я. – Леди – леди Рейр.

– Из дома?..

– Не знаю, сэр. Могу только сказать, что она путешествовала в компании лорда Дезроя.

Таможенник направил нас в информационный центр, оказавшийся справочным компьютером. После нескольких минут подробных расспросов и демонстраций трехмерных графиков механический голос сообщил, что леди происходит из дома Ансине-Шанор и что за дальнейшими сведениями следует обращаться к главе дома.

– Но здесь ли находится леди Рейр? – не отставал я. – Добралась ли она домой благополучно?

Повторив первоначальный совет, компьютер сообщил, что доступ к транспорту можно получить, воспользовавшись выходом номер двенадцать.

В направлении выхода пришлось пересечь просторный зал; снаружи дремал роскошный алый автомобиль, инкрустированный серебром. Когда мы устроились на сиденьях, сдержанный голос пожелал узнать, куда джентльмены направляются.

– Замок Ансине-Шанор, – объяснил я.

Дальнейших вопросов не последовало. Грациозно изогнутая дорога вознесла нас высоко над лесистыми холмами и над садами, где гладкие, как стекло, башни пастельных тонов поднимались к небу среди крон тысячелетних деревьев Гео. Через полчаса стремительного движения автомобиль съехал по пологой эстакаде вниз, к высоким и широким воротам. Задав несколько вопросов и нажав что-то на пульте внутри стеклянной будки, привратник в серой ливрее объявил, что лорд Пастейн не занят и готов дать нам аудиенцию.

– Похоже, он важная персона, – заметил Фша-Фша, когда мы подъезжали к террасе у фасада, украшенного скульптурами.

– Может, это всего лишь цивилизованный мир, – предположил я.

Другой служитель в сером приветствовал нас, приглашая внутрь. Солнечные лучи, проникая через застекленный потолок, бросали розовые отблески на светлые деревянные панели, парчовые гобелены и изысканные скульптуры в темных нишах. Я подумал о леди Рейр, покинувшей этот дом, чтобы жить в пещере у оврага, вспомнил, как она тихонько пела, сажая полевые цветы вдоль кошачьих тропок…

Покинув холл со стеклянным потолком, мы пересекли внутренний дворик, прошли через аркаду и оказались у края сиреневой лужайки, поросшей гладкой, как бильярдное сукно, травой. Лужайка плавно спускалась к шеренге высоких деревьев, за которыми блестела вода. Следуя мощенной изразцами дорожкой, обсаженной цветущим кустарником, мы обошли неглубокий бассейн, где к небу жидким пламенем поднималась струя фонтана. Немного дальше, на небольшой крытой террасе, сидел в мягком кресле высокий, крупный старик с лицом как у Моисея, только чисто выбритым.

– Лорд Пастейн, – негромко объяснил лакей, переходя к креслу пожилого джентльмена, чтобы подправить спинку для удобства беседы.

– Спасибо, Дос, – сказал лорд Пастейн.

Бесстрастно оглядев нас, он указал на пару скамеек напротив. Я представил Фша-Фша и представился сам; мы сели. Дос поинтересовался, не желают ли джентльмены чего-нибудь, и мы спросили легкого вина. Когда Дос ушел, лорд Пастейн глянул на меня уже внимательно.

– Человек издалека, – кивнул он. – Из очень, очень далекого мира. Человек, при нужде скорый на руку. Существо, которое судьба занесла столь же далеко от дома, – продолжал лорд Пастейн, глядя на Фша-Фша. – Существо, также закаленное в горниле суровых испытаний, – Пожевав губами, лорд Пастейн задумался. – Что же привело искателей приключений на древнюю Зериду, в мир на закате своего величия, к престарелому бездельнику на склоне лет?

– Однажды я встретил девушку, милорд, – начал я. – Она… она затерялась далеко от дома – так же далеко, как я сейчас. Я хотел помочь ей найти дорогу обратно, но… все пошло вкривь и вкось. Мне хотелось бы узнать, сэр, здесь ли леди Рейр, на Зериде? Все ли с ней в порядке?

– Леди Рейр? – Лицо лорда Пастейна окаменело, голос стал еле слышным. – Что вам о ней известно?

– Меня взял на службу сэр Орфео, помогать на охоте. Потом… произошел несчастный случай.

Я поведал первую половину истории, сказав под конец, что следов народа х'иак найти так и не удалось. Меня подмывало рассказать остальное, про Хьювиля и про мимолетную встречу на Драге, но я воздержался, не знаю почему. Лорд Пастейн, не сводивший с меня глаз все это время, покачал головой:

– Мне очень жаль, сэр. Я не могу ничего сообщить вам.

– Значит, она так и не вернулась?

Губы лорда Пастейна задрожали; дважды он порывался заговорить, но под конец сказал только:

– Нет! Любящего ребенка похитили те, кому я доверял, и она так и не вернулась!

Я помолчал, обдумывая услышанное. Золотые лучи солнца внезапно стали грязно-желтыми. Череда лет, потраченных зря, промелькнула перед глазами.

– …послать экспедицию на поиски, – продолжал Фша-Фша. – Вполне возможно…

– Леди Рейр больше нет в живых! – возвысил голос лорд Пастейн. – Она погибла! Я не желаю больше ничего слышать об этом!

За бокалом вина, принесенного лакеем, я попытался вести светский разговор, но без особого успеха. Под лучами заходящего солнца слуга в серой ливрее выгуливал на поводке животное ростом с собаку. Изразцы на дорожке сверкали кровавыми отблесками. Не желая гулять, зверь упирался всеми четырьмя лапами. Слуга остановился отереть пот со лба; животное немедленно уселось и зевнуло. До того я сомневался, но теперь был уверен. Конечно, кошек я не видел почти три года, но эту узнаю всегда. Эврика!

Глава 11

1

Через десять минут мы пересекли лужайку и вернулись к дому. Навстречу нам выступил широкоплечий мужчина с вьющимися седыми волосами, в простой, но изысканной тунике, до того прогуливавшийся по боковой дорожке.

– Вы говорили с его светлостью о миледи Рейр? – спросил он негромко.

– Совершенно верно.

– Там мы сможем поговорить спокойно. – Незнакомец кивнул в сторону дома. – Быть может, обмен информацией пойдет на пользу и вам, и мне.

С черного хода нас провели в просторную комнату, обставленную не хуже, чем кабинет планетарного президента. Разливая вино из стеклянной фляги по бокалам, незнакомец сказал, что его зовут сэр Танис.

– Девушка вернулась три месяца назад. К несчастью, она утратила душевное здоровье, – сказал сэр Танис мрачно. – Первым делом она отказалась от обязательств, священных и неотчуждаемых, в отношении дома Ансине-Шанор. Насколько я могу судить по обрывкам разговоров, достигшим моего слуха…

– Дос не только слушает, но и говорит, – заметил я.

– Полезный человек, – согласился сэр Танис. – Итак, предполагаю, вам кое-что известно о занятиях леди Рейр, пока ее не было дома. Ваш рассказ мог бы пролить свет на причины ее прискорбного состояния.

– Почему лорд Пастейн солгал нам?

– У него старческое слабоумие, – отрезал сэр Танис. – Быть может, для него она действительно умерла. – Губы собеседника искривились в безрадостной улыбке. – Лорд, знаете ли, не привык, чтобы ему прекословила молодежь. – Улыбка сэра Таниса растаяла, и он продолжал: – Но леди Рейр пренебрегла не только старческой дурью его светлости; она с презрением отвергает даже советы самых преданных друзей!

– Советы? Насчет чего?

– Семейные дела, – объяснил сэр Танис коротко. – Но вы собирались рассказать, что стоит за ее необъяснимым поведением.

– Собирался?

– Не сомневаюсь… Я вам доверился! – Сэр Танис выглядел обиженным. – Гм… Но если речь идет о компенсации за оказанные услуги…

– Может, вы для начала опишете обстановку?

– Как вы наверняка знаете, род Ансине-Шанор принадлежит к числу наиболее знатных на планете. – Сэр Танис поглядел на меня сурово. – Наша родословная восходит к лорду Ансине Травальскому и насчитывает одиннадцать тысяч лет. Естественно, наше семейство по праву пользуется исключительным положением среди равных. И во главе дома должен стоять достойнейший из достойных. Да что я говорю! – В голосе сэра Таниса зазвучало негодование. – Если место перейдет не ко мне, то за поколение – на самом деле меньше! – мы выродимся в окаменелость, мы безвозвратно утратим достоинства величайшего из домов!

– Да, но при чем тут леди Рейр?

– Вы не можете не знать. Иначе с какой стати вы бы здесь оказались?

– Допустим, нам ничего не известно…

– Девочка – сирота и принадлежит к главной линии рода, – объяснил сэр Танис. – Вдобавок, – в голосе его прорезалось отчаяние, – все побочные наследники – все! – либо умерли, либо изгнаны, либо по тем или иным причинам не обладают правом голоса!

– И что же?

– Очень просто: девочка, лишенная всякого жизненного опыта, если не считать экзотических влияний, которым она подвергалась в тех местах, куда ее занесло, держит в своих руках пять голосов! Пять из девяти! Сама она, по ряду причин, не является возможной кандидатурой – но в ее руках судьба следующего главы дома. Иначе кто бы стал ее похищать?