Текст книги "Мистер Снафф (ЛП)"

Автор книги: Джон Этан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Рассел сказал:

– Дай мне что-нибудь для работы, мальчик. Я знаю, тебе не по себе из-за этого. Может быть, это вина, может быть, это боль или, может быть, это страх смерти, но все это не имеет значения для меня. Мне нужна только правда. Помоги мне найти человека, который убил мою дочь. Помоги мне привлечь убийцу Кэрри к ответственности.

Изо всех сил пытаясь вспомнить, Стивен рассеянно уставился в небо и пробормотал:

– Он... Он высокий, может быть, шесть футов пять дюймов^[8]. Немного выше, может быть, ниже ростом. Я не знаю. Он просто высокий... высокий и сильный. У него... У него голубые глаза. Он работает в темной комнате с железной дверью. Там написано... Там написано: «Мистер Отдел Убийств». Это все, что я знаю. Это его комната пыток. Там умерла Кэрри. Это все, что я знаю... – на грани срыва Стивен посмотрел на Рассела и взмолился: – Пожалуйста, отпустите меня. Я уеду из города, клянусь. Вы больше никогда обо мне не услышите.

Рассел глубоко вздохнул, глядя в полные раскаяния глаза Стивена. Троица молча ждала, пока судья вынесет свой вердикт. Ворона каркнула со стальной рамы, издалека наблюдая за схваткой. В этом районе безраздельно царила меланхолия. В мире насилия и обмана правильные ответы были размыты. Оставить его в живых, – подумал Рассел, – или позволить ему умереть?

Скотт наклонился к Расселу и спросил:

– Ну, и что ты хочешь с ним сделать?

Рассел шмыгнул носом, уставившись в землю. Его глаза заблестели, когда на них навернулись слезы. Он мог думать только о своей дочери. Он мог только созерцать резню последних остатков своей семьи. Его радостные воспоминания были омрачены кончиной дочери. Кэрри и месть стали синонимами.

Рассел сказал:

– У меня есть еще один вопрос. Почему... – oн закашлялся и хрюкнул, когда тревога застряла у него в горле. Когда его дыхание участилось, Рассел спросил: – Почему ты выбрал мою дочь? Почему ты выбрал Кэрри?

Глаза Стивена наполнились слезами, и он ответил:

– Она соответствовала заказу. Она соответствовала требованиям того человека. Она была само совершенство. Она была идеальна... – заметив угрожающий взгляд Рассела, Стивен покачал головой и сказал: – Я... Я любил ее. Я любил Кэрри всем сердцем, клянусь. Я не хотел этого делать. Я пытался отговорить ее от этого. Я хотел, чтобы мы сбежали вместе, но ей были нужны чертовы деньги. Я не должен был говорить ей об этом, и я должен был предупредить ее о мистере Ву. Но... я... Я не мог... Я ничего не мог с этим поделать. Я действительно любил ее...

Рассел нахмурился и строго сказал:

– Ты – чертов лжец. Ты – гребаный лжец. Ты обманул ее! Ей было наплевать на деньги, она не хотела быть порнозвездой. Она бы не стала так распутничать, и ты это знаешь! Ты обманул ее! Ты послал ее на смерть! Ты отправил ее на бойню, как какое-то животное. Ты не любил ее, ты убил ее.

– Нет, нет, нет. Я любил ее, мистер Уилер. Вы же знаете, мне в ней все нравилось. Я был просто... Я просто был так напуган. Я не мог остановить ее, и я не мог остановить его! Никто не может! Пожалуйста, отпустите меня! Пожалуйста!

Рассел рявкнул:

– Заткнись! Ты подписал ее свидетельство о смерти! Ты убил ее из-за денег! Не лги мне, черт возьми!

Стивен невнятно пробормотал, оглядывая яму, безнадежно ища путь к отступлению. Он не мог придумать оправдание, не мог избежать последствий своих действий. Скотт похлопал Рассела по плечу, пытаясь утешить его нежным прикосновением.

Скотт спросил:

– Что ты хочешь с ним сделать?

Рассел повернулся спиной к Стивену. Когда он неторопливо отошел от ямы, мстительный отец крикнул:

– Закопай его!

Скотт кивнул, затем повернулся к бетономешалке и крикнул:

– Разгружайся на этого ублюдка, Винни!

Стивен затаил дыхание, напрягая всю свою энергию, но безрезультатно. Он не мог разорвать прочную веревку. Он подпрыгнул на земле, шлепаясь, как рыба, вытащенная из воды. Он попытался встать, но тяжелый цемент покрывал его голени. Он смотрел, как цемент сочится к нему. Стивен невнятно кричал, выпаливая буквы и неполные слова.

Скотт наблюдал, как цемент поглотил торс Стивена. Плотный цемент сковывал его тело, еще больше ограничивая его движения. Он закашлялся и прохрипел, когда слизистая субстанция попала ему в рот. Через 30 секунд цемент перестал колыхаться – Стивен перестал двигаться. Скотт вздохнул и покачал головой – еще один дурак, уснувший с червями.

Скотт оглянулся через плечо и крикнул:

– Винни! Заполни яму, а затем выровняй это дерьмо! Чтобы было без трещин, хорошо?

Глава 10. Рефлексия

Грязные улицы были омыты светящейся луной и яркими звездами – очищены естественным жемчужным сиянием ночи. Завывал ветер, шелестели кусты, стонали деревья, стрекотали сверчки. Ночной шум успокаивал – транквилизатор, достаточно сильный, чтобы вырубить самого решительного страдающего бессонницей. Ночь была спокойной.

Рассел неуклюже поднялся по деревянным ступенькам крыльца, его ключи звенели и позвякивали в кармане. Он подошел к зеленой двери, затем взглянул на скамейку на крыльце под окном гостиной. На секунду он вспомнил о тех временах, когда он утешал и ругал свою дочь в простой гостиной.

Oткрывая дверь, Рассел прошептал:

– В другой жизни...

Входная дверь вела в прихожую. Арка слева от него вела в гостиную. Справа от него точно такая же арка вела на кухню. В коридоре было три двери. Первая дверь – в ванную, вторая – в комнату Кэрри, а последняя дверь вела в хозяйскую спальню. Дом был простым, но вполне подходящим.

Рассел закрыл за собой дверь и встал в непоколебимой солидарности. В доме обычно царила тишина, учитывая активный образ жизни Кэрри. Молодая женщина проводила со Стивеном больше времени, чем с отцом. И все же дом казался еще более пустынным, чем когда-либо, его атмосфера стала жуткой. Рассел потер глаза, потом всхлипнул. Он не мог побороть желание заплакать.

Он шмыгнул носом, крякнул и, пошатываясь, вошел в маленькую кухню. Его ботинки глухо стучали по линолеуму при каждом неуверенном шаге. Он направился к шкафу рядом с холодильником, затем достал бутылку виски – бутылка была заполнена на две трети. Словно у него было обезвоживание, Рассел залпом выпил виски. Алкоголь мог открыть врата к возмездию, но он также служил домашним обезболивающим. Он выпил крепкий напиток, словно дешевое пиво, затем, пошатываясь, опустился на пол.

С полупустой бутылкой в руке и единственной слезой, стекающей по его правой щеке, Рассел прошептал:

– Мне жаль... Мне так жаль...

Рассел, рыдая, дергал себя за волосы. Дни насилия и мести тяжело сказались на нем. Он стал свидетелем самоубийства и участвовал в убийстве молодого человека. Его прошлое было пронизано насилием, но недавний всплеск был ошеломляющим. Жестокость ситуации вызвала у него головокружение и тошноту. Он прикусил нижнюю губу и, пошатываясь, поднялся на ноги. Тяжело дыша, он поставил стеклянную бутылку на столешницу.

Сквозь стиснутые зубы Рассел сказал:

– Они это заслужили... Они все это заслужили... Они заслуживают большего... Их нельзя простить за то, что они сделали. Нет, я не могу проявить к ним милосердие, которого они не проявили к моей дочери... Я не могу...

Рассел ткнул в шкафы, разбивая хрупкие дверцы своими яростными ударами. Он захлопывал каждую дверцу шкафа своими мощными ударами – когда одного было недостаточно, он наносил другой. Расколотое дерево впилось в костяшки его пальцев, разрезав перепонку между пальцами. Рваные раны жгли, но он не мог остановить ярость.

Со сморщенным лицом Рассел посмотрел на свои окровавленные руки и спросил:

– Почему я этого не чувствую? А? Что, черт возьми, со мной не так? Неужели я такой же, как эти больные ублюдки? Что это? А?

Громко выдохнув, Рассел схватил бутылку виски и разбил ее о столешницу. Осколки разлетелись по столу и раковине; дразнящий алкоголь разлился по всей площади. С разбитой бутылкой в руке Рассел вышел в коридор, затем уставился на свое отражение в зеркале у арки гостиной.

В зеркале отразилось пронзительное изображение. Страдание в его налитых кровью глазах было очевидным. Он не чувствовал физической боли, в его теле отдавалась только эмоциональная агония – парализующая боль, как будто его пронзили ножом в позвоночник. Рассел поднес разбитую бутылку виски к горлу и посмотрел в свои мерцающие глаза. Он заглянул в свою несчастную душу, одновременно моля о смерти и умоляя о жизни – самоубийственная дилемма.

Рука Рассела неудержимо дрожала, прыгая к его шее и обратно. Он не мог ткнуть стекло себе в горло. Он был слишком близок к завершению головоломки. Его подлые поступки преследовали его, но больше всего его мучила смерть Кэрри. Отец без семьи был просто одиноким человеком. Отцовства можно лишить, словно это значок, – подумал Рассел, – и я хочу его вернуть.

Рассел заковылял в свою спальню – последняя дверь справа. Он упал на свой матрас королевских размеров, медленно погружаясь в черные простыни. Он поднял голову и уставился на комод в противоположном конце комнаты. В комоде из твердой древесины было шесть выдвижных ящиков и прикрепленное к нему зеркало, там находилась отдельно стоящая рамка для фотографий с фотографией Кэрри.

На фотографии была изображена юная Кэрри. На фотографии ей было всего семь лет, она светилась счастьем и юностью. Один только образ был его последним личным напоминанием о существовании дочери. Его воспоминания неизбежно потускнеют с годами, стертые, как карандаш на листе бумаги. Эта мысль отправила Рассела на американские горки эмоций.

И снова невинный образ его дочери подтвердил его жестокое стремление к мести. Последнее напоминание о его семье оправдало его отвратительные поступки. Чувство решимости охватило каждую конечность. Рассел поерзал на кровати, вытаскивая телефон из кармана. Он набрал номер Скотта, затем поднес телефон к уху.

Прежде чем он успел произнести хоть слово, Скотт крикнул:

– Я согласился помочь тебе кое в чем, приятель! Я могу справиться с похоронами парня, потому что меня не поймают! Но я не соглашался на поджог, Расс! Мы не договаривались сжигать то чертово здание! Я... я не могу ассоциироваться с сумасшедшим, сжигающим видеомагазины! Я не могу!

Рассел сел на кровати, нахмурив брови. Напыщенная речь Скотта сбила его с толку. Убийство и пытки были неоспоримы, но поджог не был на совести Рассела. Поджог не входил в его повестку дня. Эта идея даже не рассматривалась.

Скотт спросил:

– Какого черта ты сжег магазин Эй-Джея? А? Я знаю, что ты прошел через ад, я это понимаю. Но, чувак, они могли бы использовать все это дерьмо в качестве доказательства. Они могли бы закончить работу за тебя, чтобы тебе не пришлось пачкать руки! Подумай об этом, Расс! Как далеко ты собираешься зайти с этим?

Рассел ответил:

– Я не сжигал видеомагазин. Я даже пальцем не тронул кассира. Я вошел, а потом ушел с миром, Скотт. Даю тебе слово.

– Ты не сжег его дотла? Правда?

– Нет. Я позвонил тебе, когда уходил. Ты же знаешь это. Кто-нибудь пострадал? Кто-нибудь погиб в огне?

Скотт вздохнул, затем сказал:

– Ну, они сказали, что кассир был заперт внутри...

Рассел был ошеломлен этим откровением. Он вспомнил энергичную молодую женщину из проката – Ребекку. Он обдумал ее последние слова и страх, наполнивший ее заплаканные глаза. Он обдумал зловещие варианты – самоубийство? Несчастный случай? Убийство?

Рассел спросил:

– Если бы не я, как ты думаешь, это мог быть этот ублюдок, Энди Ву? Ты думаешь, он сжег бы свой тайник, прежде чем они смогли бы его найти?

Скотт сказал:

– Господи, Расс, я не знаю. Я об этом не подумал. Я не знаю, стал бы он поджигать это место. Если он это сделал, то они, вероятно, знают, кто ты такой, и знают, что ты что-то вынюхивал. Я не думаю, что смогу копнуть глубже. Тебе тоже не стоит дальше копать, приятель. У меня заканчиваются услуги. Я... Мне очень жаль.

– Тебе не нужно копать, Скотт. Нет, ты сделал для меня более, чем достаточно. Я могу справиться с этим сам. Это моя семья, это моя проблема. Я это понимаю. Мне нужно от тебя только еще кое-что. Что-то простое. Больше никакой грязной работы, клянусь.

– В чем дело?

Рассел прикусил нижнюю губу, затем спросил:

– Ты можешь достать мне пистолет?

Глава 11. Затишье перед бурей

Дождь лил на неблагополучную часть города, заливая неухоженные газоны, разбитые машины и ветхие дома. Молочный лунный свет едва пробивался сквозь плотные облака – назревала грозовая буря. Темное и унылое небо отражало неизбежное неистовство. Прольется кровь, и начнется хаос.

Тейлор сидел в своем черном седане, глядя на одноэтажный дом Рассела прищуренными глазами – самостоятельная слежка. Он сделал глоток обжигающего кофе, не отрывая глаз от цели. Обжигающая жидкость обожгла его губу, горячий пар ласкал его нежное лицо, но его глаза не блуждали. Он был предан своей работе.

Детектив не мог не задуматься о сгоревшем магазине проката и подозрительных действиях Рассела. Молодая женщина была жестоко сожжена заживо. Федеральное бюро расследований тщательно расследовало пожар, подозреваемого и человека за занавесом – Энди Ву. Детали хорошо сочетались друг с другом, но он не мог принять правду.

Тейлор покачал головой и прошептал:

– Нет, нет... Он бы этого не сделал... Он не стал бы убивать чужую дочь. Я не верю в это...

Гудящие вибрации его мобильного телефона эхом отдавались под проливным дождем. Тейлор поерзал на сиденье, вставляя картонный стаканчик в подстаканник. Он отбросил в сторону свое длинное черное пальто, затем достал из правого кармана мобильный телефон. Идентификатор вызывающего абонента показал имя Гудмана. Тейлор нахмурился, заинтересованный неожиданным звонком.

Он натянул свою обтягивающую белую рубашку на пуговицах и ответил:

– Это Тейлор. Что происходит, Гудман? Что тебе нужно?

Гудман ответил:

– Тейлор, где ты? Что ты задумал? Ты просто как бы... исчез после всей этой истории с пожаром.

Тейлор прикусил нижнюю губу и посмотрел в сторону дома Рассела. Он обдумывал свое объяснение, обдумывая множество оправданий и возможных ответов. Тейлор был человеком уважения и честности, носил достоинство на груди, как знак чести. Тем не менее, честность должна была бы отойти на второй план в его нынешней ситуации.

Тейлор уныло уставился на свой пах, стряхивая прилипшие ворсинки со своих черных брюк, и ответил:

– Я дома. Я просто... Я просто слушаю дождь и думаю. Ничего важного.

Гудман спросил:

– Ты отпустил все это дерьмо с Уилером, верно? Ты ведь не зациклился на том, что не входит в твое дело, не так ли? – Тейлор сидел молча. Гудман продолжил: – Пусть этим займется ФБР, Тейлор. Ты не можешь раскрыть каждое дело, которое попадается тебе. Одни люди умирают без причины, другие исчезают без следа. Ты не можешь раскрыть их все. И этот парень, Уилер, он тебе не приятель или отец. Ты ни хрена ему не должен. Ты ему ничего не должен, слышишь меня?

Впавший в меланхолию от разглагольствования Гудмана Тейлор сказал:

– Ошибаешься. Я должен с ним покончить. Речь идет не об одном человеке, не об одной семье, а о справедливости. Речь идет о справедливости и мести. Если нам нужно первое, я должен найти убийц Кэрри. Я должен...

– О, да ладно тебе! Прекрати уже нести эту чушь, чувак. Это не гребаный фильм. Ты не какой-нибудь благородный детектив, решающий все проблемы, спасающий всех. Мы оба знаем, что этого дерьма не бывает в реальном мире. Мы надрываем задницы в надежде найти след, а потом идем по нему. Если не находим его в течение 48 часов, мы сметаем его под ковер и переходим к следующему. Это наша работа, это то, что мы делаем. Это то, что мы всегда делали.

С вздувшейся веной на лбу Тейлор ткнул указательным пальцем в руль и крикнул:

– Нет! Нет, это то, что делаешь ты, Гудман, а не я! Я не бросаю убитого ребенка, когда вижу его! Я этого не делаю! Я не могу этого сделать, потому что это не выходит у меня из головы! Я не такой, как ты!

Гудман фыркнул, затем сказал:

– Это чушь собачья, и ты это знаешь. Тебя наверняка нет дома, верно? Ты, блядь...

Когда Гудман разразился очередной тирадой, по машине прокатился слабый глухой звук. Тейлор повернулся направо и увидел мужчину, стучащего в окно пассажирского сиденья. Рука мужчины была затянута в черную резиновую перчатку. Тейлор нахмурился, медленно опустил телефон и выглянул в окно. Мужчина наклонился и заглянул в машину.

Тейлор ясно видел его – Рассела Уилера. Рассел был одет в свой фирменный наряд. Черная шапочка скрывала его седеющие волосы, а черная толстовка прикрывала голову. Капли проливного дождя стекали по его черной кожаной куртке и шлепались на землю. Его намерения были неизвестны, но он не казался злонамеренным.

Тейлор не видел ни поджигателя, ни убийцу. Он видел заботливого отца, ищущего ответы. Он видел преданного делу человека, жаждущего справедливости, – отражение самого себя. Он был поражен хитрыми действиями Рассела. Он припарковался за несколько домов и не сводил глаз с дома, но не видел, как Рассел ушел. Он мог винить только Гудмана за то, что тот отвлек его.

Приглушенным тоном Рассел спросил:

– Bпустишь меня?

Тейлор громко сглотнул и медленно кивнул. Он поднес телефон к уху и сказал:

– Я позвоню тебе позже, Гудман.

* * *

Рассел и Тейлор мирно сидели в седане, уставившись в лобовое стекло и слушая успокаивающий дождь. В машине дуэт вел себя необычно тихо. Атмосфера была пугающе спокойной. Затишье перед бурей... во время бури, – подумал Тейлор. И все же он не осмелился бы вслух усомниться в намерениях Рассела.

Тейлор вздохнул, затем спросил:

– Итак, как вы справляетесь?

Рассел рассеянно уставился на струящуюся воду на ветровом стекле. Журчащая вода необъяснимо гипнотизировала. Он был явно погружен в свои мысли – мысли о жизни и смерти. Он не мог ответить на простой вопрос Тейлора. Он не справлялся с прискорбным событием, он боролся за месть.

Не обращая внимания на вопрос, Рассел сказал:

– Кэрри любила дождь. Ей это нравилось. Знаешь, она всегда выводила свою мать из себя, когда приходила домой мокрая насквозь. Я говорю о том, что она была мокрая с головы до ног, как будто только что вышла из бассейна. Что нас злило, так это то, что... у нее был зонтик, но она никогда им не пользовалась. Она слишком любила дождь, чтобы позволить ему пропасть даром. Я ругал ее за это, но она не прекращала. Черт возьми, когда она умоляла, я даже иногда присоединялся к ней. Я выходил и играл с ней под дождем. Взрослый мужчина и милая девушка танцуют под дождем... Это девушка, которую забрали из нашего мира. Ее мать в каком-нибудь притоне или умерла в канаве, я не знаю. Меня волнует только Кэрри. Хотя это не очень приятная картина. Эта картина недостаточно хороша для моей дочери. Вовсе нет...

Мрачными глазами Рассел уставился на свой пах. История была горько-сладкой. Незначительная любовь к дождю красноречиво говорила о сложных отношениях отца и дочери. Тейлор потерял дар речи от простого рассказа Рассела. Он открыл рот, чтобы заговорить, но замер, не успев произнести ни звука.

Рассел спросил:

– У тебя есть семья, детектив?

Тейлор стиснул челюсти и громко сглотнул. Он медленно кивнул и сказал:

– Да. Я счастлив в браке уже более десяти лет. У меня есть маленький мальчик и маленькая девочка.

– Хорошо, хорошо... Это очень хорошо. Ты, вероятно, любишь их всем сердцем. Ты понимаешь важность семьи. Так что ты, наверно, знаешь, что я должен сделать, верно? Ты понимаешь, почему я должен это сделать, не так ли?

Тейлор покачал головой и пробормотал:

– Н–нет...

Рассел шмыгнул носом, затем объяснил:

– Я собираюсь убить человека завтра утром. Можешь принять это как признание, если хочешь. Я убью человека, когда взойдет солнце. Я могу даже убить еще нескольких. Этого... Этого мистерa Ву, как некоторые его называют. Я направляюсь прямо на его склад и собираюсь покончить с его маленьким бизнесом. Я собираюсь покончить с его жизнью.

Озадаченный откровенным признанием, Тейлор провел пальцами по своим влажным волосам и сказал:

– Подождите секунду, мистер Уилер. Позвольте мне кое-что прояснить. Вы хотите сказать, что знаете, кто убил вашу дочь? Вы точно знаете, где находится этот человек? – Рассел кивнул, обдумывая свое решение. Тейлор продолжил. – Вы должны рассказать мне все, что знаете, мистер Уилер. Мы можем остановить его. Я могу остановить все это, прежде чем это выйдет из-под контроля. Вам не нужно пачкать руки.

Рассел ухмыльнулся и фыркнул. Он сказал:

– Это уже вышло из-под контроля, детектив, и мои руки грязнее, чем когда-либо, – oн поднял руки и пристыженно уставился на свои прикрытые перчаткой ладони. Он сказал: – У меня... У меня на руках кровь, которая не сойдет. Кровь навсегда отпечаталась на моей коже. Я даже не могу больше смотреть на свои голые руки. Я не могу...

Тейлор покачал головой, изучая взвинченное поведение Рассела. Настроение Рассела за несколько минут изменилось от спокойного до расстроенного. Детектив видел муку в его ввалившихся глазах и дрожащих руках. Мужчина был потрясен своими собственными действиями, но не мог остановиться.

Опустив дрожащие руки на бедра, Рассел спросил:

– Ты любишь свою дочь?

Тейлор кивнул и сказал:

– Конечно. Я люблю свою дочь, я люблю своего сына. Я люблю свою семью, мистер Уилер. Я не думаю, что это способ... оправдать...

– Если бы я пытал твою дочь ради какого-то безумного порнобизнеса, ты бы оставил меня в живых? Зная мои отвратительные поступки, мое местонахождение... ты бы мог оставить меня в покое и подождать, пока полиция разберется с этим?

Тейлор не находил слов, шокированный агрессивными расспросами Рассела. Он поставил себя на место Рассела и обнаружил, что не может. Одна мысль о чудовищной смерти его дочери заставляла его кровь закипать. Месть – вот путь, по которому он бы пошел. Он не мог этого отрицать, поэтому отказался отвечать на вопрос.

Тейлор сказал:

– Мы можем поймать его, мистер Уилер. Можем запереть его на всю оставшуюся жизнь. Мы можем запереть их всех и сделать так, чтобы у них никогда не было шанса на свободу. Я обещаю, я смогу это сделать. Просто скажите мне, где они.

– Это не то, чего я хочу. Я не хочу, чтобы он жил мирной жизнью в какой-нибудь уютной тюремной камере. Я не хочу, чтобы он читал книги и смотрел телевизор, ожидая суда за судом. Я хочу разрезать его на маленькие кусочки. Я хочу сожрать этого сукиного сына. Я хочу, чтобы он почувствовал ту же боль и страх, что и моя милая Кэрри. Я хочу этого.

Пораженный этой дикостью, Тейлор покачал головой и сказал:

– Ты не должен этого делать. Я могу поймать его...

Рассел строго сказал:

– Tы его еще не поймал, детектив. Ты сидел здесь и наблюдал за мной часами вместо того, чтобы делать свою чертову работу!

Тейлор огрызнулся:

– Я делал свою работу! Я работал над этим делом без остановки в течение нескольких дней. Это видео не выходило у меня из головы с тех пор, как я его впервые увидел. Я опросил ее друзей и коллег, пытаясь собрать все вместе. У меня есть информация о ее парне, хотя я думаю, что ты, возможно, знаешь где он. Я работаю над всеми своими зацепками. Я здесь сейчас только потому, что ФБР считает, что ты имеешь какое-то отношение к нескольким подозрительным смертям и пожару. Я знаю, тебе больно, но не говори мне, что я не выполняю свою работу. Я работаю со всем, что у меня есть.

С невозмутимым лицом Рассел посмотрел в мертвенно-бледные глаза Тейлора. Тейлор был явно взбешен этим обвинением. Рассел находил некоторое утешение в гневе Тейлора – гнев обычно ассоциировался со страстью. Детектив был искренним, он работал так же усердно, как и Рассел, чтобы раскрыть это дело. Тейлор, однако, был ограничен законом, который ограничивал его кругозор. Рассел улыбнулся и кивнул. Он вытащил из кармана мобильный телефон, затем положил его на приборную панель – мобильный Стивена.

Рассел сказал:

– Там много телефонных номеров и несколько адресов. Тебе лучше начать взламывать и отслеживать. Ты уже знаешь, что я собираюсь сделать. Если найдешь нас вовремя, может быть, сможешь присоединиться к веселью. Может быть, мы сможем покончить с безумием до того, как оно начнется. Я собираюсь уйти отсюда прямо сейчас. Если хочешь остановить меня, тебе придется выстрелить мне в спину. Несколько пуль должны уложить меня. Честно говоря, я приветствую смерть от твоих рук, детектив. У меня такое чувство, что мы все равно очень скоро увидимся... Живые или мертвые.

Рассел кивнул и помахал Тейлору. Он вышел из машины, затем пошел впереди машины. Тейлор наблюдал за происходящим с благоговейным трепетом. Он был не в состоянии вызвать подкрепление или преследовать подозреваемого. Он не мог дотянуться до своего огнестрельного оружия в кобуре или призвать энергию, чтобы потребовать сотрудничества. Он просто сидел на водительском сиденье и смотрел, как Рассел исчезает вместе с бурей.

Глава 12. Пуля для твоих мыслей

Рассел последовал за Скоттом, следуя примеру своего друга. Обычно командовал Рассел, но у Скотта были связи – светская беседа и переговоры были его сильной стороной. Пара направилась по грязному коридору. Белый кафельный пол был потрескавшимся и поцарапанным. Голубые стены были исписаны граффити и испачканы кровью. В маленьких комнатах по обе стороны коридора кипела преступная деятельность – отмывание денег, эксперименты с наркотиками и проституция. Заброшенное здание было превращено в торговый центр для головорезов.

Скотт толкнул последнюю дверь, затем поманил Рассела и сказал:

– Давай. Давай покончим с этим, Расс.

Рассел кивнул Скотту и вошел в комнату. Он остановился в центре комнаты, затем небрежно огляделся. Его не беспокоило окружающее – он видел все это раньше. В комнате были грязные серые кирпичные стены и грязный бетонный пол. На параллельных стенах слева и справа от него были два маленьких прямоугольных окна. Лучи восходящего солнца едва пробивались сквозь прозрачные стеклянные барьеры.

Рассел узнал пожилого мужчину, сидевшего за столом прямо перед ним, – Джозефа "Джо" Джонса. У мужчины были редеющие седые волосы на макушке и большая белая борода, спускавшаяся к его медленно бьющемуся сердцу. Его хитрые глаза были скрыты блестящими солнцезащитными очками. Очки, однако, не могли скрыть его узловатые морщины. На нем были черная футболка под черным кожаным жилетом, черные брюки и черные ботинки. Его окружали двое мужчин в черных костюмах – гангстеры, вроде Скотта.

Когда Скотт прошел мимо Рассела и облокотился на стол, Джо протянул руки и сказал:

– Рассел, прошло много времени, мой друг. Я бы сказал, слишком много. Я слышал, тебе нужна моя помощь.

Рассел покачал головой и сказал:

– Мне не нужна твоя помощь, Джо. Мне нужны твои ресурсы. Мне нужен пистолет.

– Пистолет. Конечно, я знаю. Скотти рассказал мне все. Тебе нужна огневая мощь для твоей маленькой... самоубийственной миссии, верно? Я думаю, что это подходящее описание. Что ж, пока у тебя есть средства, у нас для тебя достаточно огневой мощи. Черт возьми, как хорошему клиенту я даже дам тебе скидку. Что тебе нужно?

Рассел уставился на Джо и медленно покачал головой. Его раздражало пресыщенное поведение этого человека. Он взглянул на Скотта и ухмыльнулся. Он заметил, что Скотт не потрудился поправить Джо – ему было безразлично. Скотти, – подумал он, – этот чертов Скотти.

Рассел сказал:

– Мне нужен пистолет. Компактный и быстрый. И мне нужен большой магазин. По крайней мере, 15 патронов с еще одним в патроннике... У тебя есть "Глок" на продажу?

Джо усмехнулся и покачал головой. Он сказал:

– Послушай, Рассел, тебе понадобится нечто большее, чем жалкий пистолет. Если собираешься охотиться на Ву, тебе понадобится огневая мощь. Тебе нужен «Магнум», дробовик, полностью автоматическая винтовка. Пистолет? С таким же успехом ты мог бы атаковать крепость с ножом для масла.

Он усмехнулся и покачал головой, удивленный небрежностью Рассела. Джо взглянул на своего помощника справа от себя и сказал:

– Джордж, возьми дробовик в задней комнате.

Гангстер обернулся, затем отпер железную дверь за спиной Джо. Пронзительный визг петель эхом разнесся по комнате. Джордж щелкнул выключателем, затем вошел в комнату. Издалека Рассел мог видеть арсенал оружия, ожидающий за дверью. Огнестрельное оружие покрывало стены и заполняло ящики в кладовке. Он никогда не был внутри комнаты, но помнил, как обращался с подобными винтовками и автоматами.

Рассел сказал:

– Мне не нужна огневая мощь, Джо. Мне не нужен дробовик. Честно говоря, старина, я едва ли собираюсь использовать пистолет. Пули зарезервированы для команды этого дурака. Мистер Ву собирается встретиться с моим молотком. Просто дай мне пистолет с полностью заряженной обоймой. Один. Это все, что мне нужно.

Скотт сказал:

– Не будь идиотом, Расс. Я могу купить тебе здесь все, что угодно. Я могу снабдить тебя дробовиком и пуленепробиваемым жилетом. Черт возьми, я могу приодеться и отправиться туда с тобой. Если ты...

Рассел прервал его:

– Нет. Ты сделал достаточно, Скотт. Я могу спрятать пистолет, и позаботиться о себе, – oн вытащил из кармана крошечную пачку наличных. Он бросил деньги на стол и сказал: – Этого более чем достаточно для пистолета. Просто убедись, что он работает.

Джо вздохнул и покачал головой – упрямый человек. Он оглянулся через плечо и сказал:

– Джордж, достань ему "Глок", G30S, заряди его и проверь. Хорошо?

Oн обратил свое внимание на Рассела и ухмыльнулся. Он сказал:

– У тебя будет десять патронов, если только ты не хочешь купить несколько дополнительных магазинов. Я бы хотел, чтобы ты послушался моего совета, старина. Этот ублюдок, он такой... он опасен. Ты должен знать, Рассел, мы не покинули этот склад добровольно. Мы отступили. Ву похитил и убил детей каждого человека. Мы не cмогли его поймать. Он подлый ублюдок. Итак, мы дали ему то, что, как мы полагали, он хотел. Следующее, что ты знаешь, это то, что мы обрели покой. Мы перенесли нашу штаб-квартиру, но обрели покой. Тебе понадобится огневая мощь, если тебе нужна его голова.

Рассел уставился на Джо, проникая сквозь темные очки мужчины и заглядывая в его душу. Зловещее предупреждение было искренним. Джо, закоренелый преступник с рождения, боялся власти мистера Ву. Он не выказывал страха, как нормальный человек, но Рассел мог распознать его. Тот же самый страх поселился в его душе. Здравый смысл подсказывал ему прислушаться к предупреждению и бежать; месть подсказывала ему действовать без осторожности.

Получив огнестрельное оружие от Джорджа, Рассел сказал:

– Я ценю твою поддержку, Джо. Я ценю предупреждение и все такое. Действительно. Честно говоря, я понимаю жестокость этого человека... Я видел своими глазами, как ты, вероятно, уже знаешь. Хотя для меня это не имеет значения. Я пойду туда и убью этого человека. И собираюсь взять с собой столько из них, сколько смогу.