355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Эдмунд Гарднер » Мориарти. Последняя глава » Текст книги (страница 13)
Мориарти. Последняя глава
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 00:17

Текст книги "Мориарти. Последняя глава"


Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14
ПЕЙДЖЕТЫ И ИХ БУДУЩЕЕ

Оксфордшир и Лондон:

20 января 1900 года

Со Спиром, Джаджем и Пейджетами Мориарти провел большую часть дня – ждал, следил, наблюдал, – а все благодаря Уолли Таллину, подслушавшему ранним утром разговор Альберта Спира с Гарри Джаджем. Профессор еще раньше поручил парнишке сообщать ему обо всех разговорах и, если информация представлялась ему интересной, щедро вознаграждал юного информатора. «Ты – мой шпион, Уолли. Я возлагаю на тебя большие надежды и надеюсь, ты их оправдаешь», – внушал мальчишке Мориарти.

Уолли нравилось, что Профессор часто говорит едва ли не теми же словами, что и учителя воскресных школ, которые он посещал в детстве, когда еще были живы родители. Нельзя сказать, что Уолли так уж хорошо жилось дома, но воскресная школа давала ощущение уверенности и постоянства: в конце концов все будет хорошо – аминь. От этой мысли делалось спокойнее.

Мориарти прекрасно понимал, сколь важны для его людей благочестивые слова из Библии. Знал он и то, как делают свое дело архиепископы, епископы и священники. Именно это знание Профессор и использовал, когда позволил Ли Чоу стать свидетелем его заигрывания с дьяволом.

Обещание вечности помогает контролировать людей, заставляя их делать то, что требуется церкви. Но если так, то почему бы и ему не воспользоваться опытом священников? Религия предлагает щедрое вознаграждение за унылое, униженное существование. Может быть, церковь и права, кто знает? Что касается самого Профессора, то он предлагал неплохую жизнь, довольно обеспеченную и защищенную, при условии верности ему лично. Страх и обещания – две стороны одной монеты или, если пользоваться метафорой, кнут и пряник. Разве не то же самое применяет религия?

В то утро Уолли выскользнул из кухни во двор – справить нужду в ближайших кустах. Можно было бы, конечно, воспользоваться домашним туалетом, но туда уже отправился Терремант, и попадать под руку этому верзиле, накануне допоздна обходившему пабы и выковыривавшему из щелей отступников и перебежчиков, Уолли не хотелось.

Выбравшись во двор, он расстегнул штаны и с облегчением направил струю на замерзшие кустики. Во время этой процедуры Уолли услышал, как открылась другая задняя дверь, та, что вела в коридор, а потом и стал невольным свидетелем разговора между Спиром и Клювом – как называли за глаза Гарри Джаджа, поскольку на языке сленга «клюв» означает «судья».

– Покатаемся сегодня, Гарри. Уйдем в отшельники.

– Куда отправимся?

– В сторону Оксфорда. Поищем одного старого приятеля… Если застрянем, завалимся в какую-нибудь таверну да пообедаем. Выпьем, согреемся, а уж домой как-нибудь доберемся.

– Это мне больше по вкусу.

Содержание разговора Уолли пересказал Профессору, который наградил его полукроной и распорядился прислать наверх мистера Карбонардо.

– Молодец. – Он погладил Уолли по голове. – Очень хороший мальчик.

Передав приказ Карбонардо, Уолли, весьма довольный собой, зажал монетку в кулаке и, не видя поблизости Терреманта, поднял ногу, пустив шептуна на мажорной ноте «соль» и тихонько прыснул от удовольствия.

– Ах ты грязный гаденыш, – проворчал, выходя из буфетной, Терремант. – Когда я был мальчишкой…

«Вот же черт, – подумал Уолли. – Никуда от него не спрячешься».Терремант постоянно распинался насчет того, каким он был в детстве, и проводил параллели, которые не работали, потому что его детство проходило в другое время и в других условиях, и простое наложение одного на другое не позволяло сделать никаких выводов. Мир ведь не стоит на месте.

– …и учился стать боксером, у нас был такой закон. Того, кто делал то, что ты сделал сейчас, брали в кольцо другие мальчишки. Его дергали за волосы, щипали, толкали, пинали да еще и обзывали всякими обидными словами. Так что задумайся, малыш. Сейчас, может, живется полегче, но ты уж научись брать задницу в горсть, когда я поблизости.

– Да, мистер Терремант. Простите, мистер Терремант. – Уолли уже понял, что с Джимом Терремантом нужно быть вежливым, чтобы не схлопотать подзатыльник, на которые бывший боксер не скупился. Он отвернулся, пряча слезу, потому что хотел бы поделиться случившимся с Билли Уокером и вместе с ним посмеяться. Но Билли больше не было, и это сильно печалило Уолли.

– Что ж, с направлением он не ошибся, – сказал Мориарти Дэнни Карбонардо, когда тот поднялся наверх, и пояснил, что отправил Берта Спира искать Пипа Пейджета. Разумеется, поиски беглеца и предателя были лишь предлогом – располагая армией осведомителей, Профессор точно знал, где именно находится Пейджет, – истинная же цель задания заключалась в проверке лояльности Спира.

– Мы последуем за ними на безопасном расстоянии. Поездом до Оксфорда, потом верхом. Посмотрим, в какие игры они там играют. – Мориарти очень не хотелось, чтобы изменником оказался именно Спир. Он просто не представлял, что будет делать без него.

Зато точно знал, как поступит с Пипом Пейджетом.

Спустившись вниз, Профессор окликнул Карбонардо и, пока тот одевался, повернулся к Уолли и сказал, что вскоре у него будет новый приятель.

– Я приказал мистеру Спиру привести сюда Сэма. Того, что работал чистильщиком сапог в отеле «Гленмораг». Теперь он будет работать здесь, и я хочу, чтобы ты показал ему, как нужно вести себя, и научил манерам.

Когда они ушли, Терремант выразил сомнение в том, что от Сэма-чистильщика будет много пользы.

– Станешь учить чему-то Сэма, самому работать будет некогда. Глуповат парень.

Обращаться к услугам Бена Харкнесса Мориарти и Карбонардо не пожелали, но остановили кэб на углу и попросили возницу отвезти их на железнодорожный вокзал, откуда первым же поездом отправились в Оксфорд.

Путешествовали они первым классом. Мориарти всегда – за исключением случаев, когда отправлялся в дорогу в чужом обличье – брал билет в первый класс, так что в их распоряжении оказалось целое купе. По пути Профессор поведал Карбонардо историю Пипа Пейджета и Фанни Джонс.

– Запомни на будущее, Дэниел, – сказал он за пару минут до того, как поезд остановился у платформы в Оксфорде, – что бы ни было сказано и сделано, в конце, когда Пип Пейджет сыграет свою роль, им займешься ты. Сейчас он живет взаймы. Живет по причине моей щедрости. Он – живой мертвец. Понимаешь?

Карбонардо чуть заметно кивнул.

В Оксфорде Мориарти сразу отправился на находящийся неподалеку от железнодорожной станции извозчичий двор, услугами которого всегда пользовался в этом университетском городке. Впервые он побывал здесь много лет назад, когда устроил роковой пикник для копииста по прозвищу Чертежник. На этот раз Мориарти взял пару верховых лошадей: бойкую чалую малышку для Карбонардо и крупного вороного мерина для себя. Уладив формальности, он спросил у хозяина, приходил ли к нему кто-то еще, и узнал о двух мужчинах, взявших двуколку парой часов ранее. Судя по описанию, это были Спир и Джадж.

– Отправимся в объезд, – решил Мориарти и вначале повел своего спутника через поля и рощи к своему дому в Стивентоне, где они задержались на четверть часа. Оттуда путешественники проследовали к Уиллоу-Мэнор и закончили путь в рощице, которая в летний зной предоставляла спасительную тень пасшемуся на лугу скоту сэра Джона, но сейчас, зимой, вся скукожилась и тряслась от холода, покачивая обледенелыми голыми ветками.

Ждать пришлось долго. Путники продрогли и держались только благодаря тому, что Мориарти предусмотрительно запасся в Стивентоне хлебом, сыром и бренди. Наконец – когда на короткий зимний день уже наползали сумерки, а над лугом выстлался туман, и пастух Том погнал коров на дойку, – они увидели выходящих из коттеджа Пипа и Фанни Пейджет и их гостей, Альберта Спира и Гарри Джаджа. Держались все четверо весьма непринужденно и разговаривали между собой, на взгляд Мориарти, больно уж дружелюбно.

Проводив гостей, Фанни и Пип вернулись в гостиную и устроились поближе к камину. Супругов ждал тихий семейный вечер. В кухне, во встроенном в заднюю стену и забранном плотной металлической сеткой холодильном шкафу, у Фанни лежало немного нарезанной ломтиками ветчины, которую она собиралась поджарить позднее на ужин вместе с толченой картошкой, капустой и луковой подливкой. Пип обожал луковую подливку, поскольку, обосновавшись в Уиллоу-Мэнор, Фанни получила возможность готовить ее в полном соответствии с рецептом, на сливочном масле и свежем молоке, недостатка в которых они не испытывали.

Но сегодня Фанни было не до луковой подливки.

– Тебя беспокоит мистер Спир? – спросила она.

Пип наклонился к камину, поворошил кочергой уголья и заодно потрепал удобно разлегшегося на коврике пса.

– Куда больше Берта Спира меня беспокоит Профессор, – ответил он после недолгого раздумья и, выпрямившись, положил руку на плечо жены. – Жизнь была такой… Какое слово я ищу, голубушка? – Больше всего ему нравилось называть ее «голубушкой».

– Мирной? Спокойной? Идиллической?

– Да, и мирной, и спокойной…

– И теперь она кончилась. Ты это хочешь сказать?

– Не хочу. Но дело обстоит именно так.

– И нам нужно уходить? Бросить сэра Джона и леди Пэм?

– А что еще остается? Да, я думаю, что нам нужно бежать. И чем скорее, тем лучше. Может быть, во Францию. Там есть одно местечко, на юге, где живет много английских джентльменов. Да, Ментон. Так вот, у них и церковь своя, обычная сельская английская церковь, и все остальное. Работу, думаю, в какой-нибудь семье найдем. Климат там мягкий…

Фанни кивнула, но в ее глазах блеснули слезы.

– Послушай, – быстро заговорил Пип, – мы ведь много раз это обсуждали. С самого начала, как только попали сюда. Мы знали, что вечно так продолжаться не может.

– Не может, – грустно согласилась она, – но мне казалось…

Кусака вдруг забеспокоился, напрягся, поднял голову и, повернувшись к кухне, зарычал.

Войти мог любой – в деревне люди дверей не запирали.

Пип поднялся и молча встал за стул. Фанни выронила клубок и тревожно оглянулась, успев отметить, что один дробовик стоит на своем обычном месте в углу. В следующую секунду половинки двери разлетелись, и в комнату, словно иллюзионист, вступил Джеймс Мориарти – в широком черном пальто с прекрасным меховым воротником, с белым шелковым шарфом на шее и в цилиндре. В руках он держал трость с серебряным набалдашником.

– Сядь, Пип. Я пришел не для того, чтобы убить тебя. – Профессор чуть заметно кивнул и принялся стягивать мягкие, плотно облегавшие руки кожаные перчатки. – Добрый вечер, Фанни.

Кусака громко зарычал, обнажил клыки и приготовился к прыжку. Мориарти негромко свистнул – звук получился почти шипящим – и вытянул руку в указующем жесте. Пес тявкнул тихонько и потрусил в тот угол, куда был направлен палец.

Знающие Профессора люди полагали, что его гипнотические способности распространяются как на людей, так и на животных, позволяя ему полностью контролировать животных.

– И что же, меня никто не пригласит? Пип? Фанни? – спокойно и как будто дружелюбно спросил непрошеный гость.

Пейджет бросил взгляд на дверь.

– Даже не думай, – предупредил Мориарти. Лицо его оставалось неподвижным, глаза не выдавали никаких чувств. – Я оставил за дверью Дэниела Карбонардо. Помнишь Дэнни-Щипчики?

Пип помнил Карбонардо, хотя и не очень хорошо, поскольку тот жил отдельно от семьи. Невысокий. Ловкий. Неизменно производивший впечатление здорового, полного сил человека.

– Что ж, давайте сядем и поговорим. – Мориарти взялся за спинку свободного стула, и Фанни тут же поднялась, уступив свой мужу. Пип опустился на ее место, она же села на пол у его ног.

– Ну вот, все в сборе. – Профессор улыбнулся, как глава счастливого семейства, и провел ногтем большого пальца по щеке. – Перейдем к сути дела. Сегодня к вам приходил Альберт Спир. С чем? – Он поднял руку, удерживая супругов от немедленного ответа. – Не спешите. Должен сказать, я наказал Спиру не показываться. Не обнаруживать себя. Он, однако ж, предупреждению не внял.

– Не по своей воле, Профессор. Здесь не город. Спир и двух шагов не сделал, как я взял его на мушку. – Пип дерзко ухмыльнулся, и Мориарти кивнул в знак согласия.

– У меня здесь друзья, – продолжал Пип. – Они-то и предупредили. Так что не столько он меня нашел, сколько я его.

Мориарти снова кивнул.

– Понимаю. Ты всегда работал основательно, за что бы ни брался. И когда исчез после свадьбы, следов не оставил. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы выйти на твой след. К счастью, сэр Джон Грант и человек хороший, и друг верный. А теперь вопрос к вам обоим. Признаете ли вы, что согрешили, когда сбежали со службы?

– Это я во всем виноват, сэр. Вся ответственность лежит только на мне. Фанни здесь ни при чем.

– Итак… – Мориарти принял задумчивый вид. – Ты подверг меня риску, Пип. Вы оба заслужили мой гнев. Можете ли вы раскаяться в содеянном? Чувствуете ли свою вину?

Фанни тихонько всхлипнула. Пип взглянул на нее, увидел слезы и сам проникся гневом.

– Я сожалею и раскаиваюсь. Всем сердцем, – произнесла, опустив голову, Фанни.

– А ты, Пип? Есть ли у меня хоть какое-то основание не передавать тебя в руки Дэниела Карбонардо?

– Я предал вас, Профессор. Я знал, что делаю, и боялся встречи с вами. Мне хорошо известно, как вы наказываете изменников.

– Чем ты можешь подтвердить свое сожаление и раскаяние?

Пейджет мог бы припомнить немало случаев, когда Мориарти отдавал распоряжения насчет тех, кто предал его или перешел ему дорогу. В памяти крепко засели слова, произнесенные тихим, спокойным голосом: «Ты предал меня. Ты нарушил клятву. Да будет так…» Он мог бы назвать десятки имен тех, кто был бы жив и посейчас, не вызови они гнев Мориарти.

– Конечно, сэр, я сожалею и раскаиваюсь. Каждый бы сожалел, если б поступил с вами так, как поступил я. Видит Бог, с тех пор я не знал и минуты покоя. Жил и постоянно оглядывался через плечо.

– Так ты обещаешь принести покаяние?

– Да, сэр.

– Возвратимся к Спиру. Что он сказал вам?

– Сказал, что вы разыскиваете меня, и что ему не составило большого труда отыскать нас здесь. Сказал, что расскажет вам, где мы.

– Он дал вам какой-нибудь совет?

Пейджет покачал головой. Выдавать Спира, зная, что его ждет, не было никакого смысла.

– Итак, скрываясь все эти годы от меня, оглядываясь, как ты говоришь, через плечо, думал ли ты о том, что будет, когда я приду? Представлял, как это случится?

Как объяснить то, что он чувствовал? Как описать те кошмары, что преследовали его не только по ночам?

– Я ждал, сэр, явления какого-то чудовища. Громадного, клыкастого пса, который придет из ночи с горящими глазами и жаждой мести.

– Вот как? Значит, ты низвел меня до пса? Мифического чудовища?

– Нет, сэр. Я связан с вами клятвой и знаю, что заслуживаю самого страшного наказания, потому что нарушил ее.

Мориарти кивнул.

– Хорошо. – Он повернулся к Фанни, улыбнулся ей и взглянул на Пейджета. – Что бы ни случилось между нами, Пип, я полагаю, что Фанни вернется и будет работать на меня. Мне не хватает ее на кухне, мне недостает ее блюд, и, кроме того, сейчас в моем лондонском доме кухня перестраивается именно под нее.

Фанни встрепенулась, подняла голову, и в ее глазах вспыхнул знакомый Мориарти огонек дерзости и непокорности.

– Вы сделали для меня так много хорошего, сэр. Вы заступились за меня и посчитались с дворецким, который пытался воспользоваться моим бедственным положением. [51]51
  История Фанни Джонс изложена в первой части трилогии, «Возвращении Мориарти». – Примеч. автора.


[Закрыть]
Вы были добры к нам с Пипом, помогли со свадьбой.

– Я относился к вам обоим по-отечески, надеюсь, не забыли об этом? – Голос Мориарти был тверд и суров.

– Но если вы сделаете что-то плохое моему любимому, Пипу Пейджету, я никогда больше не переступлю порог вашего дома, – решительно заявила она, глядя ему в глаза. – Убьете Пипа – убивайте и меня тоже.

«Смелости ей не занимать, – подумал Мориарти. – Вот такой мне и не хватает. А вот смогла бы Сэл Ходжес повести себя так же, если бы, например, Беспечный Джек предложил ей работать на него?» Он попытался убедить себя, что да, смогла бы, но полной уверенности не было.

Мориарти кивнул Пейджету:

– Готов загладить свою вину?

– Конечно, сэр. Готов на все. Я раскаиваюсь и сожалею.

– В таком случае я вижу только один выход. – Мориарти в упор посмотрел на Пейджета. – В моей гвардии завелся предатель. Я знаю, как вывести его на чистую воду, как поймать двурушника, но предпочитаю сделать это без лишнего шума, без привлечения посторонних.

Взгляд Профессора, казалось, проникал в самый мозг, вызывая желание свернуться, съежиться, сделаться невидимым. Он перевел дыхание и продолжил уже другим, строгим и даже торжественным тоном:

– Филипп Пейджет, я хочу, чтобы ты вернулся и занял свое место, свое прежнее место, в моей гвардии. Я хочу, чтобы ты выявил изменника в моем окружении. Найдешь его и я прощу тебе все твои прегрешения и возвышу тебя над всеми. Если не справишься, я уничтожу, сотру с лица Земли и тебя, и твою жену.

Пейджет и Фанни переглянулись. Оба знали, что выбирать не приходится. Если они хотят жить, Пейджет должен согласиться, принять предложение Мориарти.

– Я сделаю все, что смогу, Профессор. Приложу все силы, – негромко сказал Пип и совершенно неожиданно для себя, даже не думая, что делает, взял правую руку Мориарти, поднес к губам и поцеловал печатку на пальце в знак того, что признает его своим хозяином, коему обязан подчиняться и коего должен защищать – что бы ни случилось.

Следуя примеру супруга, Фанни присела с поклоном и тоже поцеловала печатку, зная в глубине души, что это их последний шанс, что Мориарти проявляет нехарактерное для него милосердие, и что при малейшей оплошности с их стороны он запросто раздавит, уничтожит или лишит будущего. Она часто слышала, что говорил об этом Пип: «Он убьет нас, а потом сотворит свою худшую месть. Сожжет наши тела, так что нам уже не воскреснуть».

Сторонники католической церкви верят, что сожжение физического тела лишает человека – за исключением чудесным образом спасенных мучеников – шанса на воскрешение из мертвых и соединение с Господом Нашим Иисусом Христом в Судный день. Уничтожение плоти и отлучение от святой церкви считались самыми ужасными наказаниями, которые только могут быть определены для католика. Мориарти всегда заботился о том, чтобы большинство его сторонников были приверженцами римской церкви, или по крайней мере разделяли ее верования.

Принадлежа к числу оных, Пип Пейджет придал лицу подобающее случаю выражение искренней готовности подтвердить слова делом, тогда как в душе его все чувства вытеснил страх – он лучше многих знал, на что способен Мориарти. Прозвучавшие здесь обещания никак не соответствовали характеру Профессора, и поверить в предложенную им оливковую ветвь Пип не мог при всем желании.

«Профессор полагает, что я смогу выловить предателя, – рассуждал он. – Как только я это сделаю, он избавится от меня и глазом не моргнет. Прихлопнет, как муху. Для него я всего лишь средство достижения цели – не больше и не меньше. Я выказал слабость, а значит, и Мориарти никогда не станет доверять полностью – ни мне, ни Фанни. Весь трюк в том, чтобы вырваться из круга его влияния раньше, чем упадет топор».

Одарив супругов крепким объятием, Мориарти сказал, что работы предстоит много.

– Вам нужно быть вот по этому адресу. – Он протянул Пипу визитную карточку, на которой имелся адрес, но отсутствовало имя. – Войдете через заднюю дверь. Вас будут ждать завтра, к восьми утра…

– Завтра? – воскликнула Фанни. – Так скоро? Завтра?

– Выбирать вам. – Мориарти даже не взглянул на нее. – В восемь я собираю всю свою гвардию и хочу, чтобы вы были там. Подойдете к задней двери, вас впустит Терремант. Фанни, начнешь работать в кухне. Деньги я оставлю. Меня там знают как мистера П. и только. Думаю, вы придете. Спокойной ночи.

После него в доме осталась какая-то пустота. В какой-то момент Пипу показалось, что он уловил запах французского одеколона, ощутил обжигающий вкус коньяка и какое-то мимолетное, призрачное прикосновение, словно между пальцев пробежал белый шелковый шарф. В ушах эхом звучал голос: «Думаю, вы придете».

Беспечного Джека сопровождал Дэррил Вуд. Воспользовавшись услугами знакомого кэбмена, они объехали все его лучшие места: пивные, бары, таверны, ночные клубы. События последних дней слегка встревожили его: люди, мужчины и женщины, начали возвращаться в лагерь Мориарти. Пока еще это был ручеек, но ведь и струйка может превратиться в реку.

Джек долго обдумывал сложившую ситуацию. Некоторое время назад он обратился к лидерам криминальных группировок европейских стран с предложением встретиться в Лондоне и заключить альянс, подобный тому, что существовал при Мориарти. Никто не отозвался. Его как будто не заметили.

Ясно было только одно: необходимо сокрушить Мориарти и тем самым освободить от его железной хватки значительную часть криминального подполья.

Во времена не столь далекие Дэррил Вуд был знаменитым карточным мошенником, шулером высочайшего класса, предводителем известнейшей шайки, орудовавшей в пользовавшихся дурной репутацией игорных домах в районе Бонд-стрит. Сейчас он сидел, подремывая, у потрескивавшего весело камина в гостиной комнате дома Джека Айделла на Бедфорд-сквер.

Джек разбудил его, тряхнув за плечо.

– Я принял решение. – Глаза Джека полыхнули красным отблеском огня. – Важнейшее решение.

– Насчет чего, сэр Джек? – Вуд всегда обращался к хозяину со всей возможной учтивостью. Джек легко обижался, когда кто-то забывал о его положении в обществе.

– Насчет Джеймса Мориарти. Так называемого Профессора. Я принял решение.

– Да?

Услышав план Беспечного Джека, Дэррил Вуд побледнел и сделался серьезным, как могильный холм.

– Я этого делать не стану, – сказал он после паузы.

– До лета я не тороплю. – Джек криво ухмыльнулся. – Дам ему шанс уладить все миром.

– Я не стану этого делать. – Вуд покачал головой. – Даже ради вас, сэр Джек.

– Нет, друг мой, на тебя я и не рассчитываю. Есть другой. Обращусь к Майке Роуледжу.

В проявлении эмоций Майка Роуледж мог бы соперничать с камнем. Несколько лет назад он работал на женщину, растившую за деньги чужих детей. Работа заключалась в том, чтобы удушать нежеланных младенцев.

Поговаривали, что к этому делу у него было истинное призвание.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю