Текст книги "Мориарти. Последняя глава"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6
ДЕЦИМАЦИЯ

Лондон:

17 января 1900 года

После недолгих поисков Альберт Спир все-таки нашел своего бывшего телохранителя по имени Гарольд Джадж. Фамилия эта частенько вызывала у Профессора смех. [23]23
  Джадж (Judge)– судья (англ.).


[Закрыть]«Ну что, Спир, судья сегодня с тобой?» – шутливо спрашивал он. Или: «А что судья, черную шапочку с собой захватил?» Под черной шапочкой подразумевалась, конечно, та, которой судье полагалось покрывать голову при вынесении смертного приговора, завершавшегося словами: «И да помилует Господь душу твою». На что капеллан откликался звучным «аминь».

Вместе эти двое, Спир и Джадж, прошли через Гайд-парк к северо-восточному его углу, куда была перенесена большая мраморная арка, созданная Джоном Нэшем, взявшим за основу римскую арку Константина. Первоначально арка сооружалась как главный въезд в Букингемский дворец, но по возведении обнаружилось, что проезд через нее королевских карет затруднен. Неудобство устранили, переместив арку к западному концу Оксфорд-стрит (северо-восточному углу Гайд-парка), поближе к крупнейшим лондонским магазинам, за сияющими витринами которых так быстро пустеют кошельки.

Внимательный и зоркий, Джадж не пропускал ни одного прохожего, замечал всех, кто оказывался рядом, и был готов в любой момент воспользоваться лежащим в кармане пистолетом, спрятанной под одеждой дубинкой или пристегнутым к поясу кинжалом. Необходимость такого арсенала становится понятной, если учесть, что охранять ему приходилось Альберта Спира, одного из ближайших подручных Мориарти. Разумеется, у такого человека не могло не быть врагов: завистников, давних недоброжелателей, затаивших злобу либо на Профессора, либо на самого Спира, стараниями которого многие понесли серьезные потери, как финансовые, так и моральные.

День выдался прохладный, но на количестве гуляющих это никак не отразилось: по Роттен-роу проносились кареты с армейскими офицерами в красных и синих мундирах и их дамами в модных нарядах; в самом парке нянечки катали детские коляски, влюбленные вздыхали под деревьями или прогуливались вдоль Серпантина, а мальчишки всех возрастов опробовали на воде построенные собственными руками модели яхт. На траве кое-где еще поблескивал оставшийся с ночи иней, и издалека доносились звуки военного оркестра, играющего пьески Гилберта и Салливана. На фоне этого мирного пейзажа, этого неспешного ритма замедлившей бег жизни злобные мысли и криминальные намерения казались неуместными, но в умах таких людей, как Спир и Джадж, и первое, и второе присутствует почти постоянно. Времена изменились, и неорганизованная преступность, характерная для первой половины XIX века, постепенно сходила на нет. Чтобы быть эффективным, уголовному классу требовался лидер, и в лице профессора Джеймса Мориарти этот класс обрел своего фельдмаршала. Миновав Мраморную арку, Спир и его спутник пересекли шумную, заполненную спешащими экипажами, переполненными омнибусами и самодвижущимися колясками улицу и влились в запрудившую тротуар толпу. Внимание зевак привлекали красочные, манящие витрины, уставшие и голодные устремлялись в чопхаусы и эль-бары, большинство же просто вдыхало спертый, насыщенный запахами конского навоза и человеческих тел воздух. Впрочем, прогресс в сравнении с первой половиной минувшего столетия был очевиден, поскольку тогда весь огромный город купался в вони, поднимавшейся, главным образом от Темзы, куда лондонцы, одинаково бедняки и богачи, ежедневно сбрасывали тонны твердых отходов.

Обойдя шарманщика, уныло крутившего ручку своей машинки, откликающейся на его старания треньканьем на мотив «Та-ра-ра-бум-ди-эй!», хита тогдашних мюзик-холлов в исполнении Лотти Коллинс – версию с альтернативными словами мурлыкал себе под нос и Спир, – парочка углубилась в лабиринт улочек и переулков, лежащих к северу от Оксфорд-стрит. Путь их лежал по Сеймур-стрит и Олд-Квебек-стрит, ведущим к Брайанстоун-сквер и Монтегю-Плейс. Дома здесь стояли преимущественно хорошие, добротные, в большинстве своем не такие большие и шикарные, как особняк, приобретенный Мориарти в Вестминстере, но ценимые как людьми свободных профессий, так и холостяками, не потерявшими еще надежды встретить мисс Райт. [24]24
  Мисс Райт и мистер Райт (англ. иронич.) – будущая жена и будущий муж; суженые.


[Закрыть]

В глубине этого анклава у Мориарти был немалых размеров дом удовольствий. Оглядев его снаружи, Спир и Джадж вошли внутрь и поговорили кое с кем из работавших там. Минут через сорок они вышли.

– Это самое большое ваше заведение, самая большая копилка, – докладывал позднее Спир. – Просто не верится, что такое могло случиться.

Мориарти кивнул и нетерпеливо махнул рукой.

– Я спросил Грязную Эллен, бывшую там аббатисой, [25]25
  Аббатиса (арго) – содержательница борделя.


[Закрыть]– продолжал Спир, – но мне сказали, что ее нет, что она там больше не живет. Я немного подождал и увидел Эмму Норфолк…

– Темненькая, миленькая, нос пуговичкой… – Мориарти чуть заметно улыбнулся, возможно, вспомнив что-то из прошлого.

– Она самая. Мы немножко прогулялись, и она кое-что рассказала про налет, случившийся однажды вечером, примерно год назад. Всех выгнали, а на следующий день прежних вышибал уже не было. Большинство девочек остались, побоялись уйти, потому что им пригрозили, а вот ребят наших сменили. И вышибалы, и сборщики теперь другие. Люди Беспечного Джека. И их там много.

– А что же лично ты, Берт Спир? Что с твоими людьми?

– Не знаю, что и сказать, Профессор. Когда мы уезжали, подо мной было двести человек, все надежные, готовые на любое дело. Теперь вряд ли и половина наберется. А еще у меня было три хороших аарона: [26]26
  Аарон – на сленге того времени «сутенер».


[Закрыть]Крепыш Гарри Уиккенс, Мейкпис по кличке Лом и Джордж Блискун Джиттинс…

– Помню Джорджа Джиттинса. Здоровяк, волосатый…

– Да. Вы его еще золотцем называли, лицо у него было такое… пышущее… как будто он только молоко и пил. – Кличку Блискун Джордж Джиттинс получил из-за золотистых, с огненным отливом волос, о которых один шутник сказал так: «Поднесите к нему свечку – и вспыхнет вся улица».

– Да, как говорил Шекспир, «дева с пламенем в очах иль трубочист – все прах». [27]27
  Шекспир У. «Цимбелин». Акт IV, сцена 2 (перевод П. Мелковой).


[Закрыть]Но, даю руку на заклад, дамочки находили его неотразимым.

– Ну так вот, сэр, в прах он еще не обратился. Я его видел. Парня пытались запугать, но с Джорджем такие фокусы не проходят. В общем, Профессор, нас выкосили. Просто выкосили.

– Так и есть, Берт. – Мориарти помолчал, разглядывая пальцы. – То есть людей у тебя мало.

– У нас, сэр. Мои люди – ваши люди, Профессор.

Мориарти рассеянно кивнул. Мысли его, похоже, витали где-то далеко.

– Ты упомянул налет, Берт. Что это значит? Какой такой налет?

– Некоторые девушки, как вы знаете, выходят за клиентами на улицу. Соблазнять всякую рвань, тех, кому уже море по колено, кто на ногах чуть держится. Оно и понятно, с такими забот меньше, а в заведении с ними вышибалы разбираются. Обдерут да и выставят за порог – с пустыми карманами, а кое-кого и вовсе без штанов.

– Так. И что?

– Одна из девочек сказала, что все было подготовлено, Да только они внимания не обратили. Парни, которых привели в тот вечер с улицы, только притворялись пьяными. Похоже, Беспечный Джек послал своих людей туда, где девочки промышляли. Ребята эти были все молодые, и к полуночи их в борделе столько собралось, что плюнуть некуда. Раньше такого не случалось. Потом кто-то кого-то зацепил, завязалась драка, и нашим крепко досталось. Пришлые, можно сказать, разнесли их в пух да перья. Некоторых порезали. Всех выгнали. В общем, захватили заведение.

– А что же твои люди?

– Большинство ушли к Беспечному Джеку, как и остальные. Работают на него, как когда-то на вас, Профессор.

– С людьми Терреманта та же картина?

– В точности. Было у него хорошее местечко, так теперь оно у Джека. И имеет он с него хорошо. Да и со всего другого тоже: берет долю с краж и ограблений, с карманников, с девочек, с торговцев – за прикрытие… По моим прикидкам, от Джима Терреманта сотни полторы народу ушло.

– А что же заведение Сэл?

– Похоже, не тронули, но точно не знаю – вам бы саму Сэл спросить.

Сэл Ходжес, под началом которой были все профессорские шлюхи, владела также и собственным борделем, куда отбирала самых лучших проституток. Общее мнение сводилось к тому, что, принимая во внимание ее особенные отношения с Профессором, Сэл платила ему намного меньше, чем другие.

– Ты ее видел? – Мориарти резко вскинул голову.

– Нет, не видел. Не видел с тех самых пор, как мы все вместе были в Нью-Йорке. Я-то полагал, она в Рагби отправилась, повидать мастера Артура.

– Не надо полагать. – Профессор нахмурился, похоже, чем-то обеспокоенный. – Думаю, мой добрый Спир, пришло время нанести ответный удар. Переиграем их в их же собственной игре. Начнем мягко. Возьми человека покрепче – то же и Терреманта касается – да пройдись по городу, потолкуй с отступниками. – Он повысил голос. – В чем дело, Спир? Чем он их соблазняет?

– Обещаниями. Чего он только им ни обещает. И что свою долю срежет, и что с ним они сыты и пьяны будут. Попервоначалу говорил, что вы, мол, уже не вернетесь, что вы из игры вышли, что теперь он все решает. Старая песня.

– Заблудшие овцы, – задумчиво и с самым серьезным, даже печальным, видом пробормотал Мориарти. – В ком не уверен, назад не приводи. Пусть себе думают, что все хорошо в нашем милом саду. А потом мы им сюрприз устроим. Да такой, что солнце скроется, и гром грянет и, может быть, молния блеснет. – Он злобно усмехнулся и провел пальцем поперек горла. – Понял?

– Понял. Не рисковать. Смысл есть. Может, стоит показать парочку примеров?

Мориарти кивнул. Настроение его явно улучшилось. Ему всегда нравился Спир, и он молил небеса, чтобы тот не оказался предателем.

– Раз так, ступай. Придешь через пару дней. Но не тяни, действуй поживее.

Спир уже шагнул к двери, когда Мориарти окликнул его.

– И еще одно. Тот парень в «Гленмораге»… Сэм, кажется?

– С ним уже разобрались. – Спир рассказал, что, улучив свободный час, зашел на склад школьного оборудования около Сент-Джайлз-Хай-стрит и купил розог, которыми пользуются во всех школах для наказания провинившихся. Потом они с Терремантом отправились к отелю, где подождали до половины девятого, когда у Сэма заканчивается смена. Паренька посадили в нанятый заранее кэб и отвезли в один тихий дом, обитателей которого Терремант попросил временно съехать. – Сюда мы его тащить не хотели, там сподручнее. В кэбе малый чуточку расшумелся, так что Джиму Терреманту пришлось слегка приложиться.

В подвале Терремант уложил парнишку поперек стула и подержал, пока Спир опробовал розги. После третьей Сэм застонал, а получив полдюжины, взвыл. Всего Спир выписал ему двадцать четыре удара.

– Отстегал как надо. Сказал, чтоб уволился из «Гленморага» и пришел за новой работой ко мне. Когда мы уходили, бедолага едва ноги переставлял. Больше трепаться не станет, а память на спине несколько недель продержится.

Завершив урок – Сэм к этому времени только хватал ртом воздух, трясся да старался не выть, – Спир объяснил парнишке ситуацию:

– Ни к Беспечному Джеку, ни к его людям больше ни ногой – иначе уже не задница свербеть будет, а шея растянется. Подумай хорошенько, приятель. Приходи ко мне вечером. Проявишь себя, будет тебе и работа, и все остальное. – Спир покачал головой. – Да, выл паскудник волком, слезами горючими заливался.

– Что ж, урок хороший, должен на пользу пойти, – согласился Мориарти.

– В этих интернатах мальчонки и поболе того получают.

Спир вспомнил о юном Мориарти – Артуре Джеймсе, сыне Профессора и Сэл Ходжес, – отправленном учиться в школу Рагби, и, переведя взгляд на хозяина, увидел, как лицо его словно бы застыло, а рот начал открываться, но уже в следующий миг Профессор отвел глаза.

«Да уж, – подумал Спир, – там из него сделают человека». Он вспомнил, как свистела розга, опускаясь на голые ляжки парнишки, как вздрагивала и набухала красными полосами плоть. Вот уж кому не позавидуешь, так это мальчишкам, отданным в частные школы, где их секут за малейшее нарушение. В свое время Спир тоже откушал ремня, но отец бил обычно по плечам и спине, и он уже тогда научился изворачиваться так, чтобы избежать худшего. В частных же школах, как говорили, битье сопровождалось неким ритуалом, так что боялись его как настоящей экзекуции.

– Ступай. Людей задействуй с умом. И верни заблудших овечек в мой загон. А тех, что не пожелают, отправь на скотобойню. – Мориарти сухо рассмеялся – похоже, идея со скотобойней пришлась ему по вкусу, – и голова его медленно задвигалась взад-вперед, как у рептилии.

Спир кивнул и, не говоря больше ни слова, повернулся и вышел. Спешить было куда – в назначенном месте его уже дожидались Джим Терремант и Джордж Джиттинс по кличке Блискун, горевший желанием доказать свою преданность Профессору.

Спускаясь по лестнице, Спир тихонько напевал песенку, услышанную им в мюзик-холле, песенку про большого мальчика и большие слезы.

Пока Берт Спир и Джим Терремант обдумывали, как поступить с заблудшими овечками, Эмбер и Ли Чоу рыскали в поисках человека, про которого Билли Уокер сказал, что он «крепок, как Скала Гибралтарская», и что у него бритая, как шар, голова. Сидни Стритер, бывший некогда одним из бойцов армии устрашения Мориарти, теперь, судя по всему, переметнулся в стан Беспечного Джека, стал его телохранителем и даже хранителем его секретов.

Возможно, репутация Ли Чоу заставит Сидни призадуматься, размышлял Эмбер, держа курс на таверну «Русалка» в Хакни-Уик, где в былые времена Стритер и коротал частенько время за кружкой эля.

Большую часть пути злодейская парочка проделала на двухэтажном омнибусе, запряженном двумя сонными клячами и украшенном рекламой «Молока Нестле», «Горохового супа» и «Сигарет Виргиния». Неподалеку от Хакни-Уик была стоянка кэбов, коих в данный момент присутствовало четыре штуки; лошадки мирно жевали морковку, возницы же, держа на коленях хлысты, устало подремывали в ожидании клиентов.

В свое время Мориарти приплачивал – «имел на содержании», как он говаривал, – многим полезным людям самых разных занятий: врачам, хирургам, гробовщикам, трактирщикам, политикам, паре полицейских, медсестрам, адвокатам и, конечно, возницам. Сойдя с омнибуса, Эмбер пригляделся и обнаружил Джозайю Остерли, кэбмена под номером 7676, двух пегих кобылок которого звали Валентина и Вивиан. Имея в своем распоряжении четырехколесный экипаж, тарантас, Остерли выбирал маршруты, пролегающие мимо пабов и богатых магазинов. Подойдя, Эмбер отдал кэбмену короткие инструкции.

– Но не сейчас, – добавил он. – Когда мы будем внутри. Подъедешь поближе и, если задержимся, подождешь.

Будучи человеком немногословным, Остерли лишь кивнул, показав, что сделает все, как им нужно – пусть только Эмбер даст знак.

Оставшуюся часть пути, около полумили, прошли пешком, так что у таверны они остановились в четверть первого. Стритер, как и полагалось, был в бар-салоне, где выпивал с двумя известными Эмберу и Ли Чоу личностями – Йоной Уэйленом и Шитом Симпсоном, в прежние времена состоявшими в бригаде Берта Спира.

Бар-салон представлял собой просторное помещение, отделанное в изобилии панелями красного дерева, с позолотой и стеклом и украшенное пестрыми узорами и затейливыми завитушками. Симпатичная девушка в милом накрахмаленном переднике присматривала за плитой, на которой готовились сосиски и картофель; из располагавшегося за дверью общего бара доносились звуки пианино и хрипловатые голоса, несколько нестройно исполнявшие популярные, хоть и не первой свежести, песенки. И это при том, что стрелки еще не доползли до половины первого.

– Сидни, – громко позвал старого знакомца Эмбер. Услышав свое имя, стоявший у стойки Стритер, малорослый крепыш с бритой головой, моментально принял боксерскую стойку. Эмбер скользнул по нему цепким взглядом: узкие штаны из гребенчатой шерсти в мелкую ломаную клетку и без всяких там новомодных манжет; в пару к ним короткий, на три пуговицы, сюртук; распахнутая в вороте рубашка – ни галстука, ни шейного платка, ничего такого, за что мог бы ухватиться в драке противник. На боку сюртука прорезь – чтобы быстро сунуть руку и выхватить то, что висит на поясе. Бойцовское снаряжение. Рядом, на стуле, лежало тяжелое пальто и на нем «котелок».

Сидни Грешаму Стритеру хватило одного косого взгляда в их сторону, чтобы все понять – неприятностей он ждал и готов к ним был всегда, – а вот у его дружков глаза забегали; зная репутацию Ли Чоу, они явно растерялись.

– Руки на стойку, – визгливо бросил Эмбер, заметив, что рука Стритера скользнула в прорезь сюртука и поползла к правому бедру. В следующий момент Ли Чоу уже оказался за спиной у бритого и сжал запястье стальными пальцами. В левой руке китаец держал нож, бесстрастное его лицо украсила тонкая азиатская улыбка, раскосые глаза опасно блеснули.

За стойкой бара материализовался, словно Король-Демон из рождественской пантомимы, хозяин заведения.

– Эй, эй, полегче, – проворчал он недовольно. – Нам здесь неприятности не нужны.

– Никаких неплиятностей. – Ли Чоу повернулся спиной к бару. – Никаких неплиятностей. Выпьете, мистел Стлител?

Между тем Уэйлен и Симпсон, обменявшись кивками и придя к некоему тайному соглашению, осторожно направились к двери.

– Йона! Шит! А ну-ка вернитесь, – скомандовал Эмбер. – Потолковать надо.

Шит Симпсон, притворившись глухим, продолжил движение в выбранном направлении, а вот Йона Уэйлен остановился, повернулся и сделал два шажка в сторону Стритера. « Плохо дело, – подумал Эмбер. – Симпсон вернется с дружками. Сейчас силы примерно равны, но еще парочка костоломов – и нам крышка».

– Я с вами не ссорился, мистер Эмбер, – с плохо замаскированной тревогой пожал плечами Стритер. Он уже успел оценить силы противника и теперь поглядывал на дверь.

– Нет? Ну, значит, и с Профессором не ссорился.

– С Профессором? С Мориарти? Хотите сказать, он вернулся?

– Ты и сам прекрасно знаешь, что вернулся. Больше того, хочет поговорить с тобой. Очень хочет. Поболтать малость.

– Неужели? А почему со мной?

– А почему бы и нет?

– Ну, мы же все думали, что он уехал. В смысле, навсегда. Надо же было как-то работать, вот и…

– Правда? – Эмбер закатил глаза. – Ты думал, что он уехал и бросил тебя, Сид? Бросил на произвол судьбы? Боже мой. И потому ты переметнулся к Беспечному Джеку?

– К Беспечному Джеку? Нет! Я не имею к нему никакого отношения. Вот еще выдумал!

– Ты был с ним прошлой ночью, Сид. Не запирайся. Мы все знаем. И не только вчера. Ты почти всегда с ним. Нам это известно. И Профессору тоже.

– Плофессол хосет поболтать с тобой, Стлител. Ты з от него не отходис, от Беспесного Дзека. Плилип к нему, как тень. – Китаец ослабил хватку и теперь поглаживал руку Стритера медленно и почти нежно, как руку женщины. – Сидни, сто нам сказать Плофессолу, если ты не пойдес с нами? А?

– Пойти с вами? Вы за кого меня принимаете? Думаете, я вчера родился.

– Ты меня знаешь, Сидни. – Эмбер угрожающе надвинулся на Стритера и даже слегка толкнул его плечом, а Ли Чоу без лишних жестов, но решительно и твердо пресек попытку Уэйлена снова сместиться к двери. – Будет лучше, если ты пойдешь с нами к Профессору. – Эмбер повернул голову и уже с откровенной угрозой добавил: – И ты, Уэйлен. Вы оба.

– Шутите, мистер Эмбер. Чтобы я пошел к Профессору? Беспокоить такого человека? Нет, приятель. И не старайся.

– Рано или поздно ты с ним встретишься.

За дверью, в общем баре, затянули очередную пьяную песенку.

«Веселятся, как всегда, – подумал Эмбер. – Профессору здесь бы не понравилось». Он вспомнил, как после венчания Пипа Пейджета Профессор устроил вечеринку на складе в Лаймхаузе, где у него было тогда тайное убежище. Гостей было много, все пили, пели и танцевали, но сам Мориарти откланялся рано – шумные гулянки не в его вкусе.

– Послушайте. – Стритер криво улыбнулся. – Послушайте, мистер Эмбер. У меня тут мыслишка есть.

Простаком Эмбер себя не считал. И что надо сделать, понимал четко: либо доставить Стритера побыстрее да потише к Мориарти, либо, если не получится, отправить прямиком на тот свет. Приятель его, Симпсон, ждать себя не заставит и вернется с минуты на минуту. Завсегдатаи уже поглядывали в их сторону, понимая, что дело нечисто. А раз так…

– Что за мыслишка, Сид? Выкладывай, – сказал Эмбер, улыбаясь и делая вид, что готов не только выслушать, но и помочь всем, что в его силах. – Говори, что придумал, а я погляжу, можем ли мы чем пособить.

– Я отведу его к Плофессолу, – прошепелявил Ли Чоу, помня данное Мориарти обещание.

От такого предложения кому угодно стало бы не по себе. Китаец сам взял на себя обязательство доставить Профессору вероломного Стритера или как запасной вариант сделать кое-что другое.

– Я тут подумал. – Стритер сморщил физиономию, словно напрягая все силы на то, чтобы извлечь запутавшуюся где-то мысль. – Подумал… может, мне сначала потолковать с мистером Спиром? Как-никак был-то я в его бригаде. Он меня знает, знает, чего я стою. Может, прежде чем тащиться в такую даль да отнимать у Профессора время попусту нашими…

– Нашими чем? – Эмбер понимал, начинается торговля.

– Ну, ты же знаешь, про меня всякое болтают. Врут, что я, мол, задружился с Беспечным Джеком.

– Значит, ты хочешь прежде поговорить с Бертом Спиром?

– Да, думаю, не помешало бы.

– Ладно. – Эмбер выразительно посмотрел на китайца. – Чоу, думаю, стоящее предложение, а?

– Стоясее, стоясее, – согласился китаец, кивая головой, как только что услышавший новое слово младенец. – Осень стоясее. – С этими словами он обнял Стритера за пояс и извлек предмет, описанный впоследствии Эмбером как «здоровущее железное перо». С появлением этой штуки бар опустел за считанные секунды. Ли Чоу покрутил в руке грозного вида оружие, потрогал длинное, изогнутое лезвие и недобро усмехнулся. – Ногти систить, а? Осень удобно систить ногти.

За дверью общего бара грянула «Малышка Сара»:

 
О, Сара малышка, златовласка моя!
Ах, если б, да кабы богатым был я.
Лишь только проспался – с тобой бы венчался,
С тобой бы венчался ни свет ни заря!
 

Кэб Джоша Остерли, как и договаривались, стоял на улице. Места в тарантасе хватило всем четверым. Ли Чоу прижался к поскучневшему Уэйлену, Эмбер – рука об руку со Стритером, весь вид которого, начиная с того момента, как они тронулись в направлении Вест-Энда, выражал озабоченность человека, обдумывающего некую серьезную жизненную проблему. При этом он то вздыхал шумно, словно скучающий мальчишка, то поджимал губы.

Объехав по кольцу запруженную всевозможным транспортом Пикадилли, тарантас покатил по Ковентри-стрит в сторону Лестер-сквер. И только тогда Стритер наконец заговорил.

– Должен сказать тебе кое-что.

– Что?

– Есть у меня кой-какие новости. Думаю, Профессору надо бы знать. Оно ему, конечно, не понравится, но я знаю, что случилось. Это Сэл касается. Сэл Ходжес.

– И что ее касается, Сэл Ходжес?

– Профессора тут долго не было…

– Сэл за всеми его девочками присматривала.

– Не только это, мистер Эмбер. Мы же все знали. Сэл его и обшивала, и ребенка ему родила.

– Может, и так, но ты это к чему? Что за новости?

– Вы только не того, мистер Эмбер… Не злитесь на меня. – Стритер вжался в кожаную спинку сидения, как будто пытался продавить заднюю стенку и вывалиться из кэба.

– С какой стати мне злиться? – удивился Эмбер, не понимая, почему этот крепыш так старается его умаслить. «Должно быть, дело серьезное», – решил он.

И не ошибся.

– Ее нет, мистер Эмбер. Сэл Ходжес нет. Умерла. Мне-то знать как бы и не полагается, но я кое-что слышал. Ее убили, и тело спрятали в одном доме возле Брик-лейн. Там, где раньше Флауэрдин проходила.

– Ты… – Эмбер запнулся, не зная, что сказать. – На Флауэрдин?

В свое время за Флауэрдин – или Флауэр-энд-Дин-стрит, неприметной улицы в Спитфилдсе, на окраине Уайтчепела – закрепилась недобрая слава едва ли не самой опасной улицы Лондона. В 1888 году две жертвы Джека Потрошителя, Полли Николс и «Длинная Лиза» Страйд, обе проститутки, жили именно на Флауэрдин. Потом улицы не стало, ее убрали, снесли, сравняли с землей, ее жителей переселили, дешевые ночлежки уничтожили, а несколько оставшихся домов перестроили и обновили.

– Надо к Альбелту Спилу. – Ли Чоу сглотнул от волнения.

Если это так, если Сэл Ходжес действительно убили, то что же дальше? Что будет?

– Господи, – выдохнул Эмбер.

А в баре «Русалка» в Хакни-Уик не смолкало пьяное веселье.