355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Дрейк » Одиссея капитана Сильвера » Текст книги (страница 18)
Одиссея капитана Сильвера
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 01:04

Текст книги "Одиссея капитана Сильвера"


Автор книги: Джон Дрейк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 39

6 сентября 1752 года. Южная якорная стоянка. Борт «Льва». Две склянки предполуденной вахты (около девяти часов берегового времени)

Испанская пушка Израэля Хендса изготовилась к действию. Осталось только зарядить да запалить.

– Отличная работа, мистер пушкарь, – похвалил Сильвер. – Отличная работа, мистер боцман.

– Рад стараться, капитан! – ответил каждый из них.

Сильвер удовлетворенно кивнул и оглядел палубу «Льва», на всем пространстве которой, девяносто футов на двадцать, кипела бурная деятельность, лишенная всякого смысла. Концы сращивались и разъединялись, комингсы люков отдирали ломами с жутким скрипом и приколачивали обратно со страшным грохотом тяжелыми молотками. Плотницкая команда распиливала старые деревяги на дюймовые кубики, сея по ветру опилки. Спускали и поднимали топсели. На корме тренировалось отделение мушкетеров. Они изображали приемы заряжания, целились в воздух и воодушевленно орали:

– Ба-бах!

Не было на свете более занятой команды по эту сторону ворот Бедлама.

– Все путем, разрази меня гром, – проворчал Сильвер, – Пусть хоть сам царь Соломон попытается найти иголку смысла в этом стоге сена. Хоть он там и отличил цветы настоящие от искусственных при помощи пчел.

Сильвер прогрохотал со своим костылем к борту, вытащил подзорную трубу и уставился в сторону «Моржа».

– Этим обалдуям, должно быть, наш цирк уже приелся, – сказал боцман, одарив Израэля Хендса ободряющим толчком под ребра. Хендс ухмыльнулся и ответил тем же.

– Должно быть, так, мистер Сойер, – подтвердил Сильвер. – Вряд ли кто сюда и смотрит. – Он еще раз обозрел бесполезную активность своей команды. – А теперь, ребята, принимайтесь за настоящую работу, которая не показухи ради и о которой на «Морже» знать ни к чему.

Сильвер всегда склонен был командовать, поручая работу и не мешая ее выполнять. Он научился этому, наблюдая, как руководят людьми Ингленд и Мейсон, но, главным образом, и сам чуял «нутром», что такой стиль дает хорошие результаты. Человеку лучше работается без надсмотрщиков. Надо только правильно людей подбирать. Сильвер знал, что Сарни Сойер добрый боцман, а Израэль Хендс добрый пушкарь.

А что до небольшой ошибки Израэля Хендса с испанской пушкой, ошибки, о которой он не любит вспоминать… Что ж, эта ошибка могла бы и судно спасти… Коли бы до драки дошло. Джон Сильвер думал и об этом. Он вообще много о чем размышлял. А сейчас хотел проверить, все ли толком сделано.

– Мистер боцман, идите первым.

– Есть, капитан.

Следуя за Сойером, Джон Сильвер и Израэль Хендс прошли по палубе, забитой работающими матросами. Люди приветствовали капитана и уступали дорогу весело и дружелюбно – обстоятельство для капитана весьма приятное, особенно если знаешь, что бок о бок с этими людьми придется драться с более сильным судном.

Сойер провел их на нос, где через клюзы проходили два якорных троса – прочные трехпрядные пеньковые тросы, каждый в своем направлении, один в левый борт, другой в правый. Каждый шестидесяти сажен длиной и тянется к кольцу якоря, лежащего на дне.

Вместе тросы дают «Льву» устойчивость к действию приливов и отливов, весьма сильных в Южной бухте. С одним якорем судно болталось бы маятником, скреблось бы тросом по дну и протирало бы его с каждым приливом и отливом.

– Вот, капитан, – показал Сойер на канаты. – Мы завели один через передний пушечный порт левого борта и на кабестан. – Он показал на приземистый деревянный барабан, – И так же точно по правому борту. И теперь, как бы ветер и прилив ни крутили, мы всегда можем повернуть посудину туда, откуда грозит опасность.

– Отлично, мистер боцман – Задача была не из сложных, но Сойер в боцманах не так давно, и ему нужно знать, что капитан проверит и поддержит. – А «пастор» Смит последовал нашему примеру?

– Куда там, капитан! – Сойер покосился на «Моржа». – Как я видел в трубу, старый «пастор» все больше глоткой работает, орет на команду. Да эта крыса сухопутная свою задницу в зеркале не отыщет.

– И то верно, – согласился Сильвер. – А теперь, мистер Хендс, посмотрим, как наша испанская синьора поживает. И почему ее квартира здесь. – Сильвер показал на второй пушечный порт в правом борту, в середине палубы, где испанская пушка выделялась среди остальных пушек, как мастифф среди спаниелей. По крайней мере, выделялась бы, если бы ее не затянули брезентом подальше от чужих глаз.

– Есть, капитан! – сказал Израэль Хендс и начал разъяснения: – В открытом море, с Флинтом на борту, «Морж» зашел бы с носа, а то и с кормы… скорей всего, с кормы.

– Точно! – кивнул Сильвер. Корма – слабое место любого судна. Там сплошь стекло вместо дуба. – Значит, следовало поставить испанку на корму?

– Не-е, капитан, потому что тогда был бы один мой выстрел на их семь, мои десять фунтов против их сорока двух. Нет!.. Прошу прощения, но стряхнуть «Морж» с кормы – твоя забота, капитан. «Лев» наш – зверь быстрый, куда прытче «Моржа», но зад нам подставлять никак нельзя.

– Точно, мистер Хендс, твоя правда… почему тогда не поставить пушку на носу, там-то дерева хватает, и нос бы я на него навел запросто.

Израэль Хендс моргнул, вздохнул и закусил губу…

– Нет, капитан. Никак нельзя. Места на носу нету никакого, и это верно, как в Библии.

– Точно, мистер Хендс, нет там, на носу, места, И забудем о носе. А вот почему она здесь стоит, на бимсе?

Израэль Хендс заулыбался.

– Перво-наперво, капитан, мы не в море. И Флинта на судне нету, и никакого маневра здесь даже и Флинт бы не умудрил, в бухте-то. Так что может случиться дальний огонь, стволы задравши, или ближний – по абордажным лодкам. И четырехфунтовки насеют им шрапнели да картечи, а длинная пушка корпус проткнет.

– Точно! – грохнул хор голосов. Команда внимательно слушала разъяснения Израэля Хендса. Работа или нет, береговые братья не матросы короля Георга, и каждый из них свободная личность, которой интересно то, что означает его жизнь или смерть

– Отлично, мистер Хендс. И заряд ты, конечно, выбрал.

– Точно, капитан. Вот, здесь. – Он показал на вынесенный из трюма ящик, стоявший рядом с испанской пушкой. – Доны-то не такие лопухи в литейном деле, как у нас в Англии любят о них приврать. Я просмотрел весь их запас и отбраковал никак не больше, чем каждое пятое. Кругленькие, как попка младенца, гладкие, как титька молочницы. – Он глянул в сторону «Моржа». – И скажу я, не сходя с места, что, коль дойдет до того, здесь, на якоре, без всякого рысканья и с доброй командой… засажу я ему по самое то, и может он свои шестифунтовки сунуть себе в задницу!

– Ур-р-ра-а-а! – заорала команда, и нашлось много желающих похлопать Израэля Хендса по плечу.

Сильвер выждал, пока все успокоятся.

– Отлично, мистер Хендс. Отлично, мистер Сойер.

Сильвер замолчал, оглядел команду, заговорил снова.

– Бот еще что, ребята. Есть среди вас кто-нибудь, кто сомневается, что Флинт нас всех надул?

– НЕ-Е-ЕТ!

– Ну, а эти, там, – Сильвер махнул рукой в сторону «Моржа». – Они ведь не все подонки Флинта подноготные. И не все дураки. Иные и задумывались. Флинт уж четыре дня на берегу. Четыре дня ушло у него на работу, для которой и двух много. И те, на «Морже», слышали ту же пальбу, что и мы, и те же вопли слышали, и все, что у них теперь есть, это «пастор» Смит.

Матросы посмеялись, почесали затылки.

– Капитан, – сказал Израэль Хендс. – Ты к чему клонишь… Да что нам о них думать? Мы можем их в труху разнести. Можем потопить. Чего нам об них голову ломать-то?

Сильвер помотал головой.

– Слушайте, ребята. Мы когда-то были с ними товарищами, один за всех. Дрались вместе, выпивали вместе.

– Долговязый Джон! – взмолился Хендс, сразу понявший, чего добивается Сильвер. – Не надо…

– Перед тем, как дойдет до драки, надо дать им шанс, – продолжал Сильвер. – Мы подписали Артикулы. Мы все их подписали, мы и они. И не голосовали за их отмену.

Команда молчала.

– Джон, Джон… – умолял Хендс.

– Я возьму лодку, – гнул свое Сильвер, – отправлюсь к ним. И перед тем как выбить друг другу мозги, попытаюсь… Я дам им шанс снова стать нашими товарищами.

– Это черная девица тебя тянет, Джон, – прошептал Израэль Хендс так, чтобы никто более не слышал, держа Сильвера за руку, – Не хочешь, чтобы ее задело в бою?

– В задницу девицу! – возмутился Сильвер. – С девицей покончено. Я об Артикулах беспокоюсь потому что если мы их нарушим, то кто мы такие? Тогда мы воры, бандиты и пираты.

Глава 40

6 сентября 1752 года. Южная якорная стоянка. Борт «Моржи». Четыре склянки предполуденной вахты (около десяти часов берегового времени)

Смит, бывший пастор и начинающий штурман, уже висел над бездной. Смерть его, весьма немилосердная и неприятная, дышала ему в затылок, но он этого пока не почувствовал. Не видел он и множества рук, потянувшихся к ножам. Слух его, однако, воспринял угрожающее жужжание, состоявшее сплошь из неуставных и весьма непочтительных выражений.

– Пшёл на…

– Сгинь, с-с-сука!

– Отдай черную бль-ь-ь…

– Флинта нет, теперь наша очередь!

– И тебе оставим ляжку, коли будешь паинькой! – развеселил негодяев какой-то доморощенный остряк.

Смит гневно топнул. Вздернул подбородок. Шагнул к ограждению квартердека, схватился за него обеими руками и принял позу невинно оскорбленного благородства.

Не впервой ему это было. В точности так же вел он себя в Англии, когда его обвиняли. И до поры до времени у Смита получалось выходить сухим из воды главным образом потому, что он обладал способностью верить своему вранью. Он мог убедительно обвинить шестнадцатилетнюю девицу в бесстыдном разврате. И сам себе верил, хотя помнил и ужас, испытанный ею, когда его рука впервые влезла к ней под юбку.

Пастор Смит был на это способен, потому что лицемерие его было не из обычных. Лицемерием он обладал линейным, трех палубным, многопушечным, с окованным медными листами дном. И с отборной командой на борту. Хотя так и остался крысой сухопутной.

Еще обладал Пастор Смит громовым голосом.

– Стоять, бесстыжие собаки! – проорал он.

Мачты дрогнули от его вопля. Отлично получилось. И команда замерла. Все они прошли школу Билли Бонса и инстинктивно связывали такого рода рык с тяжелыми кулаками.

– Молчать, на палубе! – зыкнул снова приободрившийся Смит и чуть все не испортил. Зря он палубу помянул. Слово-то верное, но пасть не та. Морское слово не к лицу жирному пастору. К счастью Смита, моряков это рассмешило. Раздался гомерический гогот.

– Пентюх! Га-га-га!

– Боров! Гы-гы-гы!

– Фермер! Ох-хо-ха-ха-ха!

– Па-а-а-астор-р-р-р!

– Пастор, пастор, хошь пиастр?

Тут уж не до ножей. Вместо рукоятей моряки схватились за животики и размазывали кулаками слезы по грязным физиономиям. Наржавшись вволю, они приступили к восстановлению дыхания.

Смит воспользовался паузой и приступил к проповеди, к евангелию по Флинту, Он возгласил слово Флинта, волю его и заповеди, призвал к благоговению пред именем его и пригрозил ужасным гневом его в неотвратимый день его; возвращения… И воздастся грешникам по делам их!

Для пастора Смита это была повседневная бодяга, но у наивных бандитов и убийц холодок прошел по загривкам и спустился к задницам. Ибо они поняли мозгами своими куриными, что каждое слово проповедника – истина. И истина эта сразила их, бедных. Когда Смит отгремел, он увидел перед собой стадо мирных овечек.

Без сомнения, столь сильными проповедями Смит за всю жизнь паству не одаривал. И не мудрено, ибо сельские прихожане Смита никогда Бога не видывали, не ожидали встретить Его и в церкви в воскресенье, Флинтовы же цыплятки изведали гнев Его на собственных шкурах и знали, что Он может воплотиться с кроткой улыбочкой и безмерной подлостью в душе.

Пираты содрогнулись, католики перекрестились.

После проповеди исполняющий обязанности первого помощника «пастор» Смит благословил свою паству, направив их по делам, каковые на судне в данной ситуации сводились к обмену впечатлениями и жеванию табака. Но, во всяком случае, гроза миновала.

«Ф-фу! Слава Господу, избавился», – Смит почувствовал облегчение и эйфорию, он гордился собой больше, чем когда Флинт вознес его до чина первого помощника. Смит прошелся павлином взад-вперед, вытащил трубу, осмотрел берег и перевел трубу на «Льва», где экипаж занимался черт знает чем, но на берег, похоже, не собирался, так что причин для беспокойства пока не наблюдалось. Затем в голове его возникла новая мысль. Конечно, он только что грозил этим мужланам местью Флинта. Он мог бы порассуждать и над тем, в какие формы способна вылиться месть Флинта. Капитан вполне мог проявить недовольство тем, что некоторые договоренности выполнены чуть раньше. Но Флинт-то еще не вернулся… А вдруг он вообще не вернется? Шаловливая фантазия разыгралась.

Смит повернулся, спустился в люк, подошел к каюте Флинта, где с мушкетоном в руках трясся мистер Коудрей – и вовсе не от ужаса.

– Слава богу! – воскликнул Коудрей. – У меня сейчас пузырь лопнет! Нате! – Он сунул свой самопал в руки Смиту и понесся в лазарет, к комфортному оловянному горшку. – Молодец, «пастор»! – крикнул он на бегу. – Каждое слово слышал, здорово, ей богу! – И был таков.

«Пастор» Смит остался один в полутьме перед дверью Флинтова салона. Ткнулся в филенку – заперто.

– Кто там?

«Пастор» облизнулся.

– Это я, моя дорогая, – елейно пропел он.

– Уходите!

Смит улыбнулся и вынул запасной ключ. Флинт доверил ему ключ в залог грядущего. Смит вставил ключ в замочную скважину, отпер, вошел и закрыл дверь.

– Ф-фу! – Ну и жарища тут, внизу! На Селене была лишь рубашка. Шея и ноги ниже колен открыты. На Смите каждый волосок зашевелился.

– Ай-я-яй, ай-я-яй! – Он снял шляпу, сюртук.

– Чего вам? – спросила, она, прекрасно понимая, что ему надо. Они начали маневрировать вокруг стола. Смиту это быстро надоело.

– Слишком жарко для таких игр! – Он засмеялся, вытащил стул и уселся, глядя на нее. – Выучила ли ты катехизис, дорогая? – Смит Снова рассмеялся своему остроумию. Так всегда начинались контакты с ученицами в Англии, в добрые старые времена. Смит вытер лоб и глаза рукавом рубашки, облизнулся, снова встал. Он в одну сторону – она в другую. Да уж, слишком быстра.

Смит хмыкнул, хрюкнул, издав мелкий смешок. Он, собственно, пока и не очень спешил, ее поймать. Наслаждался тем, что видел. Черное тело в белой флинтовой рубашке подсвечивалось сзади, просто загляденье. Изгибы, переливы, колыхания… Божественно! А как бюст прыгает при движении!

Смит еще раз засмеялся и посерьезнел. Он уселся, откашлялся и не спеша приступил к делу.

– Итак, дорогая моя, должен тебе, сообщить, что мы с капитаном Флинтом обсудили твое будущее.

– Что? Впервые слышу.

– Естественно. – Смит излучал уверенность авторитета, всегда знающего, как следует поступать другим и что для их блага требуется. – Но тебе приятно будет услышать, что пора твоей неудовлетворенности миновала. Я счастлив сообщить, что твои жизненные потребности не останутся более ненасыщенными. – Смит медленно провел языком по губам. – Тебе будут оказаны все услуги, столь необходимые женщине твоей расы.

– Что-то я не пойму, какого дьявола тебе от меня надо.

Как только Смит все разъяснил, в то же мгновение с ее стороны полетели в него всевозможные предметы разной величины и разной степени твердости, не прибитые гвоздями и не закрепленные каким-либо ИНЫМ способом.

Трах! Бах! Бух!

– Сучка! Дрянь! Рвань!

Разозленный Смит выскочил из-за стола и понесся за ней, выкрикивая угрозы. Селена побежала от него, зацепилась об опрокинутый стул и рухнула, Смит упал на нее, ощутил под собой дразнящее трепыхание, рванул рубаху и узрел нечто еще более соблазнительное… Однако засмотрелся. В физиономию Смита врезалась пятка, как большая королевская печать. В голове его раздался гул, как будто грохнул колокол на церкви его прихода. Смит даже не видел, куда бы ей, мерзавке, за такое поведение вмазать, глаза застлала пелена слез.

– Чтоб ты сдохла, сучка черномазая!

– Издохни сам!

Смит кое-как поднялся, утер нос выбившейся из штанов рубахой. Жара стояла страшная, он устал, запыхался. Годы-то уже не те… Похоть отступила, оголившийся фронт защищало лишь лицемерие. Смит прокашлялся и принял позу оскорбленной невинности.

– Такова благодарность за мое стремление оказать посильную ПОМОЩЬ:

– Вот я Флинту расскажу, он тебе окажет помощь.

Смит струхнул.

– Не вижу смысла беспокоить капитана из-за столь мелкого недоразумения.

– Не видишь?

– Э-э… Не вижу.

Она ухмыльнулась, Смит надулся, опустил глаза. А то он не понимал, что безумием было с его стороны пытаться наложить лапу на оговоренное имущество до срока, без разрешения Флинта. Но не смог сдержаться, Нестерпимую тягу испытывал он ко всему женскому, любого возраста, даже нежного детского. Смит застонал.

– «Пастор»! – раздался грубый голос снаружи.

Бум! Бум! Бум! – грохнул в дверь увесистый кулак.

– «Пастор», твою мать! Лодка со «Льва». Сильвер!

Глава 41

7 сентября 1752 года. Остров. Холм Подзорная Труба. Ночь.

Флинт озадачился. Попугай вернулся. Летел, как будто сова, только орал он не по-совиному.

Флинт привык к периодическим отлучкам попугая. С его ли наблюдательностью это не заметить и не понять! Что ж, у каждого свои маленькие странности, у людей, у попугаев… Но в этот раз что-то не так. Обычно птица взлетала на рею, которую здесь, на острове, с успехом заменяла ветка какой-нибудь сосны. Флинт вгляделся во тьму. Трещали кузнечики, грохотал прибой, мерцали звезды… А вот и он, снова злющий, как мстительная фурия из античных мифов.

Налетает и налетает, паскудник, вопя и щелкая клювом. А с чего? Всего-то Флинт разобрался со Скиллетом и Камероном. Пощекотал их кончиком сабли, этак на дюйм втыкал, не глубже, погонял лентяев, чтобы заставить побегать. Ну, поныли они, один мамочку вспомнил… Флинт уже запамятовал, который именно. А второй выбрал занятие поинтереснее, стал клясть Флинта на чем свет стоит. Камерону вдруг вздумалось самому копыта откинуть, как раз когда Флинт со смехом разъяснял Скиллету, что ему приглянулись камероновы уши и что он, Флинт, их себе на память отрежет, прежде чем Камерона на тот свет проводить.

С ушей все и началось. Затихли Скиллет и Камерон, попугай вернулся на Флинтово плечо. И тогда он попытался, ничего дурного в виду не имея, накормить попугая камероновым ухом. Да какой там накормить, только попробовать дал! С этого уха птица, должно быть, и тронулась умом. Бешеными оказались уши у Камерона.

– И-и-и-и-ки-ки-ки-ки-ки!..

Вот он, опять орет, летит и в глаз метит. Гад, как бровь рассадил! Флинт разнервничался. Конечно, можно его и саблей… Или из пистолета. Но птица – его товарищ. Попугай нужен Флинту живым, а не чучелом.

– И-и-и-и-ки-ки-ки-ки-ки!..

Опять! Ой! Вот скотина! Флинт не выдержал, понесся прочь, закрывая голову руками. Вниз по козьей тропе, в лес, где попугаю не разгуляться.

А в лесу стояла непроглядная тьма, ни зги не видать. Звезды сверху остались, над древесными кронами. Душная, вонючая тьма тропического леса, где все гниет и все питается гнилью, от гигантских деревьев до всякой ползучей дряни: личинок, букашек, сороконожек, тысяченожек, слизняков и пауков разного размера, иные и с ладонь попадаются. Гнусное место. Наконец-то нашел Джо Флинт ночлег столь же мерзостный, как и сточная яма его собственного разума.

Ничего, вполне сносный ночлег. И никуда от него не денешься. Вглубь, в джунгли двигаться невозможно, пути не видать, а обратно ненамного светлее, да и этот летучий дьявол не пускает. Флинт поморщился, сел под деревом, привалился к стволу спиной, положил на колени саблю и пистолеты и велел себе спать, успокоив себя тем, что леопардов да пантер на острове не водится… Он не встречал, во всяком случае… А змей Флинт не боялся. В дневное время.

Уже засыпая, он услышал над собой хлопанье крыльев. Попугай тоже устроился на ночь неподалеку. Последняя мысль его весьма утешила: по крайней мере, рядом друг.

Глава 42

6 сентября 1752 года. Южняя якорная стоянки, Борт «Моржи». Семь склянок предполуденнои вахты (около половины двенадцатого берегового времени)

Конечно, где бы тягаться «пастору» Смиту с Сильвером, если бы Долговязый Джон стоял с ним рядом на палубе! Но Сильвер сидел на банке жалкого ялика, команда «Моржа» глядела на него сверху вниз, а «пастор» Смит величественно вышагивал по палубе.

Как и раньше Билли Бонс, Смит восхищался даром предвидения Флинта. Капитан предупреждал, что Сильвер может попытаться совратить команду «Моржа» и приказал ни при каких обстоятельствах не допускать Долговязого Джона на борт.

– Как только он ступит на палубу – пропал ты, мистер Смит! Команда за ним пойдет. Он на голову выше тебя как физически, так и умственно. – Флинт чуть помолчал и добавил: – И духовно.

И когда Сильвер подошел к «Моржу» на ялике с шестеркой гребцов, Смит наотрез оказался дать разрешение, сославшись на клятву, данную на Артикулах.

– Нет, сэр. Мы поклялись, сэр!

– Я не из-за этого захоронения вовсе.

– А для чего же еще, сэр?

– Хочу потолковать об этом засранце Флинте!

– Во-во! Сам себя выдал!

– Чушь собачья! – разозлился Сильвер и обратился к команде; – Ребята, вы меня знаете?

Прилипшие к фальшборту матросы зашевелились. Да кто ж не знает Долговязого Джона! Все его знали. Все были в курсе, что он за береговое братство, за равные доли для всех. Он товарища не бросит – даже такую паскуду, как Слепой Пью. Болтать-то об этом все мастера, но Сильвер в это верит и этим живет. Знали они Сильвера, знали и Флинта. И «пастор» Смит испуганно заморгал.

– Не слушайте его! – завопил он.

– Да пошел ты!.. – гаркнул кто-то.

– Заткнись!

– Давай, Долговязый Джон!

– Говори, капитан!

Капитан! Они его назвали… капитаном! «Пастор» Смит похолодел.

– Я вам хоть раз соврал? – продолжил допрос Сильвер. – Вилял когда-нибудь? Кто-нибудь может такое припомнить?

– Ни в жись, Долговязый Джон!

– Никогда!

– НИКОГДА!!!

Долговязый Джон и из лодки справился бы. Он убедил бы их, еще несколько слов – и он вырвал бы их из хватки Флинта. Но удача отвернулась от Сильвера. Воодушевленный успехом, он вскочил, ялик вильнул, и одноногий рухнул на руки своих гребцов.

Смешно? Еще как. Они и заржали. «Пастор» схватил со стойки ядро и запустил его в ялик.

– Вон! – заорал он. – Не сметь приближаться!

Конечно, он промазал и побежал за вторым. Нашлись еще любители пошвырять по цели, позабавиться, добить упавшего, а как же без этого…

Ядра зашлепали по воде, иные падали рядом с лодкой, брызгали на гребцов. Те выглядели дураками, смех с «Моржа» гремел все громче.

– Стойте, идиоты! – вопил разозленный Сильвер. – Слушайте меня, кретины!

Но момент был упущен. Сидевший загребным Израэль Хендс велел отваливать подальше. Он не хотел, чтобы ядро пробило дно. Течение проволокло ялик мимо борта «Моржа», и тут они услышали голос:

– Долговязый Джон! Долговязый Джон! Забери меня отсюда! – Держась за раму, Селена вывесилась наружу и махала платком..

– Селена! – крикнул Сильвер – Мистер Хендс, давай под корму!

– Нельзя, капитан! Потопят.

И потопили бы. «Пастор» Смит овладел ситуацией, поминая слово и волю Флинта. На корму «Моржа» уже набежала толпа с ядрами в руках. Те же люди, которые только что готовы были следовать за Сильвером, выкрикивали в его адрес оскорбления.

– Тогда давай поближе, не подходя вплотную.

– Есть, капитан! Эй, живоглоты! – заорал Израэль Хендс гребцам. – Правая вперед, левая назад!

Ялик развернулся на месте и рванулся к корме судна…

– Навались! – заорал Сильвер, подруливая поближе, пока ядро не плюхнулось в воду на расстоянии вытянутого весла.

– Селена, плавать умеешь?

– Да!

– Плыви к нам! Прыгай и плыви!

– Эй! – заорал «пастор» Смит. – Он хочет спереть девицу!

Команда ответила свирепым рыком.

– Фитиль! – заорал Пастор, срывая брезент с кормовой вертлюжной пушки. – Вы, там! – он махнул в сторону второй такой же пушки. – Живо, вторую к бою!

Мгновенно две двухфунтовых пушки уставились на Сильвера и его лодку. Дистанция двадцать пять ярдов, каждая пушчонка набита картечью.

Пастор с дымящимся фитилем в руке пригнулся к пушке.

– Убирайся, Сильвер! Не то отправишься в ад! – заорал он снова.

– Джон! – кричала Селена. – Помоги!

– Не могу, милая, – вздохнул Сильвер. – Назад, Израэль.

Ялик направился ко «Льву». Сильвер смотрел в сторону «Моржа», пока можно было разобрать маленькую фигурку негритянки. Потом отвернулся.

– Что ж, ребята. Теперь все решат горячий свинец и холодная сталь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю