Текст книги "Одиссея капитана Сильвера"

Автор книги: Джон Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 36

5 сентября 1752 года. Борт «Льва». Южная якорная стоянки. Первая вахта (около 10 вечера берегового времени)

– Пистолеты; мистер Хендс, – сказал Сильвер. – Можно сказать, залп. Выстрелили вместе, как будто по команде.

– Да, капитан – отозвался Хендс.

– Да, капитан, – повторил Сарни Сойер, боцман. – Прикажешь шлюпку спустить? Надо же разобраться.

– Нельзя, – сказал Сильвер. – Ты же клялся. Все вы клялись.

– Кгм… – поперхнулся Сойер.

– Как же, – продолжал Сильвер, – «Морж» и «Лев» друг друга стерегут. Кто лодку спустит, начинает войну. Я не рвусь начать войну на ночь глядя.

– Капитан, – морща лоб, вкрадчиво завел Израэль Хендс. – Я вот не понимаю… Пистолеты. Дюжина разом. Это как же? Что, напали на них? – высказал он то, о чем думали и другие. – Напали и… одолели?

Эта мысль ужасала безмерно, ибо означала потерю сокровищ, доставшихся какой-то неведомой силе.

– Нет! – Сильвер захлопнул большую телескопическую подзорную трубу, с помощью которой пытался одолеть тьму. На палубе все привалили к береговому борту, кто-то вскарабкался на ванты, пытаясь разглядеть, что там, у костра, происходит. Огонь полыхал по-прежнему. Однако более ничего не было видно. И не слышно ничего, кроме бесконечного шума прибоя.

– Почему нет, капитан… – спросил Израэль Хендс. – Прошу прощения.

– Да, да, почему…

– Слушайте меня, ребята… – Сильвер перевел дыхание. Много он хотел им сказать, во многом желал убедить…

Выстрелы как будто прочистили сознание Сильвера, придали ясность мыслям. Теперь он понял, что происходило. В нем еще сохранялись следы прежнего уважения к Флинту, призрак прежней дружбы, не позволявший сделать решающего шага и увидеть истину. Поэтому следовало сообщить свои соображения этим людям, и пусть они сами придут к нужным заключениям.

– Мы, ребята, в дерьме по уши, без всякого сомнения, верьте мне. Но все добро сейчас на берегу, и как раз там, где Флинт его зарыл. Никто до них не добрался.

Раздался гул облегчения. Это уже лучше!

– И я вам сейчас что-то скажу. Молчать и слушать, на палубе!

Все обратились в слух. Семьдесят один мужчина и трое юнг. Но в ночи не к чему было прислушиваться.

Море спало, остров стих. Ну, водица похлюпывала у борта, да от «Моржа» изредка доносилось какое-то бряканье. А так – только прибой беспокоился.

– Слышите? Все тихо. Даже если бы «Морж» нарушил клятву и спустил шлюпку, как бы они умудрились это сделать незаметно от нас? Да этих раздолбаев в Портсмуте было бы слышно с их гуканьем да гиканьем.

Команда встретила это соображение капитана одобрительным гулом.

– Иные у нас верят, что кто-то высадился на остров и напал на наших. Но я вас спрошу, всех и каждого, кто из вас слышал о бое без клацанья, грохота, воя да воплей, кто?

Снова одобрительная реакция команды. Они толкали друг друга, кивали, ухмылялись. Сильвер с его сомнительным ораторским даром внушал им уверенность в себе, освобождал от страхов и сомнений, а заодно утверждал свои позиции их естественного вожака.

– Нет, ребята, никто на них не нападал. И они друг с другом не дрались. – Он ткнул большим пальцем в костер на берегу. – Залп был, а не перестрелка. Когда дерутся, стреляют друг в друга, прицелившись, приложившись, но не по команде же!

Опять же прав был Сильвер.

– И скажу я вам то же, что и раньше говорил. Это Флинт выкинул очередной финт. Не знаю, что он задумал. – Сильвер выдержал паузу. – Но скажу вам, зачем.

Эффект это произвело сильный. Все разинули рты, глаза чуть не на лоб повыскакивали. Наступил момент истины.

– А вы еще не поняли, зачем? Да затем, чтобы все добро досталось ему одному, Флинту.

Темная людская масса издала глубокий стон. Они последовали за Сильвером по своему выбору, но они верили и Флинту. Всех их очаровал Флинт. Да и Сильвера тоже, кто перед ним устоит! Из ста сорока семи человек никто не проголосовал против захоронения сокровищ, никто, кроме Долговязого Джона Сильвера.

Команду охватил стыд за собственную глупость. И жалость к себе, обманутым и обокраденным. Не один Билли Бонс восхищался Флинтом. Теперь же восхищение во мгновение ока обернулось ненавистью к этому же человеку.

«Так-то, ребята, – подумал заметивший эту перемену Сильвер. – Что поделаешь, мерзавцем оказался ваш разлюбезный». Он чувствовал, что в руках его снова сосредоточивается власть над этими людьми.

– Что ж, ребята, нам еще многое предстоит сделать, если хотим розы нюхать, а не дерьмо. – Сильвер повернулся к Израэлю Хендсу. – Мистер пушкарь!

– Да, капитан.

– Испанская девятка, значит, в трюме… Лучшая пушка на судне.

– В трюме, капитан. Смазана и спеленута.

– Все принадлежности в порядке?

– В лучшем виде, все там же, с нею, капитан.

– Сколько надо народу, чтобы поднять и собрать?

– Гм… Девять фунтов, двадцать шесть центнеров все-таки..

– Народу сколько надо?

Хендс покряхтел, попыхтел..

– Лучше две дюжины, капитан, тогда можно будет все сладить быстро и без шума… Прошу прощения, ведь, должно быть, без шума надо?

– Точно, мистер Хендс.

– Значит, две дюжины народу, капитан, тройной блок на грот-штаге [62]62
  Грот-штага – канат от верхней части мачты или стеньги.


[Закрыть]для подъема да плотницкую команду, порт переделать. – Израэль Хендс ткнул в ближайшую четырехфунтовку. – Эта-то мышьи норки низковаты да узковаты будут.

– Отлично, мистер Хендс. – Сильвер оглядел команду, не понимающую, к чему клонятся все эти военные приготовления. Долговязый Джон понимал, что следующие слова ему придется подбирать с великим тщанием. Он помолчал, подумал и указал во тьму.

– Ребята, там, рядом, стоит «Морж», на котором мало у кого из нас нет старых приятелей.

Опять все с ним согласились, ибо так оно и есть.

– Но случается, что надо видеть мир таким, каков он есть, а не таким, каким бы хотелось его видеть. Вот сейчас как раз такое время.

Никто не возражал.

– А правда в том, ребята, что «Морж» у Флинта в кулаке. И вся его команда тоже. – Сильвер выдержал паузу, ибо следующий шаг был нелегок. – Если Флинт хочет загрести все под себя – а я знаю, что он этого хочет…

Гул прошел по палубе.

– …то ему нужны судно и команда, чтобы все вывезти. И он наврет своим на «Морже», что хорошо бы разделить добычу без этих, на «Льве», чтобы убедить их.

– Суки!

– Ублюдки!

– Воровские морды!

«Ишь, разошлись, верные друзья… уже забыли, как только что хотели мне черную метку всучить», – думал Сильвер, глядя на разошедшийся экипаж.

– Тихо, тихо! – прикрикнул Сильвер, – Не нужно шума, вас за сотню миль слыхать. Все чинно, спокойно, без паники.

– Есть!

– Мистер боцман! – обратился Сильвер к Сарни Сойеру.

– Здесь, капитан!

– Подпружинь трос и выведи пружину на кабестан, чтобы можно было развернуться пушками, куда понадобится. Только тихо, без шума.

– Есть, капитан!

– За работу, ребятушки! – заключил Сильвер свое выступление. – И еще раз повторяю: тихо, без гиканья.

– Капитан, – обратился к нему Хендс, когда народ разошелся по своим делам.

– Что, мистер пушкарь?

– Неужто придется драться с «Моржом»?

– Надеюсь, что нет, но лучше быть наготове.

– Есть, капитан!

Израэль Хендс сохранял серьезный вид, но сердце его прыгало от радости. Он снова стал «мистером пушкарем», что означает – он больше не «мистер помощник» и вахту стоять ему не надо. А хлопот у него теперь хватит. Его красавица сейчас покинет трюм. Он понимал, что ошибся, намереваясь установить ее на «Льве» курсовой пушкой. Некуда ее воткнуть на носу. Такая ошибка для мастера-пушкаря непростительна. К счастью, никто на нее не обратил внимания, на эту ошибку. И пушка займет достойное место. Слава мудрому пушкарю Израэлю Хендсу!

Конечно, без длинной испанской пушки у «Льва» не было ни малейшего шанса победить «Моржа». С восемью-то четырехфунтовками против четырнадцати шестифунтовых! «Морж» может просто оставаться вне дальности выстрела четырехфунтовок и раздолбать «Льва» в труху. А попробуй-ка с девятифунтовой, сунься! Насквозь прошибет!

Израэль Хендс, улыбаясь, как счастливое дитя, направился наблюдать за работами по подъему пушки. В отличие от большинства других членов экипажа он всем сердцем надеялся, что пушке его предстоит работа.

Глава 37

6 сентября 1752 года. Южная якорная стоянка. Борт «Моржа». Четыре склянки предполуденной вахты (около десяти утра берегового времени)

Мистер Смит, исполняющий обязанности первого помощника, и без того прел в своем синем сукне, а тут пот бежал по телу потоками.

Смита заела ревность, когда этот Коудрей уволок Селену под палубу, как волк ягненка, а она за ним чуть не вприпрыжку побежала. Его жгла злость на палубную шваль, нагло скалившую зубы. И это ему, стоявшему на квартердеке у компаса и руля, можно сказать, как жрец в храме у алтаря, воплощение власти на судне!

Мистер Смит огляделся, ища поддержки. Нет, он ее не нашел. Он насупился. На судне имелись младшие офицеры, которым положено его поддерживать. Квартирмейстер, оружейник, боцман прежде всего, Аллардайс. Но они наплевали на свой долг. Скалят зубы так же, как и команда, да еще называют его «пастором». Им срочно понадобилась черная девчонка, и горе тому, кто заступит им путь!

Кошмар! Возмутительно! Нестерпимо!

Главное же – смертельно опасно. А этого «пастор» Смит почему-то не сообразил. Слишком надеялся он на свой авторитет и не думал о том, что станет с ним, если дотянутся до него руки палубной команды. С чего бы ему бояться этой своры дебилов, если на него распространяется покровительство капитана Флинта? Он избран капитаном, выделен из общей массы…

Флинт встретил его милейшей улыбкой.

– Приятно побеседовать с ученым мужем, – заворковал капитан, подхватив Смита под ручку и увлекая по палубе у всех на виду.

– Вы, милейший, как бы наш казначей? – осведомился Флинт.

– Да, сэр!

– Так точно, сэр! – поправил капитан с мягкой улыбкой./.

– Так точно, сэр! – повторил Смит.

– Казначей… Отлично, но мне понадобится навигатор, штурман.

– На замену мистеру Боксу, сэр?

– Совершенно верно, мистер Смит.

Юин почуял выгоду ситуации.

– Какие у вас отношения с Пифагором, мистер Смит?

– Прекрасные, сэр!

– А с Эвклидом?

– Отличные, сэр! И с Ньютоном, знаете ли… Производные, там… то-се…

– Я сразу понял, что вы математический гений, мистер Смит.

– О, сэр…

И вот мистер Смит получил синий сюртук и большую шляпу с полями, а также опустевшую каюту мистера Бонса. Он пользовался запасным квадрантом капитана Флинта, лично его обучавшего, и уже в нескольких сотнях миль от флинтова острова смог уверенно выйти на курс, основываясь на собственных вычислениях.

– Отлично, мистер помощник, – похвалил Флинт, когда Смит показал ему позицию судна на карте за несколько дней до подхода к острову. – Что ж, солнце над ноками рей, народ ужинать собирается. Прошу вас, мистер помощник, присоединиться ко мне, разделить стаканчик-другой в моей каюте.

– С удовольствием, капитан!

Пыхтя от гордости, Смит шествовал за Флинтом. Юнги несли за ними инструменты, и вся команда видела, как он, Смит, следует к капитану в гости, запросто, на стопочку-другую.

– Ваше здоровье, сэр! У вас задатки отличного штурмана, – нахваливал его Флинт.

– Ваше здоровье, капитан! – ответил Смит, краснея от похвал. А Флинт все улыбался, улыбался, улыбался….

– Значит, вы могли бы найти мой остров? – спросил Флинт. – Могли бы выйти из Бристоля и дойти до него?

– Было бы судно, да команда, да карты, сэр, – с достоинством кивнул Смит. – Смогу, сэр. Полагаю, что смогу.

Он не без оснований гордился своими талантами и этого не скрывал.

– Что ж, тогда ваше будущее обеспечено, мистер Смит, – сказал Флинт, показав волчий оскал.

И действительно, будущее Смита Флинт уже определил. Как и любой здравомыслящий мореход, Флинт понимал необходимость в запасном навигаторе. К несчастью, Билли Бонс был занят в другом месте. А без Билли? Что, если Флинт вдруг заболеет? Что, если некому будет держать судно на курсе? Что станется тогда с бедным Джо Флинтом?

Посему следует потратить время и выучить мистера Смита. Но как только на горизонте покажется берег Англии, будущее этого джентльмена тут же и решится без всяких вариантов. Однако пока до этого далеко. На повестке дня еще один вопрос.

– Мистер Смит, – задушевным тоном завел Флинт еще через несколько стаканчиков. – Мистер Смит… Или, может быть, я могу взять на себя смелость назвать вас именем, данным при крещении? Юин, так? А я для вас Джозеф.

– О, сэр! – задохнулся безмерно польщенный Юин. Он облизал губы мокрым языком и уставился сквозь маленькие круглые очки такими кроваво-туманными глазами, что Флинт снова едва удерживался от хохота. Лишь неимоверным усилием Флинт смог сохранить серьезность.

– Юин… Я хочу обратиться к вам за советом… По весьма личному вопросу. Настолько интимному, что даже не знаю, как начать.

– О… Джозеф… – Смит вытащил платок и протер потное лицо. Любопытством он не был обделен, сызмальства стремился сунуть нос в дела ближнего своего, даже если не имел возможности на дела эти повлиять либо извлечь из чужих обстоятельств какую-либо выгоду для себя.

– Эта… моя негритянка…

– Что с ней?

Флинт покачал головой, попыхтел, повздыхал, поднял и поставил на место стакан, потупил взор, изучая полировку столешницы…

– Что, что? – сверлил Смит капитана, а под столом буравил штанину напрягшийся при упоминании о лакомом кусочке женского тела похотливый отрог организма «пастора».

– Видишь ли, Юин, – преодолел наконец свою скромную натуру Флинт, – у нее такие… аппетиты… нет-нет, ничего особенного, во всяком случае для ее народа, но она требует от меня… и… и…

– И что?

– Ну, никаких сил не хватает, – вздохнул Флинт, осмелился жалостливо глянуть в выпученные глаза собеседника и снова едва не потерял над собой контроль. Пришлось ему наказать себя под столом, вонзить ноготь большого пальца левой руки в указательный палец правой, чтобы не прыснуть невинным детским смехом.

– Видишь ли, дорогой мой Юин, я нахожу, что разнообразие, частота и э-э… экзотичность желаний этой дамы превосходит возможности одного мужчины, по крайней мере, одного белого мужчины. Посему… Юин, я попросил бы вас… Как единственного на борту джентльмена, вы же понимаете… человека образованного…

– Да, да, да! – задышал Смит, казалось, близкий к семяизвержению в мозг.

– О, дорогой друг… Бы меня спасаете, – нежно улыбнулся Флинт.

– Когда? Сию минуту спасу!

– Гм… Еще стаканчик, мистер помощник?

– Да, Джозеф!

Флинт хихикнул, затем отечески покачал головой.

– Пусть лучше пока я буду «капитан», до поры до времени.

– Так точно, капитан!

– Ах, мистер Смит… Если б вам были ведомы все тяготы вождя…

– ???

– И горечь предательства, мистер Смит…

– Предательства? – Мозг Смита, затуманенный алкоголем, искал смысл в новом повороте разговора.

– Нас предали все на «Льве» и большинство команды «Моржа».

– Не может быть!

– Еще как может. Захоронение сокровищ – это уловка, чтобы их спасти.

– Спасти для кого? – Уж дура ком-то Смита никак не назовешь.

– Для тебя, дорогой. Для меня. И еще для нескольких верных товарищей, которым можно доверять.

– Нескольких?

– Чтобы до Англии добраться, хватит. Скажем, дюжина.

– Дюжина?

– Точно. Восемьсот тысяч разделить на восемнадцать.

– Восемнадцать?

– Двенадцать, да мы с тобой.

– Но это ведь четырнадцать?

– У нас, дорогой мистер Смит, тройные доли.

– Господь спаси нас и помилуй!

– И как только разделаемся с предателями, дорогой друг, я вручу тебе ключ от салона и эту черную задницу и сниму с себя обузу.

– О-О-О-О-О… – простонал Смит.

– До этого, однако, надлежит выполнить некоторые необходимые действия. Ты, дорогой первый помощник, должен быть моими глазами и ушами на «Морже», потому что мне предстоят дела на берегу. Ты должен сохранить для меня судно, спасти от Джона Сильвера и от предателей на «Морже», А потому слушай меня внимательно…

Глава 38

7 сентября 1752 года. Остров. Холм Подзорная Труба. Ближе к вечеру

Фрэнки Скиллет полз очень, очень тихо, по-крабьи, как и положено опытному скауту. Левой рукой он ощупывал дорогу, нож свободно, но прочно держал правой рукой, готовой к действию.

Фрэнки предпочитал нож за тишину. Не любил он шума. Поэтому снял с себя перевязь с серебряной пряжкой и саблей. Сбросил и пояс с пистолетами, жилет с карманами для патронов и кремней. Даже прекрасные кожаные сапоги стянул с ног. И красный шелковый платок с головы. – это, конечно, не из-за шума, а чтобы не привлекать внимания ярким цветовым пятном.

Остались на Фрэнки одни лишь свободные хлопчатобумажные штаны, завязанные на поясе.

Он аккуратно сложил одежду и снаряжение в месте, стеречь которое им поручил Флинт, и бесшумно пополз вперед, босой, по пояс голый, с обнаженной головой, лишенной волос.

Волосы Фрэнки сбривал, чтобы голова не перегревалась.

«Где ты, Джимми, малыш? – думал Фрэнки. – Иди к своему другу Фрэнки. Иди ко мне и получи, что тебе причитается».

Мягко, бесшумно спускался Фрэнки Скиллет с вершины холма Подзорная Труба. Он настолько захвачен был возложенной на него миссией, что не замечал красот природы, потрясающего вида, открывающегося со склонов, не обращал внимания на свежесть чистого воздуха и величественное благородство рельефа. Фрэнки сконцентрировался на кустах, в которые удалился Камерон, дабы опорожнить кишечник.

– Ы-ых! – донеслось из кустов родовспомогательное пыхтенье Камерона.

«А-а-а, вот ты где, – сообразил Фрэнки Скиллет. – Рожай, рожай, милый. Пыжься, тужься. А я тебе помогу».

Он ускорил темп продвижения, обогнул закрывавший его куст, пополз по открытой местности, осторожно отодвигая в сторону сухие сучки. Хорошо полз Фрэнки Скиллет, особенно для моряка. Индеец-гурон или браконьер, конечно, услышали бы его перемещение, но Джимми Камерон… Где ему! Особенно со спущенными штанами и звенящей от напряжения прямой кишкой.

– Ыкх… У-ых-х-х… – старался Камерон. Усилия его, наконец, принесли желанный результат, и он издал облегченное: – О-о-о-о…

«Ф-фу!» – Скиллет едва сдержал недовольный возглас. Вонь камероновых выделений ударила ему в ноздри, ибо очень, очень близко подобрался Фрэнки Скиллет к другу Камерону. Вскочить, проткнуть и готово! Но… пока неудобное для ножа положение. Камерон надрал пучок травы и сосредоточенно вытирал им задницу. Вот он закончил, встал, натянул штаны….

Скиллет гукнул и прыгнул… Отлично прыгнул, да зря зашумел. Камерон, правда, и без того обернулся, дабы бросить гордый взгляд на плоды усилий своих, как сделал бы на его месте любой муж, праведный или неправедный. Правое плечо Камерона ушло вперед, благодаря чему от ножа улизнула спина, и это несколько подпортило ситуацию. Лезвие царапнуло позвоночник, прорезало мышцу, но лишь задело пульсирующие магистрали, по которым кровь стремится к почкам – любимую цель благородных убийц, нападающих сзади.

– С-сука! – крикнул Камерон, сцепившись со Скиллетом.

Оба рухнули в едином движении, продолжая траекторию атакующего Скиллета, и принялись кататься по земле, совершенно изничтожив аккуратную пирамиду, выложенную Камероном. Большая часть составляющего ее вещества оказалась на противниках. Они подкатились к кустам, смяли их и очутились на открытом пространстве, среди песка и камней.

Тут Джимми Камерон приложил все усилия к тому, чтобы дотянуться левой рукой до голенища правого сапога, где хранил нож, ничуть не уступавший лезвию Скиллета. Правой рукой Джимми сжимал горло подлого противника.

Скиллет, в свою очередь, извивался и отбивался, всеми силами пытаясь освободиться. Но Камерон был сильнее, так что не вырвешься – верный конец.

Скиллет уже задыхался, однако умудрился выдернуть шею из объятий слабевшего Камерона. Рванувшись к Камерону, он клацнул зубами и отхватил кончик камеронова носа. Камерон завопил, гниль его дыхания окатила физиономию Скиллета. Тот выплюнул откушенный кончик носа и всадил колено в пах Камерона Свобода!

Скиллет вскочил на ноги, задыхаясь, дрожа всем телом от возбуждения и пережитого ужаса. Камерон поднялся сначала на руки и колени, потом с трудом встал.

– Глянь, что наделал, сука, – хрипел Камерон, нащупав рукоять торчащего из его спины ножа. Из глаз его текли слезы, смешиваясь с соплями и кровью из носа. – Только глянь…

– Так тебе и надо, дубина! Тебе и всем си льверовым подонкам.

– Смотри! – Камерон вытянул вперед руку, испачканную кровью. – Я ведь кровью истеку. Твоя работа, сука…

– Отличная работа! – крикнул Скиллет.

Камерон рухнул на колени, чуть не ткнулся лицом в землю, но смог удержаться, выставив вперед руки. Он поднял голову и уставился на Скилетта.

– Скотина!

Скиллет засмеялся, успокаиваясь. Он видел, что Камерону конец, поэтому храбрел на глазах.

– Что, спекся, скотина? – усмехнулся Скиллет. – А я-то боялся, что промазал – Он шагнул ближе, вплотную, и ударил босой ногой по физиономии поверженного врага – Получай, придурок! – Гордо выпрямившись, Скиллет обозрел скрючившуюся у его ног фигуру. – Отпрыгался…

Камерон потянулся к ноге Скиллета, как будто пытаясь ее схватить. Скиллет засмеялся и отскочил. Камерон снова выкинул вперед руку. Скиллет засмеялся громче. Камерон опять… Черт! Не к ноге он тянулся.

– Чтоб тебя!.. – крикнул Скиллет. Он не заметил, что меж двумя камнями дожидался своего хода пистолет.

– Подарочек тебе, друг, – просипел Камерон, взводя курок. Он поднял оружие, но рука не слушалась, не могла осилить веса вовсе не тяжелого пистолета, ствол дрожал, клонясь к земле.

Скиллет отпрыгнул, раскинув руки для удержания равновесия, вправо, влево, ухмыльнулся.

– Давай, давай! – подбодрил он полумертвого врага. – Тебе и в грот-то не попасть.

– Ох, браток… – простонал Камерон, опуская руку. – Плох я.

– Ничего, Джимми, потерпи. Скоро хуже станет.

– Помоги, друг. Кончаюсь я.

– Так тебе и надо!

– Света не вижу, Фрэнки. Подойди ко мне.

Фрэнки подошел. Простоват был Фрэнки Скиллет, Попался на удочку. Не совсем еще ослаб Джимми Камерон, да и свет он пока что видел. Следующим высказался пистолет.

– БАНГ! – сказал он очень громко, проворно вздернутый Джимми Камероном, всего в трех футах от скиллетова пуза.

– Ха! – выдохнул Камерон. – Тебе теперь, небось, не лучше?

Скиллет не упал, но выстрел отбросил его на два шага. В ушах звенело, штаны тлели, ниже пупка чернела обуглившаяся дырка. Он сунул туда палец, взвыл в тоскливом ужасе, упал на спину, уселся, снова взвыл, заплакал, застонал, призывая мать, продавшую его, пятилетнего, пятнадцать годков назад щетинщику на Пудинг-лэйн. Деньги нужны были ей на выпивку.

Камерон устало ухмыльнулся и откинул пустой пистолет. Он глянул на товарища по команде, подумал, что не мешало бы докончить… Видит око, да зуб неймет. Не дотянуться. Скиллет сидел в двадцати футах, нянчась со свежей раной.

– Теперь готов и ты, придурок. Хана тебе.

– И тебе тоже.

– Ублюдок.

– От такого слышу.

Прошло некоторое время, гнев их утих, уступил место жалости к себе.

– Глоток водицы бы… – протянул Камерон.

– И мне бы…

– Наверху фляга…

– Я б сходил… – всхлипнул Скиллет.

– Я тоже.

Солнце опускалось, близилась ночь. Камерон заговорил снова.

– Слышь, Фрэнки… Зачем ты это, а?

– Что?

– Ножом…

– Кэп велел.

– За что?

– Ты человек Сильвера…

– Ну и что?

– Вы, суки, хотели все добро прибрать и оставить нас на «Морже» с носом.

– Чушь собачья! Никто на «Льве» об этаком не помышлял.

– Кто сказал?

– Я говорю. И любой скажет. И Долговязый Джон тоже.

– Хм… А кэп…

– Сука твой кэп! Я тебе скажу, кто вчера орал.

– Ну?

– Фрезер орал. Когда мы ставили рею. Фрезер.

– Брось…

– Фрезер! Этот сука Флинт его прикончил.

– Ну?..

– А кто еще? Не мы же.

– Ну, эти… там… из лесу.

– Бред собачий. Знаешь, что Фрезер мне сказал?

– Ну?

– Он сказал, что этот шум… Это Флинта фокусы. Это он выделывался ночью.

Снова смолкли. Вспоминали, что они слышали о Флинте. Хорошего-то ничего, собственно, и не слышали. Сознание туманилось, они слабели, стонали, раны ныли, жгли, и наступление темноты почему-то убеждало, что никаких таинственных ночных существ в лесах и в помине не было.

– Фрэнки…

– Ну…

– Чего это мы тут охраняли?

– А я знаю? Флинт сказал стеречь холм.

– А что, если он вернется?

– Дьявол! Что, если он хочет загрести все добро?

– Черт!

– Чтоб меня…

– Надо валить отсюда, парень. Он нас мигом прикончит, коль не уберемся.

Камерон и Скиллет начали спуск с холма Подзорная Труба. Ползком, конечно, как же еще. Зубами скрипели от боли, помогали друг другу, как и положено братьям по доброму ремеслу, подбадривали, не давали обессилеть. Они даже попытались что-то сделать друг для друга. Скиллет вытащил нож из спины Камерона, а Камерон отрезал этим ножом штанину от брюк Скиллета, чтобы завязать дырку от пули.

Однако вытащенный нож лишь усилил кровотечение, а повязка со скиллетова брюха быстро сползла и потерялась от трения о землю.

Но все же спуск часто легче подъема, да еще и по козьей тропе, так что они покрыли добрую сотню ярдов до полной темноты и услышали, наконец, в отдалении бодрый голос приближающегося к ним человека, распевающего знакомую песню в такт уверенным шагам

 
Пятнадцать человек на сундук мертвеца!
Ио-хо-хо, и бутылка рома!
 

Удивительно, насколько этот голос приободрил Камерона и Скиллета. Нет, не ящерицы они, чтобы на брюхе ползать. Героическими усилиями, помогая друг другу, они поднялись на ноги. Держась друг за дружку и зажимая раны, они удвоили скорость, хотя теперь двигаться приходилось вверх по склону.

На удивление далеко удалось им уйти, прежде чем бодрый певец их догнал.