Текст книги "Одиссея капитана Сильвера"

Автор книги: Джон Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20

10 июня 1752 года. У берегов Джорджии. Борт «Моржа»

Громадное деревянное чудовище, на палубу которого Селена ступила в устье реки Саванны, поразило ее своей необычностью. Еще больше дивилась она, когда судно вышло в океан. В ее возрасте и неудивительно полное незнание о море, матросах и кораблях. Поэтому она какое-то время безвылазно сидела в просторном, но жарком кормовом салоне, пока, наконец, ей не стало невмоготу переносить это добровольное заключение.

Поначалу Селену все время давил страх. Она боялась необъятного океана с его волнами, то мелкими, то вдруг выраставшими и достававшими до ее убежища. Океан мог бы, если бы захотел, сожрать даже этого деревянного монстра со всеми его обитателями. Селена боялась тошноты, постоянно одолевавшей ее; но она боролась с нею всеми силами. А больше всего Селена страшилась дикарей, шлепавших пятками по палубам «Моржа». Пираты! О них она много слышала в Саванне.

Чарли Нил называл их рейдерами-трейдерами, [55]55
  Рейдеры-трейдеры – налетчики-торговцы (англ.).


[Закрыть]но их разбой считал «свободным промыслом». И платил командиру гарнизона, мэру, таможенному инспектору, советникам… – много кому платил Чарли Нил, – чтобы прикрыть глаза, уши и рты, чтобы не приключилось помех на пути его «свободного промысла». Нет, конечно же, это не те самые страшные пираты, которые насиловали женщин, отрезали им груди, сжигали живьем, продавали мужчин в рабство в Бразилию, на малярийные острова Карибского моря, где люди быстро умирали от болезней, где их морили голодом и насмерть забивали плетьми.

Селена согласилась на предложение Флинта, потому что он показался ей очень милым. Вежливым, добрым, чистым. Она таких никогда не встречала. Да и какое будущее ожидало ее в Саванне? А вдруг бы Чарли Нилу вздумалось, что выгоднее выдать Селену семейству Делакруа, чем пользоваться ее услугами. Тем более что она не хотела торговать самым выгодным товаром, своим телом. Но то, что выглядело привлекательным там, в Саванне, оказалось вовсе не столь приятным посреди неспокойного океана, на борту болтающегося на волнах судна, в удалении от прочной земли. А вдруг пираты в море совсем не такие, как на суше? В Саванне это были обычные люди… обычные мужики с нормальными желаниями. А здесь?.. Но Селена преодолела все страхи и выползла на свет.

Наверху ей сразу стало лучше. Тошнота прошла, ветер освежал, жара стояла вполне сносная, воздух был чистым. Да и судно в море выглядело прекрасно. Все натянуто, прилажено, все аккуратно, пристойно. Высоко-высоко вздымаются две мачты, на них раздуваются паруса, изящно выгибаются… Судно бежит!

Оно больше дома, больше дюжины телег. Полным-полно людей, всяких веревок и палок… сложная машина. А как быстро оно движется!

Зрелище настолько ее захватило, что она не сразу увидела судовую команду, которой только что боялась. Но они-то девицу заметили сразу.

– Селена! – раздался голос, и она увидела Флинта, стоявшего неподалеку, на возвышении, с большим зеленым попугаем на плече. Флинт звал ее, приглашал подойти. А рядом с Флинтом находился Долговязый Джон. Последние страхи выгнала вспыхнувшая в ней при виде Долговязого Джона злость. Она подошла к Флинту, Сильверу и еще одному здоровенному чурбану в синем сюртуке, таком же, как на Флинте. На этого она решила не обращать внимания.

Одного взгляда на физиономии Флинта и Сильвера хватило, чтобы осознать, что оба они ее жаждут. Она сразу поняла, что добром это не кончится. Она также попыталась поразмыслить, что из этого последует для нее, и еще: кого бы из них она предпочла. И кроме того она уяснила, что они друзья и ссориться не хотят. Флит и Сильвер скоро ушли прочь, куда-то в брюхо корабля, чтобы никто не видел, как они ругаются, а ее оставили осматриваться на этой удивительной посудине.

Составивший ей компанию здоровенный урод в синем сюртуке везде следовал за нею и орал на всех, чтобы ее не трогали. Это немного успокоило Селену, хотя странно было, что у него два имени. Его звали мистер Бонс, но некоторые величали его мистером Старпомом. Но все знают, что моряки народ странный. Может быть, у остальных тоже по два имени.

Вскоре Селена выучилась жить на судне. Флинт добыл для нее более или менее сносную одежду и обходился с нею, как с леди. Каждый вечер она принимала ванну, но после ванны он ее не навещал. Он к ней вообще не прикасался! Разговаривал с ней, обедал в ее компании – и все. Селена дивилась, но спрашивать остерегалась…

Остальные, конечно, думали, что он разговорами не ограничивается, а каждую ночь, а то и каждый день утоляет похоть… Селена понимала это не только по взглядам – от нее не слишком скрывали едких реплик, хотя и делали вид, что скрывают. Еще удивительнее, что Флинт, оказывается, и хотел, чтобы все думали, будто у них с Селеной бурная сексуальная жизнь… Но на деле Флинт с ней – ни-ни! Все время как с графиней, каждый вечер ванну, и не обычной забортной водой она мылась, как остальные… Все те первые недели Селена считала, что Флинт настоящий джентльмен.

Долговязый Джон Сильвер злился все больше, они с Флинтом постоянно грызлись, орали друг на друга. Сначала она полагала, что они из-за нее ссорятся, не могут поделить. Но потом разведала еще кое-что. Она прислушивалась к разговорам. На судне было семеро юнг, одного из них звали Крысич Ричардс. Иногда со скуки Селена болтала с ним – Ричардс почему-то был не столь грязен и уродлив, как остальные. Да и мал, худосочен, его Селена не боялась.

– Потому как, мисс, прошу прощенья, мисс, Долговязый Джон, значит, говорит, худо это, когда на судне баба, то есть женщина.

– Почему?

– Нам не знамо, мисс. Только раз Долговязый Джон говорит…

– А с Флинтом Долговязый Джон тоже из-за меня ругается?

– Это точно, мисс. Потому Флинт не верит, что вы, значит, к беде. Да вы-то фигня, мисс, то есть, прошу прощения… Ну… Это… Ну, главное-то другое…

– Что, что?

– Да… Сокровища, мисс. Зарывать или не зарывать.

– Какие сокровища?

Парень ухмыльнулся, мотнул головой и ткнул объеденным ногтем большого пальца в сторону ближайшего люка.

– Там, внизу которые.

– А, которые они награбили!

– Навроде того, мисс.

– А зачем их зарывать?

– А я знаю? Только Флинт говорит – зарыть, а Долговязый Джон не хочет. Поначалу-то они только ржали, а теперь орут да базарят.

– Когда – поначалу? – спросила Селена, хотя поняла, когда.

– Ну, до вас, известное дело.

Селена много размышляла надо всем этим. Времени у нее было предостаточно, ибо кроме как изображать любовницу Флинта, ей никакой иной роли на судне не отвели. И она наблюдала и выжидала, примечала да рассуждала. Принимая вечернюю ванну, Селена различала за перегородкой какие-то странные шумы, не похожие на ставшие привычными корабельные. Она хотела сказать Флинту, да почему-то передумала, что оказалось решением в высшей степени мудрым.

Затем она однажды стала свидетельницей жестокой игры, в которую Флинт играл с одним из своих людей, Томом Морганом. Этот Морган вздумал пробовать кремень своего пистолета на искру в каюте, что могло вызвать пожар, Моргану полагалось за это сорок линьков без одного. Но Морган решил избегать наказания.

– Я прошу замены, – обратился Морган к Флинту. – Хочу сыграть во «флинтики».

Вокруг загоготали, раздались советы доброжелателей:

– Брось, Том!

– Безнадега!

– Только хуже будет!

И опять Флинт с Сильвером заспорили.

– Не надо, Морган, – сказал Сильвер. – Мы больше не играем в такие игры.

– Почему? – настаивал Морган. – Я хочу рискнуть. Риск – благородное дело для джентльмена удачи.

Снова раздался смех, возгласы за и против, а Флинт сказал:

– Мы свободные люди, и если брат Морган хочет сыграть, это его свободный выбор. Так ведь, Том Морган?

– Так!

– Не так, – возразил Сильвер, – Мы решили, что эта игра отменяется. Пусть Том Морган получит свои сорок как мужчина.

На лице Флинта появилась мерзкая ухмылка.

– Нет, Джон. Не мы решили, а вы решили отменить игру Флинта, И я призываю присутствующих здесь братьев проголосовать, согласно Артикулам. – Он обратился к команде: – Как решим, ребятишки, игра Флинта или сразу сорок без одного Тому Моргану?

Раздался почти единогласный вопль в пользу игры. Флинт повернулся с ухмылкой к Сильверу, который скрипнул зубами, а попугай взлетел с плеча хозяина и направился подальше и повыше.

Сразу началась подготовительная суматоха. Селена наблюдала за жестокой забавой сначала с любопытством, а потом со все возраставшим отвращением Руки и лицо Тома Моргана заливала кровь, зрелище не из приятных, но еще гаже ей показалось то, как Флинт управляет превратившейся в стадо командой, дирижирует ее смехом, ее извращенным наслаждением. Селена поняла, что Флинт обладает не только замечательной скоростью реакции, но и способностью организовать людей и заставить их смеяться. И этот созданный им жестокий, издевательский смех вызывал у нее отвращение.

В конце концов, Том Морган уже покачивался из стороны в сторону. Очень упрям был Морган, он твердо решился избежать порки. Кровь, стекавшая с разбитого лба, заливала ему глаза. Он то и дело хватался за бочонок, где лежала окровавленная дубинка, которой лупил его Флинт. Капитан уже сломал ему нос., расшиб губы. Один глаз заплыл, на трех пальцах отсутствовали ногти…

– Еще попытка, приятель? – весело предложил Флинт.

– Ы-э-э… – промычал Морган.

– Понимать твой ответ как «да», друг? – Флинт сопроводил свой вопрос гримасой, вызвав очередной взрыв смеха.

– Нет! – сказал Сильвер, выступая вперед. – Хватит. Он уже получил больше своих сорока, еще чуть-чуть, и он будет негоден для службы.

– Да! Да! Да! – завопила команда. Они не хотели преждевременно лишаться развлечения, как собака не желает расстаться с недожеванной костью.

– Тихо! – Флинт поднял вверх обе руки. – Джон, с удовольствием прекращу игру и отправлю беднягу Тома залечивать свои колотушки уксусом и компрессной бумагой… – Все замолкли. Они знали Флинта и понимали, что он еще не все сказал. И дождались продолжения.

– Если… Если ты, Джон, займешь его место.

Раздался громовой восторженный вопль. Сильвер не успел и рта раскрыть, как десятки рук выдернули плохо соображающего Тома Моргана из-за бочонка и усадили на его место Сильвера.

– Что ж, Джон, – торжественно произнес Флинт. – Мы с тобою, один на один, так?

Селена видела по лицу Долговязого Джона, что он не сможет победить Флинта в игре, ведущейся по установленным им правилам. Но выхода она не видела.

– На что играем? – спросил Сильвер, оттягивая неизбежное.

– На сорок штук для Тома Моргана. Если ты отнимешь у меня это, Джон, – Флинт помахал короткой толстой дубинкой и уложил ее на дно бочонка, – то спина бедняги Тома останется целой.

– Хм… А с ним что? – Он указал за плечо Флинта.

– С кем? – Флинт обернулся, ища, на кого указал Сильвер. Тот не тратил времени на разъяснения. Схватив дубинку, он запустил ее за борт. Но этим дело не ограничилось. Он вскочил на ноги, уже держа в руках бочонок, на котором разыгрывались «флинтики», занес его над головой… Селене показалось, что бочонок обрушится на голову Флинта, – но и бочонок последовал за дубинкой.

– Все! – крикнул Сильвер подпрыгнувшему Флинту. – Конец этой идиотской сухопутной, недостойной моряка ахинее!

– Заткнись! – заорал выведенный из себя Флинт, забыв про улыбки, ужимки и ухмылки, – Жулик!

Но Сильвер лишь рассмеялся.

– Нет, Джо. Ты проморгал и прозевал. Что, не так, ребята?

– Да-а-а! – в восторге заорали одни.

– Не-е-ет! – возмущено заревели другие;.

– Ну, тогда вот что, – решительно заявил Сильвер, обращаясь ко всем сразу – Я заявляю, что с этой клятой игрой мы покончили и о ней забыли. Это мое слово, и если кто-то хочет возразить, я готов встретиться с ним один на один с любым оружием по его выбору.

Возражений не последовало. Все молчали, старательно избегая взгляда Сильвера. Но очень скоро по толпе прокатился шепоток, тут же превратившийся в рокот, а потом и в оглушительный рев.

– Флинт! Флинт! Флинт!

Лицо Флинта изобразило борьбу эмоций, работа мысли выгнала на лоб морщины. Он чуть было не потянулся за саблей… Чуть было… Но не решился Флинт на открытый конфликт с Сильвером. Не созрел.

– Х-ха! – выдохнул он, наконец, вернув на физиономию покосившуюся улыбку. – Хитрый ты бес, Джон. – И он очень похоже изобразил смех.

– Не хитрее тебя, капитан, – отозвался Сильвер, видя путь к улаживанию взрывоопасной ситуации и охотно им пользуясь.

Они похлопали друг друга по плечам и спинам, зазвучал смех, последовал приказ вынести ром. Дело обернули шумной шуткой и даже сумели убедить в этом большинство присутствовавших, включая попугая, который вернулся на флинтово плечо, выкрикивая свое любимое:

– Пьястр-ры! Пьястр-ры!

В общем, Флинт и Сильвер уверили всех, даже самих себя, что они все еще друзья – водой не разольешь. Не убедили они только Селену. Она без усилий увидела истину, ибо не была «джентльменом удачи» и не посвящала своего будущего «свободному промыслу» с Флинтом. Для нее, как и для каждого, у кого в голове имеется хоть капля мозга, ясно было то, чего не понимали команда и зеленый попугай: сведение счетов лишь отсрочено, и тем более жестоким оно окажется, когда, наконец, срок истечет.

Глава 21

15 июля 1752 года. Юго-западная Атлантика, Борт «Моржа»

Долговязый Джон улыбнулся и принял пистолеты от Израэля Хендса.

Любимая его пара, сделаны у Фримэна в Лондоне, о чем говорит гравировка. Долговязый Джон нежно прижал их к груди, полируя рукавом рубахи. Прекрасная работа! Герб, боковые накладки, свирепые овальные маски, на тяжелых рукоятках – все из серебра высокой пробы. Бурые вороненые стволы, синие вороненые замки, завидное быстродействие. Восемнадцатый калибр, пуля двадцатого – для легкости прохождения.

– Ну, Джон, теперь ты опять джентльмен удачи, дьявол меня дери – с удовольствием заметил Израэль Хендс. Ему было приятно видеть Долговязого Джона снова на ногах и при оружии.

– Разрази меня гром, как я все это время обходился без этих хлопушек на поясе? – Джон покачал головой. – Как голый разгуливал.

– Вот порох, вот пули. Кремни ввинчены хорошо.

– Израэль, ты лучший пушкарь из всех, кто когда-либо палил из пушки, клянусь Преисподней. – Оба рассмеялись. Долговязый Джон крепко прижал костыль к телу локтем, с некоторым усилием засыпал порох из рожка, забил пулю с обрывками старой газеты вместо пыжа.

– Ну, в пасть морскому дьяволу. – Джон засунул один пистолет с зафиксированным предохранителем за пояс, второй поднял и, направив за борт в сторону горизонта, нажал на спусковой крючок.

БАНГ! Пистолет подпрыгнул в его руке.

– Мать твоя каракатица! – заорал Билли Бонс со своего поста возле рулевого; – Кто там развлекается?

– Это я, Билли, цыпка моя, – крикнул в ответ Долговязый Джон. Народ рассмеялся. Билли Бонса по имени называл лишь Флинт. Краска отлила от физиономии Бонса, кулаки сжались, как корни старого дуба. Он шагнул в сторону Долговязого Джона, и все затаили дыхание. Но Билли глянул на лицо Сильвера, изможденное долгим выздоровлением, на его оставшуюся ногу и костыль, вспомнил, каким этот тип был раньше… Бонс ухмыльнулся.

– Ложная тревога, – крикнул он. – Калека развлекается. Как бы оставшуюся ногу не отстрелил.

Под смех команды Билли Бонс, очень довольный своим остроумием, отвернулся и возвратился к своим делам. Не ведал он, что в этот миг уже несся к нему ангел смерти. Билли так никогда и не узнал, что всей своей дальнейшей жизнью, а следовательно и естественной смертью – от пьянства и апоплексического удара в трактире «Адмирал Бенбоу», с черной меткой в кулаке – обязан он исключительно Израэлю Хендсу, человеку, которого никогда не жаловал. Ибо Израэль Хендс увидел стыд и ярость в глазах Долговязого Джона и сжал рукоять второго пистолета за мгновение перед тем, как Сильвер попытался выхватить его из-за пояса.

– Позже, – прошипел Израэль Хендс – Придержи топселя, Джон. Не теперь. Во-первых, все мы подписали Артикулы, и за это дерьмо тебя просто вздернут – Израэль Хендс сделал паузу, чтобы назвать вторую причину, по которой не следует Долговязому Джону преждевременно покидать этот мир – И ты не единственный, кому не нравится дурацкая идея Флинта добро в землю зарыть. Народ на тебя надеется, и ты им нужен на острове, живой и… и… – Он хотел сказать «и здоровый», но замялся, не желая напоминать Сильверу о потере ноги, но тем больнее напомнил.

– Глянь на меня, – усмехнулся Джон. – Ему до меня далеко было, этому мистеру Билли Бонсу. Его задница еще помнит мой башмак. Если б не нога, я мог бы разделать его и согласно Артикулам, честь по чести, один на один.

– Да, Джон, – кивнул Израэль Хендс, не прочь вспомнить старые добрые времена. – Ты был парень что надо еще во времена капитана Ингленда. – Он сглотнул и добавил ложь во спасение: – И снова станешь таким. – Он пожал предплечье Долговязого Джона, глядя ему в лицо и пытаясь поверить в невозможное.

– Да, друг, – сказал Сильвер, но ум и сердце сказали ему: «Нет».

Глава 22

23 июля 1752 года. Юго-западная Атлантика. Борт «Моржа»

«Морж» лениво переваливался на месте, дохлая волна вспухала и опадала, поднимала, опускала, наклоняла судно, переваливала его с ладони на ладонь. Паруса обвисли и болтались, как половые тряпки, брошенные для просушки на забор. Солнце маслило мертвую зыбь, и уже второй день не было ни облачка, ни ветерка. Но даже попугай Флинта понял, что затишье это скоро взорвется штормом, пока еще невидимым, спрятавшимся за горизонтом, и даже неизвестно, с какой стороны этот предательский шторм нагрянет.

– Всех наверх, мистер Бонс, – молвил Флинт – Все крепить, пушки особо; паруса убрать, люки задраить. Пора.

– Есть, капитан! – отозвался Бонс. – Все наверх! – тут же заорал он.

Билли Бонсу не надо было повторять приказов. Обе вахты высыпали на палубу, марсовые резво полезли по вантам. Шторму надо было оставить как можно меньше зацепок, все, что нельзя было убрать, следовало закрепить на месте.

– А, Джон, – заметил Флинт Сильвера. – Полагаю, тебе надо вниз убраться, к хирургу да к поварам. Нечего тебе делать на палубе – Он одарил Сильвера язвительной улыбочкой. – А то еще смоет за борт… случайно, разумеется. – Оба замерли друг напротив друга, не обращая внимания на бешеную активность команды.

– Есть, капитан! – Сильвер тоже улыбнулся, но в этой улыбке Флинт с удовольствием заметал отражение бушевавшей в калеке ярости. Флинт «намекнул» Бонсу, чтобы Сильверу почаще напоминали о том, что он увечный. – Иду вниз. – Он глянул в небо, вдохнул раскаленный воздух. – Две ноги лучше одной, ты прав, Джо. Особенно когда папаша Нептун сердится. Как с островом, Джо? Похоже, мы до него никогда не доберемся. То штиль, то вот это… Не потерял ты свой остров? – Сильвер изобразил обеспокоенность. – Может, посмотришь в свои трубочки да начертишь на карте какие-нибудь черточки?

– Спасибо за заботу, Джон, Я знаю, что делаю и куда иду. – Он доверительно наклонился к Сильверу. – Надо бы тебе все это показать. Расчеты простенькие. Ребенок справится… если, конечно, не закапризничает. Это нужно уметь, ведь именно это отличает джентльмена от простого палубного люда. – Он ухмыльнулся, а Сильвер пожалел, что затеял этот разговор. – Вон, глянь, мистер Бонс топает, жвачное животное. У него мозгов, что у медузы, а и он способен проложить курс.

– Ублюдок, – проворчал Сильвер.

– Мистер Бонс! – крикнул Флинт – Помогите мистеру Сильверу спуститься в безопасное местечко, прошу вас.

Сильвер понял намек. Израэль Хендс и остальные люди Долговязого Джона заняты, готовят судно к удару шторма, и последнее, чего бы ему хотелось, – это использоваться помощью Билли Бонса при спуске в темное чрево судна. Сильвер, не тратя времени, рванулся мимо рулевого, мимо Флинта к ближайшему люку. Откуда прыть взялась! Костыль Сильвер оставил болтаться на петле, запрыгал на одной ноге. Так можно двигаться гораздо быстрее, но велик риск рухнуть, Однако он уже многому научился, с чем и двуногий не любой сладит. Силен и ловок Долговязый Джон!

Но крутой трап люка – серьезное препятствие, а следует спешить, пока Билли Бонс не подоспел «на помощь». Так и не воспользовавшись костылем, Джон Сильвер схватился за комингс [56]56
  Комингс – рама вокруг люка, защищающая от стока воды внутрь.


[Закрыть]обеими руками и перемахнул через него вниз по лестнице. Бух-cкрип! Джон поскользнулся, чуть не упал, стукнулся, соскользнул едва ли не на шесть футов вниз, до следующей палубы, ударившись головой, коленкой и чуть не вывернут плечо. Костыль стукнул в палубу и больно толкнул в подмышку.

Над головой с грохотом задвинулась крышка люка, отрезав доступ свету. Сразу раздался ритмичный перестук молотков плотницких помощников, заколачивающих люк на время шторма. Долговязый Джон проворчал и уселся. Весь в синяках, но живой, и то дело. Милый цыпленочек Билли, разумеется, прикончил бы его. Спихнул бы головой вниз, а потом наступил на горло и подождал, сколько положено. Билли с наслаждением сделал бы это. И для Флинта, и для своего собственного удовольствия. Он еще не забыл увесистых кулаков Долговязого Джона.

Сильвер простонал от стыда и ярости. Надо, надо рассчитаться с Билли Бонсом. Но не только в Бонсе дело. За Бонсом следуют другие. Те самые люди, которые орали: «Виват, Долговязый Джон!», – теперь смеются шуткам Бонса над калекой. И если откладывать дело в долгий ящик, то скоро все его люди перебегут к Билли Бонсу, и он, Долговязый Джон, станет игрушкой, с которой Флинт сможет делать все, что заблагорассудится.

Снова Долговязый Джон проклинал тот день, в который потерял ногу, клял на чем свет стоит Флинта, из-за которого он и лишился ноги – из-за его жадности и неспособности выслушать добрый совет. И опять, уже в который раз, сквозь толщу отчаяния пробилось в нем уважение к тому неизвестному торговому шкиперу, который дрался, как капитан линейного корабля.