Текст книги "Третья пуля. Охота на Цирульника"

Автор книги: Джон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5
ВХОДИТ ИЗУМРУДНЫЙ СЛОН

Морган почти впечатался головой в платяной шкаф, пока возился неуклюжими пальцами с задвижкой на двери. Наконец он ее откинул, выскользнул в коридор и махнул Валвику, чтобы тот шел за ним.

У двери что-то лежало. Маленькая фигурка съежилась в неестественной позе, зажатая между дверным косяком и тяжелой дверью, – женщина, упавшая лицом вниз на высокий порожек. Шляпки на ней не было; растрепанные каштановые волосы сбились на сторону и яростно развевались на ветру. Лица ее им видно не было. Руки, торчащие из рукавов зеленой куртки, отделанной мехом, слабо шарили по полу; пальцы непрестанно двигались, словно стуча по фортепианным клавишам. Голова и тело перекатывались вместе с кораблем. Когда голова повернулась набок, по резиновому покрытию потекла тонкая струйка крови.

Морган навалился на дверь плечом и открыл ее пошире. Капитан Валвик поднял женщину на руки. Потом дверь под действием сквозняка с грохотом захлопнулась; они вздрогнули.

– Эта кровь, – внезапно сказал Валвик негромким голосом. – Смотрите! Эта кровь ис ее носа. Ее утарили по сатылку…

Голова женщины безвольно лежала на сгибе его локтя. Капитан шевельнул рукой, словно предупреждая, что трогать ее нельзя. Девушка была крепкая, гибкая, с широкими бровями и длинными ресницами – вовсе не безобразная, несмотря на проступившую бледность, особенно явственную по сравнению с яркой помадой. У нее был такой чеканный профиль, который можно видеть на греческих монетах… Ее красота не привлекала, а скорее подавляла. Шея дрожала, когда голова скатывалась набок. Женщина прерывисто дышала, полузакрыв глаза, и, казалось, пыталась пошевелить губами.

– Сюда, – прошептал Уоррен из темной каюты.

Они внесли девушку внутрь. Дрожащая Пегги посторонилась. Девушку уложили на койку и включили лампочку. Морган закрыл дверь.

Пегги страшно побледнела, но присутствия духа не утратила. Чисто автоматически она схватила висевшее на трубе полотенце и вытерла кровь с носа и губ неподвижной девушки.

– Кто она такая? Что?..

– Тайте фиски, – отрывисто скомандовал капитан. Он непрестанно моргал светло-голубыми глазками и отдувался в усы. Когда же он приложил палец к затылку незнакомки, на лице его появилась недовольная гримаса. – Не снаю, но она, фосмошно, тяшело ранена. Ха! Переферните ее на пок, а фы намочите полотенце. Мне прихотилось лечить, потому шшто на кораплях торкофофо флота не полошено токтора… Ха! Мошет…

– Я ее уже видел, – сказал Уоррен. Он недрогнувшей рукой налил виски в стакан и поднес его к губам девушки, пока капитан поддерживал ее за голову. – Подержите… Посмотрим, удастся ли мне разжать ей зубы. Проклятие! Она дергается, как мул… Это та самая девушка, что была в рубке сегодня днем, когда я получил радиограмму. По-вашему, у нее размозжен череп?

– Может быть, она упала, – тоненьким голоском предположила Пегги.

– Ха-а-а-а! – проворчал капитан, дергая шеей. – Она так ше упала, как и мистер Уоррен в сосетней каюте! Мошете мне поферить! – Пальцы его все еще пытались что-то нащупать; лицо было хмурым и озадаченным. – Хо! Не снаю, но не тумаю, шшто у нее расмошшен череп, не похоше. Фитите, ей польно, кокта я прикасаюсь, та? Кто тяшело ранен ф колофу, фетет сепя не так… – Он с присвистом выдохнул воздух. – Попропуйте снофа тать ей фиски. Фот так.

– Клянусь, я слышал, как она произносила мою фамилию, – прошептал Уоррен. – Хэнк, намочили полотенца? Приложите их к ране. Ну же, м-мадам… – в голосе его послышались раздраженные и уговаривающие нотки, – выпейте немного… Да очнитесь же! Выпейте!

На лице его, когда он поднес стакан к сжатым зубам девушки, играла напряженная ободряющая улыбка. По белому лицу незнакомки пробежала дрожь. «Королева Виктория» совершила очередной нырок, и погружение было таким крутым, можно сказать, циклоническим, что всех швырнуло на переднюю переборку, и стало слышно, как работают гребные винты, взбивая воду. Однако они услышали и кое-что еще. Тихонько, почти без шума – лишь слегка повеяло ветром снаружи – дверь на палубу снова открылась и закрылась.

Все сразу же замолчали; в каюте слышался лишь скрип переборок да звон стекла. Уоррен, который шепотом ругался, так как содержимое стакана расплескалось по подушке, резко обернулся. На лице его, под торчащими во все стороны волосами, играла торжествующая злорадная улыбка. Все прижались к мебели и ждали…

Кто-то пытался откинуть задвижку с двери соседней каюты.

Последовала искусная пантомима; все стали общаться с помощью жестов. Губы Моргана кривились; он беззвучно пытался сказать: «Пусть он войдет внутрь» – и тыкал пальцем в сторону соседней каюты. Валвик и Уоррен не возражали. Все яростно жестикулировали, кивали друг другу и пытались дотянуться до двери, выходящей в коридор; при этом еще надо было ухитриться удержаться на ногах и не растянуться во весь рост. Уоррен бросил свирепый взгляд в сторону Пегги и беззвучно приказал: «Вы оставайтесь здесь!» Он показал на девушку, лежащую на койке, потом яростно ткнул пальцем в пол. Бросив на него ответный взгляд, исполненный такой же свирепости, Пегги прикусила нижнюю губу, яростно затрясла головой, отчего ее челка растрепалась, и закрыла глаза. Уоррен повторил приказ, вначале умоляюще, затем искусно изобразив, как кого-то душат. Вынырнув из ямы, корабль снова круто взмыл вверх…

В соседней каюте зажегся свет…

Здесь же по полу с оглушительным грохотом каталась бутылка. Капитан Валвик бросился поднимать ее, словно человек, который в шторм пытается поймать свою шляпу. Пантомима все продолжалась, особенно нелепая при тусклом свете лампочки над койкой, на которой скрючилась фигура с бледным лицом…

Дверь соседней каюты захлопнулась.

Понять, от ветра она захлопнулась или нет, было невозможно. Уоррен рывком распахнул дверь их прибежища. Пластырь на его голове наполовину отлепился и теперь развевался впереди, как знамя. Он ринулся в коридор. Рванувшись вслед за мощной фигурой Валвика, Морган в последний момент ухватился за поручень в коридоре – как раз вовремя, чтобы устоять на ногах, так как корабль снова ухнул вниз. В этот миг кто-то осторожненько прикрыл за собой дверь, ведущую на палубу.

Либо он их опередил, действуя слишком быстро, либо его что-то спугнуло. Словно в насмешку, мелькнула и пропала из виду резиновая окантовка; дверь, снабженная позолоченным доводчиком, закрылась мягко, без шума. Заглушая жуткие стоны и скрипы деревянных переборок – казалось, весь корабль скатывается в гигантский желоб, – Уоррен испустил дикий стон и бросился к двери. Когда он рывком распахнул ее, от встречного порыва воздуха они едва устояли на ногах; из-за шквального ветра и крена корабля их бросало из стороны в сторону. Ветер уносил в сторону истошные вопли капитана Валвика. Можно было разобрать только его призывы «пыть осторошнее» и «тершаться са поручень», да еще «плиско к фатерлинии».

Когда Морган выбрался наверх, в темноту, лицо его окатило соленой водой. От водяных брызг и ревущего ветра он сразу же ослеп. Ветер пробирал до костей, ноги скользили на мокрых железных листах настила. Волны со свистом и грохотом швыряли «Королеву Викторию»; шум оглушал, словно взрывная волна. На верхней палубе вспыхивали огоньки, озаряя тьму призрачно-белыми сполохами. Перед глазами у всех мелькали белые искры; иногда в завесе брызг проглядывала тускло мерцающая мокрая палуба; потом корабль угрожающе кренился, и тогда перед ними возникала темная масса воды, словно гигантская грива чудовищной призрачной лошади. Морган ухватился за перила, утвердился на ногах и зажмурился.

Они находились с наветренной стороны. Длинная и довольно узкая палуба была очень слабо освещена. Морган, открыв глаза, увидел, как нос корабля снова вздымается вверх, – и тут же заметил того, за кем они охотились. Он спешил вперед, не держась за перила, но опустив голову. Даже при тусклом желтом мерцании с крыши было видно, что фигура держит что-то под мышкой. Это «что-то» была круглая черная коробка, плоская, примерно десяти дюймов в диаметре.

– Осторожно, ребята! – В голосе Уоррена слышалось ликование. Он в восторге хлопнул рукой по перилам. – Осторожно, ребята! Мы снова падаем. Держитесь! – Он ткнул пальцем вперед. – И вон он, тот сукин с…

Окончания фразы остальные не услышали, хотя Уоррен не умолкал. Они поспешили за уходящим человеком. Далеко впереди Морган видел фонарь, который раскачивался на высокой фок-мачте, то становясь на дыбы, то ныряя вниз. Тогда он подумал (такого же мнения, кстати, придерживается и по сей день), что им вовсе не нужно бежать по палубе; достаточно просто уцепиться локтями за перила и съехать вниз, словно по громадному водяному желобу. На самом деле они бежали так быстро, что он гадал, удастся ли им вовремя затормозить или же их пронесет вперед до конца, до высокого стеклянного козырька, защищавшего носовую часть от яростных порывов ветра. Теперь грабитель учуял погоню. Он уже почти добрался до козырька, когда услышал их топот. И тогда развернулся лицом к ним. В этот момент, словно шарик в руках жонглера, корабль подпрыгнул на гребень очередной волны…

– А-а-а-а! – завопил Уоррен и бросился в атаку.

Сказать, что он ударил того человека, значило ничего не сказать. После Морган удивлялся, как от бешеного удара голова несчастного не слетела с плеч. Уоррен нанес неизвестному мощный удар в челюсть, обрушившись на него всей своей тяжестью – около ста килограммов собственного веса плюс катапультирующая сила Атлантического океана у него за спиной. Это был самый мощный, ужасный, звучный удар с тех пор, как Уильям Генри Гаррисон Демпси швырнул Луиса Энджела Ферпоу и выкинул его за ринг, прямо на колени к репортерам. Ударившись о стеклянный-козырек, неизвестный подпрыгнул и отскочил. Но Уоррен не позволил ему упасть.

– Расхаживаешь тут и бьешь людей дубинкой, а? – грозно спросил он. Вопрос был чисто риторический. – Врываешься в каюту! И лупишь по башке свинцовой трубой? Так ты поступаешь? – осведомился мистер Уоррен и снова набросился на неизвестного.

И капитан Валвик, и Морган, готовые прийти на помощь, вцепились в перила и просто смотрели на происходящее. Круглая жестяная коробка выпала из рук жертвы и с грохотом покатилась по палубе. Валвик схватил ее, когда она почти вывалилась за борт.

– Вот Иута-претатель! – произнес капитан, выкатив глаза. – Эй! Эй! Полегче! Стается мне, фы ефо прикончите, если путете протолшать…

– Ой! – послышалось у них за спиной. – Милый! Вздуйте его хорошенько!

Морган обернулся и увидел Пегги Гленн. Она стояла с непокрытой головой и выделывала антраша посередине залитой брызгами палубы. Волосы ее развевались по ветру; она наклонялась и вертелась, чтобы удержаться на ногах. В одной руке Пегги держала бутылку виски (позже она объяснила: «На случай, если кому-то понадобится») и поощрительно ею размахивала.

– Дурочка проклятая, – завопил Морган, – возвращайтесь назад! – Он схватил ее за руку и потащил к внутренним перилам, но она вырвалась и показала ему язык. – Возвращайтесь назад, кому говорю! Вот, возьмите… – Он взял у Валвика жестяную коробку и сунул ей в руки. – Возьмите это – и бегом назад. Мы скоро придем. Все кончено…

Да, все было кончено, причем уже несколько минут назад, к тому времени, как Моргану удалось немного протащить Пегги в обратном направлении. Уоррен поправил галстук, пригладил волосы под пластырем и подошел к ним с виноватым видом человека, который сожалеет о том, что затеял суматоху, и сказал:

– Знаете, ребята, мне чуточку полегчало. Теперь можно осмотреть этого любителя дубинок и проверить, не при нем ли первая часть фильма. Если нет, мы легко выясним, в какой он каюте. – Уоррен глубоко вздохнул. Налетела высокая волна, размахнулась и, разбившись о палубу, обдала их фонтаном брызг; но Уоррен лишь поправил галстук и небрежно отер воду с глаз. Он сиял. – Ночь прошла недурно. Как сотрудник дипломатической службы, я чувствую, что заслужил значительных похвал от дяди Уорпаса и… Черт побери, в чем дело?

Пегги громко взвизгнула. Заглушая шторм, крик взмыл в воздух; всем стало жутко.

Морган крутанулся на каблуках. Девушка успела сбросить крышку с жестяной коробки, и Морган, цепенея, заметил, что на крышке имеются задвижка и крючок, которых раньше он вроде бы не видел… Крепко держась за перила, он с трудом пробрался к пятачку, освещенному тусклым светом фонаря. Пегги держала в руках коробку и молча смотрела внутрь, на ее содержимое.

– Ну и тела! – сказал капитан Валвик.

Коробка оказалась не жестяной; она была сделана из тонкой стали, а внутри подбита бархатом и выложена мерцающим белым атласом. Из углубления посередине, переливаясь в неверном свете, шло зеленое сияние. Вместо глаз у фигурки были вделаны два рубина. Кулон на золотой цепочке был тончайшей персидской работы, размером чуть больше коробки восковых спичек.

– Держите его! – завопил Морган, когда палуба накренилась так сильно, что коробка чуть не вылетела за борт. Он вцепился в нее обеими руками. Мокрые брызги засверкали на белом атласе… – Чуть не выпала за борт! – Потом сглотнул слюну и оглянулся через плечо. У него зародилось тошнотворное подозрение.

– Бога ради! Неужели он стащил изумрудного слона? – удивился Уоррен. – Послушайте: нам неслыханно повезло! Вернуть такую вещицу – ба! Да старик Стэртон за нее… Да что с вами со всеми? Что у вас на уме? – Внезапно глаза его чуть не вылезли из орбит. Все стояли и молча смотрели друг на друга посреди завывающего шторма. – Слушайте… – промямлил Уоррен, справившись с комком, подступившим к горлу. – То есть уж не думаете ли вы…

Капитан Валвик на ощупь направился к стеклянному козырьку, туда, где на мокрой палубе лежала бесформенная масса в непромокаемом плаще. Склонился над поверженным. Остальные увидели, как под прикрытием его ладони вспыхнула спичка.

– О боше мой! – В голосе капитана послышался благоговейный трепет. Затем он поднялся на ноги, сдвинул фуражку на затылок и почесал голову. Когда же вернулся к своим спутникам, лицо его сморщилось, как печеное яблоко; на нем застыло странное и даже где-то озадаченное выражение. Сухим, прозаичным голосом Валвик сказал: – По-моему, – тут он снова почесал голову, – по-моему, мы софершили ошибку. Уш-шасную ошибку! По-моему, шелофек, которому фы тали в челюсть, – это наш капитан Уистлер.

Глава 6
КУДА ПРОПАЛО ТЕЛО?

Все закружилось у Моргана перед глазами, и совсем не в переносном смысле. Оправился он не скоро; на протяжении долгого времени все молча смотрели друг на друга. Наконец, вцепившись обеими руками в перила, Морган осторожно и задумчиво попробовал ногой палубу. Потом откашлялся.

– Так-так! – протянул он.

Капитан Валвик неожиданно хихикнул и вдруг громко захохотал, отчего даже неприлично скорчился, облокотясь о перила… В уголках его честных глаз выступили слезы. Уоррен последовал его примеру; он ничего не мог с собой поделать. Они хохотали, кричали «Ой, не могу!», хлопали друг друга по спинам и ревели от смеха. Морган следил за ними с явным неодобрением.

– Ни за что на свете, – заорал он, пытаясь перекричать грохот волн и этот сатанинский хохот, – не хотелось бы мне гореть в аду вместе с вами! Чему вы радуетесь, олухи? Нет-нет, продолжайте. Я только предлагаю вам информацию к размышлению. Очевидно, нам жаловаться не на кого… Однако попытайтесь осознать масштаб нашего преступления. Я не особенно разбираюсь в морском праве, но у меня есть сильное подозрение, что пассажиру, подбившему глаз капитану корабля, на котором он путешествует, скорее всего, остаток жизни суждено провести в тюрьме… Пегги, дорогая, передайте бутылку. Мне необходимо выпить.

Девушка кусала губы, пытаясь удержать смех. Она переложила стальную коробку под мышку и послушно протянула Моргану бутылку. Тот отпил глоток. Потом еще один. Он успел отхлебнуть и в третий раз, прежде чем у Уоррена получилось скроить серьезную мину.

– Нет, но ка-ак я его… – Лишь только Уоррен открыл рот, вся его серьезность опять исчезла, и он снова согнулся пополам от хохота. – Неслы-ыханное дело! Не понима-аю, как я… Все в порядке, старина. Вы, ребята, возвращайтесь в каюту, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Сейчас я полью старого моржа водичкой, чтобы он оклемался, и признаюсь ему во всем. Ха-ха-ха! – Плечи его вздрагивали; он с трудом поборол очередной приступ смеха и выпрямился. – Я его избил. Значит, мне и сознаваться…

– Не будьте ослом, – посоветовал Морган. – В чем именно вы ему признаетесь?

– Во всем… – начал было Уоррен, но тут же осекся.

– Вот именно, – сказал Морган. – Вряд ли кто-нибудь из вас способен придумать правдоподобное объяснение тому, что вы натворили. Напоминаю: вы с ревом выбежали из своей каюты, проехались шестьдесят ярдов по палубе и напали на капитана «Королевы Виктории» при исполнении им служебных обязанностей. Вообразите, мальчик мой, в каком состоянии будет старый морж, когда, как вы выражаетесь, «оклемается»! Если вы скажете ему правду, то только подольете этим масла в огонь. К тому же вам придется рассказать и о дядюшке Уорпасе – хотя вряд ли он вам поверит…

Уоррен задумчиво хмыкнул.

– Интересно, как я мог так ошибиться? И что же все-таки произошло? – спросил он. – Проклятие! Я думал, что бью типа, который пытался вломиться ко мне в каюту…

Морган передал ему бутылку.

– Всему виной добросовестность нашего капитана, приятель. За обедом Пегги поведала ему о несчастном случае, произошедшем с вами. Только сейчас до меня дошло: она позабыла сообщить ему о том, что вас якобы поместили в лазарет. Вот он и пришел навестить бедолагу…

– Та-та, – взволнованно закивал капитан Валвик, – после тофо, как он укофорил анклисский керцок тать ему исумрутный слон и он унес слон с сопой, шштопы полошить в сейф…

– Вот именно. Он заглянул к вам в каюту, увидел, что вас там нет, вышел – и бабах! – Морган задумался. – Дружище, есть еще одна причина, по которой вам не стоит сознаваться. Тогда нам непременно придется сообщить ему и о девушке, которая лежит в соседней каюте, о девушке, которую ударили по затылку. Если вы признаетесь капитану в том, что это вы на него напали, вас, скорее всего, заподозрят и в покушении на эту девушку. Наш друг капитан Уистлер – человек прямолинейный, он привык действовать решительно. У него не останется сомнений. Коли вы любите развлекаться по ночам, нападая на капитанов океанских лайнеров, то, избивая пассажирок дубинкой, просто разминаетесь. Особенно если… О святые угодники! – Морган остановился, глядя в одну точку, и снова крепко схватился за перила, так как корабль ухнул вниз. – Вот что еще я вспомнил: за обедом наша славная Пегги по секрету поведала капитану, что у вас не все дома…

– О-о-о, ничего подобного! – возмутилась Пегги, искренне веря в то, что она не имела тогда в виду ничего плохого. – Я только сказала, что…

– Не важно, детка, – успокоил ее Уоррен. – Главное – решить, что теперь делать? Мы не можем стоять тут и спорить. А кроме того, мы промокли насквозь. Я совершенно уверен, что старина капитан не узнал ни меня, ни кого-то из нас…

– Вы абсолютно уверены?

– Абсолютно.

– Хорошо. – Морган облегченно вздохнул. – Тогда нам остается лишь засунуть коробку ему под плащ и оставить его лежать там, где он лежит. Здесь мы ежесекундно подвергаемся риску, что нас схватят, и тогда – брр! – И вдруг забеспокоился: – Да, кстати, а за борт он там не вывалится?

– Не-е-ет, – бодро улыбаясь, заверил его капитан Валвик, – никакой опасность! Там, кте он сейшас, с ним все путет в порядке! Я прислоню ефо к косырьку. Ха-ха-ха! Мисс Кленн, тайте мне коропку. А, фы трошите! Фам не стоило фыхотить на палупу пес куртка. Тайте мне коропку и фосфращайтесь в тепло. Сейшас пояться нешефо, потому шшто у нас…

– Капитан Уистлер, сэр! – позвал голос почти у них над головами.

Сердце Моргана ухнуло в пятки. Он молча уставился на друзей. Те словно окаменели. Они не осмеливались даже поднять голову. Казалось, голос доносится с верхней палубы; оттуда можно было спуститься по сходному трапу, у которого стояли Уоррен и Валвик. Они находились в тени, но Морган опасался худшего. Он быстро взглянул на Пегги; та словно примерзла к палубе, а круглую стальную коробку держала словно бомбу. Моргану показалось, что он способен прочесть ее мысли. Вот Пегги посмотрела на перила – безусловно, первым ее побуждением было выкинуть злосчастную коробку за борт. Морган яростно замахал руками, запрещая ей это. Сердце бешено колотилось у него в груди…

– Капитан Уистлер, сэр! – повторил тот же голос чуть громче. Ответом ему был лишь грохот моря. – Я готов поклясться, – продолжал голос (Морган узнал в его обладателе второго помощника), – что я слышал внизу какой-то шум. Что там могло стрястись со стариком? Он сказал, что поднимется на… – Остальные слова второго помощника унесло ветром в сторону.

Потом до них донесся еще один голос, похожий на голос судового врача:

– Похоже, кричала женщина. Уж не думаете ли вы, будто наш капитан на старости лет ввязался в какую-нибудь интрижку? Может, спустимся?

По металлическому трапу загрохотали шаги, но второй помощник сказал:

– Не важно. Должно быть, померещилось. Пойдемте…

И тут, к ужасу маленькой группы, стоящей у стеклянного ограждения, капитан заворочался и сел.

– О-о-о! – заревел капитан Уистлер – поначалу слабо и сипло, но постепенно набирая силу, по мере того как его склеившиеся мозги приходили в норму. – О-о-о! – Он хватал ртом воздух и дико вращал глазами. Когда же до конца осознал, что с ним произошло, воздел трясущиеся руки к небесам и облегчил душу хриплыми виртуозными проклятиями: – Сволочи! Воры! Убийцы! На помощь!

– Дело плохо, – зашипел Морган. – Быстро! Остается единственный… Что вы делаете? – Он резко повернулся к Пегги Гленн.

Девушка ойкнула от страха и далее действовала, не теряя ни секунды. Прямо за ее спиной находился приоткрытый иллюминатор чьей-то каюты. Дождавшись удачного момента, когда шлюпку ударило о борт корабля, Пегги размахнулась и бросила стальную коробку в щель иллюминатора. В каюте было темно. Они услышали, как коробка гулко стукнулась об пол. Не глядя на остальных сообщников, застывших в ужасе, Пегги развернулась к двери и приготовилась бежать. Морган схватил ее за руку.

– Господи помилуй! – загремел замогильный голос с верхушки трапа.

Второй помощник словно очнулся:

– Это же наш старик! Вперед!

Морган быстро, словно наседка цыплят, собрал вокруг себя своих подопечных и торопливо зашептал, не зная, слышат ли они его:

– Остолопы, не пытайтесь бежать, иначе Уистлер вас заметит! Он все еще слаб… Стойте в тени и как можно громче стучите ногами, как будто вы услышали шум и бежите на помощь! Говорите что-нибудь! Кричите! Бегайте кругами!..

Морган надеялся, что этот старый трюк, который неоднократно использовался им в детективных романах, сработает. Разумеется, они немного перестарались. Капитану Уистлеру, который, с трудом открыв слипшиеся веки, сидел на палубе, должно быть, показалось, что на помощь к нему спешит кавалерийский полк. Особенно натурально действовал капитан Валвик, очень правдоподобно изображавший лошадиный топот, вначале далекий, но затем все приближающийся. Отважная троица под руководством Моргана тоже перекрывала шум бури криками: «Что случилось?», «Что там?», «Кто ранен?». Им удалось подбежать к носовому козырьку одновременно со вторым помощником и доктором. Их непромокаемые плащи шуршали, а позолоченные кокарды на фуражках мерцали во мраке. Наступило молчание; все вцепились в ближайшие перила, переводя дыхание. Второй помощник нагнулся и включил фонарик. Из мрака на них смотрел здоровый глаз – не подбитый, хотя зрачок цвета маринованного лука ужасно раздулся. Лицо капитана напоминало мощный образец футуристической живописи. Уистлер тяжело дышал. Моргану почему-то вспомнились циклопы. Вообще вид капитана мог служить иллюстрацией к медицинскому пособию «Начальная стадия апоплексии». Уистлер сел, опираясь руками о мокрую палубу; его фуражка сбилась на затылок. Он ничего не говорил. В тот момент капитан просто был не в состоянии что-либо сказать. Он лишь хватал ртом воздух.

– Господи! – прошептал второй помощник.

Снова наступило молчание. Не отводя зачарованного взгляда от ужасающего лица своего капитана, второй помощник обернулся к врачу.

– Хм… кхм… – неуверенно начал он, – то есть… что случилось, сэр?

Уистлер молча затрясся. Лицо его перекосилось в диком спазме, словно просыпался действующий вулкан. Но он по-прежнему ничего не говорил, лишь со свистом выдыхал воздух. Его циклопов глаз смотрел в одну точку.

– Вставайте, сэр! – принялся упрашивать его второй помощник. – Позвольте, я помогу вам. Вы… мм… простудитесь. Что случилось? – в замешательстве обратился он к Моргану. – Мы услышали крики…

– Мы тоже, – согласился Морган, – и прибежали сюда одновременно с вами. Не знаю, что с ним такое. Может, с мостика свалился?

Среди сумеречных фигур на первый план выдвинулась Пегги.

– Это же капитан Уистлер! – запричитала она. – Ах, бедняжка! Какой ужас! Что такое могло с ним случиться? Постойте… – Она в ужасе прижала руки к груди. И хотя она понизила голос, как раз в этот момент волны, готовясь с новой силой наброситься на корабль, вдруг отступили, и все услышали ее потрясенный шепот, обращенный к Уоррену: – Послушайте, надеюсь, бедняга не пьет, а?

– Что там катается по палубе? – спросил Уоррен, вглядываясь вперед, во мрак.

Находящийся в замешательстве второй помощник проследил за направлением его взгляда и направил в то место луч фонарика…

– Кажется… по-моему, это бутылка из-под виски, – пояснила Пегги, серьезно созерцая катящийся предмет. – И… мм… кажется, она пуста. Ах, бедняга!

Стекла очков Моргана запотели. Он посмотрел на Пегги. Будучи по натуре человеком справедливым, Морган вынужден был признать, что это уж чересчур. Кроме того, он испугался, что капитана Уистлера сейчас и впрямь хватит апоплексический удар. Глаз циклопа переливался всеми цветами радуги; из горла капитана вырывалось невнятное клокотание. Очевидно, его чувства находились в полнейшем смятении. Второй помощник деликатно кашлянул.

– Вставайте, поднимайтесь, сэр, – мягко повторил он. – Позвольте же, я вам помогу. А потом доктор вас осмотрит…

Наконец капитан Уистлер обрел дар речи.

– Я не встану! – заревел он, задыхаясь. – Я совершенно трезв! – Однако Уистлер, видимо, испытывал такую ярость, что слова давались ему с трудом. Далее он лишь безумно забулькал, а из-за боли в разбитой челюсти скривился и замолчал, ухватившись рукой за подбородок. Однако одна мысль не давала ему покоя, жгла изнутри. – Бутылка… чертова бутылка! Вот чем они меня ударили. Повторяю, я совершенно трезв! Вот чем они меня треснули! Их было трое. Громадины. Все набросились на меня одновременно. Да… а мой слон? О боже! Где мой слон? – закричал он, внезапно возбуждаясь. – Они украли моего слона! Не стойте как пень, черт вас побери! Делайте что-нибудь. Поищите его. Найдите слона! Ах, лопни мои глаза! Всех проклятых распутных сухопутных крыс выкину за борт…

Ничто не сравнится с выучкой моряков британского торгового флота. Второй помощник встал по стойке «смирно» и отдал честь. Бог его знает почему.

– Отлично, сэр. Поиски начнутся немедленно, сэр! Они не могли далеко уйти. А пока, – он решительно обратился к остальным, ревностно охраняя репутацию капитана, – пока идут поиски капитанского слона, согласно его приказу вы все отправляйтесь вниз. Капитан Уистлер полагает, что остальным пассажирам не обязательно знать о событиях этой ночи… Сэр, позвольте, я вам помогу.

– Ясное дело, – любезно согласился Уоррен. – Можете на нас положиться. Будем немы как рыбы. Если мы можем чем-нибудь помочь…

– А вы уверены, что он не опасен? – забеспокоилась Пегги. – Может, бедняге мерещится, будто на верхушке дымовой трубы или еще где-то там сидит слон и корчит рожи, и он приказывает вам уговорить его спуститься…

– Понюхайте, пахнет ли от меня спиртным! – заревел капитан. – Понюхайте, черт бы вас побрал! Это все, о чем я прошу. Чтоб меня акула сожрала со всеми потрохами! С пяти вечера у меня ни капли спиртного во рту не было!

– Слушайте, – вмешался доктор, ползающий на коленях вокруг страдающего командира, – будьте же благоразумны. Он не… как бы это сказать… не расстроен. Болдуин, с ним все в порядке. Здесь происходит что-то очень странное. Успокойтесь, сэр, и секунды не пройдет, как мы приведем вас в чувство… Давайте мы проводим вас в вашу каюту – так, что никто и не увидит… Нет? – Очевидно, душа капитана Уистлера в это мгновение рвалась вон из тела, прочь от обступивших его пассажиров и членов экипажа. – Хорошо, вот здесь, впереди, с подветренной стороны, есть ниша; там стоят столики и стулья. Мистер Болдуин, будьте добры, посветите мне, а я достану мою сумку…

Морган понял, что пора отступать, – самый подходящий момент. Теперь они определенно убедились, что капитан Уистлер не узнал своих обидчиков. Пока им, кажется, ничто не угрожает. Однако писатель чувствовал: второму помощнику и судовому врачу явно не по себе. Резкие слова врача возбудили подозрения второго помощника – он то и дело бросал на них смущенные взгляды. Врач со вторым помощником подняли капитана…

– Погодите минутку! – вскричал Уистлер, заметив, что зрители пытаются незаметно ретироваться. Неповрежденный глаз его сверкнул. – Постойте-ка, эй, вы, кто бы вы ни были! Вы решили, что я пьян, так? Ну, я вам покажу! Я намерен о многом вас расспросить в самое ближайшее время – прямо сейчас. Всем стоять! Я покажу вам, какой я пьяный…

– Но послушайте, капитан, – возразил Уоррен, – мы промокли до нитки! Если вы хотите, мы, конечно, останемся, но позвольте этой юной леди вернуться к себе в каюту хотя бы для того, чтобы накинуть плащ. У нее нет плаща! Зачем ей мокнуть? Никто из нас не сможет убежать, и…

– Вы, значит, приказываете мне, что делать, а? – Грудь капитана заходила ходуном. – Командуете, распоряжаетесь на моем корабле? А-а-а! Лопни мои глаза! Ну так слушайте. Раз так, вы все остаетесь на своих местах, дорогие мои; ни шагу в сторону, чтоб мне утонуть! Я всю вашу шайку арестую! Провалиться мне на этом месте! Я всех, всех посажу под арест, вот что я сделаю! А когда найду негодяя, который треснул меня бутылкой и украл изумрудного…

– Не спорьте с ним! – яростно прошептал Морган. Он заметил, что Уоррен наклонил голову, прищурил один глаз и с любопытством смотрит на капитана. – Ради бога, молчите, Керт! Иначе он прикажет немедленно скормить нас акулам. Осторожно!

– Не шевелитесь! – продолжал бушевать капитан Уистлер, воздевая кверху руки, скосив на них глаз и не позволяя отойти ни на дюйм от себя. – Всем стоять там, где вы стоите. Вы даже… Кто это сейчас вякал? – спохватился он. – Кто здесь вообще? Кто вы такие? Что за разговоры насчет плаща? У кого хватило наглости просить меня о каком-то распроклятом плаще, а?