Текст книги "Третья пуля. Охота на Цирульника"

Автор книги: Джон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17
БЕРМОНДСИ ДЕРЖИТ ОБОРОНУ

Впоследствии они поняли, что даже из их положения было несколько выходов. Однако любой внимательный человек пришел бы к выводу, что двое заговорщиков крепко влипли. Если раньше Морган или капитан Валвик еще могли бы что-то объяснить капитану Уистлеру, то теперь оба поняли: богини судьбы, парки, настолько переплели и запутали все, что сейчас объяснить что-либо практически невозможно. Морган сам сомневался, сумеет ли он разобраться в случившемся даже при условии просветления сознания.

И все же, как размышлял он впоследствии, им следовало бы избрать более благоразумный выход из положения. Тот способ действия, который они избрали, благоразумные люди сочли бы предосудительным, однако они повиновались инстинкту, более древнему, чем разум. Например, капитан Валвик мог бы прежде всего избавиться от стальной коробки. Он мог бы бросить ее на пол, к ногам Уистлера, а затем сдаться на милость победителя и все объяснить.

Капитан Валвик не сделал ничего подобного.

Коробку-то он швырнул. Ловким, закрученным движением метнул ее прямо в люстру на потолке. Стеклянный абажур со звоном разбился. Свет погас. Потом, чуть не выкрутив Моргану руку из сустава, он поволок его за собой в коридор и захлопнул за ними дверь.

Морган слышал отдаленные ругательства Уистлера. Его швырнуло на противоположную переборку, и он едва успел снова навалиться на дверь снаружи, в то время как капитан Уистлер с помощником изо всех сил навалились на дверь изнутри, пытаясь ее открыть.

– Проклятый Старый Морж, шштоп ему! – ревел Валвик, чьи сильные руки уверенно удерживали дверную ручку. – Старый пень!!! Я ему покашу! Он шшто, решил, шшто мы форы? Клянусь фсеми сфятыми, я ему покашу; никто никокта не кофорил мне, шшто я фор! Никто! Ну, он у меня попляшет. Пыстро, трук… ферефку. Мы ее прифяшем и утершим тферь…

– В-в чем д-дело? – осведомился сиплый голос за спиной у Моргана.

Говорившему пришлось повысить голос, так как изнутри доносился беспрестанный стук в дверь, смешанный с приглушенными воплями капитана «Королевы Виктории». Морган крутанулся на каблуках и увидел, что дверь 47-й каюты открыта. На пороге, упираясь плечами в дверной косяк, стоял молодой человек, такой высокий, что ему пришлось нагнуть голову, чтобы разглядеть их. У него был приплюснутый нос, он жевал жвачку, словно задумчивая корова.

– Ну и тела! – загрохотал капитан Валвик. В его голосе послышалось облегчение. Он обернулся, тяжело отдуваясь. – Пермондси! Это фы?

– Хо! – Лицо Грозы Бермондси просветлело. – Сэр!

– Пермондси… пыстро… нет фремени опъяснять. Помните, я фам фылечил супы?

– Хо! – повторил Гроза Бермондси.

– И фы скасали, шшто фы мой толшник. Отлично! Окашите мне услуку. Потершите эту тферь, а мы сходим са помощью и… принесем ферефку, шштопы сфясать их. Фот, тершите…

Еще раз повторив свое многозначительное восклицание, Гроза Бермондси одним прыжком подскочил к ним, ударившись головой о дверной косяк (впрочем, он этого, кажется, не заметил), и всей тяжестью навалился на дверь.

– Что случ-чилось? – поинтересовался он.

– Там крапители, – объяснил капитан Валвик.

– Хо?

– Сперли мою шемчушную пулавку, – пророкотал капитан Валвик, быстро жестикулируя, – и еще платинофые сапонки, которые потарила мне моя старая матушка. Они украли часы у этого тшентльмена и пумашник со фсеми теньками…

– Они обокрали в-вас?

– Точно. А фас я попрошу только потершать эту тферь, пока мы…

– Хо! – воскликнул Гроза Бермондси, отступая на шаг от двери и застегивая ремень. – С-сейчас я им…

– Нет! – заревел Валвик, с ужасом сообразив, какого джинна выпустил из бутылки его, если можно так выразиться, поэтический порыв. – Нет! Не нушно! Только тершите тферь! Кофорю фам, там капитан…

Но миниатюрные мозги Грозы Бермондси были не способны сосредоточиться сразу на нескольких вещах. Боксер-тяжеловес обрушился на дверь всеми своими ста килограммами, даже не остановившись, чтобы выслушать объяснения или возражения. Послышались глухой удар и треск; потом еще более глухой удар, какой бывает, когда два довольно тяжелых тела отшвыривает от двери, как пушинки. И Бермондси ворвался в темную каюту.

– Надо его остановить! – задыхаясь, выпалил Морган, пытаясь протиснуться в образовавшийся пролом. Рука Валвика остановила его. – Послушайте! Он там…

– Мне кашется, сейшас нам остается только отно – бешать, – заявил шкипер. – Нет! Нет! Не вхотите. Мне шаль старину Морша, но…

Из каюты доносился зловещий приглушенный шум, рычание, достойное Кинг-Конга, и четкий, явственный хруст ломающихся костей. Из темноты вылетел большой чемодан, словно на сеансе спиритизма. Он ударился о противоположную стену, и из него высыпалось нижнее белье, носки, рубашки и бумаги. Коридор начал наводняться вещами доктора Кайла. Морган, высвободившись, предпринял еще одну попытку ворваться в каюту. Это была храбрая попытка, которая могла бы увенчаться успехом, если бы в тот момент кто-то не швырнул в него стулом.

Потом у Моргана возникло неясное ощущение того, что его тащат прочь. Он смутно слышал хриплый голос Грозы Бермондси, который приглушенно, между ударами, объявлял, что он покажет, как воровать жемчужные запонки и золотые часы, полученные в подарок от мамочки. Когда секунду спустя или чуть позже сознание Моргана прояснилось, он был уже на некотором расстоянии от эпицентра шума. Его потряс новый звук – усиливающийся, нарастающий гул голосов и смеха. Они оказались в коридоре, ведущем к заднему выходу из концертного зала.

– Фы не ранены! – говорил Валвик ему в ухо. – Фас просто утарило. Ну, встряхнитесь! Та пошифее! Поконя путет стесь через минуту, а нам нато найти место, кте мошно спрятаться, если мы не хотим, шштопы на нас натели наручники… Ш-ш-ш! Итите осторошнее! Стесь кто-то есть…

Морган выпрямился во весь рост; голова у него гудела, перед глазами все двоилось. Кто-то вышел из-за угла узкого коридора. Это оказался стюард; в руках у него был большой поднос, на котором стояло шесть высоких бутылок с горлышками, обмотанными позолоченной фольгой. Не обращая на них никакого внимания, стюард проплыл мимо и постучал в дверь гримерной. В ответ на стук из гримерной высунулась такая жуткая, такая отталкивающая рожа, что Морган поморгал глазами, чтобы проверить, не мерещится ли ему. Это было коричневое лицо с перепутанными черными волосами, косыми злобными глазками и бакенбардами.

– Шампанское, сэр, – жизнерадостно объявил стюард, – для мистера Д.Г. Лоуренса. С вас шесть с половиной фунтов.

Головорез покосился на него и щегольским жестом нахлобучил себе на голову остроконечный медный шлем, усыпанный изумрудами и рубинами; так ему легче было сунуть руку под причудливый зеленый халат. Он некоторое время рылся в карманах, а потом положил на поднос два банкнота по двадцать долларов США. Бутылки загадочным образом исчезли, подхваченные женскими ручками, высунувшимися из-за спины воина. Затем, когда стюард поспешил прочь, воин выхватил из ножен кривую турецкую саблю и грозно оглядел коридор во всех направлениях. Увидев Валвика и Моргана, он поманил их пальцем.

– Ну как? – осведомился воин голосом Керта Уоррена, когда двое заговорщиков ввалились в гримерную и Валвик запер дверь. – Положили его на место? Вы вернули… – Слова замерли на его губах. Он задумчиво сдвинул шлем на лоб и почесал парик. – В чем дело, Хэнк? Я вижу, что слон до сих пор у вас! Что…

Морган устало кивнул и огляделся по сторонам. Дядя Жюль по-прежнему лежал на кушетке, раскинув руки в стороны. Пегги пыталась приподнять ему голову и незаметно влить в него вторую порцию питьевой соды. Дядя Жюль дергался и морщил нос. Послышался громкий хлопок: это миссис Перригор откупорила бутылку шампанского.

– Объясняйте лучше вы, шкипер, – сказал Морган, грустно подбрасывая на ладони изумрудного слона. – Достаточно сказать, что игра окончена. К-конец. Продолжайте, капитан.

Валвик вкратце описал, что с ними произошло.

– То есть вы хотите сказать, – Уоррен затрясся в приступе неудержимого смеха и фыркнул из-под своих диких усов, – вы хотите сказать, что Гроза Бермондси находится в каюте и убивает сейчас старую сардину за то, что тот украл у Хэнка часы? Почему, о, почему меня там не было? О-о-о-о! Я бы все отдал, только бы это увидеть! Надо же, как мне не везет! Ну почему я всегда пропускаю все самое интересное?

Слезы снова навернулись на глаза Пегги.

– О, почему вы не можете оставить в покое бедного старого капитана? – запротестовала она. – Что вы, между прочим, против него имеете? Ну почему всякий раз, как вы не у меня на глазах, вам непременно нужно нападать на бедного, милого капитана? Это нечестно. Это несправедливо, особенно после того, как он сказал, что у него могла бы быть такая же дочка, как я, на мысе Гаттерас…

– Ужас! – Миссис Перригор сочувственно цокнула языком. – Ах вы, негодные, пготивные мальчишки! Выпейте шампанского.

– Та, но зашем он вообще там очутился? – с жаром возразил Валвик. – Фот шшто я фам скашу: Старый Морж опосфал меня фором, и теперь я ошшень, ошшень слой. Я сопираюсь токопаться то сути, таше если притется прыкать с нок-реи. И я сфоефо топьюсь.

– Наш капитан просто пытался выполнить свой долг, – пояснил Морган. – Нам следовало быть осторожнее. Помните, что он сказал сегодня днем? Он хочет лично иметь честь прищучить Кайла. Наверное, они со вторым помощником обыскивали каюту доктора и услышали, как идем мы. Они спрятались в ванной, а когда открыли дверь и увидели нас, то подумали… Ну а вы что подумали бы на их месте? Нет, шкипер, так не пойдет. Через пять минут нас начнут искать. Единственное, что остается, – пойти к Уистлеру, попытаться все ему объяснить и принять горькую пилюлю, которая нам причитается. Одному Богу известно, что с нами сделают. Полагаю, нам достанется на орехи. Но… придется терпеть.

Валвик сделал выразительный жест рукой:

– Я не путу терпеть! Я сол, ошшень сол, и терпеть не стану! Старому Моршу не утастся сасатить меня под самок, как пьянофо матроса, пока наш шулик куляет на сфопоте и смеется. Нам нушно кте-то спрятаться, фот шшто я претлакаю, шштопы он не мог нас схватить, а потом…

– И что толку? – осведомился Морган. – Остыньте, шкипер. Даже если бы мы и сумели спрятаться, в чем я сомневаюсь, что в этом толку? Послезавтра мы приплываем в Англию, и там нас уже будут ждать. Не можем же мы навеки остаться на корабле…

– А фы сапыли, шшто в Саутхемптон припыфает тетектиф ис Нью-Йорк, шштопы опоснать этот фор?

– Да, но…

– И нам нушно опъяснить, пошшему мы украли исумруд…

– И еще много другого, включая побег Керта, нападение на Вудкока и его избиение; я уж не говорю о…

– Потумаешь! Кто такой Футкок? Тостаточно поопещать ему рекламное письмо про ефо морилку, и он фсе сапутет. А шшто то остальных, то кто они такие? Кокта тетектиф укашет на настоящефо фора, фы шшто тумаете, Уистлер по-прешнему станет опфинять нас ф форофстфе? Спорим, шшто нет. Ефо просто насофут психом, а мы прикросим, шшто расскашем касетчикам о протифомоскитной пушке, и они так пришмут колупчика, если он только рот раскроет! Ну и тела! Все ошшень просто. Меня не посатят ф эту тюрьму. Фот мое послетнее слофо. «Са Коспота. Са наше тело! Са сфятую церкофь! Са сакон!» Сфопота нафсекта, ура! Фы со мной, мистер Уоррен?

– Ну, друг, никогда вы еще не говорили более истинных слов! – отозвался мавританский воин и с чувством пожал оратору руку. – Уж мы им покажем, зададим жару! Пусть только попробуют снова засадить меня за решетку! – И он потряс в воздухе своей саблей.

Пегги бросилась к нему в объятия, сияя сквозь слезы.

– «Наше воинское братство нерушимо, гордо реет красно-бело-синий стяг!» – с воодушевлением затянул мавританский воин, и Валвик подхватил:

– «Армия с фло-отом нафе-эки ети-ины, нашей армии ура, ура, ура!»

– Ш-ш! – прошипел Морган, когда все трое сцепили руки театральным жестом. – Ладно! Делайте по-своему. Раз все с ума посходили, то чем я хуже? Ведите; я последую за вами… Главное, скажите, где вы предполагаете спрятаться?.. Да, миссис Перригор, спасибо, я и правда выпью шампанского.

Пегги захлопала в ладоши.

– Придумала! Придумала! Я знаю, где вы спрячетесь так, что они не посадят вас в эту ужасную тюрьму. Вы спрячетесь среди марионеток.

– Как – среди марионеток?

– Конечно, глупенький! Слушайте. Ведь марионеткам отведена отдельная каюта, так? И она примыкает к каюте дяди Жюля, верно? Стюарды боятся туда заходить. Вы трое наденете форму, словно вы марионетки, и нацепите накладные бакенбарды. Еду вам можно будет незаметно передавать через каюту дяди Жюля… А если кто-то случайно заглянет, то увидит только кукол, которые валяются на полу. Милый, это чудесно, и все получится…

– Рад слышать, – заметил Морган. – Не хочу показаться занудой, но мой пыл изрядно охлаждает перспектива провисеть целый день на крючке, а потом окажется, что номер все же не прошел. И еще, мне кажется, капитану Уистлеру достаточно на сегодня; не хватает только, чтобы марионетка чихнула ему в лицо, когда он заглянет в каюту! Пегги, вы сумасшедшая! И потом, как нам туда попасть? Мы попусту тратим время. Скоро в этой каюте столпятся все умники и начнут интересоваться, готов ли дядюшка Жюль к началу представления. Тут-то нас и накроют. Возможно, гримерка уже окружена, и мы даже не сумеем пробраться в убежище. Я также считаю возможным, что участники поисков проникнутся особым любопытством к трем мавританским воинам в полном облачении, которые рука об руку бродят по кораблю.

Пегги устремила на него указующий перст.

– Нет, нас не схватят! Потому что вы трое немедленно облачитесь в эти одежды, и мы сами дадим представление! В костюмах вас никто не узнает; а после спектакля вы поможете откатить марионеток обратно в их каюту и сами останетесь там.

Наступило молчание. Морган стиснул голову руками и беспомощно заплясал на месте.

– Детка, идея просто потрясающая! – восхищенно выдохнул Уоррен. – Но как мы все проделаем? Я охотно могу стоять перед сценой с секирой в руках; но как же остальное? Я даже не умею двигать этих марионеток, не говоря уже о том, чтобы произнести текст…

– Послушайте меня. Быстро, шампанского, кто-нибудь! – Она выхватила бутылку у сияющей миссис Перригор и отпила большой глоток. Спустя секунду, лучась вдохновением, продолжила: – Вдобавок мы спасем шкуру дяди Жюля. Начать с того, что на корабле нет ни одного настоящего француза, за исключением дядюшки Жюля и Абдула. В зале собрались в основном дети, а взрослые помнят по-французски только несколько слов. Всем хочется посмотреть битву марионеток…

– А Перригор? – напомнил Уоррен.

– Я о нем не забыла, дорогой. Вот тут в игру вступает Хэнк. Хэнк будет императором Карлом Великим, а также коварным Бангамброй, мавританским султаном…

– Здорово, старина! – Уоррен захлопал в ладоши и добродушно хлопнул императора Карла Великого по спине.

– …потому что я слышала, как он говорит по-французски; этого вполне хватит, чтобы обмануть Перригора. Все решат, что он и есть дядюшка Жюль, потому что мы обвяжем его подушками и переоденем до неузнаваемости; а пролог он будет произносить из-за кулис, на фоне освещенной газовой ширмы, и никто и не поймет, кто там. Да, это чудесно, и чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится мой план! В остальное время его не видно. У меня есть перепечатанный на машинке текст его роли; ему придется лишь прочесть его… А что касается движений марионеток, я обучу вас за десять минут, пока мадам Кампозоцци будет петь, Кайл декламировать стихи, а Перригор произнесет вступительную речь. Все, что вам нужно, – это иметь сильные руки. Тут Керту и шкиперу равных нет. Вам ничего не стоит заставить кукол сражаться! Итак…

– Та, но кте ше путу я? – спросил Валвик. – По-францусски я не кофорю, снаю пару слов, и все; но я умею шонклировать тарелками, – с надеждой прибавил он, – и икрать на пианино…

– Вы умеете играть на пианино? – Пегги оживилась. – Тогда… все в полном порядке. Потому что, видите ли, остальные роли со словами очень маленькие – рыцарь Роланд, рыцарь Оливер и разбойник Терпин. Их текст будет произносить Керт. Я в общих чертах подскажу ему – это всего несколько слов; но то, что он будет говорить, значения не имеет, так как в это время капитан будет громко играть на пианино какую-нибудь бравурную музыку…

Морган расхохотался. Он ничего не мог с собой поделать. Нарастающее возбуждение от шампанского побуждало его прыгать и кричать; усталость испарилась. Он оглянулся на сияющую миссис Перригор, которая уселась на живот бесчувственного дядюшки Жюля и кокетливо поглядывала на него. Планы снова начали роиться и плясать у него в голове.

– Здорово! – вскричал он, хлопая в ладоши. – Во имя Господа! Мы овеем себя бессмертной славой, даже если не сделаем больше ничего! Затея чертовски рискованная, можно сказать, безумная, но мы это сделаем! Мы им покажем! Пошли, капитан, переоденемся в форму – времени нет…

Времени и правда не было. Сверху, из зрительного зала, доносились все более стройные и настойчивые аплодисменты; шум голосов усилился; от криков на потолке закачалась люстра. Пегги лишь на минутку остановилась, чтобы наскоро пошептаться с Уорреном и пожелать ему удачи, и тут же ринулась доставать грим.

– И здесь, – продолжил Морган, возбужденно сбрасывая куртку, – в игру вступает миссис Перригор. Ребята, возблагодарите милосердные звезды, пославшие ее сегодня нам…

– Хо-хо! – возрадовалась миссис Перригор. – О, вы совегшенно, совегшенно ужасный чевовек, вы не довжны говогить такие вещи! Хи-хи!

– …потому что, – продолжал он, хлопая Уоррена по груди, – она поможет нам избавиться от людей, которые должны были сегодня исполнять роли в костюмах. Разве непонятно? За кулисами не должно быть никого, кроме нас. Кажется, эта мадам Кампозоцци должна была играть на фортепиано, а какой-то русский – на скрипке? Да, а парочка каких-то профессоров должна была изображать воинов…

– О господи! Я о них совсем позабыла! – вскричала ошеломленная Пегги. – Хэнк, но как же мы…

– Легко! Когда они явятся, миссис Перригор посмотрит на них ледяным взглядом, как она умеет, и скажет, что их места заняты. Она – организатор концерта, и они ей подчинятся; иначе будет скандал, и нас мигом разоблачат… Слушайте! – Он круто обернулся к ней. – Ведь вы согласны, правда? Миссис Перригор! Синтия! Ведь вы сделаете это для меня? – Голос его был медоточив.

Организаторша концерта не наградила его ледяным взглядом. Она сказала: «О, вы ужа-асный, ужа-асный чевовек!», встала и обвила его руками за шею.

– Нет, послушайте! Погодите немного… да послушайте, Синтия! – в отчаянии молил Морган. – Послушайте, мне нужно вам кое-что сказать. Да отпустите же меня, черт побери! Говорю вам, нельзя терять ни минуты! Позвольте, я сниму жилет…

– По-моему, вы выразились недостаточно ясно, – критически заметил Уоррен. – А если бы вас сейчас увидела ваша жена, старый вы греховодник? Отпустите сейчас же бедную женщину!

– Хэнк, вам просто необходимо привести ее в чувство, чтобы она говорила с ними! – воскликнула Пегги, летая по комнате. – О, к-какой уж-жас! К-как мы уж-жасно обх-ходимся и муч-чаем этих прот-тивных пьяниц!..

– Кто это ужасные пготивные пьяницы, осмелюсь спгосить? – поинтересовалась миссис Перригор, внезапно отрывая пылающее лицо от плеча Моргана.

– Дорогая, я только хотела сказать…

Снаружи по двери забарабанили, отчего заговорщики застыли на месте.

– Синьор Фортинбрас! – позвал голос с сильным итальянским акцентом. Стук повторился. – Синьор Фортинбрас! Это есть я, синьор Бенито… Фуриозо… Кампозоцци! Синьор Перригор, она хочет знать, весь ли вы в порядок. Она…

Пегги с трудом обрела дар речи и дрожащим голосом проговорила:

– Синьор Кампозоцци, с ним все в порядке. Она… то есть он переодевается. Пожалуйста, возвращайтесь через пять минут. Миссис Перригор хочет поговорить с вами.

– А! Хор-рошо! Десять минута – и мы начинать. Хор-рошо! Хор-рошо! Я очена рада это слышать. Синьор Иван Слифовиц сказала мне, – как и все латиняне, синьор Кампозоцци не отличался тактичностью, – она думает, может быть, вы слишком много пить джин…

– Джин? – послышался вдруг задумчивый замогильный голос из-за спины Моргана. Казалось, голос этот исходил из недр земли. – Кто сказал «джин»?

Внезапно дядюшка Жюль сел на кровати. Потом соскользнул на пол. С полузакрытыми глазами и решительным выражением лица, словно его вдруг озарила какая-то светлая мысль, он направился прямиком к двери.

– Je vais chercher le gin[16]16
  Я иду за джином (фр.).


[Закрыть], – поспешно объяснил он.

Валвик одним прыжком настиг его, но, так как дядюшка уже ухватился за дверную ручку, только чудо могло предотвратить разоблачение… Как вдруг внимание синьора Кампозоцци что-то отвлекло.

– Эй! – заверещал синьор Кампозоцци по непонятной для них причине. – Кто вы есть такой? Убирайтесь! Вы были в драка, вы просто жалкий вор…

– Да послушайте, командир, – перебил его чей-то хриплый бас, – не бойтесь, идет? Эй, вы! А ну, вернитесь! У меня тут, – продолжал Гроза Бермондси, – две пары золотых часов, две булавки для галстука, два бумажника, но только одни платиновые запонки. Я ищу парня по имени капитан Валвик. Я хочу, чтобы он выбрал свои вещички. Эй! Вернитесь! Я только хотел спросить, где мне найти…

Итальянец бросился бежать. Друзья услышали грохот двух пар ног, так как Гроза Бермондси пустился за ним в погоню.