Текст книги "Третья пуля. Охота на Цирульника"

Автор книги: Джон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Пожалуйста, пройдите сюда, – пригласила она. Несмотря на вызывающий тон, было очевидно, что девушка пребывает в сильном нервном напряжении. Тем не менее она спокойно проводила их за занавеси из бус в довольно тесную гостиную. – Не вполне понимаю, что это за игра, – продолжала Кэролин. – Не знаю, кому это могло понадобиться – ведь моего отца убили не из этого оружия… Но я догадываюсь, на какую мою реакцию рассчитывали, когда я найду пистолет. Надеялись, что я запаникую и снова спрячу оружие, если меня в чем-то заподозрят. Но от меня этого не дождаться – не такая я дура. – Она мрачно улыбнулась и протянула руку к коробке с сигаретами. – Вот пистолет – можете забрать его или оставить здесь.

Полковник Маркуис повертел оружие в руке.

– Значит, вы думаете, – осведомился он, – что кто-то намеренно спрятал пистолет в вашей комнате? Вероятно, вы заметили, что одной пули в нем не хватает.

– Я не собираюсь притворяться, будто не понимаю, что вы имеете в виду. Да, я тоже об этом думала. Но это совершенно невозможно. Ведь там было только два пистолета – 32-го и 38-го калибра, – но этот пистолет не соответствует ни одному из них.

– Ну… ладно, оставим пока это. Вы, случайно, не знаете, кому принадлежит пистолет? Никогда не видели его раньше?

– Конечно видела, и много раз. Он принадлежал отцу.

Пейдж изумленно уставился на странную свидетельницу, в чьем голосе звучало презрение. Но заместитель комиссара кивнул с одобрительной улыбкой:

– Ах да. И где ваш отец хранил его?

– В ящике письменного стола в павильоне.

– Не помните, когда вы видели его в прошлый раз?

– Вчера во второй половине дня в ящике стола, как обычно.

– По спешке, с которой инспектор Пейдж достает записную книжку, – вежливо сказал Маркуис, – вы можете понять, что открытия происходят слишком быстро. Так что, мисс Мортлейк, давайте не будем торопиться и разберемся во всем по порядку. Прежде всего, естественно, я бы хотел выразить вам соболезнование по поводу кончины вашего отца…

– Благодарю вас.

– Можете назвать причину, мисс Мортлейк, по которой ваш отец, похоже, был не слишком любим в собственном доме? Ни вы, ни ваша сестра не выражаете особого горя по случаю его смерти.

– Чувствую я горе или нет, – бесстрастно ответила Кэролин, – я не склонна обсуждать это с посторонними. Но разве вы не знаете, что он не был нашим отцом? Мы были еще девочками, когда он женился на нашей матери, но наш настоящий отец давно умер. Не думаю, что это имеет значение, но вам лучше знать все факты.

Это было новостью для Пейджа и Маркуиса, которые посмотрели друг на друга. Заместитель комиссара проигнорировал вполне оправданную колкость в ответе на его вопрос.

– В мои намерения, мисс Мортлейк, не входит попытка заманить вас в ловушку или скрыть что-либо от вас. Ваш отец – будем называть его так – в действительности был застрелен из пневматического пистолета. – Он кратко описал результат вскрытия. – Вот почему я нуждаюсь в вашей помощи.

Лицо девушки стало мрачным как туча, но она спокойно спросила:

– Значит, кто-то действительно пытался меня подставить?

– Похоже на то. Хотя не исключено, что преступление совершил посторонний, согласитесь, что это маловероятно. Скорее всего, преступник – кто-то из обитателей дома. Здесь есть кто-нибудь, кто мог бы затаить злобу против вашего отца?

– Безусловно, нет!

– Тогда скажите откровенно, как вы уживались с отцом?

– Полагаю, как в большинстве семей. – Девушка впервые выглядела обеспокоенной.

– Очевидно, вы и ваша сестра – его наследницы?

Кэролин попыталась улыбнуться.

– Старая проблема с завещанием? – насмешливо осведомилась она. – Насколько я знаю, да. Он не делал из этого тайны. Маленькие суммы завещаны слугам и значительная – Пенни, но основную часть наследуем Айда и я. Отец составил завещание, когда наша мать умерла. Конечно, с тех пор он мог его изменить, но я так не думаю.

Полковник кивнул и поднял духовой пистолет.

– Вы сказали, мисс Мортлейк, что ваш отец постоянно держал его при себе?

– Господи, я не говорила ничего подобного! Конечно нет, иначе он не хранил бы его в павильоне. Отец держал его в качестве сувенира. Его друг был во время войны на секретной службе и подарил ему это оружие. Вероятно, пневматические пистолеты – редкость?

– Да. Значит, он не держал при себе оружие, потому что боялся нападения?

– Уверена, что нет.

– А как насчет угроз Гейбриэла Уайта?

– О, Гейбриэл!.. – Она презрительно отмахнулась. – Кроме того, пока я не увидела вчера вечером Айду и не прочитала сегодня утром газеты, я вообще не знала, что Гейбриэл произносил какие-то угрозы. Не то чтобы у него не было оснований… Отец знал Гейбриэла – по крайней мере, знал о нем. Он редко говорил об этом, но никогда не скрывал уверенности, что Гейбриэл – свинья.

– А вам нравился Уайт?

– Да. Нет. Не знаю. – Кэролин сделала паузу. – Вы мне льстите, полковник. За последние десять минут моим мнением интересовались чаще, чем за последние десять месяцев. Откровенно говоря, Гейбриэл был мне симпатичен, и я считала его честным. Но я ненавижу неудачников!

– Понятно. А теперь исключительно для записной книжки инспектора Пейджа, как вы провели вторую половину вчерашнего дня?

– Ага, алиби! – пробормотала Кэролин. – Ну, дайте подумать… Вначале я интервьюировала целую вереницу кандидаток в служанки. Наша единственная горничная в будущем месяце выходит замуж. Ох уж эта романтика! Поэтому нам приходится искать замену.

– Похоже, мы о многом не слышали, мисс Мортлейк, – вмешался Пейдж. – Вы имеете в виду, что вчера во второй половине дня здесь было несколько посторонних?

Девушка окинула его взглядом и, видимо, решила быть вежливой.

– Можете успокоить вашу записную книжку и самого себя, инспектор. Всю компанию выпроводили из дома и с участка минимум за два часа до того, как отца застрелили. Робинсон подтвердит вам это, если откажется от обычной тактики держать язык за зубами. Он впустил их, пересчитал и выпустил. Последняя ушла между половиной четвертого и без четверти четыре. Я знаю это, потому что сама торопилась уйти. Потом я обнаружила, что Айда уехала, забрав машину. Это было чертовски досадно, так как я собиралась сама ею воспользоваться. Конечно, я могла взять такси. Сначала я, конечно, пошла в павильон…

– Почему, мисс Мортлейк?

Она слегка покраснела.

– Мне были нужны карманные деньги. Кроме того, я хотела сообщить отцу, что наняла новую горничную.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Он пробыл в павильоне минут пять до моего прихода – отправился туда около половины четвертого. Если вас это интересует, деньги я получила. Кстати, таким образом я случайно узнала, что духовой пистолет лежит в ящике стала. Отец выдвинул ящик, чтобы достать чековую книжку. Было поздно идти в банк, но я знала, где могу обналичить чек. Когда он открыл ящик, я увидела пистолет.

– А ящик был заперт?

Девушка задумалась, прикрыв глаза ладонью.

– Да. Отец достал связку ключей и отпер его.

– А потом запер снова?

– Не уверена. Я не обратила внимания… когда получила чек. Но думаю, что запер. Ведь там была его драгоценная рукопись.

– Понятно. Он говорил или делал что-нибудь заметное, что вы бы запомнили?

– «Заметное» – это хорошо сказано. Нет. Отец был немного резок, так как не любил, когда его прерывали во время наговаривания на диктофон глав из книги. Он записал имя горничной, которую я собиралась нанять, – хотел проверить ее рекомендации, прежде чем она придет сюда в следующем месяце… Ах да, он упомянул, что сэр Эндрю Трэверс должен прийти к чаю. Они собирались пить чай в другой комнате павильона, через коридор от кабинета – там есть электрический чайник и прочие принадлежности. Я предложила отцу включить в той комнате электронагреватель, чтобы согреть ее перед приходом Эндрю.

– И он включил его?

Кэролин выглядела озадаченной.

– Да. Вернее, я это сделала для него.

– Инспектор, когда вы и сержант Борден обыскивали павильон, полагаю, вы заглядывали в другую комнату? Там горел электронагреватель?

Пейдж увидел, что лицо Кэролин краснеет от гнева, и предотвратил вспышку:

– Да, сэр, горел.

– Благодарю за поддержку, – фыркнула девушка.

– Не думаю, что вы поняли смысл последнего вопроса, – спокойно сказал полковник. – Продолжайте, пожалуйста, ваш рассказ.

– Я вышла из павильона и с участка приблизительно без четверти четыре.

– А потом?

Кэролин глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза.

– Сожалею, – сказала она, – но на этом рассказ заканчивается.

– Не понимаю, – резко произнес полковник Маркуис. – Вы не хотите рассказывать нам, что делали после того, как ушли из дому?

– Да.

– Но это абсурд! Ваш привратник сообщил нам, что вы собирались на вечеринку с коктейлями в Голдерс-Грин.

– Он не имел права говорить вам это, – сердито отозвалась девушка. – Вы только потратите время, справляясь обо мне у Фишеров. Я действительно собиралась туда, но за час до ухода получила по телефону сообщение, заставившее меня передумать. Это все, что я могу вам сказать.

– Но почему вы не можете рассказать остальное?

– Во-первых, потому, что вы мне не поверите. Во-вторых, потому, что я не могу доказать, где была, так что это не создаст мне алиби. А в-третьих… ну, потому, что я предпочитаю не распространяться об этом. Бесполезно говорить со мной официальным тоном – это ничего не изменит.

– Вы сознаете, мисс Мортлейк, что это подводит вас под подозрение в убийстве?

– Да.

Пейдж чувствовал, что девушка собиралась что-то добавить, но в этот момент все эмоции исчезли с ее лица. Кто-то вошел в комнату – они услышали неуверенные шаги и щелканье занавесей из бус.

Вошедший был маленьким сутулым человечком с нервозными и в то же время услужливыми манерами. Несомненно, это был клерк Элфред Пенни. Несколько прядей волос серо-стального цвета, зачесанные поперек его черепа, вызывали в памяти очертания скелета рыбы. На висках топорщилось нечто вроде бакенбардов. Маленькие глазки быстро моргали, глядя на присутствующих.

– Прошу прощения, – извинился он, быстро повернувшись.

Кэролин Мортлейк поднялась.

– Элфред, это полковник Маркуис, заместитель комиссара полиции, и инспектор Пейдж. Расскажите им все, что можете. Думаю, они не будут возражать, если я ненадолго отлучусь.

Пока Пенни продолжал моргать, приоткрыв рот, она быстро вышла из комнаты.

– Прошу прощения, – повторил клерк. – Мне не следовало вторгаться, но я увидел в холле дворецкого Дейвиса, который прислушивался к происходящему здесь, и… Не важно. Вы из полиции? Да, конечно…

– Садитесь, мистер Пенни, – предложил полковник Маркуис.

– Ужасная история, джентльмены, – сказал Пенни, опустившись на край стула. – Вы не представляете, каким потрясением это явилось для меня. Я сотрудничал с Чарлзом Мортлейком тридцать лет – точнее, двадцать девять с половиной. Надеюсь, вы не сочтете меня мстительным, джентльмены, если я спрошу, приняли ли вы какие-нибудь меры в отношении этого щенка, который убил его?

– Гейбриэла Уайта?

– Если вы предпочитаете называть его так.

Маркуис поднял брови.

– Уже предполагалось, мистер Пенни, что Гейбриэл Уайт – не настоящее имя этого молодого человека. Судья знал его?

Маленький человечек кивнул:

– Не стыжусь ответить, что знал. Вынося ему приговор, он вершил моральное правосудие, а это всегда было целью Чарлза Мортлейка. Он был хорошо знаком с отцом этого молодого человека, а его самого знал с детства. Гейбриэл Уайт в действительности лорд Эдуард Уайтфорд, сын графа Грея.

Пенни сделал паузу, покосившись на камин.

– К счастью, – продолжал он, наморщив лоб, – граф Грей не знает, где его сын и как низко он пал, а Чарлз Мортлейк был не настолько бесчеловечен, чтобы просвещать его… У Гейбриэла Уайта, как он предпочитает называть себя, были все преимущества. Он сделал блестящую карьеру в Оксфорде – был ведущим членом студенческого клуба и популярным спортсменом, имел рекорд по прыжкам в длину, отлично фехтовал и стрелял из пистолета. Но, как и многие, обладающие такими преимуществами…

– Погодите! – прервал Маркуис так резко, что Пенни вздрогнул. – Вы говорите, что он отлично стрелял из пистолета? А сегодня утром в моем кабинете в Скотленд-Ярде Гейбриэл Уайт заявил, что никогда в жизни не держал в руках оружие.

– Боюсь, что он солгал, – без особой враждебности промолвил Пенни. – Ложь входит в его привычки.

Маркуис подобрал со стула духовой пистолет.

– Вы когда-нибудь видели его раньше?

– Да, сэр, очень часто, – ответил озадаченный Пенни. – Он принадлежал Чарлзу Мортлейку. Могу я спросить, почему…

– Когда вы видели пистолет в последний раз?

– Думаю, несколько дней назад, но боюсь, не могу ответить точно. Судья держал его в ящике письменного стола в павильоне.

– Вы были в павильоне вчера во второй половине дня?

– Да, очень недолго – возможно, минут пять. Я собирался в библиотеку Гилдхолла[29]29
  Гилдхолл – резиденция корпорации лондонского Сити.


[Закрыть] навести кое-какие справки для книги, которую писал судья, вышел из дому в начале пятого, когда начинался дождь, но по пути к воротам подумал, что стоит зайти в павильон и спросить судью, нет ли у него дополнительного материала, который мне следует уточнить. Я застал его в одиночестве, наговаривающим текст на диктофон… – Клерк сделал паузу, и в уголках его глаз блеснуло нечто похожее на слезы. – Он сказал, что больше у него нет для меня поручений, и я покинул дом около десяти минут пятого. Это был последний раз, когда я видел судью живым. Но…

– Но?

– Кто-то уже тогда бродил вокруг павильона. Когда мы разговаривали, я слышал шаги, приближающиеся к окнам.

– Каким окнам?

– Западным, сэр. К окнам, чьи замки и засовы на ставнях так заржавели, что их невозможно открыть.

– Продолжайте.

– Сразу после этого у меня создалось впечатление, что я слышу негромкое тарахтение у одного из западных окон, как будто кто-то пытается его открыть. Но так как шумел дождь, я в этом не уверен.

– А судья тоже это слышал?

– Боюсь, он приписал это воображению. Но через несколько секунд что-то ударило по наружному ставню одного из других окон. Мне показалось, что в него бросили камешек. Это было окно в южной стене… Судя по тому, что я слышал… – он повернулся к Пейджу, – именно в это окно, инспектор, вам пришлось влезать спустя почти полтора часа. Услышав этот звук, Чарлз Мортлейк раздвинул портьеры, поднял окно, отпер ставни и выглянул наружу, но ничего не увидел.

– Что он сделал потом?

– Закрыл и запер окно, хотя не стал запирать ставни. Судья оставил их открытыми и прижатыми к стене. Боюсь, он был… несколько раздосадован. Он обвинил меня в том, что я фантазирую. Примерно в дюжине футов от окна находится дерево, и судья заявил, что, вероятно, веточка оторвалась во время грозы и ударилась о ставень. Ветер действительно был сильный, но я не мог поверить этому объяснению.

– Не знаете, находился ли тогда пневматический пистолет в ящике стола?

– Не знаю, но полагаю, что да. Судья не открывал ящик. Впрочем, тогда я не думал о… ну, о насилии. – Клерк не опустил глаза под пристальным взглядом Маркуиса и вскоре продолжил: – Вы хотите знать, что я делал после этого? Поехал на метро до станции «Мэншн-Хаус», а оттуда пошел пешком до библиотеки Гилдхолла. Туда я прибыл без двадцати пяти пять – я случайно взглянул на часы. Из библиотеки я ушел ровно в пять. На обратном пути я задержался и вернулся домой только без двадцати шесть, когда Чарлз Мортлейк уже был мертв. Боюсь, это все, что я могу сообщить… А теперь могу я спросить, почему вас так беспокоит духовой пистолет?

Полковник Маркуис вновь поведал знакомую историю. Пенни выглядел ошарашенным – он неподвижно сидел у камина, похожий на гнома с испещренными венами руками, и, казалось, едва дышал.

– Как видите, – закончил Маркуис, – мы вынуждены признать Уайта невиновным. Даже если вы возразите, что пневматический пистолет был в ящике стола и Уайт мог им воспользоваться, ему не хватило бы времени произвести три выстрела. Кроме того, хотя его сразу же схватили офицеры полиции, пистолет исчез, а он никак не мог его спрятать. И наконец, Уайта сразу увели в полицейский участок, так что он не мог перенести пистолет в дом. А именно здесь его нашли сегодня утром.

– Господи! – воскликнул Пенни. – Это самое невероятное из всего, что мне приходилось слышать! Неужели вы говорите серьезно? В этом нет никакого смысла, а в жизни все подчинено логике и разуму. Не думаете же вы, что в той комнате находились три будущих убийцы?

У Пейджа создалось впечатление, что Маркуис играет со свидетелем, жонглируя фактами для забавы или детализации условий своего опыта, и прекрасно знает, что в действительности произошло в павильоне. Полковник оставался безукоризненно вежливым.

– Вы оспариваете эту теорию, мистер Пенни? Не обязательно три, но, безусловно, два. Например, вам не приходило в голову, что тот, кто выстрелил из браунинга, мог также выстрелить из духового пистолета «эркман»?

– Не знаю, что мне приходило в голову… – Пенни поднял руки и опустил их беспомощным жестом. – Я знаю только, что, как бы ни был убит мой бедный друг, его убил лорд Эдуард Уайтфорд – или Гейбриэл Уайт, если предпочитаете. Сэр, вы не знаете этого молодого человека, а я знаю. Это как раз в его духе. Он мог бы одурачить самого дьявола! Вы себе не представляете, как умен этот щенок!

– Но вы ведь не утверждаете, что он может творить чудеса?

– Может, – вполне серьезно отозвался Пенни. – Повторяю, вы не знаете, как он умен, и не узнаете, пока он не одурачит и не унизит вас. Например, как он проник на участок?

– Уайт уже объяснил это. Пока мисс Айда Мортлейк брала книгу в библиотеке, он залез в ее автомобиль и спрятался в салоне под ковриком. Когда она отвела машину в гараж и ушла, он выбрался оттуда. День был слишком пасмурным, и девушка его не заметила.

В дверях кто-то скромно кашлянул. Обернувшись, они увидели седовласого дворецкого Дейвиса.

– В чем дело? – раздраженно осведомился полковник Маркуис.

– При сложившихся обстоятельствах, сэр, я не боюсь признаться, что слышал, как вы говорили об этом человек, Уайте, и о том, что он пробрался сюда, спрятавшись под ковриком в машине мисс Айды. Так вот, он не прятался в машине, и я могу это доказать!

Когда Дейвис шагнул в комнату, Пенни пробормотал нечто вроде протеста, который, однако, сменился интересом. Массивный подбородок придавал дворецкому внушительный вид, несмотря на нос картошкой и глаза навыкате.

– Признаюсь, сэр, что я подслушивал, – продолжал он. – Но так как мы все под подозрением, в наших интересах – в первую очередь, в интересах слуг – доказать, что мы не имеем отношения к убийству бедного судьи. Кроме того, я не профессиональный дворецкий – мне даже не позволили нанять горничную. Факт в том, сэр, что я был судебным глашатаем в Лидсе, но меня уволили за пьянство. Судья пожалел меня и дал мне эту работу. Думаю, я справлялся неплохо, хотя знал об этой профессии только от судьи и из книг. Теперь, когда он умер, мы с моей невестой собираемся пожениться и осесть где-нибудь. Но это не значит, что нас не заботит, кто убил его, и мы не ценим то, что он для нас сделал.

Пенни реагировал так, словно картина на стене внезапно скорчила ему рожу.

– Вы никогда не вели себя так! – Он почти брызгал слюной. – Никогда так не говорили!

– Нет, сэр, – кивнул Дейвис. – Но у меня не было возможности, судья бы меня уволил. – Он посмотрел на Маркуиса. – Но я думаю, что могу принести пользу.

Полковник был заинтересован.

– Судебный глашатай становится дворецким, – задумчиво произнес он. – Вы долго пробыли с судьей?

– Одиннадцать лет, сэр.

– И получаете что-то по его завещанию?

– Да, сэр, пятьсот фунтов. Он показывал мне завещание. Кроме того, у меня есть кое-какие сбережения.

– Ладно. Давайте послушаем об Уайте, или лорде Эдуарде Уайтфорде, – о том, как он не мог проникнуть сюда, спрятавшись в машине мисс Мортлейк, и как вы об этом узнали.

Дейвис кивнул, сохраняя величавую позу:

– Дело в том, сэр, что мисс Мортлейк вчера во второй половине дня уехала в автомобиле. Начался дождь, и я знал, что она не взяла зонтик. Гараж находится ярдах в двадцати от дома. Минут двадцать или двадцать пять пятого я видел, как она приехала. Я был в кухне и смотрел в окно, когда машина ехала по аллее. Поэтому я пошел к гаражу с зонтиком и держал его над мисс Мортлейк, пока она шла к дому, чтобы не дать ей промокнуть.

– Да, продолжайте.

– Когда я пришел в гараж, мисс Айда еще не вышла из машины. А как только она вышла, я открыл заднюю дверцу и заглянул внутрь посмотреть, не привезла ли она какие-нибудь пакеты. В автомобиле никого не было. И никто не мог выбраться оттуда, прежде чем я заглянул в салон, и выскользнуть из гаража незаметно.

– А он не мог выпрыгнуть из машины, когда она проезжала через ворота, или где-нибудь на подъездной аллее, прежде чем мисс Мортлейк доехала до гаража? – спросил Пейдж.

– Не могу вам это сказать, сэр. Лучше спросите Робинсона или мисс Айду. Но если он сам говорит, что не делал этого…

Полковник Маркуис воздержался от комментариев.

– Что-нибудь еще? – спросил он после паузы.

– Да, сэр, – быстро отозвался Дейвис. – Хотя я не настоящий дворецкий, но чувствую ответственность за других слуг. Нас здесь только трое, не считая Робинсона, но он редко бывает в доме. Раньше нас было четверо, когда судья держал шофера, но он уволил его, назначив щедрую пенсию. Остались кухарка, горничная и я. Могу я считать доказанным, что судья был убит, скажем, между двадцатью минутами шестого и без двадцати шесть?

– Можете, – ответил полковник Маркуис и посмотрел на Пейджа. – Вы заметили, инспектор, точное время, когда были произведены все выстрелы?

Пейдж кивнул.

– Я посмотрел на свои часы, как только вошел в павильон и забрал оружие у Уайта. Было половина шестого.

– Благодарю вас, сэр, – почти с улыбкой сказал Дейвис. – Потому что мы трое – кухарка, горничная и я – в это время были в кухне. Мы находились там до без четверти шесть. Я это знаю, так как в это время приходит вечерняя почта и я подошел к двери посмотреть, есть ли письма. Так что у нас коллективное алиби, если вы понимаете, что я имею в виду.

Маркуис прислонил трость к ноге и соединил кончики пальцев.

– Кстати, мы могли бы проверить другую часть показаний Уайта. Он признается, что пришел сюда с целью убить судью…

– Ага! – воскликнул Пенни.

– …и, думая, что судья в доме, рыскал вокруг, пока не пролез через боковое окно. Уайт говорит, что прятался здесь незадолго до половины шестого и слышал, как вы спросили мисс Айду Мортлейк, подавать ли чай. Это правда?

– Так вот почему окно не было заперто, – пробормотал Дейвис. – Да, сэр, истинная правда. Это было двадцать минут шестого. Спросив мисс Айду, я пошел в кухню, поэтому я знаю, что все слуги были там. Мисс Айда также рассказала мне, что звонила в полицию насчет этого Уайта – или кто он на самом деле. Поэтому кухарка очень волновалась.

– У вас что-то на уме, – спокойно сказал Маркуис. – Что именно? Выкладывайте!

Впервые Дейвис проявил признаки беспокойства. Он бросил взгляд через плечо, но, очевидно считая это неподобающим, постарался взять себя в руки.

– Да, сэр, я знаю, что должен все рассказать. Это касается мисс Кэролин. Думаю, мне известно, куда она ходила вчера. Как вы слышали, сэр, наша горничная в следующем месяце увольняется и выходит замуж. Вчера мисс Кэролин беседовала со многими кандидатками на замену. У горничной есть кузина – славная девушка, – и она хотела, чтобы кузина заняла ее место. Но мисс Кэролин сказала, что в подобных делах не должно быть никаких сантиментов. Милли Райли – горничная – боялась не того, что ее кузину обставят случайные кандидатки, а того, что агентство откопает кого-нибудь с рекомендациями длиной в ярд. А из агентства сюда уже звонили несколько раз. Поэтому… – Дейвис слегка замялся, – у Милли вошло в привычку подслушивать все телефонные разговоры, на случай, если оттуда снова позвонят. Наверху есть параллельный телефон.

Полковник Маркуис склонился вперед.

– Отлично, – сказал он. – Я надеялся на что-нибудь в этом роде. Так что не извиняйтесь. Мисс Мортлейк говорила нам, что собиралась на вечеринку с коктейлями, но телефонное сообщение заставило ее передумать. Милли слышала это сообщение?

– Да, сэр. – Дейвис нервно теребил манжеты. – Мужской голос произнес: «Если хотите знать кое-что важное, касающееся вас и Ралфа Стрэтфилда, идите в канцелярский магазин на Хейстингс-стрит, 66 в западном центральном почтовом округе и спросите письмо, адресованное Кэролин Бэр. Если не пойдете, это может скверно обернуться для вас».

Полковник выпрямился, а Пейдж едва не присвистнул. Если это не совпадение имен, то еще одно пересечение дорог с отделом уголовного розыска. Ралф Стрэтфилд, которого он знал, был хорошо известен Скотленд-Ярду, хотя им никогда не удавалось добиться его осуждения, чем он и похвалялся всему Вест-Энду[30]30
  Вест-Энд – западная, фешенебельная часть Лондона.


[Закрыть]. Ралф Стрэтфилд был супержиголо, живущий за счет женщин. Несколько раз он прибегал к шантажу и однажды угодил за это под суд. Но способный адвокат – теперь Пейдж припоминал, что это был сэр Эндрю Трэверс, – смог добиться оправдания. Пейдж понимал, почему Кэролин Мортлейк, несмотря на риск, держала язык за зубами.

Занавеси из бус раздвинулись, и Кэролин быстро вошла в комнату. Ее лицо пожелтело от злости, а глаза были яркими, как черная смородина в тесте. Она дрожала от с трудом сдерживаемой эмоции, и этой эмоцией был стыд.

– Можете идти, Дейвис, – достаточно спокойно сказала Кэролин. – Я поговорю с вами позже. Но советую начать упаковывать вещи. Вы получите месячное жалованье вместо предупреждения об увольнении.

– Останьтесь, Дейвис. – Полковник Маркуис поднялся, опираясь на трость и возвышаясь над девушкой в отблесках пламени камина. – Боюсь, мисс Мортлейк, приоритет распоряжаться здесь принадлежит полиции. Вы не можете отдавать такие приказы свидетелю, обладающему важной информацией. Естественно, вы вправе его уволить, но я буду очень сожалеть, если вы это сделаете. Он всего лишь пытался защитить вас…

– Вы… – Девушка произнесла скверное слово, прозвучавшее дико в уютной викторианской комнате.

– Ралф Стрэтфилд – плохая компания, мисс Мортлейк.

– По-моему, не ваше собачье дело, с кем я встречаюсь. Или я не права?

– При нынешних обстоятельствах не правы. Теперь, когда все выяснилось, у вас нет причин хранить молчание. Нас интересует только то, где вы были вчера во второй половине дня. Какой будет вред, если вы расскажете, ходили ли вы туда?

Кэролин взяла себя в руки.

– Вреда не будет, но и пользы тоже. И вам незачем читать мне проповеди насчет Ралфа Стрэтфилда. Ралф не имеет отношения к этому сообщению – оно оказалось фальшивкой. Иными словами, мистер Умник, меня убрали с пути при помощи старейшего трюка из всех, когда-либо встречающихся в дешевых романах. Адреса Хейстингс-стрит, 66 не существует. На улице только один канцелярский магазин совсем в другом доме. К сожалению, мне понадобилось время, чтобы это выяснить, так что трюк удался. Как видите, я не могу доказать, где была вчера, и остаюсь в том же положении, что и раньше. Зачем кому-то понадобилось…

Она оборвала фразу, и на мгновение Пейджу показалось, что эта упрямая и дикая молодая леди собирается разразиться слезами. Кэролин едва ли не выбежала из комнаты. Пенни, нечленораздельно бормоча, последовал за ней. Эмоции девушки словно продолжали наэлектризовывать комнату. Дейвис вытер лоб.

– Хорошо, что я сберег немного денег, – сказал он.

– Похоже, – заметил полковник Маркуис, – ни одна из дочерей судьи Мортлейка не выбрала компанию, которую бы одобрил отец. Кстати, вы когда-нибудь видели Гейбриэла Уайта?

– Нет, сэр. Он никогда не приходил сюда. Я видел его только вчера, между двумя офицерами полиции. Мистер Пенни говорит, что он лорд?

Маркуис улыбнулся.

– Вопросы здесь задаю я. Думаю, вы смотрели и слушали в оба. Кто, по-вашему, убил судью?

– У меня есть лишь зачаток идеи, сэр, который, возможно, немногого стоит. Но на вашем месте я бы не упускал из виду сэра Эндрю Трэверса.

– Вот как? Думаете, он убийца?

– Н-нет, я имел в виду не совсем это. Я только посоветовал не упускать его из виду. Судя по тому, что я слышал, есть один факт, который никак не вписывается в общую картину. Я имею в виду выстрел из браунинга, принадлежащего сэру Эндрю. Его объяснить невозможно, как бы вы ни объясняли все остальное. Своеобразный диссонанс, если я употребляю правильный термин. Между прочим, сэр, всех беспокоит другой момент, который мне кажется очень простым.

– Рад слышать. Что это за момент?

– Ну, вас интересует, что произошло с пулей из браунинга. Вроде бы она исчезла вместе со многим другим. Но здравый смысл должен подсказать вам ответ.

– Да?

– Пуля вылетела в окно. Вы не нашли ее в комнате, и она не могла растаять. Открыв окно, судья повернулся к Уайту, и тот выстрелил в него, а за этим последовали другие выстрелы. Но окно было приподнято, когда инспектор влезал в него.

Полковник Маркуис выглядел довольным. Он потирал руки, постукивал тростью по полу и наконец обратился к Пейджу:

– Что вы думаете об этом предположении, инспектор? Это возможно?

Пейдж ощутил дрожь.

– Если такое случилось, то я чудом остался жив. Не понимаю, как пуля могла не попасть в меня. Я находился на прямой линии с окном и менее чем в десяти шагах от него, когда услышал звук выстрела. Конечно, пуля могла пройти по диагонали. Вероятно, так оно и было, если стреляли из того угла, где стоит ваза. Но странно, что я не слышал свиста пули, пролетевшей так близко от меня.

Где-то в доме позвонили в дверь. Услышав звонок, Дейвис весь напрягся и, хотя собирался что-то сказать, величавой походкой двинулся к двери. Но в этот момент в комнату ворвался сержант Борден.

– Робинсон сказал мне, что вы здесь, сэр, – запыхавшись, вымолвил он. – Пожалуйста, пройдите в павильон. Я нашел кое-что, и это меняет все дело.

– Ну?

– Прежде всего, следы ног. Но это не главное. Я нашел пулю из пистолета 32-го калибра – вероятно, из браунинга.

– Где вы ее нашли, сержант? – спросил полковник Маркуис.

– Она застряла в дереве на некотором расстоянии от окна, через которое вы, сэр… – он кивнул в сторону Пейджа, – влезли в комнату. – После паузы, во время которой Дейвис усмехался на заднем плане, Борден добавил: – Но некоторые следы не имеют смысла, сэр. Они выглядят так, будто убийца влез и вылез через одно из западных окон, которые заперты и так заржавели, что их до сих пор не удается открыть.

Они направились в павильон по ответвлению гравиевой дорожки, которое вело к задней его стене. Хотя дождь прекратился, небо было пасмурным, а еще остававшаяся на деревьях мокрая листва уныло свисала вниз.

Огибая павильон, они столкнулись с Робинсоном в кепке и зюйдвестке, тупо уставившимся в землю. Под западным окном, ближайшим к северному углу, за которым находилась ваза, где нашли браунинг, стояли в один ряд несколько перевернутых деревянных ящиков, защищающих улики от дождя. Борден поднял ящики почти благоговейно. К стене подступало то, что летом, очевидно, представляло собой клумбу, упираясь в кирпичный бордюр под окном. Клумба была большой и отходила от окна на десять футов. В неровной почве виднелись пять следов, расплывшихся от дождя. Все были оставлены одной и той же парой обуви, носы которой указывали в обратном направлении от павильона.