Текст книги "Паника в ложе "В""

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ладно, только поскорее!

– Боюсь, я не могу предложить вам «Сники Пит», – вежливо обратился актер к Уилли. – Выбирайте – скотч, ржаное виски или бурбон?

– Капелька ржаного виски, – блеснул глазами Уилли, – как раз то, что мне прописал доктор. Старый Уилли благодарит вас, молодой человек, и…

– Довольно! – прервал лейтенант Спинелли, внутренне раздираемый между суровостью и невольным сочувствием. – Принесите этому чудаку его лекарство!

Подойдя к двери, Бэрри Планкетт за спиной лейтенанта подал знак Ноксу, который последовал за ним в коридор. Мистер Планкетт закрыл дверь.

– Видите? Если он не вышвырнул нас сразу же, значит, разрешит нам остаться. Сюда – мимо склада декораций на противоположную сторону.

– Я иду за вами.

– Ну, что вы думаете о крошке Уинфилд?

– Говоря между нами, я думаю, что вам следует обращаться с ней получше.

– По-вашему, я бы сам этого не хотел? С удовольствием забрал бы ее отсюда и увез… нет, не на мою родину. Во всех песнях об Ирландии изгнанники тоскуют по своему отечеству. Но я к ним не отношусь – там такой паршивый климат, что его с трудом переносят даже местные жители. К тому же еще никто не возвращался в Ирландию из Штатов – разве только приезжают на недельку к родственникам в Голуэй или Донегал.[132]132
  Графства в Ирландии.


[Закрыть] Но я ведь не спрашивал вас, старина, что вы думаете обо мне. Мне и самому известно, что я – последняя гнида. Я спросил, что вы думаете о ней!

– Энн Уинфилд просто восхитительна. Хотел бы я, чтобы другая женщина так говорила со мной, как она с вами.

– Вы имеете в виду золотоглазую красотку, на которой вы женились?

– Именно ее.

– Она без ума от вас, старина.

– «Без ума» – едва ли подходящее выражение. Иногда мне кажется, что так оно и есть, но потом на Джуди что-то находит, и я снова ни в чем не уверен. Впрочем, если в этом мире есть что-то определенное, так это то, что Энн Уинфилд думает о вас.

– Энн – проститутка!

– Это далеко не точно. Фактически это более чем сомнительно. Но даже если так, неужели это имело бы для вас значение?

– В том-то и дело, что нет! Я без ума от маленькой шлюшки! Тем более, что, честно говоря, я не застукал ее занимающейся любовью с этой крысой Диливеном, хотя она и была в его уборной. Но с женщинами нужно держать ухо востро – скажешь им ласковое слово, и они загонят тебя в угол, откуда уже не выбраться. Кроме того…

Они вышли в коридор на дальней стороне сцены, возле лестницы, ведущей к уборным наверху.

– Кроме того, – с необычной серьезностью продолжал Бэрри Планкетт, – у меня самого могут быть неприятности. Я не зря спрашивал, занят ли еще расследованием лейтенант Спинелли. Если он по-прежнему думает, что я, стоя в кулисах, выстрелил из арбалета в нашу Снежную королеву, то быть арестованным за убийство – не слишком хороший подарок к свадьбе. Подождите здесь, старина, пока я принесу выпивку из моей уборной. Если кто-нибудь появится и будет приставать к вам с разговорами, пошлите его подальше.

Планкетт ушел, оставив Нокса около лестницы.

Из уборных на верхнем этаже доносились звуки продолжающегося веселья. Нокс никого не видел в коридоре, кроме трех человек, стоящих в противоположном конце у лестницы, ведущей к железной двери.

Один из них, как ни странно, был Лоренс Портер. Впрочем, тут не было ничего особенно странного. Вторым членом группы была толстая Кейт Хэмилтон, уже не в костюме Кормилицы, а в обычном платье и меховой горжетке – она что-то тихо и быстро говорила Портеру. Что касается третьей персоны, то грим леди Капулетти помог Ноксу опознать в ней Мэрион Гарб – квартирную соседку Энн Уинфилд, которая, несмотря на грим пожилой женщины, была, очевидно, гораздо моложе Энн. Две свидетельницы, обеспечившие Портеру надежное алиби. Ноксу казалось, будто рядом, как в тумане, мелькают другие лица: Джадсона Лафаржа, Конни, Джуди и – непонятно почему – мэра Дженкинса.

Кто же убийца?

Нокс стоял и напряженно думал.

В детективном романе виновным, скорее всего, оказался бы Лоренс Портер. Но будучи заподозренным и полностью оправданным, он был теперь даже не выше, а ниже подозрений – как в другом деле, раскрытом доктором Феллом.[133]133
  См. роман «Вне подозрений».


[Закрыть] Однако внезапный поворот событий разрушил бы его алиби; выяснилась бы причина, по которой Портер, ежемесячно получавший колоссальные суммы денег от отца из Кентукки, был вынужден сначала украсть драгоценности, а потом вернуть их. Забытый персонаж обернулся бы подлинным убийцей.

Нет, это не пойдет! Такой вариант слишком походит на романтическую версию, согласно которой Энн Уинфилд была дочерью Марджери Вейн. Конечно, в жизни случаются самые удивительные совпадения, но вся цепь событий никак не выстраивалась в подобном направлении.

Кроме того, как быть с методом? Независимо от того, атаковал ли убийца Марджери Вейн с передней или задней стороны ложи, как он мог заставить жертву повернуться спиной и ждать выстрела?

У Нокса было мало времени на размышления. Бэрри Планкетт спустился с большим графином, в котором, судя по всему, было очень много виски и очень мало содовой. Не подходя к группе в дальнем конце коридора, он громко крикнул:

– Кейт!

– Чем занят великий любовник? – откликнулось контральто мисс Хэмилтон.

– Ищу шанс для любви. Кейт, ты уже протрезвела?

– Я всегда трезва в меру. А что?

– У тебя есть часы?

– Смотри! – Она продемонстрировала левое запястье. – Думаешь, я не настолько трезва, чтобы сказать, сколько времени?

– Нет-нет, ничего подобного.

– Тогда что тебе надо, черт возьми?

– Смотри на свои часы, – сказал Бэрри Планкетт, – а когда пройдет пять минут, приходи в «зеленую комнату». Если тебе необходим предлог, скажи, что ищешь бутылку – на полке их целая батарея, правда пустых. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала.

– Что я должна сделать, О'Салливан?

– Сообщить мне, если увидишь в комнате кого-нибудь, кого ты знала тридцать семь лет назад. Возможно, это просто безумная идея, а я так же пьян, как и ты…

– Твои комплименты, – прервала мисс Хэмилтон, – становятся с каждой минутой все более тошнотворными. Будь по-твоему, Брайан Бору.[134]134
  Брайан Бору (926–1014) – король Ирландии с 1002 г.


[Закрыть] Но я ведь не арфа, что некогда звучала в залах Тары.[135]135
  Тара – деревня на северо-востоке Ирландии, бывшая резиденцией древних ирландских королей.


[Закрыть] Тридцать семь лет – чертовски большой срок.

– Знаю, но я на тебя рассчитываю. И не спорь со мной, радость моя. Через пять минут приходи в «зеленую комнату», куда сейчас направимся мы с мистером Ноксом. Пошли, старина!

На сей раз Планкетт провел Нокса через сцену.

В «зеленой комнате» мало что изменилось. Доктор Фелл громоздился на диване, попыхивая сигарой, окруженный клубами дыма.

Рядом с ним сидела Энн Уинфилд – вид у нее был робкий. Уилли, занимающий парчовое кресло напротив доктора, дрожал так сильно, что, бросившись к принесшим ему вожделенную выпивку, едва не свалился на пол.

– Спокойно, Уилли! – предупредил его Бэрри. – Вот ваша выпивка.

– Не знаю, почему я это разрешил, – проворчал лейтенант Спинелли. – Вы же притащили целое ведро, молодой человек! Нам вовсе не нужно, чтобы он напился до чертиков, прежде чем успеет что-то рассказать.

– Не бойтесь, Леонардо да Винчи, в умеренных дозах эта жидкость еще никому не причиняла вреда. Держите стакан обеими руками, Уилли, и через пару минут будете как новенький.

Уилли схватил стакан – его зубы застучали о стекло. Сделав судорожный глоток, он опустил стакан, потом глотнул снова. После третьего глотка Уилли перестал дрожать и поставил стакан рядом с фигуркой клоуна Джоуи. В его осанке даже появилась некоторая величавость.

– Видите – осталось еще полстакана! Старый Уилли – не жадина! Спасибо, молодой человек, вы спасли мне жизнь. Вы немного напоминаете мне Эдама Кейли в его лучшие дни.

– Откуда этот бродяга знает Эдама Кейли? – удивился лейтенант.

– Конечно, вы не так красивы, но у вас похожий голос и почти такой же акцент. Ну, кто угостит старого Уилли сигареткой?

Вытащив пачку, Бэрри Планкетт дал одну сигарету Уилли, другую Ноксу, а третью оставил себе, после чего зажег все три. Дыма в комнате стало еще больше.

– Теперь, Уилли, слушай внимательно, – заговорил лейтенант Спинелли. – Если ты вспомнишь еще что-нибудь интересное, то получишь другую порцию выпивки. Расскажешь ты, наконец, обо всем маэстро или нет?

Уилли проковылял к креслу со стаканом и сигаретой в руках.

– Конечно, расскажу! Только не торопите старого Уилли!

– Во-первых, как ты умудряешься пробираться в театр, чтобы тебя никто не видел? Тут есть потайной ход?

– Потайной ход? Что за чушь, лейтенант! – с презрением воскликнул Уилли. – Полнейшая чушь! Какой администратор будет сооружать потайной ход в театр, если ему нужно видеть, как люди толпятся в вестибюле? Просто никто не помнит, сколько здесь дверей, и одну из них всегда забывают запирать. Прошлой ночью они не заперли дверь из вестибюля в переулок. Мистер Лафарж вернулся через нее в театр в два часа ночи, верно? Старый Уилли все знает…

Внезапно дверь открылась, и в проеме возникли толстые щеки и могучий бюст Кейт Хэмилтон.

– Я искала бутылку, но, кажется, уже нашла, – сообщила она, демонстрируя бутылку скотча, опустошенную примерно на треть. Ее взгляд, скользя по комнате, задержался на Уилли. – Ну и ну!

– В чем дело, Кейт? – подскочил к ней Бэрри Планкетт.

– Если бы ты не велел мне искать человека, которого я знала давным-давно, то я могла бы с ним переспать и не узнать его! Я и сейчас не вполне уверена! Ведь прошло столько лет – кто-то умер, кто-то ушел на покой, кто-то просто исчез. Если бы я не знала, что такого не может быть… – Отвинтив крышку, Кейт поднесла бутылку ко рту и сделала большой глоток. – Если бы я не знала, что такого не может быть, – повторила она, – то могла бы поклясться, что это нелепое существо – Уилл Истабрук, который был здесь деловым администратором, пока не запил и не покатился под гору с такой скоростью, что стояла пыль столбом!

– Не так уж низко я скатился, Кейт, – отозвалось «нелепое существо». – И лучше привыкни к этой мысли, потому что я в самом деле Уилл Истабрук. А им я тоже могу помочь. Я единственный, кто видел, как Марджери Вейн застрелили из арбалета, и знаю, что двое были в заговоре против нее!

Глава 15
МАСКА ГОБЛИНА

– А ты, Кейт, такая же ослепительная, как прежде!

– Я?!

– Я никогда не говорил, что ты красивая или даже хорошенькая. Но ты была и осталась ослепительной женщиной.

– Сэр, – вежливо обратился к Уилли доктор Фелл, – вы сказали нам, что видели, как застрелили леди?

– Конечно, видел! Старый Уилли…

– Выкладывай поскорее, пьянчуга! – поторопил лейтенант Спинелли.

– Пожалуйста, лейтенант, не называйте меня пьянчугой и забулдыгой. Я этого не выношу! «Алкоголик» – немногим лучше; в этом слове есть какая-то ложная наукообразность, столь частая в наши дни. Я любитель выпить – это звучит куда лучше и ближе к истине. Так что, лейтенант, зовите меня любителем выпить и позвольте сохранять достоинство!

– Мистер Истабрук, – продолжал доктор Фелл, – где вы находились, когда видели выстрел?

– Я находился на балконе. Это любимое местечко старого Уилли – там они и нашли меня сегодня вечером. Но во мне пробудился интерес, и в начале третьего акта я оттуда ускользнул.

– Каким образом вы спустились с балкона?

– Лестница в коридоре возле ложи «Б» на уровне балкона спускается в такой же коридор у ложи «А» на уровне бельэтажа. В первом ряду бельэтажа сидели две женщины. Но я там не остался, а спустился на этот этаж.

– Насколько ты был пьян? – осведомился лейтенант Спинелли.

– Конечно, я немного выпил, но прекрасно сознавал, что делаю! «Загляну-ка я за кулисы», – подумал я и прошел через железную дверь…

– Ты видел там кого-нибудь еще?

– Да, лейтенант. Я видел этого джентльмена, – Уилли кивнул на Нокса, – который поднялся по боковому проходу. Я также видел, как вы, лейтенант, крались за ним, словно тайком.

– Сэр, – спросил доктор Фелл, поблескивая стеклами очков, – вы уверены, что тогда больше никого не видели?

– Да, сэр, уверен. Я чувствовал, что поблизости есть люди, – я всегда это чувствую, – но не видел никого, пока не прошел за кулисы. И никто не видел меня. Потом на сцену вышли Меркуцио и Бенволио, – Уилли посмотрел на Бэрри Планкетта, – вы и еще один человек в этих забавных костюмах – и начали обмениваться репликами. После этого с противоположной стороны появились Тибальт и его спутники, а затем, с той же стороны, Ромео. Не скажу, что я боялся, – от страха меня спасала выпивка. Но я ощущал напряжение, так как спектакль приближался к тому месту, где Эдам Кейли свалился замертво. Прекрасный был человек, только не всегда разбирался в людях в те годы, когда бедный старый Уилли был всеми уважаемым мистером Истабруком. – Уилли сделал паузу, поднял с пола стакан и мигом выпил почти половину того, что в нем оставалось. Окурок сигареты едва не обжег ему пальцы – он погасил его о рваный башмак и бросил на линолеум. – Интересно, мог бы я вспомнить текст? Память у старого Уилли уже не та, что прежде. «Как, крысолов Тибальт, ты отступаешь?» – сказал Меркуцио. Я посмотрел наверх и увидел Мардж Вейн, которая наблюдала за сценой из ложи «В». Какой же она была хорошенькой в молодые годы! Впрочем, ничуть не более, чем молодая леди, которая сидит на диване рядом с вами, сэр.

– Благодарю вас, – отозвалась Энн Уинфилд. – А что вы видели потом?

– Ну, мисс, Меркуцио стал драться с Тибальтом, и Тибальт заколол его. Меркуцио – то есть вы, – Уилли снова посмотрел на Бэрри Планкетта, – произнес свои последние слова: «Чума возьми семейства ваши оба!» Я хорошо их слышал, так как стоял очень близко. Бенволио подхватил вас и увел со сцены в кулисы, неподалеку от меня. А вы сказали ему: «Не возвращайся на сиену слишком быстро – дай мне время умереть». Верно?

– Верно, – согласился Бэрри Планкетт. – Это надежный свидетель, лейтенант.

– Ну, Бенволио все равно вернулся достаточно быстро – не более чем через двадцать секунд. Он сообщил, что Меркуцио мертв, а Ромео сказал…

– Погоди, Уилли! – прервал лейтенант Спинелли. – Мы знаем, что происходило на сцене. Что сделал мистер Планкетт?

– Повернулся, пошел в свою уборную и закрыл дверь.

– И ты бы повторил это в суде под присягой?

– Я бы поклялся в этом даже на дюжине Библий!

– Ты видел его потом?

– Нет, лейтенант – во всяком случае, не обратил внимания. На сцене Тибальт и Ромео начали драться. «Ну, – подумал я, – вроде мы проскочили то место, где помер Эдам Кейли». Я ведь не знал, что случится потом.

– А я играла в крап! – заявила Кейт Хэмилтон. – И даже выиграла, помоги бог моим баптистским предкам!

– Пожалуйста, продолжайте, мистер Истабрук, – попросил доктор Фелл.

Уилли взял стакан, допил его до дна и снова поставил на пол. Бэрри Планкетт снабдил его очередной сигаретой и зажег ее.

– Не знаю, что заставило меня посмотреть в коридор, – заговорил Уилли, – но я посмотрел туда и увидел, как по нему шел человек с арбалетом в руке.

– Кто это был? – осведомился лейтенант Спинелли.

– Откуда я знаю, лейтенант? Я уже говорил вам, что он был в маске – одной из тех, которые многие актеры носили в сцене бала у Капулетти. И на нем был такой чудной костюм – кажется, этот фасон называется елизаветинским.[136]136
  То есть относящимся к периоду царствования английской королевы Елизаветы I Тюдор (1533–1603; на троне с 1558 г.).


[Закрыть] Но вся одежда была черной.

– Уилли! – решительно возразил Бэрри Планкетт. – Единственный из актеров, носивший черное вчера и сегодня, был Ли Хаксли в роли Тибальта. А Тибальт тогда находился на сцене.

– У вас ведь имеется гардероб, не так ли? В прошлом здесь были не только гардероб, но и гардеробщица!

– Да, гардероб у нас имеется. Мы работаем над несколькими пьесами Шекспира и не можем использовать одни и те же костюмы. Думаю, кто-то мог…

– С вашего позволения, – прервал лейтенант, – было бы неплохо избегать слова «мог» и придерживаться глагола «сделал». Что сделал этот таинственный незнакомец и что сделал ты, Уилли?

– Старый Уилли словно окаменел – не мог сдвинуться с места. Арбалет был натянут – на нем не было ремня, как на других, – а в желобке торчала стрела. Если бы этот человек заметил меня – а он вряд ли заметил, так как был занят своими мыслями, – то благодаря моей одежде принял бы за одного из рабочих сцены и обратил бы на меня не больше внимания, чем на кусок декорации. Потом он прошел мимо меня на сцену…

– Прошел на сцену? – переспросил Спинелли. – На глазах у актеров и зрителей?

– Вот именно, лейтенант! Когда вы той же ночью допрашивали свидетелей, я подслушал много разговоров на эту тему. Кто видел этого человека, кроме меня? Все наблюдали за дуэлью на другой стороне сцены. Кроме того, он едва вышел из-за той части кулис, которая была разрисована, как край дома. Но я забежал вперед. Перед тем как этот человек шагнул на сцену, я посмотрел на ложу «В» и увидел, что Мардж Вейн…

– Ну? Что с ней произошло? – резко произнес доктор Фелл.

– Сэр, она уже не так сильно интересовалась пьесой. Свет не позволял разглядеть детали, но я видел достаточно. Мардж беспокоилась, словно чего-то ожидала. Потом она оглянулась через плечо, и теперь я понимаю, что это означало. Говорят, что старый Уилли плохо соображает, но у меня котелок еще варит. Кто-то, кого она ждала, постучал в дверь или окликнул ее снаружи. Мардж встала, повернулась спиной к сцене и двинулась к двери. Человек в маске поднял арбалет. Хлоп! – Уилли громко хлопнул в ладоши, заставив остальных подпрыгнуть. Вынув изо рта сигарету, он бросил ее на пол и наступил на нее. – Это случилось как раз в тот момент, когда падал Тибальт. Арбалет выстрелил, тетива лопнула, но стрела угодила бедной Мардж под левую лопатку, и она свалилась, как будто ее сшиб поезд. Человек в маске…

– Полагаю, – с тяжеловесной иронией заметил лейтенант Спинелли, – человек в маске повернулся, поклонился тебе и, насвистывая, зашагал прочь с арбалетом на плече.

– Ничего подобного, лейтенант! Он сделал шаг вперед и спустился вниз через автоматический люк, уже приготовленный для него, если это тот самый люк, который я помню по прежним временам. А теперь кто-нибудь даст немного выпить бедному старому Уилли?

– Я! – предложила Кейт Хэмилтон.

Подняв пустой стакан, она налила в него щедрую порцию скотча и протянула Уилли стакан и бутылку.

– Не делайте этого! – крикнул лейтенант. – Скотч после ржаного виски, да еще целая бутылка! А впрочем, – он махнул рукой, – этот тип выглядит не более пьяным, чем раньше. Ладно, бери, только держи бутылку в кармане! Скажите, маэстро, слышали ли вы когда-нибудь более дикую историю? Люди в масках, механические люки…

– Она не более дикая, чем вся ситуация, – заметил Бэрри Планкетт. – Все это вполне могло произойти.

– И вы туда же?

– На сцене имеется весьма своеобразный механический люк как раз в том месте, где говорил Уилли. Спросите Филипа Нокса – я рассказывал ему об этом незадолго до начала третьего акта. Как вы сами говорили прошлой ночью, – добавил актер, – когда были более чем наполовину убеждены в моей виновности, я не утверждаю, что это произошло, а просто говорю, что это могло произойти.

– Это произошло, лейтенант! – в отчаянии крикнул Уилли. – Да, я пьянчуга, как вы меня назвали! Но я ведь не наркоман, и у меня не бывает галлюцинаций! Да и зачем мне лгать? Что мне это даст? Я надеялся, что меня снова возьмут в театр, хотя бы ночным сторожем. А из-за этой истории я попаду в тюрьму.

– Еще как попадешь! Но мне все-таки хотелось бы знать, что думает об этом маэстро.

Доктор Фелл вынул изо рта потухшую сигару и обследовал ее.

– История весьма интересная…

– Интересная? Судя по словам Уилли…

– Интересная, – продолжил доктор, – вследствие не только показаний мистера Истабрука, но и заявления судьи Каннингема.

– При чем тут судья?

Доктор Фелл упорно рассматривал сигару.

– Этим вечером в саду Бродлонс он выдвинул определенные теории. По его мнению, преступление объяснимо лишь в том случае, если предположить, что его замыслили двое. Таким образом, утверждает наш юрист, мы можем ответить на один насущный вопрос. Реконструируя преступление, необходимо объяснить, каким образом жертву вынудили принять позу, в которой она подверглась нападению. История мистера Истабрука это объясняет. Сообщник убийцы, стоя снаружи запертой на засов двери ложи «В», убеждает жертву встать и повернуться. В этот момент убийца стреляет с другой стороны зала.

– Значит, вы мне верите?! – обрадованно воскликнул Уилли.

– Давайте, по крайней мере, рассмотрим этот вариант.

– Рассматривайте, реконструируйте, делайте что хотите! – Лейтенант задумался. – Но сейчас я хочу, чтобы вы все пошли со мной.

– Афинские архонты! Куда?

– На сцену. Там и реконструируем этот бред. Идем!

Энн Уинфилд и Бэрри Планкетт вышли первыми – он обнимал ее за плечи. За ними последовал Уилли, потом Кейт Хэмилтон, а за ней Нокс, лейтенант Спинелли и доктор Фелл, который вновь возвысил голос:

– Надеюсь, мисс Хэмилтон, вы почтите нас своим присутствием еще некоторое время? Предстоит выяснить пару вопросов…

– Конечно, я останусь! Я всего лишь маленькая девочка из города Афины в штате Джорджия, – проговорила массивная Кейт, – но я не хочу ничего пропустить… Погодите! Что происходит, Бэрри?

– Происходит?

– Я ничего не слышу, – пояснила Кейт Хэмилтон.

Она говорила правду. Хотя сцена все еще была тускло освещена, вокруг царило молчание. Из уборных не доносилось ни звука.

– Веселье закончено, – объяснил Бэрри Планкетт. – Все разошлись по домам – или продолжать праздник где-нибудь еще. Может, это и к лучшему, лейтенант.

– Разумеется, к лучшему! Я не в силах постоянно орать на них, как Саймон Легри.[137]137
  Сайман Легри – жестокий рабовладелец, персонаж романа «Хижина дяди Тома» американской писательницы Харриет Бичер-Стоу (1811–1896).


[Закрыть] Скажите, молодой человек, не могли бы вы принести арбалет, которым пользовались вчера вечером?

– Я позаимствовал его у Джо Харпендена, который играл маленькую роль. Если арбалет все еще у него в уборной, так нет ничего легче.

– А стрела для него найдется?

– Та самая, которую я использовал, когда…

– Когда пустили ее в заднюю стену зала, едва не отстрелив ухо мистеру Ноксу? Мне об этом рассказал Джадсон Лафарж. Но вернемся к делу. Если Уилли говорит правду, то человек в маске перед выходом на сцену должен был установить механизм люка, который вы описывали, а провалившись вниз, поднять крышку на прежнее место и проделать все это так, чтобы на сцене никто ничего не заметил.

– Бэрри… – начала Энн Уинфилд, но мистер Планкетт зажал ей рот ладонью.

– Поймите, лейтенант, – начал он объяснять, – артисты на сцене поглощены своими ролями и текстом, поэтому не замечают абсолютно ничего. Что до установки механизма, то это можно было сделать заранее в любое время.

– Отлично! Тогда установите механизм, принесите арбалет и зарядите его. Теперь вы будете играть не Меркуцио, а человека в маске.

– Огни рампы вам понадобятся?

– Ну, нам незачем быть до такой степени реалистичными. Уилли! – отозвался лейтенант. – Когда ты впервые увидел человека в маске, откуда он вышел?

– Не знаю, лейтенант. Он просто шел по коридору.

– О'кей. Беги на другую сторону и покажи нам, где ты стоял, когда это случилось. Какие персонажи были на сцене?

– Только трое, – ответил Нокс. – Ромео, Бенволио и Тибальт. Заколов Меркуцио, Тибальт убежал, потом вернулся с правой стороны, и Ромео вызвал его.

– С этого момента мы и начнем. Вы, доктор Фелл, будете Ромео, мистер Нокс – Тибальтом, а вам, мисс Хэмилтон, придется справиться с ролью Бенволио.

– Не беспокойтесь, Шерлок Холмс! – заверила его Кейт. – Мне в жизни приходилось играть кого угодно, так что могу взяться и за Бенволио.

– О роли Ромео, – скромно произнес доктор Фелл, – я не мог мечтать даже в самых счастливых сновидениях, и никакой режиссер за пределами сумасшедшего дома не поручил бы мне ее. Кроме того, я не помню весь текст.

– А мне не нужно, чтобы вы его помнили, маэстро! Просто делайте что-нибудь, чтобы создать атмосферу. Потом вы и мистер Нокс бросайтесь друг на друга с воображаемыми шпагами и кинжалами – можете использовать вместо шпаги вашу трость – и притворяйтесь, что сосредоточены на поединке, пока я не крикну: «Давай!» Тони Феррара, Ли Хаксли и Бен Редфорд, игравшие эти три роли на репетиции и на премьерном показе, клянутся, что после возвращения Бенволио, сообщившего о смерти Меркуцио, смотрели только друг на друга. Даже Ли Хаксли – Тибальт, – который стоял лицом как раз в нужном направлении, утверждает, что сосредоточился только на собственной смерти и не заметил бы даже розового слона, появись он на сцене. Вы, трое, знаете, чего ожидать, поэтому не сможете не смотреть в ту сторону. Но постарайтесь смотреть как можно меньше. – Спинелли обернулся. – Уилли! Мистер Планкетт!

– Да, лейтенант? – отозвались два голоса.

– Уилли, положи бутылку в карман! Мистер Планкетт, постойте секунду там. Я должен сказать вам кое-что.

Спинелли подбежал к ним и начал что-то тихо говорить. После этого Бэрри Планкетт и Энн Уинфилд исчезли в тени. Лейтенант тоже скрылся. Уилли шагнул назад, поднеся ко рту бутылку.

И тут началась шарада.

Декорации на сцене изображали площадь в Вероне, где завтра должно было начаться первое действие. Занавес был поднят при пустом зале. По знаку Кейт Хэмилтон Нокс отступил назад, оказавшись между изображениями двух домов справа. Он ощущал неуверенность, однако после реплики Бенволио «Ты видишь, вот опять Тибальт кровавый!» шагнул вперед с самодовольным видом.

Доктор Фелл, несмотря на уверения в незнании текста, в точности произнес клятву Ромео отомстить за Меркуцио. Тибальт в ответ пригрозил ему смертью. «Еще посмотрим, кто!» – воскликнул доктор Фелл и сделал выпад тростью.

Разумеется, человек, обладающий габаритами доктора, не мог достичь успехов в фехтовании. Но он старался вовсю. Нокс, размахивая воображаемыми шпагой и кинжалом, пытался подражать тому, что видел на репетиции. Очки доктора Фелла болтались на черной ленте; его дыхание становилось все более тяжелым.

– Афинские архонты! Сколько это еще продлится?

– Поединок был долгим. Сейчас я повернусь лицом туда, откуда вышел на сцену…

– Ну?

– А когда я повернусь в противоположную сторону, сосчитайте до двадцати и прикончите меня.

– Как? Кинжалом, согласно большинству описаний?

– Нет, ударом шпаги между плечом и шеей. Они это ловко изобразили, хотя у Тибальта, возможно, была защитная подкладка. Готовы?

– Получай, злодей!

Становясь в первую позицию, Нокс бросил взгляд на ложу «В». Он смог разглядеть изогнутый выступ, инкрустированный позолотой, красный занавес сбоку и белую дверь в глубине.

Нокс посмотрел в другую сторону. Бэрри Планкетт стоял в кулисах, держа в левой руке арбалет с натянутой тетивой и положив правый указательный палец на спусковой крючок.

Доктор Фелл, громко пыхтя, коснулся тростью левого плеча Нокса. Тот подогнул колени, собираясь падать.

– Давай! – скомандовал лейтенант Спинелли и тут же завопил: – Не стреляйте из этого чертова арбалета! Я же говорил вам, не стре…

Бэрри Планкетт нажал на спуск.

Снова раздался зловещий щелчок тетивы, но на сей раз за ним последовал резкий удар железного наконечника, пробившего дерево. Нокс задержал падение. Все вытянули шеи, глядя на ложу «В». В белой двери торчала стрела.

Из ложи послышалась крепкая ругань. Взглядам зрителей предстала фигура полисмена с сигаретой в левой руке. Правая рука покоилась на рукоятке висевшего на бедре револьвера.

– Это вы, Полсон? – крикнул лейтенант Спинелли.

– Да, сэр.

– Что вы там делаете, черт возьми?

– Вы же сами сказали, лейтенант, чтобы я оставался поблизости. Я сидел на диване и покуривал, а какой-то проклятый псих…

– Псих, говорите? Может, и так. Но…

– Слушайте, лейтенант, ведь эта штука могла в меня попасть!

– И поделом. Вытащите стрелу из двери и принесите мне.

Последовала пауза.

– Черт побери, лейтенант, она пробила дверь насквозь!

– Слышали, что я сказал? Поднимите задницу и действуйте!

– Хорошо проводите время, лейтенант? – осведомилась Кейт Хэмилтон.

– Не очень, – подумав, ответил Карло Спинелли. – Не могу сказать, что это мои лучшие дни со времен медового месяца.

– Не переживайте, дорогуша, все образуется.

– Учитывая, что источник звука было трудно определить, – продолжал лейтенант, – а музыка заглушила звук стрелы, попавшей в… это могло случиться. Хотя я так не думаю. Я ведь был совсем рядом! Не понимаю, как подобное могло произойти у меня под носом, если только на сцене не выступал трехаренный цирк[138]138
  Цирк с примыкающими друг к другу тремя аренами, на каждой из которых происходит самостоятельное представление.


[Закрыть] Барнума[139]139
  Барнум, Финеас Тейлор (1810–1891) – американский цирковой антрепренер.


[Закрыть] и Бейли! Но…

Мисс Хэмилтон указала на квадратное отверстие в деревянном полу сцены – чуть позади бетонированной авансцены и в нескольких шагах от кулис.

– Где Бэрри Планкетт? – спросила она.

Внезапно из темноты бесшумно поднялась крышка люка, на которой стоял вышеупомянутый джентльмен с арбалетом в руках.

– Я здесь, милая Кейт. Не видела, как я спустился, а?

– Зато я видел! – сердито объявил лейтенант. – И едва не прыгнул следом, чтобы свернуть вам шею! Ладно, успокойтесь! Если это произошло таким образом – повторяю: если! – то я могу в точности описать, как это случилось. Возвращайтесь в «зеленую комнату».

Полицейскому Полсону, подошедшему со стрелой в руке и с виноватым видом, было велено оставаться на месте и ждать вызова. Энн Уинфилд, материализовавшись из-за кулис, направилась в «зеленую комнату», склонив голову на плечо Бэрри Планкетта. За ними последовали Кейт Хэмилтон, Нокс и доктор Фелл; лейтенант замыкал шествие.

Настольная лампа отбрасывала мягкий свет на плащ и шляпу доктора Фелла и фигурку клоуна Джоуи. Лейтенант Спинелли занял командный пост у окна.

– По словам Уилли… – Он оборвал фразу и вздрогнул. – Уилли! Где Уилли?

Никто не ответил. В дверях появилась голова Полсона, прибежавшего на крик.

– Найдите Усталого Уилли! – приказал взбешенный лейтенант. – Последний раз его видели за кулисами. Приведите его, Полсон, иначе я вам не завидую!

– Бегу, лейтенант.

Дверь закрылась.

– Ну, посмотрим, что я смогу сообщить окружному прокурору. Три свидетеля на сцене – Тони Феррара, Ли Хаксли, Бен Редфорд – ничего не видели. Семь свидетелей в зрительном зале – судья Каннингем, мисс Харкнесс, миссис Нокс, мистер и миссис Лафарж, мистер Нокс и я сам – также не видели ничего. Тем не менее человек в черной одежде и маске всадил в леди Северн такую же стрелу, как та, которая у меня в руке, спустился в люк, поднял пустую крышку, и никто этого не заметил. Очевидно, впоследствии у него появилась возможность проскользнуть в зал и оставить арбалет на полу, прежде чем поднялась тревога.

– Даже несколько возможностей, – согласился Бэрри Планкетт.

– Никто, кроме законченного психа, не решился бы на подобную выходку, а тем более не рискнул бы пользоваться, как уверяет судья Каннингем, ненадежным арбалетом. Я не желаю, чтобы окружной прокурор счел психом меня. Но поскольку большинство, кажется, согласно, что убийство произошло именно так, то его мог совершить лишь один человек.

– И кто же он? – осведомился Бэрри Планкетт.