Текст книги "Паника в ложе "В""

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Вот как? Это почему?

– Потому что он не заперт в подвале. Я выпустил его.

– Вы не могли его выпустить! Ключ у меня!

– Успокойтесь, дружище. Неужели вы думаете, что я не могу справиться с замком при помощи согнутого гвоздя? Парень устроил там сущий ад – колошматил в дверь и так далее. Кроме того, он сказал, что его заперли какие-то глупые шутники. Это выглядело вполне правдоподобно – кому еще нужно было его запирать? Поэтому я выпустил его, и он тотчас же смылся.

– Ну, знаете!.. – Лейтенант закусил губу. – Когда это произошло?

– Час назад – может быть, больше.

– Где тут ближайший телефон?

– Очевидно, в кассе. Вы хотите…

– Да, хочу! А вы все ждите здесь! Я вернусь через две минуты!

Вся группа беспокойно зашевелилась. Доктор Фелл продолжал бормотать себе под нос. Кипящий от гнева лейтенант вернулся чуть позже обещанных двух минут.

– У него хватило времени забрать свои шмотки из отеля «Першинг». Но далеко ему не уйти. Все аэропорты, вокзалы, автобусные станции находятся под наблюдением. А если патрули на шоссе не подкачают…

– Слушайте, лейтенант, – прервал Бэрри Планкетт. – Я искренне сожалею, если испортил дело. Но парень выглядел абсолютно безобидным, и я все еще не уверен, что вы задержали того, кого надо. Его зовут Лоренс Портер Четвертый…

– Спасибо, я знаю, как его зовут!

– Он происходит из старинной семьи с Юга – из местечка Фер-де-Ланс в штате Кентукки возле Луисвилла – хотя воспитывался матерью на Севере. Парень не слишком распространялся о семье, иначе это могло бы вызвать у меня подозрение, но сказал, что его прадед – Лоренс Портер Первый – был делегатом Первого конгресса конфедератов и командовал знаменитым полком кентуккийской кавалерии, известным как «Кентавры Портера». Это может вас убедить?

– Еще как! Это убеждает меня, что Лоренс Портер Четвертый – еще больший враль, чем я думал.

– Вы в этом уверены, лейтенант Спинелли? – серьезно осведомился доктор Фелл.

– Конечно, уверен! Кентукки – пограничный штат и отделялся от Союза не в большей степени, чем Мэриленд!

– Тогда не будете ли вы любезны ответить на вопрос? Сколько штатов отделилось от Союза и создало Южную Конфедерацию?[102]102
  Речь идет о группе рабовладельческих южных штатов, отделившихся от США в 1860 г., что привело к Гражданской войне, закончившейся отменой рабства.


[Закрыть] Вижу, вы качаете головой. В таком случае, ответьте вы, мой дорогой Нокс.

– Одиннадцать! – быстро отозвался Нокс. – Южная Каролина, Джорджия, Алабама, Флорида, Луизиана, Миссисипи, Техас, Вирджиния, Северная Каролина, Арканзас, Теннесси. А если Джуди упомянет Джексона Каменную Стену, могут возникнуть неприятности!

– Помилуйте! Почему миссис Нокс должна упоминать Джексона Каменную Стену?

– Не важно – это ее навязчивая идея.

– Ты имеешь в виду – твоя! – возмутилась Джуди. – Доктор Фелл, это ничтожество думает…

– Если не возражаете, у меня есть еще один вопрос к этому ничтожеству. Сколько звезд было на конфедератском флаге?

На сей раз Нокс задумался. Он закрыл глаза, представляя себе скрещенные синие полосы с белыми звездами на красном фоне.

– По-моему, тринадцать. Хотя я не могу поручиться.

– Совершенно верно – тринадцать звезд, хотя отделилось всего одиннадцать штатов. Как вы это объясняете?

– Никак – я этого не знаю.

– Зато я знаю! – решительно вмешался лейтенант Спинелли. – Я не собираюсь торчать здесь всю ночь, обсуждая Конфедерацию Южных штатов или Джексона Каменную Стену. Но я бы пожертвовал годовым жалованьем, чтобы понять, как было совершено это преступление! У вас есть какая-нибудь идея, доктор Фелл?

– Я бы сказал, – скромно откликнулся доктор Фелл, – что кое-что начинает брезжить.

– Зная ваши привычки, маэстро, я не буду на вас давить, пока вы сами не решите расколоться. Но все это кажется безумием! Почему преступление совершили таким странным способом?

– Потому что, – ответил доктор Фелл, – это единственный способ, которым данное преступление вообще могло быть совершено.

Глава 12
ПРЕМЬЕРА

Еще один день и вечер канули в вечность.

В понедельник, 19 апреля, луна сияла над Ричбеллом на безоблачном небе. Однако атмосферу в городе никак нельзя было назвать безоблачной. Поезд, отошедший от Гранд-Сентрал в 21.25, прибыл в Ричбелл в четверть одиннадцатого. Филип и Джуди Нокс были единственными пассажирами, сошедшими на платформу.

– Кто-то говорил мне, – испуганно проговорила Джуди, – что не помнит такой сенсации со времен убийства Дот Кинг в 20-х годах. Кто такая была эта Дот Кинг?

– Я плохо помню детали. Но будем надеяться, что дух Марджери Вейн не слышит нас. Ей бы не понравилось, что ее упоминают рядом с проститутками, пусть даже высшего класса.

– А в этой истории не участвовала проститутка по имени Лиззи Борден?[103]103
  Борден, Лиззи (1860–1927) была обвинена в убийстве топором своих отца и мачехи в 1892 г. в Фолл-Ривер, штат Массачусетс, и оправдана за недостатком улик.


[Закрыть]

– Лиззи Борден не была проституткой – это совсем другое дело. Тогда всех интересовал вопрос, – продолжал Нокс, пока они спускались по лестнице, – брала она топор или нет. Но это не важно… Должно же быть здесь хоть одно такси!

У тротуара стоял «понтиак» с надписью «Лучшие такси».

– На таком мы возвращались в Нью-Йорк прошлой ночью, – пробормотала Джуди. – Потратили кучу денег!

Толстый пожилой водитель без пиджака, так как весенний вечер был теплым, высунул голову из окошка и обратился к Ноксу:

– Куда ехать?

– В Бродлонс – дом судьи Каннингема на Лоун-Три-роуд. Знаете, где это?

– Возле парка с аттракционами, верно?

– Я жил в этих местах, но плохо ориентируюсь. Разве там есть парк с аттракционами?

– Да – он называется «Страна чудес». Парк был закрыт на зимний сезон и открывается завтра – за день до Всемирной выставки. Не хотите съездить туда?

– Нет, нам нужно к судье Каннингему. Но по пути остановитесь ненадолго у театра «Маска».

– У театра «Маска»?! – воскликнул шофер, когда они садились в кабину. – Ну, туда сегодня не протолкнуться!

– Неужели кто-то пришел на премьеру?

– Кто-то! Да я ни разу не видел такой толпы в этом городе с тех пор, как через него проезжал генерал Эйзенхауэр[104]104
  Эйзенхауэр, Дуайт Дейвид (1890–1969) – американский государственный и военный деятель. В 1943–1945 гг. Верховный главнокомандующий войсками союзников в Западной Европе; в 1950–1952 гг. Верховный главнокомандующий вооруженными силами НАТО; В 1953–1961 гг. 34-й президент США.


[Закрыть] в 52-м году! В таверне тоже полно народу. Репортеры, фотографы – как на большой кинопремьере.

Все это получило подтверждение через минуту. Над Ричбелл-авеню светилась надпись:

«ТРУППА МАРДЖЕРИ ВЕЙН

представляет

БЭРРИ ПЛАНКЕТТА И ЭНН УИНФИЛД

в

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТЕ»

при участии

КЕЙТ ХЭМИЛТОН»

Тротуар под навесом был захламлен мусором. Пока Джуди ходила в аптеку, Нокс зашел в театр. Вестибюль теперь украшали фотографии Энн Уинфилд, Бэрри Планкетта и Кейт Хэмилтон. Конни Лафарж, румяная и похорошевшая в черном вечернем платье с блестками, ожидала Нокса в залитом мягким светом фойе.

– Мне передали, что ты звонил, Фил. Судья Каннингем пригласил тебя и Джуди к обеду?

– Да. Он был не в силах смотреть спектакль, и мы с Джуди чувствовали то же самое. Судья также пригласил доктора Фелла и мистера Гуляка, но мистер Гулик не смог приехать. Боюсь, что мы тоже опоздали к обеду – Джуди в последний момент задержали в офисе. Но судья настаивал, чтобы мы пришли так или иначе.

– Ты имеешь в виду, что вы не успели поесть?

– Мы съели мясо с устрицами на Гранд-Сентрал. У вас как будто все идет хорошо?

– Вроде бы все обещает большой успех, несмотря на репортерскую трескотню об убийстве. Впервые за несколько месяцев Джад почти счастлив. Вы не должны считать его ворчуном – просто у него было много забот и он боялся провала. Но…

– Да, Конни?

– Занавес подняли ровно в половине девятого. Первый акт прошел с огромным успехом – сейчас идет второй. Энн Уинфилд играет лучше, чем ожидали, а Бэрри Планкетт в роли Ромео…

– В какой роли?!

– Разве вы не слышали? В последнюю минуту он поменял роли по просьбе Энн. Конечно, его язык, да и сам Бэрри совершенно ужасны, но по его игре никогда не скажешь, что он в действительности думает о Ромео.

– Это не слишком вежливо по отношению к молодому Ферраре.

– Молодые актеры так хорошо знают роли друг друга, что могут поменяться ими когда угодно. Тони не возражал. Кроме того, ему предоставится возможность блеснуть в роли Дика Даджена в следующем спектакле – «Ученик дьявола». Они ведь будут ставить и его, и «Круг», и все пьесы, с которыми потерпела неудачу прежняя труппа.

– Значит, не было никаких неприятных инцидентов?

– Абсолютно никаких. Дирижеру стало дурно за десять минут до увертюры, но Бэрри вылил на него ведро воды, и теперь с ним все в порядке. Вот разве только…

– Да?

– Ну… – Конни глубоко вздохнула и махнула украшенной кольцами рукой. – Если все пройдет так хорошо, как ожидают, – критики тоже здесь, – то Бэрри Планкетт устроит вечеринку в таверне «Одинокое дерево». Надеюсь, вы с Джуди тоже придете?

– С удовольствием, Конни.

– Я уверена, что все будет отлично. Правда, меня беспокоит Джад – он слишком счастлив, и это мне не нравится. К тому же здесь Сэм Дженкинс, мэр Ричбелла, с парой друзей из Гарварда,[105]105
  Гарвард – университет в Кембридже, штат Массачусетс.


[Закрыть] а на этих вечеринках всякое бывает…

– Слушай, Конни, что именно тебя тревожит?

– Только одно. Когда перед репетицией Джуди сказала, что вы с ней женаты почти двадцать семь лет, я не знала, что около двадцати из них вы жили порознь. Прости, если я ляпнула что-нибудь не то… Может, теперь вы снова будете вместе?

– Не знаю, Конни. Я как раз сейчас над этим размышляю. Ну, пока – возможно, увидимся позже.

Через открытую дверь в вестибюль Нокс заметил, как Джуди вышла из аптеки и положила что-то в сумочку. Он подошел к ней, они снова сели в машину и поехали на восток по Ричбелл-авеню.

Сидя с правой стороны, Джуди, необычайно привлекательная в шелковом коричневом платье, внимательно слушала рассказ Нокса.

– Несомненно, – промолвила она, – мистер Планкетт с его изысканным юмором вполне соответствует своей актерской репутации. Что до остального, то это чисто эгоистичное желание прибрать к рукам лучшие роли.

– Ну, он ведь звезда. К тому же это Энн Уинфилд упросила его играть Ромео.

– После того что он говорил о бедной девушке, я не могу понять, как она его терпит. Планкетт немногим лучше тебя. Вы оба любите злословить. Вспомни, что ты говорил про меня!

– Судя по фактам, которыми я располагаю, я не могу утверждать, чтобы ты стаскивала брюки с кого-нибудь, кроме меня!

– До чего же ты вульгарен – просто слушать тошно!

– Если я попрошу тебя сделать это снова, ты в очередной раз не дашь мне по физиономии?

– Еще как дам! И не вздумай снова меня щипать! Я знаю, что тебе этого хочется, но больше у тебя не будет шансов.

– Честное слово, никаких щипков! И вообще, давай сменим тему. Хочешь сигарету?

– Нет. Ты отлично знаешь, что я не курю!

– Конечно, ты не заядлая курильщица, но ведь ты курила, когда вчера мы ехали в поезде с судьей Каннингемом. Сейчас мы как раз едем к судье, так что он может подтвердить…

– Не понимаю, о чем ты!

– Прошлой ночью, в половине третьего, когда доктора Фелла повезли в Уайт-Плейнс в полицейской машине, а мы с тобой сели в такси, чтобы отвезти тебя домой на Восточную Тридцать шестую улицу, я снова предложил тебе сигарету и с таким же успехом мог бы предложить даже гашиш или опиум. За это время ты присоединилась к движению против курения, Джуди? Кто-то прочитал тебе страшные истории о раке легких?

– Прекрати изводить меня! Больше я не стану этого терпеть!

– Ладно, давай помолчим. Следующий перекресток будет у Лоун-Три-роуд, а оттуда недалеко до дома судьи.

Дом судьи Каннингема, ранее принадлежавший Эдаму Кейли, представлял собой квадратное здание из темно-красного кирпича с серыми колоннами, выходящее фасадом на широкие лужайки, которым оно было обязано своим названием.[106]106
  Бродлонс – широкие лужайки (англ.).


[Закрыть] Лунный свет серебрил окна.

Пожилая горничная проводила гостей по коридору, уставленному стендами со старинным оружием, в просторную, отделанную дубом библиотеку с тянущимися до потолка книжными полками и высокими окнами, выходящими на парк с аттракционами, именуемый «Страна чудес».

Судья Каннингем, одетый, как всегда, безупречно, и доктор Фелл в далеко не безупречном костюме из шерсти альпаки, усыпанном сигарным пеплом, сидели в глубоких креслах рядом с торшерами. При виде визитеров судья поднялся.

– Пожалуйста, входите, – пригласил он, – и постарайтесь скрасить жизнь старому холостяку, у которого слишком много свободного времени. – Судья указал на книгу, лежащую на столике. – Я показывал доктору Феллу издание «Ромео и Джульетты» 1599 года, содержащее текст, очевидно наиболее близкий к оригиналу. Но признаюсь, что нам обоим не терпится сообщить вам наши новости.

– Новости, сэр?

– Да, Филип. Те, которые лейтенант Спинелли счел возможным мне доверить. Особенно касающиеся молодого Лоренса Портера, о котором я ничего не знал.

Доктор Фелл, поглощенный созерцанием бюста Томаса Карлайла,[107]107
  Карлайл Томас (1795–1881) – английский историк и эссеист.


[Закрыть] остался сидеть, взмахнув сигарой в знак приветствия.

– Я уже принес извинения, – усмехнулся он, – за то, что взял на себя смелость обучать определенных лиц американской истории. Впрочем, вполне естественно, что я, иностранец, проявляю больший интерес к вашей истории, нежели вы. Я знаком с американцами, включая джентльмена по фамилии Нокс, которые могут поправить меня относительно некоторых эпизодов английской истории, казавшихся мне хорошо знакомыми. Как говорится, издали виднее.

– Допустим, – кивнул Нокс, усадив Джуди в кресло и поместившись на его подлокотнике. – Но не могли бы вы прояснить вопрос с количеством звезд на конфедератском флаге? Если в Конфедерацию вошли только одиннадцать штатов, почему на флаге тринадцать звезд?

– Одну минуту! – не без раздражения вмешался судья Каннингем. – Спешка, мальчик мой, ничего вам не даст. Что касается Лоренса Портера…

– Кстати, его поймали?

– О да. Он был задержан сегодня утром в аэропорту Кеннеди, ожидая рейса в Луисвилл.

– Значит, он в тюрьме?

– Едва ли. Так называемый Лоренс Портер Четвертый…

– Кто же он на самом деле?

– Как ни странно, – ответил судья, – он действительно Лоренс Портер Четвертый. Все, что парень говорил о себе, истинная правда, хотя он мог бы сказать куда больше. Вы все, включая доктора Фелла, находились под впечатлением, что его содержала покойная Марджери Вейн?

– Безусловно.

– Ничто не может быть дальше от истины. Это выяснилось, когда его отец, кому принадлежит около половины штата Кентукки, позвонил лейтенанту Спинелли из города, именуемого Фер-де-Ланс. Лоренсу всего двадцать семь лет. Его мать несколько лет назад поссорилась с мужем – и почему только семьи так часто распадаются, если холостяку позволено задавать этот вопрос? – и увезла сына в Филадельфию. После смерти матери шесть лет тому назад он стал получать такие суммы, которые я даже не рискну назвать. Хотите знать, что сказал по телефону его отец?

– Очень хочу.

– «Если вы думаете, что парень украл какие-то драгоценности, – заявил он с чудовищным кентуккийским акцентом, – сообщите мне их стоимость, и я пришлю вам чек. Но я не верю, что он это сделал, – парень настоящий Портер, так что лучше поищите какого-нибудь ублюдка-северянина». Характер у старика не лучше, чем у мистера Планкетта. Теперь вам все ясно, Филип?

– Пожалуй.

– Молодой Лоренс любит путешествовать, любит юг Франции, любит играть в теннис. Очевидно, он любил и покойную Марджери Вейн, считая, что она…

– Хороша в постели? Пусть Джуди простит меня, если ее шокировали мои слова.

– Ваша деликатность делает вам честь, Филип. Однако, – с фривольной усмешкой добавил судья, – то, что мы знаем о мисс Вейн, заставляет предположить, что ваши слова вполне уместны.

– Да, но как насчет количества звезд на конфедератском флаге?

– Признаюсь, что не смог найти ответ. Вынужден предоставить это достопочтенному защитнику.

– Черт побери! – сердито рявкнул доктор Фелл, выпрямившись в кресле и взмахнув сигарой. – Ответ вы нашли бы в любой энциклопедии, если бы потрудились туда заглянуть. Во время Гражданской войны Югу сочувствовали в ряде штатов, не отделившихся от Союза. Два из них – вы догадываетесь, какие штаты я имею в виду?

– Кентукки и Мэриленд? – рискнул Нокс.

– Кентукки и Миссури. Эти два штата послали делегатов на Первый конфедератский конгресс. Таким образом, на флаге оказалось тринадцать звезд. Кавалерийский полк, известный как «Кентавры Портера», – неофициальное подразделение под командой полковника Лоренса Портера – существовал в действительности и принес присягу Конфедерации Южных штатов. Вы удовлетворены?

– Мы все должны быть удовлетворены, – ответил судья Каннингем, – невиновностью теперешнего Лоренса Портера. Он не совершал убийства, не крал драгоценности, так что мы можем о нем забыть. Уверен, что он сейчас в театре, как и лейтенант Спинелли. Сам я не смог пойти. Возможно, я слишком привередлив или слишком стар. А теперь, дорогие друзья, чем я могу вас развлечь? Могу показать вам мою коллекцию оружия, хотя она изрядно поредела из-за «Ромео и Джульетты». По крайней мере, могу похвастаться своими книгами.

Так он и поступил. Время шло незаметно. Хозяин предложил гостям бренди, а также сигары доктору Феллу и Ноксу и сигареты Джуди, которая улыбнулась и отказалась от них.

Доктор Фелл говорил мало, изредка бормоча о Хансе Вагнере. Часы пробили половину двенадцатого, когда судья продемонстрировал последнюю книгу. Это было издание «Алисы в Стране чудес» 1865 года, которое автор изъял из продажи, оплатив весь тираж, так как ему не понравились иллюстрации.

Судья Каннингем смотрел на гостей с видом человека, принявшего трудное решение.

– Нет причины, по которой преподобный Чарлз Латуидж Доджсон,[108]108
  Доджсон, Чарлз Латуидж (1832–1898) – английский математик и писатель, автор сказок «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», писавший под псевдонимом Льюис Кэрролл.


[Закрыть] создавший две классические детские книги и чье увлечение маленькими девочками могло бы заинтересовать современных психиатров, должен был внушить мысль, пришедшую мне в голову. Ни один юрист – более того, ни один достойный гражданин – не стал бы об этом упоминать. Это всего лишь праздная злобная сплетня, которой я не верю. Но совершено жестокое преступление, и я вынужден упомянуть о ней, так как она касается молодости Марджери Вейн.

– Ох, ах? – вопросительным тоном произнес доктор Фелл.

– В 1928 году Марджери Вейн была молоденькой девушкой. Тем не менее уже не только вполне зрелой, но и замужней. За несколько месяцев до того она заявила, что ей исполнилось восемнадцать (что было ложью), с целью выйти замуж за Эдама Кейли. Он умер, оставив ее богатой вдовой. Вы, несомненно, знаете, что после его смерти она вернулась к родителям и вела уединенную жизнь, пока через три года не уехала за границу?

– Ох, ах, – подтвердил доктор Фелл.

– Но ходили слухи, что Марджери Вейн, даже будучи замужем за Эдамом Кейли, имела любовника. Кто был этот мужчина? Это неизвестно, как и то, существовал ли он в действительности. Согласно сплетням, она отправилась к родителям не дожидаться двадцати одного года и полных прав на наследство, а выносить и родить ребенка от своего любовника и позаботиться о его воспитании. Не видели ли мы поблизости молодой женщины, достаточно похожей на Марджери Вейн, чтобы быть ее дочерью?

– Вы имеете в виду Энн Уинфилд? – воскликнула Джуди.

– Да, миссис Нокс.

– Минутку, судья! – запротестовал Нокс. – Это интересная история, но она не может быть правдой. Ребенку, родившемуся в 1928 году, было бы сейчас тридцать семь. А девушке, которая играет Джульетту…

– Неужели, Филип, ее внешность обманула вас, как и многих других? Я сам мог быть обманут, если бы не знал, что Энн Уинфилд тридцать семь лет – столько же, сколько Бэрри Планкетту. Мне это известно, потому что я знаком с ее родителями, живущими в Спрингфилде, штат Массачусетс. Но вы правы, Филип: история не может быть правдой. Марджери Вейн, по крайней мере в те дни, была слишком осторожна, чтобы решиться на внебрачную связь. Об этом свидетельствует вся ее карьера. Но это заставляет задуматься, не так ли?

– Ох, ах! – в третий раз произнес доктор Фелл.

– Рассказав вам то, чему я не верю, – продолжил судья Каннингем, – могу я просить вас последовать за мной? – Он вежливо проводил их в просторную бильярдную, где люстра горела над обитым зеленым сукном столом. – Эта комната называется бильярдной, – объяснил судья, – так как здесь имеется стол для игры в пул.[109]109
  Пул – род игры в бильярд.


[Закрыть] Я привел вас сюда, Джуди и Филип, потому что намерен совершить негостеприимный и даже непростительный поступок. – Он открыл одно из французских окон, выходивших на лужайку позади дома. – У меня имеются определенные теории, касающиеся убийства, которые я хотел бы сначала сообщить лично доктору Феллу. С его позволения, мы выйдем в сад, где я изложу ему свои соображения. Уверен, что для вас, Джуди и Филип, это не явится тяжким испытанием. Если я когда-нибудь видел влюбленную пару, то сейчас передо мной именно она. Не обучите ли вы свою жену, мой мальчик, принципам американского пула? Я долго не задержусь. Вы согласны, доктор Фелл?

– С большим удовольствием, – пробасил доктор.

Он боком пролез через французское окно. Судья Каннингем последовал за ним. Внезапно доктор Фелл повернулся и просунул голову в комнату.

– Ханс Вагнер! – воскликнул он. – Ох, ах! – После чего закрыл окно и исчез.

Пронумерованные, ярко окрашенные бильярдные шары лежали в деревянном треугольнике с краю стола. Нокс поднял треугольник, взял с полки два кия, патер их мелом, протянул один Джуди и стал изучать позицию с другой стороны стола.

– Хочешь попробовать? – предложил он. – Я разобью, хотя давно не практиковался. Смотри!

Послышался звук удара, шары дрогнули и покатились в разные стороны.

– Давай, Джуди! Это похоже на снукер,[110]110
  Снукер – род игры в бильярд.


[Закрыть] только еще проще. Ты должна перед ударом объявить нечто вроде: «Шесть шаров в крайнюю лузу, семь – в боковую».

– Знаю – я играла в пул в Сан-Франциско.

Джуди склонилась над столом, держа кий. Свет играл на ее волосах и губах.

– Десять шаров в крайнюю лузу! – объявила Джуди, загнав три шара в боковую, после чего отложила кий. – Ты слышал, что сказал доктор Фелл? Он так же помешался на Хансе Вагнере, как ты – на Джексоне Каменной Стене. Кто такой был этот Ханс Вагнер?

– Бейсбольный герой классического периода, когда при каждой подаче мяч не выбрасывали за пределы площадки, как делают игроки нынешнего поколения.

– О, бейсбол! Нудная игра, верно?

– Любительница крикета считает бейсбол нудным?

– Крикет должен быть медленным, а бейсбол – нет, но почему-то всегда оказывается таковым. Подающие тянут неизвестно сколько, прежде чем ударить, и путают всю игру. Расскажи поподробнее о Хансе Вагнере. Чем он прославился?

– Будучи в весьма солидном для спортсмена возрасте, Ханс, или Хонас, Вагнер все еще играл в команде питтсбургских «Пиратов» Помню, как еще мальчишкой я видел его, приземистого и кривоногого, во время матча «Пиратов» с «Гигантами». В лучшие дни он отличался невероятной быстротой – первым обегал все базы.

– Вы, американцы, всегда стараетесь все захватить первыми – даже эти самые «базы».

– Ради бога, заткнись! Это нелепое замечание даже не стоит комментариев. Джуди…

– Да?

– Ты обратила внимание на то, что сказал судья Каннингем?

– А что он сказал?

– Судья – мудрый старик. «Если я когда-нибудь видел влюбленную пару…» Знаешь, Джуди…

– Отойди от меня, скотина! Видеть тебя не могу!

– «Коль женщина в подобном настроении, возможно ли ухаживать за ней?»

– Это из какого места «Ромео и Джульетты»?

– Это вообще не из «Ромео и Джульетты», а из «Ричарда III».

– Ты разочаровываешь меня, Фил. Раз уж мы не можем отвлечься от Гражданской войны, не знаешь ли ты еще каких-нибудь стихотворений о Джексоне Каменной Стене? Или другом генерале, который был алкоголиком, вроде тебя?

– Генерал Шеридан не был алкоголиком, мадам. А в отношении меня это полная клевета.

– Как же ты назовешь свое поведение, когда мы жили вместе? Ты вечно напивался и щипал меня, да и сейчас не прочь заняться тем же!

– По-твоему, я был пьян, когда ущипнул тебя у витрины ювелирного магазина?

– Тон этой беседы становится все более возвышенным, – заметила Джуди, глядя в потолок. – Ее следовало бы записать на магнитофон и передать для использования адвокатам по бракоразводным делам. Ты стал просто невозможным! Если тебе необходимо все время кого-то щипать, лучше найми себе…

– Телефон, сэр! – прервала пожилая горничная, вошедшая с видом миротворца из Организации Объединенных Наций. – Телефон в холле!

– Судья Каннингем вышел в сад. Я приведу его.

– Но звонят не судье, а вам, сэр! Это миссис Лафарж – она очень возбуждена и говорит, что это важно.