Текст книги "Четыре орудия убийства"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Джон Диксон Карр
«Четыре орудия убийства»

Глава 1
КОМАНДИРОВКА

Если бы 15 мая ему сказали, что на следующий день он окажется в Париже и будет свидетелем сенсационного убийства, которое назовут «делом о четырех видах оружия», то он решил бы, что его разыгрывают.

15 мая он сидел у окна за своим рабочим столом и с тоской во взоре смотрел на Саутгемптон-стрит. Он – это мистер Куртис-младший, или, как его чаще называли, «наш мистер Ричард», служащий адвокатской конторы «Куртис, Хант, Дарси энд Куртис». Рассматривая вид за окном, он размышлял о том, что тот, кто добровольно выбирает себе профессию юриста, заслуживает особого уважения. Ему повезло, что он младший партнер фирмы. Работы у него немного, и он мог позволить себе спокойно смотреть в окно.

Контора «Куртис, Хант, Дарси энд Куртис» состояла из отгороженных друг от друга крохотных комнаток-офисов. У посетителей складывалось такое впечатление, что для того, чтобы куда-то попасть, им надо было пройти через множество кабинетов. Все помещения конторы выглядели на один манер – серо, одним словом. Ну а смогли бы ее украсить сидящие в ней немолодые машинистки да картины бородатых джентльменов на стенах?

Мистер Ричард Куртис-младший испытывал жуткую тоску. Все ему здесь порядком надоело.

Если бы к нему направили посетителя, что случалось довольно редко, тот увидел бы перед собой степенного молодого человека в синем саржевом костюме, которого, казалось, ничего, кроме проблем клиента, не волнует. Делать вид, что он внимательно слушает посетителя, Ричард Куртис научился у отца – главы фирмы, такого же бородатого, как старцы на висевших в конторе портретах. Клиент и подумать не мог, что под деловыми бумагами, разбросанными на письменном столе Ричарда Куртиса, спрятан листок с первыми строчками его так и не завершенного стихотворения. Чтобы хоть как-то убить время, он сочинял «Оду весне». Это было все же лучше, чем до одури глазеть в окно, стонать от скуки или цепляться к старшей машинистке мисс Бридон.

 
Природа просыпается:
деревья одеваются
листвою изумрудною,
и первоцветы чудные
глаз радуют и дарят всем
тепло и смех весенние…
 

Так что, если бы клиент узнал, чем занимается в рабочее время молодой юрист, он был бы сильно удивлен.

Ричард Куртис нахмурился. Ему представилось, что в его кабинет входит мужчина. Незнакомец в черном плаще, воротник поднят. Вид таинственный.

– Мистер Куртис, – говорит он, – у меня к вам задание. Говорить о нем буду быстро, поскольку за нами следят. Вот вам три паспорта и автоматический пистолет. Вам предстоит немедленно отбыть в Каир. Будьте предельно осторожны. За вами может следить мужчина с запонками в виде маленьких крестиков. По прибытии в Каир вы отправитесь на улицу Семи Кобр. Дом, в который вы должны войти, узнаете по…

Куртис прекрасно понимал: все, что он себе представил, – полная чепуха. Это только мечты. Но зато какие приятные!

– …и там вы встретите даму, – продолжал таинственный посетитель. – Надо ли говорить, что она будет красивой? Вот вам на текущие расходы тысяча фунтов…

И в этот момент в дверь кабинета Куртиса постучали. Обыденная реальность ворвалась в мечты. И это оказалась не прекрасная дама, а всего лишь мисс Бридон.

– Сэр, мистер Хант просит вас зайти, – отчеканила она.

Куртис поднялся из-за стола и безо всякого энтузиазма направился в кабинет начальника. Поскольку его отец уже не занимался делами конторы, Хант стал старшим партнером фирмы. Очень скоро молодой Куртис в нем разочаровался. Он многого ждал от Чарльза Грандисона Ханта, этого сухощавого и сурового вида мужчины. Надеялся, что тот будет поручать ему интересные дела. Однако надежды его не оправдались. Ходили слухи, что Чарльз Грандисон Хант человек скрытный. Поговаривали, что он обожает короткие шуточные стихотворения. Но Куртис не верил. Не верил точно так же, как и в появление загадочного незнакомца, способного выложить на текущие расходы тысячу фунтов. И тем не менее Ричард иногда представлял себе, как Хант говорит ему:

– Мистер Куртис, у меня к вам срочное поручение…

Он постучал в дверь и тут же услышал знакомый голос. У Ханта была оригинальная манера – перед тем, как что-то произнести, делать глубокий вдох.

Прижав подбородок к груди, он сидел за письменным столом и поверх пенсне смотрел на вошедшего Ричарда.

– Мистер Куртис, у меня к вам срочное поручение, – глубоко вдохнув, произнес Хант. – Вы готовы вылететь вечерним рейсом в Париж?

Куртису показалось, что он ослышался.

– Я?! – удивленно воскликнул молодой человек. Мистер Грандисон Хант смерил его взглядом и презрительно фыркнул.

– Нет, Ричард, это никуда не годится, – укоризненно произнес он. – У меня сложилось впечатление, что работа в «Куртис, Хант, Дарси энд Куртис» вас тяготит. – Хант сделал паузу, а потом добавил: – Ричард, скажите, только честно: вы считаете нашу контору стоячим болотом?

– Сэр, как еще это можно назвать? – невозмутимо спросил Куртис. – Я весь день сижу за этим проклятым столом…

– Совершенно верно, – прервав его, заметил Хант и словно в назидание поднял палец вверх. – У меня к вам еще один вопрос. Вы, наверное, знаете, что наши клиенты – члены известных английских семейств и что они проживают не только в Великобритании.

– Да, знаю. Поэтому…

– Ага! Поэтому вы и считаете нашу контору стоячим болотом?

На лице Ханта появилось то, что в другой ситуации можно было бы принять за улыбку.

– Сейчас, Ричард, – продолжил он, – времени вдаваться в подробности этого дела у меня нет. Однако то, что я вам сообщу, в корне изменит ваше мнение. Заниматься подобными делами одно удовольствие. На них всегда можно неплохо заработать. Англичане – народ консервативный. У них высокие моральные принципы. Поэтому среди них больше всего… Хм…

– Полоумных? – с детской прямотой полюбопытствовал Куртис. – Я тоже всегда так считал!

Хант наполнился праведным негодованием и от злости едва не зашипел, как раскаленный утюг. А может, как разозленная змея. Ричард не решил, чему отдать предпочтение.

– Я не это хотел сказать, – сдерживая гнев, ответил начальник. – У них в палате лордов сидят умнейшие люди. Их интеллектуальный уровень несравненно выше, чем у тех, кто заседает в палате общин.

Хант так распереживался, что от волнения снял пенсне.

– Знаю, вы скажете, что это еще ни о чем не свидетельствует. Согласен. И тем не менее я констатирую факт. Хотел бы заметить, что чем респектабельнее юридическая контора, тем сложнее в ней работать. Достаточно вспомнить случай, произошедший с великим доктором Сэмюелем Джонсоном. Однажды Босвелл спросил его: «Сэр, что бы вы сделали, если бы вас заперли в башне с ребенком?»

Вопрос, казалось бы, наиглупейший. Но я с этим не согласен. Босвелл был юристом и знал, о чем спрашивал. И вот в чем, молодой человек, особенность нашей работы: на вопросы, подобные этому, мы должны знать, как отвечать. При ведении дел клиентов мы можем оказаться в самых трудных ситуациях. Ну а сейчас перейдем к сути нашего вопроса.

– Слушаю, сэр.

– Я посылаю вас в Париж. Там живет наш клиент мистер Ральф Дуглас. Вы слышали о нем?

– Если он тот, о ком я думаю, то да, – ответил Куртис. – Вино, женщины и веселая жизнь. Не так ли? В прошлом году его Пиковая Дама завоевала Гран-при. По случаю победы мистер Дуглас…

– Да, устроил шумный банкет, – сурово заметил Хант и тихонько покашлял. – Но это в прошлом. Знаю, вы будете удивлены, но мистер Дуглас уже не тот безответственный молодой человек, каким был раньше. Он совершенно изменился! По просьбе своей будущей тещи он даже продал конюшню. Правда, его скаковых лошадей я так и не увидел. Это – спорт для членов королевских семей, а не для рядовых джентльменов. А у его будущей тещи, надо полагать, свои взгляды на скачки…

– Вы хотите сказать, что Дуглас влюбился и любовь его сильно изменила? – изумился Ричард.

– Именно это и произошло, – бросился на защиту клиента Хант. – В следующем месяце он женится на мисс Магде Толлер. И его тещей станет миссис Бенедикт Толлер. Не хочу, чтобы у вас, Ричард, об этой женщине сложилось неверное представление. Она далеко не старуха. Напротив, элегантна, следит за модой, многим интересуется. У нее свои взгляды на жизнь. Короче говоря, миссис Толлер – женщина в полном соку. Правда, из-за слишком длинного тонкого носа, который у нее еще к тому же немного вздернут – а это, я считаю, ненормально, – красивой ее назвать нельзя. Она придерживается… но это уже не важно. Она не хотела выдавать дочь за мистера Дугласа. У нее на примете была другая кандидатура. Полагаю, что это – мистер Брюс Дуглас, родной брат Ральфа. Жених он видный, состоит на дипломатической службе. Ее согласия на брак влюбленные добились с огромным трудом.

Куртис все еще не понимал, в чем заключается его задание.

– Ее согласия? – удивленно переспросил он. – А что, невеста Дугласа совсем юная девушка?

– Нет, – продолжал свое повествование Хант. – Но она настолько благоразумна, что считается с мнением матери. Мисс Магда Толлер – красивая девушка. У нее особая, чувственная красота. И опять, поймите меня правильно. То, что молодые люди друг друга любят, сомнений не вызывает. Но тут возникла проблема. И заключается она в некоей мадемуазель Роз Клонек.

– Прежняя пассия Дугласа? Я угадал?

– Да.

– И эта некая мадемуазель требует от него выкупа?

– Нет. – Хант открыл ящик стола, достал из него исписанный мелким почерком листок бумаги.

Пробежав глазами текст, он глубоко вздохнул и протянул письмо Куртису.

В верхней части письма стояла пометка:

«35, авеню Фош, пятница, вечер».

В послании говорилось следующее:

«Дорогой Хант!

Это уже моя третья попытка написать тебе и объяснить, что со мной произошло. Пишу письмо, а на второй-третьей странице понимаю, что ничего толком так и не изложил, рву его и начинаю новое.

Не знаю, что и делать. Я оказался в трудной ситуации и никак не придумаю, как из нее выпутаться. Мне нужен совет. Буду премного благодарен, если ты приедешь в Париж. Хотя бы на несколько часов. Я бы и сам прилетел в Лондон, но в Криллоне сейчас находятся Магда и миссис Толлер, и я не могу их оставить.

Тебе, наверное, известно, что пару лет назад я встретил красотку по имени Роз Клонек. Наша связь продолжалась чуть больше года. Я ей ни в чем не отказывал. Только не подумай, что я связан с Роз какими-то обязательствами. Клонек – кстати, она смешанных кровей: в ее роду были поляки и англичане – хорошо здесь известна.

До меня у нее была масса поклонников, но ни один из них не потратил на нее столько, сколько я. Потом я встретил Магду и к любовнице охладел.

А проблема моя такова. На окраине Марли я в свое время купил виллу и поселил в ней Роз. Это богатый дом, отделанный, как Трианон, красноватым мрамором. Настоящий дворец. Когда наши отношения прекратились, Роз оттуда съехала. С тех пор вилла пустует. Но теперь в ней происходит что-то странное. Связано это с моей бывшей любовницей. Об этих странностях я и хотел бы тебе рассказать. Полагаю, что это очень серьезно.

Надеюсь, ты сможешь найти время и приехать ко мне.

Ральф Дуглас».

Пока Ричард Куртис, нахмурившись, читал письмо, воображение его работало.

– Сэр, что он хочет этим сказать? – спросил он, закончив чтение. – Что его так тревожит?

– Не имею ни малейшего понятия, – сурово произнес Хант. – Поэтому я и хочу, чтобы вы отправились в Париж. Сегодня вечерним рейсом. Остановитесь в гостинице «Мерис». Я пошлю мистеру Дугласу телеграмму и сообщу, что завтра, а точнее, в десять утра вы ему позвоните. Это будет воскресенье. Его адрес и телефон я вам дам. Только, прошу вас, помните о вопросе, который был задан Босвеллом. Возможно, это дело не такое уж и важное. Кстати, у вас по этому письму будут вопросы?

– Да. А семейству Толлер известно о Роз Клонек? Хант так сморщился, словно у него разыгралась язва.

– Не знаю. Но думаю, что известно.

– А нам о ней что-нибудь известно?

– Пока нет. Я только знаю, что мистер Дуглас, как и большинство наших известных клиентов, содержал любовницу. Счет в банке позволял. Судя по всему, дама имела страсть к драгоценностям. Кстати, Ричард…

Хант внимательно посмотрел на Куртиса и, сделав глубокий вдох, продолжил:

– Скажите, вы когда-нибудь слышали о джентльмене по фамилии Банколен?

Куртис напряг память. Фамилия показалась ему знакомой.

– Вы имеете в виду легендарного французского детектива? Насколько мне известно, после политического скандала, разразившегося во Франции пару лет назад, он ушел в отставку. Но Банколен был таким великим сыщиком, что о нем и по сей день помнят.

– Да, это он, – уперев взгляд в потолок, ответил Хант и восторженно произнес: – Анри Банколен! Я хорошо знал его и всегда преклонялся перед его талантом детектива. За его суровой внешностью скрывался неистощимый юмор. Выпив в компании, он любил попеть. Особенно в квартете. У него красивый бас. Да, он ушел в отставку…

– Это плохо, – заметил Куртис.

– Да, – согласно вздохнул Хант. – Мне говорили, что он совсем отошел от дел. Я хорошо помню его мефистофельские усы и белый галстук. Он полагал, что усы помогают ему в работе. Слава богу, выйдя в отставку, он не занялся разведением роз. Большую часть времени Банколен проводит на рыбалке или охоте. У него это неплохо получается. Так вот, о сути дела…

Он кашлянул, словно извиняясь за очередное отступление от темы, и продолжил:

– На полицию Банколен не работает, но у него там много знакомых. Это может оказаться полезно для нас. Ричард, вы меня слышите? – вопросил Хант, заметив, что взгляд младшего партнера солидной юридической фирмы «Куртис, Хант, Дарси энд Куртис» стал каким-то отстраненным, словно молодой человек пребывал где-то далеко, но только не в стенах кабинета своего начальника. – Через Банколена можно узнать все, что полиции известно о мадемуазель Роз Клонек. Передадите ему от меня письмо. Его адреса я не знаю. Но если вы обратитесь к господину Брилю, шефу службы безопасности, здание которой расположено на набережной Орфевр, и представитесь ему, то он подскажет, где сейчас проживает Банколен.

Хант, сухощавый, маленького роста мужчина, поднялся из-за стола. Его волосы, разделенные пробором, очень напоминали парик.

– Вот и все, Ричард, – подытожил он. – Доверяю вам это дело и надеюсь, что репутацию адвокатской конторы «Куртис, Хант, Дарси энд Куртис» вы не уроните. Как только встретитесь с мистером Дугласом, сразу позвоните мне. Если дело действительно серьезное, я к вам присоединюсь. Я буду готов вылететь в Париж в любую минуту… Ричард, подождите!

Куртис, уже подходивший к двери, обернулся:

– Да, сэр?

– Интересно, вы когда-нибудь слышали это? – спросил его Хант и унылым голосом ученика воскресной школы пропел:

 
Одна девчушка из Гонконга…
 

Вернувшись на свое рабочее место, Куртис с трудом удержался, чтобы не нагрубить вошедшей к нему в кабинет мисс Бридон. Он никак не мог поверить в то, что наконец-то у него появилось дело.

Глава 2
ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ МАДАМ КЛОНЕК

В воскресенье, около десяти часов утра, Ричард Куртис катил по улице Риволи в новеньком такси цвета бордо.

Над Парижем поднимался легкий туман. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь его серую пелену, заливало своим светом площадь Согласия. В легкой дымке проступали зеленый берег реки и стоящие вдоль него фонарные столбы.

Вереница автомашин медленно тянулась по Елисейским Полям к окутанной туманом величественной Триумфальной арке. Тишину воскресного утра изредка прерывали гудки клаксонов. Дворники в белых фартуках мели пустынные тротуары.

«Здесь и небо шире, и восход ярче, – подумал Куртис. – Какие приключения ждут меня в этом сказочном городе?»

Он не видел Париж несколько лет и к новой встрече с французской столицей не был готов. Но даже запах дыма желтой сигареты, которую курил таксист (кстати, отметил про себя Ричард, французы никогда не затягиваются сигаретой, а лишь пускают клубы дыма), напоминал ему, что он – в Париже.

Когда автомобиль миновал Елисейские Поля, туман рассеялся, и видимость заметно улучшилась. По обеим сторонам дороги на зеленых лужайках показались накрытые белыми скатертями столы со склоненными над ними светильниками. Кафе, что расположилось слева, называлось «Ле-Доен», а то, что слева, за каштанами, – «Лоран».

«Интересно, „Амбассадор“ все еще действует?» – подумал Куртис. Эти кафе под открытым небом напоминали сцены из спектаклей театра музыкальной комедии. Если бы не дела, Ричард непременно вышел бы из машины и посидел в одном из них за чашечкой кофе. Но Куртис считал: работа – прежде всего. Однако иллюзий по поводу того, что ему удастся дать полезный совет клиенту, молодой адвокат не питал. Что он, как юрист, смог бы посоветовать в такое чудесное утро?

Такси остановилось у дома номер 53 по авеню Фош, и Ричард Куртис, сделав серьезное лицо, вышел из машины. Улица была пустынной. От густых крон деревьев на тротуар падали тени. Из-за того, что этот район примыкал к Буа, он больше походил на сад. Ставни на некоторых окнах дома номер 53 были распахнуты.

Дверь Куртису открыла консьержка. В руках она держала орудие своего ежедневного труда, а именно швабру.

– А, месье Дуглаз! – радостно воскликнула женщина по-французски, словно его приход был для нее приятным сюрпризом. – Надеюсь, он уже проснулся. Вам на четвертый этаж.

Куртис, не понимая, чем он так обрадовал консьержку, направился к лифту. Едва он нажал на кнопку звонка, как дверь тут же распахнулась.

– Доброе утро, – приветливо поздоровался с ним Ральф Дуглас. – Вы от Ханта, не так ли? Очень хорошо. Входите.

Он провел гостя в дальнюю комнату. В ней у окна, выходившего в сад, стоял накрытый к завтраку стол.

– Мой ранний подъем вас удивил? – полюбопытствовал он и тут же пояснил: – Вчерашний вечер выдался тяжелым, но о телеграмме Ханта я не забыл. Турецкая баня пошла мне на пользу. Теперь я чувствую себя намного лучше. Кофе?

– Да, спасибо.

Они, не скрывая, присматривались друг к другу. Молодому адвокату клиент понравился сразу. Дуглас совсем не походил на плейбоя, каким представлял его Ричард: уставшим, пресытившимся жизнью мужчиной. Напротив, хозяин дома оказался весьма энергичным человеком англосаксонского типа – сухощавый, светловолосый, широкоротый, с прямым носом и голубыми глазами. Взгляд его добрых глаз был дружелюбен и открыт. Чувствовался высокий интеллект. Единственное напоминало о том, что Дуглас этой ночью много выпил, – слегка опухшие веки.

Он сидел, упершись руками в колени, и внимательно рассматривал Куртиса. Свободный серый пиджак весьма изысканного покроя делал его плечи еще шире.

И тут Ральф Дуглас добродушно улыбнулся.

– Хорошо, что Хант не прислал кого-нибудь с бородой, – быстро произнес он. – Тогда бы я чувствовал себя полнейшим идиотом.

– Ну, зачем же так переживать. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Для этого меня и послали к вам.

– Видите ли, мне нужен не юридический совет, – медленно начал Дуглас. – Я хотел поговорить с кем-нибудь из наших. Французы ничего, но…

Он уставился в окно и продолжил:

– По-французски я говорю совсем неплохо. У меня здесь много друзей. Я люблю Париж. И все же, если целых полгода слышать только французскую речь, можно и с ума сойти. Вы меня понимаете?

– Да, – согласился с ним Куртис. – Я тоже так считаю.

– Французы – не такие, как мы. С другой стороны, англичанам и американцам, тем, кого я здесь знаю, ситуация, в которой я оказался, покажется смешной. Поэтому я решил обратиться за советом к человеку со стороны, который отнесется к моему рассказу без юмора.

Дуглас помялся, зачем-то поднял руку, потом опустил ее на колено и только тогда заговорил вновь:

– Более того, будь мы в Лондоне, я бы никогда не признался вам, во что вляпался. Просто не решился бы. Начал бы мямлить или вообще промолчал. Здесь же, в Париже, я могу поговорить с вами начистоту. Вот так.

Он снова прервал свои откровения и, немного помолчав, спросил Куртиса:

– А как насчет того, чтобы проехаться? У меня своя машина. По дороге и поговорим. Мне необходим свежий воздух. А поедем мы в Марли.

Пять минут спустя они уже катили в двухместном автомобиле Дугласа в направлении площади Этуаль. Дуглас сидел за рулем в вальяжной позе и разговаривал, глядя в ветровое стекло.

– Наверное, лучше, если я уточню то, что сообщил Ханту, – говорил он. – Магда, моя невеста, – необычайно тонкий, душевный человек. Ее же мамаша – настоящая стерва. Да-да, стерва. Мало того, что она настроена против меня. Так еще эта зараза вознамерилась выдать дочь за моего родного брата.

Что ж, Брюс – неплохой малый. Работает в министерстве иностранных дел, говорит только умные вещи и ничего предосудительного себе не позволяет. Он способен поддержать любую беседу, но при этом создается впечатление, что тема разговора его абсолютно не интересует. И вот теперь, когда Роз Клонек…

– Погодите. А мисс Толлер известно о Роз Клонек?

– Да. И то, что я купил для нее виллу, тоже, – ответил Дуглас и с удивлением посмотрел на Куртиса. – Я сам ей все рассказал. Слава богу, она спокойно это восприняла. Магда даже проявила к Роз интерес. Много о ней расспрашивала. Но она ни разу меня не упрекнула.

– А миссис Толлер?

– Нет. Та ничего не знает. В этом-то и проблема.

– Не зная, в чем именно заключается ваша проблема, я вам не смогу дать совет, – задумчиво произнес Куртис. – Меня удивляет одно. Если вы любите эту девушку, а она любит вас, то почему бы вам не наплевать на миссис Толлер и жениться на ее дочери?

В этот момент Дуглас, поворачивая машину на авеню Гранд-Арме, пристально глянул на промелькнувшего за окном автомобиля прохожего.

– Теоретически это было бы возможно. – Он глубоко вздохнул. – Но вы не знаете, какая это семья. Старая ведьма вцепилась в дочь мертвой хваткой, и та ее во всем слушается. Да она просто шантажирует Магду! Об этом я расскажу чуть позже. А теперь что касается Роз Клонек.

Наши отношения длились больше года, но влюблен я в нее не был. И вот что странно. Магда – красавица, а Роз внешне выглядит намного проще. Но в Роз определенно есть нечто особенное. Да-да, какая-то изюминка. Шикарные рыжие волосы и то, что мы называем сексуальной привлекательностью.

Перед ней не смог бы устоять и более здравомыслящий мужчина, чем я. Роз, если бы захотела, могла бы увлечь и вас. Но она не циничная обольстительница. Для нее нравиться мужчинам так же естественно, как, например, дышать. Мне, с моими обывательскими взглядами на жизнь, этого не понять. Роз, простите, если выражусь старомодно, – леди. Я никогда не слышал от нее ни одного грубого слова. У нее прекрасные манеры.

Вы можете подумать, что я, как иностранец, просто идеализирую эту женщину. Уверяю вас, это не так. С другой стороны, я как-то спросил ее: «Ты способна влюбиться по-настоящему?» На что она ответила: «Да, конечно».

Тогда я задал ей следующий вопрос: «А ты смогла бы полюбить небогатого?» – «Нет, – довольно резко ответила Роз. – Конечно же нет. Естественно, когда я состарюсь и перестану притягивать к себе мужчин, за их любовь мне придется платить».

О боже, как мне было понять это! Хотя все предельно просто. Но мне с моим умом этого никогда не постичь.

Простите, что я изливаю вам свою душу. Мне от этого становится легче. И тому есть одна-единственная причина. Дело в том, что расстались мы с ней хорошими друзьями. Как в кино. У нее появился другой мужчина. Зовут его Делотрек. Он в свое время добивался ее благосклонности. Думаю, что Роз относилась ко мне с такой же нежностью, как и я к ней. Но если бы я предложил ей стать моей женой, то она, как любая практичная женщина, прекрасно понимая, что рушит мою жизнь, с радостью согласилась бы. Деньги для нее важнее.

Дуглас говорил с жаром, голос его даже немного хрипел от волнения. При этом, не контролируя себя, он изо всех сил давил ногой на педаль газа. Так что невзрачные окрестности Порт-Малло они проскочили на большой скорости.

Оглянувшись к Ричарду, Дуглас спросил:

– Ну, что вы на это скажете?

– У меня к вам вопрос, – спокойно ответил Куртис. – Чего вам тогда бояться? Вы же никакими обещаниями с ней не связаны. А если что-то обещали, пусть даже и в письмах, это вас ни к чему не обязывает.

Ему показалось, что лицо Ральфа Дугласа залило краской. Ярко-алой.

– Или вы боитесь, что Роз устроит сцену миссис Толлер?

– Совсем нет. Этой старой карге я и сам готов все рассказать.

– Тогда в чем же дело?

– Видите ли, в этой истории меня настораживают три момента. Первый из них вам покажется совсем пустячным.

Дело в том, что я получил предложение продать виллу. Причем со всем содержимым. Это довольно заманчивое предложение, но очень странное. Его мне сделал Делотрек. Тот самый, с кем теперь живет Роз.

Вы скажете, что она привязалась к этой вилле и хотела бы в ней жить и дальше. Можно предположить, что Делотрек, будучи человеком практичным, решил купить уже обжитую виллу. Покупка готового для жилья дома обошлась бы ему намного дешевле, чем нового.

Однако мне кажется, что причина совсем иная. Он надумал покупать у меня виллу подозрительно поздно. К тому времени он пробыл с Роз около десяти месяцев. Возможно, это пустяк. Но Делотрек звонил мне в прошлый четверг. Я все равно хотел продавать виллу, и для меня не имело значения, кто ее купит.

Я предложил ему встретиться. Он ответил, что на несколько дней уезжает, а когда вернется, мне позвонит.

Пока все шло вроде бы совсем неплохо. В пятницу утром я надумал съездить на виллу и посмотреть, все ли там в порядке, не забрались ли в дом какие-нибудь бродяги.

Как я сообщил Ханту, вилла с того времени, как мы расстались с Роз, пустовала. Там остались кое-какие вещицы, и мне не хотелось, чтобы их растащили. Я заплатил местному полицейскому, и тот, делая обход, заглядывает в дом. Да и садовник время от времени наведывается на виллу. Она заперта, ставни на окнах закрыты, мебель в чехлах, везде пыль. Короче, полное запустение.

И вот в последний мой приезд я, войдя в холл, машинально коснулся пальцем кнопки выключателя. И тут вспомнил, что дал указание компании отключить на вилле свет. Но свет зажегся. Мне это показалось очень странным, поскольку я четко помнил, что сам звонил на подстанцию.

Тогда я тщательно осмотрел все помещения на первом этаже. То, что никого в мое отсутствие на вилле не было, – это совершенно точно. Затем я поднялся в бывшую спальню Роз и также осмотрел ее. Когда Роз уезжала, то, будучи женщиной жутко практичной, все постельные принадлежности и скатерти, которыми она пользовалась, забрала с собой. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что ее кровать аккуратно застелена.

Дуглас повернулся к Куртису и в сердцах шлепнул ладонью по рулю. Выпустив все, что накипело у него на душе, он облегченно вздохнул.

– Но по всему было видно, что на вилле никто не жил, – продолжил Дуглас. – Постельное белье было новым и даже непомятым. На нем явно никто не спал.

Я стоял в полутемной комнате, куда сквозь закрытые ставни с улицы проникал тусклый свет, и чувствовал, как по спине бегают мурашки.

Потом я спустился на первый этаж, зашел на кухню и открыл кран. Вода полилась. Услышав, что заработал холодильник, я открыл его. В нем было полно продуктов для хорошего ужина: трюфели, зеленый салат и много чего еще. К тому же на полке холодильника стояли шесть бутылок шампанского «Редерер». Кстати, Роз Клонек перед сном всегда выпивала полбутылки шампанского.

Есть еще одно доказательство тому, что я распорядился отключить воду и электричество, а кто-то от моего имени его отменил. Это – электрические часы.

– Электрические часы? – удивленно переспросил Куртис.

– Да. На холодильнике стоят часы. Шнур от них подсоединен к той же розетке, что и холодильник. Сейчас они включены, но время показывают прежнее. Эти часы сработали как хронометр.

Вы понимаете, что произошло? Когда компания отключила на вилле свет, они остановились, а когда кто-то дал указание его включить, на них загорелись прежние цифры.

Это меня обескуражило. Тогда я разыскал полицейского, которому заплатил за то, чтобы он присматривал за виллой. Эркюль Ренар, так зовут этого стража порядка, сообщил, что вокруг моей виллы кто-то бродил. Во всяком случае, возле ее ограды.

В первый раз это произошло вечером в среду, а затем в четверг. При виде полицейского неизвестный быстро скрывался. Эркюль сказал, что этот человек был одет в вельветовое пальто и выглядел как пугало.

Я даже не знаю, что и предположить. Единственное, что я понял, – на моей вилле творится нечто странное.

Проблема в том, что я ничего не могу выяснить у Роз. Я не только не могу с ней встретиться, но не имею возможности даже позвонить. Семейство Толлер сейчас в Париже, и я постоянно с ними. Если вдруг станет ясно, что я… Ага, вот здесь наш поворот.

Они выехали за черту города. По обеим сторонам дороги потянулись примыкавшие друг к другу ухоженные деревеньки. При свете яркого солнца небо над холмом, где уже виднелись макушки деревьев, выглядело почти бесцветным.

Когда машина остановилась и Дуглас отключил двигатель, стало совсем тихо. Куртис открыл дверцу и, ступив на обочину шоссе, услышал, как под его ногами громко зашелестела трава.

По дорожке, посыпанной песком, мужчины подошли к воротам высокой каменной стены, с нависающими над ней ветвями высоченных тополей. Серовато-зеленые, они тихо шевелились, придавая территории сада атмосферу зловещей таинственности.

– Вы только посмотрите! – громко произнес Дуглас. – Ворота открыты. А я их запер на висячий замок.

Чугунные ворота со скрипом отворились, и хозяин виллы вместе с Куртисом вошли в сад. В конце посыпанной песком тропинки в обрамлении зелени деревьев виднелась вилла «Марбр». Сложенная из крапчатого красноватого мрамора, она имела два коротких крыла. Ее сводчатые окна, вплотную подходившие к террасе, больше походили на двери. Их рамы были выкрашены в белый цвет.

Несмотря на два этажа, строение выглядело невысоким. Окна располагавшейся наверху мансарды повторяли форму окон первого этажа. Только были гораздо меньших размеров.

На всех окнах были стальные решетчатые ставни, придававшие дому таинственный облик. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь крону деревьев, падали на отшлифованную поверхность мраморных плит. Клумба с увядшими желтыми ирисами и синими дельфиниумами навевала тоску.

Неожиданно ставни на одном из окон виллы приоткрылись, затем вновь закрылись. Заметив это, Ральф Дуглас кинулся к террасе. Едва он оказался у входной двери, как она тут же распахнулась, и на крыльцо выбежала низенькая женщина средних лет. На ней было черное платье с белым передником.

– О боже! – вскрикнула она. – Вы меня до смерти напугали!

Моргая глазками, прячущимися за морщинистыми веками, женщина удивленно уставилась на Ральфа Дугласа. Несмотря на свой маленький рост, она была плотного телосложения. Скуластое лицо покрывал толстый слой пудры. На переносице женщины четко выделялась глубокая отметина от очков. Узнав Дугласа, она переменилась в лице. Тон голоса тоже изменился.