355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Диксон Карр » Четыре орудия убийства » Текст книги (страница 8)
Четыре орудия убийства
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 02:49

Текст книги "Четыре орудия убийства"


Автор книги: Джон Диксон Карр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11
«КРИМИНОЛОГ» ИЗ ГАЗЕТЫ «ИНТЕЛЛИДЖЕНС»

По выражению лица Банколена Ричард Куртис понял, что сыщик потрясен.

Делотрек положил винтовку на стенд и вопросительно взглянул на Банколена. Тот пару раз кашлянул и произнес:

– У вас есть основание считать, что убийца – женщина?

– Минутку. – Делотрек быстрым шагом направился в тренажерный зал.

Вскоре он вернулся с твидовым пальто в руках. Вынув из кармана пальто сложенную газету, он помахал ею почти перед носом замерших в напряжении сыщика и адвоката.

– Прочитайте, что в ней написано. И вы поймете…

– Газета! – воскликнул Банколен. – Боже мой, мне приносят газеты! Теперь каждый репортеришка будет говорить, что я должен делать.

Итак, вы сказали, что мадам Клонек звонила женщина. Скажите, а она не могла прикинуться Ральфом Дугласом? Или, может быть, она звонила по его поручению?

После того как Делотрека загнали в угол, он стал необычайно словоохотливым. По его лицу можно было понять все, что он думает.

– Может быть, вы все-таки взглянете? – Делотрек настойчиво протягивал сыщику газету. – Согласен. В прессе печатают много ерунды. Однако статья в «Интеллидженс» заслуживает внимания… Да, вы спросили, не выдавала ли себя та женщина за Дугласа. Нет, голос был именно женский.

– Так, может быть, она звонила по поручению Дугласа? Или кого-то еще? И что, Роз Клонек ничего не заподозрила?

– Нет, вы все-таки прочтите статью. – Настойчивость молодого человека возросла. Делотрек положил газету на стенд.

Банколен тяжело вздохнул и склонился над злосчастным бумажным распространителем информации. На первой полосе газеты он увидел сенсационное сообщение:

«НАШ СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ РАСКРЫВАЕТ ТАЙНУ УБИЙСТВА НА ВИЛЛЕ „МАРБР“!
СЕНСАЦИОННЫЙ РЕПОРТАЖ ОГЮСТА ДЮПА!
ГОСПОДА ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ!»

– Его фамилия Робинсон, – процедил сквозь зубы Банколен, – хотя он и француз. Из числа тех, что постоянно крутятся в судах. Не семи пядей во лбу, но, как ни странно, этот малый часто оказывается прав. Назойлив как муха. В полиции всем порядком надоел. Уверен, что он уже общался с Дюраном и многое у него выведал. Что ж, посмотрим, что там еще написали. Так, где это? А, вот…

«…выдающийся криминолог, который спустя шесть часов после обнаружения трупа путем логических размышлений раскрыл тайну загадочного убийства. В связи с этим мы призываем полицию обратить внимание на результаты его расследования.

Не желая более испытывать терпение наших читателей, мы переходим к цитированию самого месье Дюпа».

Итак, друзья, наш уважаемый криминолог утверждает, что:

«Неизвестный в коричневом плаще и черной шляпе на самом деле не мужчина, а женщина!»

А вот как он рассказывает о развитии событий:

«Вилла „Марбр“, шесть часов вечера. Я сижу под величественными деревьями ее сада, курю трубку и, делая заметки для статьи, которая будет опубликована в газете „Интеллидженс“, размышляю над…»

Грош цена твоим размышлениям, – недовольно пробурчал Банколен. – Ими ты можешь удивить разве что домохозяек. А откуда у него информация? Ага, понятно.

«Из разговора с участковым полицейским месье Эркюлем Ренаром, состоявшегося в винном погребке…»

Все ясно. Теперь Эркюль в стельку пьян и лыка не вяжет. Ну, что там еще?

«Не буду подробно перечислять все обнаруженные мной факты. О них вы можете узнать из других газет. Так что сразу перехожу к изложению сделанных мной выводов. Битый час я ломал себе голову…»

– Да, от скромности он не умрет, – усмехнувшись, заметил Куртис.

Банколен согласно кивнул и продолжил чтение:

«…и неожиданно меня осенило! Я пришел, как говорят математики, к единственно правильному решению – нашел конец ниточки, потянув за который можно размотать весь клубок!

Итак, излагаю вам факты в порядке их обнаружения.

1. Горничная Гортензия Фреи видела, как мужчина в коричневом плаще и черной шляпе на грубом точильном камне правил бритву. В результате последующего осмотра бритвы на ней были обнаружены глубокие царапины. Такое могла сделать только женщина.

2. Я вспомнил о первом появлении незнакомца. На виллу он приехал в девять вечера и сразу же разбил горничной очки. Что говорит об этом сама мадемуазель Фреи? Она утверждает, что мужчина поскользнулся и едва не упал. Ей пришлось поддержать его. Она заверяет, что все выглядело вполне естественно. Можно предположить, что он сделал это специально. Но так достоверно изобразить падение невозможно.

Теперь как он выглядел. На незнакомце были брюки покроя „оксфордский мешок“. Они широкие и такой длины, что полностью закрывают ботинки. Я выяснил, что рост у месье Ральфа Дугласа пять футов одиннадцать дюймов. Женщину такого же роста найти трудно. Но стать выше можно, надев на ноги ортопедические ботинки. Однако ходить в такой обуви надо осторожно, иначе легко и упасть…»

– Да это же невозможно! – воскликнул Куртис, забыв от волнения, что согласно договоренности с Банколеном он по-французски якобы не понимает. – Просто смешно! Он думает, что этой женщиной…

– Была мисс Толлер, – закончил за него Банколен. – Вы это хотели сказать? Успокойтесь. В газете написано, что мистер Дуглас – пяти футов одиннадцати дюймов. А у мисс Толлер рост пять футов и два дюйма.

Предположим, что она добавила себе девять дюймов. И что же, на этих ходулях она шастала по всей вилле? Такое маловероятно. А кроме того, женщине подделать мужской голос трудно. И все же этот Дюпа кое-что подметил.

– Вы имеете в виду «оксфордские» брюки?

– Нет. Мне понравились его рассуждения по поводу бритвы. В них определенно что-то есть. Теперь посмотрим, что он дальше пишет. Слушайте.

«3. С любезного разрешения Жюля Соломо я осмотрел виллу. Фотографии комнат этого дома вы найдете на следующей полосе.

Главное мое внимание, естественно, было уделено туалетной комнате. Полиция считает, что мадам Клонек разделась и надела ночную рубашку сама. Они пришли к такому заключению на основании того, что ее вечернее платье висело в гардеробе на плечиках, а чулки аккуратно сложены и лежали на полочке.

Но я с ними не согласен!

Утверждаю, что мадам Клонек раздел убийца. Перед этим он либо накачал ее наркотиком, либо оглушил, а потом положил в теплую ванну и держал в ней до тех пор, пока женщина не истекла кровью.

То, что это было именно так, я могу доказать. Вот мои размышления по этому поводу.

Если мадам сама разделась и надела ночную рубашку, то почему она не надела халат и тапочки? В шкафу я нашел ее кружевной халат персикового цвета. Он даже не был помятым. Более того, домашних тапочек в комнате я не нашел. Не могла же мадам Клонек ходить по мраморному полу босой!

Картина происходившего для меня ясна. Убийца раздел ее и положил в ванну. После того, как женщина умерла от потери крови, он надел на нее ночную рубашку и положил на кровать.

Так кто же был убийца? Мужчина? Нет. Он оставил бы труп в ванной.

Только женщина могла не полениться одеть убитую, аккуратно уложить ее в постель и накрыть одеялом.

Мог ли мужчина убрать в шкаф одежду мадам Клонек? Ответ тот же – нет.

4. Верность моего последнего заключения сомнений также не вызывает. Я задался вопросом: могла ли жертва хотя бы первые несколько секунд думать, что перед ней месье Дуглас?

Нет, она сразу бы поняла, что это обман. Поэтому, войдя к ней в комнату, преступник должен был действовать незамедлительно.

Тогда почему, поднимаясь наверх, он катил за собой сервировочный столик? Причем с напитками и едой.

Ни о каком ужине и речи быть не могло. Тогда почему он открыл большую бутылку шампанского, а убив мадам Клонек, не вылил из фужеров его остатки?

Дорогие мои читатели, у меня и на эти вопросы есть ответы!

Убийцей действительно была женщина, которая хотела, чтобы все выглядело так, будто бы мадам Роз Клонек ужинала с мужчиной».

В тире было очень тепло, в воздухе стоял запах пороха. Тихо поскрипывал механизм, приводивший в движение мишени.

– Вот это да! – присвистнув, воскликнул Куртис. – У этого малого железная логика! Но в его расследовании есть пробелы. Например, он ничего не говорит об исчезнувшей бутылке.

Банколен выглядел недовольным. Постучав костяшками пальцев по стенду, он взял в руки газету и тут же швырнул ее на прежнее место.

– Надо сказать, голова у него работает! – В голосе сыщика прозвучало уважение к умному человеку и одновременно недовольство конкурирующей фирмой. Видимо, Банколен самонадеянно решил, что, кроме него, никто и не способен додуматься до чего-нибудь стоящего в этом деле. Он помолчал. Потом щелкнул пальцами: – Не думаю, что этот Жан-Батист Робинсон открыл мне глаза на происходящее. Он ошибается в главном. Он должен ошибаться. И все же кое в чем он близок к истине.

Некоторые его мысли и мне приходили в голову. Помните, я спрашивал у Гортензии, сама ли разделась мадам Клонек или нет, и просил не очень-то полагаться на ее показания.

Но есть и другие моменты, доказывающие, что разделась она без посторонней помощи. Совершив преступление, убийца не стал бы убирать в гардероб вещи жертвы. Я, как и наш приятель из «Интеллидженс», прокрутил в голове многие варианты. В какой-то момент я заподозрил в убийстве даже миссис Бенедикт Толлер.

Он пристально посмотрел на Делотрека. Не дождавшись какой-либо реакции с его стороны, Банколен вздохнул и стал вещать дальше.

– Жан-Батист Робинсон нам не указ, – заявил Банколен. – Итак, вы сказали, что мадам Клонек звонила женщина и передала той, что в субботу на вилле ее ждет Ральф Дуглас. Я вам верю. И все же…

Делотрек наконец хоть как-то заявил о своем неравнодушии к происходящему. Он кашлянул. Пока Банколен читал газету, Куртис заметил, что Делотрек напряжен. Теперь же француз казался ему абсолютно спокойным.

– Спасибо, – отвесил преувеличенно вежливый поклон сыщику Делотрек. – Что еще вы хотите от меня услышать? Да, звонила женщина, но кто именно, не знаю. Голоса ее я никогда не слышал.

– Она говорила на французском языке или английском?

– На французском.

– А подробности разговора помните?

– Ну конечно! Он же был для меня очень важен. Правда, трубку я снял немного поздновато. Где-то в середине разговора или даже в конце.

Женщина сказала Роз что-то вроде этого: «Вы понимаете, почему месье Дуглас не позвонил вам лично? Дело в том, что его невеста и ее мать сейчас в Париже. А девушка – жутко подозрительная особа».

Делотрек задумался. Потом, видимо что-то вспомнив, продолжил:

– Вас, наверное, удивит, что, несмотря на осторожность, проявленную Дугласом, Роз все же не задумываясь поехала к нему. Вы спросите: а где же ее женская гордость? Но надо знать Роз. Она хотела вернуть Дугласа.

– Да, возможно, – согласился Банколен. – И вот еще что. Вы сказали, будто человек в коричневом плаще – женщина. Вы уверены?

Бывший сыщик ткнул в газету пальцем и уточнил:

– Во всяком случае, это многое объясняет. Вот послушайте, что получается. Неизвестная позвонила Роз Клонек и сказала, что она от Ральфа Дугласа. Потом она же, переодевшись в мужчину, появилась перед Гортензией. Вы так себе это представляете?

Делотрек пожал плечами:

– А почему бы и нет? У корреспондента из «Интеллидженс» есть тому доказательства. Мне кажется, что в обоих случаях действовала одна и та же дамочка.

– А мне его доказательства кажутся неубедительными. Но продолжим.

– О чем? О телефонном разговоре? Но женщины его быстро закончили. Инициативу проявила Роз.

Она сказала: «Да-да. Но, позвонив сюда, вы поступили опрометчиво. Понимаете, месье Делотрек сейчас дома. Было бы лучше, если бы вы ко мне приехали».

На что женский голос ответил ей: «Так я могу передать месье Ральфу, что в субботу вы приедете на виллу „Марбр“?»

«Да-да. Давайте встретимся где-нибудь, и вы мне о нем все расскажете». Это были последние слова Роз.

По правде сказать, тот женский голос звучал довольно убедительно. Наверное, мне не стоило на следующий день звонить Дугласу. Но я очень хотел заверить его, что меня в Париже не будет. Ну а потом, как вы сами сказали, я устроил Роз сцену и забрал у нее драгоценности.

Но в одном вы оказались не правы – пока мы катались на лодке, никаких скандалов я ей не устраивал. Все произошло, когда мы вернулись домой. Когда она сгорала от нетерпения вновь оказаться в объятиях прежнего любовника. Я же видел, как ей хочется, чтобы я скорее уехал.

Я внимательно наблюдал за ней, а потом меня прорвало… Поэтому мы с ней так поздно и разъехались. Я – к маркизе играть в карты, а она – к Дугласу. Думаю, что этим и объясняется тот факт, что на виллу Роз приехала раздраженная.

Надо было видеть, какую сцену я ей устроил. Никого в квартире, кроме нас, не было. Аннет сразу после пикника поехала к родителям. Так что…

Увидев, как Банколен изменился в лице, Делотрек остановился. А затем, словно боясь, что сыщик его прервет, затараторил. Но не тут-то было.

– Месье, мы слишком злоупотребляем вашим временем, – резко прервал его Банколен. – Сейчас, должно быть, уже начало двенадцатого. Желаем вам спокойной ночи.

Осматривать комнаты мадам Клонек я сегодня не буду. Единственное, что я хотел, – предостеречь вас. Многим известно, что у вашей подруги были драгоценные украшения. Скажите, где они хранятся? Здесь или в банке?

– В квартире. В стенном сейфе. Только шифра я не знаю. Ее поверенный сегодня приезжал ко мне. Хотел решить вопрос с драгоценностями. Но оказалось, что код и ему не известен. Пообещал приехать завтра утром и привести с собой специалиста по сейфам.

– Понятно. А теперь – Аннет, о которой вы недавно упомянули. Вы обещали дать адрес ее родителей.

– Да-да, конечно. Аннет Фове, Монмартр, авеню Сент-Руйе, дом 88.

– А что она за девушка?

Делотрек удивленно посмотрел на сыщика:

– Ну… я даже не знаю, что вам сказать. Для горничной она очень образованна. Одно время служила даже гувернанткой. Насколько я могу судить, девушка она трудолюбивая и исполнительная. Что же касается ее внешности… Аннет высокая, крепкого телосложения блондинка, с голосом как у…

Делотрек неожиданно замолк на полуслове.

– Как у кого? – подстегнул его Банколен.

– Знаете, когда я рассказывал вам о телефонном разговоре, мне в голову неожиданно пришла одна мысль, – продолжая смотреть в дальний конец тира, сказал Делотрек. – Но она совершенно абсурдная. Хотя я, слава богу, не криминалист.

Нет, с Роз по телефону говорила не Аннет. То был не ее голос. Во всяком случае, не похожий на ее.

А, собственно говоря, зачем ей потребовалось звонить своей хозяйке? Ну, если только по чьей-то просьбе. Вот тогда она и могла изменить голос.

Нет, это была не она. Хотя кто знает. Из всех женщин на роль мужчины в коричневом плаще больше всего подходит именно Аннет.

– А зачем ей это?

– Не знаю. Решать вам.

– Хорошо. Мы и эту версию рассмотрим. А теперь позвольте откланяться. На прощание дам вам совет: не верьте всему, что пишет месье Огюст Дюпа. Во всяком случае, пока он не представит более веские доказательства…

– Более веские доказательства? – удивленно уставился на сыщика Делотрек. – В них-то все и дело! Они разве не веские? Разве я не доказал вам, что убийство совершила женщина? Неужели вы этого не понимаете?

Он взял лежавшую на стенде газету и глазами пробежал по ее строкам. Нашел нужное место и стал зачитывать:

«Знаю, что кое-кто скажет: „Боже, какой же этот Дюпа умный! Он установит имя преступника, как сделал это в деле Полтона, как раскрыл дело об ограблении на улице Мартир и убийство в Буа-де-Венсен!“

И тем не менее, есть ли у него неопровержимые доказательства, которые он мог бы передать полицейским, а те, в свою очередь, генеральному прокурору?

Терпение, дорогие мои читатели! Папочка Дюпа вас не разочарует. Вы узнаете о них в конце его статьи».

– Надо полагать, так оно и есть, – предположил Куртис. – Не мог же он ограничиться одними заголовками. Самое интересное должно содержаться в заключительной части репортажа. Возможно, Дюпа и прирожденный сыщик, но издателей газет он точно доведет до инфаркта. Смотрите, что пишет!

«Вероятно, в „Звезде Буасси“, сидя за бокалом вина с опытным полицейским Эркюлем Ренаром, я злоупотребил его доверием. Но сделал это ради торжества правды!

Уверен, что этот блюститель порядка заслуживает самых громких аплодисментов. Во время осмотра виллы „Марбр“ я задавал ему вопросы, а он как-то неохотно на них отвечал.

Мне показалось, что он чего-то боится. Более того, когда я, обследовав туалетную комнату мадам Клонек, сказал месье Ренару, что убийцей была женщина, он вздрогнул. Это меня заинтересовало, и я пригласил его в „Звезду Буасси“. Там за бокалом вина он и поведал мне, что произошло в ту ночь.

В субботу, около полуночи, месье Ренар возвращался домой. Путь его лежал мимо виллы „Марбр“. Поскольку, как он сказал, педаль его велосипеда сломалась, месье Ренар не ехал на нем, а катил.

Ну а если педаль была в исправности, а он не ехал на велосипеде потому, что выпил немного коньяку? Ну и что? Разве месье Ренар не имел права воспользоваться привилегией истинного француза и просто свободного человека пропустить рюмочку горячительного? Имел! Помешало ли ему это исполнить свои обязанности полицейского? Нет!

Его просили присматривать за виллой, и он исправно это делал. Увидев в окнах виллы свет, месье Ренар затаился в кустах и стал наблюдать. Он долго ждал, и в конце концов его сморил сон.

Он заснул, и то была его единственная провинность. Сколько длился его сон, наш полицейский не знает. Не понял он и что его разбудило. Но проснулся он мгновенно и при свете луны увидел, как из ворот виллы кто-то вышел и быстрым шагом направился в сторону Буасси.

Желая выследить незнакомца, участковый полицейский вскочил на ноги и рванулся за ним. Но он совсем забыл о велосипеде.

Наткнувшись на него, месье Ренар упал и так сильно ушибся, что долго не мог подняться. Тем временем подозрительный человек скрылся в лесу. Испытывая жестокую досаду в душе и боль во всем теле, участковый решил вернуться домой.

На следующее утро месье Ренар поспешил к вилле. Услышав крики запертой в туалете женщины, он понял, что произошла трагедия.

Известие об убийстве мадам Клонек ошеломило его настолько, что он лишился дара речи. Только тогда он понял, что видел убийцу.

Мужайтесь, месье Ренар! Вы же ни в чем не виноваты!

Но вам, мои дорогие читатели, интересно узнать, кто же вышел той ночью из виллы.

Основываясь на показаниях месье Ренара, папочка Дюпа со всей определенностью заявляет: то была женщина высокого роста».

Глава 12
НАСТРОЕНИЕ БАНКОЛЕНА

Сон в мягкой постели в дорогом номере парижской гостиницы, запах листвы, врывающийся вместе с теплым ветерком в распахнутые окна спальни, тишина ночного города, изредка прерываемая шумом машин… Об этом Ричард Куртис мечтал давно.

В четверть первого ночи он вышел из машины Банколена, остановившейся на площади Согласия возле отеля «Криллон».

– Уже поздно. Сегодня с миссис Толлер вы встречаться не будете, – с надеждой в голосе произнес молодой адвокат.

Всю дорогу от дома Делотрека Банколен был мрачен и предложил сначала заглянуть в кафе. Куртис понял, что никогда не забудет, как сыщик с надвинутой на лоб шляпой сидел за столом под зонтиком, вытянув перед собой свои длинные ноги. Лицо Банколена было суровым, как у Мефистофеля.

– На странное поведение Эркюля обратил внимание не только Робинсон, – неожиданно произнес он. – Оно и меня удивило. Но я решил, что причина тому совсем иная. Да, похоже, я теряю чутье. Значит, это все же была женщина?

– Выходит, что да.

– И вы в это верите?

– В цепочке фактов, которые приводит Дюпа, есть слабое звено, – ответил Куртис, вынимая из кармана газету. – Может быть, это и не так важно, но я все же скажу. Вот он пишет об одежде убитой. Да, халат ее персикового цвета, который мадам Клонек так и не надевала, действительно висел в шкафу.

Но Дюпа утверждает, что домашних тапочек нигде не было. А это совсем не так. Либо он подтасовывает факты, либо их кто-то убрал. Шелковые домашние тапочки желтого цвета я видел под туалетным столиком.

– Это я их убрал, – мрачно признался Банколен. – Давайте сосредоточим наше внимание на туалетном столике. На пятне от шампанского, на открытой баночке крема и лежавшем в ящичке стола стилете.

Гортензия говорит, что его туда положила она. Наличие этих предметов, включая тапочки, легли в основу моей версии. Она отличается от той, что выдвинул месье Робинсон.

Его версия вызывает у меня сомнения. На чем она основана? На таких заключениях, как: «это могла сделать только женщина» или «так поступить мог только мужчина».

Это же, как вы понимаете, совсем несерьезно. И все же статья в «Интеллидженс» может вызвать скандал. Так что сейчас мы поедем в «Криллон» и побеседуем с миссис Толлер.

Несмотря на опасения Куртиса, миссис Толлер охотно согласилась с ними встретиться.

Когда они вошли в вестибюль гостиницы, клерк за стойкой разговаривал по телефону. Он явно был встревожен. Увидев Куртиса и сыщика, служащий отеля прикрыл трубку ладонью.

– Месье, вас ждут, – сообщил служащий гостиницы и указал пальцем на телефонную трубку. – Я говорю с месье Стенфилдом. Он сейчас в номере миссис Толлер. Вас там очень ждут.

– Что-нибудь произошло?

– У них постоянно что-то происходит, – нахмурившись, ответил клерк и замолчал, замявшись. – Второй этаж, номер третий. Сейчас вас…

– Минутку, – прервал его Банколен. – Скажите, месье Стенфилд часто бывает у миссис Толлер?

– Ну, месье, это вполне естественно. Он же управляющий ее конторой.

– А вчера он приходил?

– Да. Ближе к вечеру. Я хорошо запомнил.

– Почему?

– Видите ли, в номер мадам можно подняться на отдельном лифте и выйти из отеля, минуя вестибюль. Этим лифтом пользуются только ее хорошие знакомые. Но вчера месье Стенфилд почему-то им не воспользовался. К мадам Толлер он прошел мимо меня и точно так же вышел. Приехал он около восьми, а ушел без четверти девять.

– Потрясающе! Вы в этом так уверены?

– Только во времени его ухода. Проходя по вестибюлю, месье Стенфилд посмотрел на часы. Он был так взволнован, чего раньше за ним не наблюдалось, что уронил шляпу. Она перекатилась через стойку, и я едва успел ее поймать.

– Да, вот еще что, – словно между прочим поинтересовался Банколен. – Скажите, регистрация входящих и выходящих телефонных звонков в гостинице ведется?

– Только выходящих. Это вполне естественно. Мы же должны выставлять за них счета.

– А входящих?

Служащий гостиницы помялся.

– В случае с мадам Толлер – да, – нахмурив брови, ответил он. – Видите ли, женщина она капризная и очень прижимистая. Убеждена, что мы выставляем ей счета и за входящие звонки. Поэтому, чтобы не возникло никаких недоразумений, все ее разговоры регистрируются.

– Тогда нам здорово повезло. – Банколен улыбнулся во весь рот. – Вы можете сказать, кто звонил ей вчера с утра до часу дня?

Клерк молча ушел и вскоре вернулся с толстым журналом.

– С огромным удовольствием, месье, – с достоинством заявил он. – Сделать это совсем нетрудно. За тот период времени ей позвонили всего один раз. Наш сотрудник на коммутаторе уверен, что это был месье Стенфилд. А теперь, месье, будьте добры, поднимитесь к мадам Толлер…

В холле третьего этажа их встречал Джордж Стенфилд. По его серьезному виду можно было подумать, что он собирается провести их не в номер гостиницы, а в усыпальницу фараона. На Стенфилде был пиджак спортивного покроя, под которым угадывалось небольшое брюшко.

Они вошли в большую комнату с двумя выходящими на площадь Согласия окнами. Все в ней было выдержано в бело-розовых тонах. На стуле с высокой спинкой, придвинутом к столу, сидела прямая как столб миссис Бенедикт Толлер. Увидев ее, Куртис многое понял.

Это была высокая, худощавая женщина с суровым лицом и темно-русыми волосами, уложенными в тугие локоны. Взглянув на нее, можно было смело сказать, что она – человек волевой и своенравный.

Длинный, с раздутыми ноздрями, вздернутый нос очень портил женщину. Видимо, из-за него Хант назвал миссис Толлер отвратительной, подумал Куртис.

Ее бледно-голубые глаза смотрели настолько бесстрастно, что казалось, упади в комнате люстра, она даже и не моргнет. Такие, как миссис Толлер, привыкли добиваться всего, чего хотят. А если не добиваются, то желают непременно узнать, по какой причине.

По тому, как с первой минуты повели себя Банколен и мадам Толлер, стало ясно, что друг другу они не понравились.

Поднявшись со стула, женщина подошла к вошедшим. Во время представления она удостоила сыщика беглым взглядом, а на Куртиса посмотрела со злобой.

– Дело в том… – начал Стенфилд.

– Не будем толочь воду в ступе, – резко прервала его миссис Толлер и опять посмотрела на Банколена: – Это не что иное, как откровенный разбой. Или что-то вроде этого. Буду вам благодарна, если вы мне все объясните.

– Нет, это вы, миссис Толлер, должны мне все объяснить, – улыбнувшись, ответил сыщик. – Так что у вас украли?

– Ничего.

– Да? Так в чем же дело?

– Это случилось минут десять назад, – неуверенно произнесла она. – Из моей спальни послышался странный звук, похожий на звон стекла. Когда я вошла в нее, то в открытом окне увидела мужчину. Он быстро спустился по пожарной лестнице и скрылся. И тут я обнаружила, что на моем столе и трюмо кто-то рылся. Это был какой-то странный вор. На трюмо лежала сумочка с большой суммой денег, а он ее даже не тронул. Почему никто не скажет мне правду?

– Правду? Думаете, что тем странным вором был я?

– Я знаю, как ваши полицейские относятся к англичанам. Они их и слушать не хотят. Но представьте себе, единственное, что этот ворюга украл, – моя лицензия на огнестрельное оружие.

Насколько мне известно, на вилле «Марбр» убита женщина. Я даже не хочу упоминать ее имени. В комнате нашли револьвер 22-го калибра. Скажите, на нем был номер Д 3854?

– Совершенно верно.

– Так это мой револьвер, – глядя сыщику прямо в глаза, заявила миссис Толлер. – И вы об этом уже знаете. Но я вас предупреждаю: если вы задумаете на этом спекулировать, то последствия для вас будут самыми плачевными. Я…

Она замолчала, поскольку Банколен крякнул.

– Я вас рассмешила, – нарочито спокойным тоном продолжила женщина. – Что ж, очень этому рада.

– Нет-нет, – бросился оправдываться Банколен. – Я крякнул от восхищения, – возразил Банколен. – Мне понравилось, как вы загнали меня в угол. А то, что револьвер принадлежит вам, меня нисколько не удивило.

Когда я продемонстрировал его мистеру Стенфилду, мне показалось, он его узнал.

Вы хоть понимаете, что происходит? Вы и мистер Стенфилд скрывали, что оружие ваше, до тех пор, пока не осознали, что дальше утаивать этот факт бесполезно.

А теперь вы грозите мне неприятностями. И это только потому, что я имел неосторожность найти на месте преступления принадлежащий вам револьвер.

Знаете, как отреагировал бы на такую ситуацию мой друг Джефф Марль? «Превосходно! – воскликнул бы он. – Я в полном восторге!»

– Будете так нагло себя вести, ни на один ваш вопрос не отвечу.

– Дорогая мадам, вы и так бы мне не ответили. Миссис Толлер насмешливо улыбнулась:

– Предупреждаю. Если я пожалуюсь на вас кому-нибудь из ваших министров, а у меня и среди них есть друзья, то вам придется туго. Я смогу доказать, что последние два дня этого пистолета у меня не было.

Банколен насторожился:

– А у кого же он тогда был?

– У меня, – ответил Стенфилд.

Он достал из кармана носовой платок, вытер им вспотевшие ладони и, театральным жестом вставив его в нагрудный кармашек, снисходительно посмотрел на Банколена.

– Не подумайте, что я сейчас признаюсь вам в убийстве, – улыбнулся Стенфилд. – Дело в том, что вчера вечером я покинул этот отель без четверти девять. Известно, что мужчина в коричневом плаще и черной шляпе появился на вилле в девять. А отсюда до виллы «Марбр» меньше чем за полчаса не добраться. Так что вы можете смело вычеркнуть меня из списка подозреваемых.

Ну а теперь о револьвере. Поскольку миссис Толлер намеревалась некоторое время пожить во Франции, я предложил оформить на нее револьвер и французскую лицензию. Приготовив все необходимые для этого бумаги, я взял у нее револьвер и положил его в свой письменный стол. Потом у меня было много работы, и я о нем забыл.

– Когда вы взяли оружие?

– В пятницу. Во второй половине дня. Я приходил к миссис Толлер на чашку чая и унес револьвер с собой. Я был уверен, что он лежит в ящике моего стола. Каково же было мое удивление, когда я увидел его у вас.

Стенфилд говорил, наморщив лоб, легко и даже игриво. Чувствовалось, он был искренен.

– Признаюсь, я виноват. Зря не сказал вам, что револьвер принадлежит миссис Толлер. Но сначала мне нужно было спросить у нее разрешение. Не понимаю, почему вы решили, что этот факт мы от вас утаили. Совсем нет.

Убитую нашли только сегодня утром. Мне же надо было удостовериться, что этот револьвер – из моего письменного стола. Завтра я вышел бы на работу, открыл свои стол и, увидев, что оружия там нет, сразу же с вами связался.

– Благодарю, – нахмурившись, резко произнес Банколен и замолк.

В наступившей тишине отчетливо слышался шум транспорта на улице.

– Надо полагать, револьвер взяли из вашего стола и принесли на виллу? – наконец прервал затянувшееся молчание сыщик.

– Да, – подтвердил Стенфилд. – Только хочу вас предупредить: это сделал не я.

– Похоже, вы так ничего и не поняли, – подойдя к нему ближе, сказал Банколен. – Возможно, этот факт поможет раскрыть убийство. Благодаря ему круг подозреваемых сильно сужается.

– Вы полагаете? – удивился Стенфилд. – А я не совсем уверен. Ведь мадам Кло… то есть женщину, о которой упомянула миссис Толлер, не застрелили. Из него вообще не стреляли. Так что нельзя утверждать, что тот, кто принес этот револьвер на виллу, и есть убийца.

– Да. Такое можно только предположить. Вы с этим согласны?

– Я ни с чем не могу быть согласен, – неожиданно резко ответил Стенфилд. – Найти убийцу – ваша задача. Моя обязанность – предоставить вам факты и ни на кого не указывать пальцем.

– А вы, миссис Толлер, согласны со мной? – обратился Банколен к хозяйке злополучного оружия.

Женщина его слова пропустила мимо ушей. Но Банколен не унимался. Он опять взял на прицел, словесный конечно, Стенфилда;

– И тем не менее, мистер Стенфилд, вам придется ответить на такой вопрос: скажите, кто мог забрать у вас револьвер?

– В нашу контору заходит много людей.

– Всех перечислять и не надо. Хватит и нескольких. Кто приходил к вам в пятницу и субботу?

Стенфилд помялся.

– Ну, как вы знаете, заходила Гортензия Фреи, – наконец ответил он.

– Да, мне это известно. Кто еще? Может быть, Ральф Дуглас?

Стенфилд украдкой бросил взгляд на миссис Толлер. Та даже не шелохнулась. Куртис увидел, как у Стенфилда задрожали губы. Казалось, он пытается перебороть себя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю