Текст книги "Четыре орудия убийства"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16
ЧТО ПРОИСХОДИЛО У ТУАЛЕТНОГО СТОЛИКА

Голос Банколена становился все суровее:

– Это от его запаха вас едва не стошнило, мисс Толлер. К утру он успел выветриться, поскольку в соседней комнате все окна оставались открытыми. Хлороформом не пахло и рядом с трупом.

Единственный случай подобного отравления – смерть Томаса Эдвина Бартлетта. Произошло это в 1876 году в Лондоне.

Против его супруги возбудили уголовное дело, но суд ее оправдал. У Бартлетта, как и у Роз Клонек, никаких признаков отравления обнаружено не было. Врач, осмотревший его, констатировал следующее…

Банколен провел пальцем по записям:

– «…никакого запаха изо рта, лицо бледное, но выражение спокойное». Он пришел к заключению, что смерть наступила в результате аневризма. Мы же подумали, что мадам Клонек умерла от потери крови.

Поскольку у нас появились сомнения, то прошлой ночью судмедэксперт произвел вскрытие и обнаружил у нее в желудке все содержавшиеся в шампанском ингредиенты.

Так что Роз Клонек еще повезло. Она умерла не мучаясь. Если она и ощущала в желудке жжение, то это ничтожная малость по сравнению с тем, что ее ожидало. Можно представить, как расстроился убийца, застав ее уже мертвой.

– А как он собирался ее убить? – проявил заинтересованность Ральф Дуглас.

– Думаю, она приняла бы мученическую смерть, – задумчиво произнес сыщик. – Говорил раньше, то же самое скажу сейчас: нам надо поймать убийцу. И чем раньше, тем лучше.

– А мы ни на йоту к этому не приблизились, – недовольно пробурчал Дуглас.

– Вы так думаете? Я не уверен. Глаза Банколена слегка затуманились.

– Во всяком случае, мы знаем, где его искать. Извините, что мне пришлось изложить вам столь неприятные подробности. Я хотел, чтобы вы немного пришли в себя. Возможно, мы разыщем убийцу с помощью миссис Толлер.

– Я совершила мерзкий поступок, – тихо сказала Магда. – Нет мне прощения. И не будет. Знаю, вы все пытаетесь убедить меня, что я невиновна. Вы, месье Банколен, относитесь ко мне гораздо лучше, чем я того заслуживаю. Но…

Дуглас пытался выглядеть спокойным, но ему это плохо удавалось.

– Дорогая, – в его голосе сквозила искренняя нежность, – не мучь себя. Ты же никого не убивала. Ведь правда?

– Милый, ты хочешь сказать, что меня не отправят на гильотину. Дело совсем не в том, что Роз Клонек убила не я. Но я же пыталась это сделать!

Я знаю, о чем вы все думаете. Вот я здесь сижу и каждый раз, когда кто-то из вас произносит такие слова, как «вены», «руки», «кровь» и тому подобное, морщусь. Самое удивительное, что я не чувствую за собой никакой вины. Единственное, что я испытываю, – чувство унижения.

Вы ведете себя со мной как с нашалившей девочкой. Вы думаете так: «Вот если бы она застрелила ее, тогда другое дело. А так – пустяки, ничего особенного». Вот что вы обо мне думаете. Мне даже не хочется идти домой. Я вообще не хочу выходить из этого здания. Я не хочу, чтобы меня кто-то видел!

– Дорогая, тебя никто не осудит, – попытался успокоить ее Ральф. – Но ты должна понять… Нет, я хотел сказать…

– Мисс Толлер, вы не преступница! – не выдержал Куртис. – Девушка с таким прекрасным лицом не может быть преступницей…

Дуглас и Банколен так удивленно посмотрели на него, что он тотчас замолк.

– Да, эти юристы умеют делать комплименты, – задумчиво произнес Дуглас и пристально посмотрел на сыщика: – Так на чем мы остановились?

– Месье Банколен, вы хотели меня о чем-то спросить, – глотнув из стакана коньяку, напомнила Магда. – Я готова. Думаю, что смогу быть вам полезной. Мне есть что вам рассказать. Только жаль, это никак не отразится на моей дальнейшей судьбе.

– Ну почему же?

– Вы что, считаете меня такой темной? Или хотите сказать, что при желании смогли бы мне помочь? Да, это было бы замечательно. Но вам все равно придется назвать того, кто вскрыл вены на руке мадам Клонек.

Голову мне за это не отрубят, но я прекрасно представляю, что меня ждет. Не подумайте, я не жалуюсь. Я получу то, что заслужила. Вы же против закона не пойдете…

– Дорогая моя, – мягким голосом произнес Банколен, – против закона я не пойду. Но обойти его смогу. Поэтому забудьте о своих проблемах и рассказывайте.

– Хорошо. Прежде всего… хочу сказать, что от мадам Клонек действительно пахло хлороформом. Это я поняла уже позже. Но тогда решила, что она токсикоманка. Знаете, некоторые женщины для того, чтобы запьянеть, нюхают эфир. А теперь, раз уж все в этом деле зависит от времени, которое назвала вам Гортензия… Ну, я имею в виду время приезда мужчины в коричневом плаще…

– А! Понял. Ну?

– Знаете, я была поражена ее рассказом.

– Она что, ошиблась?

– Наоборот. Время она назвала абсолютно верно. Это меня как раз и поразило. Я удивилась, что она, женщина с таким плохим зрением, постоянно смотрела на часы.

Дело в том, что убийца и в самом деле приехал на виллу в десять минут второго. Так что ни этот Делотрек, ни мой бедный Ральф убить Роз Клонек не могли. Это я могу сказать со всей определенностью. Дело в том, что я… я видела убийцу.

Банколен положил руки ладонями вниз на стол и приподнялся из-за стола.

– Мисс Толлер, вы должны понимать, что обманывать меня не в ваших интересах, – предупредил он.

– Я знала, что вы мне не поверите. Но это так. Клянусь, я его видела! Зачем мне вас обманывать?

– Хорошо. Мы сейчас это проверим. Сделаем иначе. Я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте. Итак, начнем. В котором часу вы покинули отель?

– Примерно в двадцать минут первого.

– Где была ваша мать?

– Уже спала. Я слышала через дверь ее храп. Но вы же не думаете, что…

– В кустах неподалеку от ворот виллы лежал подвыпивший полицейский. Проснувшись среди ночи, он увидел, как из ворот вышла женщина и быстрым шагом направилась в сторону леса.

Выходит, Эркюль не был сильно пьяным, и его показаниям можно доверять. Более того, он клянется, что женщина была высокого роста. Однако вернемся к главному. Во сколько вы приехали на виллу?

– На дорогу у меня ушло менее получаса. На улицах машин было мало, поэтому я доехала быстро. Так что на виллу я приехала примерно в четверть первого.

– Вы долго ее искали?

– Нет. – Магда закусила губу. – Понимаете, я заинтересовалась этой виллой. Однажды, где-то месяц назад, поехала на нее посмотреть. Так что дорогу я уже знала.

– Где поставили машину?

– На проселочной дороге, неподалеку от виллы.

– В сторону Буасси?

– Нет, в обратном направлении.

Теперь голос у Банколена перестал быть мягким. Он задавал вопросы коротко и очень быстро. Словно выстреливал. Похоже, сыщик напал на золотую жилу.

– Увидев в окнах свет, вы сразу поднялись на балкон?

– Да. Я пыталась подкрасться незаметно, но она увидела меня в зеркале туалетного столика. Перед этим мадам Клонек выпила целый бокал той гадости; и от нее жутко несло. Развернувшись, она стала кричать на меня. На каком-то незнакомом мне языке. Это не был ни французский язык, ни английский…

– Польский?

– Возможно. Точно не могу сказать. Я подумала, что она, желая сильнее опьянеть, нанюхалась эфира. Она едва успела достать из ящика кинжал, как тут же упала.

Я смотрела на распластавшуюся на полу мадам Клонек и ничего, кроме ненависти, к ней не испытывала.

Маленькая бутылка из-под шампанского и фужер стояли на туалетном столике. Это я заметила. Затем я попыталась с ней заговорить, а закончила тем, что громко сказала ей: «Знаешь, лежать бы тебе в теплой ванне и истекать кровью».

Говорят, что с ума сходят не сразу, а постепенно. Со мной произошло совсем иначе. Вам меня не понять. Вы никогда не были в таком состоянии, когда не знаете, что творите.

Я даже не помню, как затащила ее в ванную. Я и не знала, что рядом есть ванная комната. Единственное, что я помню, – это как, зажав в руке кинжал с полотенцем, склонилась над ней. Меня тошнило. Но я нашла в себе силы и попыталась остановить кровотечение. Но было уже поздно…

Банколен, подавшись вперед, слушал девушку, не сводя с нее глаз.

– Продолжать? – спросила Магда.

– Да-да, конечно. Вы не представляете, как это важно. Я слушаю.

– Ну а потом я подошла к умывальному столу, сполоснула лицо холодной водой и только тогда поняла, что натворила.

Меня охватил ужас. Вспомнив про отпечатки пальцев, я принялась вытирать ванну полотенцем. Когда я посмотрела на наручные часы, то не поверила своим глазам: стрелки показывали пять минут второго. Я так и не поняла, на что у меня могло уйти столько времени.

– Не поняли?

– Да. Ведь я приехала на виллу не позднее чем без четверти час. Получалось, что я пробыла в доме не меньше двадцати минут. Но эти двадцать минут пролетели для меня совершенно незаметно.

Я прошла в гостиную и протерла все, на чем могли остаться отпечатки моих пальцев. Протерла даже револьвер. Хотя собиралась забрать его с собой.

И вот, опять! Никак не пойму, как же я могла его оставить. Странно, да? Вы скажете, что даже ребенок так бы не поступил.

В десять минут второго я погасила во всех комнатах свет, вышла на балкон и спустилась в сад. И тогда я увидела его…

– Его?

– Ну да. Мужчину в коричневом плаще и черной шляпе, – устало произнесла Магда.

Она откинулась на спинку кресла и, крепко вцепившись в подлокотники, уставилась в потолок.

– Конечно, я не знала, кто он. Я испугалась, – продолжила девушка. – Думала, что его привлек поднятый мной шум. Я боялась, что он меня увидит, и спряталась в кустах.

В небе так ярко светила полная луна, что все вокруг было залито голубоватым светом. Мужчина появился со стороны въездных ворот. Он шел по траве вдоль деревьев. Первое, что я разглядела, – его плащ, шляпу и высокие некрасивые скулы. Могу поклясться, что раньше я его не встречала.

– Вы в этом так уверены? Он же постарался, чтобы его не узнали.

– Все равно. У него была очень странная походка. Словно припудренное, гладко выбритое лицо. Он был примерно того же роста, что и Ральф. Выглядел он зловеще: шляпа надвинута на лоб, мешковатая фигура… Он прошел мимо кустов и в мою сторону даже не посмотрел.

Потом я побежала к воротам. А почему я приехала на виллу на следующий день, вы конечно же догадываетесь. Да, мне надо было убедиться, что я не оставила никаких улик. Вот все, что я могу вам сказать. Могу я ехать домой?

Банколен отодвинулся от стола и поднялся со стула. Он подошел к окну и задумчиво посмотрел на излучину реки, огибавшей Иль-де-ла-Сите.

Когда сыщик, потирая от удовольствия руки, повернулся, нос его был высоко поднят, как у миссис Бенедикт Толлер.

– Нет, домой вы не поедете, – заявил он. – Я скажу, что вам делать. Вы поедете в ресторан «Ларю» и закажете самый изысканный обед. Я присоединюсь к вам, как только освобожусь. За все плачу я. Вы преподали мне потрясающий урок. Отныне я буду полагаться только на свою интуицию и здравый смысл.

Ральф, успевший тем временем отпереть дверь, вернулся на прежнее место.

– Месье Банколен. Мы все здесь такого наслушались, а вы посылаете нас в ресторан, – нахмурился он. – Нам сейчас не до торжеств. А разве вы раньше не полагались на интуицию и здравый смысл?

– Нет. Но теперь, несмотря на очевидные факты, я не верю в то, что такая милая девушка, как ваша невеста, смогла кому-то вскрыть вены. Я не верю даже после того, как она сама в этом призналась.

Все могло происходить совсем иначе. Не спорю, она могла угрожать мадам Клонек. Заметьте, свои угрозы Магда произносила громко.

– Ну и что из этого? – крикнул Дуглас. – Ведь Роз Клонек все равно ее не слышала.

– Да, Роз Клонек не слышала. Но кто-то другой мог. Я имею в виду истинного убийцу. Мисс Толлер, вы вынуждены переживать одно потрясение за другим. То, что я сейчас скажу, возможно, вас шокирует.

Дело в том, что вены Роз Клонек вы не вскрывали. Там, у туалетного столика, у вас произошел сильнейший нервный срыв. Вы оказались в состоянии ступора. Ничего не видели и не слышали. Спустя некоторое время вы пришли в себя, замели следы своего пребывания и сразу же спустились с балкона.

– Да. Дольше находиться в доме я не могла. Я же так ее ненавидела!

– В ступоре вы оказались, нанюхавшись хлороформа. А действует он очень быстро. К тому времени мадам Клонек была уже мертва. С того момента, как она выпила отраву, и до момента ее смерти прошло минут десять, самое большее – пятнадцать. Так что минут двадцать вы были как во сне и сами не знали, что делали.

Поверьте мне: это было не результатом вашего временного помешательства, а действием паров хлороформа. Но пары быстро улетучиваются. Вы сказали, что пришли в себя только в ванной. В руке вы сжимали кинжал. Увидев на руке мадам Клонек глубокую рану, вы решили, что это сделали вы.

Но вены ей вскрыли не вы, а мужчина в коричневом плаще и черной шляпе. Он приехал на виллу и застал там двух женщин. Одну мертвую, а другую в бессознательном состоянии.

Убийца воспользовался создавшейся ситуацией и сделал все для того, чтобы виновной в убийстве мадам считались вы. Поэтому он забрал с собой бутылку из-под шампанского и зарыл ее в саду. Затем настоящий преступник разыграл спектакль с заточкой бритвы и сервировочным столиком. И это пришло мне в голову всего десять минут назад.

Банколен повернулся к Дугласу:

– А вы, мистер Дуглас, все это время сидели в баре «Слепой». А настоящим слепцом оказался я. Так что, мисс Толлер, не мучьте себя. Ваша совесть чиста. Теперь мы установили, кто истинный убийца. И когда мы его найдем, гильотины ему не избежать.

Магда, Ральф и Ричард Куртис вышли от Банколена потрясенными. Был самый разгар дня, в небе ярко светило солнце, и городской загазованный воздух казался глотком кислорода после разговоров о хлороформе и последствий от его присутствия в организме.

– Послушайте, – удивленно произнес. Ральф, глядя на свои наручные часы, – сейчас только пять минут второго. Как же быстро пробежало время.

– То же самое я почувствовала в субботу ночью. Вот только на этот раз нас подвергли действию интеллектуального хлороформа. Каждый день проходить через такую процедуру я бы не хотела.

– Послушай, Маг… – начал Ральф и тут же замолк. Лицо его слегка покраснело.

– Не хочешь, чтобы я устроила истерику на улице, тогда молчи, – резко ответила ему Магда. – Сейчас поедем в ресторан и выпьем все вино Парижа. А потом я сразу отправлюсь спать.

Все это время она избегала взглядов Куртиса.

– Теперь нам не страшны никакие потрясения, – продолжила девушка. – Мне-то уж точно. Нас уже ничем не испугать.

Но, как оказалось, Магда была не права. Она не знала, какую «бомбу» готовит для них месье Жан-Батист Робинсон.

Глава 17
У ХОЛМА АКОРН

Смеркалось. Голубое с розоватым оттенком небо постепенно темнело. Куртис сидел под деревьями в открытом кафе в Буа и чувствовал себя совсем одиноко.

На обед с Ральфом и его невестой он не пошел. Ему хотелось побыть одному. Он частенько ловил себя на мысли, что не перестает думать о Магде. В его задачу входило проследить, чтобы Жан-Батист Робинсон не процитировал в вечерней газете слова Ральфа, нелестно отозвавшегося о миссис Толлер.

Расставшись с Дугласом и Магдой, Куртис поехал в редакцию «Интеллидженс». У входа в здание конторы он долго объяснял охраннику, что пришел к месье Робинсону по важному делу, а не убивать его.

Оказывается, несколько недель назад в редакцию газеты ворвался мужчина. Размахивая револьвером, он кричал, что убьет Огюста Дюпа.

– Мы долго объясняли ему, что месье Дюпа в конторе нет. Что он в командировке в Китае, – поведал Куртису охранник. – И знаете, что сделал этот тип? Умылся холодной водой и убежал. Да, говорить правду – дело опасное.

Но Робинсон поклялся, что высказывания Дугласа в его статье не появятся. А не верить ему оснований у Куртиса не было.

Репортер его просьбе удивился и заметил, что высказывания жениха о своей будущей теще не являются сенсационными даже в Англии. Тем не менее у Куртиса сложилось впечатление, что сотрудники редакции ждали от коллеги сногсшибательных новостей.

Даже после вкусного обеда и бокала хорошего вина настроение у Ричарда не улучшилось. На романтические приключения, о которых он мечтал, отправляясь в дорогу, молодой человек уже не рассчитывал. А таинственного персонажа, прибывшего в Париж с секретной миссией, из него не получилось.

Сидя за чашечкой кофе, адвокат с тоской поглядывал по сторонам, и каждый раз в его памяти всплывал прекрасный образ Магды. Ему уже хотелось снова оказаться в Лондоне.

В наступающих сумерках деревья из-за темной листвы выглядели как театральные декорации, а официанты, стоявшие в рядах между пустыми столиками, – застывшими изваяниями.

Неожиданно Куртис пришел в себя.

– Этого не может быть, – громко произнес он. – Такого не бывает!

Но оказалось, что бывает. Из-за дерева сначала появилась шляпа-котелок, а затем – мужское лицо. Постояв в нерешительности, Робинсон вышел из своего укрытия и, семеня ножками, голубиной походкой направился к Куртису.

– Добрый вечер, месье Куртис, – сняв с головы шляпу, приветствовал его репортер и отвесил поклон.

– Добрый вечер, месье Робинсон. Будь я театральным режиссером, предложил бы вам роль в спектакле под названием «Сон в летнюю ночь». Вы обладаете уникальной способностью быть одновременно в двух местах. Скажите, а это не вы убили мадам Клонек?

Жан-Батист от такого неожиданного вопроса даже отпрянул назад.

– О, да вы шутите, – после короткой паузы понимающе кивнул он. – Вы не против, если мы вместе выпьем? Отлично. Официант, два виски с содовой!

– Да-да, обязательно выпьем, – кивнул Куртис. – А сейчас объясните, почему я оказался в центре всеобщего внимания?

– Всеобщего внимания? – удивленно переспросил Жан-Батист.

– Да. Такие хорошие журналисты, как вы, охотитесь за новостями. А каким источником новостей для вас могу быть я?

– Вы днем с Банколеном виделись?

– Нет.

– Сразу вернулись в отель?

– Нет.

– Нет, вы определенно что-то задумали. Месье Куртис, я вас искал, преследуя две цели. Первая – показать вам номер «Интеллидженс».

Репортер достал из внутреннего кармана плаща газету и положил ее перед Куртисом.

– Это – вечерний выпуск. Прочтите и убедитесь, что свое обещание я сдержал. Проверьте, есть ли в статье хоть одно слово, порочащее честь и достоинство мадам Толлер. То, что мы оба о ней думаем, – другое дело.

Я написал аналитическую статью, где упомянул лишь о том, что было подмешано в шампанское. Ну и о лицензии мадам Толлер. То есть о том, что интересно нашим читателям. А?

Куртис быстро пробежал взглядом заголовки газеты. И едва не взвыл. На первой полосе вечернего выпуска «Интеллидженс» крупными буквами было напечатано:

«МЕСЬЕ РАЛЬФ ДУГЛАС

ПРОЛИВАЕТ СВЕТ НА УБИЙСТВО, ПРОИЗОШЕДШЕЕ НА ВИЛЛЕ „МАРБР“!

ИМЯ УБИЙЦЫ СКОРО БУДЕТ УСТАНОВЛЕНО!

ТОЛЬКО „ИНТЕЛЛИДЖЕНС“ СМОГЛА ПРЕДОСТАВИТЬ ПОЛНЫЙ СПИСОК ЛЮБОВНИКОВ МАДАМ КЛОНЕК!

ВОТ ОН!»

Далее следовал более мелкий текст:

«Месье Леон Консидин, глава парижского отделения банка „Креди-Миди“ города Марселя (1929–1930 гг.).

Сеньор Энрико Торредас, известный тореадор (1930–1931 гг.).

Месье Генри Т. Уитерспун, президент американской корпорации „Маммут хотелс“ (сентябрь 1931 г. – май 1932 г.).

Месье Джордж Стенфилд, директор туристического бюро „Мадам Толлерс туре“ в Париже (май 193.2 г. – ноябрь 1932 г.).

Месье Джордж Фулар, без определенных занятий, предположительно находится в заключении (ноябрь 1932 г. – январь 1934 г.).

Месье Ральф Дуглас (июнь 1934 г. – август 1935 г.).

Месье Луи Делотрек, личный секретарь члена кабинета министров месье Жана Ренуара (август 1935 г. – май 1936 г.).

Убийство совершил один из них! Попытайтесь догадаться кто!»

Загибая пальцы на правой руке, Жан-Батист начал перечислять:

– Два банкира, тореадор, известный бизнесмен, секретарь члена кабинета министров. По-моему, неплохо. Как вы считаете?

– Скажу, что плохо, – вяло отозвался Куртис. – В списке нет ни посла, ни высокопоставленных священнослужителей. Вы понимаете, что подложили под себя бомбу? На вас подадут в суд.

– Информация достоверная. Большую ее часть я получил от Гортензии Фреи, остальную – от горничных, на которых она указала. А вам что, не понравилось?

– Ну как вам сказать. А вы ожидали, что я брошу эту газету на пол и станцую на ней?

Жан-Батист удивленно уставился на Куртиса. И даже всплеснул руками:

– Но, месье, это ужасно! Я так старался, надеялся… А что вы нашли в ней плохого? Прочтите дальше. Там я привожу красноречивые высказывания Дугласа. В них он отводит от будущей тещи все подозрения! Я думал, что они вам понравятся. Поэтому я о них и написал.

– Никаких формальных обвинений против нее не выдвигается?

– Конечно нет. Но…

– А если бы я во всех солидных газетах написал, что месье Жан-Батист Робинсон не лгун и не вор, это бы вам понравилось? Безусловно.

Кстати, а вы не подумали о тех, кто включен в ваш список? Какова будет их реакция, когда они увидят в «Интеллидженс» свои имена? Вы в открытую называете их любовниками мадам Клонек и утверждаете, что один из них убийца.

Жан-Батист вновь выпятил свою голубиную грудь и изрек:

– Месье, если это их оскорбит, они потребуют сатисфакции.

– Сатисфакции? От кого?

– Естественно, от мистера Дугласа. Он сказал…

– Верно. И что же он такого сказал? Вы можете, глядя мне в глаза, поклясться, что это его слова?

– Ну, может быть, я кое-что приукрасил. Но нельзя же подавать новости такими скучными, какими они чаще всего и бывают. Нет, читателя они должны заинтересовать.

В моей же статье в основном высказывания мистера Дугласа. Официант, который нас обслуживал, может это подтвердить. Более того, у меня кое-что еще припасено. Как вы понимаете, я сам напросился на удар и иду в бой с открытым забралом.

Но я пришел к вам для того, чтобы показать эту газету и попросить вас об одолжении.

– Об одолжении? Но я ничем не могу вам помочь.

– Хорошо. Как было уже сказано, я искал вас для того, чтобы сообщить вам две новости. Первой новостью вы остались недовольны. Теперь вторая. Вас она должна порадовать. У меня для вас письмо.

– Письмо? От кого же?

– Полагаю, что от месье Банколена. Он полдня искал вас, но так и не нашел. Его письмо принес в ваш отель сержант Жиро. Я заверил дежурного администратора, что знаю, где вы находитесь, и забрал у него письмо вашего друга сыщика. Знали бы вы, чего мне стоило разыскать вас! Вы ведь могли отправиться с какой-нибудь красоткой на Монмартр или улететь обратно в Англию… После того как вы нелестно отозвались о моей статье, я мог бы умолчать о письме. Но я этого не сделал. Вот оно.

Куртис взял протянутый ему конверт и вскрыл его. Письмо действительно было от сыщика. Вопреки ожиданию Куртиса послание было написано каллиграфическим почерком.

«Вы куда-то исчезли. А объявлять Вас в розыск мне не хотелось. Если у Вас есть желание и время, то Вы могли бы мне очень помочь.

Я хочу попросить Вас принять участие в одной игре. В связи с этим у меня к Вам два вопроса.

Первый – любите ли Вы карты?

Второй – есть ли у Вас на них деньги?

Если да и у Вас есть желание увидеть нечто интересное, возьмите приложенную к письму визитку. Она послужит Вам в качестве пропуска.

К половине одиннадцатого приезжайте в дом маркизы де ла Турсеш. Таксисту скажете: „В Лоншан, к холму Акорн“, и он Вас доставит точно по адресу. Там Вы застанете своих знакомых, включая месье Делотрека.

В какой бы игре он ни участвовал, играйте с ним, пока позволяют средства, и ждите».

На вложенной в конверт визитной карточке было напечатано:

«Месье граф Мопасон».

Поперек визитки ярко-синими чернилами было написано:

«Дорогая Дидре. Настоящим представляю Вам мистера Ричарда Куртиса из Лондона, который будет играть при любых ставках. Я слышал, что Вы приготовили для гостей сюрприз. Жаль, что не могу быть с Вами».

Куртис откинулся на спинку кресла, и в этот момент над его головой зажегся фонарь. Его яркая вспышка явилась для Куртиса полной неожиданностью и послужила толчком к действию.

Он словно очнулся ото сна и вновь представил себя в роли тайного агента. У него в бумажнике было десять тысяч франков, а в отеле, где хорошо знали его контору, могли бы дать столько, сколько бы он запросил.

«Решено, – подумал Ричард, – я буду играть в карты».

– Месье, – жалобно, словно нищий, просящий сигарету, простонал Жан-Батист.

Его голос вывел Куртиса из задумчивого состояния.

– Хотите знать, что написал Банколен? – усмехнулся молодой адвокат.

– Сказать по правде, да, – дрожа от нетерпения, ответил репортер. – К тому же я заслужил. Помните, этот старый лис обещал снабдить меня информацией? Вы можете сказать, на какой стадии находится расследование?

– Я покажу вам письмо. Но при одном условии: вы напишете в газете, что мистер Дуглас список любовников мадам Клонек вам не давал…

– Хорошо. Этот вопрос я улажу.

– И напишете то, что я вам оказал, прямо сейчас. Причем в двух экземплярах. Один из них вы оставите мне.

Куртис достал из кармана бумагу и ручку и положил их перед репортером. «Ничего страшного, если Робинсон узнает, куда я поеду», – подумал он. В дом маркизы де ла Турсеш его все равно не пропустят.

– Думаете, старый лис что-то затеял? – невинно поинтересовался он.

– Даже не сомневаюсь! – Жан-Батист так сильно ударил рукой по столу, что чуть было не опрокинул стаканы.

– Ну а миссис Толлер вы уже не подозреваете?

– Месье, я редко ошибаюсь. Уверен, что она причастна к убийству мадам Клонек. А потом, мне известно, что по этому поводу думает Банколен. Не удивляйтесь, у нас и в службе безопасности есть уши. Вы знаете, кого он считает убийцей? Женщину.

Куртис вздрогнул. Неужели сыщик рассказал ему о Магде? – подумал он.

– Нет-нет, друг мой, – словно прочитав мысли Куртиса, замахал руками репортер. – Ни одну из ваших англичанок Банколен не подозревает. Я имел в виду француженку.

– Француженку? Кого же?

– Не знаю.

Пять минут спустя Куртис уже сидел в такси. В кармане у него лежали письмо от Банколена, визитка графа и бумага за подписью Жан-Батиста. Репортер даже не попросил взять его с собой.

Прочитав письмо Банколена, он никак его не прокомментировал и разочарования своего не выказал. Когда Куртис уходил из кафе, Робинсон продолжал сидеть на месте и, о чем-то задумавшись, наматывал на палец черную нитку.

Вернуться в отель, перекусить, надеть вечерний костюм и выписать чек – вот что намеревался сделать Куртис. По его расчетам, времени на то, чтобы не опоздать к маркизе де ла Турсеш, у него было предостаточно.

И тем не менее времени на то, чтобы все обдумать, у него не оказалось. Он позвонил в управление службы безопасности. Из разговора с Дюраном Куртис понял, что в доме маркизы он увидит много интересного.

Что же задумал Банколен? Инспектор не сказал. Даже не намекнул. Возможно, этого он и сам не знал. Или не мог сказать.

Холм Акорн, куда привез Ричарда таксист, находился в окрестностях Парижа. На холме среди деревьев за высокой каменной стеной высился особняк маркизы.

В домике консьержа горел свет. Куртис подергал металлическое кольцо на воротах. На их скрежет из сторожки вышел старик с огромными усами. В руке он держал зажженную лампу. Старик посмотрел на протянутую ему визитку и, ни слова не говоря, молча открыл ворота.

Как только Куртис вошел на территорию усадьбы, консьерж с грохотом затворил за ним ворота и молча кивнул на петлявшую среди дубов дорогу. Оригинальный способ дать понять, куда идти, подумал Ричард. Ни тревоги, ни смущения Куртис не ощущал. Ему просто казалось, что он попал в совершенно другой мир.

Он точно знал, что ждет его за закрытыми ставнями этого дома. Куртис представлял себе хозяйку особняка красивой и энергичной женщиной средних лет.

Несмотря на то, что игроков приглашено не более шести, за столом обязательно будут крупье с галстуками-бабочками. Там обязательно должна быть комната отдыха и, возможно, даже с баром.

Так думал Куртис. Но, как оказалось, он ошибался.

Адвокат не был готов увидеть великолепие холла, куда его ввели. Несмотря на множество ламп под потолком, в помещении царил полумрак.

Судя по старинной мебели, огромным коврам, плюшевым гардинам и блеску золота, здесь ничего не менялось с середины прошлого века.

Но больше всего Куртиса поразила звенящая тишина. Назвав себя, он показал визитку мажордому, и тот провел его в гостиную.

В огромном зале его встретила хозяйка дома – маленькая, толстая, сильно накрашенная старушка с морщинистыми лицом и шеей. В черном кружевном платье с глубоким вырезом она являла собой живописную картинку. И тем не менее смешно не выглядела. В ней безошибочно угадывалась порода. Маркиза, одним словом.

Больше всего Куртиса впечатлили ее карие глаза – большие, искрящиеся. Рядом с ней стоял пожилой мужчина с квадратной, коротко стриженной бородкой и потухшим взором.

– Вы – мистер Куртис? – отрывисто спросила маркиза по-английски и представила ему мужчину с тусклыми, ничего не выражающими глазами.

Фамилию и титул его Куртис не расслышал.

– Мы рады всем друзьям Филиппа Мопасона, – продолжила она. – Мы с вами не встречались у Ле-Туке?

– Нет, мадам.

– А у маркиза де Бурдилла?

– Думаю, что нет, мадам.

От упоминания таких высоких титулов и манеры маркизы быстро задавать вопросы Куртис немного растерялся.

– Вы англичанин?

– Да.

– Из Лондона?

– Да.

– А я – ирландка, – неожиданно сказала женщина по-английски и заразительно засмеялась. И тем не менее в голосе старухи звучали резкие нотки, а речь напоминала тиканье часов. – На визитке Филипп написал мое имя, Дидре. Это – привилегия, которой он пользуется. Отец мой носил фамилию О'Дауд. Я – представительница одного из давно исчезнувших семисот семидесяти семи племен.

Но давайте говорить на французском. Скажите, вы верите в удачу?

– Мадам, удача – такая вещь, которая заставляет относиться к себе серьезно, – как можно учтивее постарался ответить Куртис.

Его опыт игрока на деньги исчислялся всего одной партией, которую он когда-то сыграл в Монте-Карло. Причем при ставке не более двух фунтов стерлингов.

Ответ новичка явно понравился старой женщине.

– Вы это отлично подметили! – воскликнула она. – Хороший ответ! Это как раз то, что я люблю. Я вам рассказывала о моем друге… Нет, имени его я называть не буду. Да вы его, наверное, и не знаете.

– Нет, мадам, не знаю.

– Было это давным-давно. В каком казино, тоже не скажу. Тогда он только что женился и очень любил свою молодую жену. Не меньше он любил карты.

Однажды мой друг проигрался, но выходить из игры не стал. Он ждал, когда фортуна вновь повернется к нему лицом. Но удача, похоже, изменила ему.

Узнав об этом, его жена пришла в отчаяние и придумала способ, как оттащить супруга от стола. Она послала ему записку следующего содержания:

«Ваша супруга Вам изменяет. Если не верите, поезжайте к графу Нампорту. Вы застанете супругу в его объятиях»

Мой друг прочитал послание, и его лицо стало темнее грозовой тучи. Сжав кулаки, он поднялся из-за стола и тихо пробормотал: «Кому не везет в любви, повезет в картах». Затем снова сел за стол и учетверил ставку.