Текст книги "Долгий фиалковый взгляд"

Автор книги: Джон Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Я увидел стоящий сбоку автомобиль окружной полиции, в салоне которого горел свет, а за рулем темнела фигура. Пошел спросить, где Хайзер, но с расстояния в десять футов понял, что это он сам и есть. Шериф поднял глаза от бумаг и сказал:

– Добрый вечер, мистер Макги.

– Шериф, мне сказали, что вас тут можно поймать.

– Чем могу служить?

– Хотелось бы с вами поговорить. Возможно, задать несколько вопросов. Можете уделить мне минут пять?

– Если вы завтра придете ко мне в офис до девяти…

– По-моему, лучше сейчас.

– В чем дело?

– Бейтер, Арнстед, Перрис.

– Вы весьма энергично настаивали, что никоим образом не причастны к делу Бейтера. Желаете изменить показания?

– Нет. Но обнаружилось кое-что, озадачившее меня. Может, обсуждение этих вещей вам поможет и вы меня раньше отпустите.

– Не вижу, чем вы вообще можете мне помочь.

– Когда найдете Лью Арнстеда, если еще не нашли, распорядитесь проверить его на допинг. Он сидит на амфетамине. Предельное состояние у подобных людей называется параноидальным психозом, и тогда гораздо безопасней стоять рядом с ребенком, играющим шашками динамита.

– Результаты дилетантского расследования, Макги?

– Я хотел его найти и хорошенько взгреть. В ходе поисков кое-что разузнал, и решил, что нет смысла переживать из-за его обхождения с Мейером, с которым, кстати, все в полном порядке.

– Я знаю. Осведомлялся.

– А еще я все думаю, что связывает Генри Перриса с убийством Бейтера и что связывает Генри Перриса с Арнстедом. А еще в данный момент, похоже, исчезла миссис Бетси Капп, и я высказываю дилетантскую догадку, что она неким образом оказалась в центре событий. Кажется, климат там в высшей степени нездоровый.

Глаза сурового героя взглянули на меня из-под полей дорогой светлой шляпы.

– Зайдите с другой стороны и сядьте в машину, мистер Макги.

Я так и сделал, а он положил бумаги на сиденье между нами, снял с крючка микрофон, сообщил своим людям, что отъедет от больницы и свяжется с ними со следующей остановки.

– Если войти в отделение, нас постоянно будут отвлекать, – пояснил шериф. – Как насчет вашего номера в мотеле?

Я поехал в «бьюике» следом за ним. Он вышел, обождал меня и, пока я отпирал дверь, объявил, что доложил помощникам, где находится.

Сел в кресло, осторожно положил шляпу рядом на пол. Я пошел, сел на стойку, где раньше сидела Бетси, поедая сандвич с сардинами.

– Я получил доклад помощника Кейбла, – сказал Хайзер. – Поэтому знаю, что вы ездили побеседовать с Корой Арнстед. Получил сообщение и о вашей беседе с помощником Стерневаном. Мне известно, что вы провели ночь с миссис Капп в ее доме на Семинол-стрит. С удовлетворением услышал, что вы не выезжали из округа. Иначе пожалели бы. Мой долг – обеспечивать неукоснительное соблюдение действующих законов и распоряжений. Помощник Кейбл предложил задержать миссис Капп по обвинению во внебрачных связях. В законодательстве есть одно старое предписание. Не понимаю, чем вызвано желание Билли тратить время департамента на подобные вещи. Обычно он более рассудителен. Не желаю выносить моральных оценок по поводу миссис Капп. Я всегда считал ее довольно приятной женщиной. Она хорошо ведет дело в обеденном зале, кажется… разборчивой и осмотрительной в своей личной жизни.

– Билли Кейбл домогался ее полтора года назад. Немного выпивал. Она его полностью завернула. Прошлой осенью у нее был роман с Лью Арнстедом.

– Я осведомлен о ее связи с Арнстедом. Откуда вам известно про Билли? Откуда вы знаете, что это правда? У него есть жена и трое детей.

– Нынче днем между ними произошла небольшая, очень некрасивая сцена прямо здесь, в этом номере. Билли просто напрашивался на грубость и получил сполна.

– А в пять часов высказал глупое предложение арестовать ее. Я все выясню. Это мне не нравится. Полицейский не должен использовать свое положение для личной мести. Я разочарован в Билли Кейбле. Вы сказали, миссис Капп исчезла?

– Она почти целый день провела здесь, у меня. Потом уехала домой в своей машине. Мы договорились, что около семи я приеду к ней. Приехал – ее нет. Она объяснила мне, где лежит ключ, я вошел, обнаружил записку с известием, что она отправляется выяснить что-то… о том деле, которое привело меня в вашу камеру.

– Что именно выяснить?

– Она не уточнила. Я прождал до десяти и поехал разыскивать вас.

Он встал, пересел на кровать, посмотрел в справочнике ее номер, набрал. Пока на другом конце шли гудки, я разглядывал его вблизи при свете лампы у кровати. Темный костюм измят, обувь не чищена. Костяшки пальцев и запястья грязные, на белых манжетах и белом воротничке рубашки темные полосы. При свете виднелась темная щетина на подбородке. Все это не соответствовало моему прежнему впечатлению о щепетильно аккуратном служителе закона.

– Не отвечает, – сказал шериф и встал, вернулся в кресло, взглянул на свои часы. – Десять минут двенадцатого. Возможно, мистер Макги, она решила больше не встречаться с вами. Может быть, переехала к своим друзьям, ожидая, когда вы отступитесь и уедете.

– Невероятно.

– Где записка?

– Я ее выбросил. Уверяю вас, она была очень… интимной.

– Вы изложили миссис Капп все причины, по которым вместе с вашим приятелем были заподозрены в причастности к убийству Бейтера?

– Шериф, она здесь живет и работает. Знает кучу народу. Я изложил все, что знаю, включая вашу теорию насчет машины с деньгами и добровольной посадки Бейтера в окружную тюрьму Рейфорд как в убежище. Я выстроил небольшую цепочку предположений, основанных на мелких намеках, догадках, умозаключениях. Но еще не пробовал предложить ее Бетси. Только намеревался. Один подход к подобным проблемам заключается в создании правдоподобной конструкции. Затем начинаются поиски фактов, которые с ней не стыкуются, все разваливается, и строительство начинается снова.

Он смотрел на меня, подперев подбородок переплетенными грязными пальцами.

– Поделитесь со мной.

– Все организовал Бейтер. Привлек двух талантливых громил со стороны, может быть, из-за пределов штата. У него явно были широкие связи. Четвертым был местный, не имевший приводов в полицию, работающий на подходящем месте. Генри Перрис служит сейчас механиком на станции Эла Стори на Тамайами-Трейл. Других двух мы знаем только по именам – Хатч и Орвилл. Генри Перрис был нужен Бейтеру потому, что имел доступ к ремонтному тягачу и мог отлично с ним справиться. Вдобавок они использовали падчерицу Перриса, Лилиан. Она изображала официантку в белом парике в забегаловке рядом с инкассаторской машиной.

– Чистая фантазия!

– Можно продолжить? Спасибо. После крупного дела его участники очень пристально присматривали друг за другом. Не думаю, чтобы Фрэнк мог удрать с деньгами без какой-либо помощи Генри и девушки. Они наверняка заключили сделку. Фрэнк должен был спрятать деньги и отсидеться в Рейфорде, а Генри с девушкой затаиться в ожидании. Фрэнк конечно же не рассказал Генри, где деньги, опасаясь очередного подвоха. Дележ на троих, считая девушку, гораздо лучше, чем на пятерых.

– Почему Лило Перрис?

– Потому, что Лило Перрис была или до сих пор остается в связи с Лью Арнстедом. Сошлись они несколько месяцев назад, ведь к моменту освобождения Бейтера было полезно наладить контакт с вашим департаментом, шериф. Она, видно, очень крутая девчонка. Генри Перрис вполне мог вытащить мой конверт из мусорного ведра на заправке, а Лило с удовольствием отвлекла Арнстеда в той котельной за домом. Только мысль оказалась плохой. Когда дело идет не так, как хотелось бы, людям приходят в голову дурные обманчивые идеи. Они нервничают и плохо соображают. Фальсифицированные улики выстреливают рикошетом. Поэтому Перрис с компанией внезапно оказались в весьма угрожающем положении, ибо жизненно важные и опасные сведения стали известны любителю амфетамина. Если вы постараетесь разузнать имя женщины, которая развлекала Арнстеда в котельной Бейтера, может быть, дело удастся легко распутать. Это должна быть падчерица механика со станции, где я выбросил конверт, чересчур туго запутавший узел. Вы нашли Лью?

– Пока нет.

– Есть шанс, весьма основательный, что Лью полностью включили в игру. Может быть, им потребовалась вся возможная помощь с его стороны. Девятьсот тысяч долларов – большой соблазн. Может быть, девушка позаботилась задурить ему голову, чтобы он не мог четко соображать. Девушка, «колеса» и какой-то сдвиг в мозгах, произошедший еще до того, как он начал катиться вниз. Если так, сколько шансов найти Лью живым?

– Факты разрушат вашу конструкцию, Макги.

– Если они у вас есть.

– На станции всю пятницу работали трое мужчин. Альберт Стори, Генри Перрис и Терренс Мун. Они охотно ответили на вопросы. Существенное значение имеют их действия в период времени, составляющий приблизительно два часа с четвертью с момента нашего отъезда с вами и с вашим другом. За этот период ни один из них не отлучался со станции, не делал никаких телефонных звонков. Их допрашивали по отдельности. Все останавливавшиеся в тот период времени клиенты были чужими – туристы и коммерсанты, проезжавшие по Тамайами-Трейл. Мужчины говорили об убийстве Фрэнка Бейтера между собой и ни с кем больше. Остается редкостное совпадение: некто неизвестный этим мужчинам остановился заправиться, увидел конверт в мусорном ящике, вытащил, повез к дому Бейтера и оставил на том месте, где мы его позже нашли.

– Вы не можете в это поверить, равно как и я.

– Значит, это вы обронили его в доме Бейтера.

– Вам известно, что это не так.

– Какие у меня варианты, Макги? Кроме того, ваше мнение о Лилиан Перрис, разумеется, абсолютно абсурдно. – Голос шерифа зазвучал в полную силу, лицо оживилось, и это меня удивило. – У нее очень сильный характер. Ей бы требовалось гораздо больше дисциплины. С ней были мелкие неприятности, но ничего серьезного. С учетом ее окружения и социальных факторов я оценил бы ее поведение как весьма удовлетворительное.

– Я только…

– Отбросьте всякую мысль об ее участии.

– Хорошо. Стало быть, Генри Перрис – столп общества и блюститель закона?

– Мне лишь известно, что он никогда не привлекался.

– Давайте на минутку сосредоточимся на Генри, шериф. Просто ради забавы. Допустим, он причастен к убийству Бейтера. Все пошло не так, как надо, и он перенервничал. Опоздал на работу. Узнал от Эла Стори, как нас зовут и за что нас забрали. Пошел что-то выбросить и заметил конверт с моим именем. Вытащил незаметно для всех, сунул в карман.

– Но ведь я вам сказал…

– Помню, что вы сказали. Он должен был отлучиться со станции вскоре после нашего отъезда.

– Но он не отлучался. – На лице его было ясно написано – хватит об этом.

– Что могла вспомнить Бетси Капп, навлекая беду на свою голову? – спросил я.

– Если она попала в беду.

– Вы собираетесь ее искать?

– Сообщения об исчезновении принимаются от ближайших родственников.

– Не думаю, будто вы всегда действуете по инструкциям, шериф.

Он впервые улыбнулся:

– Иначе я посадил бы вас обратно, Макги.

Он опять позвонил Бетси домой, снова безрезультатно. Это его озаботило.

– Я отдам распоряжения.

– Спасибо.

Провожая его до машины, я спросил, не возражает ли он, если я поезжу посмотрю вокруг.

– В пределах округа, мистер Макги.

– Конечно, шериф.

И я начал поиски вслепую. Все лучше, чем возвращаться в ее пустой дом, сидеть и ждать.

Глава 14

Я кружил по ночному спящему городу, проверяя стоянки, разглядывая подъездные дорожки, прочесывая улицу за улицей в поисках характерных очертаний жучка-«фольксвагена». При свете фар и фонарей трудно отличить серый от желтовато-коричневого. Потом вспомнилось: чтобы легче находить машину в тесных рядах на парковке у торгового центра, к радиоантенне ее «фольксвагена» прицеплена финтифлюшка – пластмассовый подсолнух, большой, как блюдце. Стало проще отбрасывать похожие автомобили.

Несколько раз я останавливался у ярко освещенных телефонных будок, похожих на поставленные на попа гробы. Пережидал по десять гудков – и каждый раз та же самая десятицентовая монета вываливалась обратно. Ощутив наконец гложущий голод, я повернул назад, туда, где видел круглосуточную закусочную. После одиннадцати заказы в автомобили здесь не подавали. Внутри было очень светло. Тинэйджеры за большим столом перешептывались и гоготали над сокровенной сладостной чепухой, старательно отгораживаясь от прямолинейного мира взрослых. Кое-где за стойкой торчали немногочисленные полуночники. Пластмассовое радио с хриплым динамиком передавало приглушенный рок.

Официанткой оказалась пухленькая хорошенькая девушка с безжизненно висевшими, обесцвеченными до грубой белизны волосами. Форма из синего нейлона, над карманом табличка с надписью «Дори». Под глазами круги от усталости. С автоматической улыбкой она протянула мне прейскурант в сальных пятнах.

Здесь это называлось «макси-бургер», подавалось на поджаренной булке, посыпанной тмином. Мясо было горячим, абсолютно безвкусным, с кусочками хрящей. Кофе оказался гораздо лучше, чем я ожидал. Жуя мясо, прихлебывая кофе, я гадал, почему девушка кажется мне такой знакомой.

Расплатился, вышел, запустил мотор и только тут понял возможную причину подобного ощущения. Полез за полароидными снимками, разобрал и, включив свет в салоне, нашел Дори. У нее была другая прическа, но то же лицо, та же пухлость. Мордашка испуганная, изображение одной руки смазано, видно, она ею махнула.

Вернув снимки на место, я сунул в карман ее фотографии и вернулся обратно. Дори подошла, с автоматической улыбкой протянула меню, потом сообразила:

– Ой, вы ведь только что были тут, правда?

– Решил выпить еще чашку кофе.

– Ладно, забуду, что вы ушли и вернулись, поэтому вторую можете в любом случае выпить бесплатно.

Она принесла кофе, я поблагодарил:

– Спасибо, Дори. Когда у вас будет минутка, я хотел бы кое-что спросить.

– Минутка есть прямо сейчас. Что?

Я вытащил снимки, опустив их так низко, чтобы видела только она, и вгляделся в нее. Девушка сглотнула, прикусила нижнюю губу, опасливо оглянулась на другую официантку, наклонилась ко мне, забормотала:

– Слушайте, это какая-то путаница. Уберите их, а? Он, наверное, напутал, правда. Должен был их разорвать, мистер. Пойдите, найдите его и скажите, мол, Дори велела быть поосторожней.

– Не похоже, чтоб он перепутал.

– Какая у вас машина?

– Белый «бьюик» с откидным верхом.

– Слушайте, допивайте кофе, идите, сидите и ждите, у меня скоро перерыв. Я выйду и все объясню. Ладно?

Через какое-то время Дори в наброшенном на плечи желтом кардигане быстро прошагала по черному асфальту на фоне сильного белого света, сияющего у нее за спиной. В руках у нее была желтая плетеная сумочка. Я наклонился, распахнул перед ней дверцу, усевшись, она плотно захлопнула ее за собой, толкнула в гнездо автомобильную зажигалку, вытащила из сумочки сигареты.

– Это, должно быть, ошибка, ведь мы с ним договорились, что он сперва со мной посоветуется, по понятным причинам. А он не избавился от фотографий. Вот гнусность! Он всегда сам сообщал, куда и когда мне прийти, никого на работу не присылал. Мы договорились давно, и тогда я ему сказала, ладно, раз уж попалась, не буду отказываться, но только до возвращения моего мужа со службы, а потом ни разу не соглашусь. Ну, семь месяцев назад Фред вернулся, и я все беспокоилась насчет этих условий. А оно вон как вышло. Слушайте, мистер, месяца полтора-два назад зашел случайно парень, с которым у меня давно было дело, и оказался немножко под кайфом, решил снова договориться прямо в тот же момент, начал шуметь. Тогда я свистнула Лью, тот явился, вывел парня на парковку, отдубасил и вышвырнул. Так вот, предупреждаю, что все это мне не нравится. А теперь расскажите, откуда у вас это фото и что на уме.

– Вам известно, что Лью уволен?

– Слыхала. За то, что избил арестованного и валял дурака, когда должен был следить за домом, где убили Фрэнка Бейтера. Думала, может, явится, нет, не пришел.

– Его никто не видел, Дори. Довольно верный шанс, что он мертв.

Она докурила последние полдюйма сигареты до длинного фильтра. Красный огонек освещал слегка нахмуренный лоб, втянутые щеки.

– Что-то нехорошее с ним творилось. Такой шустрый стал, прямо словно летает. Милый, я ни слезинки не пророню. Это был самый злой сукин сын, какого я только знала. Когда удостоверюсь, что Лью правда мертв, буду спать чуть спокойней. Кстати… кто вы такой? Коп, что ли? – Теперь в ее голосе прозвучала иная тревога.

– Не совсем. Я был арестован вместе с моим хорошим другом, с тем самым, кого избил Лью. Они думали, будто нам что-то известно об убийстве Бейтера, но мы ничего не знали. Нас выпустили, только мне пришлось остаться в округе. Я распустил слух, будто хочу найти Арнстеда и врезать ему хорошенько. Теперь гадаю, что будет, вдруг завтра найдут его в поле или за каким-нибудь складом, забитого до смерти.

– Вам могут предъявить длинный список, мистер.

– Вы же не упрекнете меня за попытку защититься?

– Нет, если меня не припутаете.

– Ко мне случайно попала собственность Лью: небольшая портретная галерея. Не важно, где и как я ее раздобыл. Ваше лицо показалось знакомым. Я пошел, перебрал симпатичные карточки и нашел вашу.

– Только не впутывайте меня.

– Дори, поставьте себя на мое место. Допустим, он мертв и Хайзер попытается навесить на меня убийство. У меня будет единственный выход – выложить эту коллекцию и предложить ему разобраться. Он поймет, что у Лью был подобный промысел. Пока Лью представлял закон, возможно, никто не хотел рисковать и лишать его этого бизнеса. Но вместе с работой он лишился неприкосновенности. Поэтому займутся всеми мужьями и всеми приятелями. Зачем мне исключать вас из ведомости?

– Поклянусь Богом, перекрещусь, чтоб мне сдохнуть, Фред об этом никакого понятия не имеет. Я люблю его. Это убьет его, честно. А он может убить меня. У него жуткий характер. Пожалуйста, отдайте мою фотографию. У вас ведь и без меня хватит. Сколько их? Я все гадала, много ли нас таких.

– Четырнадцать, считая вас.

– Иисусе! Я думала, шесть-семь. Разве не сможете и без меня доказать? Клянусь, Лью ни разу не пробовал послать меня на дело после возвращения Фреда, а прошло уж семь месяцев. Кстати, как вас зовут?

– Тревис Макги.

– Трев, будь другом! Пожалуйста! – Она оглянулась на ресторан. – Мне надо вернуться, пока Кэролайн по-настоящему не взбесилась.

– Когда заканчиваешь?

– Я сегодня с пяти, значит, в два.

– Муж за тобой заедет?

– Вон моя тачка, в дальнем углу.

– Можешь после работы подскочить к «Белому ибису»?

Прозвучал нехороший смешок.

– О Господи! Те же старые штучки. «Будь мила со мной, крошка, и я окажу тебе милость». Наверное, жизнь у меня прямо заговоренная. Старушка Дори каждый раз попадает в ловушку.

– Просто поговорим. Я хочу установить личности на максимальном количестве снимков. Хочу узнать, как поставлено дело. Можешь помочь?

Она смотрела на меня, скептически склонив головку.

– Пожалуй. Фред будет спать, потому что ему в шесть вставать на работу. Я терпеть не могу эту смену. Стараюсь прошмыгнуть, не разбудив его, а он старается утром вышмыгнуть, не разбудив меня. Потом, после работы, заходит сюда поесть, оставляет мне тачку, идет домой пешком. Какой у тебя номер?

Я назвал, принялся объяснять, но она меня остановила:

– Знаю, бывала в мотеле раньше. Не думала когда-нибудь снова туда вернуться.

Дори заторопилась назад, вошла в ресторан, я видел через стекло, как она, уже сняв кардиган, разговаривала с другой девушкой, пожимая плечами и жестикулируя.

Не стоило в течение сорока пяти минут продолжать поиски пластмассового подсолнуха. Я снова набрал номер Бетси. Звонка никто не услышал, кроме Рауля.

По дороге в мотель я раздумывал о собственных словах, сказанных Хайзеру, насчет фактов, которые венчают конструкцию из предположений. Факты требуются для прояснения и упрощения. На этот я натолкнулся на них, просто блуждая в тумане. Считал снимки трофейными, а они оказались образцами товара. Выбирайте по вкусу, сэр.

Подобным полезным, доходным побочным бизнесом занимаются низкооплачиваемые, лживые и корыстные полицейские во всех городских районах страны и во всем мире, где полицейским начальством им оставлено достаточное для импровизаций пространство. Определенное количество представительниц женского пола всегда готово нарушить закон. Какой-то процент среди них всегда обладает физической привлекательностью. Расследующие нарушение полицейские могут заключить взаимовыгодную сделку. «Играй в нашу игру, милочка, или тебе будет предъявлено обвинение». Когда коп-сутенер отрицает сам факт проституции, его показаниям отдают предпочтение. Он может без особой опаски приструнить несговорчивого клиента, может оградить своих курочек от ареста, в то же время выдерживая их под постоянной угрозой ареста. Если коп тщательно ведет селекцию, его никогда не обманут и не предадут, ибо при любой публичной огласке девушки, со своей стороны, чересчур много теряют. Он имеет счастливую возможность оказывать особые услуги политикам и начальникам. «Сегодня, милочка, у тебя свидание с судьей О’Хэрроном. Вот адрес. Он будет ждать тебя около восьми часов. Обслужишь бесплатно».

Это болезнь больших городов, которую я не ожидал обнаружить в маленьком городке на центральных равнинах Флориды. Интересно, как это помощнику шерифа Арнстеду удалось со своим выводком разворачиваться прямо под строгим носом столь профессиональной, усердной, чувствительной личности, как Норман Хайзер? И тревожно, что в том же выводке оказалась Бетси Капп. Может быть, мой очень ценный талант улетучивается, ослабевает умение чуять, чего люди хотят, что их заставляет бороться, что их вынуждает сдаваться. Этот талант много раз сохранял мне жизнь, когда все было против меня. Невозможно представить роль, которая позволяла бы Бетси превратить легкую проституцию в романтическую драму, в сентиментальный фарс.

Я ждал, пока Дори поставит машину. Открыл перед нею дверь, она торопливо шмыгнула, не успокоившись, пока не захлопнула ее за собой, не задернула плотно шторы. Потом почувствовала себя как дома. Выяснив, что у меня только джин и скотч, заказала джин с кокой, если я раздобуду коку. Пришлось, выйдя за льдом, принести бутылочку из автомата.

Ей хотелось поговорить. Пухленькая, симпатичная, оживленная, она подпрыгивала в кресле, глотала спиртное, тянула сигареты. Короткая форменная юбочка официантки доходила ей до середины бедер, обнажая хорошую кожу красивых ног. Масса возбужденных жестов. Она жаждала шанса открыть кому-нибудь потрясающую, душераздирающую трагедию, которая постигла ее, бедную миссис Фред Северисс, и, поскольку произошло это именно с ней, понятия не имела, что эта история гадкая, скучная, самая обыкновенная, не видела ее банальности, как ее не видит любой человек в своей уникальной коротенькой жизни.

Она всегда «фантастически глупо» обращалась с деньгами, работала продавщицей в бутике «Гарнорс» в торговом центре «Вудсгейт». Фред был далеко, она по нему тосковала, для развлечения покупала одежду и обувь, потратила деньги с кредиток, вышел перерасход, а еще у нее была «жутко сумасшедшая подружка», они ездили на Восточное побережье пошататься и выпить, ходили на собачьи бега, но она целиком и полностью хранила верность Фреду и так далее и тому подобное. И вот сложилось «жуткое положение с деньгами», кредиторы начали «просто жутко себя вести», она не смогла оплатить очередной взнос за купленную в кредит машину, просто не знала, как быть, если автомобиль заберут, как она объяснит это Фредди? Ну, взяла восемьдесят долларов, отправилась с подружкой на собачьи бега, надеясь выиграть три-четыре сотни, чтобы выбраться из долгов, но проиграла все плюс пятнадцать долларов, взятых взаймы у подружки. И тогда начала мухлевать в бутике с чеками на покупки с оплатой наличными, урезая их наполовину, «как бы взаймы, правда, ведь я собиралась жить тихо, как мышка, все выплатить, потому что миссис Гарнор проводит ревизию первого мая. Было это в позапрошлом году». И вот как-то вечером в ее маленькую квартирку явился Арнстед, и она впервые узнала, что воровство обнаружено, и миссис Гарнор просила полицию выяснить, кто из пяти служащих виноват. Дори пыталась отнекиваться, но Арнстед минут за пять ее расколол, заставил написать под диктовку признание в краже шестисот с лишним долларов за семь недель. Потом сказал, что забирает ее в тюрьму, залог составит, наверное, около пятисот, и можно рассчитывать самое меньшее на полтора года в женской тюрьме. Рыдания, мольбы, просьбы о милосердии ничего хорошего не принесли. А когда она была просто в жутком отчаянии, он слегка намекнул, что для такой хорошенькой девушки можно чуточку обождать, посмотреть, может, удастся помочь чем-нибудь, и она ухватилась за это, как утопающий за соломинку, пустила его на свою узенькую кровать, потому что на самом деле спасала от полного крушения свою жизнь и брак, мысленно поклявшись, что будет в постели «просто бесчувственной вещью, унесясь мыслями за тысячи миль». Но помощник шерифа продолжал посещения, проявляя настойчивость, а она много месяцев оставалась одна, на самом деле ничего не могла сделать и поэтому принимала его, начала в нем нуждаться, «прямо как сумасшедшая, хоть он мне даже не нравился». Потом он пожелал, чтобы Дори оказала любезность одному его приятелю, и у них из-за этого завязалась жестокая битва, а, естественно, к тому времени он уже сделал несколько снимков и располагал ее признанием, которое, по его утверждению, потянуло бы на семь лет, и мог послать дорогому Фредди ксерокопии признания и фотографий, если она откажется. Поэтому Дори пару раз переспала с его другом в мотеле в Эверглейдс-Сити, а потом и с другими, а Лью ей давал пятьдесят, двадцать, семьдесят пять долларов, в зависимости от обстоятельств. Один раз, год назад, он послал трех девушек в Нейплс, они четыре дня плавали на большом судне с нанятым капитаном, с мужчинами типа вице-президентов, и в тот раз она получила сто двадцать пять от Лью и еще пятьдесят от мужчины, с которым у нее было дело, он их сунул ей в сумочку в качестве премии или чего-то такого. Дори знала, что есть и другие девушки, но видела только трех, с двумя была вместе в круизе, а у одной было как бы одновременное с ней свидание вот в этом мотеле.

Нахмурившись и считая на пальцах, она сообщила, что продолжалось все это, наверное, месяцев пятнадцать, но не припомнит количество встреч и сумму денег. Может быть, двадцать – двадцать пять раз. Лью обещал, что все кончится после возвращения Фреда. Дори в конце концов сообразила, что Лью знал, как держать ее в руках, а Фред – совсем другое дело. Фред постарается убить Лью и, конечно, убьет ее. Она страшно боялась, что Лью не сдержит обещание, страшно боялась, вдруг кто-нибудь сообщит Фреду о ее занятиях, но все как-то обошлось.

К этому моменту Дори пила вторую порцию джина с кокой, раскраснелась, ее дикция стала не такой четкой.

– Мне просто дьявольски повезло выбраться, Трев. Я просто счастлива, что все кончилось. Постоянно твержу себе это. Только вот что забавно… Не знаю… Я как-то переменилась. Я хочу сказать, чувствую, что притворяюсь счастливой женушкой. Однажды поскандалила с Лью, он разозлился, схватил меня за загривок, толкнул к зеркалу, больно вывернул руку, велел смотреть самой себе в глаза и говорить про себя всякие гадости. Например: «Я шлюха, подставляю задницу, трахаюсь за деньги». По-моему, все не так, как обычно себе представляешь. По-настоящему нету разницы между свиданием с каким-нибудь милым, забавным парнем, когда просто приятно проводишь время, и каким-нибудь жирным стариком, от которого хочется поскорее отделаться. Не знаю. Я иногда думаю, может, самостоятельно этим заняться, подсчитываю, за сколько времени можно заработать полсотни, сколько для этого надо полежать на спине. Фред замечательный парень, правда. А я думаю, может, придет кто-нибудь, посмотрит на меня и скажет: «Пошли, детка!» Я сяду к нему в машину и никогда не вернусь. – Она подняла руку, взглянула на часики, поерзала в кресле, провела языком по губам, глубоко вздохнула и хрипло продолжила: – Как сейчас, например. Если хочешь, милый. Даже бесплатно.

– Давай взглянем на фотографии.

Дори очнулась от чувственного забытья.

– Господи, ну конечно! Не знаю, что со мной творится в последнее время. На самом деле я не такая. Давай посмотрим. А потом мне надо идти, а то Фред проснется, подумает, что за черт, позвонит в забегаловку и узнает, что я давным-давно ушла.

Я стал выкладывать снимки по одному на стол под свет лампы. Она подошла, встала рядом. Всего тринадцать.

– Это какая-то Донна Ли. Она была в круизе. Забавная такая девчонка, живая, и тело у нее хорошее, каждому дураку видно. Работает в агентстве недвижимости над банком «Ассошиэйтед рилейтерс инкорпорейтед». Нет, эту совсем не знаю. Не помню, видела ли ее хоть когда-нибудь в городе. А вот эту девушку где-то видела. Дай подумать. По-моему, в суде работает. Точно. Эту вроде как знаю. Зовут ее Бренда Деннис… Деннисон… Дендерсон… У нее было дело одновременно со мной. Такая тихоня, не подумаешь, а сложение не особо хорошее, правда? Служила в канцелярских товарах «Илайэнс», да я давно туда не заглядывала, не знаю, там ли она еще. Эту, по-моему, где-то видела, только не помню. А вот эта, похоже, постарше, а? Насколько знаю, никогда раньше ее не встречала.

Когда я открыл седьмую фотографию, Дори охнула и воскликнула:

– Святые угодники! Быть не может! Мисс Кимми, Богом клянусь. Учительница в третьем классе, поет в нашем церковном хоре. Настоящее красивое сопрано. Одевается так, что сроду не подумаешь, будто у нее такое грандиозное тело. Каким образом Лью и ее удалось прибрать к рукам? Ну, хотелось бы мне это знать!

Номер восемь опять не узнала. Девятый узнала:

– Линда Фезермен. У меня прямо челюсть отвисла, когда она оказалась третьей в круизе. Я имею в виду, у Фезермен куча денег. Большие ранчо и пастбища на северо-востоке округа. Сперва думала, весь круиз испортит, будет воображать, будто она гораздо лучше Донны Ли и меня. В Нейплс мы ехали в ее машине, она сидела за рулем, за всю дорогу почти ни слова не проронила. Набрала с собой в круиз шикарных тряпок, стоят целое состояние. А в первый же день оказалось, что она в полном порядке, вполне человечная. Бедняжка, я прямо-таки не поверила, когда прочитала.

– О чем?

– Она погибла недавно. Сейчас сосчитаю. По-моему, две недели назад. Полиция штата сказала, наверное, летела со скоростью самое меньшее сто миль в час, с ранчо выехала в три-четыре утра, милях в пятнадцати к северу отсюда, должно быть, заснула, потому что никаких следов торможения не было. Просто пролетела поворот по прямой, врезалась в огромную сосну, снесла ее и врубилась в другую. Говорят, опознали только через несколько часов.