Текст книги "Свои чужие (СИ)"
Автор книги: Джина Шэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11. Полина
– Что здесь случилось? – медленно произносит Костя за моей спиной. Теперь точно он. Капец. Не могу представить, что было бы, если бы он пришел на десять минут раньше, но даже сейчас предстоящий разговор с объяснениями мне не нравится.
– Мой бывший апокалипсис тут случился. – Устало отзываюсь я. – Проходи в кухню, сейчас я приду.
Я не хочу говорить. Вообще ничего и никому. Я хочу забиться в какой-нибудь уголочек и разрыдаться, потому что в моей груди пустынный сухой жар. И тишина. Мне нужны слезы. Чтобы смыть все это. Утопить в них эту пустоту, что сейчас раздирает мою душу. Но хочу ли я говорить или нет – не важно. Костя имеет право на объяснения.
Костя несколько секунд молча стоит за моей спиной, а потом все-таки шагает из гостиной. Я ему ужасно благодарна за это понимание.
Повернуться и увидеть руины, там, где еще двадцать минут все было готово к романтическому ужину… Почти физически больно. Ступаю осторожно, на полу осколки – распороть ноги в мои планы совершенно не входит.
Не могу оставаться в этой клятой комбинации, поэтому переодеваюсь в плотное фланелевое платье-рубашку.
Костя задумчиво щурится на меня и я могу его понять на самом деле. Приехал-то он совершенно с определенной целью и я сама его пригласила. И тут на его глазах перелезаю из эротического бельишка в домашний скафандр.
С другой стороны, это вообще не проблема. Какая разница в чем, сними – и проблема решена. Проблема в том, что как раз снимать-то платье мне уже и не хочется. Я бы еще халат сверху накинула. Какой-нибудь серый, махровый, чтоб уж точно даже позывов в мою сторону ни у кого не возникло.
– У тебя правда аллергия на розы? – спрашивает Костя.
– Ага. На розы и на Варламова. – устало откликаюсь я, сползая на стул напротив Анисимова. – Какая жалость, что ты не пришел чуть раньше, я бы дала ему букетом по морде. Все не жалко было бы твоих денег.
– Что вообще произошло? Почему такой погром в гостиной?
Иногда мне кажется, что Костя вообще ни разу в своей жизни не психовал. Но вот это ледяное спокойствие иногда выводит из себя. Я бы на самом деле не отказалась, чтобы он дал Варламову по морде. Даже просто так, еще ничего не узнав, для профилактики.
Ты натыкаешься в квартире своей женщины на левого мужика, который почему-то лучше тебя знает, на какие цветы у твоей желанной аллергия. И нет, ты не даешь ему по роже, не задерживаешь его, ты позволяешь ему уйти. Не то чтобы я прям хотела этой драки, но я бы не отказалась, если бы Варламову хоть кто-нибудь дал по морде. А тут – хоть сама это делай. Ладно, Поля, остынь. Ты же на самом деле не хотела драки, так? Да, это вообще по привычке, потому что Варламов был ревнивый как черт, и как-то раз едва с моим преподавателем не сцепился, потому что тот мол слишком пристально на меня пялился. Извиняться тогда пришлось долго. Сначала перед преподом, потом перед Димой. Потому что он оказался прав, и препод в итоге пытался ко мне подкатить. Скандал на кафедре был знатный, нужно сказать.
Нет, Костя хорош. Там, где Варламов выел бы мне мозг чайной ложечкой, Костя сидит и молча слушает, барабаня пальцами по стеклянной столешнице. Думает. Хотя лучше бы обнял, право слово. Я бы спряталась в нем! От всего того, что меня сейчас одолевает, о чем даже говорить не хочется.
Объясняя, что случилось, я ощущаю, как пощипывает в глазах. Нет, я не буду плакать из-за Варламова, я уже разучилась это делать, но все-равно как-то не очень приятно. Облапал, гадостей наговорил и свалил. О, извинился перед уходом, будто это поможет. Будто это заставит меня забыть как я сама к нему прижималась, как обмирала в его руках. И хочется выругаться, потому что вспоминать об этом не только стыдно, но и блин, неожиданно волнующе, аж до мурашек.
Дослушав, Костя стаскивает с носа очки и сжимает переносицу пальцами.
– Почему не сказала, что сценаристом у Кирсанова работает твой бывший муж? – устало интересуется он.
Я пожимаю плечами. Почему-почему. Не хотелось мне об этом говорить. Я вообще не люблю говорить о Варламове и будь моя воля – я бы переселилась на отдельную планету от него, потому что он меня самым лютым образом бесит.
А как может не бесить этот смазливый оборзевший кобелище?
У него же есть его Верочка, какого черта вообще он вдруг решил полезть ко мне? Ведь идиоту же ясно, что все что было – было не для него. Нет же. А мне теперь чем отмываться? Где я возьму столько спирта, чтобы обеззаразить все места на моем теле к которым прикасались наглые лап Варламова?
– Только поэтому? – Костя поднимает брови. – Ты уверена?
– Ты издеваешься? – Устало уточняю я. – Нет, Костик, разумеется, я не уверена. Я ж с ума по нему до сих пор схожу, сплю и вижу, как бы прыгнуть в его постельку, снова забить на саму себя, простить ему его кобелиную сущность, завязать с издательствами и так далее. Мужик моей мечты, ты меня раскусил.
– Ладно, извини, извини. – Костя поднимает кверху ладони, а затем встает из-за стола и подходит к чайнику, щелкая кнопкой включения. – Просто пойми меня, как это для меня выглядит…
– Кость, ну, правда, не надо вот этого. Как оно выглядит? Я Варламова уже нахлебалась до горлышка. – Я качаю головой. – Как вспомню, как писала тайком, чуть ли не в туалете, лишь бы Димочка не заметил – так все. В глаза бы его не видела. Увы, он влез в этот фильм. А теперь – лезет ко мне.
– Знаешь, это ведь можно исправить, Поль. – Хмуро замечает Костя, придвигая ко мне чашку с чаем. – То, что он к тебе лезет…
– Ты знаешь, как вылечить кобелизм? – Саркастично интересуюсь я. – Дорогой, срочно патентуй это лекарство. И разбогатеешь, и кучу семей от разводов спасешь.
– Нет. Как вылечить кобелизм я не знаю. Да и бывшего твоего я бы лечить не стал. – Недовольно морщится Костя.
– И как ты предлагаешь это исправить? – скептически уточняю я. – Я не могу проломить ему голову, чтобы вправить мозги на место. И от контракта я отказаться не могу. У них там такая неустойка – я год свои гонорары буду Кирсанову перечислять, я уже прикинула.
– Да нет, не надо тебе отказываться от контракта. – Костя нетерпеливо качает головой. – Просто нам с тобой надо пожениться, Поль.
Пару минут после этого заявления Кости я некоторое время сижу и просто на него смотрю. Вот это маневр… Не ожидала, вот правда.
– Костик, ты серьезно, что ли? – слабо спрашиваю я.
Костя вздыхает, переплетает пальцы на ладонях, и смотрит на меня в упор.
– Какой смысл мне такими вещами шутить? – терпеливо интересуется он. – Твой бывший явно не ощущает, что ты несвободна. Ты несвободна. Ты со мной. Что крепче женитьбы это для него очертит?
– Он и так знает, что у меня есть ты. Давно знает.
– Не очень заметно, чтобы до него это дошло. – Костя встает из-за стола и отходит к посудомойке, скрещивая руки на груди. – Поль, тебе с ним год работать. Минимум. Если съемки не затянутся. И все это время он будет считать, что может к тебе подкатывать? Серьезно – это смешно. Я так понимаю, он меня за мужика не держит. Но на него мне плевать. Но ты, Поль. Ты меня за мужика держишь вообще?
Ох, кажется, вот прямо сейчас мне аукнутся два года регулярного динамо и невыданные ключи от квартиры. Я гляжу в мрачное лицо Кости, в его нахмуренные глаза и прям вижу, что он на взводе. Ничего мне не забылось, пока я в ус не дула – у меня тут целый счет претензий скопился.
– Котик. – Я устало вздыхаю и встаю из-за стола, чтобы подойти к Косте. – Конечно, считаю, тут двух вариантов ответа нет.
Он дуется. Вот серьезно, это иначе и не назовешь. Стоит себе, деревянный и неприступный. Но парой поцелуев в подбородок удается разрешить и эту проблему. И вот уже Костя меняет положение рук, чтобы я прижалась к нему, а он опустил мне ладонь на поясницу.
– Тогда давай распишемся, Поль. – Серьезно произносит Костя. – И съедемся уже, наконец.
– Я не хотела торопиться с этим. – В ход идет мой последний аргумент. Честно – не так их у меня и много. Поди, попробуй, объясни нормальному человеку, почему ты не хочешь с ним съезжаться, но и расставаться тоже не хочешь.
– Поль, мы два года уже не торопимся. – Костя закатывает глаза. – Серьезно, еще чуть-чуть, и можно будет даже не планировать детей – к тому времени как мы решим, что готовы, пора будет выходить на пенсию.
– Я не настолько старая, – обиженно откликаюсь я.
– Поль, – я ощущаю раздражение в его голосе. Проблема из разряда – если я сейчас продолжу увиливать от ответа – и он выйдет в дверь вслед за Варламовым. И очень не исключено, что этим отношениям в моей жизни придет конец. А я … Я вроде бы не хочу этого. Костя удобен во всех смыслах этого слова. У него нет буйного темперамента, он уступчив, спокоен и не пытается меня подавлять. Ну и плевать ему на мои творческие успехи, он – карьерист до мозга кости. Вот там, на поле рекламных битв и продаж – он воин, герой и знаменосец. Соревноваться со мной в достижениях ему бессмысленно, это все равно что соревноваться друг с дружкой спортсмену и певцу.
Просто… Эх, кажется не выветрилась из меня вся эта дурь, и мне почему-то думается, что не такое уж это и романтичное предложение. Впрочем, ну вот нафига мне сдалась та романтика? Ну вот было у меня “романтично”. С серенадой под окном общаги журфака. С кучей шариков-сердечек, которыми подняли ко мне на третий этаж коробочку с кольцом. С взъерошенным идиотом, глядящим на меня влюбленными глазами, и целующим меня губами вкуса игристого вина.
Все было. И белое платье принцессы, и нежный букет, которым я зарядила в лоб нашей деканше – вот она угорала, глядя на тот букет. Правда, насколько я знаю – засушила и до сих пор хранит, как талисман, ведь замуж она вышла в течении года после этого.
Ну, вот было у меня это все. Как надо, как правильно, как мечталось. И что? Помогло оно мне? Чем оно закончилось? Годичной депрессией? Ну и к чертовой матери всю эту романтику. И церемонии эти все. Пустое это все. Мне хорошо с Костей? Хорошо. Спокойно. Все! Больше ничего не имеет значения.
– Только давай без банкетов, платьев и всего остального. – Умоляюще смотрю я на Костю. – Не хочу, вот, правда. Вроде и можем себе позволить, а все равно денег жалко.
– Поль, ты, правда, согласна? – удивленно переспрашивает Костя.
– Ты, правда, переспрашиваешь? – Я утыкаюсь носом в его плечо. – Да, я согласна. Давай распишемся. Без церемоний же обойдемся?
– Ну, конечно. – В Костином голосе в кои-то веки слышится радость и он крепче сжимает меня в своих руках. – Только обручальные кольца купим завтра, ладно? Чтобы бывший твой увидел.
Я не против. Если уж у Варламова ум зашел за разум, что он полез меня лапать – такая символичная вещь как обручальное кольце может щелкнуть этого ходока по носу. Он же у нас го-о-ордый. Орел. До чужих баб не опускается. Может себе позволить шляться только по свободным. Так что… Должно помочь!
– Давай хотя бы поужинаем, ладно? – Предлагаю я, отстраняясь от Кости. – Я же, блин, готовила часа два, наверное.
– Да, я принесу тарелки. – Костя кивает и уходит в гостиную, а я достаю приборы.
В душе какой-то идиотский раздрай и нужно взять себя в руки. Вроде бы мне сделали предложение, а никакого ликования нет, но это и нормально, наверное. Мы же не подростки, с их гормональной бурей. Два взрослых зрелых человека, которым хорошо друг с другом, так? У нас все получится! И все я делаю правильно. Правильно!
Я твержу это будто мантру, чтобы это крепче врезалось в мысли.
А на моей шее до сих пор пылает огнем кожа. Там где её касались губы Варламова…
Глава 12. Полина
В понедельник я еду в телецентр без особого настроения. Даже как обычно с таксистом не треплюсь. Может, и правда так действует магия обручального кольца на безымянном пальце, что стороннего мужика я уже не интересую, может, просто у меня слишком мрачное выражение лица, чтобы со мной кто-то хотел разговаривать.
Так или иначе…
Сегодня мы с Костей должны подать заявления. В конце недели он ко мне въедет. Через месяц, или когда там поставят сроки в ЗАГСе распишемся. Все это обговорено, порядок действий "согласован".
Вроде, что плохого? Хорошо же! Мама будет рада. Костя ей нравится по-крайней мере.
Блин, но почему у меня ощущение, что обручальное кольцо мне палец то ли натирает, то ли жжет? Что это? Посттравматический синдром после депрессии из-за развода? Вот и тут Варламов мне свинью подложил. Может, и сходить сходить на пару сеансов психотерапии… Глядишь, и выдохну вот это все. И перестану так переживать из-за свадьбы. Ну, подумаешь…
Ну, ерунда же!
Ну, чего можно бояться при мысли о замужестве за хорошим надежным мужчиной? Ну… Ну, не кружится у меня голова от его прикосновений, не особо я в восторге от некоторых его привычек, но боже, кому нужны те гормоны и кто из нас идеален?
В голове этот кавардак, а я должна куда-то ехать, идти и работать. Да еще и физиономию Варламова наблюдать и подавлять раздражение от этого прискорбного факта.
Ладно, переживу. Сегодня – обработаем финал сценария, потом начнутся кастинги, работа со съемочными локациями и съёмки, наконец, съемки! Момент, которого я ужасно жду, на самом деле. Ужасно мне не терпится увидеть, как обретает объем та картинка, которую я себе только в голове и представляла.
Насколько будут похожи актеры на моих героев? Насколько кино будет соответствовать сценарию? Будут ли съемки в Париже? Там происходит немало финальных сцен, и, несмотря на то, что я предалагала перенести съемки куда-нибудь в наши реалии – Кирсанов отмахнулся и сказал, что в бюджет заложат и Париж. И меня туда тоже возьмут.
Нет, у меня нет проблемы с тем, чтобы куда-то слетать, но блин… Одной? Сама по себе я жуткая домоседка, не люблю разъезды. С Димой ещё, бывает, мечталось, что вот, разрешим мы наши финансовые проблемы и объедем полмира, но до этого мы вместе не дожили. Со скучной мной ему ехать никуда не захотелось. А я решила, что скучной мне тоже просто так болтаться никуда не хочется.
С Элькой ездили как-то в Прагу, пару раз в год доезжали до Сочи, чтобы обгореться и накупаться, а потом я с удовольствием возвращалась домой, к своему любимому ноутбуку и полке с коллекцией слоников. О Парижах грезили мои героини, не я. Я была практична. И романтичная столица мира меня особенно не интересовала, потому что в гробу я видала ту романтику.
Но ведь эта поездка будет ни разу не романтичной. Рабочей. Целое приключение, которое было приятно предвкушать. Под это предвкушение даже настроение выровнялось, и не так тошно думалось о предстоящем рабочем дне. Я его проживу, а потом начнется новое и интересное.
В телецентре меня ждало прекрасное. Запертый кабинет Варламова.
Я честно проторчала у аппарата по продаже кофе двадцать минут, задумчиво прикидывая, где может носить моего бывшего муженька и не собеседует ли он сейчас за закрытой дверью какую-нибудь дешевку для проходной роли в сериальчике.
Вот чего он добивается? Чтобы я вышла из себя? О, это у него прекрасно получается. Даже неловко, что я так ведусь на его провокации. Думала, что спокойнее к нему отношусь. Ровнее. Безразличнее.
Не дождалась явления Господина Ведущего Сценариста, набрала Кирсанова. Интересно, а если я ему пожалуюсь, Димочку сильно натянут? Хотелось бы, чтобы посильнее.
Эх, Полина-Полина, ты же никогда не была ябедой, что это такое вообще? Хотя я знаю что. Это мстительность!
– Чрезвычайно рад вас слышать, госпожа Бодлер, – Кирсанов действительно звучит бодро и радостно.
– Илья Вячеславович, я приехала работать над последними главами сценария, а Варламова нет на месте, – честно говоря, выговариваю я это с максимальным недовольством. Во всем, что касалось Варламова, я превращаюсь в редкостную стерву. Ничего хорошего я Димочке не желаю, на самом деле. Проблем с мужской силой желаю регулярно, когда замечаю очередную новенькую на аватарке в фейсбуке. Не работает, правда. Ну, не ведьма я, не ведьма.
– Ох, госпожа Бодлер, – виновато вздыхает Кирсанов, – это я виноват на самом деле. Я отправил Диму на объект, чтобы он посмотрел – подходит ли нам локация для съемок. Он же знает большинство мест действия, кому как не ему в этом разбираться.
– И что мне делать? – резко теряя в раздраженности, спрашиваю я. – Ехать домой и отложить сценарий до завтра?
– Полина, вы же должны были обработать финал, да? Вам нужно просто передать главы Диме?
– Ну… Да, – осторожно подтвердила я.
– Так может, вы доедете до объекта? Заодно тоже посмотрите, подходит ли нам та локация для съемок. Там замечательный концертный зал, вполне для сцен выступлений и репетиций вашей Аси подходит. Такси я вам оплачу, разумеется.
Черт возьми. Ехать куда-то снова… Тем более – к Варламову. И с одной стороны – меня одолевает раздражение, в духе: “Ну что я ему, девочка на побегушках?”, с другой стороны – это обычный рабочий момент, ничего сложного с меня не просят.
– Может, я подожду его? – спрашиваю я. – В принципе я могу найти, чем заняться в этом районе.
– Я боюсь, что Дима сегодня уже в студию не приедет, – с сожалением отзывается Кирсанов. – У него дела после обеда. А хорошо, если бы сценарий завтра уже пошел в работу.
Дела у него, блин!
Раздражение на моего удивительно дельного бывшего муженька пришлость не только подавлять, но и связывать и затыкать рот кляпом. И ничего в этом удивительного нет, Я еще злилась на него за пятницу. А разведенка во мне тут же начинала бубнеть на тему того, какие у этого бабника в реальности могут быть «дела».
– Полина, ну я вас очень прошу, – почти взмолился Илья Владиславович, правильно трактуя мое молчание. – Ну, я не хочу еще один день простоя, вы меня поймите, я тоже творец, я уже хочу начать съемки. Дима недавно выехал, он подождет полчасика, пока вы подъедете.
– Хорошо, хорошо, я съезжу, говорите адрес, – сдаюсь я. Ну, в конце концов, Кирсанов сам у себя был козырным тузом. Отказать ЕМУ я не могу. Да и в принципе, он явно умел добиваться от людей нужных решений. Я не была ему прямой подчиненной, у меня не было жесткого графика работы, поэтому со мной работал вот этот вот тон любезного и обаятельного мужчины. Я практически уверена, на съемочной площадке Кирсанов совершенно преображается.
– Спасибо, госпожа Бодлер, какая жалость, что не могу прямо сегодня угостить вас обедом за такую услугу. Но я надеюсь, мы еще наверстаем. – Даже по телефону Кирсанов умудряется обдать меня своим лучистым обаянием.
Эх, вот и почему он женат, а? Хотя ладно, об этом три миллиона его поклонниц в одной только России страдают, не только я.
Вообще я, конечно, зря выпендривалась. Перспектива-то была хороша.
Мне ж до жути интересно сунуть нос, и посмотреть, что за локацию подобрали для съемок.
Зал для выступлений – нужен, да. Крестница главной героини, юная начинающая певичка, которая в ходе книги добивалась успеха и победы в конкурсе, должна в одном таком большом зале проходить кастинг. И да, эту локацию не выстроишь в студии, как строят там сейчас городок из декораций домашних сцен. Я точно знаю, что кто-то сейчас рыщет в округе Москвы в поисках нормального лесного пейзажа с озером. Как они это делают в начале весны, когда еще снег не сошел? Я не знаю, они профи просто. Кстати, грозились меня и по тем озерам покатать, чтобы я повыбирала.
Вместо четырех часов в компании Варламова мне предполагается потратить час, чтобы отвезти ему сценарий, и потом я свободна и могу ехать к Косте, а потом – домой, к проклятому финалу книги, который из меня уже все жилы вытянул.
Люблю свою работу, обожаю просто, да, но эти финалы… Их всегда так сложно прописывать, ведь историю персонажей от себя приходится отрывать. Как крылья себе отрезаешь, а потом – начинаешь растить по новой, а крылья – их уже носят другие люди, те, которые тебя читают. И тебе странно и непривычно, и ты ходишь и беспокоишься – а впору ли ты вырастила крылышки. Не натирают ли они любимым читателям?
Да, я привыкла. Я знаю, что нужно сесть и дописать, и ничего в этом страшного не будет – все будет хорошо. Героям будет хорошо, читателям будет хорошо, мне будет хорошо, ведь одной точкой в моей голове станет больше, и освободится место для новой истории. Это ведь хорошо. Очень хорошо.
И то, что у меня сегодня будет больше времени на книгу – это хорошо. Это замечательно. Так что спасибо, Илья Владиславович, что решили занять Варламова чем-то помимо просиживания штанов в кабинете. Его пятой точке подобное сиденье вряд ли было полезно.
Вот кстати, еще один бонус от этой внезапной поездки. Сегодня у меня будет меньше Варламова. Ура же? Ура! Серьезно, это для меня большое облегчение. Я могу себе представить, как он проедется по Косте, когда заметит обручальное кольцо на моей руке. Вот казалось бы, какое ему дело, да? А нет же, лезет ведь. Еще и прозвище это идиотское для Кости придумал.
Меня прислали в школу искусств. Внезапно – даже новую. Пятиэтажную и выпендрежно-стильную. Вижу, вижу, амбиции у спонсоров огроменные. Правда, сейчас почему-то школа была пуста и тиха, как украинская ночь.
– Мы еще не сдались, – виновато сообщила мне девушка, стоящая то ли на ресепшене, то ли на вахте, – лицензию получим скоро, начнем набор, но пока – еще не сдались.
Логично, а чего площадям простаивать, почему не арендовать их киношникам? Тем более что киношники хорошо оплачивают нанесенный ущерб, если вдруг…
– А концертный зал для киношников у вас где? – вздохнула я.
– Пятый этаж, – немилосердно сообщает мне это эфемерное, полуэльфийское создание с дивным нежным профилем. Надо будет героине следующего романа такой выписать.
Пятый этаж, лестницы и мои каблуки сочетаются плохо.
– У нас есть лифт, – тоном великой спасительницы говорит мне девушка.
Честно говоря… Честно говоря, я и лифты сочетаются не лучше. Нет, когда я еду в чьей-то компании – еще ничего, а вот одна – я предпочитаю на лифтах не ездить. Клаустрофобия у меня, короче говоря. Легкая, но есть.
И моя квартира расположена не где-нибудь, а на втором этаже. Я спускаюсь пешим ходом. Вот так вот. Я даже не стала покупать машину и учиться на права, потому что это же регулярно придется запихиваться в железную колымагу и находиться в ней. Одной! Такси – мой выбор, да.
И сейчас, глядя на лифт, я взвешиваю “за” и “против”. Забираться по лестницам на пятый этаж на каблуках – это садо-мазо. Плюс надо учесть, что потолки-то здесь высокие, и лестницы наверняка высоченные, с кучей ступенек. А тут лифт…
Ладно, пять секунд отмучиться и уже отправиться домой.
Ладно.
Я решаюсь. Шагаю в чертову металлическую клетку, жму на кнопку с цифрой “5”.
Нужно всего-то немного… Закрыть глаза и досчитать от пяти до нуля. А потом двери разъедутся, и я буду свободна.
Пять. Четыре. Три. Два…
И вот надо же было именно между четвертым и пятым этажом лифту вздрогнуть и остановиться. И у меня, разумеется, тут же сердце подскочило чуть ли не в черепную коробку. И тут же обдало паническим жаром, а кожа покрылась липким потом.
Черт, черт, черт, ну почему все это именно сегодня, а? Вот за что?!
