Текст книги "Чародей"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

Мелодичный голос Идн прозвучал звонко и отчетливо даже под застланными дымом сводами уродливого зала.

– Ваше величество! Мы, королева Йотунленда Идн, покорнейше просим вас о милости.

– Говори, королева Идн.

Эти огромные глаза, больше совиных, наделены способностью видеть в непроглядной студеной тьме Древней ночи; а Древняя ночь (я был там, хотя только на подступах) не входит в число семи миров. Правда, ангриды не всегда кажутся жуткими. К ним привыкаешь. Но поистине быть ужасным – значит быть похожим на ангридов.

– Наш король умер. Наш супруг тоже умер, ибо наш король являлся и нашим супругом. Обычай нашего народа, южного народа, ваше величество, предписывает носить траур по мужу один год и по королю – десять лет. Поэтому вы видите нас в трауре, и мы будем носить траур одиннадцать лет. Далеко на юге, ваше величество, стоит замок нашего детства. Он не идет ни в какое сравнение с Утгардом, но он дорог нашему сердцу, ибо в нем находится комната, где мы спали малым ребенком. С великодушнейшего и всемилостивейшего позволения вашего величества мы хотели бы удалиться в упомянутую комнату, заложить дверь засовом и оплакать нашего супруга. Находиться при вашем дворе – великая радость, но радость не к лицу вдове, облаченной в траур и погруженной в скорбь. Можем ли мы покинуть Утгард? И может ли наш отец со своими вассалами сопровождать нас, с позволения вашего величества?

Бил снова поклонился:

– Мое сердце призывает меня сопровождать мою сокрушенную горем дочь, ваше величество. Мой долг требует того же самого. Наш король послал меня к королю Гиллингу. Я обязан известить своего повелителя о смерти короля Гиллинга и о начале вашего блистательного царствования. Таким образом я обращаюсь к вам и от своего имени: можно ли нам покинуть Утгард?

Вистан и Тауг пошли подготовить наших лошадей к поспешному бегству и велеть мастеру Эгру позаботиться о поклаже. Пока Бил говорил, я невольно задавался вопросом, как там у них дела.

– Прежде чем вы покинете нас, – медленно проговорил Шилдстар, – мы желали бы вручить вам дары для вашего короля. Как ты считаешь, Тиази?

Тот поклонился:

– Я прослежу за этим, ваше величество.

– Значит, мы получили ваше позволение? – Бил отступил на шаг назад. – Слова бессильны выразить нашу благодарность, ваше величество. Да воцарится вечный мир между двумя нашими странами.

Жезл Тиази глухо ударил в пол, возвещая о конце аудиенции. Гарваон шепотом отдал приказ, и мы, рыцари, разом повернулись кругом. Когда вы с копьями, нужно идти в ногу и держать дистанцию, иначе копья столкнутся остриями и вымпелы запутаются. Мы тренировались все утро, и у нас получилось неплохо.

Во дворе я нашел Вистана, Тауга и Эгра, готовых к отъезду.

– Еще будут дары, – сказал я. – Дары для короля Арнтора, и нам придется подождать, покуда их не вручат нам. Расседлайте лошадей и отведите обратно в конюшню.

Вистан заметно встревожился, а Тауг погрузился в уныние.

– Не думайте, что ваши усилия пропали даром. Вы собрали все вещи и подготовились к отъезду. Вероятно, мы сможем покинуть замок завтра с утра пораньше, и это хорошо. А теперь подойдите ближе. Я не хочу орать на весь двор.

Они все собрались вокруг меня, даже Линнет подошла.

– Вы должны остаться с лошадьми, – сказал я, – все вы. И вам придется стеречь подарки. Лорд Тиази вручит их лорду Билу, а сэр Гарваон и сэр Свон принесут вам. Упакуйте дары и охраняйте, когда упакуете. Помимо леди Линнет и ее дочери, никто из вас не должен покидать конюшню без разрешения. Всем понятно?

Они кивнули.

– Этела, ты и твоя мать ляжете спать в комнате Тауга вместе с Мани. Если вас там не окажется завтра утром, мы можем уехать без вас. Это понятно?

Этела серьезно кивнула.

– Если твоя мать решит уйти…

– Я не уйду, – сказала Линнет.

– Хорошо. Благодарю вас, миледи. Я вот что хотел сказать, Этела: если она все-таки уйдет, если, например, кто-нибудь придет и уведет ее, сообщи мне в любое время, сколь угодно позднее. Или сколь угодно раннее.

– Хорошо, сэр Эйбел.

– Вил? Вил здесь?

– Здесь, сэр Эйбел. – Он поднял руку.

– Отлично. Если ты не найдешь меня, Этела, сообщи о случившемся оруженосцу Таугу или Вилу. Есть среди вас такие, кто не знает, что нужно делать?

Все молчали.

– Хорошо. У королевы Иди есть бриллиантовая диадема, преподнесенная ей мужем. Думаю, подарки короля Шилдстара королю Арнтору будут равно или даже более ценными. Попытка кражи представляется очень и очень вероятной, и, если хоть одна вещь пропадет, всем вам придется плохо, а хуже всего придется вору.

– Так мы уезжаем завтра утром, сэр Эйбел? – спросил мастер Эф.

– Мне надо поговорить с вами об этом. Я отвел его в сторону.

Сейчас я собираюсь писать о событиях, свидетелем которых не являлся. О них я узнал главным образом со слов Воддета и Хелы.

Рассвет застал отряд Мардера уже в пути. Перед ними лежала широкая Военная дорога, почти прямая и сверкающая инеем. Лигой впереди она проходила между нагромождениями валунов и камней, похожих на остатки сровненного с землей каменистого холма, а за этим неглубоким ущельем виднелись башни Утгарда – такие широкие, что они казались бы ниже, чем были в действительности, когда бы не возносились чуть ли не до самого Ская.

– В следующий раз мы будем есть уже в замке, – сказал Мардер Воддету, и Воддет откликнулся:

– Да, ваша светлость, если обитатели замка не съедят нас.

Хела, бежавшая вприпрыжку рядом с ним, указала вперед коротким копьем, которое сама смастерила из сломанной пики.

– Увидев такое, признайте, что мой отец не из презренного племени.

– Я никогда так не считал, – сказал Воддет. – Я еще ни разу не сражался с сынами Ангр, но мне не терпится сразиться. Говорят, во всем Митгартре не найдется врага более свирепого и беспощадного.

– Хотя вы ранены, дорогой господин?

– Хотя я ранен, – решительно ответил Воддет.

– Сейчас ваше желание исполнится. – Хела снова показала вперед. – Видите вон те камни? А вы, герцог Мардер? А вы, сэр Леорт?

Рыцарь Леопардов резко промолвил:

– Конечно, они хорошо видны.

– А вот и нет. – Хела ухмыльнулась, показав огромные желтые зубы, похожие на ножи. – Не так уж хорошо, сэр рыцарь. Там нет ни одного камня, ибо раньше я подходила к Утгарду на такое расстояние, и даже ближе. Вы видите сынов Ангр, которые сидят на корточках, накинув на головы плащи, густо посыпанные дорожной пылью.

Мардер осадил коня и поднял руку, приказывая всадникам позади тоже остановиться.

– Они поджидают нас?

Хела поклонилась:

– Похоже на то, ваша светлость.

– Я поеду вперед, ваша светлость, и посмотрю, что там такое, – вызвался рыцарь Леопардов.

– И погибнете, коли Хела говорит правду? – Мардер потряс головой. – Ты служишь сэру Эйбелу или сэру Воддету, Хела?

– Раньше служила сэру Эйбелу, – ответила Хела, – но сейчас служу сэру Воддету, с позволения сэра Эйбела.

– Сэр Воддет, ей можно верить?

Воддет улыбнулся Хеле:

– Я бы доверил ей свою жизнь.

– Тогда давайте не будем подвергать сомнению ее слова, рискуя жизнью сэра Леорта.

Развернув кругом коня, Мардер отдал приказы; и когда лучники приблизились к камням на расстояние полета стрелы, они рассыпались по полю по обе стороны от Военной дороги, спешились и по команде выпустили тучу стрел.

С ревом ангриды поднялись на ноги; и мы, намеченные жертвы коварных великанов, по моему настоянию выехавшие из Утгарда еще затемно, услышали шум битвы и понеслись вперед во весь опор, чтобы ударить по врагу с тыла.

Еще ни разу со времени возвращения в Митгартр из Ская я не сражался так, как сражался тогда, снова и снова вихрем слетая со склонов воздушных холмов, чтобы вонзать копье или меч в запрокинутые лица гнусных сынов Великанов зимы и древней ночи. Описание битвы при Утгарде, возьмись я излагать все в подробностях, заняло бы сотню страниц. Скажу лишь, что один раз Этерне разрубила череп инеистого великана до самой челюсти, и хотя я пытался снести головы Оргальмира и Боргальмира с шей одним ударом, у меня не получилось, и двуглавый ангрид продолжал драться с одной головой, хотя кровь била фонтаном из перерубленной шеи, словно собираясь окрасить весь Митгартр в красный цвет.

Мрачные призраки, вызванные извлеченной из ножен Этерне, упивались кровью и в косых лучах утреннего солнца казались почти реальными людьми и наносили своими призрачными мечами вполне осязаемые раны, при виде которых ухмылялись веселой ухмылкой, похожей на жуткий оскал черепов, и продолжали убивать.

Я слишком много писал о себе. Теперь напишу о других. Сначала о Мардере. Увидев герцога в бою, никто не заподозрил бы, что под шлемом скрываются седые волосы и седая борода. Он орудовал копьем и управлял конем с невиданным мастерством.

Бил тоже сражался доблестно; и мы, вытащившие его из-под трупа Трима в уверенности, что он мертв, шумно возликовали и радостно засмеялись, когда он заморгал и принялся хватать ртом воздух.

Тауг, который поклялся никогда больше не сражаться, дрался с великой отвагой, и когда он упал на землю, выбитый из седла, я бы решил, что парню настал конец, если бы не Гильф – превосходящий размером любого льва и более свирепый, – который стоял над ним, покуда Вистан не оттащил раненого в безопасное место.

Рыцарь же Леопардов походил на ожившего леопарда со своего щита. Сломав копье и потеряв шлем, он продолжал драться, и мне редко доводилось видеть клинок столь быстрый и смертоносный.

Раненный еще тяжелее Тауга, Воддет сражался бок о бок с Хеймиром (слева) и Хелой (справа). Три ангрида пали в схватке с ними – я бы подумал, что на каждого из них пришлось по одному убитому, если бы один свидетель, видевший все, как он клянется, своими глазами (похоже на правду, ибо он наблюдал за происходящим из моей переметной сумы) не сказал мне впоследствии, что одного убил Воддет, а двух других – Хела.

В это я вполне верю. Леди Ская состоит в щитоносицах у Вальфатера, и потому я не могу сравнивать Хелу с ней. Но мне представляется богиня некоего менее развитого народа, ростом выше любой вставшей на дыбы кобылицы, с хищно оскаленными зубами, с развевающимися волосами, с обагренным кровью копьем в могучей руке. Встреться я с Хелой на поле боя, я бы, наверное, свернул в сторону.

Мардер и рыцарь Леопардов удивили меня. Надеюсь, это понятно из моего рассказа. Удивила меня и Идн, мастерски стрелявшая из лука, метко поражавшая цель и не терявшая хладнокровия в хаосе битвы. Но больше всех меня удивил Гарваон. Я знал, что он искусно владеет мечом. Я знал, что он благоразумен и осмотрителен, возможно даже, слишком осмотрителен. Он дрался яростно, как Хела, сначала в шлеме, потом с непокрытой головой – так же яростно, как сражался с лучшими воинами короля Гиллинга, выставленными против него и Свона. Потеряв коня, он принялся орудовать мечом с удвоенной энергией, а затем поймал лошадь без седока, вскочил на нее и вновь ринулся в самое пекло боя.

Таким образом, многие из нас показали себя неистовыми воинами, в том числе и я, несомненно. Но мы допускали и промахи. Ангриды дюжину раз могли бы убить Идн и рассыпавшихся в разные стороны женщин, вооруженных луками, когда бы не Свон со своими людьми, – и честно говоря, я сомневаюсь, что Тауг бросился бы в бой, если бы не пример Свона.

Одним словом, то была одна из тех редких битв, когда сражались почти все (хотя Бертольд, Герда, а также слепые рабы, рабыни, Этела и Линнет не принимали участия в схватке). Сейчас мне подумалось, что без Гарваона и рыцаря Леопардов мы бы не одержали победу и что лишь милостью Вальфатера мы взяли верх над ангридами.

После боя я поехал впереди арьергарда, состоявшего из воинов рыцаря Леопардов вместе с ним самим и десяти воинов Мардера, поэтому не имел возможности поговорить с остальными, покуда мы не расположились лагерем. Была поздняя, темная ночь, ибо мы долго скакали без остановки, опасаясь погони. Поук помог мне снять доспехи и принялся чистить и полировать их, а Анс (которого Идн возвратила мне, как обещала) занялся приготовлением ужина. Поддавшись на уговоры Бертольда и Герды, я прилег и в полудреме слышал многоголосый шепот своей тетивы, сплетенной из жизней многих мужчин, женщин и детей, – жизней, в которых они не знали ничего, помимо изнурительного труда, нищеты и голода. Наверное, я только-только смежил веки. Впрочем, вполне возможно, я закрыл глаза и час назад. Так или иначе, меня разбудил лакей Била, который тряс меня за плечо со словами:

– Сэр Эйбел? Сэр Эйбел?

Я сел и спросил, в чем дело.

– Его светлость, сэр Эйбел. Они… его светлость желают поговорить с вами. Им нехорошо.

Все еще не проснувшись толком, я встал.

– Он умирает?

– О нет, сэр! Надеюсь, нет, сэр. Но он… он не может ходить, сэр Эйбел. Я имею в виду, он хотел попробовать, но они не позволили. Он хотел прийти к вам, сэр. Опираясь на мое плечо, чтобы не упасть. Но они не позволили, сэр Эйбел. Королева, сэр Эйбел, и господин герцог. Вот я и пришел. – Он помолчал и прочистил горло. – Если я оскорбил вас, покорнейше прошу прощения.

Анс пытался всунуть мне в руки миску тушеного мяса и ложку. Мясо пахло восхитительно, и, чтобы Анс угомонился, я взял их и принялся есть.

– Если бы вы пошли со мной, сэр Эйбел… Я знаю, вы ничего мне не должны, но…

– Неправда. Ты смело заступился за меня однажды, Сверт. Думаешь, я забыл?

– Вы помните мое имя, сэр Эйбел? Это… это… Ну, сэр… признаться…

– Ты ел?

– Я? Ну… гм… нет, сэр Эйбел. С тех пор, как мы покинули тот ужасный замок, сэр. Я… я заботился об его светлости, у меня не было времени.

Я отдал Сверту ложку и миску, в которой осталось больше половины мяса, а сам принялся жевать черствый хлеб, поспешно протянутый мне Ансом. Поглощая на ходу пищу (и поглощая по возможности быстрее), мы со Свертом прошли через лагерь к палатке Била.

Я надеялся найти Била спящим, но он полулежал на своей складной кровати, обложенный подушками; на табурете рядом с ним примостилась Идн, а Мардер сидел на стуле и ел кашу.

– Сэр Эйбел. – Бил сумел улыбнуться, хотя я видел, что он терпит ужасные муки. – Сядьте, пожалуйста. Вы, должно быть, устали. Как все мы.

Я посмотрел на Идн, и она кивнула мне, сверкнув диадемой. Мардер тоже кивнул. Сверт принес складной стул, и я сел.

– Возможность видеть вас сидящим и улыбающимся стоит для меня многих часов сна, милорд. Полагаю, ее величество и его милость могли бы сказать то же самое.

– Я убил Трима, – начальника королевской стражи.

– Я слышал. Поздравляю вас, милорд.

– Сам я не могу себя поздравить. – Бил немного помолчал, устраиваясь в постели поудобнее, с искривленными от боли губами. – Вас не было с нами, когда он остановил нас на подступах к Утгарду, сэр Эйбел. И его милости тоже. Но, наверное, вы слышали. Королю Гиллингу рассказали – хотя я не представляю, кто это мог сделать, – о коте ее величества. Кажется, кота она получила от вас.

– Мы попросили отдать нам Мани, отец, – сказала Идн, – и он выполнил нашу просьбу.

– Точно. Именно так. Король хотел увидеть кота и заставил нас ждать за стенами замка. Я стоял там на дороге, на ветру и разговаривал с Тримом целый час. Уговаривал впустить нас, знаете ли. Он был истинным чудовищем, самым огромным из всех ангридов. Я был напуган до полусмерти, но старался не показывать этого.

– Отец, вы нисколько не боялись! – возразила Идн.

– Очень даже боялся. Просто трясся от страха. – Бил улыбнулся. – Если бы мне сказали, что мне придется сражаться с Тримом, я бы наложил на себя руки. Если бы мне сказали, что я возьму верх над ним, я бы сказал, что все предсказания гроша ломаного не стоят, даже мои. Вы меня хорошо знаете, ваше величество. Я качал вас на коленях и играл с вами в прятки. Разве я человек военный? Рыцарь, или что-нибудь вроде?

Идн помотала головой.

– Теперь я убил начальника стражи короля Шилдстара. Но мы хотели поговорить с вами не об этом, сэр Эйбел, хотя, возможно, это имеет отношение к делу. Но я убил Трима и не могу молчать. Конечно, убийство одного великана, пусть даже начальника стражи, ничего не значит для вас. Сколько вы сами убили сегодня? Два десятка?

Я потряс головой:

– Не знаю, милорд. Я не считал. Но меньше.

– Вы скакали по воздуху, – сказал Мардер. – Я слышал о таком чуде и раньше от своих людей, но не поверил. Сегодня я видел это своими глазами. Вы галопом скакали по воздуху, точно по холмам, и ваши стрелы… Я никогда не видел лука столь мощного. Никогда в жизни.

– Все дело в моей тетиве, ваша светлость. Я получил ее в подарок давно, еще мальчиком, но надеялся, что она мне не понадобится в ближайшее время. – Поскольку все молчали, я добавил: – Что же касается скачек по воздуху, то прошу вас, не полагайте ошибочно, будто это делаю я. Это делает моя лошадь. У меня хорошая лошадь.

Мани запрыгнул на колени к Идн, и она улыбнулась:

– И хороший кот.

– Очень хороший кот, когда он перестает быть котом вашего величества.

Мардер опустил ложку в пустую миску.

– Мне нужно выспаться. И сэру Эйбелу тоже. Всем нам. В первую очередь, сэр Эйбел, мы хотели сообщить вам, что после недавних событий Целидон и Йотунленд находятся в состоянии войны. Набеги на наши пограничные территории можно списать на непокорных подданных. Но сегодняшнее нападение никак нельзя.

Я кивнул.

– И мы хотели спросить вас, – сказала Идн, – почему король Шилдстар устроил засаду на отряд его милости. – Она улыбнулась мне знакомой озорной улыбкой. – Рыцарям не полагается много знать. Вы должны смело сражаться и предоставить думать нам. Сегодня в пути мы поддразнивали сэра Свона на сей счет.

– Ваше величество столь же мудры, сколько красивы.

– Благодарю вас. – Она шутливо поклонилась. – Мы королева Йотунленда. – (По раздавшемуся за стенкой палатки шороху я понял, что нас подслушивают.) – Но, к сожалению, королева, лишенная власти, есть королева, лишенная мудрости. Однако она достаточно разумна, чтобы понимать, кто обладает мудростью. Почему король Шилдстар хотел убить герцога и его рыцарей?

– Я не думаю, что он имел такое намерение, ваше величество, – ответил я. – Засада предназначалась не для отряда герцога. Они просто подошли сзади и оказались достаточно умны, чтобы заметить затаившихся ангридов.

– Великанша сэра Воддета заметила, – сказал Мардер. – Я бы поехал прямо на них.

– Хела?

Он кивнул:

– Мы двигались без передового дозора. Теперь я понимаю, что это было глупо.

Идн не сводила глаз с моего лица.

– Если засада предназначалась не для отряда его милости, тогда для кого? Для нас?

– Я могу лишь предполагать. Но да, я думаю, для нас.

– Мы не… мы везли дары Шилдстара королю Арнтору. Зачем ему?..

– Во-первых, чтобы вернуть назад дары. – Я взглянул на Била и Мардера. – Вы желаете присутствовать при разговоре, милорды? Мы с ее величеством можем побеседовать наедине, коли вы предпочитаете отдохнуть.

– Я хочу, очень даже, – сказал Бил, а Мардер кивнул.

– Как вам угодно. Во-вторых, нас в Йотунленде не любят. Пока Шилдстар не взошел на престол, мы для него представляли ценность: воины, потерять которых он не мог себе позволить. Вот почему он помог спастись сэру Свону и его людям, когда на них напали на рынке. Когда он стал королем, мы превратились для него в обузу. Ангриды нас презирают, а он действовал заодно с нами.

Бил кивнул:

– Среди всего прочего, я рвался уехать поскорее и по этой причине.

– Я тоже, и я надеялся, что, если мы покинем Утгард при первой же возможности, у них не будет времени устроить нечто вроде того, что мы видели сегодня. Я ошибался, разумеется. Прежде чем вручить вам дары для короля Арнтора, он дождался, когда засада будет готова.

Мани встал на задние лапы и, казалось, лизнул Идн в ухо. Она сказала:

– Но не проще ли было бы перебить нас по одному, покуда мы находились в Утгарде? Когда у нас не было лошадей, а у многих и оружия?

Я помотал головой:

– Таким образом он нарушил бы законы гостеприимства…

– Мы знаем. Но ведь речь идет об инеистых великанах.

– Да, ваше величество. Когда я недавно путешествовал с одним своим другом, мы подверглись нападению по дороге к замку, принадлежавшему великанам. Мы отбились, доскакали до замка и попросили пристанища. Хозяева приняли нас, накормили. Даже постарались развлечь, коли на то пошло. Пока мы находились там, стало ясно, что именно они и напали на нас. Мы покинули замок тайком и таким образом избежали второго нападения, которое они замышляли.

Идн медленно кивнула:

– Мы понимаем.

– Таким поступком Шилдстар создал бы себе дурную славу в народе, чего он не мог допустить. Он пытался поправить свою репутацию, уже запятнанную общением с нами.

– Из ваших слов следует, – добавил Мардер, – что он в любом случае собирался сделать это открыто. Убить вас таким образом, чтобы подданные узнали об этом.

– Согласен, ваша милость. Но, медля в ожидании, когда будет готова засада, он страшно рисковал: ведь в любой момент могли прибыть вы, утроив наши силы. Он рискнул – и проиграл, опоздав на самую малость.

Идн вздохнула:

– И все ради того, чтобы вернуть несколько безделушек.

– На самом деле нет, ваше величество. Для того, чтобы посрамить племя малорослых людишек, которое не раз одерживало победу над ангридами; они считают, что пигмеи должны быть рабами или мертвы. А также для того, чтобы вернуть диадему, которую вы носите. Возможно, вам золотые блюда, чаши и янтарные ожерелья кажутся безделушками, хотя многие отважные мужчины и добродетельные женщины не владеют вещами и вполовину столь прекрасными. Но ни один король в Митгартре не сочтет безделушкой диадему, подаренную вам королем Гиллингом.

– Он прав, ваше величество, – пробормотал Бил. – Вам следует беречь ее как зеницу ока.

– Он любил нас, верно?

Я кивнул, а Мардер сказал:

– Безусловно.

– Мы не любили нашего супруга. Мы… мы старались выполнять наш долг… – Она вынула из рукава платочек и промокнула слезы. – Быть хорошей правительницей для нашего народа. Все несколько скоротечных дней, на протяжении которых мы полагали себя таковой.

– Он знал, что вы не в силах полюбить его, – мягко промолвил я. – Ваше отношение к нему было предельно приближено к любви в понимании ангрида. Поэтому он любил вас и старался показать свою любовь.

Мардер прочистил горло:

– Вы сами не из числа тех отважных мужчин, которые не имеют ничего столь прекрасного, как золотые блюда или янтарные ожерелья, сэр Эйбел. У вас хорошая лошадь, как вы говорите, и хороший меч. Я бы сказал, что у меня тоже, если бы сегодня утром не увидел ваших.

– Еще тетива, – прошептала Идн.

– Да, ваше величество, – сказал я. – Совершенно верно, тетива. И хотя никто не сочтет мой лук особо ценным, я сделал его своими руками и очень дорожу им. Еще у меня есть превосходнейший из всех мечей семи миров и лучший из псов.

Мани пренебрежительно фыркнул, но я не обратил на него внимания.

– Но нет оруженосца, – продолжал Мардер, – теперь, когда Свон стал сэром Своном. И нет земли.

– Да, ваша милость.

– Когда лорд Бил пожелал увидеть вас, мы обсудили, имеет ли смысл будить вас и самим жертвовать сном. Вы выслушали все вопросы ее величества и лорда Била. У меня нет к вам вопросов настолько срочных, чтобы я полагал себя вправе задерживать вас.

– Я всегда к вашим услугам, ваша милость.

– Да, я заметил. Кхм! Я не могу предложить вам нового оруженосца. Во всяком случае, здесь и сейчас. Я не взял с собой ни одного мальчика, за исключением своего собственного оруженосца. Что же касается земельных владений, то документ, подтверждающий право собственности, находится у меня дома, в запертом ящике письменного стола. Но поместье принадлежит вам, и я отдам вам документ при первой же возможности. Редхолл – одно из лучших поместий в моем герцогстве. Плодородные земли, удобно расположенные по дороге в Кингсдум. Вижу, вы слышали о нем.

– Оно… – Я едва мог говорить.

– Оно принадлежало сэру Равду. И разумеется, перешло ко мне после его смерти. Назначенный мной управляющий ведет там дела. Возможно, вы пожелаете оставить его. Или нет. Дело ваше.

Сомневаюсь, что мне удалось кивнуть.

– Я предупрежу управляющего о вашем скором прибытии, разумеется, и дам вам письмо для него.

Идн (вероятно, по подсказке Мани) сказала за меня:

– Ваша милость чрезвычайно щедры.

– Вовсе нет. – Казалось, Мардер на мгновение смутился. – Я бы хотел сделать больше. Нет, я сделаю больше. Только не сейчас, не в этой глуши. Но позже. Вот увидите.

Вскоре я покинул палатку, причем достаточно быстро, чтобы заметить высокую фигуру, отпрянувшую в густую тень.

На следующий день мы решили, что тыльный отряд поведет рыцарь Леопардов. Мы все сошлись во мнении, что арьергард подвергается самой серьезной опасности, и Свон, Гарваон и рыцарь Леопардов одинаково рвались занять должность командующего им. Однако Гарваон командовал головным отрядом, а Свон был ранен. Я в тот день ехал с авангардом вместе с сэром Воддетом.

Йотунлендская равнина – странное и тревожное место, как я уже пытался объяснить. Там появляются призраки – на рассвете и особенно в сумерках. Там слышатся странные звуки и встречаются необъяснимые вещи: тропинки, которые никуда не ведут, или черепки глиняных горшков, некогда отличавшихся грубой красотой.

Около полудня Хела заметила один такой горшок поодаль и свернула в сторону от Военной дороги, чтобы поднять и показать нам с Воддетом. С краю у него был отколот кусок размером с мою ладонь, но в остальном он оставался целым.

– Правда, он красивый, добрый сэр Эйбел?

Я согласился, но объяснил, что не рискую нагружать Облако никакими вещами, помимо самых необходимых.

Хеймир сказал, что горшок напоминает Идн, немало удивив меня.

– Он красный и… голубой, что ли? – Воддет взял у него сосуд и повернул таким образом, чтобы слабый свет зимнего солнца упал на извилистые полосы, проведенные на стенках: лазурные, аквамариновые и ярко-синие. – Я бы сказал, что королева Идн черно-белая, если не считать бриллиантов.

Я пробормотал «пожалуй» – или что-то в таком роде. Просто я уже напряженно всматривался вперед, потеряв интерес к находке Хелы.

– Конечно, губы у нее красные, – неловко закончил Воддет, – но глаза темные, а не голубые.

– Вы числите королеву Идн своим другом? – спросила Хела.

– Ты мне нравишься больше, – ухмыльнулся он. – Вот сэру Свону она очень нравится.

– А его вы любите, дорогой господин?

Воддет растерянно посмотрел на меня, и я сказал:

– Любит, но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду.

– Я имела в виду ровно то, что сказала. Не больше и не меньше. – Хела отшвырнула горшок в сторону. – Вы числите сэра Свона своим другом, дорогой господин?

– Не только. – Воддет смущенно кашлянул. – Я относился к нему несправедливо. Во всяком случае, я так считаю.

– Я тоже, – заметил я.

– До меня доходили разные слухи. Я недолюбливал сэра Свона, и потому мне было легко верить молве.

Если Хела и поняла, о чем он говорит, ничто в ее широком лице с грубыми чертами не свидетельствовало об этом.

– Легко и слишком удобно. Но это неправильно. Рыцарь не должен так поступать. Честь человека священна, даже если он не рыцарь. Ты должен держаться о нем самого высокого мнения, покуда самолично не убедишься, что оно неверно.

Тем утром – на следующий день после нашего отъезда из Утгарда – состоявшийся между нами разговор казался не более значительным, чем разбитый горшок, найденный Хелой. Однако я воспроизвел его по возможности точно. Перечитывая сейчас все сказанное тогда, я ясно понимаю, что мне следовало бы догадаться: Хела замышляет оказать Идн и Свону какую-то услугу, и услугу весьма существенную.