Текст книги "Чародей"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

– Вы были на острове Глас?

Я изумленно взглянул на него:

– Был. А почему вы спрашиваете?

– Одна старуха, в детстве рассказывавшая мне сказки, говорила, что люди там забывают свое прошлое и становятся веселыми и глупыми.

– Насчет этого мне ничего не известно, – медленно проговорил я, – но я действительно был на острове Глас и хотел бы возвратиться туда однажды. Видите ли, когда память вернулась ко мне, я понял: то, что казалось мне счастьем, на самом деле было всего лишь забвением. Я не мог обрести счастье без Дизири.

– Вам можно позавидовать, сэр Эйбел, как я уже сказал.

– Я рад, что вы так считаете. В Митгартр я вернулся, связанный известными ограничениями. Я не стану рассказывать об условиях, поставленных мне моим другом. Есть еще одно ограничение, касающееся вас. Я поклялся герцогу Мардеру, что отправлюсь в горы, встану здесь караулом и буду преграждать путь через ущелье всем рыцарям, покуда на заливе Форсетти не начнется ледоход.

– Или покуда вас не лишат оружия.

– Верно. Без шлема, кольчуги и щита я не смог бы удерживать ущелье. Я пообещал сражаться, но не обещал сражаться хорошо. Вы скинули меня с лошади…

– Вот она. – Рыцарь Леопардов указал рукой. – Я и не знал, что лошадь может ходить бесшумно, как лань.

Облако подошла ко мне и опустила голову, чтобы я погладил.

– Она понимает, что мы говорим?

– Больше, чем ребенок, и меньше, чем женщина. Но она понимает нас лучше, чем поняла бы женщина, а больше я ничего не могу сказать. Я собирался отдать Облако вам. И свой меч тоже. Это старинный клинок по имени Этерне. – Рыцарь Леопардов побледнел. – Я слишком поздно понял, что мне не следовало… что я вел себя как трус и подлец. А когда на заливе начнется ледоход?

Он покачал головой:

– Ни один человек не знает о льде и снеге меньше меня, сэр Эйбел.

– Сейчас середина зимы. Недель через шесть. Может, восемь. До того времени я не пропущу ни одного рыцаря. Потом я буду свободен и найду королеву Дизири…

– Как вы надеялись сделать сегодня?

– Да. Мне нужно копье – и, прошу прощения, получше, чем ваши.

– Я с радостью прощу вас, если вы объясните, чем плохи мои.

– Они ясеневые, если не хуже. И слишком длинные. Разве рыцарь добивается славы, ломая копья?

– Ну, отчасти – да.

– Другими словами, ваши копья сделаны для того, чтобы ломаться. Мне не нужна слава. Мне нужна победа – и колючее апельсиновое дерево.

Рыцарь Леопардов принес попону Облака, а я – свое боевое седло. Пока я затягивал подпругу, он принес уздечку, но я от нее отмахнулся.

Я вскочил в седло, и мы понеслись галопом вверх по склону воздушного холма. Достигнув вершины, мы остановились. Я свистнул, и Гильф взлетел на холм и потрусил следом за Облаком.

Глава 10
КЛЯТВЫ И ДУРНЫЕ ВЕСТИ

– Голая девушка. – Ульфа смерила взглядом Тауга.

Он кивнул.

– Я говорила, что ты нисколько не вырос с тех пор, как я видела тебя в последний раз? Знаю, говорила. О Имир! Как же я ошибалась!

– Я тоже не ожидал такого, – заверил сестру Тауг, – и у нас нет острой необходимости в одежде. Она прячется и может продолжать прятаться. Но если она оденется, то сможет показаться на глаза людям – уже смеркается, и довольно скоро совсем стемнеет.

Ульфа устало кивнула:

– Зимние дни здесь коротки.

– Поэтому мы можем обойтись без одежды, но она пришлась бы кстати. И сапоги для меня тоже пришлись бы кстати. И мне нужно найти кота.

– Кота короля Гиллинга.

– Кота леди Идн. Только, возможно, на самом деле он принадлежит сэру Эйбелу. Коты не любят обсуждать такие темы.

– Он не… – Ульфа замялась, подыскивая слово. – Не очень общительный? Не такой болтливый, как тебе хотелось бы?

– О, он очень даже разговорчив.

– Говорящий кот.

Тауг кивнул:

– Именно поэтому он и нужен королю, или отчасти поэтому. Сейчас мы должны находиться в нашей комнате, а Тиази следит за нами, – следовательно, он наверняка знает, что мы сбежали. У тебя есть какая-нибудь одежда, помимо той, что на тебе?

– Наверху.

Ульфа поманила Тауга, и он торопливо пошел за ней.

– Сам ты одет хоть куда, – сказала она, когда они начали подниматься по лестнице со слишком высокими ступенями. – Что случилось с твоим замечательным теплым плащом?

– Он у Баки, – объяснил Тауг. – Его подарила мне леди Идн. Перед схваткой с великанами она пообещала подарить мне щит с изображением белого грифона, если я буду смело сражаться. И выполнила свое обещание, только он остался у сэра Свона. Вместе со щитом она подарила мне плащ. Она сказала, что будущему рыцарю не к лицу дрожать.

– Здесь всегда холодно. Наверное, ты заметил, что я одета в лохмотья?

– Они выглядят вполне прилично, – решительно заявил Тауг.

– Это лучшее платье, что у меня есть. Почему ты не попросил леди Идн дать этой… этой голой девушке…

– Баки.

– … дать Баки одежду?

– Она дала бы, – задумчиво сказал Тауг. – Только весь наш отряд остался за стенами замка. Когда Мани… так зовут кота…

– Говорящего кота. – Ульфа оглянулась на него.

– Да. Когда Мани поговорит с королем, он убедит его впустить их. Во всяком случае, я так думаю. – Он посмотрел вверх, в кромешную тьму. – Здесь что, нет никаких факелов?

– Только светильники. Такие корзиночки, сплетенные из полосок металла, в которых жгут разное топливо. Будь замок не каменным, мы не смогли бы пользоваться ими. Да и светильников мало, поскольку великаны видят в темноте, а о нашей безопасности нисколько не беспокоятся.

– Вижу, – сказал Тауг.

– То есть ничего не видишь. Все наши мужчины слепые и потому тоже обходятся без светильников. Нам что, придется спускаться вниз, чтобы отдать одежду твоей девушке?

– Думаю, она поднимается вместе с нами.

Ульфа остановилась, чтобы обернуться, и Тауг налетел на нее в темноте.

– Извини!

– Я ее не вижу! – объявила Ульфа. Рука Баки скользнула в ладонь Таугу.

– Может, и не увидишь, – сказал Тауг. – И Мани тоже, коли он не захочет показаться нам.

Втроем они прошли по мрачному коридору, где было бы так же темно, как на лестнице, не будь несколько выходящих в него дверей отворено. В самом конце коридора Ульфа открыла дверь комнаты, более просторной, чем ожидал Тауг. Две узкие кровати, сдвинутые вместе, образовывали одну широкую. Ульфа бросила несколько поленьев на тлеющие угли в маленьком камине.

– Здесь не так уж плохо, – заметил Тауг.

– Остальные комнаты хуже. Поук умеет добиваться своего.

Кивнув, Тауг подошел к окну и высунулся наружу. Башня, где недавно они с Мани сидели взаперти, виднелась далеко внизу, справа; на крыше реял темно-коричневый флаг.

– Простудишься. – От замечания сестры повеяло родным домом.

Он повернулся к Ульфе:

– Думаю, я в любом случае простужусь.

– Вот. – Она быстро передала Таугу сначала женскую сорочку, потом серое шерстяное платье – все в пятнах и с дырками под мышками, но вполне сносное – и наконец короткий плащ – похоже, сшитый из медвежьей шкуры, но теперь почти полностью облезший. – Башмаков у меня нет, – сказала Ульфа, – и лишних чулок тоже. Может, у Поука найдется для тебя пара сапог. – Она ненадолго задумалась. – Но я не знаю наверное и не собираюсь без спросу отдавать его вещи, даже родному брату. Или он сумеет раздобыть тебе какую-нибудь обувку.

– Огромное тебе спасибо, – сказал Тауг. Он взял плащ за ворот и поднял. – Боюсь, длинноват будет.

– Значит, ей придется укоротить его. Эта девушка… кажется, ты говорил, что в замок впустили только тебя и кота.

По-прежнему глядя на плащ, Тауг кивнул.

– Тогда откуда взялась девушка? Она одна из нас?

– Думаю, она последовала за мной. Однажды она получила увечье, и я исцелил ее. Сэр Эйбел научил меня, как это сделать. – Воспоминания о долгих верховых переходах сквозь снег и ледяной ветер нахлынули на него, и он добавил: – Это случилось на юге, сразу за горами.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти ее?

Раздался тихий стук в дверь, и Тауг сказал:

– Это она, я уверен. – Он открыл дверь и вручил Баки одежду. – Она войдет, когда оденется.

Буквально через минуту Баки вошла и с улыбкой протянула Таугу зеленый плащ.

Ульфа уставилась на нее:

– Кажется, ты сказал, что мой плащ будет ей длинноват.

– Она стала выше, – объяснил Тауг.

Ульфа смотрела на Тауга.

– Это твоя… твоя?..

– Моя подруга, вот и все.

– Здесь творятся дела, совершенно мне непонятные, – заявила Ульфа. Ее упрямо выдвинутый подбородок напомнил Таугу отца.

– Я тоже многого не понимаю, Ульфа, – сказала Баки. – Ты сестра Тауга? Он так говорит, и вы с ним похожи.

– Я на три года старше, – кивнула Ульфа.

– Больше чем на три. Как ты оказалась в Утгарде?

– Когда я видел тебя в последний раз, ты была дома, – сказал Тауг.

– Хочешь услышать всю историю? Она не займет много времени.

– Я хочу, – сказала Баки.

– Хорошо. В наш дом в Гленнидаме явился один рыцарь, по имени сэр Эйбел. – Ульфа села на табурет возле камина. – Ты знаешь, сколько женщин убить готовы за такие рыжие волосы, как у тебя?

– Разумеется. И сэра Эйбела я тоже знаю. Гораздо лучше, чем ты. Ты хотела выйти за него замуж?

Ульфа помотала головой.

– Конечно хотела. – Баки улыбнулась, но недостаточно осторожно, чтобы скрыть свои зубы. – Иначе с какой стати ты погналась за ним?

Ульфа повернулась к Таугу:

– Ты попросил меня одеть твою девушку. Я выполнила просьбу. Мне и кота твоего придется искать?

Тауг ненадолго задумался.

– Не думаю. Во-первых, Мани сам тебя ищет, поэтому тебе лучше заниматься своими обычными делами, чтобы он мог тебя найти. А если он появится здесь, скажи ему, что мы скоро вернемся.

– Сам и скажи.

– Он не станет с тобой разговаривать и, вероятно, притворится, будто ничего не понимает. Но он все прекрасно поймет, так что скажи это. Разговаривай с ним как с человеком.

Баки хихикнула – словно по медной тарелке легко пробежались пальцы.

– А вы двое сейчас отправитесь на его поиски.

Тауг кивнул, а Баки подтвердила:

– Да, именно так.

– Послушайте, поищите и моего мужа тоже.

Тауг изумленно уставился на сестру:

– Ты замужем?

– Да. Его зовут Поук. Я же говорила.

– Слуга сэра Эйбела, – пояснила Баки.

– Я не знаю, как он выглядит, – сказал Тауг.

– Я знаю, – сказала Баки.

Ульфа не обратила на нее внимания.

– Чуть выше меня, большой нос, татуировки на обеих руках. – Ульфа улыбнулась – впервые с момента встречи с братом. – Вы хотели услышать мою историю.

– Но ты ничего не рассказала, – заметила Баки.

– Да, действительно. Сейчас расскажу. Я повстречалась с сэром Эйбелом. Он тогда забрал Тауга с собой.

Тауг кивнул.

– Мы все страшно за него встревожились, но отец не разрешил мне отправиться на поиски, а сам не мог надолго отлучиться, оставив нас с матерью одних. Поэтому я ушла из дому, когда они легли спать. У меня было немного денег, доставшихся от разбойников, которых убили сэр Эйбел и мой отец. Немного, но, мне казалось, вполне достаточно. Половину я закопала в лесу. Остальное взяла с собой и пошла по тропинке, опираясь на посох.

– Тебя могли убить, – сказал Тауг.

– Верно, но меня могли убить и дома. Один мужчина пытался снасильничать меня, но я вытащила у него из ножен меч и едва не убила его. Если не считать этого случая, все было не так уж плохо.

Баки приподняла бровь:

– Так ты не любила сэра Эйбела?

– Мне казалось, любила. Я ж не говорила, что не любила, я только сказала, что не рассчитывала выйти за него замуж. Он рыцарь, а я простая крестьянская девушка. Во всяком случае, тогда была простая. По пути я всех спрашивала о нем, но лишь через несколько лет мне удалось напасть на след: он направлялся на север по Военной дороге, с оруженосцем, боевым конем и всем прочим. В некоторых трактирах, где они останавливались, упоминали также о слуге.

Ульфа умолкла, и с расчетом побудить сестру продолжать повествование Тауг сказал:

– О Поуке.

– Да, и услышав о нем, я обрадовалась – подумала, что сэр Эйбел меня наймет. Я подряжалась работать разносчицей в пивной, когда выходили все деньги. Он знал меня, вроде бы неплохо ко мне относился, а служанка – женщина, готовая трудиться днем и оказывать любые услуги ночью, – могла бы выведать, что с тобой сталось. – Она снова улыбнулась горькой улыбкой. – Я постоянно представляла тебя помирающим с голоду в темнице. Ты худой, но явно не помираешь с голоду. Но так или иначе, что он сделал с тобой?

– Думаю, сейчас не время останавливаться на этом.

– В действительности, – сказала Баки, – сейчас самое время всем нам сообщить друг другу, чего именно каждый хочет больше всего. Что надеется сделать. Я постановляю так: пусть каждый назовет одно свое желание, одно-единственное желание, которое касается…

– Но разве все они не будут разными? – спросил Тауг.

– Я как раз перехожу к этому. Прежде чем каждый назовет свое желание, мы все должны поклясться, что поможем друг другу. Я помогу тебе и Таугу, Ульфа. Но ты должна будешь помочь и мне тоже, а не одному только Таугу. А Тауг должен поклясться помочь нам обеим.

– Я не сильна в клятвах, – сказала Ульфа, имея в виду, что не уверена, стоит ли ей клясться.

Баки истолковала ее слова по-своему.

– Я тебя научу. Каждый из нас поклянется именем высших существ, чье право на нашу преданность утверждено Верховным Богом. Поднимите руку, Тауг.

Тауг поднял правую руку.

– Повторяйте за мной. Я, Тауг, оруженосец и истинный человек, клянусь обитателями Ская…

– Я, Тауг… – У Тауга сдавило горло спазмом, но он сглотнул и продолжил: – … оруженосец и истинный человек, клянусь обитателями Ская…

– Клянусь Вальфатером и всеми его сыновьями, а также той Леди, чье имя нельзя произносить вслух…

– Клянусь Вальфатером и всеми его сыновьями…

На мгновение Таугу показалось, что сэр Эйбел извлек Этерне из ножен: высокие фигуры стояли по углам комнаты, сияющие тени, сотканные из пыли и отблесков огня, и он чувствовал их взгляды.

– Ну? Ты собираешься продолжать или нет? – спросила Ульфа.

– И той Леди, чье имя нельзя произносить вслух…

Словно по волшебству в сквозняке, тянущем от окна, донесся слабый аромат духов – благоухание далеких лилий.

– Что я сделаю для своей сестры Ульфы и для своей почитательницы Баки все возможное, дабы они осуществили свои заветные желания. – Баки улыбалась.

Тауг отчетливо видел острые зубы и горящие желтым пламенем глаза.

– Что я сделаю для своей сестры Ульфы… – повторил он.

Ульфа тоже улыбнулась, и от улыбки сестры Таугу стало тепло, как от огня в камине; призрачные наблюдатели исчезли.

– … и своей почитательницы Баки все возможное, чтобы они осуществили свои заветные желания.

– Твоей почитательницы Баки? – спросила Ульфа.

– Поскольку я исцелил ее, – торопливо объяснил Тауг.

– Теперь твоя очередь, Ульфа. Мне повторить слова клятвы?

Ульфа помотала головой:

– Я, Ульфа, свободная крестьянка из Гленнидама, клянусь обитателями Ская…

– Сначала Леди, – настойчиво прошептала Баки.

– Клянусь той Леди, чье имя нельзя произносить вслух…

– А также Вальфатером…

– А также Вальфатером и всеми его сыновьями, что я сделаю для своего брата Тауга и его почитательницы Баки все возможное…

– Ты должна сказать «своей почитательницы», – горячо прошептала Баки.

– Я же не исцеляла тебя!

Баки вздохнула:

– Начни сначала.

Ульфа взглянула на Тауга, который выразительно кивнул.

– Ну, если надо… Я, Ульфа, свободная крестьянка из Гленнидама, хотя в настоящее время рабыня короля Гиллин-га, клянусь обитателями Ская – той Леди, чье имя нельзя произносить вслух, а также Вальфатером и всеми его сыновьями, – что я сделаю для своего брата Тауга и своей почитательницы Баки все возможное, дабы они осуществили свои заветные желания. Ну как, сойдет?

– Сойдет. Я, Баки, истинный огненный эльф…

Ульфа так и ахнула.

– … клянусь обитателями Митгартра – Таугом и Ульфой, а также, если он простит мне такую дерзость, самим сэром Эйбелом, – что я сделаю для названных выше Тауга и Ульфы все возможное, дабы они осуществили свои заветные желания. И данной клятвой, как и всеми прочими, я, Баки, навсегда отрекаюсь от ложного и безнравственного поклонения Сетру.

Ульфа вытаращила глаза.

– Кто такой Сетр? – спросил Тауг.

– Об этом чуть позже. Сначала каждый из нас должен сказать, чего он желает больше всего. Вы поклялись первым – значит, и говорить должны первым. По крайней мере, мне так кажется. Вы согласны?

– Ну, – начал Тауг, – мы собирались отправиться на поиски Мани…

– И мужа вашей сестры, – сказала Баки. – Поука. Но, безусловно, желание найти первого или второго не может быть вашим заветным желанием. У вас слишком большое сердце.

– Мне нужно время, чтобы подумать.

– Ты действительно эльф? – спросила Ульфа.

– Из племени огненных эльфов. Хочешь убедиться?

Ульфа кивнула, и в следующий миг у нее перехватило дыхание.

– В чем дело? – поднял взгляд Тауг.

Ульфа стояла на коленях.

– Вы видели большее, – сказала ему Баки. Она помогла Ульфе встать. – Ты поступила неправильно, так нельзя делать. Ты удостоила меня великой чести, но воздание незаслуженных почестей является преступлением. В сердце своем я преклоняю колени перед тобой.

– Я… я…

– Тебе нет надобности говорить, если только ты не намерена сообщить нам о своем желании. Ну как? Или твой брат уже готов?

– Еще нет, – сказал Тауг.

– Я не знаю. – Ульфа шумно сглотнула. – Мое старое платье. Такое и надеть-то стыдно.

– Но я ношу его с достоинством, – сказала Баки, – и полагаю, в скором времени у нас появятся наряды получше.

Ульфа снова сглотнула и опустила голову.

– Теперь скажи нам о своем желании. Пожалуйста. В чем оно заключается? Мы с Таугом поклялись сделать все возможное, чтобы помочь тебе.

– Мы просто хотим выбраться отсюда. – Ульфа говорила так тихо, что Тауг едва разбирал слова. – Мы с Поуком. Хотим вернуться в Гленнидам. Или куда угодно. Помогите нам… нам обоим.

– Обязательно поможем, – сказала Баки. – Тауг? Ваше желание?

– Это еще не оно. – Тауг старался говорить твердым голосом. – Сначала я хочу сказать одну вещь.

– Так говорите.

– Я хочу стать рыцарем. Не просто обычным рыцарем. Конечно, было бы замечательно стать рыцарем вроде сэра Гарваона или сэра Свона. Но на самом деле я хочу – это еще не самое заветное мое желание – стать рыцарем вроде сэра Эйбела. Я хочу стать рыцарем, способным вскочить на спину дракону.

Обе женщины хранили молчание, хотя Ульфа подняла голову и взглянула на брата.

– Сейчас я оруженосец. – Тауг расправил плечи. – Я действительно оруженосец, Ульфа, и, вероятно, рано или поздно стану рыцарем, коли меня не убьют. Поэтому мне надо срочно учиться. Я знаю, что, если я сначала дождусь, когда меня посвятят в рыцари, и только потом постараюсь стать таким, как сэр Эйбел, у меня ничего не получится.

Голос Баки прозвучал чуть громче шепота:

– И даже в другом случае вы не можете с уверенностью рассчитывать на успех, господин.

– Знаю. Но если я не начну сейчас же, я точно никогда не добьюсь успеха. Лорд Бил и сэр Свон хотят, чтобы я убедил короля Гиллинга впустить их в Утгард, дабы лорд Бил получил возможность выступить в роли настоящего посла, как угодно нашему королю. Это и есть самое главное мое желание. Я хочу выполнить свой долг.

– Браво! – раздался новый голос. Вырисовываясь четким силуэтом на фоне серого зимнего неба, Мани сидел на сером каменном подоконнике, черный и блестящий, как начищенный чайник, и зимний ветер ерошил его шерсть.

– Браво! – повторил Мани, а потом спрыгнул с подоконника и одним мощным прыжком, который сделал бы честь рыси, взлетел на плечо Таугу. – Я принес добрые вести. – Он довольно посмотрел на женщин сверкающими зелеными глазами. – Через минуту я сообщу их вам, но сначала мне хотелось бы дослушать вас.

– Да. – Тауг погладил кота. – Какое твое главное желание, Баки? Мы рассказали тебе о своих.

– Вы действительно хотите знать, господин? Возьмите обратно свою клятву помочь мне.

Тауг подождал, не заговорит ли Ульфа, но она изумленно таращилась на Мани, и потому он сказал:

– Мы не можем, покуда не узнаем, чего ты хочешь.

– Как бы вам не пришлось пожалеть. Политическая обстановка в Эльфрисе сложная, но я должна рассказать о ней, чтобы вы поняли мое желание. Мой народ, которому некоторые из вас поклоняются, появился на свет по воле некоего существа по имени Кулили. Она создала нас, чтобы мы любили ее, но мы ее возненавидели, восстали против нее и в конце концов загнали в море. Как вы, вероятно, знаете, у нас много разных кланов.

– Я знаю, – сказал Мани.

– Я принадлежу к клану огненных эльфов, и мы, огненные эльфы, ненавидели Кулили сильнее, чем все остальные. Мы двигались впереди наступающего войска, и мы последними покинули место сражения. Когда Кулили скрылась в подводных пещерах, именно мы, а даже не морские эльфы настояли на необходимости уничтожить ее полностью, до последнего червя. И это несмотря на то, что она скрылась с глаз долой и наша земля больше не говорила ее голосом.

Тауг, который не мог представить себе существо, сотканное из червей, открыл рот, собираясь задать вопрос, но почти сразу закрыл, так и не промолвив ни слова.

– Мы и другие эльфы спустились за Кулили в морские глубины и сразились с ней, когда у нее не осталось пути к отступлению. Я девушка, а не мужчина. Вы поверите, что я тоже сражалась?

– Да, – сказал Мани.

– Коли ты так говоришь, – сказала Ульфа.

– Говорю. И я действительно сражалась. «Вперед, девы! – кричали мы, бросаясь в бой. – Вперед, огненные девы! Смерть Кулили!» Я могу изобразить наши боевые кличи, но не в силах передать, какими слабыми, тихими и одинокими казались они в темных морских глубинах. Мы атаковали акул Кулили по всем правилам военного искусства, и буквально через минуту те немногие из нас, которые остались живы, с воплями ужаса обратились в бегство. Вы, господин, не бежали бы, как я.

Тауг промолчал.

– Вы бы предпочли погибнуть.

– Продолжай. – В кои-то веки Мани казался потрясенным.

– После того кошмарного дня наш король неоднократно пытался собрать нас. Многие не откликались на призывы, поскольку боялись, что их снова отправят воевать. Лишь через год общее собрание эльфийских кланов все-таки состоялось, и состоялось оно только потому, что дело происходило в глубине страны. Многим из нас – в том числе и мне – не хватило бы духу подойти близко к морю… Наш король восславил память погибших, сначала воздав должное своей дружине, три четверти которой пало в бою, а затем нашему клану в целом. Мы были одним из самых многочисленных племен, а стали самым малочисленным, сказал он. «Мы не можем снова сразиться с Кулили», – объявил он, и при этих словах шепот пробежал по нашим рядам, и многие тяжело вздохнули, а некоторые испустили радостные возгласы. Потом он познакомил нас со своим планом – который, сказал он, позволит нам в конечном счете одержать победу… Мы больше не почитали Митгартр и вас, обитателей этого мира. Вы, по нашему мнению, были сонными, тупыми, недостойными богами, которые больше не верили в наше существование, даже если мы стояли перед вами. От вас не приходилось ждать помощи, сказал он. Вряд ли у кого-нибудь нашлись возражения.

Ульфа вопросительно посмотрела на Тауга.

Мани привычно разгладил усы лапой:

– Видите ли, мы – боги эльфов. Сам я – покровительствующее божество в образе животного, тотем. Мое изображение символизирует свободу и неизменно сопряженное с ней качество: хитрость.

– Однако были и другие, готовые оказать нам содействие, – продолжала Баки. – Наш король призвал их на помощь. Среди них был Сетр. Предводительствуемые Сетром и остальными, мы вновь яростно атаковали Кулили и вновь потерпели поражение, как раньше. Не все наши кланы участвовали в битве, а некоторые – бодаханы и другие – послали лишь по нескольку десятков воинов. Сетр сказал, что в этом-то и кроется причина нашего поражения, и мы поверили. Мы не станем предпринимать никаких наступательных действий, пообещал он, покуда все до единого кланы не будут готовы сражаться, как сражались мы.

Баки умолкла, и Мани спросил:

– Он собирался принудить остальных?

– Совершенно верно. Он решил подчинить своей власти все эльфийские кланы и для этой цели построил башню Глас – столь высокую, что ее вершина стала островом в Митгартре. Я сказала «он построил», поскольку теперь у нас так принято говорить. Но на самом деле башню для него построили мы, и Сетр принуждал нас к поистине рабскому труду. – Баки вытянула руки вперед. – Вы мне не поверили бы, даже если б я рассказала лишь о половине того, что сделала этими вот руками.

– Я бы поверила, – сказала Ульфа.

– Наш король умер – погиб, перемолотый челюстями подводного чудовища, сказал Сетр. Он не позволил нам избрать нового короля, а потом заявил, будто позволил и будто мы избрали его, Сетра. Когда строительство башни закончилось, он превратил нас в химер, призванных сторожить ее. Кто-нибудь из вас видел химеру хоть раз в жизни?

– Я не видел, – сказал Мани, – а хотелось бы.

В следующий миг старое серое платье уже лежало на полу, похожее на грязную лужицу, а Баки обволокли клубы дыма. Ее кожа потемнела, словно обуглившись, затвердела и растрескалась; уши вытянулись, рот увеличился, и зубы выросли, превратившись в жуткие острые клыки. Ноги и руки стали когтистыми лапами, и она широко распростерла кожистые крылья.

Мани выгнул спину дугой, шерсть у него стала дыбом, и он зашипел, как два десятка змей разом.

Химера зашипела в ответ – леденящий душу звук, в котором слышалось холодное дыхание смерти.

– Такой я с-с-стала и такой долго ос-с-ставалась. Я ненавидела с-с-свое обличье, но не хотела менятьс-ся. Такова была влас-сть Сетра надо мной.

Из глаз у нее снова повалил густой дым. Когда он рассеялся, все увидели перед собой длинноногую и длиннорукую эльфийскую девушку с медной кожей. Она проворно подхватила с пола серое платье и, как только его надела, превратилась в обычную земную женщину с огненно-рыжими волосами.

– Сэр Эйбел заставил меня отречься от клятвы, данной Сетру, – сказала она, – и вернул мне прежнее обличье, которое вы сейчас видели. Однако моя клятва до сих пор связывает меня. Во-первых, потому, что я отреклась не по доброй воле. И главное, потому, что я боялась Сетра. Я служила сэру Эйбелу и называла себя его рабыней. И даже сейчас называю.

Тауг кивнул.

– Но я называю себя и вашей рабыней тоже, из чувства благодарности и любви. Сетра я боюсь, но уничтожу самый источник страха. Вы хотите стать рыцарем. Учитесь у меня.

– Я постараюсь, – сказал Тауг.

– Итак, мое заветное желание.

Со двора замка донесся топот копыт, и Мани вспрыгнул на подоконник посмотреть, что такое там творится.

– Это легко сказать, – продолжала Баки, – но нелегко сделать. Во всяком случае, мне так кажется. Я хочу привести сэра Эйбела в Эльфрис, чтобы он повел нас в бой против Сетра.

Мани повернулся и уставился на нее широко раскрытыми зелеными глазами.

– Вы и ваша сестра поклялись помочь мне.

Тауг взглянул на Ульфу (ибо у него упало сердце), а она взглянула на него; но ни один из них не произнес ни слова.

– Милый котик, ты хотел увидеть химеру – и увидел. Ты доволен?

– А химера, – сказал Мани, – увидела меня. Именно этого я хотел, и мое желание исполнилось. Я знал, что ты не обыкновенная девушка, каких много. Теперь ты знаешь, что и я – не обычный кот.

Баки шутливо поклонилась.

– Со своей хорошей новостью я несколько запоздал, – продолжал Мани, – и взамен судьба оставила мне лишь плохую. Какую из них вы хотите услышать в первую очередь?

– Я не имею ни малейшего влияния на сэра Эйбела, – сказала Ульфа.

– Значит, тебе надо приобрести хоть самое малое влияние на него, – ответила Баки.

– Сэр Эйбел мне ничего не должен, – сказал Тауг.

– Он видит себя в тебе, и, возможно, этого достаточно. Ты, кот, не давал клятвы, и я знаю 8 котов слишком хорошо, чтобы воображать, будто ты станешь выполнять свои обещания. Но ты поможешь нам?

– Я уже рвусь помочь вам всеми фибрами своего существа, – раздраженно заявил Мани, – и ни один оверкин в Скае не сможет сказать почему. Вы вообще намерены выслушать меня? Я ужасно люблю приносить добрые вести, но от моих дурных вам станет худо.

– Он сказал, что хороших новостей ждать не приходится, – пробормотала Ульфа, устало поднимаясь с табурета.

– Не так, – возразил Мани. – Я сказал, что хорошая новость уже не новость. Король Гиллинг любезно согласился принять посольство, возглавляемое лордом Билом. Он сам, моя хозяйка, твой господин, Тауг, и все остальные вошли в замок. Вы слышали топот копыт, коли держали ухо востро. И увидите наших, коли выглянете в окно.

Тауг подошел к окну, и Ульфа присоединилась к нему.

– С ума сойти какое великолепие, – прошептала она.

– Видела бы ты нас, покуда нас не ограбили, – самодовольно сказал Мани.

Ульфа уставилась на него, а потом перевела глаза на Тауга. В ее взгляде явственно читалось: коты не умеют говорить.

Тауг прочистил горло:

– Ну, некоторые умеют. Бывает по-разному. Я имею в виду, Мани – единственный из всех известных мне котов, который действительно умеет говорить.

– И он намерен использовать такую свою способность, – подхватил Мани, – дабы напомнить тебе, что главное твое желание осуществилось. Наша задача заключалась в том, чтобы заставить его громадное величество впустить в замок наш отряд, и мы достигли своей цели.

Тауг медленно улыбнулся.

– Я говорю «мы», поскольку ты сопровождаешь меня и поскольку я великодушен и снисходителен к чужим ошибкам. Блуждая по замку, я случайно столкнулся с королем и его огромным неуклюжим мудрецом.

– Тиази.

– Совершенно верно. Я отомкнул уста, и они оба премного изумились – особенно король. По-твоему, ты слышал, как я говорю? Ты никогда не слышал, чтобы я говорил так, как говорил тогда. Я был красноречив, дипломатичен и убедителен. Самое главное, я выражался сильно, четко и кратко. Гильф вечно твердил, что у меня слабый голос. На самом деле, постоянно ставил мне это в укор. Ты помнишь Гильфа?

Тауг кивнул.

– Послушал бы он меня, когда я говорил с королем. Сомневаюсь, что в Тортауэре найдется хоть один придворный, способный тягаться со мной по части красноречия. Я объяснил, что король Арнтор прислал нас как друзей, а не врагов, чтобы помочь ему управи…

– Тауг… – Ульфа схватила брата за руку. – Я не… Кот ведь действительно говорит? Я не сошла с ума?

– Конечно говорит, и он рта не открыл бы в твоем присутствии, если бы ты ему не понравилась. Успокойся.

Она указала на окно:

– Я видела какое-то… существо. Минуту назад. Мельком. Все эти важные господа спешивались, а оно стояло там, у стены, – огромное, почти как великан, только это не великан. Ужасного вида и такого же серого цвета, как стена. Оно пошевелилось и исчезло.

– Его зовут Огр. – Лучшего ответа у Тауга не нашлось.

– Я не дам тебя в обиду, – сказал Мани. – Пока я рядом, можешь не бояться Огра. Он парень туповатый, хотя, должен признаться, я сам от него не в восторге. Туповатый и довольно славный, если не принимать во внимание его слабость до человечины.