Текст книги "Солдат Сидона"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

13

БОГ С ГОЛОВОЙ ВОЛКА

АП-УАТ – бог солдат. Так говорит Аахмес и все солдаты Кемета. Мы пришли к магу и объяснили, что хотим принести дар этому богу в его городе, Асуате. Он только покачал головой. У него строгий приказ – плыть как можно быстрее, и он не собирается приказывать капитану останавливаться здесь. Мы запротестовали, и тогда он сказал, что мы сможем сделать любое приношение ночью, когда мы причалим к берегу. Мы попросили золота, чтобы купить подходящий дар богу. Но он сказал, что золото принадлежит сатрапу, и он может использовать его только для дел, напрямую связанных с целью нашего путешествия.

Мы пошли к капитану. Он – Человек Пурпура. Мит-сер'у говорит, что его зовут Муслак, он наш друг и особый друг Нехт-нефрет. Муслак сказал, что мы будем проплывать мимо Асуата в полдень. Мои солдаты заворчали. У меня есть немного денег, и мы могли бы купить на них подношение, но что это нам даст, если мы не можем добраться до храма?

Я ГОВОРИЛ с целителем. Он спросил, что волнует меня. – То, что я уснул, – ответил я. – Мит-сер'у говорит, что я никогда не сплю днем. Она и я сидели в тени паруса. Иногда мы разговаривали. Иногда целовались. А иногда молчали, просто счастливые от того, что находимся рядом друг с другом.

– Я понимаю, – сказал он и глубоко вздохнул. – Ты забываешь, Латро. И поэтому я собираюсь кое-что тебе рассказать. Ты не должен никому рассказывать это сегодня, а завтра ты забудешь и другие расскажут тебе, кто я такой.

– Я понимаю, – сказал я. – Я не узнаю, что ты целитель и мой друг Сахусет, пока она не расскажет мне об этом.

– Как у тебя есть Мит-сер'у, так и у меня есть женщина. Она приходит ко мне, когда я бужу ее. И тогда мы занимаемся любовью, говорим, целуемся и обнимаемся.

Я кивнул.

– Тебя это не удивляет? Я думаю, что это удивило бы любого на корабле.

– У меня есть Мит-сер'у, – объяснил я, – и у главного Человека Пурпура есть Нехт-нефрет. Обе прекрасны. Почему бы и тебе не иметь женщину, если ты так хочешь?

– Когда я не бужу ее, моя любовница спит, – сказал целитель, и мне показалось, что он говорит самому себе, и не скажет больше ничего, если я не спрошу. Поэтому я спросил, спит ли она днем, как я этим утром.

– Днем и ночью. – Он сжал мне плечо. Он худой, но ростом даже выше меня. – И тем не менее, Латро, не так давно была ночь, когда она проснулась, хотя я ее не будил, и пришла ко мне.

Он опять вздохнул. – Тогда мы разбили на берегу лагерь и поставили шатры, потому что в той деревне не было гостиницы, только пивная лавка. Я был в моем шатре и хотел ночью вернуться на корабль, перенести ее к моей кровати и разбудить.

Он ударил в ладоши, неожиданно громко. – И вдруг моя дверь-занавес отлетела в сторону и появилась она. Она поцеловала и обняла меня. Этой ночью я был счастливее, чем когда-нибудь, и счастье повторилось еще и еще. Этот корабль заколдован, Латро, и заклинание сплел не я. Возможно Чаниу. Я не знаю. О чем ты хотел спросить меня?

– Мой сон, – сказал я. – Мит-сер'у говорит, что я никогда не сплю днем, но умер в тот день, когда сидел с ней под деревом.

Целитель кивнул, так что это должно быть правдой.

– Она думала, что я умру снова и страшно испугалась. Она разбудила меня, но я еще помню мой сон, или часть его.

– Страшный сон, судя по тому, ты говоришь.

– Да. Нет ли в этой земле бога с головой волка? Мит-сер'у сказала, что ты – уроженец этой земли и самый ученый среди всех нас.

– У этого бога множество имен, – сказал мне целитель. Он перечислил несколько из них.

Я сказал, что мои солдаты называли его Ап-уат.

– Тогда мы тоже можем называть его так, но нельзя забывать, что он – открыватель путей. Когда наша армия марширует, Латро, командир, чтобы не попасть в засаду, всегда посылает вперед несколько человек.

– Да, авангард, – сказал я. – Это всегда мудро.

– Их называют открывателями пути. И они часто видят бога с головой волка, который идет перед ними. Тогда они знают, что путь безопасен, и армию ждет триумф. По той же причине этот бог находился на штандартах наших фараонов.

– Мои люди хотят остановиться у города этого бога, – объяснил я, – и принести ему жертву прежде, чем мы достигнем диких южных земель. Мы пошли к Чаниу и объяснили это, но он не хочет останавливаться.

Целитель кивнул. – Да, понимаю. Ты веришь, что именно этот бог послал тебе сон?

– Да, мне так кажется, именно он. Мы поговорили с Муслаком. Он сказал, что ночью, когда мы остановимся, мы будем очень далеко от города Ап-уата, возможно около Акмима.

– И поэтому ты пришел ко мне.

Я покачал головой. – Поэтому я сел около Мит-сер'у и заснул. Я оказался в темной земле, где лежало много мертвых. Ко мне медленно подползал волк, который одновременно был человеком, и он буквально тащил себя руками, которые одновременно были лапами.

Целитель молча слушал меня.

– Увидев, как он ползет, я понял, что у него сломана спина. Ни человек ни животное не может долго жить со сломанной спиной. Человеческим голосом он попросил меня убить его, взять его жизнь и закончить его страдания. Я…

Целитель поднял голову. – Подожди, у меня много вопросов. Ты узнал этого человека, который одновременно волк?

– Да, во сне я узнал его, но сейчас я не могу сказать, кто это был.

– Тем не менее ты узнал его. Он тебе враг или друг?

– Он был моим врагом, – сказал я. – Это я тоже знал.

– И, тем не менее, он пришел к тебе просить о милости?

Я поднял плечи и дал им упасть, как делает сам целитель. – Больше было не к кому.

– Только ты и мертвые.

– Да.

– Хорошо, продолжай.

– Я сделал так, как он просил. – Я показал целителю меч. – Я убил его этим мечом, быстро, схватил за ухо и перерезал горло. Когда он умер, я увидел его лицо. – Здесь я остановился и вспомнит темную равнину из моего сна. – После чего Мит-сер'у разбудила меня, потому что испугалась, что я умер.

Целитель вынул четыре золотые изогнутые палочки из своей одежды, сделал из них квадрат на палубе перед нами, после чего сказал и сделал кое-что такое, что я записывать не буду. Закончив, он подобрал золотые палочки, сказав каждой из них слово, сложил их вместе, потряс и бросил мне в лицо.

Я спросил, что они сказали ему, когда с шумом ударились о палубу. Он разозлился и сделал мне знак молчать. Через какое-то время он подобрал их, потряс, как и раньше, и опять швырнул. – Ты не все рассказал мне, – сказал он мне, изучив их во второй раз. – Что ты не рассказал?

– Перерезав ему горло, я сказал девушка. Я не могу объяснить почему так сделал, но, как мне кажется, это неважно.

– Девушка.

Я кивнул. – Точно. Только одно слово.

– Ты говоришь на языке Кемета лучше, чем большинство иностранцев. На каком языке ты говорил во сне?

– Во сне я сказал только одно слово. Вот это.

– Сатет?

– Нет, другое, которое значит то же самое.

– Бент-Анат?

– Я не думаю, что говорил на этом языке.

Я имел в виду высокую девушку, очень молодую, с цветочной короной на голове – я хотел сказать, имел в виду во сне.

Он бросил палочки, как и раньше, наклонился над ними и долго жужжал, потом опять бросил. Выпрямившись, он задумчиво сказал: – Латро, ты не должен бояться своего сна. Ап-уат благоволит к тебе. Я хочу, чтобы ты купил ягненка и принес его в дар храму. Черного ягненка, если сможешь найти.

– Человек Пурпура сказал мне, – возразил я, – что мы не остановимся около храма Ап-уата.

– А если мы остановимся, – спросил целитель, – ты сделаешь то, что я просил?

– Да, – сказал я, – конечно я сделаю это, если мне хватит денег.

Он кивнул, как будто самому себе. – Насколько я могу себе представить, Мит-сер'у не оставляет тебя надолго в одиночестве. У Чаниу есть много всего, и он может дать тебе что-нибудь, если ты попросишь. Подожди.

Он бросил палочки, как и раньше, негромко свистнул, и бросил опять.

Потом подобрал их и убрал обратно. – Анубис тоже благоволит к тебе, как когда-то благоволил ко мне. Сейчас он говорит с тобой через меня. Ты должен идти в город мертвых. Там он даст тебе вполне достаточно, чтобы купить ягненка. Ты не боишься призраков?

– Конечно боюсь, – сказал я, – и какой человек не боится? Но что это за город мертвых, куда я должен пойти? Разве внутри каждого города нет места, предназначенного для мертвых?

– Он не сказал, как не сказал и то, какой ночью ты должен войти туда. Когда я говорил о призраках, то имел в виду только то, что многие люди боятся войти в город мертвых ночью. Пойдешь ли ты, зная, что бог приказывает тебе?

– Конечно.

– Твой меч, он острый?

– Ты держал его в руке.

– Я не обратил внимание на клинок. Да?

– Да.

– Хорошо. Анубис желает, чтобы ты принес острый меч.

Я пишу все это, пока помню. Я пересказал наш разговор Урею, и тот сказал, что пойдет со мной. Мит-сер'у подслушала нас. Она говорит, что тоже пойдет со мной.

И еще она говорит, что этот бог, Анубис, который благоволит ко мне, – очень великий бог, он переносит послания из Страны Мертвых к богам, и через него боги отправляют послания в Страну Мертвых. Он надзирает над приготовлениями тела к погребению, сторожит могилу, и все призывают его. Я спросил, почему он благоволит ко мне. Она не смогла ответить, сказав только, что никто не знает, почему боги любят одного человека и ненавидят другого. Возможно потому, что его брат благоволит ко мне.

Урей сказал, что мы уже встречались, этот Анубис и я, и что именно он держал весы, на которых взвешивалось мое сердце. Я запротестовал и сказал, что невозможно взвесить сердце, не убив его владельца. Он признался, что я прав, и исчез, когда я оглянулся. Я хотел бы спросить его побольше о там, как взвешивали мое сердце, потому что совершенно об этом забыл.

НАС остановил многовесельный военный корабль. Чаниу и Муслак отправились на переговоры с его капитаном. Теперь я уверен, что в конце концов мы пришвартуемся около Асуата. Так я и сказал своим людям.

14

МЕНЯ ЗОВЕТ БОГ С ГОЛОВОЙ ШАКАЛА

АНУБИС возглавлял великое шествие в честь своего брата. Мит-сер'у потребовала, чтобы я прочитал много из этого свитка утром, до завтрака. Поэтому я знаю, что уже видел его.

Прошлой ночью мы спали на корабле, потому что, по словам Мит-сер'у, никак не могли найти на берегу гостиницу. Город переполнен теми, кто приехал на праздник. Я знаю, что должен идти в город мертвых, но к тому времени, когда Муслак и я встретились на борту корабля, так устал, что валился с ног. Как и обе женщины.

– Мы будем стоять около Асуата всю ночь и еще завтра, по меньшей мере, – сказал мне Муслак. – Мои матросы на берегу, они пьют, танцуют и охотятся за женщинами, и мы сможем отплыть очень и очень не скоро.

Ни Мит-сер'у, ни я не возразили, хотя мне хотелось найти гостиницу и без помех насладиться моей речной женой. Так и получилось, что мы спали на борту, а утром пошли в город, чтобы посмотреть на бой быков, и вернулись на корабль (где мы сидим сейчас), чтобы посмотреть на великолепную процессию.

Не могу сказать, видел ли раньше бой быков, но думаю, что нет, потому что все для меня было новым. Очень шумное и грубое зрелище, и поэтому вначале я решил, что Мит-сер'у и Нехт-нефрет оно не понравится. Но вскоре оказалось, что они наслаждаются им так же, как и я.

Я думаю, что было бы еще лучше сидеть на особом месте подальше от арены, чтобы зрители оставались в безопасности. (Я сказал об этом Урею, но он не согласился.) А так у зрителей нет никакой защиты, кроме веревок, привязанным к рогам быка, которыми погонщики могли бы только слегка замедлить атаку, если бы быки попытались напасть на нас.

Быков вывели на поле с веревками через нос, но их бросили, когда быки увидели друг друга и были готовы сражаться. Оба были большие и сильные, очень красивые. Почувствовав свободу, быки бросились друг на друга, потом еще и еще, стали кружится, применять ложные выпады и вообще напоминали воинов с двумя мечами в руках. Я уверен, что уже видел таких.

Наконец черный бросил на землю красно-белого, и забодал того чуть ли не до смерти, прежде, чем его оттащили. Погонщики черного быка вились вокруг него как пчелы, и наконец сумели продеть веревки через его нос. Потом его вымыли и украсили венками. Мне сказали, что, пока он не умрет, его будут держать в храме, а потом похоронят так, как приличествует герольду Пта.

Кроме того были еще гонки и игры всех сортов, подходящие для солдата. Муслак и остальные хотели, чтобы я боролся, но Нехт-нефрет предупредила меня, что толпе не понравится иноземный победитель, и меня могут разорвать на куски. Я подумал, что это мудрый совет, и решил не участвовать.

Эта процессия стоит того, чтобы на нее посмотреть. На лодках мимо нас проплывают одетые в богатые одежды статуи каждого бога города, верующие гребут, жрецы стоят на носу и направляют лодку. Великолепное пышное зрелище. Украшенные драгоценностями веера из блестящих перьев охлаждают статуи. Вокруг них крутятся танцоры. Насколько может видеть глаз, берега реки усеяны зрителями, и еще тысячи находятся на лодках и кораблях, вроде нашего.

Возможно я не должен писать об этом, но потом я всегда могу это вычеркнуть, если посчитаю, что так лучше. Статуя Анубиса была самой обыкновенной статуей. Вырезанной из дерева, насколько я могу судить, и умело раскрашенной. И статуи всех остальных богов тоже, кроме Ап-уата. А вот это, как мне показалось, вообще была не статуя: на лодке стоял мужчина с головой волка, больше, чем любой другой человек. Проплывая мимо, он посмотрел на меня и наклонил голову, как если бы хотел спросить: "Ты придешь?". Если бы он показал мне зубы, я бы точно убежал и забился трюм, как настоящий трус.

АНУБИС хотел встретиться со мной в городе мертвых. Я не забыл этого, когда мы причалили этим утром, и еще не забыл этого сейчас, хотя никогда не видел его. Когда мы были на набережной, я проверил заточку своего меча и дал Урею длинный кинжал, который позаимствовал у Тиби. Я сказал Урею, где я взял кинжал и кому он должен его вернуть. Это замечательный кинжал, обоюдоострый и очень хорошо заточенный. Но Урей отказался, сказав, что ему не нужно никакое оружие, и отдал его Мит-сер'у. Та поблагодарила его и вернула кинжал Тиби, сказав, но без всякого сомнения потеряет его.

Я решил, что это предзнаменование, и совсем не плохое, и мы пошли на рынок. Там мы хотели спросить дорогу в город мертвых. Но рынок оказался практически пуст, хотя Мит-сер'у говорит, что вчера, после процессии, он был переполнен.

Она все время глядела на драгоценности и кинжалы в лавках, которые продают такие товары; в конце концов я купил ей маленький кинжал в стиле Кемета – похожий на иглу, с глазом на рукоятке. (* Такие кинжалы имеют форму анка, египетского креста, иероглифа, означающего "жизнь"; имеется в виду, что он должен защищать жизнь своего владельца. К такому кинжалу можно привязать шнурок, так что он не теряется, даже когда падает. Примечание Дж. Вульфа.)

Она спросила, не можем ли мы сходить в город мертвых днем. Я не думал об этом, но взял свиток у Урея и прочитал ей вслух все, что делал и говорил целитель, и она сказала, что мы безусловно должны идти ночью, иначе целитель не спросил бы, боюсь ли я. Она сказала, что днем даже маленькие дети посещают мертвых, но ночью все города мертвых становятся местом зла.

– Это потому, – спросил я, – что из могил выходит Пожиратель Крови? – Кажется я где-то слышал это имя.

Она засмеялась и сказала, что только дети верят в такие вещи, но, я знаю, она испугалась. – Если уж мне ради тебя придется встретится лицом к лицу с Пожирателем Крови, – сказала она, – я хочу сделать это на полный желудок. У тебя хватит денег, чтобы купить хорошую еду?

Я вынул все мои монеты и мы решили, что этого хватит на простую еду для нас троих; потом мы нашли полупустую харчевню, которая понравилась Мит-сер'у. Урей исчез. Это сохранило мне немного денег и мы купили более лучшую еду, чем собирались, и еще пива. Жареная рыба и свежие горячие пироги были просто великолепны. И только тогда, когда мы почти их прикончили, мне пришло в голову, что у меня не осталось денег на то, чтобы снять комнату в гостинице. Я сказал Мит-сер'у, что нам придется вернуться на корабль и спать там.

– Нет, не придется, – сказала она мне. – У Муслака много денег, и он будет счастлив дать тебе столько, что хватит на хорошую комнату и еще останется. И если ты собираешься сегодня принести жертву, разве тебе все равно не придется просить у него денег? Тебе нужен хороший черный ягненок, а они здесь не так-то дешевы.

Я согласился, что не подумал об этом.

– Ну, ты должен был подумать лучше. Вот замечательный способ просить деньги: просить как можно больше, брать, что дают, и побыстрее уходить. Дорогой, стоит это знать, так что лучше всего записать это в твой свиток.

– Запишу, – сказал я. – Я должен знать это все время, пока ты со мной.

Она рассердилась, закричала на меня и расплакалась. Я попытался успокоить ее, и когда не получилось, сказал ей, чтобы она возвращалась на корабль. Я сказал ей, что знаю, где находится город мертвых, и пойду туда ночью, один.

– Не уйду! Ты – животное, и я была бы сумасшедшей, отпустив тебя одного в такое опасное место.

Тогда я вышел из харчевни, сказав ей, что накажу ее, если она не останется здесь. Я уже ушел далеко от рынка, и только тогда сообразил, что она идет за мной. Я погнался за ней и схватил ее, и мы поцеловались.

– Ну, Латро, как я бегаю?

– Очень быстро, – сказал я. – У тебя длинные ноги. Но ты сразу бежишь слишком быстро, и не сможешь бежать долго.

– Неужели ты думаешь, что я не хотела, чтобы ты схватил меня? – Она опять поцеловала меня и сказала, что я слишком большой и не могу бегать так быстро, как она. Может быть она и права, отчасти, но я точно знаю, что смогу легко обогнать ее в длительном беге, потому она уже тяжело дышала, когда я ее схватил.

Город мертвых – пустынное место, но не такое плоское, как могло бы быть, и за ним находятся холмы. Когда мы достигли его ворот, печально-кровавое солнце уже стояло достаточно низко. В городе мертвых были и улицы, как и в городе живых. Но вместо домов на этих улицах стояли могилы, много меньшие, чем настоящие дома. Было много площадей, некоторые были вымощены глинобитными кирпичами, некоторые камнем. Двери некоторых могил были взломаны.

Мы шли по улицам молчаливого города до тех пор, пока последняя из свежих могил не осталась позади. Теперь нас окружала красная земля; впереди темнели холмы. Я сказал Мит-сер'у, что хочу забраться на самый высокий холм и посмотреть на Асуат сверху. У нее болели ноги и она пообещала подождать меня внизу.

Я сделал так, как и собирался. Прежде, чем я добрался до первого по настоящему высокого холма начались сумерки, но все равно подниматься было совсем не трудно. Я забрался на самый верх и посмотрел оттуда на город, его горящие огоньки и закрытые ставни, и на широкую блестящую змею за ним, Великую Реку, которая, как всякий знает, является самой большой рекой в этом мире. И я увидел Мит-сер'у, тоже, выглядевшую маленькой и одинокой – она сидела на земле, опираясь спиной о стену последней новой могилы.

Начав спускаться вниз, я потерял ее из вида. Почему-то мне показалось, что больше я ее не увижу; и, спустившись в город мертвых, не нашел ее. Я позвал ее, еще и еще, и, когда никто не ответил, начал бегать по всем улицам. Я запыхался и очень устал, но на третьей (как мне кажется) улице увидел черного шакала, бесстрашно стоявшего на самой середине. Увидев меня, он опустил голову к земле, что-то вдохнул носом и исчез между двух могил. Я встал на колени на том месте, которое он нюхал, подумав, что Мит-сер'у уронила какую-нибудь безделушку, на которой остался ее запах, и именно это привлекло шакала.

Было уже темно и я ничего не увидел, но мои пальцы ощутили мокрую грязь и я понял, что это свежая кровь раньше, чем поднес их к глазам. Я застыл на месте и прислушался. Не меньше ста ударов сердца я слышал мягкие вздохи ночного ветра. Наконец что-то послышалось справа. Заскрипели петли, зашептали людские голоса, что-то разбилось и упало.

Вскоре я нашел клочок одежды.

Они не связали и не заткнули ей рот, но большой человек с повязкой на груди стоял над ней с солдатской изогнутой дубинкой в руках. Двое других уже взломали могилу железными ломами – из пустого дверного проема лился слабый свет фонаря.

Большой человек повернулся и бросился на меня, хотя, будь он поумнее, обязательно подождал бы своих друзей. Он взмахнул дубинкой, но Фальката отрубила ему рука раньше, чем он смог ударить. Он умер раньше, чем упал на землю.

Мит-сер'у закричала, и из могилы выскочили еще двое. Один держал тяжелый лом, но убегал каждый раз, когда я подходил к нему. Второй кружил вокруг, пытаясь ударить меня ножом в спину. Он был слева от меня, когда из теней между двумя могилами выскользнула тень и схватила его. Человек с ломом увидел это и на мгновение застыл. Я схватил левой рукой его орудие, и Фальката ударила его между шеей и плечом.

Когда я взглянул на человека слева от меня, он уже лежал мертвый, и Урей стоял над ним, вытирая рот. – Шея – самое лучшее место, – сказал Урей. – Быстрее всего убивает именно удар в шею.

Я согласился, что это правда, хотя Фальката рассекла большого человека до пояса и он упал, как камень.

В открытой могиле мы нашли кожаный мешок, в котором лежало несколько драгоценностей – в том числе принадлежащие Мит-сер'у – и еще несколько вещей. Я бы вернул их в могилы, из которых убитые нами люди украли их, но невозможно было узнать, откуда они и не было никакого способа починить сломанные двери. Мит-сер'у обыскала тела и вернула себя кинжал, а также немного золота и достаточно много серебра и меди.

– Это все мое! – заявила она и показала две полные горсти с монетами.

– Тогда, – сказал я ей, – ты ничего не получишь из нашего мешка.

– Но ты же дашь мне несколько красивых вещичек, а, Латро?

– Ни единый жемчужины, – сказал я. – Все это Урея и мое.

– Ха! – Она выпрямилась и сплюнула. – Твое, ты хотел сказать. Урей – твой раб, хотя ты и не хочешь сказать нам, где взял его.

– Мы, рабы, можем иметь деньги, иногда, – прошипел Урей. Он, казалось, очень рассердился.

– Только если твой хозяин разрешит тебе, – высокомерно сказала Мит-сер'у, – а я его речная жена и свободная женщина.

– Мертвая женщина, в тот момент, когда мой хозяин захочет это.

– Он никогда не убьет меня. Да, да, дорогой? Или ограбит меня. А что касается этого, – она опять показала деньги, – ты же знаешь, что я всегда отдам их тебе, если попросишь. Я тоже сражалась. Я ударила большого кинжалом. И я – они должны были заплатить три сикля за то, что взяли у меня.

В конце концов мы разделили все поровну и каждый из нас получил треть. Урей нашел приятную гостиницу около храма Ап-уата для меня и Мит-сер'у, и один единственный дарик купил нам два ужина и хорошую комнату наверху, с самым холодным и чистым воздухом, и еще принес серебро и несколько медных монет. Все это время у меня зуделось поговорить с Уреем наедине, но никак не получалось. Он дал мне футляр с моим свитком и еще один из мешков Мит-сер'у, в который она сложила свою долю нашей добычи, а потом вернулся на корабль поесть и поспать. Он присоединится к нам утром.

Сейчас Мит-сер'у лежит в постели и терзает меня упреками, что я слишком долго пишу. Но я должен записать еще кое-что, прежде чем засну. Во-первых еще до того, как мы разделились, к нам пришел трактирщик и спросил, не слушали ли мы что-нибудь о телах, найденных в городе мертвых. Конечно я сказал, что ничего не слышал, и Мит-сер'у добавила, там любой может найти бесконечное число тел.

– Три человека, которых убили сегодня вечером, – сказал трактирщик. – Двое убито мечом, и раны настолько глубокие, что ни один живой человек не в состоянии их нанести – так мне сказали! – и еще одного укусила кобра. И никто не знает, как это произошло.

– Никто кроме меня, – величественно сказала ему Мит-сер'у, – и любой другой глупой девушки, которых никогда не слушают. Третий человек убил первых двух, а потом его укусила кобра и он умер сам.

Трактирщик покачал головой. – Ты что, не слышала мои слова? Никто живой не мог нанести таких ран. Говорят, что даже топором невозможно нанести их. Кроме того, у третьего не было меча.

Новый клиент, который нес свою чашу с пивом мимо нас, сказал: – Расскажи им о собаке. Давай. Испорть им ужин.

– Это был шакал, а не собака, – сказал нам трактирщик. – Он громко тявкал, как делают шакалы, и, когда их подобрали, все три тела были описаны шакальей мочой. Что вы думаете об этом?

Мит-сер'у встала. Я вспомню и напишу завтра.