Текст книги "Солдат Сидона"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

22

МУДРЫЙ СОВЕТ

ЗНАЯ язык всегда стоит послушать. Поэтому, прежде чем Мит-сер'у задула лампу, я спросил ее, действительно ли Тотмактеф собирается этой ночью найти женщину.

Она потянулась и рыгнула. – Я замечательно провела время, мы танцевали и все такое, но сейчас я бы хотела, чтобы пива было поменьше. Тогда я бы сумела как следует наброситься на тебя, о мой любовник и защитник. Потому что сегодня – и много раз раньше – ты был невероятно глуп.

Я засмеялся и сказал, что очень рад, что забыл предыдущие разы.

– А я нет, но тоже хотела бы забыть. Разве ты не заметил, как он ускользнул, стоило мне взять в руки лютню?

– Конечно заметил. Потому и спросил.

– Ну, ты мог бы пойти искать девушку в любое время ночи, и мог бы набить себе немало шишек на голове. Можно снять этот амулет?

– Нет, – сказал я, – и если ты все-таки снимешь, я надену его на тебя, когда ты уснешь.

Она зевнула и потянулась. – Двадцать дней за луну ты засыпаешь быстрее меня. Нет, мой самый дорогой Латро, этот юный жрец – не тот человек, который будет рыскать по городу после захода солнца. Ничего, если я лягу?

Я сказал, что предпочитаю такое положение.

– И я. – Она сняла парик, повесила его на столбик и вытянулась на кровати во весь рост. – Дай мне все это сказать прежде, чем мы слишком возбудимся. – Она опять зевнула. – У Тотмактефа есть девушка. Когда он ушел от нас, он отправился повидать ее, или за ней. Или одно, или другое. Он никогда бы не заговорил так, как он говорил – перед Нехт-нефрет и мной – если бы у него ее не было. Он мог – именно мог, говорю я – поговорить о ней с капитаном наедине еще утром. Но я сомневаюсь. Он…

– Агафокл и я тоже были там.

– А, и ты? Дай мне договорить. То, что ты сказал, только подтверждает мое мнение. Но кое-что он точно сделал, и ты может спорить на свой меч, который ты так любишь, что он спросил Чаниу. Наедине, конечно. Эти двое всегда шепчутся друг с другом. Потом он пошел и выбрал себе девушку в здешнем храме Хатхор. Он мог заранее договориться встретиться с ней сегодня вечером здесь, или мог снять комнату в другой гостинице. Я думаю, что скорее первое, потому что так он экономит на стоимости еды. А уж потом он попросил капитана, зная, что никто его не любит и что Благородный Чаниу разрешил ему нанять ее.

– Какая же ты умная, – сказал я. – Я сам никогда бы не догадался.

– Конечно нет, – сказала Мит-сер'у и рыгнула. – Благородный Чаниу сказал, мой высокий дурачок, что я должна напоминать тебе обо всем.

– Да, я конечно забываю, – сказал я. – Но я знаю, что он мой командир.

– Если он скажет местному правителю разрубить нас на кусочки и бросить крокодилам, нас тут же разрубят. Тебя, меня, Нехт-нефрет, Муслака, всех. Он – ну, он конечно благородный, и из Парса, но он ухо иностранного князя. Ты забыл об этом князе, но не я. А теперь поцелуй меня.

МИТ-СЕР'У все еще спала, когда я вернулся в нашу комнату после прогулки по городу. Рынок завален самыми разными товарами. Я поразился, как много сортов мяса продается на нем.

Важно то, что я заходил в храм Тота. Жрец, которого я повстречал там, сказал, что двери храма открыты на рассвете любого дня. Я попросил его показать мне дорогу к храму Хатхор. Он сказал, что в городе нет ее храма. И дальше на юг от Нехена, тоже. Его собственный бог – мужчина с головой ибиса.

УРЕЙ требует, чтобы я записал то, что случилось. Мит-сер'у собрала в кучу всю свою и Нехт-нефрет грязную одежду, и попросила, чтобы мой раб нашел честную прачку, которой они заплатят, когда одежда вернется к ним чистой. Я и забыл, что у меня есть раб. Мит-сер'у описала его, назвала его имя и сказала, что он скорее всего в трюме.

Я спустился вниз через люк. В трюме темно, тихо и очень жарко, потому что здесь нет ветра, и воняет трюмной водой. Я позвал – Урей! Ты здесь? – Он тут же ответил, но я его не видел и пошел за ним к корме. Когда я прошел довольно далеко и никого не нашел, я повернулся и обнаружил, что он стоит прямо за мной и кланяется. – Ты слишком тихий, – сказал я ему.

Он согласился. – Хозяин, это моя дурная привычка, и был случай, когда кое-кто наступил на меня. Я прошу тебя, на наказывай меня за это.

– На тебя кто-то наступил – вполне достаточное наказание. Но я надеюсь, что это был не я. – Потом я объяснил ему, что хотят женщины, и спросил, был ли он в этом городе.

– Да, хозяин. Ты ушел, и я пошел в город, чтобы поесть.

– И выпить пива. Тебе хватило денег?

– Более чем хватило, хозяин, но я не пью пива. И пошел только за едой.

– Ты вообще не пьешь?

– Воду, хозяин. Или молоко. Я люблю молоко, и всегда пью, когда могу его найти.

– Возможно ты его найдешь, – сказал я, – когда будешь искать прачку. Поднимись на палубу, найди Мит-сер'у и сделай все, что она тебе скажет.

Я не мог выйти на палубу до него: путь через трюм очень узкий, везде ящики с товарами. Он первым дошел до лестницы, вышел на палубу и я потерял его из виду. Только я поставил ногу на лестницу, как голос сзади меня прошептал: – Луций, постой. Мы должны поговорить, ты и я.

Я немедленно повернулся, рука уже лежала на рукоятке меча. Я думал, что в трюме больше никого нет.

В темноте, ближе к носу, в воздухе горели два желтых огненных пятна. – Тебе не понадобится твой благословенным меч. Это я, Бетешу, твой друг. Подойди и поговорим. Садись.

Я подошел к нему поближе. Огненные пятна оказались глазами, но сам он остался невидимым в темноте, потому что огонь ничего не освещал. Я спросил, знаю ли я его.

– О, да. Мы уже встречались, и у нас один повелитель.

– Благородный Чаниу? – Я прочитал то, что Мит-сер'у недавно сказала мне.

– Нет. – Он не засмеялся, но я увидел его зубы, белее пены. – Великий Сет. Тебе знакомо это имя?

Я сказал, что нет.

– Сетх? Нет, я вижу, что и его ты не знаешь. Сутех?

Мне показалось странным, что он может в темноте видеть выражение моего лица, но я только сказал. – Нет. А кто он такой?

– Бог Пустыни. – Бетешу какое-то время молчал, и я очень хотел бы увидеть его лицо, как он видел мое. – Вот тебе небольшой кусочек мудрости. Запиши эти слова вокруг свитка, чтобы ты мог прочитать их каждый раз, когда берешь свиток в руки. Настоящий бог – бог пустыни. Ты понимаешь это, Луций?

– Нет, – сказал я. – Мне кажется, что всякий бог – настоящий бог. А если нет, это не бог.

– Мы оба правы. Повтори то, что я тебе сказал.

Я повторил.

– Ты не вспомнишь эти слова. Тем не менее ты можешь вспомнить то, что слышал раньше, когда увидишь его снова. На последнем пороге.

Я подумал, что на первом, судя по тому, что говорят моряки.

– Эта река рождается далеко на юге. Шесть порогов стоят между ней и морем. Этот последний. До него все тихо и безопасно. Солдаты Парса и Кемета поддерживают мир, и меджаи, как в старые добрые времена, охраняют порядок во многих местах. Но за ним все не так. Мудрый человек, идущий на юг, должен узнать свое будущее.

Я спросил, как человек может узнать его.

– Если он не видит его сам, он должен обратиться к тому, кто может. Сет хочет, чтобы я открыл тебе твое будущее. Выслушаешь ли ты его?

– С удовольствием, – сказал я.

– Очень хорошо. – Он положил руку ко мне на плечо, и только тогда я осознал, что он больше меня, хотя я сам больше любого моряка на этом корабле.

Ты не против компании красивой женщины? – спросил он.

– Никак ой мужчина не будет против, – ответил я.

– Ты ошибаешься. Но ты не против. И я. Создание Сета! Подойди!

Крышка длинного ящика, лежавшего недалеко от открытого люка, медленно поднялась. И к нам присоединилась юная прекрасная женщина, с ожерельем на шее и множеством колец и браслетов на руках и ногах. – Ты знал, что я подслушивала тебя, хитроумный Бетешу.

Я верю, что тот, кто назвал себя Бетешу, улыбнулся. – Я подслушал твое дыхание.

– Я не дышала, – сказала она ему.

– Как же я мог так ошибиться? Хочешь, Луций возьмет тебя в жены? Я знаю, тебе это хочется.

Я вспомнил, как Мит-сер'у говорила мне, что она – моя жена, и сказал, что у меня уже есть жена, и я не в состоянии содержать так много женщин.

– Мне не надо еды или пива, – объявила женщина. – Я не могу делать тяжелую работу, о драгоценность моего сердца, но я могу делать все, что делают другие женщины, и ты никогда не услышишь от меня злого слова. Бетешу, могу ли я подойти к Латро?

– А твой нынешний муж? Ты перережешь ему горло, если я скажу да?

– А ты?

Бетешу не ответил.

– Ты стоишь надо мной так же высоко, как звезды, Бетешу. Как жаль!

– Тогда больше не говори таких слов. – Голос Бетешу был мягче ночного ветра, но сегодня ночью этот ветер зло зарычал. – Только убей своего мужа, и будешь уничтожена. Не кто иной, как мой господин тут же уничтожит тебя. – Он помедлил и выдохнул. – И я. – Он вытянул руку, дунул на нее и из его ладони ударил красный огонь.

Сегодня я видел множество черных людей. Они разгружали корабль на дальней стороне пирса. Большинство из них были черны, как смола, но их ладони совсем не такие черные. В свете пламени я увидел ладонь Бетешу, и эта ладонь была чернее угля.

Не произнеся больше ни одного слова, женщина вернулась к своему ящику, подняла крышку и закрыла ее за собой.

– Нас прервали. – Голос Бетешу опять смеялся. – Ты осуждаешь меня за ее вмешательство?

Я покачал головой. – За такое я бы не осудил никого.

– Это менее, чем справедливо. Ты сам виноват в нем. Твое присутствие возвращает ее к жизни. Вот почему она хочет быть с тобой всегда. Ты это знаешь?

Я не знал, и честно сказал ему.

– Но это правда. Ты видишь богов и призраков, когда они рядом с тобой, видимы они или нет. Был случай, когда я должен был спрыгнуть с корабля, чтобы ты больше не видел меня. Ты, конечно, не помнишь этого. – Он прикрыл рукой свои пламенные глаза и стал невидим.

Я засмеялся, как смеются люди, испуганные до смерти.

– У тебя есть власть надо мной, – сказал Бетешу. – И у меня есть власть над тобой. Я могу убить тебя, если пожелаю, тем не менее я твой друг. Тебе нечего бояться меня.

– Я друг, – сказал я ему, – тем, кто мне друзья.

– Я должен рассказать тебе о твоем рабе. Он – кобра, взятый с короны одного бога. Ты не должен пытаться убить его. Но если попытаешься, он убьет тебя.

– Я даже не подумаю пытаться, – сказал я. – Что за люди убивают своих рабов?

– Всякие люди.

Какое-то время мы сидели молча. Все это время из люка доносились слабые голоса. Все это время ноги шлепали по палубе над нашими головами. Я чувствовал, что мы могли бы сидеть так долгие годы, бок о бок, до тех пор, пока бы не вернулся Золотой Век. И пускай за это время корабль вокруг нас превратился бы в труху.

– Одни люди обрекают своего раба на смерть непосильной работой, – сказал мне Бетешу. – Другие напиваются пьяными и забивают их до смерти. Ты должен ударить, чтобы убить. У раба нет других рабов. Имей это в виду.

Он исчез, и я остался один в воняющем трюме, пот градом катился с меня. Я рассказал Урею то, что Бетешу сказал мне, и он потребовал, чтобы я записал в свиток правду. Я должен верить в это.

22

ВОДЯНАЯ ДОРОГА

Канал, огибающий порог, длинный и утомительный. Так говорит Кха, человек, которого правитель посылает к царю Нубии. Чаниу думает, что он не такой уж длинный, но в нем долго плыть.

Кха пришел на корабль сегодня, почти сразу после писца и его жены. Алала выше Кха, худая, молодая и молчаливая женщина. У нее кожа цвета зрелых оливков. Моя жена говорит, что не видела ее раньше. Алала привела с собой павиана, очень большого, но спокойного и хорошо обученного. Писца зовут Тотмактеф, он молод и на две ладони ниже своей жены. Его бритая голова показывает, что он жрец. (Его жена сказала, что Тота, но я не знаю такого бога.) Сейчас он много улыбается и еще больше говорит, но, быть может, это из-за того, что у него новая жена. Мне нравится и он и она, но я спрашиваю себя, могу ли я им доверять. Именно на тех, которых мы больше всего любим, не всегда можно полагаться.

Кха – человек средних лет с большим животом. Он ходит гордо, с достоинством, как Чаниу. Хотя он уроженец Кемета, но саган. Так говорит Муслак и объясняет, что есть люди, которые своими советами и честностью заслужили право быть ухом правителя.

Кха пришел, когда Чаниу разговаривал с Тотмактефом и Алалой. Он пригласил Кха присоединиться к нему, но не отослал Тотмактефа и Алалу прочь. Все четверо хотели поговорить так, чтобы их никто не слышал, но, хотя этот корабль больше других, на нем слишком много народа. Я видел, как Нехт-нефрет и Мит-сер'у стояли недалеко, и еще подвинулись поближе, чтобы лучше слышать. Муслак сделал то же самое.

Чаниу представился и объяснил, то он наш командир и саган сатрапа. Кха поклонился и представился. Чаниу представил своего писца, Тотмактефа, его жену и все четверо сели. Кха спросил, можно ли доверять Алале. Тотмактеф сказал, что ей можно доверять безгранично. Тогда Кха спросил то же самое у Алалы.

– Твой главный долг – долг перед правителем, – сказала Алала. (Она говорит тише, чем остальные, и Кха сложил ладони чашечкой и приставил у уху, чтобы ее лучше слышать.) Главный долг жены – долг перед мужем. Все, что ты скажешь мне, останется во мне.

– А что о твоих подругах? – поинтересовался Кха. – Тех, с которыми ты привыкла делиться тайнами.

– У меня нет таких подруг.

– Тогда твоими сестрами.

– Мои сестры не делятся со мной своими тайнами, – сказала Алала, – я не делюсь с ними.

– И их нет на корабле, – прошептал Чаниу.

– Отплывем ли мы сегодня? – спросил Кха.

– Мы отплываем немедленно, – сказал Чаниу, – если нет никаких причин для задержки.

Муслак сделал вид, что не расслышал эти слова, я видел, какой взгляд он бросил на Азибааля.

– Мои вещи уже на борту, – сказал Кха.

– И мои, – прошептала Алала.

Они заговорили о том, где надо спать и есть, но я не буду записывать это все.

– Я должен попросить Царя Сиаспига показать вам золотые копи, – сказал Кха. – Он может отказаться, хотя, я думаю, все-таки не откажет в моей просьбе. Но, уверяю вас, любая шахта, которую он покажет, будет выработанной до конца.

– Я понимаю, – сказал Чаниу.

– Могу ли я спросить, почему вы хотите увидеть их?

– У меня с собой эллин, который знаком с методами, которые используют на серебряных шахтах его родного города. Мы надеемся, что на этих шахтах он узнает как добывали в Кемете золото в старые времена.

– Ты не должен даже упоминать об этом в разговоре с Царем Сиаспигом. Эти копи в его страна. Они – его и только его.

Чаниу кивнул. – Ты дал очень мудрый совет. Я даже не упомяну о методах добычи золота Царю Сиаспигу.

– А этот эллин, он здесь? – прошептала Алала. – Почему бы ему не присоединиться к нам?

– Я бы послал за ним, если бы он был на корабле, – сказал Чаниу. – Он встретит нас за порогом.

Кха еле заметно улыбнулся. – Этот эллин очень мудр; он избавил себя от длинного и утомительного пути.

– Если ты предпочитаешь…

Кха покачал головой. – Мне одинаково не нравится идти пешком или ехать на осле.

Алала прошептала Тотмактефу: – Он мог бы поехать в повозке или нанять носилки. Он хочет узнать все о корабле прежде, чем мы доберемся до Напаты.

Кха услышал ее шепот, как и я. Он опять улыбнулся и кивнул. – Похоже ты выбрал себе хорошую жену, Тотмактеф.

Тотмактеф, не вставая, поклонился ему. – Да, я знаю.

– У меня есть основания надеяться, что мы найдем Царя Сиаспига к югу от его столицы. Если будет на то воля богов, мы встретимся с ним к северу от второго порога.

Они еще долго говорили, но я не буду записывать их слова. Наконец Чаниу позвал меня и представил Кха, после чего сказал. – На борту есть еще Святой Сахусет, ученый человек из Кемета. Возможно ты знаешь его?

Кха покачал головой.

– Сатрап послал его помогать мне. Он говорит на языке Нубии. – Чаниу повернулся ко мне. – Ты можешь найти его, Луций?

Аахмес, которого я спросил, сказал, что Сахусет сошел на берег. Я взял его с собой и еще четырех солдат Кемета. Вскоре мы нашли Сахусета.

Когда мы вернулись на корабль, Мит-сер'у и Нехт-нефрет разговаривали с Алалой. Чаниу отослал меня и я присоединился к ним.

– Мой отец – жрец храма Тота, – сказала Алала. – Он часто говорил мне, что я должна выйти замуж за жреца, но здесь нет никого подходящего. Мой новый муж молод и добр, и очень мне подходит.

– Он – наш друг, – сказала ей Мит-сер'у. – Как и мой муж, он ухо Чаниу, и очень важная персона. Ты уже встречала моего мужа?

Алала сказала, что нет, и Мит-сер'у познакомила нас. – Латро иностранец, – объяснила она, – но он говорит на нашем языке почти так же хорошо, как и мы.

Алала так приятно улыбнулась, что сразу же мне понравилась. – Меня вы тоже можете считать иностранкой. Я родилась здесь, но мои родители приехали с юга.

Я спросил, можно ли называть ее нубийкой – или уроженкой Яма, как говорят на языке Кемета.

– Мы так не говорим. Есть два народа. Мой собственный, меджаи, – Народ Льва. Старики говорят на языке Царя Сиаспига. Он – царь нехасу, Народа Крокодила.

– В Кемете, – сказала Нехт-нефрет, – мы называем меджаями тех, кто сторожит могилы царей и проводят к судьям людей, нарушающих законы.

– Это мы и есть, – сказала ей Алала. – Ты можешь заплатить нашим воинам, и они будут охранять могилы твоих предков и поймают тех, кто придет грабить и убивать.

– Ты сама говоришь на языке Царя Сиаспига? – спросил я.

– Лучше, чем на этом, – ответила она и заговорила на языке, который я не понимал.

– Для чего ты привела на корабль твоего домашнего зверя?

– У меня нет никакого зверя. – Она удивленно посмотрела на меня. – У моей мамы есть кот. Ты ее знаешь?

Я больше ничего не сказал, но, прежде, чем отложить перо в сторону, должен записать еще кое-что, чем пренебрег раньше. Увидев Сахусета на рынке, я сказал об этом Аахмесу и протиснулся к нему сквозь толпу. Когда мы остались одни, Аахмес спросил меня, как я так быстро нашел Сахусета, ведь рынок был переполнен народом. Я объяснил, что Мит-сер'у указала на него мне сегодня утром, еще до того, как он сошел на берег, и я увидел его зверюшку.

– Но у него нет никакой зверюшки, – сказал Аахмес. И это несмотря на то, что, когда мы привели его к Чаниу, на плече Сахусета ехала обезьянка. Я спросил Мит-сер'у, действительно ли я вижу зверей, которых не видит никто. Она сказала, что не может сказать, что я вижу. И испуганно посмотрела на меня.

Урей говорит, что моя память принадлежит богам, и не хочет объяснить свои слова.

МЫ в канале. Он длинный, извилистый и в нем есть течение, хотя вода не бежит так быстро, как через порог. Десять пар быков тащат наш корабль, идя по берегу канала. Мне это кажется очень медленным, но Мит-сер'у говорит, что и по реке мы часто плыли не намного быстрее. Я могу идти намного быстрее. Мит-сер'у говорит, что я забуду о своем желании, и Урей подтвердил ее слова. Завтра я сойду с корабля, пойду впереди и увижу то, что можно будет увидеть. Я попросил их всех напомнить мне об этом.

ЭТИМ утром Мит-сер'у сказала мне, что я хотел идти перед нашим кораблем до того, как солнце начнет греть по настоящему. Она заставила меня пообещать, что я возьму с собой Урея. Чаниу подслушал наш разговор. Он сказал, что я могу идти, но должен взять с собой двух солдат. И мы все четверо отправились в путь: Аахмес, Багину из Парса, Урей и я.

Почва здесь поднимается, из-за порога. Багину говорит, что как только начнется равнина, Кемет останется позади. Он всадник, и хотел бы, чтобы мы ехали верхом. Вообще было бы лучше, так он сказал, чтобы сатрап послал нас на лошадях. Возможно, но тогда нам пришлось бы все припасы везти на лошадях или ослах. И, как я думаю, здесь вообще мало лошадей, а ослы слишком медлительны. Да, кораблям нужна смола, полотно для парусов и немного дерева для починки, но корабль не надо кормить и поить каждую ночь, и он редко болеет и умирает.

Я ПЕРЕСТАЛ писать, чтобы поговорить с женщиной. Она говорила со своим мужем, и Мит-сер'у объяснила мне, что это писец Чаниу.

Это женщина очень много рассказала мне. – Люди Кемета считают себя очень умными, – сказала она, – но они почти ничего не знают об юге. Их предки знали больше, но теперь все забыто. – И она рассказала о пятнистых оленях, которые выше деревьев, и показала изображение одного такого на золотой застежке, скрепляющей ее плащ. Олени не бывают такими высокими, как она говорит.

– Люди Кемета говорят о стране Ям, но давным-давно нет такой страны, только воспоминание. Еще они говорят о Куше, как если бы Куш – все земли на юге. Есть речное царство с таким именем, там выращивают замечательных лошадей. И там очень жестокие люди. – Она указала на юг и на восток.

Я сказал, что люди Куша не могут быть жестоки к своим лошадям, иначе они бы не были такими замечательными. Она согласилась.

Ее народ тоже выращивает лошадей и пасет скот, следуя за травой. Я не знаю, что это значит, но не стал спрашивать. Из-за этих лошадей и собак сатрап платит им, и они охраняют границы Кемета. И они отличные следопыты.

Я ничего этого не знал, пока мы шли по дороге вслед за быками. Мы видели маленького оленя, очень красивого и изящного, с острыми рогами. Багину хотел застрелить одного, но я сказал, чтобы он подождал до вечера, когда мы должны будем остановиться и поесть. Урей отвел меня в сторонку и сказал, что Мит-сер'у может лечь с другим, пока нас нет. Я спросил, почему он так думает, и он сказал, что это из-за того, что она заставила меня взять его с собой. Я понял, что его слова мудры, и остановился, как только солнце начало припекать по настоящему. Корабль догнал нас около полудня. Чаниу спросил меня о деревне, которую мы видели на другой стороне канала.