Текст книги "Солдат Сидона"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Мит-сер'у говорит, что эти люди – варвары, и что всякий человек, который не родился в Кемете – варвар. Значит я и сам варвар, и это объясняет, почему эти люди мне так нравятся. Некоторые из них принадлежат к племени Алалы, некоторые к другому, но все мужчины высоки, как царь, и, судя по их шрамам, очень храбры. Женщины улыбаются, долго смеются и заигрывают с нами без всякого стеснения. Мне они кажутся хорошими людьми.

34

Я ОСТАЛСЯ ОДИН

НИЧЕГО не быть более бесполезным, чем продолжать этот свиток, хотя я читаю его с тех пор, как павиан развязал завязки. Я прыгнул за ним, когда павиан бросил его на землю. Его завязки опять завязаны, и я почувствовал, что павиан мне приснился. Развязав их, я начал читать и узнал, что уже видел этого павиана, узнал еще много чего интересного.

Человек с моим мечом был мужем Сабры. Я уверился в этом после того, как прочитал о нем.

Мы не нашли Фалькату в Наге. Мит-сер'у и я съели вареную рыбу в таверне (очень хорошей) и попробовали местного пива. Я решил, что он слишком сладкое. Она сказала, что оно похоже на то, которое мы пили на юге. Когда она уже больше не могла пить, мы вернулись в комнату, которую наняли раньше, я зажег огонь, пока она дремала, и мы занялись любовью. Потом она уснула, но я долго не мог заснуть, думая о том, как несчастен я буду, если останусь здесь и буду искать, а она и остальные в это время поплывут на север. Я не знаю, откуда я узнал о том, что она бросит меня и поплывет вместе с остальными, но я точно это знал, и у меня заболело сердце. Возможно какой-то бог открыл мне истину. Я решил, что добуду Фалькату прежде, чем мы приплывем к первому порогу. Никаких оправданий быть не может! Фальката где-то здесь, у ее нового владельца нет никаких причин прятать ее, и я найду ее. Наконец я уснул.

Меня разбудил звон ее клинка. Я встал и отпер дверь. Высокий человек, даже выше меня, стоял снаружи и держал Фалькату. Опять зазвенел клинок – он ударил им по какому-то предмету, который держал в руке, возможно по монете. Я попытался объяснить, что хочу купить меч у него, говоря на языке Мит-сер'у. Он исчез, но я успел поймать зрелище его головы и плеч над стреноженными лошадями.

Быть может я должен был побежать за ним голым по улице. Вместо этого я вернулся в комнату и взял кошелек, который мне дали на корабле, надел тунику, которую купил раньше, и взял футляр с этим свитком, потому что павиан знаком дал мне понять, что я должен. Быть может я должен был убить павиан моей дубиной, но быстрее и легче было сделать так, как он хотел.

Выйдя наружу я стал обыскивать темные улицы. Однажды, когда я уже хотел сдаться, я увидел его. С криком я побежал за ним и он исчез. Больше я его не видел.

Солнце встало. Я стал искать дом, в котором спал вместе с Мит-сер'у, но заблудился. Я спросил нескольких людей, где это. Возможно они неправильно направили меня, или я неправильно понял их. Конечно там очень извилистые улицы и я не знал многих из тех мест, о которых они говорили.

Наконец я нашел тот дом, но Мит-сер'у уже ушла. Я спросил старика, который сдает комнаты, и он сказал, что она ушла некоторое время назад, потому что за ней пришел другой человек. Я не узнал этого человека по описанию – моложе меня и меньше ростом.

У старика были мое копье и щит, и он охотно отдал их мне. Он сказал, что они были у Мит-сер'у, но он заставил ее отдать их, потому что боялся, что она их украдет. Она сказала, что я уже на корабле, но он сказал, что я должен вернуться и потребовать их. Он очень долго рассказывал мне все это, говоря на языке, на котором здесь говорят все. Старик объяснил, что она очень разозлилась и охотно пошла с тем человеком, который пришел за ней.

Я отправился на пристань. Там не было ни корабля, ни Мит-сер'у. Я спросил у человека, который ловил рыбу с пирса, и он сказал, что большой чужеземный корабль отплыл сразу после рассвета. Это был Гадес, сказал он. Я не помнил имя нашего корабля, но, судя по описанию, это должен быть он.

Я подумал, что он должен остановиться на ночь около какого-нибудь города или деревни, как этой ночью стоял около Наги. Если мне повезет, он там и задержится, и я сам видел, что корабли довольно медленно плывут вниз по реке – их несет течение, но ветер дует навстречу. Они могут идти на веслах, но гребля утомляет команду; они гребут только для того, чтобы действовало рулевое весло. Если даже наш корабль причалит на другом берегу реки, я всегда смогу нанять лодку и пересечь реку.

Я шел и даже бежал весь день, но это было глупо. Завтра я куплю маленькую лодку. Пускай она несет мое копье, щит, дубинку и меня самого. Я могу сильно грести и не уставать.

Я ЧУВСТВУЮ себя слабым и больным, иногда меня охватывает жар, иногда мне так холодно, что я свертываюсь калачиком около костра, который не греет меня. Он заставляет меня писать.

СЕЙЧАС почти полдень. Мне лучше, но я еще недостаточно силен. Прошлой ночью я был страшно болен, и меня трясло от холода, когда не сжигала лихорадка. Возможно мне только приснилась горящая женщина, но я надеюсь, что нет. Есть какая-либо польза в том, что я записываю все это? Павиан бы сказал, что есть. Он очень ясно выражает свое мнение, знаками.

А я делаю это узкой палочкой из обожженного камыша.

Я чувствую, что могу умереть. Если это произойдет, пойдет дождь, мой свиток промокнет и разорвется на куски, и никто никогда не прочитает записи о многих днях моей жизни, хотя они интересны только мне и никому другому. Но если я не умру, я найду способ защитить его от погоды и поместить в надежное место. На свитке остался последний пустой лист. Потом палка. Я знаю, что у эллинов есть особое имя для последнего листа. Жаль, что я не могу вспомнить его.

Мой костер умирает среди серого пепла, но он мне больше не нужен. Солнце высоко и земля стала теплой. Сейчас я встану и буду идти до тех пор, пока не найду место, где меня накормят. Тогда я смогу написать больше.

ЭТИ люди нашли меня на дороге. У них много вопросов, но я могу ответить только на некоторые. Они говорят, что они меджаи, Люди Льва. Мы говорили о лошадях; я подумал, что могу купить лошадь, если она стоит не слишком дорого. Они спросили, умею ли я ездить на лошади. Я сказал, что умею, и они очень удивились. Они считают меня человеком из Кемета, а мало кто из них умеет скакать на лошади. Они пригласили меня в свой лагерь, где я и нахожусь сейчас, чтобы показать их лошадей. Я согласился, и шел между них, пока они ехали. Никто из них не был в Кемете, но они говорили, что собираются туда, потому что хотят наняться к сатрапу, как и многие из их народа.

Они предостерегли меня от нехасу, Людей Куша, и много говорили об их бесчестности и жестокости. Кажется, что Куш – это та самая страна, которую я называю Нубия.

Здесь мы посмотрели на лошадей, и мы вместе поели. Они едят свежее мясо и сыр. Мне кажется, что я очень давно ничего не ел. Свое богатство они измеряют в лошадях и скоте.

ПРИШЕЛ их вождь. Он старше, чем мои новые друзья, бывал в Кемете и еще во многих других местах. По его словам он сражался за Великого Царя. Я не смог ответить на его вопросы и объяснил, что я все забываю и показал ему свиток. Он сказал, что меня коснулся бог и что я – святой человек.

– Если меня действительно коснулся бог, – сказал я, – значит он проклял меня.

Он кивнул. – Да, но все, кого коснулся бог, святые.

– Я хотел бы помнить, как все другие люди.

– Есть много такого, чего хочется забыть. – Он улыбнулся. – Женщины!

– Есть женщина, о которой я должен написать, пока не забыл о ней, – сказал я.

– Расскажи о ней мне, – сказал он, – и, если ты забудешь, я тебе напомню.

Я согласился. – Прошлой ночью я разбил лагерь, в одиночестве. У меня не было плаща, на котором можно было бы спать, но я развел маленький костер и лег около него.

Он кивнул. – Я часто так делаю.

– И к моему костру пришла женщина, очень красивая, с браслетами, прекрасным ожерельем, и множеством колец. Она сказала, что она – моя жена, что она любит меня и будет всегда заботиться обо мне и любить меня. Мне было холодно, и я попросил ее согреть меня, но она сказала, что не в состоянии согреть кого бы то ни было.

– Это был призрак, – объявил вождь меджаев. – Я тоже встречал многих из них, и в них нет и капли тепла.

Я пожал плечами. – Она попросила меня принять, любить и лелеять ее. Я сказал, что готов, и мы поцеловались. Когда мы отделились друг от друга, за ее спиной стоял мужчина, высокий и злой.

Вождь громко рассмеялся. – Ее муж. Меня тоже пару раз так ловили.

– Да, согласен, но он не сказал, кто он такой. Он вообще ничего не сказал, но нахмурился и шагнул к ней. Она стала ему что-то горячо говорить, отступая шаг за шагом, а потом вытащила изогнутый нож. К тому времени она уже стояла около костра, и я увидел, как ее спина стала таять, как лед, и струйка побежала в мой костер, который подпрыгнул, как будто празднуя победу.

– Это хорошая история. Продолжай.

– Они еще поговорили, и он толкнул ее в костер. Какое-то мгновение не происходили ничего. Я попытался встать, опираясь на копье. Это было тяжело, потому что я был очень болен. И как только я встал, мой маленький костер взорвался, превратился в огненный шар, который ослепил меня и опалил мне волосы. Когда я опять мог видеть, они оба исчезли.

Вождь меджаев кивнул. – Я вижу, что твое лицо опалено с одной стороны. И волосы тоже обгорели, как ты и сказал.

– Я думал, что это сон, – сказал я ему. – А ты что думаешь?

Он вздохнул. – Тебя коснулся бог.

– Я поискал в пепле, – сказал я ему, – и вот что я нашел. – Я показал ему два браслета. – Тебе они нравятся? Я отдам тебе оба за хорошую лошадь. Но не за любую, только за хорошую.

Он вернул их мне. – Завтра я покажу тебе замечательного коня, – пообещал он мне, – и подарю его тебе, если ты сможешь скакать на нем.

Я ВСЕ ЕЩЕ не поймал жеребца, которого вождь меджаев показал мне сразу после рассвета; но я уже знаю следы его копыт, и утром пойду за ним. Он выше большинства лошадей, и коричневый, как каштан. В его глазах горит свет. Я думаю, что если какой-нибудь бог захотел бы предстать в облике коня, он стал бы таким жеребцом.

На меня он глядел со страхом, а я на него – с восхищением. Если он согласится принять меня, как хозяина, я буду относится к нему так, как он ко мне, а он ко мне так, как я к нему. Во всяком случая я в это верю. Разве жизнь лошади не вечное рабство? Я буду ухаживать за ним хорошо – насколько смогу. Ведь я не могу хорошо ухаживать за самим собой.

В мешке, подвешенном к моему поясу, есть золото, но на него здесь не купишь еды. Он щиплет свежую зеленую траву. Кто из нас устанет первым?

Я РАЗВЕРНУЛ свиток, чтобы прочитать то, что написал прошлой ночью, и увидел внутри изогнутую золотую заколку. Я взял ее в руку и она начала таять, пока совсем не исчезла. Потом я подумал, что солнце принесло мираж. Мне показалось, что большая львица прошла за моей спиной, а вслед за ней высокая как дерево женщина. Но когда я повернулся, чтобы посмотреть, там никого не было.

Сейчас я пишу, хотя осталось очень мало места. Она привела меня к своему храму. У ее алтаря лежала антилопа, большая и очень красивая.

Я попил из ее источника, срезал мясо с бока антилопы и зажарил его на костре из коричневой травы и высохшего помета. Ее зовут Мехит; она сидела со мной и ела мою еду. Потом засмеялась, и ее смех напоминал звон золота в кружке. – Ты, который поймал меня, почему ты не можешь поймать жеребца? – И она сказала, что я никогда не поймаю его, но он поймает меня.

СЕГОДНЯ я скакал на север, потому что я не знаю, куда идти и это мне кажется самым лучшим. Веселый мальчик, пасущий скотину, сказал, что в городе люди наполнят мои руки золотом за этого коня. Я рассказал ему о львах и как это конь, которого зовут Атер, пришел ко мне в поисках защиты.

– Его имя что-нибудь значит? – спросил он.

– Темноту, мрак, несчастье.

– Ну нет! Он великолепен.

– Да, он, – ответил я, – но я сам – его несчастье.

Мальчик сказал, что город стоит на острове. Если мое счастье такое же темное, как и Атер, корабль уже прошел мимо. Но там где город, там много людей, и, может быть, у одного из них есть меч, который бог реки вернул мне.

Я СПРАШИВАЮ себя, откуда взялась на Атере уздечка? Писал ли я об этом здесь? Раньше я стреноживал его, но только что отпустил на волю. В ночи рыщут опасные звери – львы и кое-что похуже. Я хочу, чтобы он сумел убежать, если на него нападет такой зверь.

Есть настолько плохие лошади, что на них невозможно скакать. Может быть есть и настолько хорошие лошади, что на них невозможно скакать.

Время от времени я слышу, как он фыркает недалеко от меня. Я сижу перед маленьким костром, моей единственной защитой от зверей, которых мы оба боимся, и только павиан составляет нам компанию. Он требует, чтобы я писал все дальше и дальше – и все более и более маленькими буквами. У меня мало топлива для костра, и такой маленький огонь не может защитить ни от кого. Львиный рев. Я дважды слышал его. Сумасшедший смех, недалеко от моего костра.

ПОКА я писал, павиан ушел. Кто такая Мехит, которая сидела рядом со мной и ела мою еду? Конечно она друг, и я хотел бы, чтобы она опять была со мной. Я один всю ночь, и дрожу от ветра, который скоро будет еще холоднее.

35

НАС ДВОЕ

АТЕР и я вышли к реке. Он больше не боится, но думает о кобылах, о сражениях с другими жеребцами, о спаривании с кобылами, о защите их и о жеребятах, которых они принесут. Человек не должен знать все мысли коня, на котором он едет, это неправильно, но я знаю.

Прошлой ночью я полировал свой щит, и вспомнил о белом жеребце – об оружии, которое носил и о львах, ревевших с каждой стороны, когда я мчался на нем на врагов. Но больше всего о жеребце, быстром как ветер – белом жеребце солнца. Как он был прекрасен! Как силен, красив и храбр! Я не сохранил его, и, скорее всего, не сохраню и Атера.

Мы выехали на берег реки, я сошел на землю, снял с него уздечку и бросил ее в воду. – Ты заплатил мне за то, что я спас тебя от львов, – сказал я ему. (Я прочитал об этом здесь.) – Мы квиты, я больше не буду владеть тобой, как хозяин рабом. Иди с миром.

Он какое-то время глядел на меня одним глазом, боясь поверить в свободу.

– Иди! Да будет с тобой удача! – Я хлопнул ладонью по его боку. – Найди ее!

Он отбежал почти на сотню шагов, потом повернул голову и взглянул на меня. Мы враги, Латро?

– Нет! – крикнул я. – Друзья! Друзья навсегда!

Он какое-то время глядел на меня, левым глазом, потом повернулся и неторопливо побежал прочь.

Какой-то человек в лодке, глядевший на меня, сказал: – Если ты освободил такого коня, ты, наверно, сумасшедший. Я собираюсь поймать его.

– Да! – Кончик моего копья остановил его прежде, чем он успел сделать хотя бы один шаг. – Да, я сумасшедший! Вся моя семья скажет тебе это, когда вы повстречаетесь в Стране Мертвых. – Наклонившись к нему, я угрожающе прошептал: – Я убил их всех. Мою жену. Детей. Родителей, ее родителей, и всех детей наших родителей. Все мертвы, все! Но я забыл их. – Я засмеялся безумным смехом, но не для того, чтобы впечатлить его, а потому, что моя собственная выдумка показалась мне правдой. – Вези меня в город на острове. Немедленно! Большая рыба собирается проглотить его. Крокодил сказал мне об этом, и я должен предупредить людей.

Я отвязал носовой фалинь и прыгнул в лодку. – Мы идем. Или я один. Разве она не поплывет лучше, если мы перевернемся?

Он быстро отпрыгнул от меня. – Это моя. Моя лодка. Без нее я умру с голода.

– Поплыли, – сказал я ему. Когда он высадил меня на берег, я дал ему монету, чем бесконечно удивил.

Я нашел таверну и поел, но не потому, что хотел есть, а потому что знал, что ел очень давно, и чувствовал себя слабым. Я съел горячий хлеб с лотка, весь дымящийся, жирный и подкрепляющий, и еще большую тарелку рыбного супа, по меньшей мере терпимого. На рынке я купил несколько свежих фиников. Они были липкие и вязкие, но хорошие, как и все, что человек может съесть.

Наконец я съел последний кусок и дал голодной собаке облизать мои руки; и мне пришло в голову, что я должен пойти в храм, что-нибудь пожертвовать богу и попросить его дать мне такую же память, как и всем остальным людям. Потом я должен побывать во всех храмах города, рассказать жрецам о Фалькате и попросить помощь их богов для того, чтобы вернуть ее.

Человек, с которым я говорил, посоветовал мне Храм Солнца, но он находится на материке. Я решил, что зайду в него, когда уеду, вернулся на берег и постепенно обошел весь остров. Несколько людей рассказали мне о большом чужеземном корабле, который проплыл мимо тремя днями раньше. А один сказал, что он какое-то время стоял у пристани и указал где. Но все согласились, что сейчас его у пристани нет. Я спросил о невысоком здании недалеко от воды, и мне сказали, что это храм Исиды. Я уже прошел мимо одного такого на самом южном краю острова, не заходя внутрь, и решил, что не должен пройти мимо этого.

Жрец ждал в входа, собирая подношения тех, кто пришел просить милость богини. Я понаблюдал за ним какое-то время и заметил, что он принимает все, даже самые маленькие дары.

Я дал ему серебряный сикль и спросил, как лучше всего привлечь к себе внимание богини.

– Оставь мне свое оружие, – сказал он. – Я пригляжу за ним и верну его тебе, когда ты будешь уходить. Пади ниц перед богиней, пообещай ей сделать все, что она от тебя потребует, и слушай в молчании, ожидая ее ответ. Он прозвучит в твоем сердце.

Я поблагодарил его и сделал все, что он сказал. Двери священного места были наполовину открыты, чтобы мы могли бросить взгляд на статую богини, стоявшую внутри. Я упал на пол. – О великая Исида, я сильный человек, я могу работать и сражаться. Я потерял мой меч, Фалькату, и я прошу тебя вернуть его мне. Я знаю, что любой твое повеление забуду за день или даже быстрее. Но я запишу его в таком месте, где я смогу прочитать его и подчинюсь любому твоему слову. Убивал ли я своих родителей? Жену? Детей? Я спрашиваю все это, потому что эти слова сегодня сошли с моих губ, и я не могу вспомнить, правда это или нет. Пожалуйста, сделай так, чтобы я помнил, как другие люди!

Она кивнула мне и я вошел в священное место.

– Я – дочь Ра, – сказала она мне, – мать многих царей, повелительница магии и покровительница женщин. – Она говорила негромким теплым голосом, каким женщины разговаривают с любимыми детьми. Наклонившись, она положила руку мне на голову. – Я не могу излечить тебя. Иди к северной звезде, пока не найдешь свой меч. Потом поверни свои шаги к поднимающемуся солнцу. Я могла бы научить тебя магии, но ты вскоре забудешь всю мою науку, потому что ты – разбитый сосуд. Прими мое благословение.

Ее губы так быстро прошептали благословение, что я не успел понять его, или, возможно, я не понял язык, на котором она его сказала. Тем не менее оно наполнило меня теплом и светом.

– Посмотри назад, – сказала она, – и ты увидишь большого мужчину в грязной тунике, который лежит ничком на моем полу. Ты должен подойти к нему.

Я уже выходил из священного места, когда меня остановил ее голос. – Я не нашла на тебе кровавой вины, – сказала она мне. – Ты не убивал никого.

Получив свое копье, щит и дубину «последний храм», я заговорил с жрецом о Фалькате. Он никогда не видел такой меч. В этой стране мечи длинные и прямые, обоюдоострые. Такие мечи я видел на рынке.

Сейчас я сижу на плавучем пирсе и пишу, окуная перо в реку.

КОГДА-ТО я был рабом в этом храме. Так сказал мне жрец Кашта. – Ты был нашим сторожем, – сказал он, – и с того времени у нас не было такого хорошего сторожа. Но бог потребовал, чтобы мы отдали тебя и твою жену царю, приплывшему с юга.

Я сказал, что готов что-нибудь подарить этому богу, богу юга, если он поможет мне помнить.

Святой Кашта покачал головой. – Мы и так благословлены богатыми дарами, которые получили за тебя. Я не хочу заставлять тебя развязывать кошель. Скорее всего он очень тонкий.

Я запротестовал, но он прервал меня. – Ты и так верно служил Сету, пока был здесь. Если ему больше не требуется твоя служба, ему не нужны и твои монеты. Заходи и скажи мне, что ты хочешь.

Он разрешил мне сохранить оружие. Я рассказал ему то, что хочу попросить у бога, и он спросил, где я собираюсь спать.

– Я еще не нашел места, – сказал я, – но где-нибудь в городе можно снять кровать у честного человека.

– Который тебя ограбит. Спи здесь. Мы поставим в нише кровать для тебя. Шестеро мирян приходят ночью сюда и сторожат храм. Я расскажу им о тебе и предложу разбудить тебя, если им потребуется помощь.

Я пишу все это в храме при последних лучах заходящего солнца.

ЭТИМ утром я поговорил в предводителем тех людей, которые стерегли храм. – Ничего не было, – сказал он. – Совсем ничего. Они знают, что мы здесь. Эта женщина, она разбудила тебя?

Никто не будил меня, и я сказал ему об этом.

– Она искала своего мужа. В храме! Ночью! Пьяная, и, если ты меня спросишь, ее маленькая служанка должна безжалостно бить ее, каждый день. Но дело в том, что какой-то пес вбежал внутрь, когда я открыл дверь этой женщине. Жрецу это не понравится. Надо найти тварь и выгнать пинками из храма. Поможешь нам?

Я сказал, что помогу, но когда мы нашли пса, он спрятался под большим столом с царскими дарами. Один человек пополз под стол, но быстро выскочил обратно и попросил кусок ткани, потому что его рука сильно кровоточила.

– Придется убить его, – сказал тот, который говорил со мной. – Вот будет грязи.

Рядом с храмом уже слышались крики продавцов, расхваливавших свои товары. Я сказал ему, что он ничего не знает о собаках, попросил его подождать и за одну медную монету купил кусок мяса неизвестного животного, завернутый в широкий зеленый лист. Предложив его псу и дружески поговорив с ним, я извлек его из-под стола быстрее, чем написал об этом.

Но с того момента, как я вышел из храма Сета, он идет за мной, куда бы я не пошел, и даже поплыл за лодкой, которую я нанял, чтобы доплыть до храма солнца.

Он все еще со мной. Иногда он подчиняется мне, но не слушается, когда я приказываю ему уйти. Могу ли бросить камень в собаку, которая любит меня? В полдень я набил копьем достаточно рыбы и накормил нас обоих, но что мне делать с ним?

МЕНЯ разбудил лай Каутуса. Женщина хочет, чтобы я прочитал все это когда настанет день, но павиан настаивает, чтобы я записал все сейчас, хотя, я знаю, прекрасная женщина ждет, когда я обниму ее. Осталось заполнить только маленький кусочек папируса.

– Они сказали, что ты был на корабле, все, даже Нехт-нефрет. Но тебя не было! Не было! Чаниу не хотел, чтобы мы пошли, но следующей ночью Мтото и я убежали в Нагу, чтобы найти тебя. Я твоя жена, Латро. Ты – мой муж. Я спрашивала о твоем мече везде, где можно было безопасно поговорить с людьми. Я не нашла его, но я буду помогать тебе искать его до тех пор, пока ты хочешь искать. Только… Только ты не должен больше бросать меня.

Завтра мы оба (мы четверо) отправляемся на поиски Фалькаты – девочка со шрамами, Каутус, красивая женщина и я.

Я думаю, что у нее нет чести, но она так молода и желанна, и кто не?…

[ЭТО последние слова свитка из Озера Насер.]