Текст книги "Ищи на диком берегу"

Автор книги: Джин Монтгомери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

17. «ЗЛАТОУСТ» И «КАМА»

И конец. Снова мы здесь, Финн!

Джойс, «Поминки по Финнегану»

ахар сморгнул счастливую слезу, глядя на безмятежные воды Монтерейского залива. Там, у причала, стоял корабль под флагом Российско-Американской компании! На фоне заката отчетливо вырисовывались крепкие, солидные очертания «Златоуста». Захар не мог оторвать взгляда от него, не мог произнести ни слова – у него перехватило горло.

Тайин тихо проговорил ему в ухо:

– Капитана Рощина корабль. Верно? – Голос его дрожал от возбуждения.

Захар молча кивнул. Они осматривали залив, укрывшись в прибрежной сосновой роще.

От индейской деревни до Монтерея они шли не два, а три дня: Захар слишком ослаб, и они часто делали передышки.

Захар посмотрел на «Златоуст» и вздохнул:

– Шлюпка причалена к борту, вант-трап поднят. Будем добираться вплавь, как только стемнеет.

– Вплавь? А силы у тебя хватит?

– Конечно. До «Златоуста» всего пара кабельтовых.

– Солдат много. Народу много.

Тайин был прав. Между причалом и президио то и дело проезжали всадники. По рейду сновали шлюпки и рыбачьи лодки.

– Ничего. Как солнце сядет, все попрячутся по своим насестам. Подождем.

В сумерках они прикончили остатки желудевой муки. Мяса, подаренного индейцами, хватило только на два дня. Когда мука была съедена, они уселись и стали ждать темноты.

В беззвездной бархатной ночи якорные огни «Златоуста» проложили на воде блестящую дорожку. В домах, разбросанных по берегу, загорелись огни. Захар и Тайин беззвучными тенями заскользили к воде. Они далеко обошли дома и вышли на песчаный берег.

У Захара на миг замерло сердце. Он забыл, какой холодной бывает вода Тихого океана. Тайин плыл рядом, рассекая блестящую дорожку. Он первым добрался до корабельной шлюпки, забрался в нее и помог Захару перевалиться через борт.

Захар лежал на дне шлюпки, дрожа и ловя воздух разинутым ртом. Тайин уже барабанил кулаком в борт «Златоуста».

– Тайин! – вопил он. – Алеут, охотник с Кадьяка!

Захар перевел дыхание и поднялся на ноги. Он занес было кулак, чтобы тоже застучать в борт, но тут же замер в нерешительности. «Ну да, Тайин – это Тайин, алеут с Кадьяка. А ты, Захар Петров, откуда ты? Где твой дом?» И тогда словно яркая вспышка осветила все, что осталось позади, и он ясно увидел, кто он, откуда и куда держит свой путь. Все встало на свои места. Захар забарабанил кулаком и заорал во всю глотку:

– Эй, там, на корабле! Здесь Захар Петров, из Росса!

Заслоняя собой свет фонаря, через борт перевесился кто-то большой, плечистый. Захар заорал еще громче.

Сверху раздался голос:

– Захар Петров, говоришь? Тогда скажи, как меня зовут?

Человек поднял перед собой фонарь, и Захар увидел Петю – второго помощника капитана. Это он, разве можно не узнать эти широкие плечи, мелкие черты лица и маленький, пухлый рот!

– Петя! – радостно закричал Захар. – Спускай трап!

Веревочная лестница упала в шлюпку. И вот Захар и Тайин уже стоят на палубе, дрожа от возбуждения и холода. Петя велел принести им одеяла, отвел их вниз.

Сидя в душном камбузе у большой железной плиты, Захар жадно поглощал горячий чай с хлебом. Тайин уже умчался на ют к своим землякам. Захар вкратце рассказал про свои приключения, потом Петя пошел в баталерку – подыскать ему какую-нибудь одежку. К Захару то и дело подходили поздороваться за руку матросы, многих из них он еще помнил в лицо.

Петя вернулся с парой серых шерстяных штанов, синей фуфайкой, теплыми носками и сапогами, которые пришлись Захару почти впору.

– Слушай, да от тебя только кожа да кости остались! – воскликнул Петр, наблюдая за одеванием Захара. Он протянул ему гребень – Причешись, дикарь, приведи себя в человеческий вид. Кусков желает тебя видеть.

– Как, господин Кусков здесь? – От удивления Захар перестал терзать гребнем свои мокрые, всклокоченные волосы, отросшие до плеч.

– Он пришел вести переговоры с испанским губернатором, – объяснил Петя. – Торговый договор хочет с ним заключить. Говорят, Кусков уже ездил два раза к испанскому коменданту в Сан-Франциско-бэй по этому же делу. Но на сей раз он решил переговорить с самим губернатором. Знаешь, – продолжал Петя, – мы второй уж раз приходим в Калифорнию с Ситхи с тех пор, как ты плавал с нами. Ну, добро, заболтался я с тобой. Пошли, теперь ты хоть на человека стал похож.

С бьющимся сердцем Захар постучался в дверь капитанской каюты. Он переступил порог, и его охватил теплый, уютный запах лампадного масла и трубочного табака. Кусков сидел у стены на черном кожаном диванчике. Капитан Рощин поднялся из-за стола. Свет висячей лампы бликами играл на его лице и волосах, которые блестели, как всегда, словно смазанные маслом. Рощин отложил трубку и вышел из-за стола с добродушной улыбкой.

– Ну, здравствуй! – Рощин обнял Захара и расцеловал его в обе щеки.

Кусков пожал ему руку.

– Здравствуй, Захар, – сказал он своим обычным ровным голосом. – А мы уж тебя похоронили. Ты, случаем, не привидение? Вообще-то похож, похож. Садись, – он показал на капитанскую койку и снова уселся на диван.

– Никак нет, не привидение, – сказал Захар и сел на койку.

– Ну? Так что с тобой приключилось? Выкладывай.

– Слушаюсь, господин правитель. Это долгая история, Иван Александрович. – Захар сделал глубокий вдох. – Только позвольте сперва спросить: отец мой вернулся?

По лицу Кускова пробежала тень.

– Неохота мне, Захар, огорчать тебя, но «Кама» еще не вернулась. И никаких вестей от нее нет.

Захар понурил голову к уставился в пол. Долгое время слышно было только, как поскрипывает такелаж. Наконец Рощин прервал тягостное молчание постукиванием своей трубки, которую он выбил о металлическую пепельницу. Захар поднял голову:

– Так вы думали, я погиб?

– Конечно, – хмуро сказал Рощин. – Ведь «Елена» погибла.

– «Елена» пошла ко дну со всем экипажем у Скалистых островов, – уточнил Кусков.

– Со всей командой? – ужаснулся Захар. – Все погибли? Илья Мышкин и этот бостонский шкипер… все-все?

Кусков мрачно кивнул:

– Только пара алеутов добралась до берега. Это все, что нам известно.

Снова в каюте надолго воцарилась тишина.

– Значит, мне все-таки здорово повезло, – задумчиво произнес Захар.

И он начал свой рассказ. Когда он дошел до побега из миссии, Кусков прервал его:

– Так они все еще держат наших алеутов в плену?

– Да, господин правитель. Насколько я знаю, алеуты еще там, десять человек.

– Когда вас взяли в плен?

– В середине июля. А сбежали мы где-то в марте.

– А эта важная персона, испанец, который прибыл в миссию в тот день, – ты знаешь, кто это?

– Нет, господин правитель.

– Ладно, продолжай.

Когда Захар рассказал о новой встрече с капралом Риверой, Рощин выругался, снова разжег свою трубку и начал яростно попыхивать. Кусков произнес ледяным тоном:

– Каков герой! Каков конкистадор! Ему бы живодером быть, а не солдатом!

Наконец Захар закончил свой рассказ.

– Этот алеут, который тебя выручил… – сказал Кусков, – как бишь его зовут?

– Кто? Ах, Тайин! Занятное дело, Иван Александрович, я ведь и думать позабыл, что он алеут. – «Тайин – это Тайин, – подумал Захар, – мой друг».

– Когда подвернулся случай бежать, почему он предпочел тебя кому-либо из своих, из алеутов?

– Думаю, случайно. Я как раз был рядом. – Усталость наваливалась на Захара, но он старался не подать вида. – В тот раз, когда он спас меня от испанцев, он сказал, что я мог бы сослужить ему службу. Он просил помочь ему вернуться домой. И я обещал помочь. Его ведь можно будет отпустить, правда?

– Разумеется, я исполню его просьбу, он это заслужил. Когда придем в Росс, твой алеут отправится на север с первым же кораблем, – сказал Кусков. – А теперь давай-ка вернемся к побегу из миссии. Ты не приметил, как выглядел тот испанский вельможа?

Захар наморщил лоб.

– Значит, так. Стояли мы у самой стены. Я мало чего видел, вот разве что орденов было много на груди. Широкоплечий. Ах да, борода. Большая седая борода. – От усталости у Захара заплетался язык.

Кусков выразительно взглянул на капитана:

– Де Сола!

Рощин кивнул с довольным видом:

– Точно, сам губернатор, чтоб мне пропасть!

– Так что же кричали те два алеута? – спросил Кусков.

– Они говорили, что они русские. «Спасите нас, мы русские».

– Так. – Кусков явно был доволен. – Значит, сеньор губернатор де Сола узнаёт, что в миссии содержатся в плену русские подданные. Он, разумеется, наводит справки: как, почему?

И оказывается, они всего лишь вступили на испанскую территорию. Ты ручаешься, что вы ничего дурного не сделали на берегу?

– Ничего, господин правитель, головой ручаюсь. Нам велели забить корову, но я и не собирался этого делать. – Захар ответил на торжествующий взгляд Кускова сонным морганием век.

– Ну, а теперь – спать, Захар. – Кусков направился к двери. – Господин капитан, прошу вас позаботиться о нем, – сказал он с широкой улыбкой. – Весьма ценный молодой человек. Доброй ночи!

– Еще бы! – сказал Рощин. – А то бы я сам не догадался. Это же козырь! – Он взял Захара под локоть. – Пошли!

…С блаженным вздохом Захар завернулся в теплое одеяло.

– С повышеньицем вас, Захар Иванович, – пробормотал он. (Рощин отвел ему маленькую отдельную каюту.) Но вот чем он был ценен, что в нем было козырного – этого Захар никак не мог понять. Впрочем, он недолго ломал над этим голову – сон живо одолел его.

Захар проспал больше суток и проснулся от зверского голода. Когда он выбрался утром на палубу, «Златоуст» все еще стоял на якоре в Монтерее.

Он завтракал с Петей в кают-компании. Кают-юнга подал на стол яйца, свежий хлеб, чай. Все было горячее и удивительно вкусное. Захар одолел шесть яиц, дюжину ломтей хлеба с маслом и бессчетное множество кружек горячего, сладкого чая. Наконец он в изнеможении отвалился от стола.

Петя наблюдал за ним с усмешкой.

– Тебе не кажется, Захар, что чего-то здесь недостает?

Захар подобрал хлебным мякишем остатки желтка на своей тарелке.

– Недостает, говоришь? – сказал он благодушным, сытым голосом. – А чего?

– Помнишь горничную, которую держал капитан? Алеутку, которая швыряла нам еду на стол? Так вот, сбежала она в прошлый наш вояж. Приходим мы в Сан-Франциско за партией зерна. А она возьми да и сбеги ночью с корабля. Представляешь?

Перед взором Захара снова промелькнули все его злоключения. Помолчав, он сказал:

– Дай бог, чтобы она не пожалела об этом. Несладко ей будет в чужих краях… До чего отчаянная!

– Чего еще ждать от этих инородцев! Никакого соображения.

«Ну-ну, валяй, – сказал про себя Захар. – Мне-то лучше знать».

После обеда правитель сошел на берег вместе с капитаном для очередной встречи с губернатором. Кусков выглядел весьма импозантно в своем форменном темно-зеленом мундире коммерции советника с эполетами, с золотой медалью на груди. Рощин облачился в выходной черный сюртук. На борту «Златоуста» оказался отряд военных моряков, и теперь двое из них, в парадной форме, сопровождали Кускова и Рощина в качестве почетного эскорта.

На вечерней полувахте капитан Рощин объяснил Захару, что происходит. Они стояли на шканцах, облокотившись о поручни, и глядели, как загораются на берегу редкие огни. Кусков в это время писал отчет, запершись у себя в каюте.

– Отношения с испанцами у нас сейчас, прямо скажем, натянутые, – рассказывал Рощин. – Губернатор де Сола засылал новых послов в Росс. И всё с угрозами: мол, уходите, пока не поздно. То есть не то чтобы напрямик, но намеки были ясные. Де Сола запрещает своим торговать с нами, но у нас здесь есть, конечно, давнишние связи, мы и обмениваемся товарами помаленьку. Оно, конечно, незаконно, но так уж повелось спокон веков. Словно в жмурки играем – и смех, и грех. – Рощин фыркнул. – А вообще-то испанцам не до смеху, я так считаю. Де Сола нас пугает – так это больше с отчаяния. Прошли их времена в Новом Свете. В Мексике мятеж за мятежом. В портах чего только не наслушаешься. Говорят, вот-вот и сюда придут повстанцы.

– Самое время нос перед нами задирать, – заметил Захар.

– Верно, никакого резону в этом нету. Может, вице-королю в Мексике взбрело на ум, что де Сола сумеет выжить нас отсюда. Мол, тогда и повстанцы не посмеют сюда сунуться – как же, сила! Теперь, значит, Иван Александрович и стал подумывать о том, как бы показать испанцам, что с нами тоже шутки плохи. А ты – тут как тут, лучше и не придумаешь.

– Это как же? Я-то тут при чем?

– А при том, что мы теперь знаем: испанцы держат у себя наших алеутов. Русских подданных держать в плену! Слыханное ли дело! – Рощин прислонился спиной к поручням и продолжал – Господин главный правитель как раз прислал в Росс военный шлюп из Ново-Архангельска. Четырнадцать пушек и команда военных моряков на борту. Сейчас шлюп стоит в заливе Румянцева – залив Малый Бодега по-испански – и ждет распоряжений Кускова. Правитель может располагать им по своему усмотрению. Дипломатично, само собой. Господин, главный правитель отписал ему, что посылает шлюп, дабы разъяснить испанцам, что мы обосновались в Россе по закону и по справедливости. – Рощин снова фыркнул. – Разъяснить! Да эти четырнадцать пушек могут весь Монтерей в порошок стереть! – Он махнул рукой в сторону берега. – Обратить в прах, из которого он вышел.

Захар тихо присвистнул.

– Тем временем, – продолжал Рощин, – мы здесь торчим с грузом скобяного товару, который самим же испанцам нужен позарез. Надеемся обменять его на зерно, которое опять же позарез нужно нам. – Он зевнул. – Завтра у нас еще одна встреча с де Солой, и сдастся мне, что последняя. Сдается мне, мы получим все, что нам нужно. (На корабле пробили склянки.) В этом есть и твоя заслуга, Захар. Спокойной ночи.

На другой день Захар наблюдал, как его начальство возвращается со встречи с испанским губернатором. Вид у обоих был победный. На лице Рощина играла дерзкая усмешка, он взбежал на палубу легко и задорно. И даже деревяшка Кускова, казалось, выстукивала на ходу победный марш. Кусков кивнул Захару:

– Зайди ко мне.

У себя в каюте Кусков налил три бокала вина и протянул один из них Захару:

– Твое здоровье, дружок.

Они чокнулись.

– Наша взяла, – сказал Кусков. – Торговля возобновляется. Наши промысловые партии более тревожить не станут. Де Сола обещался послать отряд в миссию, чтобы доставить наших алеутов в Монтерей. Я пошлю сюда наш шлюп, он будет дожидаться прибытия алеутов и примет их на борт. – Он прищелкнул пальцами. – На этот раз губернатор был на редкость понятлив. Еще бы – военный корабль перед самой его дверью! – Кусков жестко улыбнулся и продолжал – Я дал ему месяц сроку. Но думаю, что так долго ждать не придется.

Рощин с удовольствием включился в разговор:

– Как будем проходить мимо залива Сан-Франциско, можно будет послать с байдаркой приказ на шлюп, чтобы шли к Монтерею.

Кусков кивнул.

– Да, кстати, насчет нашего старого друга, капрала Риверы. Я сообщил де Соле, что за алеутами придет военный корабль, и тут он вдруг оказался милейшим человеком. Все готов был сделать для дорогих гостей. Я пожелал, чтобы Риверу наказали, а де Сола говорит: «Уже сделано». Похоже, что де Сола был еще в миссии, когда Ривера и второй солдат притащились на своих двоих. Те стали было нести околесицу: мол, пленники украли у них лошадей и сбежали. А лошади-то давно уже вернулись! Ну, прижали наших героев к стенке, тут все и вышло наружу. Им-то было велено вернуть вас, а не убивать. За нарушение приказа де Сола послал солдата на каторжные работы на полгода, а Риверу вообще выгнал из армии. На этом военная карьера Риверы закончилась. Придется ему наниматься на ранчо – коров пасти.

– Поделом ему!

Вкус возмездия был сладок, и Захар с удовольствием запил его глотком доброго испанского вина.

Они подняли якорь с утренним приливом и взяли курс на Сан-Франциско. Там они почти месяц занимались меной скобяного товара на пшеницу. В середине мая «Златоуст» вышел в море и направился к Фараллонам – этой последней обязательной остановке для всех кораблей, идущих в Росс.

Захар стоял рядом с Тайином на носу корабля, в застегнутой до подбородка теплой куртке, в шерстяной шапке, нахлобученной на уши. Жмурясь от свежего весеннего ветерка, он с довольной улыбкой наблюдал, как чайки бочком скользят в воздушных потоках над верхушками мачт. Ясное небо, паруса, освещенные солнцем, – жизнь была прекрасна! Корабельный кок откармливал Захара как на убой. И он снова был полон сил, здоровья и бодрости. И что ни говори, а приятно, когда ты чист, аккуратно подстрижен и тщательно выбрит. Короче, Захар чувствовал себя на седьмом небе.

На широком лице Тайина, которое выглядывало из отороченного мехом капюшона парки, блуждала мечтательная улыбка. Говорили, что из Росса «Златоуст» пойдет прямо на Ситху.

– Господин Кусков говорит, я тоже пойду.

– Зд орово, Тайин, да? – улыбнулся Захар. – Я-то знаю, как ты рад, что возвращаешься домой. И я за тебя рад.

Тайин промолчал, но его улыбка стала еще шире.

«Златоуст» сбавил ход и осторожно нырнул в белую мглу, которая в любое время окутывает Фараллоны. Мимо проплыла скалистая вершина главного острова, повитая туманом. Нагрудные пятна бесчисленных кайр белели в расщелинах скал. Птицы теснились на каждом клочке земли, темной тучей висели в молочно-белом небе, воздух содрогался от их криков.

Захар радовался за Тайина, но и ему самому грех было пенять на свою судьбу. Кусков сам предложил ему остаться в Россе и дал понять, что жалеть об этом ему не придется. Ничто не мешало ему вернуться – старый тойон умер.

А что касается отца… Узнав, что «Кама» давно уже просрочила все возможные сроки своего возвращения, Захар изо всех сил старался не думать больше об отце. Не надо растравлять себе душу напрасными надеждами. Каждая мысль об отце причиняла ему боль. И в то же время в глубине души он гордился тем, что сам нашел себе место в этом новом мире, не затерялся в нем без отцовской помощи.

– Чего мы только не повидали с тех пор, как были здесь в последний раз! – сказал он, обернувшись к Тайину. – Помнишь?

– Конешно. Чертовско много повидали. – Тайин окинул его оценивающим взглядом – Тот раз ты был мальчик. Теперь вырос. Теперь ты мужчина.

Захар ухмыльнулся и потрогал свой бритый подбородок:

– Борода растет и все такое.

Но Тайин имел в виду не одни лишь внешние признаки зрелости.

– Внутри вырос, – сказал он. – Ты внутри мужчина.

Захар порозовел от удовольствия и отвернулся, стал смотреть вперед. Перед ними медленно открывался, развертывался вид на северный залив острова.

– Смотри! – воскликнул вдруг Захар.

Большая шхуна стояла на якоре у берега, ее шлюпка качалась на волнах в узком фьорде, у причала.

Захар оглянулся и увидел, что Кусков поспешно заковылял к капитану. Захар кинулся к ним на шкафут. Кусков – в синей матросской шапке и толстой фуфайке, с носогрейкой в зубах – выглядел старым морским волком. Рощин был, как всегда, в теплой шерстяной одежде и черной фуражке с засаленным козырьком. В руках он держал рупор.

На шхуне был русский вымпел и флаг Российско-Американской компании. «Златоуст» медленно приближался к ней.

– Эй, что за корабль? – закричал Рощин в рупор. Чайки тучей закружили вокруг мачт с оглушительными криками. На палубе шхуны появился офицер, тоже с рупором, и стал что-то кричать в ответ. Но шалый птичий гам заглушал его слова. Наконец слабый голос долетел до «Златоуста»:

– «Кама»! «Кама»!

У Захара словно что-то взорвалось в груди. «Кама»! Кусков повернулся к нему, его стальные глаза искрились от возбуждения. Захар прохрипел:

– Про отца спросите.

Рощин передал рупор Кускову и заспешил на шканцы, выкрикивая команды. Кусков и офицер с «Камы» стали перекликаться. Чем громче они кричали, тем громче, пронзительнее орали птицы. Наконец на «Златоусте» явственно услышали ответ: «Петров, да. Да, Иван Петров. Корабельный плотник Иван Петров на борту корабля».

Кусков взглянул на Захара с торжествующей улыбкой, снова приложил рупор к губам:

– Наш капитан собирается к вам!

– Милости просим, – ответили с «Камы».

Кусков оглянулся на Захара:

– Хочешь поехать с капитаном?

От волнения Захар потерял дар речи, он кивнул и бросился на нос. Вцепившись в поручни рядом с Тайином, Захар напряженно выжидал, когда же «Златоуст» наконец развернется и ляжет в дрейф.

И опять на берегу появился рыжебородый охотник со своими алеутами. Неужели здесь ничего не изменилось? Ведь с тех пор, как Захар видел его, прошла целая вечность. Однако сейчас Захару было не до того. Он впился ногтями в поручень.

– Отца нашел, да? – Тайин сиял. От улыбки по его скуластому лицу разбежались морщинки, в которых почти совсем скрылись янтарные глаза. Он глядел на Захара с нескрываемой нежностью.

– Да! – выдохнул Захар и по-детски зажмурился от счастья – Капитан берет меня на «Каму».

Тут Рощин позвал снизу:

– Захар!

Шлюпку уже подвели к вант-трапу. Два матроса уселись на весла, Рощин занял место на корме. Захар прогрохотал по палубе и сломя голову скатился по трапу. Легко и осторожно ступая, он перебрался на нос шлюпки и уселся.

Шлюпка заскользила по шиферно-серым волнам к «Каме». Захар сидел, судорожно стиснув ладони между коленками, чтобы унять нетерпеливую дрожь.

Вдруг на шлюпку снежным шквалом налетела орущая стая чаек. Глядя на их шумную возню в воздухе, Захар забыл про сдержанность и разразился счастливым смехом:

– Давайте, чайки, кричите! Радуйтесь! За отца! За меня! За нас обоих! Летите! Радуйтесь!